Текст книги "Проект «Сфинкс»"

Он мрачно улыбнулся и зашагал дальше.

* * *

Очнулся Хольман от боли – острой и очень сильной, похожей на крепко стянутый узел на горле. Карл ощупал рукой шею, протянул руку вперед, открыл глаза. В догорающем свете факела он увидел свои растопыренные пальцы, окрашенные бурой кровью.

– Очнулся? – послышался откуда-то сбоку знакомый хриплый голос.

Карл повернул голову и, словно через красный светофильтр или еще какую-то пленку, увидел Франца Крюгера… или вернее… то, что раньше было Францем Крюгером.

Мертвец сидел возле безжизненного тела Вайса и, словно заправский мясник, вырезал ножом кусок плоти из бедра парня. В стиснутых зубах монстра дымилась сигарета.

– Что удивлен, что я курю? – поинтересовался оживший мертвец. – Самое жуткое во всей этой истории, что я не чувствую себя мертвым и хочу курить, пить и… от женщины бы тоже не отказался. Сейчас бы хорошенькую польку или грудастенькую белоруску. Ты когда-нибудь видел вот такие сиськи? – Крюгер дугообразным движением руки показал размер. – Да куда тебе! Ты ведь не был на Восточном фронте и пороху не нюхал!

Карл сунул руку в карман.

Пачка американских сигарет и складной швейцарский нож бесследно исчезли.

«Сволочь! Сигареты забрал! – подумал раздраженно Хольман. – А я ведь за них немало отдал. Пороху я не нюхал! Да я на Восточном фронте с июля сорок первого по февраль сорок третьего отвоевал! А твои сисястые варварки мне никогда и не нравились».

– Да. Я позаимствовал твои сигареты и нож, приятель, – словно угадав его мысли, произнес Крюгер. – Я ведь имею право на трофей, верно?

– Что… что ты со мной сделал? – произнес Хольман, приподнимаясь.

– Что-о ты-ы со-о мно-о-ой сде-е-е-лал? – нараспев повторил мертвец, передразнивая Карла. – Ничегошеньки! Я не тронул твоей никчемной жизни, а лишь слегка тебя надкусил. Теперь ты станешь таким же, как я. В глазах появилась краснота?.. Добро пожаловать в Вальхаллу! Так ты, кажется, говорил этому парню? – Нож указал на мертвого Вайса.

Дразнящий тон Крюгера прозвучал каким-то опереточным кошмаром, от которого не было спасения. Карл почувствовал, как нутро похолодело от ужаса. «Господи! – подумал он. – Мое сознание заклинило в каком-то страшном сне. Нужно ударить себя, чтобы проснуться!»

Карл изо всей силы два раза ударил себя кулаком в челюсть и зубы, но почувствовал лишь тупую боль и привкус крови во рту.

– Не валяй дурака! – вздохнув, произнес Крюгер. Сейчас в его тоне не было издевки, но на левой стороне рта снова появилась гнилая, замороженная усмешка. – Для твоей же пользы рекомендую вести себя более благоразумно и не калечиться попусту. Ты еще не успел стать таким, как я, но вскоре станешь… обязательно станешь. Оно понятно, что чувствуешь себя не в своей тарелке…

У Хольмана потемнело в глазах от злости. Ему безумно захотелось сомкнуть пальцы на проклятой шее этого мертвого ублюдка и давить до тех пор, пока пальцы не пройдут сквозь кожу, мышцы и не вонзятся в позвоночные диски. Голос Крюгера куда-то отдалялся и пропадал.

Хольман встал и подошел к Крюгеру. Протянул руки к его глотке и тут же почувствовал, что правую ладонь словно обожгло. Карл отдернул пораненную руку и издал короткий и высокий вопль – на ладони появился глубокий разрез, из которого тут же хлынула кровь.

Лезвие снова вспороло воздух, и боль пронзила левую ногу Карла. Штанина моментально окрасилась кровью.

Хольман дико заорал, отскочил в сторону и с грохотом врезался в деревянную обрешетку, разбив в кровь лицо. В воздух поднялась туча гнилых щепок и пыли. Упал, подскочил и выбежал через дверь.

Сзади послышался сиплый злой смех. Затем – хриплый голос:

– До встречи, приятель!

