Текст книги "Стритрейсеры: ночь – это наш день"

– Неравнодушен к женскому полу? – предположил Алексей. – Хотя для его возраста и статуса неженатика это нормально.

– Конечно, нормально! – согласился Жорик, не отрывая взгляда от своих каракулей. – Имей я такую тачку, а бы тоже только с девушками разговаривал.

– Ещё наговоришься с девушками! – пообещала Артемьева. – Со всеми дамами из этого списка надо будет побеседовать.

– А женатые сотрудники к этому архиважному заданию допускаются? – поднял голову Яковлев.

– Специфика нашей работы в том, что постоянно работаем с людьми разных возрастов и положений, – ответила Надя. – Для женатых сотрудников исключения не предусмотрены.

– Тогда за работу! – обрадовался опер.

– Подожди, Алексей, – умерил пыл подчинённого полковник Привалов. – Надя, какой у тебя план действий? – спросил он Артемьеву.

– План обычный, – пожала она плечами. – Отрабатываем все связи, знакомства, посещаем места, где часто бывал убитый.

Вера Миронова поднялась на лифте и открыла дверь. Из глубины квартиры доносились звуки футбольного матча. Перед огромным телевизором в напряжённой позе сидела бабушка Веры Софья Владимировна, впившаяся глазами в экран.

– Добрый вечер, бабуль! – приветствовала Миронова заядлую болельщицу.

– Стыковые матчи, Верунчик! Потом, потом! – отмахнулась Софья Владимировна. – Прямая трансляция!

– А-а, – протянула внучка.

Она разделась, помыла руки и отправилась на кухню. Готовить ничего не хотелось, да она особенно и не проголодалась. Подогрела чаю, открыла банку сгущёнки и отрезала кусок белого хлеба.

Оранжевое солнце садилось за многоэтажки района Строгино, по Строгинскому мосту неслись автомобили. Слева от шоссе по глади залива скользили катера, за которыми тянулись спортсмены на водных лыжах. Виндсерферы с белыми и оранжевыми парусами строгинской «Школы ветра» бороздили воду Строгинской поймы, за которой зеленел берег Серебряного Бора.

Самоходная баржа «Ока», только что вышедшая из шлюза, соединявшего канал Москва-Волга с Москвой-рекой, везла в столицу щебень для возведения новостроек. У подножия Лысой горы в ласковых водах Москвы-реки плескались отдыхающие. На привезённом городскими властями белом песке у самой воды они играли в волейбол.

Над рекой, словно иллюстрация к песне группы «Deep purple» «Дым над водой», синевато-серыми пластами стелился дым от многочисленных мангалов, на которых отдыхающие готовили шашлыки.

– Чего хватаешь на ходу? Поела бы по-человечески! – войдя на кухню, буркнула Софья Владимировна – энергичная седая женщина с короткой стрижкой и большими серьгами в ушах.

– Не хочу, – поморщилась Вера. – Так, перекушу немного. У тебя реклама?

– Угу, – отозвалась Софья Владимировна, открывая холодильник. – Но короткая.

Бабушка отрезала два кружка колбасы, положила на хлеб и налила чай.

– У тебя всё в порядке?

– Да, порядок, бабуль, – ответила Вера.

Софья Владимировна подозрительно посмотрела на внучку:

– Темнишь что-то, девонька! – покачала она головой и удалилась в комнату, из которой уже раздавался бойкий голос комментатора.

Миронова отправилась в свою комнату, прилегла на кровать и вытянула уставшие ноги.

Со стороны Строгинского моста доносился мерный гул транспортного потока. С зеркала воды был слышен рёв катера, таскавшего за собой воднолыжника в сопровождении тяжёлой музыки. По мосту над каналом Москва-Волга прогрохотала электричка Рижского направления.

Вера закрыла окно. Из гостиной доносились крики футбольных болельщиков и радостное торопливое бухтение комментатора, но идти в комнату, чтобы попросить бабушку сделать тише, было лень.

Миронова бросила одежду на стул, забралась в прохладную постель, натянула одеяло и закрыла глаза.

Когда она проснулась, уже темнело. В большой комнате было тихо. Вера полежала несколько минут, приходя в себя. Потом, вздохнув, скинула одеяло, поёжилась, набросила халат и двинулась на кухню.

