Текст книги "Мальчик из Лупанария"

– Я сказал, что она не выйдет, значит не выйдет!– Рассердился старик и уже хотел закрыть дверь, как сзади появилась Флора и, оттолкнув отца, бросилась в объятия своего возлюбленного.

Пока любовники наслаждались объятиями и поцелуями, старик обреченно махал руками и просил их прекратить, но они не слышали. Через несколько минут они всё же насытились собой.

– Заходите в дом и не позорьтесь,– прохрипел старик.

Когда молодые люди, вместе с Антиохом зашли в маленький домик, Аристон сразу же увидел очень уютную гостиную, с мягким ковром, тёплым камином, на котором стояли фигурки богов, и деревянным столом посредине. Он сел на стул возле стола и тут же получил кружку разбавленного вина, которую поднес старик. Рядом сел Антиох , а напротив-Флора. А старик тем временем поспешил уйти в другую комнату, стараясь не мешать молодым.

– Говорят, ты спишь с Изоклом?– Нарушила тишину Флора.

– Не верь грязным наветам,– бросил Аристон, попивая вино.

– Я сразу же не поверила.

– Тогда зачем спросила?– Подал голос, дотоле молчавший Антиох, и с презрением посмотрел на девушку, словно не он раб, а она. Но девушка пропустила замечания мимо ушей.

– Нам не нужно больше видеться, я обручена с Эвбулидом,– проговорила она и вздохнула.

– Кто такой Эвбулид?– Спустя несколько секунд спросил Аристон.

– Обычный центурион из Италии.

– Из Италии? М-да… – юноша замолчал и задумался.

– Ты ведь тоже скоро женишься… кажется на Елене… верно?– Спросила Флора.

– Я не люблю Елену, любовь моя, как и ты не любишь Эвбулида. Давай сбежим вместе, ты и я, в Ахайю и будем жить вместе?

– Ты в своем уме?– Возмутился Антиох,– какая Ахайя? Какой побег? У вас на носу свадьба!– Но упреки Антиоха влюбленные даже не слышали.

– Я подумаю, Аристон,– ответила Флора и, улыбнувшись, добавила,– а что ты мне сегодня принес?

Юноша порылся в сумке и вытащил оттуда пять серебряных монет.

– Вот, возьми,– он протянул их обрадованной Флоре,– купишь себе ткани и сошьёшь платья.

– Спасибо, Аристон!– Флора вышла из-за стола и, грубо оттолкнув рядом сидящего Антиоха, обняла Аристона за шею и поцеловала в губы.

Мальчик-раб нахмурился и поспешил выйти из дома, оставив влюбленных один на один.

Глава VII

Прошла неделя с тех пор, как отец Аристона уехал на Киферу. За это время практически ничего не изменилось. Аристон снова уходил из дома и в тайне встречался с любимой. Его мать не могла воспрепятствовать ему, но эти постоянные походы беспокоили её и настораживали. Она боялась, что он ходит к своей тайной возлюбленной, а про Елену совсем забыл. Девушка из-за этого сильно страдала и постоянно плакала.

Любые её попытки поговорить со своим будущим супругом заканчивались неудачей. Анастасия успокаивала её, объсняя его действия тем, что он слишком юн и не готов к супружеской жизни. Но сама девушка понимала, что он её не любит.

Знания, что отец должен вот-вот вернуться, заставляли Аристона всё быстрее готовиться к своему побегу. Он уже даже собрал вещи в дорожную сумку, взяв несколько монет, посуду и запасные хитоны с сандалиями. Эта скоропалительная затея вскоре перешла в мономанию и никакие упреки и просьбы со стороны ревнивого раба Антиоха не могли его остановить.

Весь день Аристон просидел в своей комнате один, со своими мыслями и ждал наступление ночи, чтобы сбежать. Антиоха он к себе не пускал, ибо знал, что он снова начнёт его умолять отречься от своих затей. Их отношения немного даже похолодели, и между ними были разбросаны семена назревающей вражды.

Так, не зная за чем скоротать свое время, он вскоре задремал, а когда проснулся, то увидел, сидящего рядом на кровати Антиоха. Лицо его было тучным и грустным, выражающее горе. Он подумал, что он снова начнёт его уговаривать, но случилось, однако , иначе. Вместо этого, он закрыл лицо руками и заплакал.

