Текст книги "Бухгалтер 3, или Не бейте незнакомца"

– Коммунисты тоже обещали правду, когда в семнадцатом году пришли к власти. А что получилось? Ладно. Миш, а ты не задумывался, откуда деньги у этих политиков? Ведь на любую революцию нужно много денег.

– Нам сказали, что были пожертвования богатых людей.

– Меценаты значит… Ты мне поверишь, если я скажу, что точно знаю, кому, сколько и от кого поступали деньги на цветные революции в Украине, Грузии, Киргизии и у вас, в Монголии?

– Откуда ты можешь такое знать?

– Ну, я ж бухгалтер по профессии. Но ты не рассказал о себе, – перевел разговор Василий на другую тему.

– Да что рассказывать… Был учителем. Когда началась эта революция, записался в партию демократов. Участвовал в шествиях, митингах, был среди тех, кто штурмовал дом правительства.

Василий мотнул головой в сторону площади, Миша кивнул.

– Да, тот самый. Потом… потом меня арестовали, продержали месяц в тюрьме. Когда вышел, жена выгнала из квартиры, с работы тоже турнули. С тех пор бродяжничаю.

– А почему не посадили за участие в массовых беспорядках?

– Договорился, – махнул рукой Миша.

– Понятно, – кивнул Василий.

Такова судьба почти всех обманутых, что верили и боролись за то, чтобы негодяй стал президентом. Если старая власть побеждает, арестованные «революционеры» пишут доносы на всех, кого знают, потом дают подписку о сотрудничестве. За это их отпускают. Если упирается, не хочет доносить, то сажают лет на десять за участие в погромах на основании свидетельских показаний, то есть тех же самых доносов, только написанных «товарищами по партии»… нет, суд гуманно дает год или два, но администрация исправительного учреждения может ходатайствовать перед судом о продлении срока за «плохое поведение». Вот так и получается десять лет и более. Ну, а если «революция» побеждает, тогда другая беда. Начинается грызня между «борцами» за портфели. И опять те же доносы, разоблачения в прессе, журналистские расследования. Это возня политкорректно называется «протест против невостребованности кадрового потенциала революции», во как! Сотрудники спецслужб просто пот с лица не успевают вытирать, работают день и ночь, не покладая рук. Ведь столько грязи стекается в их конторы, разбросанные по всей стране. Всю эту вонючую жижу надо отфильтровать, классифицировать, расфасовать и сложить в архив. Неизвестно, кто вскарабкается на властный олимп через несколько лет. Поди угадай, какая грязь понадобится в будущем? Так что надо хранить все.

Вам никогда не казалось странным, что все документы охранки с грифом «секретно, хранить вечно»? Абсолютно все, даже те, в которых нет ну никакой государственной тайны. Ну скажем, письма родителей известных людей, писателей там или поэтов. Или переписка бабушки высокопоставленного чиновника с подругой. Зачем? А затем, что даже такая бумажка может сыграть решающую роль на выборах следующего президента. Если в ней – в бумажке – рассказывается о том, как бабушка крупно погуляла с молодым человеком, который впоследствии оказался сотрудником иностранной разведки. Дальнейшее – дело техники.

Разве мало мы с вами читали разоблачительных статей, смотрели грязных телевизионных пасквилей, так называемых «журналистских расследований» о государственных деятелях прошлого? Да и настоящего тоже. Откуда дровишки? Да из архива ФСБ, вестимо! А кто приказал рассекретить, именно эти и именно сейчас, а не раньше или позже? Архивариус, что ли, замшелый старичок, бывший палач из спецотдела КГБ, который вышел на пенсию вдвое быстрее простого работяги и с тех пор прячется в архивном подвале, потому что руки до плеч в крови? Там, кстати, других не держат. Работа слишком ответственная, доверять можно только тем, кто навсегда повязан кровью. А если бывший полковник с профессионально честными глазами станет убеждать вас с экрана телевизора в обратном, не верьте. Вообще никому из них не верьте. Это человекообразные особой породы. Справедливости ради следует сказать, что таковыми являются представители спецслужб и в других странах. Я ж говорю, порода такая.