Софья Владимировна жарила котлеты.

– Какие новости? – спросила Вера, усаживаясь за стол.

– Тульский «Арсенал» обыграл красноярский «Енисей» и остался в лиге, – с энтузиазмом ответила бабушка. – «Арсенал» играл дома, и ему было достаточно выиграть один-ноль.

– И какой счёт в итоге? – поинтересовалась внучка.

– Один-ноль и есть! – подмигнула ей Софья Владимировна. – «Арсенал» остался в Премьер-лиге. Шевченко молодец!

– Рада за «Арсенал».

– Ты есть-то будешь? – спросила бабушка.

– Буду.

Пока Софья Владимировна переворачивала на сковородке котлеты, Вера поставила на стол тарелку.

– Ещё какие новости в футболе? – спросила она.

– «Оренбург» проиграл «СКА-Хабаровску» и вылетел в ФНЛ. Ну, в Футбольную национальную лигу, – пояснила бабушка.

– Я поняла, – кивнула внучка.

– «Оренбург» проиграл на своём поле, так что Премьер-лиги ему теперь не видать.

– Печально, – констатировала Вера.

Она помогла бабушке выложить в тарелку пару котлет, Софья Владимировна налила ей в кружку чай.

– Сахар я не клала, положишь сама.

– Спасибо, – ответила внучка.

– И ведь главное, что это их вторая встреча! – сокрушалась Софья Владимировна. – Первый матч сыграли по нулям, а в этом вопрос ставился принципиально: если снова будет по нулям, то спор решат послематчевые пенальти. Но до этого не дошло: «Оренбург» продул! Но это лирика. Я сейчас бегу на свидание, а ты тут сама разберёшься.

– На какое свидание? – обомлела Миронова.

– С симпатичным мужчиной, – игриво прошептала бабуля.

– Сколько лет твоему мужчине? – облегчённо выдохнув, поинтересовалась Вера. – Наверное, под восемьдесят? По воскресеньям играет в городки с другими дедами?

– А вот и нет! – торжествующе провозгласила Софья Владимировна. – Ему лет, думаю, двадцать четыре – двадцать пять. Помоложе тебя будет.

– Бабуль, ты чего? – только и смогла проговорить Миронова. – Он же тебе во внуки годится!

– Ну и хорошо! – не смутилась бабушка. – С молодыми всегда весело и интересно. Старики такие зануды, разговоры только про болячки и про урожай на даче!

– Где ты с ним познакомилась? – осторожно поинтересовалась внучка.

– В букмекерской конторе, – счастливой улыбкой расцвела Софья Владимировна. – Представляешь, он тоже пришёл делать ставки на итог матча «Арсенал» – «Енисей». Он поставил на «Енисей», а я, понятное дело, на «Арсенал». Мы с Сергеем основательно поспорили, кто победит. И победил «Арсенал»! – воскликнула Софья Владимировна и захлопала в ладоши. – А значит, этот Серёжа в пролёте!

– И он что, тебе позвонил? – сама не веря в эту возможность, уточнила Вера.

– Позвонил только что, когда ты спала. Признал своё поражение, восхитился моей прозорливостью и предложил прогуляться.

– И куда будете «прогуливаться»? – спросила Миронова.

– Не знаю, что-нибудь придумаем! – беспечно отозвалась Софья Владимировна и принялась отмывать сковородку.

Несколько минут внучка сидела, приходя в себя от неожиданно свалившегося на неё известия. Всё ещё не веря в рассказ бабушки, она решила проверить, действительно ли дела обстоят так, как она поняла, или она что-то упустила.

– Бабуль, а этот мальчик…, – начала Вера и запнулась.

– Что? – повернулась к ней Софья Владимировна. – Ты что-то сказала?

– Я говорю, этот Серёжа тебе в самом деле понравился?

– Конечно, хороший мальчик! – кивнула бабушка. – И футбол любит по-настоящему, и за турнирной таблицей следит, и игроков знает. Даже ходит на стадион.

– Ты что, в самом деле хочешь с ним…, – Миронова не смогла выдавить из себя последнее слово.

– Что? – снова спросила бабуля.

