Текст книги "Бухгалтер 2, или Всё наперекосяк"

– Улетел-таки, зараза! – с чувством сказал старшина ВДВ запаса, профессор Каверин.

– И нам пора, – глухо произнес капитан Барабанщиков. – Ладно, сделали, что могли… тьфу!

На следующее утро встретились в фойе гостиницы. Тихие, скромные и какие-то даже усохшие, Орлов и Дементьева сидят рядышком на диванчике. Потускневшие золотые волосы завязаны в кукиш, рубашка болтается, как на вешалке, голубые лосины сморщились под коленями, сидят криво, на туфле не хватает каблука. Черные джинсы кандидата наук топорщатся грубо пришитыми заплатками, рубаха в пятнах, карманы оторваны.

– Что будете делать, Василий? – спросил Каверин.

– Вернусь в Москву, – ответил Барабанщиков, – мне ведь было приказано только отвести вас к месту раскопок и все. Да и командировка моя как раз закончилась.

– А мы остаемся, – вздохнул профессор. – С бандитами пусть разбирается правительство, это их дело. Покопаемся в храме, может, найдем что-нибудь интересное.

– Ну, успеха. Приятно было работать с вами, профессор, – протянул руку Василий.

– И вам успеха, капитан, – ответил рукопожатием бывший старшина ВДВ Каверин.

Вернувшись, Василий на следующее утро прибыл на доклад. Пока воевал в Камбодже с неведомыми злодеями, кабинет подполковника Береговой волшебно преобразился. Исчезли дубовые панели, стол под зеленым сукном а ля Феликс Эдмундович… «Царица Тамара» восседала на роскошном кожаном троне эргономичного дизайна. Мебель и обстановка в стиле хай-тек превосходно гармонировала с мундиром старшего офицера и царственным выражением лица кавказской владычицы. Василий в который раз подивился вкусу и необыкновенной красоте женщины. Подробно рассказал обо всем. Береговая ни разу не задала вопросов, молча выслушала.

– Хорошо, к вам претензий нет. Разве только… не стоило так рисковать. Вам следовало только проводить экспедицию к месту обнаружения статуи.

– Да так получилось, – стал оправдываться Василий, – налетели внаглую, начали палить, шуметь, драться… Ну, не сидеть же сложа руки! Да и защищать надо наших граждан, обязан…

– Да, слышала, – усмехнулась Береговая. – Трупы из леса машинами вывозили, как дрова.

– Это преувеличение, – скромно потупил глазки Василий.

– Ну хорошо, Василий Иванович, – поднялась с места Береговая. – Пока вы там упражнялись в стрельбе по бегущим… или бегающим? … кабанам на пару с господином профессором, мы тоже этим делом занимались. Нам помогли коллеги из отдела по розыску и возврату предметов искусства МВД. Открылись очень интересные обстоятельства…

Жили-были на берегу теплого моря старик со старухой. Старички не простые, а потомственные дворяне. Предки бежали из России в революцию и более не родину не возвращались. Старик со старухой были урожденными французами и сын тоже был француз по имени Андре и русской фамилией Бибикофф. Небогатым родителям удалось дать сыну приличное образование в Сорбонне. Но на протяжении всей учебы склонности к наукам так и не появилось, хотя учился мальчик хорошо. Получив диплом, молодой Бибикофф оказался на распутье, ибо скучная государственная служба его тоже не привлекала. Однако зарабатывать как-то надо. И Андре, вняв уговорам престарелых родителей, поступил на службу в муниципалитет небольшого городка, в котором проживали. Около семи лет перебирал бумажки, принимал входящие и отправлял исходящие. Исправно получал скромное жалование, тратил исключительно на содержание родителей. Повышения по службе ожидалось не ранее, чем к годам к сорока. Жениться и тем самым поправить дела Андре решительно не желал, так как был убежденным холостяком и не доверял женщинам, особенно блондинкам с голубыми глазами. Иногда позволял себе сыграть партию в покер в местном казино. Немного выигрывал, немного проигрывал, но не деньги были главным. Он изучал психологию. Андре достаточно наслушался придурошных профессоров в университете. Их заумные разглагольствования и глупое жонглирование именами Юнга, Фрейда и прочих светил наводили хандру. Куда больше нравилось наблюдать и делать выводы самому.

