Текст книги "Сады Королевы. Бермудская история"

Сады Королевы

Океан бережно омывал своими раскатистыми волнами бесконечное песчаное побережье. Серые тучи, полностью затмившие собой небо, не пропускали ни единого солнечного луча, поэтому даже в дневное время суток тут стоял удручающий сумрак. Бледный песок на горизонте плавно перетекал в высокие дюны, которые имели весьма причудливые формы. А ветер с океана не переставая гнал волны к берегу, раз за разом накрывая ими песочный покров и оставляя пенистые разводы. На самом деле, несмотря на всю мрачность этого пейзажа, было в нём что-то романтическое, отчуждённое. Если поначалу беглый взгляд на побережье рисовал образы небольшого клочка суши, то с течением времени горизонт становился всё более отчётливым. Он предоставлял взору величественные творения природы необъятных размеров, будто это был вовсе не маленький островок, а целый материк.

Небольшая лодка медленно подходила к берегу. Франческа и Джонатан Вудс крепко держались за борта этой крохотной посудины, ибо волны раскачивали её так сильно, что не мудрено было в любой момент свалиться в воду. Их взгляды были устремлены на величественные дюны, которые своими размерами и формами походили на африканские пустынные барханы. И это зрелище было достойно восторженного созерцания. Толга сидел на вёслах спиной к берегу. Он лишь изредка поглядывал на своих спутников с ироничной ухмылкой, которая то и дело после каждой пройденной волны сходила с его лица. Когда лодка благополучно подошла к берегу, пират выскочил за борт, ступив на мелководье, и стал затаскивать посудину подальше на песок. Он махнул рукой Вудсам и велел сойти на берег, что они без промедления и сделали. На Джонатана Толга водрузил толстый рюкзак, а сам забрал со дна лодки свой автомат и направился к тем самым дюнам, на которые всю дорогу глазели его спутники.

– Не отставайте, любезные! – крикнул пират через плечо, забираясь на первый бархан. От каждого его шага на песке оставался большой след мокрой обуви.

Небо до сих пор было затянуто огромными серыми тучами. Но, тем не менее, было достаточно светло, чтобы увидеть перед собой бескрайние просторы. Безмолвная пустыня раскинулась на сотни метров и уходила за горизонт, а единственным признаком жизни в ней был ветер, который свистел между песчаными холмами. Несколько часов путники шли по этим дюнам, следуя неизменному курсу. Джонатан уже еле передвигал ногами, утопая в холодном песке своими лакированными туфлями. Его молодая сестра шла с ним за руку, аналогично изнывая от усталости. Пот с них лился ручьём, но многочисленные мольбы о привале к их проводнику натыкались на принципиальное молчание. Что касается Толги, то он не показывал признаков усталости. Он использовал свой автомат как трость и держался за дуло, погружая металлический приклад в сухой песок на половину. Так идти было легче.

– Я больше не могу! – внезапно раздалось за его спиной.

Это был Джонатан. Отпустив руку своей сестры, он бросил рюкзак, осел на песок и тяжело задышал. Лицо его было устремлено в небо, закрытое плотным слоем туч. Солнечные лучи местами пробивались сквозь эту завесу. И если бы не тучи, это солнце наверняка бы прикончило Вудса.

Толга остановился.

– Хватит ныть! – презрительно огрызнулся он. – Посмотри на свою сестру, разве она жалуется? А я сомневаюсь, что она устала меньше тебя.

– Вообще то, – сквозь тяжёлое дыхание проговорила Франческа, – я тоже вымотана до предела. И сейчас уже точно не пойду дальше, раз уж мы остановились.

Девушка упала на колени рядом со своим братом и прильнула ладонями к песку.

– Я хочу пить! – взмолился Джонатан У вас есть вода?

Смерив уставшего американца строгим взглядом, Толга указал рукой на высокий бархан, раскинувшийся метрах в ста впереди.

– Вода за тем холмом, – отдышавшись, произнёс он. – Вода, еда, прохладная ванна и тёплая кровать. Всё находится за тем холмом.

Затем он открутил пробку у своей фляги, висевшей на поясе, и сделал из неё пару экономных глотков. Мистер Вудс, наблюдая за этим провокационным жестом, промолчал. Он просто не имел сил на какие-то возражения. Толга поднял Франческу за руку и отряхнул песок с её платья.