– Что случилось?– Нехотя поинтересовался Аристон и положил свою руку на плечо раба. Тот прильнул к своему господину и обнял за талию.

– Беда пришла к нам в дом,– проговорил Антиох и ещё сильнее зарыдал.

– О чём ты?– Не понял тот.

– Судно вашего отца…попало под шторм и он…

– Что с ним?!– Насторожился Аристон и, подняв мокрое лицо Антиоха, пристально посмотрел тому в глаза.

–…предстал пред богами,– закончил раб и снова разрыдался.

Он опустил голову Антиоха, словно мяч, и онемел. Эти слова парализовали его. Весь мир в один миг перевернулся. Чувствовалось, что он падает в темную пропасть. Он верил и не верил словам Антиоха.

Мальчик увидел бледное лицо своего господина и посчитал своим долгом, поддержать того. Он обнял голову Аристона и стал покрывать поцелуями, изредка всхлипывая и причитая.

– Я с вами, господин мой, я вас не брошу в этот трудный момент,– говорил он, но Аристон его не слышал.

Он неожиданно встал, отбросив от себя мокрого мальчика, и ничего не сказав, вышел из комнаты.

Всё ближе приближаясь на женскую половину дома, тем сильнее ноги становились ватными и не хотели идти. Сердце забилось так быстро, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Когда он дошёл до комнаты Анастасии, он увидел такую идиллию – рабыни обнимали ноги своей госпоже, а сама мать громко рыдала, обнимая тунику мужа. Рядом также сидела Елена. Она тоже плакала и успокаивала свою будущую тещу.

С появлением бледного Аристона, Елена встала со стула и направилась его утешать, но тот отстранил ее и, подойдя к матери, сел возле нее на колени и, взяв ее руку, стал покрывать поцелуями.

– Аристон, сынок мой, что же мы теперь будем делать без нашего Аристида? Как же мы теперь будем жить?– Рыдала Анастасия.

– Всё будет хорошо, матушка, успокойтесь,– отвечал он, но сам в душе сдерживал себя, чтобы не закричать.

– Принесите сюда настойки из ромашки,– велел Аристон и снова начал ласкать руки и ноги своей матери.

Елена скромно стояла в углу и перебирала бусы, не решаясь подойти. Она чувствовала себя в этот момент совсем чужой и лишней.

После настойки с ромашкой ей немного полегчало. Но оставлять одну мать, Аристон не мог, поэтому он просидел с ней весь вечер, обнимая и целуя, пока та не уснула. Он взял её лёгкое тело на руки и положил на кровать. Рабыни же укрыли свою госпожу одеялом и потушили свечи. Он ещё раз поцеловал в лоб свою бедную мать и на цыпочках направился к выходу. В коридоре его встретила белая фигура Елены, всё в том же шелковом, белом, шарфе на голове, как у жрицы.

– Я сожалею,– проговорила она.

– Знаешь,– подал голос Аристон и увидел в свете факелов темные круги под глазами у девушки, что само за себя говорило о её страданиях и бессонных ночах, по которым она всё время плачет. В этот момент ему стало стыдно за себя, за свою эгоистичность.– Ведь он просил меня поехать с ним, на Киферу, но я отказался. Возможно, если бы я был там, ничего бы этого не случилось,– последние слова он проговорил надтреснутым голосом.

– Не вини себя, шторм мог бы настигнуть и тебя,– сказала Елена и положила свою руку ему на плечо.

Он скатился мешком вниз по стене и сел, обхватив руками коленки, на холодный, мраморный пол. Елена присоединилась к нему.

– Я помню, когда я был маленьким, я узнал о прибытии в порт своего отца и тогда, бросив учёбу и скучных грамматиков, сбежал, чтобы встретить его. Тогда мне здорово влипло от этих учителей. Но зато я всё-таки добрался до порта и, увидев высокого, как титана, отца, бросился тому на шею. Он подхватил меня своей сильной рукой и посадил на свои широкие, в сажень, плечи. Было так высоко, страшно и весело,– он улыбнулся и тут же поник головой.