– Ну… это…, – Вера повела рукой в воздухе.

– Замуж, что ли? – догадалась Софья Владимировна.

Помедлив несколько мгновений, Миронова нерешительно кивнула.

Софья Владимировна смеялась долго. Усевшись на стул, она согнулась пополам и только всхлипывала, хватая ртом воздух в промежутках между приступами хохота.

Вера постепенно приходила в себя и начала улыбаться. Поскольку бабушка никак не могла остановиться, внучка тоже сначала несколько раз хихикнула, потом засмеялась увереннее и, наконец, как и бабушка, залилась неудержимым хохотом.

Когда обе отсмеялись и перевели дух, Софья Владимировна посмотрела на неё.

– Вера, ну почему если мужчина и женщина нашли общий интерес, речь обязательно должна идти о свадьбе?

– Не знаю, – стушевалась Миронова. – Ты так расписывала этого Серёжу, что я подумала… Но, конечно, при такой разнице в возрасте…, – махнула рукой Вера.

– Какой разнице в возрасте? – воскликнула Софья Владимировна. – Ты думаешь, что если бы я решила выйти замуж за этого Серёжу, меня бы остановила его молодость?

– Я думала, что тебя остановила бы твоя старость!

– Старой я себя не считаю, но это другая тема, – спокойно изрекла бабушка.

Она поставила вымытую сковородку в духовку плиты, сняла передник и посмотрела на часы.

– Сергей сказал, что заедет за мной минут через сорок. Мне надо привести себя в порядок

Софья Владимировна удалилась в свою комнату, а Вера осталась сидеть на кухне, глядя в окно на догорающий день.

Алексей Яковлев был в хорошем настроении: вчера он с женой, наконец, сходил прогуляться в парк, и его супруга успокоилась на неделю.

У его жены Виктории в организме была странная железа, которая примерно раз в неделю вырабатывала желание «пойти подышать свежим воздухом».

Особенность секрета этой железы Вики была в том, что для удовлетворения её желания «пойти подышать» надо было вытащить из дома именно Лёшу. На посещения парка водиночку, с детьми или с подругами эта железа ни в какую не соглашалась.

В самом начале супружеской жизни Яковлев предупредил молодую супругу об особенностях профессии оперуполномоченного: ненормированный рабочий день, редкое пребывание дома и нехватка времени для занятий домашними делами.

Виктория горячо соглашалась с ролью верной подруги героического мужчины, который день и ночь ловит преступников. Но время шло, её муж, как и прежде, целыми днями пропадал на работе, и горячая поддержка его трудов по искоренению общества от асоциальных элементов стала охладевать.

Сначала Алексея припахивали в воскресные дни на возделывание грядок с картошкой на даче, где его любимая тёща оздоравливалась и «дышала свежим воздухом» с ранней весны до поздней осени. Потом и в будни жена Яковлева изъявляла настоятельное желание с той же целью видеть мужа раньше с работы.

Отдав супруге положенный недельный оброк в виде совместной прогулки в парке, Алексей предвкушал положенное ему после этого спокойное существование и с готовностью отдавался работе. К завтрашнему дню ему предстояло раздобыть для майора Артемьевой список стритрейсерских клубов столицы.

Яковлев ввалился в кабинет Нади, плюхнулся на стул и развернул сложенный листок:

– Вот список всех клубов, – сказал он. – Рядом с названиями написаны имена и фамилии их руководителей. Я отметил галочками недавно созданные, на чьи гонки приезжает пока что мало зрителей.

Лёша положил листок перед следователем.

– Чай будешь? – пробегая глазами список, спросила Надя.

– Что за вопрос! – встрепенулся опер. – Я, собственно, и тружусь только ради возможности попить чай в компании майора Артемьевой! Хотя я предпочёл бы кофе.

– Кофе будешь пить со старшим лейтенантом Рыжовым, – ответила Надя. – Он помоложе майора Артемьевой, а у меня здоровье уже расшатано неумеренной работой, и добивать его кофе Артемьева не собирается.

– Ладно, шучу, – тут же сдался Яковлев. – Никогда не думал, что в Москве столько стритрейсерских клубов. Плодятся как грибы после дождя. И ведь всё ради понтов!