Вот и роются с радостным визгом продажные журналюги в грязном белье великого человека. Упоенно ищут остатки засохшей спермы, ведь другое нас не интересует, правда? А если не находят, то придумывают. Шоу должно продолжаться. Если же ничего не находят, то ссылаются на секретные архивы – там, мол, вся правда. Мы вам позже такое расскажем! И рассказывают небылицы всякие. Смотришь на иного «государственного деятеля» и думаешь – ведь обычная серость, посредственность, а поди ты, какую должность занимает! Преданный он. И преданность его, как жизнь Кощея Бессмертного, хранится за семью замками, в неприступной крепости и стража вокруг неусыпная стоит. Главный секрет абсолютной власти – круговая порука предательства и крови. Пока ты в центре этого круга, тебе можно все и да здравствует Иосиф Виссарионович! Полезны революции, очень полезны… Ну, а если ты просто честный человек, то участвуй в выборах и паши, как раб галерный. И тогда никакая грязь к тебе не пристанет. Изредка такие люди тоже становятся главами государств.

От реки всерьез потянуло холодом, плеск играющей рыбы слышен резче, словно вода застыла и рыбам теперь надо раскалывать ее. Далеко на востоке появилась бледная нитка скорого рассвета. Василий покрутил головой, вздохнул.

– А не начать ли нам войну прямо сейчас, господа? – пробормотал он.

– Че? – не понял Миша.

– Не обращай внимания, – отмахнулся Василий. – Мысли вслух.

Он испытующе посмотрел на пленника. Круглое лицо лоснится сытым довольством, на губах играет неопределенная улыбка, ладони спрятаны под мышками.

– А что, Миша, трудно зарабатывать на жизнь? – спросил Барабанщиков голосом искусителя невинных душ.

– Не-а, не трудно, – ухмыльнулся Миша. – Труда нет и заработка тоже нет. Я ж ограбить тебя хотел не от хорошей жизни, верно? – ответил пленник и тут же прикусил язык – не стоит так опрометчиво напоминать о недавнем прошлом тому, кто может тебя убить.

– И сколько надо тебе для счастья? – как ни в чем ни бывало продолжал задавать вопросы Барабанщиков.

– Ну, долларов триста достаточно, чтобы прилично одеться и свалить туда, где смогу найти работу, – осторожно ответил Миша.

– Это куда же?

– На медные рудники, в Эрденет. Там постоянно нужны рабочие руки и никто не спрашивает о прошлом.

– Согласен. Ты мужик молодой, заработать сумеешь. Женишься на приличной женщине и все пойдет на лад. Так и делай, – кивнул Василий.

– Присоединяюсь к вашему мнению, дорогой друг, но где взять триста долларов? – сощурился Миша.

– А вот это, дорогой друг, вторая часть мерлезонского балета! – назидательно поднял палец Василий.

– ???

– Le ballet de la Merlaison… русская народная поговорка, не парься! Слушай сюда. Сейчас мы идем в город. В сквере возле площади ты устроишь маленький салют – пиротехника готова – за что и получишь вышеназванную сумму. Идет?

– Хе … – почесал в затылке Миша. – Наша полиция за такой бум возле дома правительства сильно поколотит.

– А ты варежку не разевай, сразу рви когти. Полицейские тоже люди, дремлют, небось, в тепле, как старые кони. Пока то, да се, ты уже далеко будешь. С бабками в кармане. Ну как?

– Да понимаешь … – замялся Миша. Видно, как на круглом лице борются жадность и страх. Заманчиво одним махом сорвать куш, но боязно – а вдруг не получиться? В смятении он глубже натягивает шляпу на голову. Уши смешно оттопыриваются.

– Ну, как хошь… Ползай дальше по помойкам, – пожал плечами Василий.

– Нет, ты не спеши! Зачем тебе такой тарарам, а? – сощурился хитрый монгол.

– Любимой женщине обещал, – сразу нашел ответ Барабанщиков. – Ты же знаешь этих баб, чем больше ради них сумасбродств творишь, тем больше любят. А меня, видишь, даже к телу не допустили. Пока, говорит, не сделаешь что нибудь эдакое, даже к дверям не подходи!