Елена положила свои руки к себе на лицо и заплакала, словно умер её отец, а не его. Она восхищалась его невозмутимостью и философской стойкостью, она снова решилась его обнять, прижать к себе, выплакаться в его сильную , мужскую грудь, почувствовать запах его пота и услышать стук, горячего, молодого сердца.

Когда она прильнула к нему, она ожидала, что он снова оттолкнёт ее, но Аристон, напротив, прижал девушку к себе и начал успокаивать, что у него отлично в последнее время получалось.

– "Слёзы напрасны: бедам не приносят они исцеленья",– процитировал он Гомера и тяжело вздохнул.

Глава VIII

Всю ночь он просидел вместе с Еленой в коридоре и, прижав девушку к себе, так и заснул. Старая рабыня, которая проходила мимо, укрыла их шерстяным покрывалом и ушла. Сон был крепким и без сновидений. Аристон устал настолько, словно из него высосали всю энергию. Так и было. Он был морально истощен свалившимся горем.

Он не знал, что делать ему дальше, казалось бы, жизнь потеряла смысл. Но в то же время он прекрасно осознавал, что никто, кроме него не сможет наладить дело отца и продолжить заниматься торговлей.

Проснулся он только под полдень. Рядом с ним лежала Елена. Сложив свои руки под голову, она положила их ему на колени. Он посмотрел на волнистые, каштановые волосы девушки и впервые за всё время, заметил в них седину. Бедная Елена, она пережила столько горя, дважды овдовев и дважды похоронив своих мужей. Она за всю свою короткую жизнь до сих пор не познала истинного счастья и истинной любви. Вдруг его размышления оборвал стон, доносившееся из комнаты матери.

Аристон отложил голову Елены, отчего та тут же проснулась и смущенно стала приносить свои извинения, но он пропустил её слова мимо ушей и направился к источнику звука.

Он открыл деревянную дверь и зашёл в душную спальню. На кровати лежала бледная мать. Её глаза были опухшими от слёз, а синие, толстые губы дрожали, словно от холода.

Он посмотрел на закрытое окно и не понял причину её лихорадки.

– Матушка, как вы?– Спросил Аристон, садясь возле её постели на стул.

– А Аристид ещё не приехал?– Сказала она и посмотрела на него с улыбкой.

Юноша чуть не закричал. Он прикрыл рот и постарался скрыть свои чувства.

– Нет, не приезжал,– ответил спустя несколько мгновений сын и тоже улыбнулся.

– Обязательно сообщи мне о его приходе,– проговорила мать и, прикрыв глаза, вскоре заснула.

Он встал со стула и остановил старую рабыню Фемиду.

– Что с матушкой?– Шёпотом поинтересовался он, указывая взглядом на спящую Анастасию.

– Ничего особенного, такое бывает. Я ей дала выпить маковую настойку, сейчас ей нужен отдых.

– Ты хорошая рабыня,– проговорил он и, ещё немного посмотрев на свою больную мать, вышел из душной спальни в коридор.

Он снова наткнулся на фигуру Елены, которая с сожалением смотрела на него. Он ей улыбнулся и направился дальше.

– О, Афродита, благодарю тебя, что услышала мои молитвы,– прошептала Елена, когда Аристон скрылся из виду.

Через неделю состояние Анастасии ухудшилось, и никакие снадобья ей не помогали. Сын денно и нощно сидел возле матери и слушал её бред. Она постоянно звала к себе своего мужа и упрекала сына в том, что он якобы скрывает от неё то, что Аристид давным-давно уже приехал. За эту неделю глаза её впали, лицо осунулось, и она была похожа на мертвеца.

Было невыносимо смотреть на умирающую, больную мать, которая к тому же ещё и сходит с ума, но Аристон терпеливо ждал и не мог оставить её одну в таком состояние, решив для себя, что это его долг и будет просто предательством бросить её одну.

На восьмой день, Анастасия внезапно встала и бодрым шагом куда-то направилась. Это происходило ночью. Аристон не услышал её, потому что так же, как и все рядом находящиеся рабы, спал. Женщина вытащила из драгоценной шкатулки красивый, искусный кинжал – подарок Аристиду на свадьбу – и быстро прошептав молитву, ловким движением, вскрыла себе вены. После этого она, всё в том же невозмутимым состоянии, вытерла клинок об свою ночную рубашку и положив обратно в ножны, убрала в шкатулку и снова, как ни в чём не бывало, легла в постель и с улыбкой, ни слова не говоря, стала медленно отходить в мир иной.