– Ради понтов почти всё и делается, – заметила Надя, заливая кипятком заварку клубничного чая. – Вот представь, если бы в мире их не было. Для чего много зарабатывать? Перед кем распушать хвост?

Она поставила чашку перед Алексеем. Он потянул носом исходивший от чая пар.

– Надька, ты просто волшебница! Ни у кого я не пил таких невероятных чаёв. Как ты их делаешь?

– В этот клубничный я добавила лимонной кислоты, немного имбиря и ещё кое-что, – ответила Надя. – Ты пей, пей. Вот, попробуй щербет с арахисом.

Она придвинула к Леше глиняное блюдце с угощением и углубилась в изучение списка стритрейсерских клубов.

– Отлично! – воскликнула она после минуты чтения.– В этом списке должен был оказаться Кузнецов, и он здесь есть!

– Кто таков? – поинтересовался Алексей, откусывая кусок щербета.

– Руководитель стритрейсерского клуба «Чирфул хайвэй».

– Он как-то связан с убитым?

– Константинов накануне убийства несколько раз созванивался с ним.

– И что из себя представляет этот Кузнецов?

– Сейчас посмотрим, – Надя взяла со стола распечатку. – Так, Иван Кузнецов двадцати двух лет, студент Московского авиационного института, будущий программист. Пока всё.

– Маловато, – хмыкнул Яковлев. – Значит, мне предстоит встреча с этим Кузнецовым?

– Предстоит, но не сейчас, – сказала Надя. – Для начала поговори с матерью Константинова, а к Кузнецову двинем, когда у нас что-нибудь будет в руках.

– А ты? – спросил Лёша.

– А я поговорю с подружками Константинова, а их было много. Начну, пожалуй, с места его работы.

Надежда Артемьева вошла в автосалон и огляделась. Помещение было длинным и светлым. Белые, как в больнице, стены, вдоль которых расположилось несколько столов с компьютерами и стопками каталогов. За столами сидели почти одинаковые, словно родные братья, молодые мужчины-менеджеры в тёмных костюмах и узкими галстуками-шнурками.

– Чем могу помочь? – улыбнулась профессиональной улыбкой сидевшая на ресепшене миловидная девица. – Вас интересуют новые или подержанные авто?

Артемьева не успела произнести ни звука, а сотрудница уже огорошивала её полезными сведениями:

– Вы можете приобрести как новые модели, так и подержанные автомобили с большими скидками, а также оформить кредит на отличных условиях.

– Девушка, я…, – попыталась вставить слово Надя, но девица с той же улыбкой, словно приклеенной к её лицу, продолжала:

– В нашем салоне действует система обмена старого автомобиля на современную модель прошлого и этого года выпуска. Пожалуйста, ознакомьтесь с нашими проспектами.

Она протянула Артемьевой пачку рекламных буклетов и на мгновение замешкалась, что дало возможность Наде остановить поток рекламной информации.

– Девушка, меня не интересуют автомобили! – выпалила Артемьева, пригвоздив менеджера этими словами к стулу.

– Простите, – растерялась та. – Что же вас интересует?

– Меня интересует менеджер Ольга Сафронова. Она сегодня работает?

Девица перевела дух, дежурная улыбка исчезла с её лица, зато появилась другая – тёплая и более естественная.

– Оля? – переспросила она. – Да, сегодня работает. Пройдите в конец помещения, она за компьютером.

– Добрый день, присаживайтесь, – указала Сафронова на стул возле своего стола, когда Надя предъявила ей служебное удостоверение. – Не понимаю, чем Макар мог заинтересовать следователя Следственного комитета.

– Оля, расскажите, пожалуйста, что из себя представляет Макар Константинов как человек, и каков был круг его общения, – начала Артемьева. – Часто ли он общался с женщинами и с какими именно. Знаете ли вы кого-то из них?

– Работник он хороший, – осторожно проговорила Ольга. – С его женщинами я незнакома, но он часто говорит с ними по телефону. Да что произошло, в конце концов?

– Макар убит, – коротко ответила Надя.

– Как… убит? Когда? – пролепетала Сафронова и уставилась на Артемьеву непонимающим взглядом.

– Позавчера в подмосковном лесу возле Павловской Слободы., – ответила Надя.