В игре, когда душу сжигает огонь азарта, человечка видно насквозь. В казино Андре не столько играл, сколько наблюдал и анализировал поступки людишек. Стал разбираться в механизме человеческих суеверий, разного рода примет и знаков. Научился точно распознавать блеф игроков. Это помогло несколько раз крупно выиграть. Отдал деньги престарелым родителям. От интереса к психологии и суевериям один шаг к изучению религии. Заново перечитал Библию, познакомился с Кораном. Одно время посещал сборища сатанистов, но быстро разочаровался – слишком примитивно и полная антисанитария. Андре хотел понять, что влечет человека к вере. Наблюдал, сопоставлял факты и анализировал. Постепенно начали вырисовываться некоторые закономерности. Например, выяснил, что наиболее восприимчивы к внушению люди слабохарактерные, что легко поддаются гипнозу и вообще внушению. Такие даже рекламе верят. Особенно легко ломаются те, кто недавно перенес трагическую гибель близких. Изломанная душа висит в пространстве, не имея опоры и буквально кричит от страха. Вот такую душу надо найти и поддержать, утешить, да так, что бы утешение стало повседневной потребностью. Как наркотик. И привяжется к тебе сломленный человечек, и будет он тебя почитать и слушаться больше, чем мужа, жену или отца с матерью. Одиноких да надломленных вокруг много. Еще больше тех, кто боится жизни, свободы, боится ответственности за поступки. Такие сами хотят стать рабами. Духовными рабами, ибо только такое состояние освобождает от необходимости мыслить, отвечать на проклятые вопросы «что делать» и «как быть». А самое главное – от совести освобождает. Зачем она? Пусть отец и хозяин небесный (или подземный, кому как!) разбирается.

Так постепенно в голове Андре начал складываться план, как стать… богом. Много раз обдумывал, что и как надо делать и каждый раз откладывал исполнение. Пугала простота, смехотворная простота задуманного! Окружающие оказались настолько глупы и примитивны, что не верилось! И тем не менее пришлось исполнить задуманное. Проклиная себя в душе, называя авантюристом и дураком, приступил к работе. Кстати, план заключался в следующем: создать маленькое общество, где люди станут в доверительной обстановке делиться своими горестями и совместно решать проблемы. В непринужденной, дружеской обстановке. Вместе проводить свободное время, развлекаться, – этакий клуб общения. Самое главное, что бы у каждого было горе – смерть близкого, ушел муж (жена), болезнь, неудачи на работе и т. д.