– Это да-а, – согласился Миша. – Даже за пятку не даст потрогать, если не угодишь. Стервы!

– Так что? Я тоже бумкну, только в сторонке и после тебя. Ты сразу убегай. Согласен или нет?

– Покажи деньги!

– Вот, – достал Василий пачку зеленых бумажек.

Аккуратно отсчитал тридцать штук.

– Получишь на месте за секунду до пуска. Палатка тоже твоя.

– У-ух… Согласен!

Бледная нить восхода превращается в широкую ленту. Ночь отступает, тьма переходит в сумрак. По площади быстрым шагом идут двое. Оба одеты в обычную для монголов одежду – длинные халаты и шляпы. Вокруг никого. Даже камеры видеонаблюдения не шелохнулись, когда в поле зрения объективов появились неизвестные. Люди пересекли площадь, темные фигуры скрылись в зарослях сквера. Василий заранее выбрал место неподалеку от беседки, поэтому сразу приступили к установке коробок с пиротехникой. Через минуту все было готово.

– Держи! – шепчет Василий.

В протянутой руке пачка ассигнаций. Миша жадно хватает деньги, прячет за пазуху.

– Значит, как договорились. Считай до десяти и поджигай. Все понял?

– Да!

Миша схватил коробок спичек, достал сразу две. На всякий случай.

– Постой, – дернул за рукав русский. – Вот, забирай.

Глаза монгола вспыхнули радостью – русский не забыл вернуть нож!

– Спасибо, – прошептал он. Поднял взгляд, но русского уже след простыл. Миша торопливо прячет нож, хватает запальный шнур…

План Барабанщикова был исключительно прост. За контейнером непрерывно наблюдают несколько суток. Когда ничего не происходит, напряжение первых часов снижается. По истечении суток внимание притупляется еще больше. Мафия, шпионы и кто там еще, они ведь тоже люди. А на рассвете так хочется спать! Мало кто способен выдержать «собачью вахту» – так мореходы называют дежурство с полуночи до шести. Даже если вокруг установлены камеры ночного наблюдения, на мониторы все равно смотрят люди. Да и хрен чего они зафиксируют, когда полыхнет!

За беседкой вспыхнул маленький огонек, послышалось слабое шипение. «Пора!» – решил Василий. Кончик запального шнура вспыхивает сразу, без капризов. И тотчас за беседкой раздается оглушительный взрыв, срабатывает его коробка с летающими хлопушками и в серое небо взмывают десятки шаровых молний. Они разлетаются с громким треском над вершинами деревьев на сотни пылающих звездочек, а тем временем навстречу летят другие. Взрывы, завывание и свист сливаются в бесовскую музыку. Парк озаряется разноцветными огнями. Едва раздался грохот, Василий бросается вперед, словно бенгальский тигр на зазевавшегося крестьянина. Несколько гигантских прыжков и камень с плоской вершиной летит в рюкзак за спиной. Почти не пригибаясь Барабанщиков бежит изо всех сил вглубь парка. На ходу оглядывается. В рваном свете салютов между деревьев мелькают люди. Они, то ли мечутся в панике, то ли ловят кого-то среди самих себя. Вот вперед вырывается нелепая фигура в халате. На голове интеллигентская шляпа. Мужчина несется так прытко, что Василий начинает опасаться, что и его догонит. Резко сворачивает вправо, впереди мелькает прогал. Это улица. Выбегает на дорогу, оглядывается. Вокруг дома, в окнах темно, на улице ни души. В сотне метров от Барабанщиков горят огни круглосуточного кафе. Изнутри слышна музыка, под навесом несколько мотоциклов. Недолго думая, Василий бежит туда.