– Давайте, последний рывок! – крикнул он, хлопнув в ладоши, и ушёл вперёд. – Не расстраивайте меня. Поднимайся, американец, или уйдём без тебя.

Толга больше не стал оборачиваться на своих спутников. Джонатан, завидев увеличивающуюся дистанцию, поспешил встать. Шатаясь, еле сохраняя равновесие на такой неустойчивой почве, в конце концов, он поднялся на ноги и побрёл следом. Шёл он последним, пытаясь догнать сестру, которая уже взбиралась на холм. Франческа, казалось, открыла в себе второе дыхание, ибо темп её шагов значительно увеличился. Она практически нагнала Толгу, который к тому времени уже стоял на самой вершине и с упоением смотрел вперёд.

Вскоре к нему присоединились и остальные. То, что они увидели, непроизвольно заставило их затаить дыхание и забыть о жажде. Взору предстал целый город, огромный по протяжённости, уходящий за обозримый горизонт. И это был не современный мегаполис, подобно Бостону или Нью-Йорку, которые привыкли видеть Вудсы. Именно это и завораживало: черепичные крыши небольших двухэтажных домов раскинулись далеко вперёд, представляя собой красную ребристую «равнину». Её разбавляли самые настоящие архитектурные шедевры, вздымаясь высоко над крышами: огромные памятники, часовни, колонны высоких строений и даже маяк, мерцающий вдалеке. Город стоял отнюдь не на пустынном песке. Здесь было достаточно растительности, которая озеленяла улицы и каменные стены. А внутри этого города кипела жизнь. Это было видно и слышно даже с песчаного бархана, с которого путники медленно сошли. Они продолжили свой путь спокойным размеренным шагом, заходя в черту города. От их усталости не осталось и следа.

Это место напоминало одновременно и старую цветущую Гавану времён испанского господства, и античные Афины, и даже средневековый Иерусалим – здесь было понемногу от каждой эпохи. Кругом сновали люди в самых различных одеждах. И этот колорит был настолько удивительным, что Мистер Вудс и его сестра не могли оставить его без внимания. На лавке под могучим сводом лиственного дерева сидел человек, облачённый в платье, которое люди носили разве что во Флоренции эпохи Ренессанса. Ещё один человек, который прошёл мимо Толги, был облачен в современный, идеально выглаженный пиджак. И на данный момент этот человек выглядел куда солиднее мистера Вудса, чей костюм был мокрый, мятый и испачканный песком. Так же контрастировали в одеяниях и маленькие загорелые дети, бегающие по широкой улице. Франческа, медленно ступая босыми ногами по тёплой каменной брусчатке, обернулась вслед мальчишке арабской внешности, который, пробежав мимо, задел полы её сарафана. На вид ребёнку было лет восемь, но что больше привлекло внимание в нем, так это его пончо, выполненное из шёлка. Элегантные дамы шли по той же улице, ведя за руку совсем юных леди в пышных платьях с корсетами. Франческа такие платья на человеке видела разве что только по телевизору, в фильмах об английских принцессах. И тут же в небольшом сквере озорная детвора играла в мяч в современных красочных майках.

Улицы кипели жизнью. Новоприбывшие американцы даже не сразу поняли, что практически все окружающие люди говорят на незнакомых языках. Английский тоже проскакивал, но на общем фоне он был практически незаметен. Но никто не встречал языкового барьера. Общение происходило непринуждённо, легко, будто такое разнообразие было в порядке вещей. А так оно здесь и было.

Наконец, Толга остановился на небольшой площадке, уставленной деревянными столиками, за которыми обедали люди. Один из столиков заняли и путники. Джонатан расслабленно опустил рюкзак на землю и ещё раз оглянулся по сторонам, перед тем, как обратиться к Толге. Но, прежде чем он это сделал, пират поднёс указательный палец к своим губам:

– Я не скажу тебе ни слова, пока не поем.