Глава IX

Когда юноша проснулся, он в свете утреннего, восходящего солнца, посмотрел на бледное лицо матери, на её длинные, золотые волосы, правильные черты лица и толстые губы. В этот миг она напоминала ему богиню. Он улыбнулся и поцеловал свою мать в губы. Прикоснувшись, он почувствовал, что те были холодными. Аристон испугался. Он не хотел даже думать о том, что его мать умерла, что её больше нет и он никогда более не услышит её нежный, ласковый голос и никогда не увидит её добрую улыбку.

Он прижал свою голову к её груди, мысленно надеясь, услышать дыхание и стук сердца. Но ничего этого не было. Скинув с неё одеяло, он увидел кровавые запястья и засохшие пятна на ночной, белой рубашке. Мать он любил больше отца, и поэтому её смерть привела его в шоковое потрясение. Ему казалось, что кто-то вырвал кусок сердца из его груди.

Он более не мог скрывать своих чувств и беспомощно закричал. Этот крик тут же разбудил весь дом и всю челядь. Они повыскакивали со своих мест и стали рассматривать мертвую свою госпожу. Все рабыни стали в унисон плакать и молиться.

– Вы…– проговорил надтреснутым голосом Аристон и уже с гневом продолжил,– вы должны были следить за ней! А не спать, ленивое отродье!

Он взял со стола длинную палку и хотел уже замахнуться на плачущих и умоляющих о пощаде женщин, как сзади подошла Елена и положила свою руку ему на плечо. Он тут же успокоился. Это прикосновение заставило его прийти в себя. Он отбросил палку в сторону и выбежал из комнаты, в которой ужасно пахло потом, мочой, и кровью– как на войне.

Аристон не добежал до мужской половины и упал на мраморный, жёсткий и холодный пол атриума. Он сел на колени и громко заплакал, не в силах совладать с собой. Поэтому он не заметил сидящего напротив него мальчика Антиоха. Они с ним не виделись уже более недели.

– Всё будет хорошо, господин,– проговорил Антиох.

Аристон услышал его и посмотрел своими красными от слез глазами на юное лицо друга.

– Нет, Антиох, не будет,– ответил он,– не будет! Боги отняли у меня самое дорогое! Сначала отца, затем и мать! За что?! Разве я в чём-то провинился?!– Он посмотрел на потолок, словно искал там ответ.

– Боги послали тебе испытание, – проговорил тихим голосом Антиох. Было видно, что он обижен на своего господина и не хотел с ним разговаривать. Но Аристон вдруг снова увидел в своём рабе – друга.

–Антиох!– Воскликнул он и заключил в крепкие объятия мальчика. Немного спустя, раб тоже прижал его к себе, ликуя, что, наконец, вражда закончилась между ними.

Так они сидели на холодной полу, обнявшись и плача друг другу в хитон, уже несколько минут. Елена проходила мимо и, увидев подобную идиллию, тоже заплакала, вдруг осознав, что она больше не может жениться на внезапно осиротевшем Аристоне.

Глава X

Через три дня на похоронах присутствовали практически все родственники и друзья семьи Аристона. Был назначен небольшой симпозиум, на который были приглашены, в том числе и две взрослые сестры Аристона – Аврора и Зэоклеия со своими мужьями. Они специально для этого случая приехали из Александрии.

Елена также присутствовала на похоронах, хотя и не была членом их семьи. Её волосы были обстрижены под каре, по традициям, что нельзя было сказать о сёстрах Аристона. Они словно нарочно распустили свои длинные, волнистые волосы, показывая своё неуважение и недовольство.

Они всегда не нравились Аристону. Ещё с детства сестры измывались над ним, всё время, подставляя его и посещая в различные неприятности. Но, когда ему исполнилось двенадцать лет они вышли замуж и уехали в Александрию, со своими мужьями – римскими офицерами, состоявшими на службе у Римской Империи.

