Текст книги "После"

В машине козырек можно откинуть, если Прапор из окна смотрит, то лица не разглядит. А увидит куртку. И куртку-то я с приятеля Шиги сниму и на себя надену.

Прапор в окно смотрел, женщина его увидела, но когда подъехали к воротам вплотную, он уже скрылся. Вниз побежал, наверное. Так что я открыл дверцу и вылетел из машины сам, подбежав к воротам. Почти сразу с той стороны послышались увесистые шаги, с лязгом откинулся засов, одна створка отворилась от толчка.

– Светочка, ты вернулась? А я уже скучал, – послышался хриплый голос. – Заждался, можно сказать.

Затем Прапор выглянул за ворота и уставился в глушитель «ксюхи», направленный в него.

– Шагай назад, переставляй копыта, – сказал я. – К стене давай, руки на нее, ноги в стороны. Ну, ты в курсе.

Да, приметы совпадают, это именно он. А башка неаккуратно бинтом обмотана, Света ему неслабо приложила, похоже. Мало, правда.

– Ты чё, бык в загоне, гонишь? – не среагировал он сразу правильно.

– Завалю, козёл, – сказал я тихо. – До одного считаю.

Тут он как-то сразу поверил в угрозу, похоже, потому что поднял руки, пятясь, отошел к гаражу и встал, как сказано. Я пинками отодвинул его ноги от стены и раздвинул пошире, наскоро, но довольно тщательно обыскал, не пропуская тех мест, где сам предпочитаю прятать всякое опасное. Но нашел только кошелек, который выкинул пока на землю, и нож-выкидуху.

– Ложись харей в землю, руки на затылок. Света! – Женщина уже стояла в воротах. – Точно, кроме него, никого?

Если бы кто и был, меня бы уже пристрелили, но арифметика подсказывает, что тут все же пусто.

– Нет, уехали они.

– Веревку найдешь? Вон, с бельем срежь, – сообразил я тут же. – Нож возьми, – я ногой подтолкнул ей трофей.

Она подняла нож, бегом кинулась в угол двора, где на натянутых веревках сушились какие-то вещи, и через минуту вернулась, притащив моток бельевой.

– Пополам разрежь.

Дальше я поставил колено на шею Прапору, свел его руки за спиной и связал, не жалеючи. Потом и ноги смотал, повыше «адидасов», в щиколотках. Имеем теперь пленного, с кем можно беседы вести. Пристрастно. Совсем уже взявшая себя в руки женщина все это время, что я Прапора паковал, стояла рядом с автоматом. И держала достаточно сноровисто. Но теперь с оружием все умеют обращаться, жизнь такая, в школах с первого класса учат даже.

Прапор молчал, разве что когда руки стягивал, прохрипел: «Кровь же остановишь» – на что я ответил, что волнует меня это очень мало, но на всякий случай соорудил ему кляп из подобранной с земли тряпки, которую тоже закрепил веревкой, натянув через рот, чтобы не выплюнул.

– Люди где сидят?

– Вон в том доме, в подвале, – женщина показала на конторскую двухэтажку.

– Сама выпустить сумеешь? Ключи найдешь?

– Найду.

– Выпускай. Я машину пока загоню и ворота прикрою.

Время у нас пока есть, я думаю, так что место нужно осмотреть. Грузовик у них, да, имеется. «ГАЗ-53» с бежевой такой кабиной и бортовым кузовом без тента. Это для внутренних нужд, отвезти-привезти, рейдовой у них «шишига» была, но мы ее отобрали. Еще «УАЗ» стоит, обычный военный, защитного цвета, с виду вполне свежий.

Попробовал ключи, что с убитого Шиги взял, к замкам гаражей. Открылись, не зря брал, значит. Один гараж складом оказался, причем у дальней стены стояло пятнадцать бочек с горючкой, на трех ДТ написано, там же с десяток полных канистр. Во втором нашелся еще грузовик, немецкая «ифа». Тоже с кузовом, да еще и с целым тентом. Слышал про него только хорошее, да вот запчасти где брать? Не полный привод? Присел, глянул – нет, обычный, задний. Тогда на «газоне» поедем.