К столику подошёл высокий светловолосый человек, чьё лицо озаряла самая дружелюбная улыбка, какую только можно увидеть. В руках у него был поднос с тремя тарелками горячего супа, которые он сразу же оставил на столе. Приветствуя этого человека, Толга встал и заговорил с ним на незнакомом языке. Это был русский, как показалось Джонатану, судя по чётким произносимым согласным и знакомым коротким междометиям. Вскоре Толга похлопал мужчину по плечу и сел на своё место. Глубоко вдохнув аромат, исходивший от супа, он приступил к трапезе. Повар не отходил от столика до тех пор, пока его гость не испробовал первую ложку. И только после одобрительной мимики пирата, он удовлетворённо кивнул и отправился с пустым подносом в здание ресторана, откуда пришёл.

За всем впечатлением, которое произвёл на американцев этот город, никто из них не заметил, что удручающий сумрак пустыни сменился ярким солнечным светом. Тяжёлые тучи и океанская прохлада остались где-то там, за последним барханом, а здесь была совершенно другая погода. Даже тот факт, что суп был принесён к столу без какого-либо заказа, не удостоилось внимания.

Толга доел раньше всех и, отодвинув пустую тарелку, сразу же достал из кармана свою трубку и стал раскуривать её прямо за обеденным столом. Сквозь тонкие струи ароматного дыма он молчаливо уставился на своих спутников, будто предвкушая что-то. Очевидно, предвкушал он вопросы, которые вот-вот должны были посыпаться на него.

– Что это за место? – начал Джонатан.

– Это город. Разве ты не видишь?

– Я вижу. Что это за город?

– Просто город.

– А название у него есть?

– Нет.

Наступило неловкое молчание. Джонатан с трудом проглотил последнюю ложку своего супа и вопросительно уставился на своего проводника.

– Я не совсем уверен, что понимаю вас…

– Это место, – Толга сделал характерный жест трубкой, описывая пространство вокруг, – все называют домом. Это как если бы местный житель находился за чертой этого города и его спросили «куда ты направляешься?», он бы ответил – «домой».

– Но это не мой дом. Как мне называть это место? – не унимался мистер Вудс.

– Да как хочешь, – пожал плечами Толга, – так и называй.

– А паспорт? Вы порвали мой паспорт! У меня есть тут хоть какие-то права без паспорта?

Толга выдохнул большой сгусток сизого дыма и не без доли раздражения взглянул на Вудса сквозь образовавшуюся пелену:

– Последнее, что в тебе интересовало бы здесь кого-то, это твой паспорт.

– Хорошо, – вздохнул Джонатан. – А что мы вообще здесь делаем? Вы ограбили мою яхту посреди Атлантики, похитили нас и переправили в совершенно непонятное место, которое, к тому же, не имеет названия. Что вы от нас хотите?

Толга перевёл взгляд с взъерошенного Джонатана на его сестру. Она тоже покончила со своей порцией супа, но в разговор мужчин не вникала. Её внимание было целиком обращено на светлые улицы, заполненные людьми.

– Понимаешь ли, в чём дело, – продолжил пират, – Я очень капризный человек. Иногда то, что я делаю, я делаю по велению своего желания. Просто потому что я так хочу. Без объяснения причин. Я думаю, тебе будет полезно побывать в этом городе. Да и не только в городе. Остров большой, ты много чего увидишь. Я что, обращаюсь с тобой не по-человечески? Аморально? Или, может, жестоко? Что тебе не нравится, парень?

– Мне не нравится то, – повысил голос Вудс, – что мне и моей сестре ограничили свободу. В конце концов, вы нарушаете наши права! Вы похитили нас и удерживаете силой просто потому, что вам так захотелось? Да вы сумасшедший! Я не знаю ваших намерений – вот что меня пугает. Да, ваше обращение к нам, как к пленникам, необычно. Но это не отменяет того факта, что мы ваши пленники!

Джонатан особенно выделил свои последние слова, даже сопроводил их характерной жестикуляцией. Толга на это отреагировал сдержанно. Он встал со стула, закинул ремень автомата на плечо и медленно направился к главной улице, кивнув американцам, чтобы следовали за ним. И они последовали. Джонатан даже вновь прихватил тот тяжёлый рюкзак, который тащил по пустыне. Дальнейший диалог продолжался уже в пути. Толга вёл Франческу и Джонатана по центру проспекта, ведущему неуклонно прямо, вглубь города.

– Раз ты так печёшься о своей свободе, – продолжил пират, не оборачиваясь, – давай поступим так: я хочу, чтобы вы провели в этом городе несколько дней. А потом, если захочешь, я лично доставлю вас в Порт-о-Пренс, откуда ты сможешь вернуться домой в свои Штаты, восстановить паспорт и объявить меня в международный розыск. Договорились?