Начал с немолодой вдовы. Муж недавно разбился на собственном самолете, детей нет – горе дамы безутешно. Симпатичный, обаятельный Андре быстро вошел в доверие женщины. Мило беседовали вечерами у камина. Он рассказывал о студенческих годах, о милых родителях и несчастной любви. Она сочувствовала, как старший товарищ делилась опытом и наставляла. Андре не делал малейших попыток соблазнить даму или дать понять, что нравится. Умная женщина сразу догадалась бы о корыстных побуждениях молодого человека. Именно бескорыстие и неподдельное внимание к чужому горю – вот главный козырь в игре. Нашлись подруги, замученные неудачным замужеством, непослушными детьми и болячками. И со всеми Андре мил и обаятелен. Вначале трудно было слушать однообразные истории о неудачах и расстройствах. Просто надоело и по-человечески противно. Как во внутренностях копаешься. Но со временем привык, душа загрубела и, как вид крови не пугает опытного хирурга, так и Андре с печальной улыбкой выслушивал чужие горести. Обиженных жизнью, (но не материальным благополучием!) оказалось достаточно. Для встреч вдова предоставила свой немалый дом. Андре, как единственный мужчина, оказывался в центре внимания. В беседах совершенствовалось искусство оратора, проповедника и утешителя. Библия цинично использовалась как справочник. На любой вопрос находил ответ, цитировал псалмы. Евангелие очень скоро знал почти наизусть. В беседах мягко намекал на грехи отцов церкви, но оправдывал их слабостью и изначальной греховностью человека. Когда почувствовал, что его не просто слушают, а внимают, стал меньше обращаться к Библии, больше говорил сам. Начал сеять семена сомнения. Они скоро дадут всходы неверия и тогда души этих убогих – его! Андре продолжал строго придерживаться главного принципа – бескорыстия. Состоятельные люди очень неглупы, сразу увидят обман. Надо подождать, сами дадут. Но прошло несколько лет, прежде чем Андре получил то, ради чего все затевалось. По-прежнему избегал подарков, предложений соединить жизнь с экзальтированной богатой дамой – ей еще и родить непременно хочется! – жил исключительно на жалованье служащего. И вот… Однажды в дом пришел адвокат. Вежливый господин в безупречном костюме разложил на столе бумаги, из которых следовало, что господин Бибикофф является единственным наследником одинокой вдовы, с миром почившей в бозе, той самой, с которой все начиналось. Сумма в миллион франков и дом переходят в его собственность. В завещании выражалась надежда, что деньги пойдут на благотворительность и помощь страждущим, в доме поселятся бездомные старики. Андре подписал все бумаги. После короткого размышления решил, что пожелания усопшей следует непременно исполнить. В ее доме поселил престарелых родителей – бездомные старики! – а сам, как страждущий, купил дом в пригороде Парижа. Именно там и началась основная деятельность. Андре быстро обзавелся знакомыми, появились поклонники и поклонницы. На одной, лет семнадцати, женился, так как времена изменились и теперь равнодушие к женщинам вызывало нездоровый интерес. Подрыва авторитета Андре допустить не мог. Продолжил активное пастырское служение, организовал несколько благотворительных проектов по облегчению участи бездомных, детей сирот и эмигрантов из Африки. Деньги потекли такой широкой рекой, что пришлось большую часть финансов направить на покупку недвижимости в разных странах и ценных бумаг нефтяных компаний, а то бездомным и детям сиротам слишком жирно будет. Интерес к духовности пропал, долго скрываемая страсть к наживе пересилила. Да и люди оказались на удивление примитивными, изучать психологию приматов оказалось и то интересней. Андре съездил в Вашингтон на встречу с главой общества « Сторожевая башня». Доверительная беседа двух мошенников закончилась подписанием договора о сотрудничестве в смысле спонсорстве, и вскоре общество Андре Бибикоффа целиком вошло в общество свидетелей Иеговы. Избавившись таким образом от надоевших «агнцев», Андре занялся тем, что захватило по настоящему – коллекционированию предметов культа. Собрал огромную коллекцию религиозных раритетов. Иконы, статуи, картины и всевозможные изображения богов и божков разных народов и времен.

Пришлось купить огромный кусок земли в Африке, обозвать национальным парком и разместить там коллекцию. Когда продажный режим в стране пал и на смену одним жуликам пришли другие, Андре решил, что устроить настоящий заповедник будет дешевле, чем каждый раз платить очумелым вождям новой революции. Пригласил ученых, привезли животных, территорию закрыли для посторонних. Для чудаков ботаников-биологов это был настоящий рай. Они безвылазно паслись в парке в естественных условиях саванны, сочиняли диссертации и делали открытия. Андре получил кучу благодарностей от ЮНЕСКО, разных академий наук и прочих гринписов. Лучший участок парка занимала коллекция, частью под открытым небом, частью в помещениях. В центре высился дворец. Вооруженная до зубов охрана сторожила днем и ночью собрание истуканов, среди которых действительно было немало бесценных произведений искусства. Эта же охрана вместе с полицией охраняла и национальный парк. Работал Андре с размахом – храмы покупались целиком, разбирались по бревнышку и собирались на новом месте. Ставить отдельно царские врата или алтарь он считал дурным тоном. Через полтора года на площади в несколько гектаров разместились церкви, скульптурные изображения богов, языческие капища и целые рощи идолов. Не забыл Андре и историческую родину. Весь пантеон языческих богов древних славян расположился в роще кленов в натуральную величину. Даже Баба-Яга, богиня смерти с домом домовиной на толстых ногах птицы Рух. Коллекция пополнялась. Для этого создана мафиозная сеть в разных странах. В Камбодже для сбора информации и изъятия ценностей использовали «красных кхмеров». Одичавшие коммунисты были рады любым деньгам. Под видом религиозного «общества Иисуса» она существовала и в России. Главная задача – контрабанда предметов искусства религиозного содержания. Заодно одурачивание простофиль и вытягивание из них денег. Не за свои же оплачивать услуги воров!