Аристон сам приложил глиняную лепешку к лицу матери, чтобы затем сделать посмертную маску , и также сам поднес горящий факел к её телу и поджег. Когда оно совсем превратилось в пепел и после только того, как он сложил её прах в красивый, серебряный сосуд, он пригласил гостей в дом, которые уже устали стоять и мерзнуть под, на удивление холодным, июльским дождём.

За столом, на мужской половине дома, сидел Гракх – друг Аристида, который также был купцом и всегда помогал его отцу то кораблями, то гребцами. Он был угрюмым, поскольку сильно переживал внезапную смерть как Аристида, так и его прекрасной жены Анастасии, в которую он был в молодости втайне влюблён.

После часа тихого застолья, он незаметно подошел к впавшему в уныние Аристону, который за всё это время даже не прикоснулся к еде, и положил свою широкую руку ему на плечо.

– Крепись, парень,– проговорил он,– знай, что я всегда готов помочь тебе. Я могу взять тебя на работу, ко мне на корабль…если хочешь, конечно.

– Спасибо, дядя Гракх, я подумаю на досуге,– ответил Аристон.

Ближе к вечеру пьяные гости стали покидать дом и когда уже никого не осталось в зале, юноша вышел подышать в сад. Дождь до сих пор лил, создавая небольшие ручейки и водопады. Сзади подошел Антиох и, ничего не говоря, стал наблюдать, как ударяются об мощеную тропинку капли дождя.

– Аристон, брат, зайди в дом,– подала голос Аврора, вылезающая из окна.

Юноша оставил сад и повиновался. Зайдя в тёплый дом, он увидел своих сестёр, а рядом с ними и их мужей. Они сидели на мягких ложах и пили вино. В их глазах отсутствовала всякая скорбь и сожаление, напротив, они явно ликовали.

– Что?– Спросил без интонации Аристон и неопределенно уставился в деревянный пол.

– Присядь, братик,– проговорила ехидно Зэоклеия и указала пальцем на рядом стоящий деревянный табурет. Сами они возлежали на дорогих ложах, а ему предоставили какой-то старый, весь в занозах, стул, на котором обычно сидели рабы. Он понял их намёк – они хотели его унизить, он снова стал их предметом для забав. Поэтому он не спешил садиться и продолжал стоять на месте.

– Ты что не понял?– Возмутился муж Авроры Луций– грубый солдафон, с обветренным лицом и шрамом на ноге,– быстро сел на стул!

Аристон не хотел связываться с римлянами, которых он, впрочем, никогда не любил, и сел на жесткий табурет. Аврора улыбнулась и поцеловала своего мужа в щёку.

– Поскольку наши славные родители предстали перед Аидом, то дом, который они нам оставили должен, поделен между нами поровну,– сказав это, она стала пристально наблюдать за реакцией брата, но тот остался равнодушным к её словам.

– В силу того, что ты не эфеб и не достиг совершенных лет, ты не имеешь права вступать в наследство. Поэтому мы, по доброте душевной, решили пока тебя отправить на Крит, к родственникам, и до наступления твоего совершеннолетия ты будешь жить у них.

– Что ж, я вам благодарен,– сдерживая гнев, проговорил Аристон. В последний раз, когда он видел стариков ему было в то время четырнадцать лет, а им уже за семьдесят– поэтому он не опровергал того факта, что они могли уже давным-давно умереть. Но он не стал возражать. Хотя и сам догадывался, что его коварные сестры-фурии тут же продадут родительский дом и всё, что в нём есть.

– Вот и прекрасно,– подал голос муж Зэоклеии,– отправляешься завтра утром.

" А это уже не тебе решать, грязный римлянин",– хотел сказать Аристон, но вместо этого он спросил:

– Можно я возьму с собой Антиоха?

– Антиох-это твой раб? – Не поняла сначала Аврора, но тут же продолжила,– конечно бери. Но только его.

– Но ведь по дороге могут встретиться разбойники,– шепотом заметил её муж.

– Ну и пусть, нам это только на руку,– ответила тоже шёпотом хладнокровная Аврора, так, чтобы её не услышал Аристон.

– Можешь идти,– скорее отдала приказ, чем предложила, сестра Зэоклеия.

Аристон встал и распрощался с ними. Выйдя в коридор, он сразу же переменился в лице и процедил, сквозь зубы:

– Ублюдки.