– Что он там делал?

– Выясняем.

– То есть как выясняете? – не поняла Ольга. – Что, он просто так лежал посреди леса?

– Да, так и лежал, – подтвердила Артемьева. – С колотой раной в сердце.

– Чем же его… кололи? – с трудом выговорила Сафронова.

– Отвёрткой.

– Откуда в лесу отвёртка? – удивилась менеджер. – И кто ходит в лес с отвёрткой? В лес ходят с ножом, если за грибами, но сейчас негрибной сезон.

– Послушайте, Оля, – остановила её Артемьева, – вы не знаете, был ли связан Макар Константинов с ночными гонщиками? Может быть, называл какие-то фамилии, договаривался о встречах? Может быть, сам участвовал в гонках?

– Ах вот оно что! – закивала Сафронова. – Значит, его убили на ночных гонках?

– Это было ожидаемо? – тут же ухватилась за ниточку Надя.

– Что? Убийство Макарчика на гонках? – Ольга пожала плечами. – Даже не знаю. Сказать честно, мне вообще не нравились его знакомые.

– Вы кого-то из них видели, с кем-то из них встречались? – повторила вопрос Артемьева.

– Надежда Викторовна, – осадила её пыл Сафронова, – вы меня об этом уже спрашивали. Повторяю, что никого из его знакомых я не видела и ни с кем из них не встречалась. Макар был, как бы это сказать помягче? Очень обаятельный человек, водил дружбу со многими людьми и постоянно трепался по телефону.

– С кем разговаривал?

– Часто говорил с каким-то Иваном, что-то от него требовал. Честно говоря, я не вникала, своей работы было много.

– Они ссорились? – спросила Артемьева.

– Не знаю, ссорились или нет, и как часто, – ответила Ольга. – Но мне не нравились и его многочисленные любовные похождения, которыми он хвастался и даже советовался со мной по поводу отношений с некоторыми женщинами.

– С кем именно? – наклонила голову Надя.

– Последний раз – с аспиранткой-химичкой и с какой-то актрисой или певицей, я точно не помню. Ещё у него были какие-то дела в Воркуте, он иногда упоминал этот город, но я не особенно прислушивалась.

– Я понимаю, – согласилась Надя. – У него в Воркуте родственники?

– Понятия не имею! – воскликнула Сафронова.

– Вы не знаете, участвовал ли Константинов в ночных гонках? Если да, то когда, где и с какими клубами?

– Как-то раз Макара пробило на откровение, – начала вспоминать Ольга. – У нас тогда был небольшой корпоратив по случаю моего дня рождения. Он подвыпил и хвастался, что несколько лет назад гонялся по ночам, но не за городом, а по Москве. Гонки в Подмосковье он вообще считал ребячеством и увлечением желторотой молодёжи, которая катается на папиных «Жигулях».

– Почему же он оказался как раз на ночных гонках в области?

– Не знаю, – пожала плечами Сафронова. – Может, решил вспомнить молодость, а может, у него остались знакомые гонщики. Вы знаете, что если человек подсел на скорость, то соскочить с этого наркотика трудно.

– А Макар любил скорость?

– Странное дело, – вспоминала Сафронова, – что Макарчик при всей своей тяге к показухе и хвастовству, ездил очень осторожно.

– Вы с ним ездили?

– Да, случалось, – кивнула Ольга. – Он меня несколько раз подвозил домой, когда моя машина была в ремонте. Ездил аккуратно, скорости никогда серьёзно не превышал, всех пропускал. Кстати, никогда на других водителей не ругался. В общем, Макар за рулём был совершенно другим человеком.

– Он это как-то объяснял?

– Нет, всё отшучивался. Говорил: «Я уже в том возрасте, когда я уже не в том возрасте».

Когда Артемьева вышла из автосалона, начал накрапывать дождь. Зонтика она с собой не взяла, поэтому решила поговорить с Яковлевым по телефону, стоя под козырьком над входом в автосалон.

– Лёш, как там мать Константинова? – спросила она опера. – Ещё не дошёл, в пути? Замечательно. Поинтересуйся у женщины, как он был связан с Воркутой и почему ездил на ночные гонки, но в них не участвовал, да ещё не любил лихачей. Возможно, у него был какой– то интерес на гонках. Но какой?