Тем временем Света сумела отыскать нужные ключи, и из дома выбежала сразу толпа народу. Четыре молодые женщины, тетка постарше, в теле такая, и мелкий мужичок неопределенного возраста, заросший бородой.

– Так, мужик, ты тут кем был? – спросил я первым делом.

– Механик, – ответил тот.

– Машину сам водишь?

– А то! – Он вроде как даже возмутился от такого вопроса.

– Какой грузовик лучше? Чтобы по дороге не сломался?

– «Ифа», – ответил он уверенно. – У «газона» мост завыл, чинить надо.

– А бензин в каком есть?

– Везде под крышку. У этих правило такое. Не дольешь сразу – затрюмят, твари.

– Короче, хватай канистры, какие надо, и грузи в кузов. Ключи где от машин?

– Там все, – он показал пальцем на жилой дом. – Принесу щас.

– Давай, бегом, скачками! Гражданочки! – обратился я к женщинам. – Дом обыскать, все оружие сюда, вещи себе теплые найдите, ночь скоро. Еда в запас тут найдется?

– Целый погреб, – ответила тетка.

Точно тут кухаркой была.

– Тогда что можно с собой взять – тоже сюда тащите. И быстро, чтобы нас через десять минут тут не было, ясно? Я тут один, от банды не отобьемся. Все, бегом марш!

Суета быстро обрела некоторую упорядоченность. Сам я в здание не заходил, наблюдал за дорогой. Одна из женщин было отвлеклась, начала пинать связанного Прапора, но я ее отогнал, пообещав, что времени на это у нее будет еще много.

Оружия у банды оказалось навалом, как и патронов. Притащили все, хоть и задержались. Это не трофеев ради даже и не столько чтобы беглецов вооружить, а больше чтобы банда не рискнула сразу в погоню кидаться. В город они наверняка только с пестиками поехали, так что придется искать другие стволы. Так бы это место просто поджечь можно, но не хочу, потому что дым и огонь могут из города увидеть, недалеко тут, и раньше времени шухер устроить. Поэтому я просто расстрелял из «ксюхи» с глушителем моторы «газона» и «Нивы», а потом еще и задние мосты, затем хотел было и «уазик» расстрелять, но в последний момент спохватился – пусть все же резервная машина будет. Потому как если «ифа» по дороге сломается, то дальше только пешком. Хоть это и не слишком удобно, нам бы лучше стрелка в кузове держать, то есть меня. Из женщин, как оказалось, машину никто водить не умел.

Нашли деньги. Не общак банды, если у них был такой, тот не обнаружили в спешке, но в комнатах набралось больше пяти тысяч. Одну я себе отсчитал, остальное отдал пленным, пусть поделят, им как-то нужно пристраиваться в жизни. А так, если считать те, что я взял с убитого, я затраты на «луазик» почти что вернул.

В конторе на стене оказалась карта. Большая, в хорошем масштабе, с кучей пометок, причем довольно грамотных и понятных. И самой нехорошей из них была пометка в виде неровного эллипса, пересекавшего дорогу на Максатиху. Зараженная территория. Вот почему в ту сторону по дороге не ездит никто… И нам не нужно, потому что черт его знает, сколько там рентген сейчас, да и машины потом выбрасывать придется, если пыль на них сядет. И одежду. Тогда как же нам отсюда сваливать? Есть проселки, да все ведут куда-то не туда, больше на территорию Вышнего заворачивают, что нам никак не подходит. Есть дорога в объезд водохранилища, причем ведет прямо на дружественную территорию, но чтобы на нее попасть, надо проехать через весь Вышний Волочек и через КПП. Совсем без КПП тут не живут, там пост дозиметристов, контроль.