Глава XI

На следующий день, сразу же по восходу солнца, Аристон ушёл из дома. Покидал он его с тем же чувством, с которым хоронил любимую мать. Здесь он родился и вырос, здесь он впервые влюбился… Уезжать на отдалённый остров Крит вовсе не хотелось. Но повиноваться всё-таки пришлось.

Скупые сестры дали ему всего два золотых. На эти деньги он не представлял , как жить. Хорошо, что у него были свои сбережения – двадцать серебряных и один золотой браслет-подарок на день рождения.

Он взял с собой сумку с небольшими пожитками, дорожный, синий плащ-хламиду, с двумя медными застежками, два сменных хитона, широкополую шляпу-петас и две пары сандалий. Также он прихватил с собой короткий меч, на всякий случай.

Антиох сильно расстроился, когда узнал, что его господина, можно сказать, выгнали из собственного дома. Он упрекал Аристона в его мягкотелости и уговаривал остаться, но тот не хотел его слышать. Дом хранил в себе столько горестных воспоминаний, что из него хотелось бежать.

Не дойдя до порта, Аристон завернул за агору и направился к дому Флоры. Антиоху это не понравилось, но он не воспрепятствовал ему.

Дверь на сей раз открыла сама девушка. Увидев усталое и осунувшееся лицо своего возлюбленного, она крепко заключила его в объятия и стала покрывать поцелуями.

– Ты куда-то собрался?– Немного спустя спросила Флора и указала на вещи, которые держал Антиох.

– Да, я уезжаю на остров Крит. Пойдёшь со мной?– Он посмотрел на неё с надеждой и увидел в её глазах разочарование.

– Крит? Что мы будем там делать?

– Не знаю, главное, что мы будем вместе. Женимся, заведём детей– ты же об этом мечтала, я прав?

– Аристон,– чуть не плача проговорила Флора,– мы, что? Будем жить в нищите?

– Нет, но голодать мы точно не будем.

– Прости, любимый, но понимаешь… тут такое дело… мой отец сейчас сильно болеет и я должна…

– Да-да, я понимаю,– перебил её Аристон и неожиданно для себя понял, что это были лишь отговорки, чтобы не идти вместе с ним. Антиох был прав, она и вправду любит не его, а его деньги. – Что ж, не поминай лихом,– он развернулся и вышел за калитку.

– Удачи тебе, Аристон!– Бросила она сзади.

Когда они завернули за угол на агору, Антиох выругался.

– Нет, вы её слышали? Отец у неё болеет, да она когда узнала, что вы…

– Я знаю,– отрезал Аристон,– не продолжай. И прости меня за то, что я тебе не верил,– он остановился и обнял мальчика за плечи,– впредь я буду доверять только тебе.

Вскоре они дошли до порта, там, где располагался на берегу Александрийский Маяк. На синем, адриатическом море, стояло несколько судов разного цвета. Там были и галеры и триеры и пентеры. Некоторые из них были римскими. Аристон поискал торговое судно и, обнаружив моряков, которые везли на деревянной телеге большую бочку, решил подойти к ним.

Как только те загрузили бочку на небольшую галеру и когда они снова пошли за новым грузом, он их вежливо остановил.

– Хайре, господа,– начал он,– куда направляется ваш корабль?

Моряки переглянулись и пожали плечами, явно не владеющие греческим языком.

– Ладно,– проговорил Аристон и пошёл искать дальше.

Он прошёл берег вдоль и увидел одинокую триеру. Она была небольшого роста и поэтому просто привязана канатом ко столбу. На берегу же сидело около двух дюжин людей, видимо, моряков этого судна, и варили на костре похлебку. Они смеялись, переговаривались и пели.

Аристон и Антиох подошли к одному из кострищ и обратили на себя внимание.

– Хайре, вы понимаете по-гречески?– Спросил юноша.

Бородатые моряки стали переговариваться на незнакомом наречии и махать косматыми головами.

– Проклятье,– выругался Аристон, и хотел уже было развернуться, как услышал слева мужской голос.

– Стойте! Я знаю греческий!– Кричал со смешным варварским акцентом он.

Когда он подошёл ближе, друзья увидели огромного, широкоплечего исполина, с длинной, чёрной бородой, заплетенной в косички.