Дверь кафе распахивается, в зал врывается здоровенный русский в голубом национальном халате. На лице играют блики цветомузыки, грудь вздымает мощное дыхание, глаза обшаривают зал. Свирепый взгляд замирает на кучке байкеров. Упитанные дяденьки сидят за столом, сплошь заставленным пивными кружками. На круглых лицах ни малейших признаков страха, глазки сонно блымают. Один из байкеров, в нацистской каске с рожками, громко икает – пивка перебрал! Василий бросается к шлемоносцу. Сильный рывок и плотный, как свиная сарделька, байкер вылетает из-за стола вместе с кружками и пивом. От звона разбитой посуды и грохота падающей мебели вскакивают все посетители. Узкие глаза бармена округляются до размера монеты в один тугрик, в руке появляется деревянная бита. С неожиданной легкостью пузатый и толстый от дармового пива бармен выпрыгивает в зал, но неизвестный русский с обалдевшим байкером уже в дверях. Барабанщиков оборачивается на топот и крики. Бармен уже летит навстречу, размахивая дубиной. Василий срывает каску с байкера. Выпуклая железяка летит прямо в разинутый рот бармена, раздается чмокающий удар, дубина выпадает из ослабевших пальцев, голова бармена откидывается назад, словно он врезался лбом в столб. Шлем с кастрюльным звоном падает на пол, сверху сыплются осколки зубов, льется кровь. Байкер получает мощный удар коленом в зад. Тупое тело с хряском вышибает дверь, жирная туша шмякается на асфальт, словно жаба на песок. Из нагрудного кармана выпадает связка ключей. Василий на бегу подхватывает, бежит к мотоциклам. Какой? Наверно, этот. Раз шлем черный, значит, и мотоцикл тоже будет черным. Прыжок в сиденье, ключ вонзается в замок зажигания, как нож в горло. Поворот, удар ногой по рычагу и мотор взревывает, словно разбуженный дракон.

Василий давненько не сидел за рулем мотоцикла, вдобавок торопится. Пальцы сжимают рукоять сцепления, правая нога срывается с подножки, поворачивает какой-то рычаг. Слишком тугое сцепление выскальзывает из потной ладони, рев двигателя стихает и мотоцикл неожиданно прыгает назад! Тотчас сильный удар сотрясает машину, Василий жмет педаль тормоза. За спиной слышен громкий стон. Барабанщиков оглядывается. На земле валяется тот самый байкер, у которого он отобрал ключи. Когда мотоцикл шарахнулся назад, парень как раз подкрадывался к угонщику с намерением схватить и набить морду наглому гаду. Неожиданный прыжок железного коня разрушил все планы и, похоже, не только их. Байкер кувыркается по земле, обе ладони зажимают промежность, глаза вылазят из орбит, протяжный стон разрывает гортань. Василий косит глазом на массивный фонарь заднего хода, сочувственно качает головой. В следующую секунду щелкает первая передача, мотоцикл рвется вперед. Василий на мгновение опускает взгляд, потом облегченно вздыхает. Он сидит на отечественном «Урале», а не какой нибудь насекомоподобной ямахе!

На улице светло, как днем. На память о прошедшей ночи остались тающие сумерки и черные пятна в укромных углах. Оторваться от погони будет трудно. Василий поворачивает рукоятку газа до упора, мотоцикл несется вперед с ускорением в 2 g. Из парковых зарослей на дорогу выбегает Миша. Волосы торчат, как хвост у испуганного дикобраза, глаза бешеные, шляпа исчезла. Монгол быстро машет руками, подпрыгивает, словно собирается в полет и громко кричит что-то, но рев мотора глушит все звуки, ничего не слышно. Впрочем, в этом нет нужды. За деревьями мелькают фигуры бегущих людей. Похоже, Мише не удалось ускользнуть. Обалдевшие от грохота и вспышек стражи камня все-таки заметили убегающего человека и, само собой разумеется, бросились в погоню. Михаил усек это дело и твердо решил не рисковать, объясняя неизвестным, что просто шел мимо в три часа ночи – ясное дело, в библиотеку! Бросать хоть и хренового, но боевого товарища нельзя. Василий жмет педаль тормоза, блокированное колесо визжит, как недорезанный поросенок, горящая резина испускает клубы белого дыма. Перепуганный до икоты Миша прыгает, аки леопард ошпаренный, точно на заднее сиденье. Мотоцикл рвется вперед, двигатель набирает обороты, в ушах свистит ветер. Когда преследователи выбежали на дорогу, от беглецов осталось облачко голубого бензинового выхлопа.

Глава 5

Улан-Батор город небольшой, по нашим меркам райцентр средних размеров. Оторваться от грамотно построенной погони почти невозможно. Василий знал это и не строил никаких иллюзий. Мощная машина с двумя седоками с ревом несется по единственной улице города. Поворот, опять прямо, еще поворот и впереди раскинулся бескрайний – как показалось Барабанщикову – город юрт. Именно здесь живет большинство населения столицы. Там, в железобетонном центре, они только работают. Василий останавливает мотоцикл, оборачивается к пассажиру.

– Куда теперь? Надо заныкаться.

– Это по-английски? Ну ты полиглот! Давай прямо, только без шума и дыма. За первыми юртами увидишь тропку, свернешь, – махнул рукой Миша.

Раннее утро. По утоптанной сотнями ног, копыт и колес дороге неторопливо еду два монгола на мотоцикле. Обычное дело, мужчины возвращаются с… работы. Мише каким-то чудом удалось сохранить шляпу. Василий отобрал. Теперь она маскирует светловолосую голову русского. Это чтобы случайные прохожие не думали, что за рулем перекрашенный в блондина монгол. Могут камнем швырнуть! Барабанщиков аккуратно едет среди юрт, поворачивает на одну дорожку, другую. Навстречу заспанный пастух гонит небольшой табун лошадей. Василий сворачивает на обочину, вплотную к юрте. Когда последний конь протопал мимо, Василий обернулся. На заднем сиденье никого нет. Пока любопытный русский глазел на коней, Миша тихонько смылся от греха подальше. Тут, в городе юрт, он свой. Забьется под кошму у знакомых и будет там отсиживаться, пока не стихнет.

Ладно, черт с ним! – решил Барабанщиков. Задание выполнено, надо выбираться самому. Соваться на вокзал бесполезно, там уже пасут. В аэропорту та же картина, но там шансов больше. Пока поезд доберется до границы, его сто раз проверят. В аэропорту десятки самолетов, больших и малых, международных и местных рейсов. Можно попробовать улететь на каком нибудь. В крайнем случае, угнать. Василий поглубже надел шляпу, повернул рукоять газа. Решил не мудрить, просто ехать прямо. Когда юрты кончатся, по степи в направлении реки. Там через мост и одна единственная дорога приведет его в аэропорт. Дальше будет видно.

Мотоцикл пришлось бросить у моста. Бензина в баке оставалось так мало, что едва ли хватит на километр пути. Там же утопил в реке контейнер. Слишком много места занимает. Даже простым полицейским будет трудно объяснить, зачем таскает булыжник в рюкзаке. А таможенникам? Дорога с утра пустынна, но не прошел Василий и ста шагов, как за спиной зашуршали колеса по гравию. Таксисту не хотелось ехать пустым до аэропорта. В здание вокзала Василий заходить не стал. Он медленно идет вдоль фасада, незаметно осматриваясь. Вроде ничего подозрительного. Случайно взглянул на свое отражение в стекле. В грязном голубом халате, в замызганной шляпе, Барабанщиков похож на испуганного сумасшедшего, у которого разрушена землетрясением родная больница. Василий недовольно скривился, но снимать местную одежду нельзя – человек с европейской внешностью сразу бросается в глаза. После бурной ночи хотелось есть и спать. Барабанщиков решил плюнуть на все дела и отдохнуть. Неподалеку от здания аэровокзала расположилась гостиница, а за ней городок юрт. «Мне туда», – решил Барабанщиков и не ошибся. За скромную сумму в десять зеленых бумажек он получил внушительное блюдо пирогов с кониной, бутыль кумыса и роскошную кровать из вороха лошадиных шкур. После такого термоядерного завтрака организм пришел в состояние радостной сонливости. Уже со слипающимися глазами Василий извлек из кармана телефон. В Москву летит короткая sms – камень в реке, начинка у меня.

– Разберутся как нибудь, – сонно пробормотал Василий и рухнул на шкуры.

Поздно вечером, когда солнце до половины ушло в землю, Василий опять идет вдоль фасада аэровокзала. Вокруг немало местных жителей, одетых точно так же, как он. Поэтому за свою внешность Барабанщиков не беспокоится. С улицы хорошо видно, как по просторному холлу прогуливаются парами и поодиночке мужчины, у которых на низеньких лобиках крупными буквами написано – я ищу преступника!

Как ведет себя обычный пассажир? Войдя в здание, первым делом пялится на расписание – не опоздал ли? Успокоенный, направляется в зал ожидания, где и сидит на вещах, прислушиваясь к объявлениям по громкой связи. Если мужик и вздумает отойти покурить, то он рассматривает женщин, но уж никак не мужчин. Легко заметить, что ищущие передвигаются по заранее определенному маршруту, по своему участку. Пасут! Василий насчитал двадцать человек, что как бы бесцельно бродят по аэровокзалу, на самом деле топчутся каждый на своем пятачке. Морды чугунные, глаза буравчики. Время от времени головы наклоняются, губы беззвучно шлепают – доклады старшому летят в установленное время! Больше всего придурков топчется возле касс. Резонно. Ведь на самолет без билета не пустят. Василий пересчитал наличные. Получилось не то чтобы мало, но для задуманного может не хватить. Выбрал банкомат в сторонке, подошел. Неподалеку топчутся какие-то личности в кожанках. На них можно не обращать внимания, это мелкая шпана. Серьезные люди внутри аэропорта. Василий случайно поднимает взгляд и замирает от удивления. К центральному входу приближается прилично одетый господин с кейсом. Что-то знакомое показалось Барабанщикову в походке, наклоне головы, в том, как размахивает руками. И шляпа…

– Батюшки, да это Михаил собственной персоной! – бормочет Василий. Банкомат выплевывает пачку денежных знаков Пиндостана, Барабанщиков не глядя прячет во внутренний карман. Его внимание приковано к бывшему бродяге и бомжу Мише, который уверенно идет – нет, шествует, аки гусь лапчатый, навстречу судьбе, по которой сейчас пробежит… нет, не лайнер с Кикой. Асфальтоукладчик! Мужчины с чугунными рожами на мгновение замирают, в эфир летят торопливые доклады. Рядом с важно шагающим лохом по имени Миша появляется одна фигура в плаще, за ней вторая, третья… Все сопровождающие так подчеркнуто равнодушно глядят в потолок, что Василий чуть не рассмеялся. Когда количество «хватающих» достигает некой критической точки, клещи сжимаются, лох оказывается в плотном кольце хмурых мужчин, сильные руки берут под локоток. Миша и пискнуть не успел, как вдруг раскрывается дверь в стене – откуда она тут появилась? – и бывший аксамитовый р-револиционер-р оказался в темной подсобке.

– Эх, Миша, Миша… Ну почему ты такой дурак? – покачал головой Барабанщиков.

– Каво ты тут дураком назвал, а? – рявкнул над ухом незнакомый голос.

Василий не оборачивается. Он сразу догадался, что это один из тех «ночных охотников» в кожанках, что пасут простофиль у банкоматов. Чуть косит взгляд. Ага, стоит слева, на расстоянии вытянутой руки, ноги на ширине плеч. То, что надо. Барабанщиков бьет ногой, как форвард по мячу, с разворотом на сто восемьдесят градусов. В промежности «охотника» чавкает так, что Василию показалось, будто брызги разлетаются веером. Круглоголовый мордоворот складывается перочинным ножиком. От боли легкие давит спазм, крик тонет в груди, глаза выползают из орбит, лицо наливается кровью. Когда наклон тела достигает девяноста градусов, Василий хватает дурака за голову обеими руками. А потом… Вы представляете себе, с какой быстротой матрос третьего года службы задраивает люк по сигналу боевой тревоги? Барабанщиков сделал это головой дурака еще быстрее! Тупая башка несчастного жулика проворачивается градусов на двести. Шея перекручивается, позвонки и сухожилия с треском разрываются, лопаются кровеносные сосуды, из разинутой пасти фонтаном хлыщет кровь. Тело запоздало переворачивается и массивная туша хлопается на асфальт. Поток крови мгновенно заливает выпученные глаза, темная лужа расплывается вокруг головы. Немая сцена длится мгновение. Раздается топот, слышится завывание, шуршит воздух. Кожаные куртки исчезают в темноте. Василий быстренько утаскивает труп за угол. Возле ограды темнеет урна. Через несколько секунд рядом появляется гражданин в позе «я устал, прошу не беспокоить», то есть руки обнимают урну, голова лежит сверху. В темноте очень похоже на спящего бомжа.

После известных событий с захватами самолетов спецслужбы всех стран, даже африканских, гордо заявили – наши аэропорты охраняются днем и ночь, злоумышленники не проникнут! Наивные. Нет, на летное поле через выход для пассажиров не пройдет никто. Но ведь аэропорт – это гигантский хозяйственный механизм. Множество людей работает ради того, чтобы пассажирский лайнер поднялся в воздух и без помех долетел до аэропорта назначения. На огромной площади, которую занимает хозяйственные постройки и собственно сама взлетная полоса, всегда найдется дырочка, через которую можно пролезть. И так везде. В любой стране, в любом городе. Разумеется, следует сделать скидку на местные особенности. Где-то понадобится грузовая фура, чтобы заехать на летное поле под днищем автомобиля. В другом городе нужна синяя спецовка, сумка для инструмента и пролом в заборе. Самый сложный вариант – таран грузовых ворот машиной с последующим взрывом. Рекомендуется проводить только ночью и в плохую погоду – легче спрятаться. Да, еще не забудьте мертвеца. Перед тем, как взорвать машину, его следует усадить на место водителя. Спецслужбы будут полдня идентифицировать труп – злоумышленник, кого ж еще? – а вы тем временем завершите все дела.

У Барабанщикова не было ни желания, ни возможностей громить аэропорт с целью захвата воздушного судна. Он полчаса понаблюдал, как работает охрана на КПП грузового терминала, потом залез в кузов крытого грузовика с картонными ящиками. Через десять минут Василий пробирался вдоль нескончаемой стены контейнеров, коробок и стеллажей. Забраться наверх оказалось делом трех минут. Затем подобрался к видеокамере наружного наблюдения охраны. Как правило сектора наблюдения видеокамер выбираются таким образом, чтобы они пересекались друг с другом в определенной точке. Тогда получается панорамное изображение охраняемой территории. Но увы – суха теория, мой друг, а древо жизни зеленеет! Или как-то по-другому, хрен его знает… Перегорели лампочки на фонарном столбе. Жадные кладовщики понасовали ящиков где попало, не соблюдают, жлобы, нормы складирования и пожарной безопасности. Невнимательный водила проломил забор железной задницей тяжелогруженой фуры. И так везде, на любом пространстве хозяйственно-складской деятельности.

Василий лег на ящик, внимательно осмотрел видеокамеру. Обычная, для наружной работы. Теперь надо медленно и осторожно повернуть корпус так, чтобы объектив смотрел не прямо, а в левую сторону. Делать это следует очень аккуратно, чтобы оператор видеоконтроля ничего не заметил. Ведь перед ним не один монитор, а несколько. Возможно, на каждый экран выведены изображения сразу с четырех камер. Для экономии мониторов. Если так, то заметить что-либо можно только при максимальном напряжении внимания. Но это вряд ли. На первую камеру ушло пять минут, на вторую тоже примерно столько. По расчетам Василия получился коридор шириной метра три, по которому можно спокойно пройти прямо к стоянке самолетов. Ориентиром послужит вон тот кукурузник, возле которого копошатся механики. Барабанщиков сбрасывает голубой халат, дурацкую шляпу. Прыжок, приземление с кувырком с трехметровой высоты. Василий спокойно идет прямо на стоянку. Выходит на освещенную часть поля. Никто не обращает внимания. Идет дальше. Теперь надо свернуть, чтобы вплотную приблизиться к стоянке самолетов. Все, он закрыт от объективов видеокамер крылатыми машинами. Большие пассажирские лайнеры расположены в стороне. Здесь стоят самолеты местных линий, в основном АН-2 и АН-12. Старые машины, уже давно отработавшие летный ресурс. Но местные умельцы ремонтируют моторы, латают старые крылья и фюзеляж. Самолеты выглядят, словно ветераны первой мировой войны. Шкура покрыта бесчисленными клепками, заплатки видны тут и там, краска облупилась. Тем не менее машины исправны и готовы подняться в воздух, как только появится керосин в баках. А вот с этим напряженка – дорог нынче керосин-то.