Есть просеки, но они уже давно зарасти могли. Кто их теперь поддерживать будет в должном виде? Никто, верно. И речек мелких тут до черта, вся Калининская область ими как сеткой вен расчерчена. То есть если дорога запущена, проселок какой-нибудь, то и мосты могли давно сгнить и развалиться. И тогда все, упремся.

Какие-то дороги ведут северней, можно бы вроде на Удомлю, а оттуда кругом, но там Бологое, и именно там заразы хватает, наземный взрыв был, на максимальное разрушение узла, а у наземных всегда осадки из того, у чего период полураспада долгий-предолгий.

Черт, тупик натуральный получается. В любом случае, если прорываться к западу, то можно бы проселками объехать Вышний… и уткнуться в Цну. И дальше только на мост, а мосты в городе.

Нет, только на Максатиху и до того, как достигнем пятна заражения, уходить к югу проселками. В принципе, если не заблудиться, то можно выйти аж за Лихославль, а это территория нормальная. Нет других вариантов. Будем застревать – будем дергать машины. Тросы есть. Застрянем совсем… ну, придумаем что-нибудь, нет у меня пока на этот счет никаких светлых мыслей, если честно.

Все, собрались, наконец, хоть в пятнадцать минут и не уложились. Прапора так связанным в кузов «ифы» и закинули. При этом я пассажиров предупредил:

– Чтобы живой был, понятно? Мне он для допроса нужен. Все поняли?

Дождался ответа от всех женщин, хоть восторга от такой моей подачи они совершенно не выразили. Потому что именно Прапор был ими особенно ненавидим из бандитов.

– Успеете, – добавил я уже после опроса. – Смотрите, чтобы не сбежал. Все, по машинам! Света, давай ко мне в «козла», разговаривать будешь, чтобы я за рулем не заснул.

Бочки с горючим прострелены, из них течет, рации разбиты, все, что можно быстро испортить, – испорчено. В «уазик» я забросил найденный в доме «ПКМ» с четырьмя сотыми коробами и десятком цинков патронов. Туда же загрузил найденный РПГ-7 с выстрелами в портпледе. Свете вручил «АК-74», из него проще стрелять, чем из «акаэмов», и свалил в машину десяток снаряженных магазинов. Остальное оружие разошлось по рукам, и оставшееся свалили в кузов «ифы», накрыв брезентом.

– Слышь, тебя как зовут? – окликнул я механика.

– Витя.

– Витя, ты местный?

– Местный. За долги меня забрали. Теперь вообще завалят, если попадусь.

– Ты дорогу до… – Я сверился с картой. – До Лугинино знаешь?

– Ну да, знаю. – Он как-то не слишком уверенно кивнул головой.

– Тогда в голове пойдешь, понял? Давай, погнали.

А я тогда в хвосте. У меня теперь есть чем погоню шугануть, может, и получится. Пулемет с гранатометом – это не короткий ментовской автомат, это уже серьезно.

«Ифа», рыкнув дизелем и выпустив клуб вонючего дыма, выкатила за ворота первой, я следом. Пришлось, к сожалению, уже фары включить, поздние летние сумерки ушли уже в темноту, так, без света, ни черта не видно.

Витя машину водить умел, грузовик шел довольно быстро для такой дороги, и при этом в ямы не влетал, объезжал. Я посматривал на сидящих в кузове женщин, больше приглядывая за тем, чтобы они Прапора, не сдержавшись, на клочки там не порвали. И насколько успевал разглядеть, ему все же доставалось. Ладно, лишь бы не насмерть, а так плевать.

Пока дорога оставалась терпимой, сказалось отсутствие движения. Пусть трещины, пусть даже и ямы местами, но неглубокие, не разбитые колесами. «Уазик» шел бодро, несколько раз я немного отставал от грузовика, высматривая погоню, потом догонял и ехал сзади вплотную. По моим прикидкам для погони было рано, банда еще пьет в городе. Потом они вернутся, обнаружат, что остались без машин, оружия, топлива и связи, затем, скорей всего, попытаются найти помощь, а найти ее среди ночи не так просто, авторитет у Прокопа невеликий, в общем, до утра они, скорей всего, даже не выдвинутся. Нам бы на кого-то другого случайно не нарваться.