– Я триерарх⁶ этого судна, вы что-то хотели, молодые люди?– Он улыбнулся, обнажив белые зубы.

– Да, – ответил Аристон,– куда вы направляетесь?

– На Эфес.

– Отлично! Подбросите нас до Крита? Мы вам заплатим… десять римских денариев⁷, хватит?

– Ну уж нет,– покачал головой тот и скрестил руки на груди.

– Может, тогда пятнадцать?..

– Нет, ни в коем случае! Мы деньги с путников не берём. Я подброшу вас бесплатно– я с моей командой будем рады видеть у себя на судне таких замечательных и милых греков, как вы,– он улыбнулся и добавил,– вы же ещё совсем дети.

Аристон тоже не смог скрыть улыбку, что нельзя было сказать о Антиохе. Он взял друга за хитон и отвёл подальше от триерарха, чтобы переговорить.

– Какой-то он странный, господин, я думаю, нам не стоит с ним ехать.

– Да брось ты, Антиох, прекрасный чужеземец, очень дружелюбный и гостеприимный, почему бы нам не поехать с ним, причём бесплатно?

– Ничего бесплатного не бывает,– буркнул на него мальчик,– не будь таким наивным, я нутром чувствую, что он что-то задумал.

– Перестань, Антиох, всё будет хорошо, если ты не хочешь – можешь поехать на другом судне. Встретимся на Крите,– он развернулся и ушёл, оставив одного раба.

Тот выругался и, топнув ногой по песку, пошел за господином.

– Ну что? Ваш друг позволил вам поехать с нами?– Усмехнулся триерарх.

– Позволил,-грубо ответил, сзади стоящий Антиох.

– Отлично! А сейчас, прошу вас присоединиться к нашей скромной трапезе и разделить с нами чудеснейшую рыбную похлёбку!– Триерах причмокнул.

– Разумеется!– Улыбнулся Аристон. Это иностранец вызывал в нем симпатию и заставлял на время забыть о своём горе.

Он сел рядом с угрюмыми моряками на песок возле костра, над которым висел котел, а затем почувствовал, как сзади мешком упал и Антиох. Лицо его выражало недовольство и отвращение. Когда весёлый триерарх налил им по чашке горячего супа, он расположился рядом с ними и заговорил:

– Меня зовут – Мазий,– представился он.

– Меня Аристон, а вот его– Антиох,– Аристон подал руку для рукопожатия и получил в ответ недоумевающий взгляд триерарха, но немного подумав, он рассмеялся и принял её.

– Что вы забыли на Крите? – Поинтересовался он.

– Да ничего особенного, просто решили навестить родственников,– ответил Аристон.

– Вы видимо очень любите своих родственников, раз решили отправиться в такую даль, да ещё и без вооружённых рабов,– заметил Мазий.

– А мы и сами можем постоять за себя,– выступил Антиох и набычился.

– Конечно, конечно, особенно ты,– триерарх лёгким движением руки толкнул того в грудь, отчего мальчик сразу же упал в песок. Все засмеялись и Аристон тоже.

– Прости, друг мой,– извиняющимся тоном проговорил Аристон.

Антиох обиженно топнул ножкой и, отряхивая плащ, направился к берегу, подальше от компании Мазия. Аристон же продолжал сидеть и болтать с новыми друзьями, которые, впрочем, не сильно его понимали, но Мазий им переводил. Затем они выпили немного вина и стали петь, начиная с традиционного гимна Артемиде и кончая непристойной, народной песней.

Глава XII

Триера резала своим носом волны Эгейского моря, пока рабы, навалившись всем свои телом на деревянные вёсла и, стирая в кровь свои ладони, под ритмичную мелодию флейты помощника триерарха, гребли.

Чайки и альбатросы садились на мачты корабля и наблюдали за гребцами. Небо было чистым, море тихим и безмятежным, сам Посейдон, казалось, сопутствовал путникам на протяжении всего плавания.

Мальчик-раб Антиох снова перекинулся за борт через ограду галеры и со стоном, прочистил свой желудок. То, что он страдал морской болезнью он и сам не знал и теперь на протяжении всей недели плавания, мучился с больным желудком.