– Несколько дней? – нахмурился Джонатан. – И где мы всё это время будем жить?

– Не в клетке, не бойся, – пробормотал Толга и ускорил шаг.

Джонатан утомлённо вздохнул и не стал более задавать вопросов на эту тему. Никакого другого выхода, кроме как подчиниться обстоятельствам, он не видел. Да и обстоятельства, по правде говоря, он ожидал более плачевные, чем незапланированное путешествие по новому месту, весьма привлекательному на первый взгляд.

Окружающая обстановка и городской пейзаж навевали ощущение необыкновенного уюта. Наручные часы мистера Вудса показывали без четверти восемь вечера и, соответственно, солнце светило уже не так ярко. Тёплые лучи небесного светила, скрывающегося за крышами домов, озаряли стены строений карамельного цвета. Стены эти были покрыты вьющимися растениями, тянувшимися от самой земли. Дополняли картину и частые цветы, выставленные в расписных глиняных горшках на каждом углу. Наверное, именно благодаря такому обильному количеству растительности воздух был здесь так лёгок и свеж. Человеку, который провёл большую часть сознательной жизни в мегаполисах, заполненных выхлопными газами и прочим промышленным дымом, такой свежий воздух без труда вскружил бы голову.

Непринуждённость и необыкновенная лёгкость царила вокруг, и это было явно несвойственно тому представлению о социуме в понимании Джонатана Вудса, привыкшего к тому, что жители его родного Нью-Йорка проводят свои дни в постоянной спешке и суете. Здесь жизнь текла медленно, размеренно и в какой-то мере даже лениво. В глаза бросались детали человеческого поведения, которым молодой американец сперва не придавал значения. За всё время пути не встретилось ни одного вида транспорта, будь то автомобиль, велосипед или гужевая повозка. От того, наверное, улицы были так чисты и ухожены. Всё это не укладывалось у Джонатана в голове, и он то и дело обращался к Толге с вопросами о заинтересовавших его деталях, встреченных по пути. Франческа же молчаливо любовалась окружающим её городом, встречая своей улыбкой прохожих. И прохожие отвечали ей тем же, а один сеньор в широкополой шляпе даже остановился и сделал небольшой приветственный поклон, дотронувшись пальцами до своего головного убора. Казалось, Франческу и вовсе не волновало, что это за место, и уж тем более, как оно называется. Относительная учтивость Толги заставила её расслабиться и просто плыть по течению, тем более что с каждым часом для неё открывались новые сюрпризы в самом удивительном путешествии в её жизни.

***

– Buenas tardes, señora, – поприветствовал Толга хозяйку гостиного дома.

Хозяйкой оказалась элегантная женщина с темными вьющимися волосами. Её эффектное платье огненно-красного цвета стало первым, что бросилось в глаза. На вид эта женщина была явно старше молодого пирата, но не на много. Её строгие губы изогнулись в улыбке. Ответила на приветствие Толги хозяйка так же по-испански и немногословно. Обратив внимание на гостей, она вскользь пробежалась по присутствующим кротким взглядом и вновь обратила его к Толге. У них завязался диалог. Беседа велась на испанском языке, поэтому Джонатан с Франческой просто стояли в ожидании, ибо ничего другого им не оставалось.

Взгляды американцев блуждали по помещению. Оно представляло собой уютную гостиную, обставленную в викторианском стиле. Здесь было и электричество. Скромная, но привлекательная люстра скрывала под собой несколько ламп, которые и освещали комнату. Плотные шторы в гостиной закрывали окна, выходящие на главную улицу. Ту самую длинную улицу, тянущуюся артерией через большую часть города.

– Ну что ж, – обратился Толга к Вудсам, приобняв их за плечи. – Я оставляю вас в руках этой замечательной женщины.

Джонатан как-то растерянно взглянул на пирата, но тот, избегая вопроса, на который не хотел отвечать в данный момент, сразу же продолжил:

– Я приду к вам через неделю. Отдыхайте.