Хуже, если просчитают наш маршрут. Для умного человека сделать это не так уж сложно. И тогда нас могут попытаться перехватить где-нибудь на проселках. И это тоже завтра, так что ночь нам нужно использовать по максимуму, уйти как можно дальше, проскочить лучшие места для засад. Поэтому будем гнать, не жалея машин.

5

До Лугинино добрались меньше чем за час, среднюю скорость получалось держать около пятидесяти, что уже неплохо. Перед самой деревней свернули направо, на проселок, и пошли сначала через заросшие поля, а потом, к радости моей, въехали в лес. Тут хоть фары издалека не увидишь, а в поле ты с ними светишься так, что кажется, что из самого Вышнего разглядеть можно, даже с ближним.

Дорога, понятное дело, стала хуже, шли от двадцати до тридцати в час, не больше. Фары высвечивали лишь кусты и деревья по сторонам дороги. Поначалу в каждой тени чудилась засада, но потом успокоился. Некому тут засаживать, если и встретят, то намного дальше. Будут еще места, где дороги сходятся, а пока расслабиться можно.

Соседка у меня молчаливая оказалась, впрочем, это и к лучшему. В сон меня точно не тянуло, а разговоры только отвлекали бы. Она сидела и смотрела вперед, и, судя по глазам, была где-то не здесь. Но я за нее уже не очень беспокоился, женщина крепкая, когда нужно, проявляла активность, да и сбежать, дав Прапору по черепу, не побоялась. Разве что сказал ей разок: «Ты повнимательней смотри, мало ли», – на что она кивнула.

Ну и ладно, нормально и так.

Подумалось, что я за суетой и не разглядел ее толком, а сейчас темно. Так встретишь потом на улице и не узнаешь. Из всех спасенных только Витя с кухаркой запомнились. Ладно, будет еще время познакомиться и официально представиться, нам бы пока сбежать как можно дальше.

От недавних дождей проселок раскис и нормально подсохнуть еще не успел. К счастью, лесная почва здесь больше песчанистая, настоящую грязь развести трудно, «уазик» вообще без проблем проходил все лужи, да и «ифа», даром что заднеприводная, не пасовала, перла как танк. А в ней про запас еще и блокировка заднего моста имеется.

Прошло еще часа полтора. В темноте мы проехали через маленькую опустелую деревеньку без имени, то есть без всяких указателей, потом через такое же крошечное Тарасово. И там в одном из домов тускло горел свет. То есть тут еще и жить кто-то умудряется. Причем, с высокой долей вероятности, обитают тут люди нехорошие. Селиться так предпочитают самые дикие из «зеленых», то есть те, кому даже в бандитском Вышнем лучше ходить оглядываясь. Дальше был мост через узкую быструю речушку, который затрещал под грузовиком, но выдержал, затем, почти сразу за мостом, лишь чуть углубившись в лесок, мы остановились. Если там сзади действительно люди плохие, то могут и погнаться. А если погонятся, то принять их лучше всего как раз на мостике.

Но никто не преследовал. Оно и понятно, в темноте не поймешь, что проехали пять женщин и мужик-механик с единственным престарелым бойцом в компании, а подумаешь, что большая банда в силах тяжких куда-то рванула.

Через несколько километров встали на развилке. Витя выпрыгнул из кабины, подбежал ко мне:

– Начальник, куда дальше?

– Дай подумать. – Я развернул карту, светя в нее фонариком. – Та-ак… направо – это на Козлово.

– Туда дорога лучше, – добавил Витя.

– Только куда не нужно, мы ближе, – ответил я. – А если налево, то… то идем мы на Толмачи, а оттуда можно будет… да считай что по прямой на Лихославль, а вот потом и дорога должна стать получше… если карте верить.