Завершив звонок, Надя набрала другой номер:

– Анжела Германовна? Добрый день. Мне нужно с вами поговорить о Макаре Константинове. Вы меня не знаете. По телефону не хотелось бы. Куда я могу подъехать для разговора?

– Да ничего я о нём не знаю! – вспыхнула Анжела, заглянув в Надино удостоверение и узнав о цели её визита. – А что он натворил?

– Его убили, – сообщила Артемьева. – Ночью в лесу отвёрткой в сердце. Смерть наступила мгновенно.

– О, Господи! – ужаснулась Воропаева. – Кто же его так?

– Если бы мы знали, кто, я бы сейчас с вами не беседовала, – ответила Надя.

– Понимаю, понимаю, – торопливо закивала Анжела.

Следователь и Воропаева сидели в гримёрке дома культуры железнодорожников. Анжела готовилась к концерту., до выступления было ещё много времени.

– Меня прямо в жар бросило от вашего известия! – сказала она и открыла окно.

Усевшись на стул перед огромным зеркалом, Воропаева принялась обмахиваться газетой. Она вздыхала и долго не могла сосредоточиться на разговоре.

– Макар приглашал меня в ресторан, – сообщила Анжела Артемьевой. – Познакомилась с ним через свою одноклассницу Веру Миронову.

– О чём вы говорили? – спросила Надя. – О гонках он рассказывал? Может быть, упоминал кого-то из своих знакомых?

– О, гонки – это его страсть! – оживилась Воропаева. – Рассказывал о них взахлёб, подвёл целую философию. Ещё рассказывал про Печникова, который разбился на Кутузовском проспекте.

– Про своё участие в гонках Макар рассказывал?

– Не помню, кажется, нет, – ответила Анжела. – Говорил, что в автомобилях вся его жизнь.

– Какое впечатление на вас произвёл Константинов?

– Я не могу вот так сразу его охарактеризовать, – задумалась Воропаева. – Я с ним виделась-то всего два раза.

– Значит, познакомились с ним недавно? – спросила Надя. – Как вы познакомились?

– Он перебежал ко мне от моей одноклассницы.

– То есть как перебежал?

– Обыкновенно, – ухмыльнулась Анжела. – Сначала познакомился с ней, а потом, увидев меня, заявил, что Вера, это моя подруга, – это не его девушка.

– Что же его в Вере так разочаровало?

– Наверное, отсутствие лоска и шика, – предположила Воропаева. – Знаете, есть мужчины, для которых обёртка важнее содержимого, яркий фантик важнее конфеты. Вера пишет диссертацию по химии, всё время торчит в своей лаборатории. Но она очень хороший и умный человек. А я для Макара оказалась интереснее, потому что актриса.

Анжела качнула головой в сторону висевшего на вешалке эффектного фиолетового платья с блёстками.

– Я актриса, – повторила она, – а у меня вот такая спецодежда, а не белый халат, как у Веры. Вот Макар на меня и клюнул. А мне-то что! – тихо засмеялась она. – Сводил в ресторан, шиканул.

– То есть, Константинов любил производить впечатление на женщин?

– Не только любил, но и производил! – подтвердила Воропаева. – И внешним видом, и своим поведением. Высокий мужчина всегда привлекает женщин, и Макар прекрасно осознавал свой плюс. Сорил деньгами, любил широкие жесты. По крайней мере, у меня создалось такое впечатление. Короче говоря, любил пустить пыль в глаза.

– Можете ли вы сказать, что Константинов был, что называется, любителем женщин?

Анжела рассмеялась:

– Не то что любителем! Я бы даже сказала, что он был профессионалом в этом вопросе. Знаете, кобеля издалека видно. Ой! – запнулась она. – Наверное, про покойного так говорить нехорошо?

Артемьева неопределённо качнула головой: ей сейчас было не до сантиментов. Перед ней сидела умная и наблюдательная женщина, и Наде было важно выяснить всё, что Анжела думает о психологическом типе, к которому относился Константинов.

– И ещё…, – робко заговорила Воропаева и замолкла.

– Пожалуйста, продолжайте, – попросила Надя. – Мне важно знать ваше мнение.