Сказав последние слова, он поспешил откланяться и покинул дом, махнув на прощание рукой хозяйке. Как только входная дверь захлопнулась наступило неловкое молчание. Оно было прервано спустя минуту обмена растерянными взглядами:

– Джонатан, Франческа, приятно познакомиться, меня зовут Елисея, – начала женщина, сопровождая свои слова прежней дружелюбной улыбкой. Заговорила она по-английски, но с акцентом. – Толга рассказал мне про вас и ваше небольшое путешествие, поэтому если появятся какие-то вопросы, а они обязательно появятся, буду рада помочь с поисками ответов на них. А сейчас пойдёмте, я покажу ваши комнаты.

Хозяйка повела гостей вверх по лестнице на второй этаж. Дом был небольшой, поэтому в коридорах заблудиться было невозможно. Толкнув двери, Елисея продемонстрировала две комнаты, не сильно отличающиеся друг от друга. Разница была лишь в наличии балкона у одной комнаты и отсутствием оного у другой.

– Выбирайте, кому какая больше нравится.

Франческа первая сделала свой выбор и зашла в комнату с балконом, выходящим во внутренний двор с цветущей сиренью. Она обернулась вокруг себя, окинула взглядом свои покои и довольно улыбнулась:

– Благодарю, Елисея, ваш дом чудесен!

Хозяйка дежурно улыбнулась в ответ и собралась было откланяться, но Джонатан остановил её, слегка придержав за руку:

– Могу я с вами побеседовать? Вы бы ввели меня в курс дела, рассказали о городе… О Толге… Поймите, мы с сестрой находимся в незнакомом месте, и информация была бы не лишней.

– Конечно, – Елисея деликатно освободила свою руку от прикосновения Джонатана. – Только учтите, мне были даны инструкции от нашего общего друга касательно некоторых вещей, о которых вы можете спросить. Поэтому не обижайтесь, если на некоторые вопросы я ответить не смогу.

Хозяйка улыбнулась с некоторым сожалением, как бы ища понимания, но даже такой ответ удовлетворил Джонатана.

– Перед вашим приходом я открыла бутылку замечательного вина, так что вы как раз вовремя. Идёмте в сад.

***

Смеркалось. Солнце уже скрылось за горизонтом, а на улицах зажглись фонари. Вечерняя прохлада пришла на смену теплоте дня, но нельзя было сказать, что стало холодно. Стало свежо. Где-то на улицах ещё бродили люди, слышны были их негромкие голоса. В саду на заднем дворе гостиного дома эти голоса едва замечались. Они были обычным фоном и не мешали беседе.

– Что это за город, Елисея? Куда мы попали? – задал свой первый вопрос Джонатан, принимая бокал вина от своей домовладелицы.

– Этот город – сердце Садов Королевы, – ответила Елисея, подавая бокал Франческе. – Это дом для всех, кто находится на острове. Соответственно, и ваш дом тоже.

– Садов Королевы? – переспросил Джонатан.

– Это название нашего острова.

– Первый раз слышу, – задумчиво пробормотал мистер Вудс, пролистывая в памяти название, будто могла быть возможность, что он раньше где-то его слышал. – А под юрисдикцией какого государства находится этот остров?

– Никакого, – снисходительно ответила Елисея и выдержала паузу, отпив вина из своего бокала. – Никто не знает о существовании этого острова.

– Как так? – удивлённо сдвинул брови мистер Вудс. – В мире есть ещё одно островное государство, о котором никто не знает?

– Толга просил не углубляться с раскрытием этой темы. Могу только сказать, что Сады Королевы это то место на Земле, куда извне по своей воле попасть невозможно.

– Интересные дела…

Вудс горестно усмехнулся, а затем сделал глоток вина.

– А что это за «Королева»? – задала свой вопрос Франческа, воспользовавшись молчанием брата. – Чьи это «Сады»?