Карты составляются, чтобы врагов обмануть, как известно, но это генштабовская склейка, они вполне себе точные. Ориентирование путем опроса местного населения исключено за отсутствием населения, да и не хочется с населением встречаться, случись такое в этом месте, так что и дальше будем испытывать удачу.

– Давай налево. Перед Толмачами в лесочке встанем, дозаправимся. «Козел» что-то жрет как не в себя, – посмотрел я на указатель.

– Ага, движок регулировать надо, – с готовностью закивал Витя. – Жрет он, точно.

Ладно, у меня еще четыре полные канистры сзади, по-любому дотянем, если не сломается.

– Слышь, бабы Прапора там не убили?

– А я не смотрел, – скромно ответил механик. – Они ж в кузове, а я в кабине.

– Посмотри. Пока я тут с картой.

– Ага, гляну, – с готовностью закивал тот. Отбежал к грузовику, с подножки заглянул в кузов, покивал, затем бегом вернулся обратно. – Живой пока. Побуцкали они его, канешна, вся пачка разбита, но живой.

– Пачка заживет, – махнул я рукой. – Давай, погнали дальше. Я вперед теперь.

Если погони нет до сих пор, то ее ночью уже и не будет. Так что мне лучше засады высматривать, наверное.

Опять заросшие черные поля, потом снова лес. Несколько раз свет фар отражался от чьих-то глаз в деревьях. Зверья много развелось, тех же волков уже как серьезную проблему люди учитывают, случается, что и гибнут, да и медведей развелось даже там, где про них давно и слышать забыли. Впрочем, север Калининской области на медведей всегда богат был, доводилось и самому видеть до Этого Самого, а уж теперь… А возле Грязовца один больной медведь, видимо, прошедшийся по зоне заражения, так и вовсе на людей охотился.

Наткнулись на ручей, даже маленькую речушку, пересекавшую дорогу, пришлось разведать с жердью. Пошел сам, с удивлением обнаружив, что вода совсем теплая, хоть купаться иди. Да, будь днем и чтобы не в бегах – обязательно искупался бы. Лесные реки чистые, все больше от ключей питаются, а здесь еще и через торф фильтруются, отчего вода в них, особенно весной и в начале лета, цветом на слабый чай похожа. И чай из такой, кстати, очень хороший выходит.

Оказалось неглубоко, прошли вброд, не застряли. Затем снова лес, и когда поле увидели впереди – остановились, погасили фары и заглушили моторы. Тишина периной свалилась сверху, темнота сдавила со всех сторон. Но тут же послышались голоса, женщины начали вылезать из кузова, из кабины «ифы» солидно выбралась кухарка.

– Привал, – объявил я. – Дозаправка.

– Слышь, начальник! – донеслось из кузова «ифы». – Развяжи руки, не чую их уже!

– Кляп вынули, что ли? – удивился я.

– Поговорить нам хотелось, – ответила одна из «наложниц», симпатичная казашка. Да, скорей всего казашка.

– Поговорили?

– Мало поговорили.

– Успеете еще. Наболтаетесь.

Я вскарабкался в кузов, подошел к лежащему Прапору, посветил «жучком». Точно, поговорили, у того вся морда разбита, да еще и исцарапана.

– Рук не чую, слышь…

Я перевернул его на живот, посветил уже на руки. Да, туговато все же стянул. Мне на него плевать как на сущность, но пока нужен. Надо перевязать заново. Можно предупредить, чтобы не рыпался, да смысла нет, он рыпнуться уже и не сумеет, у него все тело затекло. Да и ноги связаны.

– Тихо лежи, – буркнул я, доставая нож.

– На дальняк бы мне, – попробовал поискать он других льгот. – Похезать.

– В портки вали, – отрезал я все мечты.