Либеральный закон о свободе вероисповедания очень способствуют такому бизнесу в России.

Глава 3

Когда Василий закончил чтение дела, за окном уже был полдень. Сдал папку в архив и отправился в кабинет Береговой. Она подробно объяснила, что предстоит сделать и, прощаясь, сказала:

– Надеюсь, из этой командировки вы вернетесь еще более загорелым, бодрым и поздоровевшим. Драки влияют на вас хорошо, но не переборщите. Успеха!

В кресле самолета Василий еще раз вспомнил задание. Суть проста – проникнуть внутрь парка, выяснить, куда делся трехголовый бог, какие предметы искусства там вообще находятся еще и все, вернуться. Вроде просто, но как попасть внутрь хорошо охраняемой территории, в которой, вдобавок, полно диких зверей? По саванне бродят сотни беспризорных львов, носорогов и слонов. К охране парка привлечены даже племена дикарей, мигрирующие вдоль границ парка. «Опять жара, пыль, мерзкое ослепляющее солнце в глаза, – расстроено думал Василий, – ну почему, как в Африку, так всегда я? Вот бы в Гренландию попасть»! Руководство сразу отвергло предложение нелегально пробраться на участок, где расположил коллекцию Бибикофф – слишком опасно и практически невыполнимо. По легенде Василий Барабанщиков богатенький коллекционер и сочувствующий обществу «Свидетелей Иеговы». На его имя открыт счет в крупном российском банке, имеющем отделения почти по всему миру. Сумма просто астрономическая для простого капитана российской армии, но удачный результат операции принесет стране в тысячу раз больше и потому затраты оправданы.

Колеса касаются бетона посадочной полосы, «Боинг» трясет, как телегу на проселке. Василий который раз подивился несоответствию рекламы и действительности. Тряска прекращается, самолет останавливается. Пассажиры торопятся к выходу, будто опасаются, что лайнер дальше полетит. Барабанщиков подождал, пока вышли почти все и солидно спустился по трапу. Как бизнесмен, имел респектабельный вид: короткий ежик, летний костюм песочного цвета с белой рубашкой. Бежевая дорожная сумка дополняет облик делового человека. В сумке дорогой несессер, планшетный компьютер, DVD-плеер, бутылка коньяка и банка черной икры. В джентльменский набор также входят упаковка таблеток для повышения потенции и презервативы. Любой проверяющий или любопытный сразу поймет, что владелец этих вещей приехал совместить приятное с полезным. Беспрепятственно пройдя таможенный контроль, Василий выходит из аэропорта. Свободных такси оказалось много, выбрал поновее и велел шоферу отвезти в местный «Хилтон». Водитель решил схитрить, повез через окраины. Василий не возражал. За стеклом поплыл знакомый еще с детства пейзаж. Однообразные коробки лачуг бедняков, полуголые дети, без дела сидящие на разбитом асфальте и взрослые, угрюмые и равнодушные ко всему на свете. Стало противно, достал десятку, сунул водителю и приказал:

– Короче!

В номере велел принести завтрак и самые популярные местные газеты. За чаем просмотрел колонки объявлений, быстро нашел, что хотел – предложение тура по заповеднику. Выбрал фирму, принадлежащую Андре Бибикоффу – он не брезговал и мелкими заработками. Офис нашел в паре сот метров. Медленно прошел мимо, внимательно разглядывая через стекло, что внутри. За столом сидит девица, белая, с прической по последней моде (так решил Василий), в очень короткой, да еще с разрезом, юбке. Чрезвычайно высокая грудь, словно артиллерийские снаряды особо крупного калибра, готова к бою. Казалось, что шея девицы произрастает прямо из бюста. Кроваво-красные ногти, такого же цвета пухлые губы и огромные крашеные ресницы ясно сказали Василию, как следует себя в обществе приличной дамы. Следовало немедленно сменить имидж. Зашел в магазин, купил белую майку на размер меньше, чем надо и голубые стрейчевые джинсы. Тоже на размер меньше. В номере переоделся, глянул в зеркало и аж лицо перекосило: майка подчеркивает и без того большие рельефные мускулы, а в голубых джинсах спереди выпирает так, будто обладатель сунул туда пару апельсинов. «Ну натуральный конь с яйцами, срамота одна, – хмыкнул Василий, – но сейчас самое то»! С непривычки защемляло. Морщился и злился на весь белый свет, особенно на Африку. Перед дверью делает лицо «нуждающегося» мужчины и осторожно (жмет в штанах, зараза!) входит.