Когда Хольман бежал по тоннелю, его преследовал скребущийся в воздухе звук губной гармоники.

* * *

– Они там, – хрипловато, с натугой прошептал Хорьх, указывая рукой в темноту.

Курт всмотрелся, заметил два круглых отверстия в стене.

Крысиные норы.

«Удивительно, – подумал Курт (в прошлом он работал егерем в охотничьих угодьях). – У этого крестьянина, не видевшего ни разу настоящего леса и не бывавшего на охоте, какой-то природный нюх, как у породистого фокстерьера».

И поднял правую руку вверх – сигнал означал «внимание».

Идущие сзади люди рассредоточились и прижались к стенам.

Курт поднял большой палец вверх.

Фриц Бергман крепко сжал в волосатых руках рукоять топора. Остальные – передернули затворы автоматов. Палец Хорьха замер на спусковом крючке огнемета – кисти рук в кожаных перчатках в один миг вспотели.

Курт осторожно приблизился к норе. Достал из-за пояса ручную гранату. Прислушался. Открутил колпачок на торце деревянной ручки «колотушки», выдернул вытяжной шнур терочного воспламенителя и, бросив гранату в нору, отбежал в сторону.

Через пять секунд тишину разорвал оглушительный взрыв. В ушах заложило. Пол под ногами вздрогнул. Со стен и потолка посыпалась пыль и мелкие кусочки горной породы. Из отверстия норы, словно из пасти дракона, вырвалось облако огня и дыма.

Люди замерли и стиснули в руках оружие.

Нервы дрожали, как электрические провода под высоким напряжением.

Крысы не заставили себя долго ждать. Из норы показалась голова с округлыми ушами и большие розовые лапы с изогнутыми когтями. Глаза хищной твари злобно сверкнули из темноты. Из норы послышался жуткий визг. На острой, жадной морде обнажились длинные передние зубы. Крыса выползла наружу и вслед за ней крадущимися тенями выползли еще две твари. Их размеры поражали: эти чудовища раз в десять превосходили своих обычных сородичей.

– Ого-о-нь! – истошно заорал Курт.

Хлопнул патрон воспламенителя горючей жидкости, и волна пламени накрыла изогнутые крысиные силуэты. Затрещали сухие автоматные выстрелы.

Крысы вспыхнули, завизжали и кинулись на людей.

Все, что происходило дальше, выглядело как сон сумасшедшего. Все проносилось с головокружительной быстротой: крики, выстрелы, визг, шлепанье крысиных лап… Страшный, неузнаваемый, кошмарный сон.

Курт не успел прицелиться в прыгающую крысу – не хватило времени. Он инстинктивно пригнулся, увертываясь, и, развернувшись, обрушил на ее голову удар прикладом. Тварь подскочила, перевернулась и снова набросилась на него. Острые зубы полоснули его плечо, словно две спаренные опасные бритвы. Но он не заметил этого в пылу битвы и, когда пылающая крыса снова попыталась наброситься на него, выстрелил ей прямо между глаз. Крыса рухнула наземь и больше не шевелилась. За какие-то пять-семь секунд боя он исчерпал все свои силы и устало бухнулся на колени. Тело дрожало. Мысли путались. Он осмотрелся по сторонам.

Краузе был мертв: крыса, оторвавшая ему голову, лежала рядом с остекленевшими глазами, пегая шерсть дымилась. Хорьх полз на четвереньках с окровавленным лицом, на спине болтался ранец с баллонами, а трубка сифона огнемета волочилась за ним. Курт заметил, что кожаный костюм Хорьха весь разорван и в районе живота свисают вывороченные кишки. Фриц невозмутимо отсекал голову третьей твари. Пятый член команды сидел у стены и перетягивал ремнем раненую ногу, обводя задумчивым взглядом место жестокой схватки.

– Руби им скорее головы! – приказал Курт Фрицу.

Фриц Бергман подошел ближе, заметил глубокие раны на плече Курта, и спросил:

– Как вы себя чувствуете, командир? Вас нужно перевязать. Вы ранены.

– Что? – не понял Курт. Он был контужен после взрыва гранаты – уши словно заткнуло огромными кусками ваты. – Говори громче. Я плохо слышу.

– Вам помощь нужна? – прокричал Фриц.

– Потерплю! – ответил Курт и мотнул головой на труп крысы. – Всех уничтожили?

– Нет, – с досадой признался Фриц. – Когда начался бой, из норы выскочили еще две твари. Одна из них чуть с ног меня не сбила. Я успел ранить ее топором, но не убил. Ушли сволочи… Всыпали они нам, командир! Газами их нужно травить, а не людей на убой посылать против таких страшилищ.

Курт попытался встать, но потерял равновесие и завалился на бок. В голове закружилось. На глаза надвигалась пелена. Он увидел крысиную морду с острыми зубами, алчно торчащими из нижней челюсти, и передние лапы со скрюченными фалангами когтистых пальцев. Между глаз виднелись три круглые дырки с обожженными краями. Крыса уже не казалась такой страшной и свирепой. Она была мертва… Кто-то тряс его за плечи и что-то говорил…

– Отруби им головы, – из последних сил выговорил Курт и потерял сознание.

– Пауль! – позвал Фриц раненого в ногу солдата. – Перевяжи командира и Хорьха.

Он поднял топор и одним махом отрубил крысе голову. Затем подошел к другой крысе и проделал то же самое.

– С этим делом покончено, – отчитался он сам себе, шмыгнул носом, провел по нему тыльной стороной ладони и сплюнул. – Воняет-то как! Жуть.

Фриц хотел еще что-то сказать, но в этот момент ощутил чей-то ползущий по спине взгляд. Он обернулся и увидел в глубине тоннеля нечто, от чего у него похолодело в затылке.

В бледном свете, словно сказочный гриб, выросла призрачная тень, рассматривавшая непрошеных гостей светящимися желтыми глазами.

Фриц зажмурился и тряхнул головой, пытаясь прогнать из сознания страшное наваждение. А когда открыл глаза – дьявольский образ бесследно исчез.

6. Тайник

Сентябрь 2010 года. Россия. Подмосковье.

Дачный поселок «Сосновка».

«Тойота» свернула на грунтовую дорогу и медленно поползла по рытвинам и ухабам, понуждая водителя чертыхаться через каждые пять метров.

Вдалеке виднелись сосновый бор, изгиб безымянной речушки и небольшой дачный поселок с одноэтажными домиками, расположенными в квадратно-гнездовом порядке.

– Блин, вот для кого эти карты делали? – ворчал Василий. – Для русских людей или для шпионов с оккупантами? С такой картографией без колес останешься! Черт!

Машину сильно качнуло, и она ударилась днищем о слежавшийся выступ колеи.

– Я ведь говорил тебе, что нужно было раньше свернуть, – оправдывался Ник, незаметно перейдя на «ты» с Василием. – Там и дорога получше была.

– Да при чем тут та дорога? Я по карте сверился – она идет к гостиничному комплексу. Ты вообще давно здесь был?

– Лет десять назад… я ж тебе говорил. У тебя карта новая – по ней и Джеймс Бонд поворот клювом прощелкает. Раньше та дорога не была заасфальтирована – я ее и не узнал.

– Ладно, проехали… – вздохнул Василий. – Я смотрю «новые дворяне» сюда еще не добрались – асфальтом и не пахнет. А то б уже давно камушек поставили с указаниями для любителей экстремального туризма: «Направо пойдешь – колеса потеряешь! Налево – готовь бабки на капремонт! А прямо – самый короткий путь на автосвалку!»

– У московской элиты своя «Сосновка» имеется, а здесь люди больше огурчики с помидорчиками выращивают. Откуда у них возьмутся средства на хорошую асфальтированную дорогу?

Василий промолчал, сосредоточившись на дороге.

«Тойоту» еще долго кидало из стороны в сторону, пока она не добралась до развилистого участка дороги с более ровной поверхностью. Асфальтом здесь тоже не пахло.

– Теперь куда? – спросил Василий, вконец сбитый с толку. Его лицо стало похоже на снаряд, начиненный раскаленной картечью, готовый взорваться в любую минуту.

– Сворачивай влево.

– Если ошибся – с тебя ремонт, Сусанин, – буркнул Василий и вдавил ногой педаль газа.

Машина выскочила на развилку и свернула налево.

Через пять минут «тойота», дрожа от счастья, остановилась в полуметре от ручного полосатого шлагбаума.

Из невысокой сторожки с полуразвалившейся печной трубой выскочил тощий старик в черной униформе и кепи. Сзади него бесновался огромный пес на цепи, вот-вот готовый наброситься на непрошеных гостей. Сторож замахал руками и крикнул:

– Стойте! Вы что не видите – закрыто! Шлагбаум сшибете! Кто потом чинить будет?!

– А это что за Робинзон Крузо из Бастилии? – поинтересовался Василий, рассматривая злобного старика в униформе охранника, который таращил на машину глаза, как будто к нему прилетел Змей Горыныч.

– Акакий Иванович! – По лицу Николая расползлась улыбка. – Живой, старый чертяка!

Но Василий его не услышал. Тот высунулся в приоткрытое окно и выпалил:

– Ты чего на порядочных людей бросаешься? Тебе что, вожжа под хвост попала?! Открывай свой шлюз, да побыстрее!

– Ща! Разбежался! – раздался насмешливый старческий голос. – Много вас тут порядочных ездит, а потом с дач холодильники пропадают! Поворачивай оглобли, шустрик! Проезда нету!

– Да лучше ты свою оглоблю подними и дай проехать, сухарь старый! – гаркнул Василий.

– Акакий Иванович, да свои мы, свои! – вмешался в перепалку Николай, быстро просчитав дальнейшее развитие событий, зная неуступчивый характер сторожа. Он не ожидал увидеть в живых этого старика, которому уже перевалило за семьдесят, и искренне был рад встрече с ним.

Акакий Иванович пригнул голову и увидел Воронова. Лицо хмурого старика изменилось, будто осененное крестным знамением:

– Николай! Коля Воронов? – он быстро пришел в себя. – Глазам не верю! Как там Эдуард Федорович? Жив, здоров?

Бодрый старик ловко оббежал вокруг машины и пожал руку Николая, протянутую в приоткрытое окошко.

– Приболел дед, но обещал поправиться, – ответил Ник. – Нам на дачу нужно попасть. Порядок навести обещал деду…

– А-а-а! – понятливо протянул Акакий Иванович. – Это мы враз, это мы мигом.

Старик бодро подскочил к шлагбауму, отвязал веревку от вкопанного столбика и приподнял вверх полосатый кривой брус.

– Спасибо, Иваныч! – поблагодарил Николай.

– Эдуарду Федоровичу – салют! Пусть выздоравливает! – приветливо пожелал сторож и услужливо замер у подъемного устройства, как швейцар у входа в пятизвездочный отель. На его лице застыла наклеенно-понятливая улыбочка.

Машина сытно заурчала двигателем и медленно проехала через «цитадель» бдительного Акакия Ивановича.

– Ты бы ему еще на чай дал, этому Церберу, – проворчал Василий, покосившись на сухонького старичка, похожего на бобовый стручок, из которого вынули все горошины. – Пердун старый!

– Да ладно тебе, нормальный дед, – ответил Николай. – Почто старика обижать? Просто засиделся от скуки, зачаевничался. Вот и бунтует ветхая душа.

– На цепь такого нормального сажать нужно, – остался при своем мнении Василий. – Чтоб людей не покусал.

Немного поблуждав по извилистым узким улочкам, они подъехали к нужному дому.

– Останови здесь, – попросил Ник, заметив знакомую калитку и забор, за которым находились небольшая бревенчатая изба и сарай. Окна сруба были закрыты ставнями. – Приехали.

Василий притормозил и заглушил двигатель.

– Я тебя здесь подожду, – не вставая, сказал он, достав из вещевого автомобильного ящичка какой-то цветастый журнал. – Если что – зови на помощь.

Николай вылез из неуютного нутра «тойоты», открыл калитку и вошел во двор.

Бегло осмотрев территорию и мысленно сопоставив координаты тайника относительно существующих построек, Воронов быстро определил место, указанное на уничтоженной им карте.

Но там его ждало разочарование.

К стене сарая была привалена огромная куча дров.

«Да-а, – с досадой подумал Николай. – Здесь без помощника не обойтись. Нужно было взять что-нибудь переодеться… измажешься, как черт, а одежда на даче, наверно, по размеру не подойдет».

Он вернулся к машине и все объяснил Василию.

– Нет проблем! – ответ не заставил себя долго ждать. – Чай не чужие! Только – уговор: если там лежит клад, то третья часть от найденного будет моей. Идет? Это нормальная цена. У меня и комбинезон есть.

– Пойдем, крохобор несчастный!

– Так все-таки клад? – заинтересованно переспросил Василий. – Я-то всю дорогу думаю: чего тебя к земле потянуло? На любителя поковыряться в огороде ты явно не похож.

– Хватит умничать и много думать. Переодевайся. Нет здесь никакого клада. Просто семейная реликвия, материально не представляющая никакой ценности.

Уверенный тон Воронова и упоминание о низкой стоимости клада слегка разочаровали Василия. Тот постоял, почесал затылок и сказал:

– Эх, не хочешь говорить – не надо! Но мое законное требование остается в силе. – И достал из багажника синий рабочий комбинезон и рукавицы. – Я с детства, вообще-то, мечтал найти что-нибудь этакое… Слушай, а если там икона какая-нибудь старинная? Они сейчас в цене! У меня есть знакомый антиквар – поможет реализовать, если что, да и с реставрацией подсобит.

– Василий, ты как флибустьер рассуждаешь. Здесь нет ни золота инков, ни Библии от Иуды. Дед оставил документы, свой дневник. Это – память. Понимаешь?

– Ага! Только «память» так не прячут, – не сдавался Василий. – Я тебе точно говорю: там будут сюрпризы и поприятней! У тебя дед с фрицами воевал? Может трофейное золотишко сховал или награды немецкие?

– Откуда у него… немецкие? – насторожился Ник. – Он в Красной Армии служил… как все. И мародером никогда не был.

– А кем служил?

– Военврач…

– А-а, – понятливо протянул Василий. – Тогда – да.

Они подошли к сараю. На дверном засове висел замок, на поверхности которого поселилась бурая ржавчина. Николай помнил: в сарае хранились лопаты, топор, лом, пилы и еще много всякого хозяйского инвентаря.

– Ну, как теперь мы поступим с таким форс-мажором? – озадаченно осведомился Василий, уставившись на ржавый, но могучий на вид замок и крепкую дубовую дверь. – Тротил я собой прихватить забыл, тарана у нас тоже нет, а монтировка здесь явно не поможет. Ключ-то хоть есть?

– Сейчас гляну. Должен быть на месте.

Николай подошел к двери, пошарил рукой за притолокой и достал ключ, больше напоминавший маленькую зубатую кочергу.

– Мдя, на такой ключик и Буратино бы не позарился, – пошутил Василий, рассматривая неказистый ключ.

– Какой есть, – сказал Ник. – Модель непрезентабельная, зато подходит ко всем замкам на даче. Ключ от всех дверей! Дед не любил носить в карманах связки ключей, поэтому ему и изготовили на заказ абсолютно идентичные замки.

– Мудро, – похвалил Василий. – Деду – респект. Давай, вскрывай скорее свою сокровищницу.

Воронов вставил ключ в замочную скважину и провернул. Старый замок, которым уже давно не пользовались, поддался на удивление легко, с первой попытки.

Ник распахнул скрипучую дверь и вошел в сарай.

* * *

Работая вдвоем, Николай с Василием довольно быстро управились с дровяной кучей. Но под ней, кроме прелой листвы и древесной коры ничего не оказалось.

– Что теперь? – озадаченно спросил Василий. Его лицо было покрыто сверкающими бисеринками пота. Синий комбинезон – весь в черной дровяной пыли.

– Будем копать, – тяжело дыша, ответил Ник, который выглядел не лучше. Куртку и рубашку он снял, но белая футболка и голубые джинсы покрылись грязными пятнами – от пота и грязи. Мышцы от непривычной работы наполнились тупой тянущей болью.

Николай поднял с земли лопату, но Василий забрал инструмент из его рук и спокойно сказал:

– Знаешь, Николай, ты славный парень, но позволь, я этим займусь сам. Ты к такой работе мало приучен, а я родился в деревне и с лопатой получше управлюсь, чем ты.

– К твоему сведению сообщаю: я пять лет провел на археологических раскопках в разных странах мира и знаком не только с лопатой! – возмутился Николай.

– Охотно верю. Но сейчас ты больше похож на бледную поганку, у которой забрали портфельчик.

– Ты куда клонишь? За хилого меня держишь? – обиделся Ник. – Я и тебе фору дам!

– Ну, как знаешь. Хочешь, бери совковую лопату и выгребай за мной оставшуюся землю… Кстати, где копать-то будем?

Воронов почесал мочку уха и, осмотревшись, предложил:

– Давай здесь. Начнем рыть траншею от угла до угла сарая. Если наткнемся на что-нибудь интересное – будем углубляться.

– Рациональный подход. Согласен!

Василий мысленно поплевал на руки и лихо вонзил лопату в землю. Надавил ногой, выковырнул большой ком земли и отбросил его в сторону. Следом за ним – другой, третий, четвертый. Николай заметил, как под клетчатой рубахой задвигались крепкие мускулы.

Сил у него хоть отбавляй, отметил Ник.

Спустя полчаса острие штыковой лопаты ударило обо что-то металлическое.

– А вот и сундук мертвеца! – радостно воскликнул Василий. – Тащи лом.

– Вообще-то мой дед живой, – недовольным тоном заметил Ник. Пот заливал ему лицо – жирный и липкий. Сердце бешено стучало, выгоняя недавно принятый алкоголь. Все-таки Василий оказался прав – за этим деревенским «трактором» он угнаться был не в силах. Да и на ладонях уже успела лопнуть пара водянок, натертых о рукоятку лопаты.

– Да ладно! Не придирайся к словам! – воскликнул Василий, немного смутившись, и по-дружески хлопнул Ника по плечу. – Я просто рад за результат наших стараний.

Но «результат» не обрадовал.

В земле лежали большие пятимиллиметровые металлические листы, сложенные стопкой, которые пришлось полностью откапывать, дабы потом извлечь при помощи лома и монтировки.

На что ушло немало времени и сил.

Начинало вечереть, когда Ник с Василием отбросили последний лист ржавого металла.

Слышался собачий лай.

Откуда-то издалека доносилось хриплое карканье вороны…

* * *

Воронов и Василий стояли у края глубокого колодца, выложенного из дикого камня.

Очевидно, Эдуард Федорович не случайно использовал это место для тайника. Когда грунтовые воды отошли на нижний почвенный слой, то колодец высох. Минимум физических затрат – природа сама все сделала своими руками.

Василий взглянул на ржавые скобы, вмонтированные в стены колодца, и сказал:

– Не-е-е! Я туда не полезу. Все, умываю руки. И не смотри на меня так! Я с детства темноты и замкнутых пространств боюсь. К тому же и ступени наверняка сгнили. Я на такое не подписывался.

– А почему ты думаешь, что сгнили? С виду они нормальные…

– Та где ж они будут нормальными! Ведь в воде раньше находились… Точно тебе говорю – сгнили.

– Не полезешь?

– Не-а!

Николай вздохнул.

– А упаду, расшибусь? – канючил в свое оправдание Василий. – Тут метров восемь, не меньше…

Пришлось Николаю спускаться самому.

Скобы оказались прочными – ни одна из них даже не шевельнулась под весом Ника. Фонарик деда тоже пригодился, хоть и освещение давал не совсем привычное для глаза. Воздух в колодце был затхлым, но сухим. Странно, но здесь даже пыли не было. Если не считать той, что насыпалась сверху, когда отодвигали последний лист металла.

Достигнув дна, Ник осмотрелся вокруг и, не обнаружив ничего примечательного, вспомнил об аэрозоле.

Достав из-за пазухи баллончик, выпустил во все стороны струю сизого вещества, которое окутало Воронова облаком с ног до головы. От едкого запаха запершило в горле и воспалились слизистые оболочки глаз. Ник вновь огляделся по сторонам.

Ничего не изменилось.

Облако начало быстро подниматься вверх и вскоре Ник услышал встревоженный голос Василия:

– Николай, у тебя все нормально?! Мы что – пробили газовую магистраль?! Воняет – жуть!

– Это не тот газ, не беспокойся! – крикнул Николай, задрав голову вверх, и тут же увидел в пяти метрах над собой светящееся пятно на стене. – Ура! Я, кажется, нашел то, что искал!

Ник ловко вскарабкался чуть выше по скобам.

Пятно оказалось не совсем обычным и напоминало отпечаток ладони.

Николай протянул руку и нажал на камень со светящимся отпечатком.

Камень подался вперед и утонул в стене.

Что-то зашевелилось рядом, и он заметил, что один из соседних булыжников резво выскочил из кладки и с грохотом упал вниз.

В образовавшейся полости Николай увидел сверток, запаянный в плотный полиэтилен.

Воронов выбросил баллончик, взял в руку сверток и довольно быстро выбрался из колодца.

Едва голова Ника показалась над краем колодца, ему в лоб уперся холодный металлический цилиндр, навинченный на ствол пистолета. О предназначении этого «цилиндра» тот догадался сразу. В глаза ударил яркий свет и на какой-то миг ослепил его.

– Давай, вылезай, и без глупостей! – с усмешкой произнесла наглая физиономия с длинными светлыми волосами. – А это дай сюда! – Нервная рука вырвала сверток. – Дернешься, я тебе для начала колено прострелю, а следующая пуля – в живот. Уяснил?

Перспектива остаться инвалидом на всю оставшуюся жизнь была не из приятных, и Воронов выполнил то, что от него потребовал человек с оружием. Когда вылез из ямы, окружавшей колодец, то увидел и Василия.

Тот лежал на животе, руки скованы за спиной наручниками, а из разбитого носа текла густая кровь. В затылок перепуганному Василию упирался ствол пистолета с глушителем, который держал коренастый крепыш, навалившийся коленом на спину несчастного таксиста.

– Ты во что меня втянул?! – возмущенно завопил Василий, увидев, как осунулось лицо Ника. – Ты тут клады ищешь, а мне сдыхать вместе с тобой? У меня невеста беременная! – соврал и смалодушничал он. – Попроси их, чтоб отпустили! Я ведь не при делах…

Докричаться до голоса жалости к своей необычайно невинной персоне он так и не смог. Крепыш профессионально стукнул рукоятью пистолета ему по затылку, и голова Василия уткнулась в землю.

Крепыш поднялся, подошел к длинноволосому блондину и забрал у него сверток.

– Ну-ка посмотрим…

Небрежно разорвал упаковку – в руках оказалась толстая тетрадь.

– И это все, что вы нашли? – спросил крепыш у Николая.

– Да, – честно ответил Ник. – Можете сами спуститься в колодец и проверить.

– Ну уж нет, спасибо, – зло процедил сквозь зубы крепыш. – Один из моих людей уже проявил подобное любопытство и сгорел живьем вместе с бароном.

«Взрывное устройство!.. Ах вы, сволочи!» – сообразил Ник и ужаснулся: «Дед погиб!»

Волна ненависти накатила на рассудок Николая. Он бросился на крепыша, готовый удавить того голыми руками. Но почувствовал, как от чьего-то удара по его голове расплескалась резкая боль, погрузившая сознание в кромешную тьму.

Курт прицелился из пистолета в сердце Николая:

– Что будем делать с этими русскими свиньями, Бруно? Ликвидируем? После предлагаю их сжечь вместе с избой – и концы в воду.

– Подожди. – Бруно перелистывал страницы дневника. – Тут не все так просто. Текст зашифрован. Я думаю, этот умник знает ключ к шифру. Надеюсь, ты не перестарался с ударом? Мозги у него на месте останутся?

– Обижаешь, – пробурчал Курт. – Я же профессионал. Минут через двадцать-тридцать придет в себя. Что со вторым?..

– Обыщи этого, – крепыш кивнул на Николая. – У него должен быть ключ от домика. И тащи их обоих туда. А я пока загоню их машину в сарай.

Курт обшарил карманы Ника, нашел ключ и открыл им дверь избы. Затем он взял под мышки Николая и перенес его в дом. То же он проделал и с бесчувственным телом Василия.

Микроавтобус немцы спрятали в сосновом бору, замаскировав ветками. В это время дачи пустовали, так что можно было не опасаться, что машину кто-то случайно обнаружит и сообщит «куда следует».