Срезал веревку аккуратно, так, чтобы совсем чуток потерять, стянул ему запястья снова, но на этот раз не так туго. Тут он стонать взялся, руки почувствовал, на что получил по голове.

– Тихо лежи, тварь. Девушки! – выглянул я из кузова. – Давайте так, чтобы одна из вас за пленным постоянно приглядывала. Чтобы вообще без присмотра не оставался.

Долил бак «уазика» до полного, сбегал в кустики сам, подсвечивая фонариком. Если на дороге еще луна светит, то шаг в сторону – и хоть глаз коли. Вернулся, снова полез в карту. Перед нами Толмачи, дальше в нужную сторону только одна дорога. В принципе, мы уже за «параллелью Лихославля», территория вроде как Торжокского района, да вот проблема – пусто здесь, и эту территорию на самом деле никто не контролирует всерьез. Точно не знаю, но подозреваю, что иногда патрули по той дороге проезжают, и это максимум.

Что это значит? А значит это то, что мы как раз в самую опасную зону вкатываемся. И следующие километров двадцать или тридцать для засады идеальны. Если кто-то сообразит, что пойдем мы на Лихославль, то выйти к нужной дороге несложно. Рации у бандитов есть, по проселкам вполне можно объехать опорник в Калашниково, как обычно «зеленые» при налетах и поступают, и куда тогда выйти? Где засесть?

Километров через десять проселок с нехорошей стороны как раз пересекается с нашей дорогой. Заброшенная деревушка Залазино. Бандиты, скорей всего, там в домах и попробуют засесть, вроде как с комфортом, да и у нас маневр будет стеснен. Брось в нужном месте бревно через дорогу, определи правильно сектора огня, поставь пару пулеметов – и все, там мы и останемся.

Как-то объехать? Вокруг деревень поля, в принципе, и их уже годами никто не пахал, земля слежалась. Если бы получилось ехать без фар, то деревню обогнуть можно. А как? Луны мало, можно и канаву не заметить в траве. Кто-то должен идти впереди и проверять дорогу.

– Света? – окликнул я попутчицу.

– Что? – обернулась она.

– Верст через десять нам придется ехать через поле. Без фар. Нужно, чтобы кто-то шел впереди и проверял дорогу. А машины за ним поедут.

– Мне пойти?

– Больше некому. Если бы водить умела или кто еще кроме Вити, то я бы сам пошел.

– Да я пройду, ничего страшного. А не задавите?

– А мы вот так сделаем… пошли к грузовику. Эй, там где-то мешок с медициной бандитской, – заглянул я в кузов. – Моток бинта нужен, киньте кто-нибудь.

Кто-то из женщин, в темноте не разглядеть кто, зашуршал вещами, затем подсветили зажигалкой. Потом та самая казашка принесла моток бинта, подала.

– Вот так сделаем, – повторил я, разматывая бинт. – Вроде портупеи тебе, иксом, белое хорошо видно будет, свет отражается. Повернись.

Последний километр еле ползли, не включая свет. Саму деревню не увидели, а опередили. Лес закончился, и поля пошли. Уже условные поля, трава до пояса, а местами и кустарник полез, но все же открытое пространство.

– Света, отсюда пойдешь, – сказал я, притормозив. – Вот так налево, по часовой стрелке, вдоль опушки. Я буду на компас поглядывать, когда свернуть пора, скажу. Не бойся, мы медленно ехать будем, не задавит никто. Автомат не забудь. Стой, вот еще… Витя! – позвал я водителя грузовика. – Стопы отключить надо. Или лампочки выкрутить, или предохранитель, или как угодно.

– Лучше тряпки навесить, – предложил он. – Сблизи видно будет, а издалека нет.

– Витя… разумно, – кивнул я с уважением. – Жертвуем брезентом.

Через минуту мы выкроили из брезента два куска. Один я просто навесил на свою машину сзади, чтобы край ниже стопов болтался, второй Витя прикрепил к краю кузова «ифы», завернув края на борта. Как юбки получились. По моей просьбе Света пару раз нажала на тормоз – действительно почти не видно, больше земля освещается. Заодно резкое торможение большим сюрпризом не будет.