– Он говорил, что хочет открыть бизнес на собственные деньги, и что собрал на него необходимую сумму.

– О характере бизнеса Константинов не рассказывал?

– Рассказывал, – кивнула Воропаева. – Он планировал создать серьёзный бизнес, связанный с автомобилями. Наверняка тоже какой-нибудь автосалон.

В коридоре послышались чьи-то шаги, Анжела посмотрела на часы.

– Моя команда начинает подтягиваться, – сообщила она Наде. – Вы извините, мне надо готовиться к концерту.

– Конечно– конечно! – заторопилась Артемьева и взялась за сумку. – Благодарю вас, вы нам очень помогли.

Попрощавшись с актрисой, Надя вышла в коридор. В преддверие концерта дом культуры железнодорожников постепенно оживал: гримёрки наполнялись артистами, по коридору со сценическим костюмами бегали костюмеры, какой-то мужчина с обиженно выпяченной губой раздавал указания.

Артемьева вышла на свежий воздух. Как хорошо, что она не актриса!

Майское солнце светило в огромные окна поточной аудитории юридического факультета МГУ им.Ломоносова, что совершенно не располагало к учёбе. Предмет «История политических и правовых учений» хотя и предусматривал сдачу экзамена в конце семестра, но до самого экзамена было ещё далеко, да и к современной юриспруденции предмет относился косвенно.

Корпуса социологического и экономического факультетов закрывали вид на цирк и на Ломоносовский проспект, но это не мешало студентам юрфака, щурившихся в лучах яркого солнца, блаженно любоваться проснувшейся после зимы столицей.

Когда преподаватель объявил о завершении лекции, аудитория пришла в движение. Кто-то из студентов отключал ноутбуки, девушки рассматривали себя в зеркальце, а кто-то звонил по телефону, договариваясь со знакомыми о встрече.

Огромный холл четвёртого учебного корпуса быстро заполнялся студентами. Они сновали по белому мраморному полу, расчерченному, словно носовой платок, узкими коричневыми полосами. Несколько студенческих компаний поджидало своих, чтобы после наконец-то окончившихся занятий отправиться в кафе.

Выйдя из лифта, Марина Аксакова направилась в книжный магазинчик, расположенный возле небольшой столовой. По пути её нагнал Прокофьев:

– Марин, какие планы у тебя на сегодня? – спросил он.

В его голосе звучала наигранная весёлость. Время от времени он бросал взгляд по сторонам, видимо, не желая, чтобы однокурсники видели его ухаживающим за Аксаковой.

– Наполеоновские! – отшутилась Марина.

– Я серьёзно, – будто извиняясь, сказал Прокофьев. – Я хотел тебя пригласить…

– И я серьёзно, – прервала его Аксакова. – Я сегодня занята, Игорёк. Может быть, в следующий раз. Хорошо?

– Ну да, – пожал плечами Прокофьев и отстал.

Подумав, он направился в столовую, где количество голодных студентов возрастало с каждой минутой.

Прокофьев был сыном успешного прокурора, и с самого детства профессиональный путь Игоря был запрограммирован. Его семья не испытывала недостатка в деньгах. Поступил он на юрфак, понятное дело, без проблем, да и выглядел привлекательно: широкие плечи, короткая стрижка, делавшая их ещё шире, лицо, с которого почти весь год не сходил загар из-за частых посещений курортов южной Европы.

Таких красавчиков на юрфаке было немало, и студентки факультета, начиная с первого курса, начинали за ними ухаживать. По этим многочисленным причинам Игорь не был обделён девичьим вниманием и держался уверенно, что характерно для парней его круга.

Избалованной мужским вниманием Марине, конечно, были приятны попытки такого красавца за ней приударить, но всерьёз она их не воспринимала: впереди у неё была большая жизнь и много времени, чтобы определиться с кандидатурой будущего успешного супруга, тем более, что таких кандидатур было немало.

На прилавках книжной лавки новинок не было, и Аксакова вышла на улицу. Погревшись несколько мгновений в тёплых солнечных лучах, она достала смартфон.

Пограев долго не отвечал, и Марина собралась отключиться, как в трубке вдруг зазвучал озабоченный голос Сергея:

– Алло, слушаю!

Марина выдержала паузу.