Прохладный кондишен приятно освежает. На лице девицы профессионально расцветает улыбка, ресницы идут вверх, за ними поднимаются глаза. Прозвучало «добрый день». Глаза девицы против воли крутнулись вниз, задерживаются на груди, мучительно медленно опускаются ниже и ниже, намертво заморозились в центре и Василий увидел сверху только прикрытые ресницами белки. Лицо безглазо смотрит на него! Рот полуоткрылся, голые колени шевельнулись, непроизвольно раздвигаясь…«О Господи! – пронеслось в голове, – никак перебор! Надо сдать назад». Громко кашлянул в могучий кулак. Девица даже не дрогнула, только глаза закатились под лобик, потом вернулись в исходное положение и наконец сфокусировались на лице удивительного посетителя.

– Да-а… – проблеяла девица. Интонация такая, что могла означать все, что угодно, начиная от «чего желаете» до «как изволите».

– Я хочу… – начал Василий бархатным, с сексуальной хрипотцой, голосом и осекся… (Боже, что говорю!) – э-э… я прочитал объявление о предоставлении индивидуальных туров по национальному парку. Хотел бы узнать условия и расценки. – Василий замолк и перевел дух.

Девица, совсем было обалдевшая от «я хочу», огромным усилием воли возвращается в реальный мир. Громко сглотнула, колени схлопнулись, взгляд тускло осветился мыслью. Рука с кровавыми ногтями вытягивается – Василий едва удержался, чтобы не отпрыгнуть – пальцы сжимают рекламный проспект на краю стола. Хруст лощеной бумаги окончательно привел девицу в себя и она начала заученно рассказывать, что и как.

– Минутку, мисс, – вежливо прервал Василий, – я слышал от знакомых, что можно попасть на экскурсию по осмотру частной коллекции. За хорошие деньги, разумеется, – многозначительно закончил он.

У девицы заметно крутнулся счетчик в голове.

– У меня тоже есть коллекция и есть, что предложить хозяину парка, – вкрадчиво говорил Василий, – с вашей помощью это легко сделать.

С этими словами достал пачку долларов, положил под руку девице. Рука метнулась с быстротой атакующей кобры, деньги исчезли. Из дальнейших расспросов выяснилось, что хозяин иногда бывает в ресторане (кстати, завтра вечером). Ресторан называется… э-э… (еще сотня), ах, да, как я забыла, «Виндзор», ну конечно! У них как раз какое-то мероприятие семейного характера и в такие моменты господин Андре бывает добр и отзывчив. Можно побеседовать о культуре, искусстве. Но это будет только завтра! «Так, – задумался Василий, – а сегодня, похоже, придется защитить честь Родины». Тут же предложил встретиться после работы и продолжить интересный разговор, можно в том же «Виндзоре». Девица опустила ресницы, демонстрируя мучительное колебание и сомнения (ах, я вас не знаю!), но взгляд предательски остановился на голубых джинсах и со словами «ну, я подумаю» она согласилась. По пути в отель Василий ни разу не поднял глаз от земли, но все равно чувствовал радостные взгляды женщин и раздраженные мужчин. «Хорошо, что солистом балета не работаю, а то бы совсем хана»! – раздраженно думал он, почти вбегая в номер.

Проводить девицу из отеля на следующее утро не составило труда – торопилась на работу. Зная, что это навсегда, Василий простился как можно нежнее и договорился созвониться. До вечера куча времени, надо обдумать церемонию знакомства. Андре осторожен и умен, фальшь раскусит сразу. Василий включил компьютер, занялся просмотром сайтов коллекционеров.

Портреты венценосных особ подозрительно провожали взглядом каждого вошедшего в «Виндзор», особенно этого русского с манерами дворянина в светлом костюме. Король Георг внимательно смотрел, как сел за стол, рука небрежно подхватила картонку меню. Одна только королева Виктория ободряюще подняла на мгновение уголки губ. Или это игра света от хрустальной люстры? Василий счел, что улыбнулась. Публика в зале сидит чинная, под стать обстановке. Официанты в камзолах и париках невозмутимо принимают заказы и растворяются в воздухе. Администратор величаво двигается по залу, словно герцог обходит владения. Прислуга от властного взгляда разлетается, как семена одуванчика порывами ветра и слетаются вновь по мановению длани. Секстет музыкантов приглушенно играет что-то «чисто английское» и меланхолическое, отчего хотелось немедленно отпустить бакенбарды и вкусить овсянки без масла. Подчиняясь обстановке, Василий напускает на себя строго-отрешенный вид, разглядывает портреты. Иногда, опуская глаза в зал, ловит себя на мысли, что неплохо бы вон того старичка с внешностью лорда хранителя печати сунуть постной рожей в суп, а тому толстячку с сигарой а ля Черчилль засунуть за шиворот смокинга горячий стейк, да еще по спине похлопать. «Что-то я шаловливый сегодня, – озабоченно подумал Василий, – наверно, к драке». Драка в планы не входила. Постарался отогнать ненужные мысли, стать серьезным. Время идет быстро, вот-вот появится Андре. Василий еще раз взглянул на портрет королевы Виктории… Двери распахнулись!

Администратор склонился в церемонном поклоне – господину Бибикоффу и супруге. Если на фотографии Андре Василий насмотрелся, то даму видел впервые. Одного возраста с Василием, даже моложе, ведь женщин не сразу разгадаешь, маленького роста, пропорционального сложения. Разрез больших глаз, густые черные волосы сразу напомнили Алику. Василий отвернулся. Опомнился, снова посмотрел. Крупные бриллианты в ушах, на шее сверкают на смуглой коже, свет хрустальной люстры заливает гладкую кожу. Женщина на мгновение словно оказалась в потоке белого света. Василий почувствовал, как дрогнуло лицо, поспешно опустил глаза. Залпом выпил минеральной воды. «Да у нее глаза, как у ящерицы, – начал убеждать сам себя, – и вообще вся крашеная и холодная. Муж и жена – одна сатана». У Андре действительно бесстрастное холодное лицо аристократа, но умные глаза светятся сдержанной радостью. Пара в сопровождении администратора проследовала к столику под портретом здравствующей королевы. Послышался тихий приказ, плавный полет камзолов официантов резко ускорился. Василий в раздумье осматривал зал – да, просто так не подойдешь, нужен серьезный повод. Хорошо, что заранее побеспокоился, но полной уверенности все же нет.

Виртуозно балансируя огромным тортом на руке, официант подплывает к паре молодых людей. Ловко опускает на середину стола. Девушка восхищенно смотрит на чудо кулинарного искусства, в глазах жалость, что-то шепчет парню. Тот осторожно берет торт…

Василий встает из-за стола, медленно идет к туалетной комнате. Проходит мимо столика, за которым Андре беседует с дамой. Молодой человек с тортом идет навстречу Василию. Девушка раскрывает сумочку…

Василий резко поворачивается и почти прыгает навстречу парню. Тот уже замахнулся тортом, а девушка торопливо разворачивает плакат с лозунгом в защиту беззащитных соболей и прочих грызунов. Администратор, официанты, охрана – все замирают…

Андре, словно чуя неладное, поднимает глаза…

Василий ловко перехватывает торт, изворачивается и кулинарный шедевр оказывается на голове парня. Скомканный транспарант летит под стол. Василий разворачивается к обалдевшему администратору, раздается команда:

– Полицию!

Громкий уверенный голос всех приводит в чувство – администратор рявкнул и камзолы бросились к молодым людям, от дверей ломанулась охрана, утащила нарушителей спокойствия. Остатки торта на полу стремительно исчезают под ловкими руками уборщиц. Под шумок Василий незаметно скрылся в туалетной комнате и оставался там, пока все не успокоилось. Вышел, как ни в чем небывало направился на свое место. Проходя мимо, вежливо поклонился, с улыбкой произнес:

– Я решил, что десерт подают слишком рано и позволил себе на секунду стать администратором.

– И правильно сделали, – смеясь, ответил Андре. Махнул официанту, тот подлетает со стулом в зубах.

– Садитесь, – предложил Бибиков, – я не могу быть неблагодарным к земляку.

– Неужели мой английский так плох? – удивился Барабанщиков.

– Нет, произношение прекрасно. Дело в другом – только русский может рявкнуть «полиция!», а эти зовут, – презрительно улыбнулся Бибиков. – Андре… э-э… Андрей Бибиков, бизнесмен и меценат, моя жена – Элеонора.

– Очень приятно, господа, – наклонил голову Василий, – Василий Барабанщиков, бизнесмен, но пока не меценат.

– Это ничего, Василий, – ответил Андре, – меценатство дело наживное. Когда денег некуда будет девать, станете …ха-ха! … меценатом!

– Тогда нескоро, – отшутился Василий, – у меня хороший аппетит.

Поговорили еще немного для соблюдения приличия. Вставая, Василий вежливо улыбнулся Элеоноре. Та одарила такой же улыбкой – все-таки спаситель ее соболей! Андре вручил визитку и пригласил в гости, провести субботу в загородном доме, среди дикой африканской природы и коллекции древностей. Василий поблагодарил и откланялся. Уходить сразу нельзя и пришлось еще минут сорок делать вид, что наслаждается дорогим вином и виртуозными исполнителями джаза. Он не увидел, как Бибиков подозвал охранника и произнес несколько слов. На улице Василий спросил в телефон:

– Как дела?

Получил ответ, удовлетворенно кивнул. Звонил тому самому парню, который хотел надеть торт на голову Андре. Это его с подругой нашел Барабанщиков по Интернету на сайте студенческих объявлений о поиске работы. За три тысячи долларов парень с подругой согласились сыграть небольшой спектакль. Василий машет рукой, такси лихо тормозит у кромки тротуара. Только протягивает руку к двери, как раздается топот, чья-то рука с накрашенными ногтями грубо отталкивает, раздается крик:

– Отвали, козел, это моя тачка!

Какой-то придурошный негр, в ярко-розовом тюрбане, бусах и браслетах плюхается на сиденье и дико ржет, показывая белые зубы. Еще двое с гоготом лезут в салон. Один поворачивается, с ухмылкой говорит:

– Не открывай пасть, беложопый, береги здоровье.

Другой больно пинает по ноге. Василий не был расположен к драке после удачного вечера, но такой наглый наезд вывел из себя. Пнувший немедленно получает сокрушительный удар в челюсть. Фонарный столб звенит, словно рельс, по которому влупил ломом испуганный пожарник, когда голова придурка врезается в стойку. Второй оказался настороже, из сжатой ладони выглядывает узкий нож. Василий перехватил руку в замахе, проворачивает, словно техник винт самолета. Владелец ножа ляпается на асфальт спиной и затылком так, что больше не шевелится. Рука неестественно торчит, нож выпадает из омертвевших пальцев. Обладатель бус и браслетов выскакивает с переднего сиденья, со скоростью бешеного хорька бросается прямо на Барабанщикова. Василий не мешкает. Левая рука молниеносно опускается на шею, пальцы давят на позвонки. Резкий толчок и негр пулей летит в витрину. Розовый тюрбан спас дураку жизнь – клубок ткани смягчил удар, стекло спружинило и негр отлетает метра на два. Стремительный полет больного на голову обладателя бус останавливает мусорная урна. Василий садит в такси, свирепый рык заполняет салон. Звучит название отеля.

– Да, господин! – блеет таксист откуда-то из-под руля, машина мягко трогается.

