Текст книги "Бухгалтер 2, или Всё наперекосяк"

– Ну, здравствуйте, спаситель чести Бибиковых. Как добрались?

– Доброе утро, – коснулся губами кончиков пальцев Элеоноры Василий, – с трудом. Роскошные салоны автомобилей убаюкивают, засыпаю.

– А-а, тогда в следующий раз поедете верхом. В седле не заснете. Идемте.

Оба улыбнулись, белые ступени мраморной лестницы двинулись навстречу. Мелкие брызги воды от фонтанов и водопадов окутали влажной прохладой.

– Вы занимались спортом одна, изнеможенный хозяин не в силах шевельнуть рукой? – спросил Василий.

– Мой муж не играет в теннис, я занимаюсь сама. А он сутками сидит за компьютером, – ответила Элеонора. – С утра не вылезает из сайтов аукционов, коллекционеров и собирателей старья. Для него нет дела важнее.

– Это благородная страсть, – осторожно заметил Василий.

– О, бросьте! Страсть, да еще благородная, у мужчины может быть только к женщине. Страсть к старым горшкам и уродливым чудовищам – это блажь!

Василий не нашелся, что ответить.

Подошли к белым, с позолотой, дверям с хрустальными стеклами, лакей с поклоном распахнул створки.

– Располагайтесь здесь, – сказала женщина, указывая на широкий диван, покрытый шкурами леопардов, – а я напомню Андре о вас.

Василий поблагодарил, стал с любопытством (когда еще попадешь в гости к миллиардеру!) осматриваться. Гостиная тоже белая с золотым. Вся мебель изготовлена в стиле Людовика 14 с добавлением восточной роскоши: снежная белизна, золото и ледяное сверкание хрусталя. По мнению Василия, ненавидевшего жару, на экваторе – самое то! Сверху раздался веселый голос Андре:

– Простите, господин Барабанщиков, что не встретил. Охота пуще неволи, как говорят в России. Здравствуйте!

– Добрый день, господин Бибиков. – пожал руку Василий и уже открыл рот, собираясь начать светскую беседу, но Андре бесцеремонно перебил:

– Да, да, я знаю, вам очень понравилось. Такое не может не нравиться! – уверенно провозгласил он, – только все это – фигня. Мы сейчас перекусим, как говорится, чем бог послал, и я покажу вам настоящие сокровища.

Бибиков подвел Василия к столу и бесшумные лакеи один за другим поплыли вокруг с серебряными подносами. На столе появилась стерляжья уха, пироги с белыми грибами, запеченная в золотой фольге форель, черная икра на хрустальном блюде и запотевший графин водки.

– Я всегда и везде остаюсь русским, – сказал Бибиков, – хотя никогда не жил в России. Чужие привычки ко мне не пристают.

Василий поднял рюмку. Андре заметил мелькнувшее колебание в глазах:

– Пейте, – с улыбкой сказал он, – это не та водка, что продается в магазинах. Настоящая, она не дурманит голову, а очищает.

Василий выпил, с удовольствием позавтракал. Принесли сигары. Хозяин предложил Василию, тот отказался, объяснив, что не курит. Андре одобрительно посмотрел.

– У вас во всем отличный вкус, господин Бибиков – и в кулинарии, и в архитектуре, – сказал Василий.

– А вы подхалим, господин Барабанщиков, – засмеялся Андре. – Но не буду спорить, вам видней. Идемте, я буду хвастаться по-настоящему.

Спустились вниз, на лужайку перед дворцом.

– Прошу! – указал Андре на роскошный белый автомобиль с откидным верхом, садится за руль.

Мерседес мягко покатил по дорожке к лесу. Быстро пересекают открытое пространство, дорога приводит в густой тропический лес. Еще несколько десятков метров и взору открывается дивная картина – на искусственных полянах по одному и группами расположились прекрасные статуи древних богов и богинь самых разных народов. Больше европейских, азиатские и африканские слишком уродливы на взгляд человека, воспитанного на греческом и римском искусстве. Не уныло-серые, из выщербленного камня, как показывают на фотографиях. Белые, розовые, нефритово-голубые, из черного и красного гранита – они сверкали на солнце и будто действительно светились божественным светом. Особенно прекрасны боги древних эллинов. Могучие торсы соседствуют с изящными женскими фигурами. Словно живые замерли на мгновение. Золото доспехов хлещет нестерпимым светом.

– Это же… Венера?! – вскрикнул Василий, указывая на всем известную скульптуру, – но почему…

– С руками? – закончил вопрос Андре. – Потому что подлинник, а то, что всем показывают – неудачный эскиз. Тоже старый и того же мастера, но только эскиз. Запомните, Василий, в музеях давно нет настоящих шедевров, а только остатки прежней роскоши!

Статуи Зевса, Афродиты, изваяния других богов, которых Василий не знал, стоят в божественной красе и бесстрастно смотрят сквозь людей. Он и раньше догадывался, что не все лучшее сохранили какие-то жалкие музеи, но такого увидеть не ожидал. Андре снизил скорость, машина чуть движется. Он улыбался на все зубы и гланды, просто нет лица, одна улыбка. Для настоящего коллекционера нет выше счастья, чем видеть, как его сокровища повергают другого в священный трепет. Машина миновала статуи богов, за живой изгородью кустов открывается другая, не менее потрясающая картина – в искусственной пещере расположился огромный иконостас. Стены покрыты иконами в роскошных золотых рамах. Иконы самых разных размеров и форм, большие и маленькие, сверкающие всеми цветами радуги от драгоценных камней и темные, почти черные от древности. Под иконами светильники, в полумраке каждая подсвечивается белым снизу. В центре золотом и алмазами сверкают царские врата. Лик Христа, написанный неизвестным художником, смотрит прямо в душу добрыми всепрощающими глазами. Василий никогда не видел такого и вряд ли, он догадывался, увидит еще. Опомнился, когда тихий голос произнес:

– Здесь нет позолоты и стекла. Все настоящее.

Только кивнул, не отрывая глаз от неземной красоты.

– Наши боги лучше и потому красивы, – продолжал тихо говорить Андре. – А сейчас вы увидите других.

Свернул на узкую боковую дорожку, проехал несколько метров. Вдоль дороги стоят мрачные боги неведомых народов. Из темного камня, клыкастые и когтистые полулюди-полузвери. Один особенно поражал: до пояса змея, выше – человеческий скелет. Толстое змеиное туловище выросло из огромной груды черепов, вошло в грудную клетку, полностью заполнило. Ребра охватывали его, как обручи бочку. Безобразные наросты на плечах и спине укрыты костяными пластинами, образующими горбатый панцирь. На спине выступ вроде капюшона, наползающий на страшную голову. Из толстых костяных плеч торчат длинные руки, хищно согнутые в локтях, словно неземное существо готовиться схватить кого-то. Вместо ладоней стальные клинки, загнутые назад, ломаные, шишкастые, с выщербленными концами, как две косы смерти. Между плеч торчит голова на короткой толстой шее, как у черепахи. Голова – широкий получеловеческий череп с огромными челюстями. Частоколом торчат длинные острые зубы. Низкий лоб, мощные надбровные дуги и близко посаженные глазные ямы. Искусный мастер вставил в середину черных провалов глаза из янтаря. Они горят тусклым желтым огнем, словно чудовищный бог дремлет и ждет своего часа. Белые черепа под толстым туловищем змея недобро глядят на людей черными дырами бывших глаз. Барабанщиков наклонился, взгляд различил тонкие трещины, сколы.

– Настоящий?

– Здесь все настоящее, я же говорил вам, – ответил Андре, пристально глядя в глаза.

Проехали еще немного. Василий, наконец, увидел то, к чему уже готовился: облакоподобную глыбу белого мрамора с кусками горного хрусталя и трехголовое золотое божество на вершине камня. Вот где встретились! Ни один мускул не дрогнул на лице Барабанщикова, продолжает так же таращиться и всматриваться, будто видит все в первый раз. Проехали дальше, как бы невзначай оглянулся – голова, смотрящая в преисподнюю, словно злобно зыркнула в след кровавым глазом и снова уставилась в землю. Дальше пошли храмы, целиком привезенные из других стран и собранные здесь заново: католические и православные часовни и даже целые деревянные церкви.

– Здорово, никогда в жизни не видал такого! – искренне признал Василий, когда повернули обратно.

– Это не все, – загадочно ответил Андре, – то ли еще будет.

– У вас есть еще что-то необыкновенное?

– Позже узнаете, – ответил Андре. Поднялся по лестнице, крикнул:

– А пока мучайтесь неизвестностью, мучайтесь! – засмеялся и скрылся за дверью.

Когда стемнело, раздался стук. Вошел лакей, сообщил, что хозяин ждет господина Барабанщикова в зале. Василий немедленно спустился, застал там Андре в самом лучшем расположении духа.

– Добрый вечер, Василий. Идемте со мной, я покажу вам самое интересное!

Увлек к автомобилю. Сели, машина плавно тронулась по знакомому маршруту. Василий спокойно смотрел на статуи богов и богинь, но маленький червячок беспокойства зашевелился. Подъехали к капищу бога – змеечеловека. Андре вышел из машины, подошел к изваянию.

– Итак, господин Барабанщиков, перед вами древнейшее божество – змеечеловек, дракон, – обратился к Василию. – Сказать по правде, чей это бог и за что отвечал, не знаю. Не представляю, какие жертвы приносили ему и за что. Зато знаю – как! Обратите внимание, там сзади есть отверстие в теле змея, – подошел ближе и показал рукой. – Вот здесь.

Василий увидел, что змей в середине толще, будто кого-то уже сожрал и теперь переваривает. Сверху дверца, под утолщением пустое пространство, выложенное камнем.

– Вот здесь, – показал Андре, – крышка. Через нее внутрь кладут живого человека и разводят огонь. Под брюхом змея. Человек заживо запекается.

Андре перевел дух, хитро посмотрел на Василия:

– Фишка в том, что жертва начинает кричать. Специальные приспособления в горле змея преобразуют крик в рев. Рев дракона! И чем громче ревет дракон, тем угоднее жертва, вот так!

Вокруг уже сгустились сумерки. Глаза бога змея ярко светятся в полумраке. Под брюхом змея Василий видит приготовленные дрова. Посмотрел на Андре:

– Вы собираетесь провести ритуал?

– Да, – ответил улыбающийся Бибиков, – сегодня же ночью.

– И кто…

– Вы, кто ж еще? – не дал договорить усмехающийся Андре.

Василий не успел ничего сказать, тело пронзила боль, мышцы скрутила судорога…

Сознание возвращается медленно, будто всплываешь из глубокой воды. Сначала ощутил боль во всем теле, потом восстановился слух и осязание. Почувствовал себя сидящим на стуле. Ноги, руки, спина плотно привязаны к подлокотникам и спинке. Резкий запах нашатыря заставил дернуться, откинуть голову. Краем глаза видит исчезающую в темноте руку с белой ваткой. Запах нашатыря пропадает. Тело ноет, каждая мышца дрожит. Покрутил головой, разминая шею, осмотрелся. Большое темное помещение. Вокруг черные люди, глаза и зубы сверкают (тьфу, черт, это же негры!) Напротив, в кресле с высокой прямой спинкой, восседает Андре. Справа и слева горят толстые свечи в высоких, в рост человека, подсвечниках. Тусклое пламя освещает только голову. Одет в черное и бесформенное, кажется, что голова сама по себе висит в темноте. Глаза моргнули, черная щель рта приоткрылась, раздался голос:

– Надо ли объяснять, почему вы?

– Надо, – хрипло, будто после сна, ответил Василий, – вдруг сведения ошибочны или неточны?

– Сведения верные, – бесстрастно ответила голова, – вас опознал пилот вертолета. Сколько вы разбили моих белых вертолетов, пять или шесть?

– Четыре. Из них два угнал, а разбил потом.

– Тоже неплохо, – кивнула голова, – но первое подозрение появилось в ресторане. Тот парень с тортом и девка с плакатом – они же были на мушке, как только задницы оторвали от стульев. Да и вы, кстати, когда подошли. Наивно полагаете, что если рядом нет тупорылых бодигардов, то меня не охраняют? А это приглашение провести выходные в загородном доме… Вы всерьез думаете, будто я стану приглашать к себе первого встречного только за то, что он защитил меня от тортика?

У Василия немного кружилась голова.

– В ресторане вас сфотографировали во всех ракурсах, – продолжал Андре, – прогнали по базе данных Интерпола, ФБР, вообще по всем базам данных государственных чиновников, бандитов, воров и террористов. Вас нигде нет. И только пилот опознал вас. Это, кстати, спасло ему жизнь, а то уж слишком неправдоподобно выглядели его рассказы.

– И теперь за четыре старых вертолета вы меня казните? Для вас это же мелочь! – удивился Василий.

– И еще полторы сотни верных мне людей, – тихо добавила голова. – Но это мелочь для меня, а не для вас! Слишком много всего для одного Васи Барабанщикова, простого русского паренька. Да, чуть не забыл! Драка возле ресторана тоже была не просто так. Ее засняли, видеозапись показали специалистам. Так вот, они все в один голос заявили, что так дерутся только сотрудники спецслужб, диверсанты-убийцы. Аппаратура зафиксировала, что у вас даже пульс не изменился – так, на двенадцать ударов увеличился.

– Брешут! Дрался, как умею!

– Вот, вот, именно как умеете. Разумеется, приемов бесконтактного боя вы не показывали и одним пальцем не убивали, но постановка рук, корпуса, точность движений и абсолютное хладнокровие говорит о многом.

Василий вздохнул:

– И вы даже не спросите, на кого я работаю?

– А не все ли равно? – хмыкнул Андре. – За свою жизнь я приобрел столько врагов, что нет смысла их считать.

– Да-а, – сказал Василий и покрутил головой, – и когда меня… э-э… того…

– На рассвете, – любезно ответила голова, – мои чернокожие друзья проведут церемонию рано утром. У них почему-то так положено. Я буду спать, посему прощайте.

Андре бросил несколько слов на незнакомом языке. Василия подхватили сильные руки, понесли, не давая коснуться земли. Через несколько минут торопливой ходьбы оказался рядом с капищем языческого бога. С Василия сняли веревки, втолкнули в каменную нору, в которой можно только сидеть. Громко лязгнула железная решетка, вход закрылся. Шаги стихли. Василий принялся ощупывать решетку, замок в слабой надежде найти изъян. Бесполезно. Вдруг в могильной тишине раздалось хриплое мяуканье, мощный рык. Василий шарахнулся от решетки, затылок больно врезается в камни. Видит горящие в темноте глаза, ноги инстинктивно поджимаются. В тот же момент громадная когтистая лапа бьет по тому месту, где секунду назад была его нога. «А-а, хитрый черт, потому и не сторожит никто! – подумал Василий. – Голодный тигр самый лучший часовой». Положение складывается уж совсем плохое. Тут не знаешь, как решетку сломать, так тебе еще и зверюгу подсунули. Тварь ложится перед решеткой, жуткие глаза плотоядно смотрят на человека.

У Василия уже зад занемел от неподвижного сидения, когда послышались тихие шаги. Тигр насторожился, встал, почему-то замурлыкал и бросился в темноту. Барабанщиков приготовился услышать душераздирающий вопль, кровожадное рычание. Вместо этого из тьмы появилась фигура в черном одеянии. Приблизилась, луна осветила страшное лицо в язвах или наростах. Тигр спокойно идет рядом, будто дорогу показывает.

– Это еще что? – насмешливо спросил Василий, – ожившие боги джунглей или местный цирк?

Человек в черном хихикнул. Голос показался странно знакомым, Василий настороженно всмотрелся. Человек неторопливо снимает маску и встает так, что бы луна осветила лицо.

– Элеонора! – ахнул Василий, – вы что же, по ночам злым духом работаете?

– Нет, я во плоти, – смеясь, ответила женщина. – И почему злым духом? А может, добрым?

– С такой ро… э-э… А почему вас тигр не ест?

– Потому что это – моя Мурка. Это тигрица. Я вырастила ее из маленького тигренка. Она моя самая верная подруга, – сказала Элеонора, обнимая «Мурку» размером с годовалого бычка.

– Да-а… ну, блин, дела! – окончательно растерялся Василий.

– Моя Мурка всегда гуляет по ночам, – продолжала рассказывать женщина, – она лучше всякой охраны.

– В вас пропал талант укротителя, – пробормотал Барабанщиков.

– Не пропал, а воплотился в Мурке! – возразила Элеонора. – А за что вас сюда? Вы тоже бандит?

– Нет, здесь другие бандиты.

– Ну как же, – не унималась она, – я слышала, как вас опознал пилот Андре. Рассказывал про вас какую-то фантастику, будто вы голыми руками убили сто человек, вооруженных до зубов, а его вертолет и вовсе камнем сбили. Неужели правда?

– Да нет, что вы! Конечно, не камнями и не голыми руками. И вертолетов было четыре, а не один. Бандитов не считал, помню только, что их в большую кучу собрали. Вы им верьте больше, не такое наврут.

– Ну вы и нахал, господин Барабанщиков, – изумилась Элеонора. – Я видала врунов, но такого еще нет… А как у вас это получилось?

– Мадам, я с удовольствием рассказал бы вам, но в другой раз. Меня казнить собрались, как-то не до рассказов.

– Ну да, – спокойно сказала Элеонора, поглаживая тигрицу за ушами, – вы же бандит.

– Нет! – зашипел Барабанщиков, – я не бандит. Я наоборот, защищал людей от бандитов вашего мужа и не давал им выкрасть ценную вещь. И здесь я для того, чтобы вернуть украденное.

Элеонора молча гладила свою Мурку, та довольно урчала и поглядывала на Василия: сиди, мол, и не чирикай, а то съем!

– Да, вы правы, – нарушила молчание женщина, – мой муж действительно… это самое. А то, что вы сделали там, в Камбодже, бандит делать не станет. Как мне вам помочь?

От неожиданности Василий подпрыгнул и больно стукнулся макушкой. Мурка предостерегающе рыкнула, женщина засмеялась.

– Ух, е …у-у… Принесите мой чемоданчик, – горячо зашептал он, – и подержите свою кошечку полчаса.

– И все? – удивилась Элеонора.

– Нет, конечно, но и на этом спасибо.

Через несколько минут бесконечного ожидания, когда уже стало казаться, что над ним подшутили, послышались легкие шаги. Женский силуэт медленно приблизился, изящная рука одним движением сняла безобразную маску, оказавшуюся всего лишь прибором для ночного наблюдения.

– Я люблю по ночам гулять, – со вздохом сказала Элеонора. Достала из рюкзачка чемоданчик и через решетку передала Василию.

– Почему вы решили мне помочь?

Женщина не ответила. Она снова вернулась к своей тигрице и стала чесать и гладить ее. Вздохнула:

– Я замужем пять лет. Вначале он мне нравился, был внимателен, мил. Но потом Андре перестал обращать внимание и я поняла, что он женился на деньгах. Свои растратил на какие-то авантюры. Первая жена умерла при странных обстоятельствах. Даже детей не хотел, а для женщины это очень важно. Он стал последнее время слишком… ладно, не стоит. Он творит много зла и часть этого зла попадает и на меня. Я не знаю вас, но мне кажется, вы хороший человек. Уж во всяком случае, бросать живым в железного змея точно не за что. Может быть, вам удастся уйти…

Женщина встала:

– Пока я сделала хорошее только тигрице Мурке и теперь вот вам.

Нацепила поводок на шею тигрице, повела по дорожке.

– Поторопитесь! – бросила Элеонора через плечо.

Василий вздрогнул, опомнившись, схватил чемоданчик. Достал банку черной икры, открыл и налили из коньячной бутылки. В банке зашипело, черная масса превратилась в серую густую кашицу. Отщипнул комочек, раскатал в ладони и налепил на замок. Вытащил из упаковки таблетку, осторожно вдавил в серую массу на замке. Отодвигается как можно дальше, берет DVD-проигрыватель, палец до отказа жмет кнопку play. Яркая вспышка на мгновение освещает все вокруг, раздается хлопок и чисто срезанный замок падает на землю. Василий выкатился из пещеры, торопливо надел прибор ночного наблюдения, осмотрелся – кругом тихо, на вспышку и хлопок не обратили внимания. Через прибор сад отлично видно, только все зеленое. Бежит к дому прямо по дорожке. Выждал, когда охранник скроется за углом, перелез через ограду, быстро забирался по стене наверх. На террасе останавливается, снова открывает чемоданчик. В ладони появляется шариковая ручка. Палец жмет на колпачок, с другого конца высовывается тонкое жало. Вставляет в замок. Раздается тихое жужжание. Василий осторожно поворачивает рукоять, дверь бесшумно открывается. По коридору поднимается наверх, останавливается возле кабинета Андре. Повторяет операцию с отмычкой, открывает дверь…

Комнату пересекают тонкие лучи лазерной сигнализации. Василий в который раз поблагодарил Элеонору за ночной прибор. Медленно подходит к столу, перешагивая и наклоняясь. Из чемоданчика появляется планшет, подключается к компьютеру Андре. Василий дает команду ломать защиту и качать файлы. Программа, словно ледокол, взламывает все коды и собирает информацию, оставляя после себя беспорядочный набор бессмысленных символов. За такую работу ее так и прозвали – «ледокол», хотя разработчики назвали совсем по-другому. Передатчик сразу отправляет всю собранную информацию на спутник-шпион. Василий нетерпеливо ждет. За окном уже наметилась едва заметная полоска рассвета. Наконец, программа пискнула, высветилось меню окончания работы. Схватил планшетку и, также осторожно кланяясь, приседая и глупо задирая ноги, выбирается из кабинета. Спустился вниз, остановился на террасе, прижимаясь к стене. За спиной слышатся шаркающие шаги. Оборачивается, видит охранника. Тот медленно бредет навстречу, взгляд направлен в сторону парка. До охранника слишком далеко. Василий хватает какой-то горшок с пучком травы, швыряет в голову. Глиняная емкость на первой космической скорости вырывается из ладони, с громким треском врезается в лоб охранника. Горшок от столкновения разлетается в пыль темным облачком, голова от могучего удара откидывается за спину, охранник по инерции шагает назад. Василий подхватывает падающее тело, осторожно опустил в цветы. Отключает рацию, забирает пистолет и бежит в сторону гаража. Уже рассвело, побег вот-вот обнаружится. Надо торопиться. Из-за угла наблюдает, как суетится охрана. Из парка примчался какой-то потный дурак в черном балахоне и заорал, показывая рукой за спину. «Значит, обнаружили, – понял Барабанщиков, – надо пошевеливаться». Перебежал за гараж. Еще днем заметил там большую емкость для хранения бензина. Очень разумно с точки зрения человека, имеющего полтора десятка роскошных лимузинов, но чрезвычайно глупо с точки зрения безопасности. Василий сунул планшетный компьютер за пазуху, открыл чемоданчик, немного повозился и черный прямоугольник летит под емкость. За гаражом лег за дерево и опять нажимает кнопку play…

…грохнул такой взрыв, что стекла в доме вылетели вместе с рамами. Черно-красный гриб атомного взрыва поднимается в рассветное небо на высоту десятиэтажного дома, на землю проливается огненный дождь. Языки пламени бегут по крыше дворца, постройкам, автомобилям… Люди живыми факелами мечутся по зеленой травке парка, бросаются на землю, бешено катаются, пытаясь сбить огонь. Треск горящего дерева и вопли сгорающих заживо сливаются в одну страшную музыку…

Паника поднялась такая, что никто уже не соображал, что делать. Именно на это и рассчитывал Барабанщиков. Побежал, почти не скрываясь. Легко, от избытка энергии перепрыгивает через ямы, поваленные деревья и кусты. Только раз появилась опасливая мысль – а вдруг и Мурка где-то здесь гуляет?

На следующий день Василий уже летел домой. Дремал в кресле, иногда открывал глаза и лениво смотрел на плывущие далеко внизу облака. Снова закрывал глаза и дремал, не думая ни о прошлом, ни о будущем…

…несколькими часами позже поэтому же маршруту встречным курсом пролетел транспортный ИЛ 76. На борту две сотни мужчин в военной форме непонятного государства, без знаков различия и нашивок. Летят издалека. Многие уже успели выспаться и теперь кто играет в карты, кто рассказывает соседу что-то смешное. Гул двигателей изменился, самолет стал снижаться. По рядам прошелестело – «приготовиться»! Мужчины отставили посторонние дела, без лишних движений проверили парашюты, оружие. Загорелись цветные лампочки, хвост самолета раскрылся, словно огромная пасть доисторического чудовища. Мужчины по очереди кидаются в грохочущую пустоту за бортом, как в воду. Далеко внизу серыми одуванчиками расцветают парашюты. Солдаты спустились на ровную, как стол поверхность саванны, погасили купола парашютов. Снесли в одно место. Получилась большая бесформенная куча белья. Вдруг вспыхнула синим пламенем, огонь с шумом поднялся, через секунду опал и погас. Вместо белой кучи шелка осталось выжженное пятно, легкий ветерок поднял в воздух пепел, закружил и унес в саванну. Звучит короткая, как выстрел, команда. Солдаты бегут, на ходу перестраиваясь в три длинные колонны по одному. Если смотреть с высоты, получилось, что одна толстая змея разделилась на три тонких и они быстро ползут вперед. Вскоре три змейки делятся еще по три и вот уже девять коротких змеек быстро ползут навстречу густому лесу, проникают внутрь и пропадают. Раздаются первые выстрелы, сыпется труха с пробитых деревьев. В ответ солдаты стреляют короткими злыми очередями, из кустов валятся люди, кричат раненые. Некоторые бросают оружие, со всех ног бросаются бежать. Солдаты в форме неизвестной страны спокойно шагают по лесу, пули с визгом отлетают от закованных в броню тел. Никто не упал, не потребовал помощи. Только пошатываются от прямого попадания тяжелых пуль Калашникова. Впереди показались белые стены роскошного дворца. Земля вокруг сильно обгорела, в неподвижном воздухе тяжело пахнет гарью. Из развалин неподалеку поднимается к небу столб черного дыма. Солдаты разбегаются по дворцу, подсобным помещениям. Стрельба становится чаще. Из дверей и проломов выбегают люди с поднятыми руками. Их отводят на теннисный корт. Во дворце гремит несколько взрывов, из окон повалил густой дым. Стрельба вспыхивает с новой силой и тут же стихает. Слышится нарастающий грохот мощных моторов. На большую поляну перед горящими развалинами дворца один за другим садятся большие вертолеты без опознавательных знаков и номеров. Солдаты быстро запрыгивают в салоны, люки захлопываются, машины поднимаются в воздух. Последний вертолет скрывается за деревьями, настает тишина, нарушаемая треском догорающего дворца…

Слышится далекий вой сирены. Многоголосое завывание приближается, вот на дороге показываются сверкающие разноцветными огнями полицейские машины. Не останавливаясь, разъезжаются по краям теннисного корта, двери распахиваются, полицейские разбегаются во все стороны. Подъезжает большие фургоны. Всех, кто был на поле, быстро загоняют внутрь. Мигалки сверкают с новой силой, сирены воют нечеловеческими голосами. Фургоны в сопровождении полицейских машин уносятся в город. Навстречу показалась целая колонна автомобилей и автобусов, полных людьми. Визжат тормоза, хлопают двери, выбегают люди с видеокамерами и микрофонами. Поднимается невообразимый галдеж, шум. Все разом начинают говорить, кричать, снимать развалины и размахивать руками. Вскоре все собираются в неровный круг. В середине толстый важный господин начинает что-то рассказывать в направленные прямо в рот микрофоны. Через минуту информационные агентства сообщили об уничтожении еще одного гнезда мафии и международных террористов. Правительство страны в растерянности запрашивало ООН, что делать с национальным парком, потому что финансировался он, как выяснилось, международной мафией и террористами. Из ООН ответили, чтоб не беспокоились, парк теперь национальное достояние международного значения и большую часть расходов берет на себя ЮНЕСКО. А заодно и проверят, что там за коллекция древностей. Возможно, очень многое возвратят законным владельцам – частным лицам и государственным музеям.