– Алло! – повторил Пограев.

– Привет, это я, – проворковала Аксакова.

– Привет, – отозвался Сергей. – Как дела?

– Вот, закончились лекции.

– А-а, – протянул Сергей.

Марина снова помолчала.

– Ты сейчас занят? – спросила она, не дождавшись инициативы от Пограева.

– Могу немного поговорить, работы много.

Она представила Сергея, сидящего в своём офисе за компьютером и отлаживающим очередную программу, заказанную его конторе Роскосмосом.

– Звонил Кузнецов, – сообщила Аксакова. – Приглашал в субботу на гонки. Не знаешь, где они будут?

– Пока нет.

– А ты будешь?

– Конечно! – ответил Сергей.

Голос его стал живее. Видимо, почувствовав, что разговор затягивается, Пограев отвлёкся от компьютера.

– Мне звонила Воркута, расспрашивала про Кузнецова.

– Бедный Ваня! – засмеялся Сергей. – Аля от него не отстанет

– Неужели он не может её отшить? – вспыхнула Марина. – Как она за ним бегает – это уже несмешно.

– Он посылал Алю много раз, но Воркуте надо достичь цели.

– Не понимаю, как можно так невероятно хотеть замуж! – возмутилась Аксакова. – Будто в замужестве единственная цель для женщины!

– В основном, так и есть, – заметил Пограев. – Иван сказал, что в минувшую субботу на гонках у Каспера погибли двое. Столкнулись перед финишем, несколько раз перевернулись. В общем, обе тачки всмятку.

– Ужас какой! – воскликнула Марина. – А кто такой Каспер?

– Руководитель клуба «Night pilots» – «Ночные лётчики». Пока вызывали спасателей, гаишников… В общем-то, ни те, ни другие не понадобились. Ребята всмятку, как и их тачки.

– Зачем такой риск? – снова ужаснулась Аксакова. – Неужели жить не надоело?

Когда она представила кровавое месиво посреди ночного шоссе, на её лбу выступил холодный пот.

– Давай не будем о грустном, – предложил Сергей. – Жизнь не так страшна, как ты думаешь.

Марина перевела дух, изгоняя из воображения жуткую картину трагедии.

– Серёж, Катька разведала интересное местечко – уютную кафешку на Волоколамке. Кафе «Пи». Говорит, уютное, на днях ходила туда с Иваном.

– Это Иван его разведал, – поправил Пограев. – Кафешка маленькая, но известная в студенческой среде. Туда половина МАИ таскается, мы с Ванькой там бываем.

– Точно! – вспомнила Аксакова. – Кузнецов же учится в авиационном, а от МАИ до кафешки два шага шагнуть.

Марина снова замолчала.

– Ты чего молчишь? – окликнул её Сергей.

– Думаю, не сходить ли мне в «Пи», если оно так знаменито.

– Знаменито – это сильно сказано, – не согласился Пограев. – Но там приятненько. Сходи с Катькой.

– Григорьева вечно занята – то в Плешке, то с Иваном. Он, кстати, недавно заезжал за ней в университет, подъехал к концу занятий.

– Ну, давай с тобой сходим, – после паузы без энтузиазма проговорил Пограев.

Ясно, что Маринка набивалась к нему, он ей нравился. Интересно, думал Сергей, почему она предпочла программиста, пусть и успешного, какому-нибудь юристу – адвокату или прокурору? Кстати говоря, она сама рассказывала, что владельцы частных юридических контор неплохо зарабатывают.

– Давай! – быстро согласилась Аксакова. – Когда? – прервала она мысли Сергея.

– Завтра, например.

– Я свободна сегодня вечером, – добавила она.

– Марин, нам проект надо сдавать, – извиняющимся тоном проговорил Пограев. – У нас аврал, сидим допоздна.

– Хорошо, значит, до завтра. Позвонишь, когда освободишься?

– Позвоню, – пообещал Сергей.

Марина отключила смартфон и посмотрела на него, будто на нём была фотография Пограева. Потянувшись, Аксакова тряхнула волосами и пошла к проходной МГУ, возле которой перед занятиями оставила свою машину.

Не успела она завести свой жёлтый «Ниссан», как на мобильник позвонила Григорьева: