Текст книги "Прямая видимость. Осужденная… курсант"

Глава 7. Байка

Вернувшись в корпус из столовой, Старохватов отдал старшине троих курсанток, для полного комплекта, заявив, – «Хватит с них „демоверсии“ наряда», – отправился по своим, многочисленным делам. «Рота» же, в полном составе из десяти человек во главе с Белко́вой спустились на первый этаж, в учебные кабинеты.

Класс довольно просторный, мест за новенькими партами предусмотрено для полноценного взвода, также отведена площадка в центре для неких действий, вроде отработки искусственного дыхания, перевязок, иной первой помощи. Справа от входа столы для сборки/разборки оружия; вместо обоев дорогая, бежевая краска и информационные стенды, как с выписками из устава, медицинских пособий, так и с таблицами основного, индивидуального оружия армии РФ. Вдоль стен полки с противогазами, армейскими аптечками, стреляными гильзами, тубусами от РПГ и прочим военным имуществом, в большинстве служащим для декорации, ради красивого кадра будущих гостей из прессы. Имеются книжные шкафы, наполненные разного рода литературой; фронтальную стену (слева от дверей) украшают доски: интерактивная и классическая, с мелком, расположены они так, чтобы с парт их все хорошо видели.

Да, стилисты или кто там, знатно потрудились, ломая голову над антуражем учебного класса: сумели совместить взаимоисключающее – строгую, уставную обстановку с уютом, ненавязчивостью и современностью, можно сказать – модой!

Белкова, рассадив подчинённых по местам (на своё усмотрение), некоторое время соблюдала тишину, она растерялась! Имелось отчего – в невероятно сжатые сроки требуется вложить в головы курсанток уйму различной информации: от фамилий руководства до строевой подготовки. Главный вопрос, что терзает старшину, – «С чего начать, твою-то дивизию?!»

Взводная (формально заместитель) взяла себя в руки… почти. Заучивание имён и званий офицеров, распорядок дня, необходимые команды, важные моменты из устава, Инна решила оставить девушкам «домашним заданием», чтобы в свободное время сами подучили, а завтра, она проверит – как успехи? Если, дай бог, что-то запомнят и ответят правильно, уже половина беды позади, коли нет… тогда уж придётся попотеть с ними. Правда, и такое, «сачковое» решение спасло не до конца, идея, – «С чего ж начать?» – полностью формироваться не хочет. Стопочку бы, она быстро запустит мозг, но нет! Скоро звание офицера прилетит, следует немного притормозить с пагубной привычкой.

– Давайте так, – начала Белкова, – до обеда у нас «вводный курс», я начну говорить, и мы вместе, углубим тему, а после самоподготовки скорректируем расписание наших занятий. Да?

– Так точно! – ответила Елагина за всех.

– По-хорошему надо вас по строевой немного поднатягать… где? В коридоре? Бог с ним, в столовую пойдём, попробуете выдать строевой шаг, как умеете: я посмотрю на вас и тогда вместе с Богданом… ой, с товарищем капитаном, станем голову ломать, что делать со строевой. Первого сентября она-то вам не особо нужна, три шага всего из строя сделать, а вот седьмого! Бог с ним, решаем проблемы по мере их поступления! Начинаем вводный курс.

Белкова, ко всеобщему удивлению, оказалась хорошим рассказчиком, сумела уставную рутину трансформировать в увлекательную беседу. Службу, видно по всему – «Зенитка» любит искренне! Инна преобразилась, не кричала, не делала замечаний на выкрики с места, общалась с девушками на равных, и слова-паразиты, запинания – исчезли на время из её бодрой речи. Взводная делилась историями из жизни, как сама впервые примеряла погоны и «фсиновский» шеврон, оно формально чуждо подопечным, всё-таки Белкова контролёром трудилась на зоне, а курсантки – бывшие ЗК, но-о, это не стало препятствием, в частности, оттого, что говорила Инна очень интересно! Настолько, что девочки к ней прониклись, им не верилось – эта женщина, именно та, злая командирша… собственно, которой она и станет, едва «арестантки» покинут учебные классы.

После обеда курсантки ненадолго остались без внимания командиров: те совещаются в канцелярии. В умывальнике, совершая необходимые процедуры, девушки устроили «пчелиный рой». Прорвало их! Поговорить раздирает всех, в том числе молчаливую Абакумову.

– Ой, бабоньки! – Выкрикнула Елагина, – сейчас бы на лавочку во двор или курилку, хоть на часок, чтоб никто нас не трогал, не доставал этим своим – «Становись!», поболтать от души.

– Не говори! – поддержала её Горегляд и сразу обратилась к Скворцовой, – как вам наряд? Чего молчите-то?

Наталья, причмокнув, и, посмотрев на себя в зеркало, ответила:

– Знаете, кайф! Я уже думаю, может, специально побольше косячить, чтоб снова в наряд пойти?

– Хах, – хлопнула Дарья Скворцову по спине, – это вам кажется, капитан ещё устроит нам наряды… и не только! Сейчас, перед присягой, «затишье перед бурей».

– Думаешь? – уточнила Ануйка.

– Уверена! На зоне разве иначе у вас было? То-то.

– Эх! – вклинилась Эфка, – забрали бы меня сейчас пришельцы!

– Ооо! Не начинай! – показательно закрыла Полина уши.

– Чего не так? – Не поняла Елагина сути отрицательной реакции Беды на слова Востриковой об инопланетянах.

– Когда в санбате лежали, она достала своими «теориями заговоров».

– Да они правда существуют! – не сдалась Лида, – я сама не раз видела! И сколько свидетельств?! Эй, Аня, поддержи меня… ты же травница у нас, наверняка сталкивалась с паранормальным.

– Не знаю, – выдохнула Ануйка, – как пришельцы, не видела и сомневаюсь в них, а вот ведьмы и колдуны, проще говоря – нечисть, те да! существуют. Тока, врать не стану, сама не видала, те, кого встречала я, скорее знахари, в травах разбирались, малость в медицине, одна «ведьма» имела образование массажистки, скрывала только. Они хорошие психологи все, дурят ловко доверчивый народ. Ой, я сама порой простушек на гаданиях и приворотах разводила, деньги несут – страсть! Таких не надурить – себя обокрасть.

– И чего? – запрыгнув на стиральную машинку мягким местом, зловеще протянула Елагина, – прям совсем необъяснимого не встречала? Неужели нечисть правда, как у Владимира Семёновича: «Билась грудью в груди и друг друга извела?»

Ануйка тоже присела, на холодную батарею возле окна:

– Хм, – нахмурилась Барвенкова, – как сказать… прям булгаковщины не знаю… кое-чего труднообъяснимого из детства помню.

– Расскажи! – Хором попросили курсантки.

Голос ротного из коридора прервал бурные беседы:

– Становись!

Аню и Дашу словно током ударило после крика капитана – вмиг слетели с «насиженных» мест.

– Потом расскажу! – шепнула Ануйка соратницам, и все поспешили в спально-строевое.

Курсантки так и не запомнили: какое у кого место в строю – распределились не по ранжиру и статусу (вольные справа должны находиться), одна Горегляд встала правильно, направляющей, что немудрено – сложно забыть, когда ты первая; Эфка, которая должна стоять сразу за Полиной, затерялась в середине.

– М-да, – почесал затылок Старохватов, слегка сдвинув полевую кепку, – сложно запомнить место? Беда и Эфка с правого края, от меня если, за ними сразу Бурка, как самая высокая, затем Абакумова… и так далее, живо перестроились! И запомнили, кто за кем держится.

– Бурка – это кто? – Уточнила Елагина.

– Скворцова! – усмехнулся ротный, – почему именно так, объяснять надо?

– Нет! – покраснела Наталья, – уж догадалась… почему!

Девушки засмеялись.

– Отставить смех!

Дождавшись, пока курсантки встанут правильно, ротный продолжил:

– Прежде чем приступить к насущному, хочу спросить: чего вы за базар в умывальнике устроили? Мы в канцелярии друг друга из-за вас не слышали! Повезло вам, что настроение у меня отличное, то прописал бы. Чего молчим? Горегляд!

– Лида рассказывала байки о пришельцах, мы и поспорили. – Отозвалась Полина.

Ротный воспитатель перевёл взгляд на Вострикову.

– Они правда существуют! – сказала Эфка, – скажите хоть вы им, товарищ капитан! Есть же рисунки на полях, неуместные артефакты, куча свидетельств, в частности, тех, кого похищали гуманоиды, с такими людьми, кого похитили, работают даже эти… эти… как их?

– Психиатры? – обронил Старохватов, девушки снова засмеялись, – отставить смех!

– Нет, не смешно! Короче, правительство! – Настаивает Лида на своём.

– Отставить! – грозно прошипел командир, – чтоб не слышал этого больше, иначе отправлю в санбат с просьбой провести с тобой повторную комиссию у психиатра.

– Есть, – обиделась Эфка.

– Что за контингент у меня? – Продолжил разглагольствовать Богдан, – одна травы собирает с цветочками, другая тарелки ищет инопланетные, за третью молчу. Ладно, что у меня в руке? – поднял капитан стопку конвертов с красными полосками по краям. – Правильно! – сам ответил Старохватов, – это то, куда необходимо через полчаса вложить ваши письма и отправить их по адресатам! Вопросы?

– Если я не знаю, о чём писать, – сострила Елагина, – вы подскажете? И второй вопрос: можно письмо адресовать вам? Если да, то вы ответите? – протараторив предложение, Дарья защурилась, словно ожидала удара за дерзость.

– Елагина, – спокойно отозвался Богдан, – ты меня тупыми вопросами бесишь больше, чем реклама онлайн азартных игр! Всё, спускаемся в учебные классы… или в бытовку? Нет, пойдёмте за парты. Станете себя хорошо вести, после писем приступим к раздаче телефонов и, соответственно, звонков домой!

– Ура! – выкрикнули курсантки (не все).

«Рота» вернулась в учебный класс. Пока девушки рассаживались, Старохватов устроился за «учительским» столом и принялся аккуратно вырывать из общей тетради двойные листочки.

Дарья, проскочив мимо Абакумовой, уселась за первой партой напротив командира, отчего их теперь разделяет не более полуметра. Ротный воспитатель на её выходку отреагировал довольно строго:

– Так, Елагина – нафиг! Иди отсюда за последнюю парту, хватит меня доставать, а то сорвусь на тебя! И чтоб тишину соблюдала, я не шучу.

Даша изобразила обиженный вид, сгорбилась и, хлипнув, короткими шагами пошаркала в конец класса, на её место устроилась Полина.

– Это похвально! – улыбнулся капитан, – только сюда пусть сядет Эфка, а ты, Беда, как потенциальный сержант… младший! – подчеркнул последнее Богдан, – примостись левее, заодно вот, – протянул он ей стопку листочков, – раздай всем и себе не забудь взять.

– Слушаюсь.

Курсантки взялись за составление писем: кто домой, кто друзьям/подругам; некоторые в лагеря (МЛС), тем «соратницам», коим не посчастливилось (или, наоборот) попасть в «экспериментальное училище с военным уклоном».

Старохватов от скуки, так как забыл телефон в канцелярии, взялся читать недавно выпущенную брошюрку об оказании медпомощи в условиях боевых действий. Капитан периодически нарушал тишину, он шёпотом возмущался, чем невольно заставлял девушек поднимать на себя глаза:

– Кошмар! Кто это всё понаписал? Нас по-другому учили. Если следовать этим инструкциям, так я скорее боевого товарища добью, нежели спасу! Ужас.

– Я всё! – радостно доложила Вострикова и зачем-то протянула командиру листочек, будто тот правда учитель, которому необходимо проверить её орфографию.

– Это похвально! – Усмехнулся Богдан и ради интереса принял письмо Эфки. Пробежавшись глазами по тексту, офицер захохотал, – ой, я не могу! Ты серьёзно или шутишь?

– Чего? – не поняла Лида.

– Да вот, – ротный приблизил листочек к глазам и прочитал, – «Наша пенитенциарная система идёт в ногу со временем».

– Разве это запрещено? – Скорее возмутилась Эфка, нежели осознала претензий к ней.

– Я про другое, – продолжал смеяться командир, – думал, столько ошибок в одном слове сделать можно лишь в анекдотах, сама посмотри – «пИнЕтЫцЫарнОя» – ахаха! Пять ошибок в одном слове – ПЯТЬ! Плюс одну букву пропустила, тогда – ШЕСТЬ! Ахаха, я не могу. Ой, дальше хлеще. Ты серьёзно пишешь с такими ошибками? Ужас… два тебе! – Одолжив у Горегляд ручку, капитан с размахом намалевал на листке (снизу под текстом Лиды) огромную цифру «2», – у меня печать с собой есть, – он шлёпнул поверх двойки штамп, – на! Носи у сердца.

Класс наполнился смехом.

– Отставить ржать! Можно подумать, отличницы одни собрались… теперь серьёзно: письмо, Лида, ты перепиши, не с двойкой же отправлять… а в целом, будем скоро писать диктант – все! Проверять ваши знания. Потом сочинение. Позорницы.

– Когда? – спросила Беда.

– Я вам сообщу, – ехидным тоном ответил Старохватов и серьёзно добавил, – выкроим время, в крайнем случае после отбоя займёмся. На ваше счастье, домой я не спешу, равно как и вы… так что, круглые сутки в нашем распоряжении. Ладно, все закончили?

– Так точно! – наконец-то в унисон протянули девушки (до того отвечали невпопад).

– Отлично. Горегляд! Раздай конверты. И, чтоб старались без ошибок адреса писать, запасных всего три.

Естественно, помарок на конвертах сделали много – резервов не хватило! К счастью, на помощь пришёл Ренат: он как раз принёс новые телефоны для выдачи курсанткам и у него, словно «рояль в кустах», при себе оказалось семь конвертов, коими он любезно поделился.

Ротный отвёл подопечных в бытовку, сам сходил к почтовому ящику, опустил туда письма и вернулся в канцелярию, где его ждал Керимов.

– Что за телефоны хоть? – уточнил у друга Богдан.

– «Синус», – с гордостью заявил зампотылу, – классные аппараты! Отечественного производства, не убиваемые, научились наши делать, ин ша Аллах.

– Шутишь? – недоверчиво прищурился Старохватов.

– Отвечаю! Их по заказу минобороны делают, те же господа, кто оборудование для новых танков выпускает. Они противоударные, водонепроницаемые, притом элегантные, в руке лежат, как влитые; производительные, батарея держит долго, даже на морозе! Не виснут, красивые внешне, говорю ж – научились делать! Это мне кореш один рассказал, он с ними дело имеет. Я сам себе такой хочу! К сожалению, они под строгим учётом, запасные-то есть, но трогать их – расстрелу подобно, даже у кореша, что их испытывал и мне рассказывал за них, возможности сейчас урвать экземпляр себе нет, тоже ждёт, когда в массовую серию пойдут. А «курсанткам-арестанткам» нашим – дают! Возьми ты, посмотри сам, – протянул Ренат коробку с «Синусом» Богдану, – всё равно раздавать сейчас, записывать номера, вносить их в журнал и т. д.

Старохватов распаковал телефон серого цвета, покрутил его в руках, на стальной крышке выгравирована надпись – «ВС РФ», потом включил: система запустилась быстро, «не думая», что радует.

– Да, – согласился капитан, – прикольный! Тяжеловат немного, по мне – это плюс. Вот, Ренат Аласкерович, раздразнил меня своими рассказами, теперь тоже себе его захотел.

На столе ротного воспитателя зазвонил другой, обычный телефон.

– У аппарата! – ответил Богдан, – у меня! Тебя, как обычно. – Протянул он трубку Керимову.

– Сейчас буду, как вы достали! – Крикнул в динамик Ренат и, пообещав другу зайти после ужина, поспешил на рабочее место, словно пуля. Потому Старохватов не успел сказать, что его вечером может не быть: вызывает генерал-лейтенант.

– Блин! – выругался в пустоту капитан, – ещё совещание в четыре часа… т.е. через двадцать минут! Ай, ладно, просолю. – Принял решение ротный воспитатель и, устроившись поудобнее в кресле, начал копаться в «Синусе».

Увлёкся Богдан настолько, что в реальность его вернул только крик Белковой, она орала на курсанток в бытовке: те снова устроили пчелиный рой. Положив телефон обратно в упаковку, Старохватов взял под мышку коробку со смартфонами и направился к подчинённым.

– Хватит выть! – сделал капитан очередное замечание помощнице, – говорили на эту тему недавно.

– Ой, – поправила воротник Инна, – извините, думала, вы на совещании… они тут галдёж устроили.

– Ты, кстати, где была?

– На складе… вы же сами меня отправили в помощь Жанне…

– Точно! Я помню, что отправил, просто проверяю тебя: помнишь ли ты? Ладно, я им средства связи сейчас выдавать стану, справлюсь сам, ты иди, прапорщику помогай, на ужин тогда ты их отведёшь… только лично! Не как вчера.

– Слушаюсь!

Используя гладильную доску в качестве стола, ротный начал раздачу телефонов и сим-карт, правда, ему пришлось отлучиться: сбегать обратно в канцелярию за забытым журналом, куда следует внести списки «Синусов» (кому какой вручил) под расписку, далее, эти данные должны дублироваться в компьютерную базу училища.

«Симки» шли именные, на каждом конвертике надпись – «Курсант такая-то», смартфоны же раздавались произвольно, только после их вручения, отдельно взятый телефон закреплялся за личностью.

– Запоминаем! – отдавая в руки Горегляд «Синус» и сим-карту, проинструктировал Старохватов, – вставляем карту в телефон, активировать ничего не нужно, затем делаем селфи и ставим себя любимую на заставку обоих экранов – это для моего удобства. Ясно?

– Так точно!

– Распишись, куда побежала?! – окликнул Богдан Полину.

– О! Интернет есть?! – восхитилась Беда.

– Конечно, всё есть! Не обольщайтесь: на голых мужиков или… себе подобных… короче, на смартфонах стоит «родительский контроль», запретных сайтов посетить не получится… да и не рекомендуется пробовать! Помните, я знаю, кто из вас и куда заходит, кому звонит, пишет и так далее, – слегка соврал Старохватов: подобной функции у него нет, в ближайшем времени появится.

– Мы можем в соцсети зайти? – уточнила Елагина, которая до этого старалась не то что не обращаться, но и смотреть на командира поменьше (обиделась).

– Да! Только сегодня времени в обрез. Звоните скорей, ужин не за горами, думаю, придётся нам отбой сместить на часок, то и на два! Много очень у нас дел… хорошо хоть в ногу идти умеете, по крайней мере, так Инна Геннадьевна сказала. Строевую подтянем, конечно, чутка… всё же работы полно. Вперёд! У вас пятнадцать минут.

Настал волнующий момент для многих из курсанток, к сожалению, не для всех! Имеются те, кому звонить попросту некому или некуда, например, у отца Елагиной отродясь телефона не было, а если бы имелся, он его пропил! Потому Даша набрала цифры дома престарелых, куда определили бабушку ещё до её судимости, по причине возраста и деменции (старческого слабоумия), отчего поговорить со старушкой Елагина не может… хоть узнала у сестры-хозяйки, как дела и здоровье старушки. Ануйка тоже звонила бабуле, так как до сына «достучаться» из-за несостоявшейся свекрови – нереально, к счастью, бабушка заверила Барвенкову – сынишка в порядке, видела их недавно в магазине! Всё же, в большинстве девушки дозвонились до близких, на их юных лицах блестела «грибная» улыбка, грибная – это когда тоска, слёзы и радость смешиваются воедино, подобно дождю при солнце.

– Заканчиваем разговоры! Две минуты на прощание с близкими даю! – постучал Старохватов железным ключом по стальному покрытию утюга: он без того отпустил подопечным больше положенного времени, – сдаём, сдаём телефоны.

После завершения звонков – грозовая тоска одолела судимые души с неистовой силой! Кто из девушек присел на табурет, кто упёрся локтями о подоконник и смотрел сквозь окно в солнечную даль, стараясь сдерживать или хотя бы скрывать слёзы, парадокс (!) – плакать хочется всем, в то же время показывать слабость подругам стыдится каждая… именно подругам: ротного стеснялись гораздо меньше в этом плане, нежели соратниц, Богдан – он батя! Хоть и знают они его всего ничего, а отношение к нему сложилось именно такое, отеческое.

Капитан уловил настроения подчинённых неведомой, душевной волной: Богдан вспомнил, как сам на первом году срочной службы чуть не расплавился от меланхолии, услышав на звонке ротного припев (рингтон) группы «Сектор Газа», – «Вечером на нас находи грусть порой, порой, сердце ноет, сердце просится домой, домой». Старохватов воспроизвёл в голове наставления отца на своих проводах в армию, – «Помни, сынок: домой тебе хотеться будет всегда! Даже в самой лучшей воинской части на свете! С этим ничего не поделаешь, надо смириться и терпеть, по возможности отвлекаться чем-то!» – Потому решил попробовать развеять и отвлечь курсанток, жалко, на улицу нельзя их выводить, за исключением дороги в столовую! – «В спортзале погонять?» – прикинул ротный воспитатель вариант.

– Даш, – позвала подругу Абакумова, – может, заведём твою песню?

– Если товарищ капитан разрешит нам снова взять телефоны, и выделит дополнительных десять-пятнадцать минут, то я – за!

– Не понял, – свёл Богдан брови, продемонстрировав подчинённым «домик» из морщин на переносице, – какая взаимосвязь между смартфонами и песнями?

– Фишка такая есть у нас, – пояснила Дарья, – мы как-то в лагере на конкурсе самодеятельности выступали под телефоны: приложения на «Андроиды», что нам одолжили временно, устанавливали с синтезом звуков пианино, гитары, ударных…

– Ааа! – Улыбнулся капитан, – видел подобное по телеку. И чего, прям споёшь под «Синусы»?

– Да. Катя и Наташа помогут, они знают, что делать, вместе же чалились.

– Заинтриговали! – открыл коробку с телефонами Старохватов, – вперёд!

– Только песенка своеобразная, – начала оправдываться перед капитаном Елагина, – нестандартная рифма и строение мелодии, времени нет до ума довести…

– Пой! – отмахнулся офицер.

– Главное, – полезла Даша в интернет, – в облако моё попасть, там все настройки… ага! Есть. Погнали!

Скачав нехитрые плагины, девочки настроились и… Елагина затянула песню собственного сочинения:

 
«Конденсационный след, растворился по отчему небу,
Подорвав на душе, меланхолии эхо,
Белый шлейф с высоты, до судимых дорвётся,
Внутренний диалог, в голове поведётся… и т.д.66
  Первый куплет из рабочей версии песни, чисто для «раскраски» аудиокниги, впрочем, вот ссылка:


[Закрыть]»Дневник Провинции – Конденсационный след
 

Личным творчеством Дарья несколько приободрила соратниц, Старохватов и тот, задумался над услышанным.

Закончив петь, Елагина с волнением подошла к командиру, опасаясь, что ему не понравилось и он сейчас скажет, – «Очень, очень плохо!» Потому, возвращая смартфон, спросила:

– Как вам?

– Молодец, – демонстративно похлопал ротный в ладоши, его жест подхватили девять курсанток, все дружно похвалили Дашу.

Командир добавил:

– Что никого в тексте не винишь в своих бедах, кроме себя – это похвально! На настоящей гитаре умеешь играть?

– Конечно! А у нас есть гитара? Мне всё равно: шести или семиструнная.

– Отлично! – положил Богдан журнал на коробок с телефонами и поднял его с гладильной доски, – раз так, то и тебе позывной присваиваю: отныне ты – «Октава». Насчёт гитары… не знаю, в комнате досуга надо глянуть… если там нету, найду где-нибудь, обещаю. Дело хорошее… только чур – струнами никого не душить.

– У нас есть комната досуга? – Удивилась Полина.

– Да. К сожалению, она в том крыле, что отделено от вас решёткой: по плану, комната досуга одна на весь корпус. Теоретически, в качестве исключения, я могу отпереть ворота, запрета вроде нет, надо у генерала уточнить.

– Так, – не отставала Беда, – там же и душевые есть, в том крыле? Следовательно, нам можно ими пользоваться, если ворота отпереть, чтоб не стоять в очереди вечером?

– Не можно, а разрешено ли? – Улыбнулся Старохватов, – разрешено, конечно, только не вам. Всё! Действуем согласно распорядку, без того сегодня много времени потратили на ерунду, вместо дорогого обучения. Так что насчёт – «отодвинуть отбой на часок» – я не шутил, тем более Инна вам дала «домашнее задание». Давайте, давайте, через семь минут – в 17—40, у вас подготовка к ужину. Так что, бегом по естественным надобностям, выделяю пять минут и – становись! В спально-строевом.

Белко́ва решила повторить совмещение приятного с полезным – использовала дорогу до столовой и обратно в качестве небольшой, строевой тренировки, понятно, толку от подобной «муштры» мало, но Инна хоть немного надеялась вложить в голову подчинённых. Это похвально – как говорит Старохватов.

Богдан слово сдержал: вместо «личного времени» с 19—00 до 20—00 курсантки учили распорядок, имена командиров, немного устав (самое необходимое). После просмотра вечерних новостей, снова полчаса учёбы (вместо вечерней поверки), далее душ. В 22—00 отбоя не последовало, он сдвинулся более чем на час. Что делать? Времени катастрофически мало, а сегодняшний день наполовину улетел в трубу, то письма, то звонки и песни. В 23—15 ротный отпустил девушек… к несчастью для них, не в буквальном смысле. В общем, утренняя мечта «арестанток», дабы день скорее пролетел и снова лечь спать – не сбылась.

Курсантки отправились чистить зубы, здесь Старохватов подозвал Полину, пригласил её к себе в кабинет, не забыв при этом включить камеру.

– Устала сегодня? – учтиво поинтересовался командир у Горегляд.

– Выпадало хуже, – храбрится Беда.

– Привыкай! Станешь сержантом… младшим! Спать будешь ложиться позже всех, вставать раньше, ненамного, конечно, всё же. Поначалу, когда получишь лычки, сложно станет: придётся дополнительно ко всем обязанностям, учить свои, сержантские.

– Я готова.

– Это похвально! Дёрнул я тебя по другому поводу… хочу сделать предложение.

– Руки и сердца? – Игриво отозвалась Полина, усталость с её лица мигом сдуло.

– Не строй из себя Елагину! Нет, давай я телефоном твоим пользоваться буду, а ты, как понадобится вечерком, сможешь его взять «по секрету» ненадолго. Хотя нет, плохая идея… чуть не преступная. Иди, зубы полируй.

– Пользуйтесь, мне не жалко…

– Нет, лишнее. Просто Ренат чего-то раздразнил сегодня. Подожду, когда «Синусы» в массовый выпуск пойдут. Свободна… в пределах этажа.

Наконец, «рота» построилась для долгожданной команды – «Отбой!»

– Все на месте? Жалоб, предложений нет? – Символически поинтересовался ротный.

– Разрешите? – Сделала шаг из строя Елагина.

– Если задать очередной, тупой вопрос – нет! – Строго ответил Богдан.

– Нормальный. – Ангельским голоском пропела Даша.

– Слушаю. – Завёл руки за спину Старохватов и тяжко вздохнул, – учти, если глупость сморозишь, заставлю в бронежилете бегать.

– Сегодня вы с нами много занимались, устав сдвинули и так далее, отсюда вопрос, – девушка вмиг сменила тон на кокетливый, – если бы у вас имелась над нами буквально неограниченная власть, что бы вы с нами делали?

Смешки в строю.

– Распихал бы обратно по зонам! – Без намёка на шутку отозвался командир.

– А «вольных»? – не полезла за словом в карман Дарья.

– Эх, их бы оставил здесь, надо же кому-то полы мыть у меня в кабинете. – Подойдя к выключателю, Богдан крикнул, – отбой! – и погасил свет.

Елагина устала за день, но засыпать не торопилась – тянуло на разговоры! Она, дождавшись, когда ротный хлопнет дверью канцелярии, послав эхо по полутёмному расположению, обратилась к Барвенковой:

– Анют… Аня! Спишь, что ли?

– Нет! Чё надо?

– Что за история мистическая? Ты обещала рассказать, выкладывай, без сказки на ночь не усну.

– Хозяина попроси, – хихикнула Ануйка, – он тебе с удовольствием расскажет.

К просьбе Октавы подключилась Ситникова:

– Правда, Ань, трави байку! То в голове одни имена старшаков и буквы из устава.

– Да, да! – поддержали остальные.

– Уговорили, – сдалась Барвенкова, – как говорится: хотите – верьте, хотите – нет! Я за факты мистики не ручаюсь, излагаю то, что сама видела.

– Поняли.