Василий обратил внимание, как слаженно работает бригада техников возле старенького АН-2. Машину явно готовят к полету. Барабанщиков даже не поверил в такое везение. Он еще раз посмотрел на троих работяг и задумался. Конечно, можно попробовать улететь обычным путем, документы в порядке и деньги имеются. Но те, кто за ним охотятся, так быстро наблюдение с аэропорта не снимут. Его возьмут прямо на паспортном контроле. Кому больше всего нужна коробочка флешпамяти? Местным бандитам, понятно. Интересно, как они узнали? Похоже, наняли.

Кто еще? Да китайцы! Ведь Тамара ясно сказала – информация о сопредельном государстве. Оно конечно, druzhba-froindshaft, но судя по темпам экономического роста, военное столкновение в будущем неизбежно. Китай отчаянно нуждается в ресурсах и территории. На восток море, на юг Вьетнам и Лаос, там нечего ловить. На западе горы. Остается что? Север. Бескрайние, малозаселенные русскими просторы Сибири и Дальнего Востока. Земли сказочно богаты полезными ископаемыми. Вся таблица Менделеева. Населения – тьфу по китайским меркам, просто нет никого. Они давно уже пытаются сбагривать нам своих бомжей под видом сезонных рабочих. Наши сначала велись на туфту. Думали, действительно работяг пришлют. Трудолюбивых, непьющих. На самом деле привозили нищих оборванцев в буквальном смысле. Причем сотнями. Эту ораву надо было одеть, обуть, предоставить жилье. После этого научить простейшим специальностям, дать инструменты и технику и вот только тогда они начинали работать. Через пару месяцев отъевшиеся бомжи требовали привезти их семьи, причем не только жену и пятерых детей, а еще и маму, папу, дедушку и бабушку и всех родственников до пятого колена. Вобщем, по деревне на каждого! Местные администрации, где уже раскатали губы на халявную рабсилу, в панике обращались за помощью в вышестоящие инстанции и так далее. В итоге коллективы трудящихся из народного Китая с почестями этапировали на родину и зареклись связываться далее. А китайцам хоть бы что! На следующий год, как ни в чем ни бывало, предложения о засылке рабочих бригад стали получать администрации в российской глубинке. Но шиш, нашла коса на камень! Соответствующее распоряжение из Москвы поступило вовремя. В ближайшие годы драки не будет, Россия слишком сильна. От Китая останется горстка пепла через полчаса после начала боевых действий. Но кто знает, как повернется жизнь лет через тридцать?

Василий идет к самолету. Техники слышат шаги, один из них, видимо старший, оборачивается. При виде незнакомца, да еще европейца, на лице появляется настороженность. Техник неторопливо вытирает руки о спецовку, выжидательно смотрит. Остальные тоже заметили незнакомца, прекратили работу. Василий широко улыбнулся, слегка развел руки. Эти простые приемы психологического воздействия необходимы, чтобы внушить незнакомому человеку доверие. Паузу допускать не следует, надо немедленно говорить. Василий так и хотел, но… что-то остановило. Вдруг, ни с того, ни с сего, громко произносит:

– Good evening!

Барабанщикова поразило, как расцвели круглые лица монголов от радостных улыбок. Старший техник затряс головой, что-то невнятно забубнил на своем языке. Остальные работяги чуть не приседают в реверансах от желания услужить. Все просто счастливы, что к ним, обычным техникам, обратились на английском языке. Как же, ведь это – the American citizen, гражданин великой страны! Такое неприкрытое раболепие неприятно удивило. Стало противно. Как по мановению волшебной палочки пропала подозрительность, узкие глаза смотрят ласково, широкие лица излучают доброжелательность.