– Это целая история, – мечтательно вздохнула Елисея. – На самом деле, Королева, в чью честь названы эти земли, никогда здесь не была. Ещё в пятнадцатом веке один идальго был влюблён в молодую жену европейского монарха. Она к нему тоже испытывала некоторые чувства, но с её стороны они были дружескими. Нежными и тёплыми, но дружескими. К тому же, Королева была очень набожной, и не могла допустить даже мысли о сторонней связи, будучи в браке, заключённом перед ликом Господа. Когда Дон Кристобаль Колон открыл миру Новый Свет, идальго отправился в Атлантический океан, как и все исследователи королевства. Но его экспедиция была частной, организованной не католическими королями, а лично им. Говорят, он вложил в своё предприятие всё своё наследство. И мёртвый штиль, и дьявольский шторм довелось пережить его команде за время пути, но, пройдя через всё это, идальго обнаружил на горизонте землю. Долгожданное открытие было немедленно нанесено на карту. Сойдя со своего корабля, он был поражён уникальной красотой здешней флоры. Невиданные до тех пор растения и животные поразили всех людей, сошедших на берег, потому что аналогов всему этому ещё не было во всём мире. Местная природа отличалась даже от разведанных на тот момент земель Нового Света. Экспедиционная команда исследовала весь остров вдоль и поперёк, на что ушло довольно долгое время. И чем больше они исследовали своё открытие, тем больше восхищались мастерством Творца. Это был девственно прекрасный остров, не тронутый ни одной цивилизацией. А обилие уникальных природных феноменов и невиданных растений походило на самые настоящие сады. Цветущие сады. Закончив свои исследования, воодушевлённый идальго составил подробную карту этих мест и поспешил вернуться на родину, в Европу, чтобы подарить миру известие о своём открытии. И открытие он хотел посвятить своей возлюбленной. Бескорыстно, как старый близкий друг и верноподданный своей Королевы. Он хотел преподнести эту землю как подарок. Но по прибытии в Европу его ждали горестные вести – Королева скончалась. Что тут скажешь, он был, очевидно, расстроен!

Елисея замерла на минуту, глядя в пустоту. Собравшись с мыслями, она продолжила:

– Ему была уготована слава первооткрывателя такого чудесного места! Но он не рассказал никому о своём открытии. Набрав команду для второго путешествия, потратив свои последние сбережения на всё необходимое, идальго вернулся сюда и остался тут до конца своих дней. Он не передумал посвящать эту землю своей возлюбленной, но дал острову не её имя, а такую вот абстрактную метафору. Сады Королевы.

Наступило молчание. Елисея погрузилась в свои мысли. На Франческу эта история произвела неоднозначное впечатление. Вздохнув, девушка отставила свой бокал и встала под тонкими ветками сирени, утонув в их терпком аромате.

– Значит, попасть по своей воле сюда всё-таки можно, – с серьёзным видом заявил Джонатан. – Ведь этот идальго как-то же наткнулся на остров. В наше время в открытом океане находят самолёты, потерпевшие крушение, мимо суши они точно не пройдут. Разве нет?

– Кто «они»? – спросила Елисея со снисходительной улыбкой.

– Ну, – растерялся Вудс. – Да не важно кто! Спасатели, туристы, военные. Это же, получается, возможно придать огласке целый остров, который всё это время был буквально перед носом – в Атлантике!

– Нет, это не возможно, – категорично заявила Елисея.

– Почему нет?

– Вопрос, закрытый для обсуждения.

Хозяйка пожала плечами и сделала последний глоток своего вина.

– А Толга? Кто он? – снова обратилась Франческа, не отворачиваясь от цветущей листвы.

– Он собиратель.

– В каком смысле «собиратель»? – не донеся бокал до своих губ, удивился слову Джонатан.

– Так в Садах Королевы называют тех, кто передаёт острову гостинцы из внешнего мира. Вашего мира.

– Ничего себе, собиратель, – возмутился Джонатан. – Да он же просто грабит мимо проходящие суда! Это называется пиратство, сеньора.

– Как вам будет угодно, – рассмеялась Елисея. – Часто бывали случаи, когда торговые суда были, с позволения сказать, ограблены, но не всегда они были ограблены теми, кто грабил ради собственной наживы.

– А ваши собиратели это делают не ради наживы?

– Отнюдь, – не согласилась Елисея. – Когда в вашем мире капитализма плантатор собирает хороший урожай, он считает деньги, которые он получит за его продажу. Когда плантатор из Садов Королевы, назовём его так, собирает хороший урожай, он считает людей, которые будут сыты.

– Но мы говорим о пиратстве…

– Хорошо. Когда головорез и бандит грабит торговое судно, он считает, сколько денег выручит за продажу награбленного. Когда собиратель грабит торговое судно, он считает… людей, которые будут сыты. Опять-таки, некоторая техника на острове появилась благодаря собирателям. И топливо, и генераторы, и даже кое-какой водный транспорт. Любые полезные вещи попадают на остров благодаря им.