– В нашей станице, здесь же, в Ростовской области, километров двести от Водопьяновска, жила старуха, бабка Галя – ведьма, самая настоящая! Славой пользовалась старуха дурной, боялись её все, и видавшие виды мужики! Домик колдуньи находился на отшибе станицы, словно из стереотипов, вернее – изба, которая внушала местным страх. Кстати, это единственное строение в станице, сложенное из дерева, как любят говорить приверженцы старины – без единого гвоздя, чистый сруб. Короче, настоящая изба, с допотопных времён, она вросла наполовину в землю, брёвна почернели и потрескались от времени, покрылись плесенью, мох торчал на стыках и тому подобное. Правда, сколько бы местные ни опасались старухи и старались её хату обходить за пару улиц, таки для гостей станицы жилище баб Гали считалось достопримечательностью, типа музейного экспоната, ещё бы – настоящая, древняя избушка.

Я не преувеличиваю, страшились местные ведьму – страсть! Атеисты и сторонники науки, так и те, предпочитали не конфликтовать с бабкой. Например, если праздник у кого большой, свадьба там или проводы, то тащили колдунье разные вкусности, причём много, тазиками! Задабривали бабку Галю, чарочку наливали обязательно и бутылку давали виноградной самогонки, иную она в дар не принимала, чача у неё шла аналогом дорогого коньяка у врачей. В общем, всегда задабривали ведьму, боялись, если её не угостить, не уделить внимания, то она лично на торжество заявится и порчу наведёт.

Кстати, интересное наблюдение: если баб Галя шла по улице, то коты и собаки дыбом становились! Включая тех животин, что её через окно наблюдали – жуть. Впрочем, я где-то слышала, что звери так шарахаются от людоедов… врать незачем, никто на каннибализме старуху не ловил.

Когда мы с ребятами и девчатами более-менее подросли, так, кому лет по девять, кому по двенадцать, стало у нас забавой дразнить колдунью… с одной стороны – это забавой было; с другой – индикатором смелости, мол: «Кто не боится зайти к бабе Гале на огород и постучать ей в окно?» – как в фильмах, – «Слабо посетить дом с привидениями?» – ой, если замечала она тебя на своих сотках, проклинала! И матом орала, и камни швыряла, обещала «на смерть» порчу сделать! и нам, и родным. Мы ещё малость повзрослели и «увлечения» касательно ведьмы стали серьёзнее: следили за ней потёмкам! Сперва из-за забора, потом в окно заглядывали. Старуха порой ночью безлунной выйдет на двор, голая вся, дойки метровые болтаются, волосы вьются, хотя и ветра нет, скачет на месте, скулит, воет… невозможно передать словами, что мы чувствовали от этого, сердце до боли в рёбра стучало.

Не помню, в какой день, то ли так называемая «Вальпургиева ночь», то ли «Хэллоуин» настал, проследили мы за ведьмой до кладбища, оно относительно недалеко находилось, да и сейчас находится, километра два от станицы. Представляете?! Я не вру сейчас! Она голыми руками принялась старую могилу раскапывать! Там на погосте есть «западный рукав», он же старый, где давно не хоронят, там заборчик, за ним несколько захоронений сохранилось, с тех лет, когда самоубийц, кого молния убила и т. д. закапывали за оградой, заложные покойники. Стоп! нет, заложные – это другое немного, я путаю. Не суть. Разрыла она яму достаточно быстро, любой зверь обзавидуется, мы думаем, – «Неужели там что-то сохранилось от мертвеца? За столько-то лет» – да! Она вытащила из могилы череп, заклинания пробормотала и поплелась к дому.

Нам страх ноги подкашивал, моя шея реально болела оттого, что я крутила ей по сторонам, оглядывалась постоянно, казалось, – «Сейчас монстр нападёт! Коемифлет77
  Вымышленный монстр из рассказа «Гроза над скудельницей», этого же автора.


[Закрыть] какой-нибудь», но и бабку из виду старалась не упустить. Сама поражаюсь – смелости хватило не только сопроводить ведьму, ещё к избе её приблизиться и в окошко заглянуть, баба Галя почему-то шторки никогда не закрывала на ночь… так колдунья этот череп зачем-то варила! Я хорошо тот день помню, точнее – ночь, потому что пришла домой под утро и отхватила от деда ремня.