Омерзительно жарким солнечным утром Василий вышел из отеля. Кожа моментально покрывается маленькими капельками пота. «Опять проклятая жара! – тоскливо подумал Барабанщиков, – ну почему все негодяи и злодеи живут на юге, а? Хоть бы один где ни будь в Лапландии поселился»! Дверь белого кадиллака гостеприимно распахивается, Василий поспешно ныряет в темную прохладу салона. Белое кожаное кресло ласково обнимает, автомобиль бесшумно трогается. Стакан ледяной минеральной воды немного охлаждает тоску по сугробам и метелям. Василий рассматривает плывущий за окном пейзаж. Город с утра раскален, редкие прохожие спешат поскорее попасть в кондиционированное нутро белых зданий. Только полицейские регулировщики на перекрестках никуда не торопятся. Машут палочками, свистят и весело блестят черными физиономиями под белыми фуражками. Мягко качаясь на поворотах, кадиллак миновал центр. Потянулись окраины, унылые и пыльные. Здесь никто не улыбался. Все смотрели угрюмо и прицельно, словно ожидая часа мщения всем удачливым и состоявшимся за то, что им, черным жителям края цивилизации, не досталось ничего. Только обширные помойки и мусор. Дорога перестает вилять, вытягивается в струну. Прикидывается германским автобаном. Словно темно-серое лезвие меча легло на пыльную саванну и только автомобилям, порождениям железа и огня, разрешается ползать по лезвию, людей и животных беспощадное солнце гонит прочь. Местные жители гонят худой скот вдоль края дороги, не приближаясь к асфальтовому полотну. Смотрят на бескрайнюю равнину, чаще просто под ноги и никто не оглядывается на белый автомобиль, словно летящий на воздушной подушке. Это часть другого, чуждого мира. Он никогда не станет доступным. Тоскливая полупустыня уступает место низеньким, неуверенным кустам. На смену приползли деревья. Заросли становятся выше, гуще. Пропали грязные туземцы со своими тощими козами. Природа за стеклом буйно расцветает. Мелькнули белые распахнутые ворота, редкие столбики ограды и тропический лес, праздничный и яркий, как новогодняя елка, обступает дорогу. Чувствовалось, что здесь нет места тупым и жадным людям. Их сюда вообще не пускают. Природе предоставили полную свободу и она ей воспользовалась. Проходит еще несколько минут, автомобиль замедляет ход, словно лайнер у входа в гавань. Распахиваются высокие створки ворот, машина снова летит по асфальтовой полосе. Бросилось в глаза, что дорога сузилась. По ней может ехать только один автомобиль – хозяина и больше ничей.

Деревья окончательно захватили дорогу, сомкнулись кронами, заслонили небо и солнце. Кадиллак идет по зеленому тоннелю. Изредка пронизывают белые столбики солнечного света. Впечатление, словно роскошная подводная лодка арабского шейха под толщей изумрудной воды Средиземного моря. Движение замедлилось, ощущение подводного плавания усилилось. Деревья расступаются, белый дворец из восточной сказки закрывает полнеба. Василий выходит из машины, замирает – красота дворца завораживает. Белый мрамор холодно сверкает на солнце. Вкрапления кварца блестят всем спектром цветов. Гениальный архитектор так расположил крупные куски кварцевого камня, что грани дворца словно осыпаются искрами. Все белого цвета – стены, лестницы, двери, окна и крыша. Только золотые (или позолоченные?) дверные ручки и тонкий узор на стенах из золотых крапинок. Вход во дворец на высоте третьего этажа. К нему ведет широкая мраморная лестница. По обе стороны раскинулся водяной сад тремя уступами. На каждом фонтан по обе стороны, уступы соединяются искусственными водопадами и ручьями. Очень хороший садовник расположил растения так, что на ум невольно приходит сравнение с висячими садами Семирамиды. Под рукой едва заметно вздрагивает гладкая поверхность автомобиля. Василий спохватывается, захлопывает дверь. Кадиллак бесшумно исчезает. Медленно идет по лестнице, взгляд не отрывается от чудесного сада. Холодный мрамор, гранит, сумасшедшая африканская природа и вода создали удивительный мир искусства. За спиной раздается тихий смех. Василий оборачивается. Белый электромобиль для гольфа останавливается возле ступеней. Из открытого салона легко выпрыгивает Элеонора. Без макияжа, соболиной накидки белом коротком платье выглядит намного моложе, чем в «Виндзоре». Только огромные сверкающие бриллианты остались на месте. Они, похоже, были повседневными безделушками, женщина их просто не замечала.