– А почему островитяне скрываются от остального мира? – спросила Франческа, пожав плечами. – Никого бы и грабить не пришлось.

– Закрытый вопрос, – опять ушла от ответа Елисея, отделавшись улыбкой.

– И ещё, – озадаченно нахмурился мистер Вудс. – Что это за дела творятся на судне этих собирателей? Весьма свинское отношение к деньгам по меркам пиратов. Денег у них, видимо, немерено, что они хранят их в каких-то мешках для отходов. Толга при мне достал оттуда четверть миллиона долларов и буквально пустил их по ветру! И раз им не нужны от меня деньги, почему мы с сестрой были похищены?

– Что касается денег, то, думаю, Толга хранил их там, где им и место – в мусорном мешке, а что касается вас, то всё просто. Не все люди, живущие в Садах Королевы, родились здесь. Например, я родилась в Сан-Хуан де Пуэрто-Рико. И на остров меня пригласил молодой пират, который называл себя именем Толга.

Улыбка не сходила с лица Елисеи. Предавшись ностальгическим воспоминаниям её голос даже немного задрожал. Но, заметив это, женщина постановочно кашлянула и подняла глаза на своих собеседников.

– Толга… – произнёс Джонатан, опять погрузившись в недра своей памяти. – Где-то я уже слышал это слово, никак не могу вспомнить, что это. Кажется, это название города?

– Да, это так. Толга это маленький городок на востоке Австралии.

– Так он австралиец? Взял себе прозвище в честь своего родного города?

– Нет. Он родом из далёкой России. А почему он взял себе такое имя, я не знаю. Он никогда не говорил.

Елисея опустила взгляд. Хоть лица её не было видно, ощущались нотки грусти в её молчании.

– А «Елисея» это ваше настоящее имя? – поинтересовалась Франческа.

– Нет. Обычно, некоторые, решая остаться в Садах, выбирают себе новые имена. В новую жизнь с новым именем.

– И так, – усмехнулся Джонатан, допив до дна своё вино. – Мы попали сюда, и Толга рассчитывает, что спустя неделю я захочу здесь остаться?

– Сомневаюсь, что он на что-то рассчитывает, – с укором взглянула на Вудса Елисея. – Он предоставил вам возможность изменить свою жизнь.

– Променять целый огромный мир на маленький остров? Так себе выбор, если честно.

– Сады Королевы больше, чем вы думаете. Гораздо больше.

– Что ж, ладно, – вздохнул Джонатан. – А что на счёт паспорта? Этот… собиратель разорвал мой паспорт. У меня не будет здесь с этим проблем?

Услышав этот вопрос, Елисея звонко рассмеялась.

– Он ведь и мой паспорт разорвал когда-то! Вот уж не любит он эти маленькие книжки. Не волнуйтесь мистер Вудс, у вас не будет здесь проблем с вашим паспортом. Вернее, с его отсутствием.

Взглянув на свои крохотные наручные часы, Елисея тяжело вздохнула и поднялась со скамейки:

– Прошу прощения, дорогие гости, уже поздний час… Спокойной вам ночи. Завтра у вас, несомненно, интересный день.

– И вам спокойной ночи, сеньора, – дружелюбно произнесла Франческа вслед.

Она проводила взглядом женщину и присела рядом с братом на скамейку. Затем подняла голову к звёздам и полной грудью вдохнула свежий прохладный воздух, наполненный ароматом душистой сирени. Удаляющиеся шаги Елисеи сменились дверным скрипом, после чего в саду воцарилась тишина.

– Ну, что думаешь, Фран? – произнёс почти шёпотом Джонатан спустя некоторое время.

– Я думаю, что мне всё это очень нравится, – ответила ему сестра, взглянув в глаза.

– Что? Ты серьёзно?

– Да, Джон, я серьёзно. А ещё я думаю, что потом ты скажешь Толге спасибо.

– Ну, вот ещё, – рассмеялся Вудс. – Я засажу этого пирата за решётку, когда мы выберемся отсюда. Чушь всё это, что остров нельзя найти. Наверняка уже ведутся поиски. Я не такая уж и незаметная фигура в Нью-Йорке.

– Дурак ты, Джон. Дурак…