Но уже прошла неделя, а это означало то, что очень скоро их корабль должен был сделать перевал у порта в Ахайи, и это мальчик с нетерпением ждал.

За прошедшие дни Аристон всё больше стал проводить своё время в компании Мазия. Каждую ночь он уходил к нему и распивал вино, после чего пел непристойные песни и мешал всем спать. А днём слушал его истории , из которых он узнал, что он скиф. Кто такие скифы Антиох узнал из книг Геродота⁸. Это варвары, которые считают, что это они свободны, а все остальные-рабы. Скифы издавна считались хорошими рабочими, и у самого отца Аристона имелось пару таких. Но они, однажды сговорившись, тут же бесследно сбежали. Это был промах самого Аристида, ибо никогда не следует покупать более одного раба одной национальности, так говорили ещё древние.

Антиох снова побледнел и перекинулся через ограду.

– Я принёс тебе лекарство,– подал сзади голос Аристон.

– Лучшее лекарство от морской болезни-это оказаться снова на суше,– ответил Антиох, но снадобье всё-таки выпил.

– Мазий сказал, что при такой погоде, мы окажемся в Ахайе уже через два часа.

Антиох ничего не ответил, но, смотря на его зелёное лицо, было видно, что он рад.

Мазий оказался прав. Уже вечером показался остров, и вскоре их галера прибыла в порт Ахайи.

Вся команда спустилась на берег и принялась раскидывать лагерь для ночлега. Бледный Антиох упал лицом в песок и с любовью стал целовать его.

– Мы пойдем прогуляемся по городу,– сказал Аристон Мазию.

–Нет, нет, друзья мои, останьтесь с нами,– быстро проговорил триерарх. Лицо его заметно встревожилось. Когда он увидел вопросительный взгляд Аристона, он ответил,– дело в том, что вот-вот должен прийти сюда мой брат и мне бы очень хотелось, чтобы вы с ним познакомились.

– Твой брат живёт в Ахайи?– Удивился Антиох и насторожился, что-то заподозрив.

– Да, разумеется, мы будем рады с ним познакомиться,– перебил его Аристон и немного толкнул плечом, мол, не позорь меня.

– Вот и отлично!– Воскликнул Мазий, – а теперь, я попрошу последовать ко мне в шатер.

Пока эллины заполняли свои желудки вкусным и обильным ужином, Мазий то и дело, извиняясь, покидал их и тут же возвращался с обеспокоенным лицом. И после очередного похода, он, наконец, вернулся уже в компании незнакомца, с короткой, чёрной бородой и конским хвостиком на голове. Незнакомец был одет в длинное, драгоценное платье, то, что носят обычно купцы, только роскошнее. Рядом с Мазием в грязных штанах он походил на царя. Цвет лица и всё остальное ясно говорило о том, что он приходился братом Мазию.

– Хайре,– дружелюбно поприветствовал Аристон гостя и протянул свою руку для рукопожатия. Тот с дикостью покосился на юношу и что-то забормотал на своём наречии.

Мазий рассмеялся и начал что-то объяснять. Через несколько минут они о чём-то договорились и в шатер вошли четыре крупные фигуры, судя по смуглым лицам-египтяне.

– Господин, мы попали в ловушку,– прошептал Антиох.

– Мазий, что происходит?– Спросил Аристон, стараясь быть спокойным и не выдавать свою дрожь в голосе.

– А вы что думали, что я вас и вправду отвезу на Крит? Бесплатно? Запомни парень, мы скифы, никогда ничего не делаем безвозмездно!– Мазий громкой рассмеялся,– тебе следовало изначально прислушаться к своему другу. Вы, греки, издавна обращали нас , свободных граждан, в рабство, теперь и ваша очередь настала послужить нам,– он отошёл, освободив проход египтянам.

Когда они схватили мальчика Антиоха, Аристон быстро заговорил :

– Стойте! Если мы вам заплатим, вы отпустите нас?

Мазий жестом остановил рабов и стал что-то обсуждать со своим братом.

– Да, вы можете заплатить за себя выкуп. Скажем, три таланта,– он скрестил руки на груди и стал наблюдать за реакцией Аристона, надеясь увидеть там изумление, однако его не последовало, и юноша остался равнодушным.