– Пошли, – скомандовал я.

Света с длинным прутом, который я ей вырезал, вошла в траву, а следом за ней я на машине сполз с дороги. «УАЗ» качнулся с боку на бок, но земля была все же довольно ровная. Перекрестье бинтов у нее на спине пусть и не сияло, но все равно наблюдалось неплохо. Следом пополз грузовик, который ориентируется по второй половине мотка бинтов, растянутого на завязках тента уазика. Чтобы в зад не въехал. Да если и въедет, то на скорости километра четыре в час ничего не случится.

Лес тянулся слева от нас непроглядной черной стеной с зубчатым на фоне звездного неба верхом. Где-то орала взбудораженная звуком мотора птица, шуршала трава под днищем. Время от времени я поглядывал в сторону деревни. Там было просто темно, но вот минут через пятнадцать с начала нашего пути через поле где-то между домов мелькнул свет фонарика. Думаю, что фонарика, но то, что это свет, – точно. Не отблеск луны в стекле или что-то такое. То есть там или живут и кто-то с фонариком из дому до ветра пошел, или там ждут нас. Бандиты все же спохватились, дали кому-то знать по радио, и какая-то банда вышла нам наперерез.

Слышны им наши моторы? Слева лес, эхо идет в сторону деревни, но вот ветерок с той стороны на нас. Насколько я сам еще помню из наставления по войсковой разведке, автомобиль при благоприятных условиях обнаруживается на расстоянии до километра по звуку. Особенно если воздух влажный. Ладно, пока едем, все равно выбора никакого нет.

Несколько раз Света останавливалась, меняла направление, потом шла дальше. Затем между нами и деревней возник перелесок, но я не знал, радоваться ли этому. Если он дальше смыкается с лесом, то еще и возвращаться придется. Но решил рискнуть, вдруг получится прикрыться.

Получилось. Примерно через пятнадцать минут его опушка стала отгибаться в сторону дороги, а затем мы снова оказались в поле.

– Можно правей забирать, – крикнул я.

Мы уже часа полтора так движемся, должны были обойти опасное место. Теперь можно идти западней, к дороге.

До нее оказалось не так чтобы близко, минут сорок еще ушло. Как только машина вскарабкалась на невысокую обочину, Света села в кабину, и я повел «уазик» прочь отсюда, на Лихославль. «Ифа», как привязанная, катила сзади. А когда между нами и Залазино встал лес, я включил ближний свет, и дело пошло веселей.

– Бинты не разматывай, – сказал я. – Нам еще деревню объезжать.

В Лихославле мы оказались с рассветом и уже там вздохнули свободно. Пришлось выдержать беседу с местной милицией, удостоверения у меня с собой не было. К счастью, они согласились связаться с Торжком по рации, а оттуда мою личность подтвердили. А заодно затребовали арестованного к себе. От Лихославля к нашей колонне присоединился еще один милицейский «уазик» с тремя вооруженными автоматами сотрудниками, так что дальше катили веселей.

Тут, наконец, хотя бы разглядел попутчицу. Лет тридцать, наверное. Простенькое, но симпатичное лицо с веснушками, серые глаза, пухлые губы. Складная, хоть и ближе к понятию «крепкая». На шее большой синяк, словно душил кто-то. Почему «словно»? Как раз душил, даже понятно кто. Вон он в милицейской машине едет, уже в настоящих наручниках вместо веревки. Вроде как облегчение ему вышло, но только ненадолго. Мы следом, грузовик в хвосте.

Через полтора часа езды оказались у знакомого мне КПП, где нас ждал еще «уазик», на этот раз со знакомыми операми. Дозиметристы, затем провод людей без документов через КПП, меня вообще записывать не стали, Михаил распорядился. В общих чертах они были в курсе произошедшего, так что все вопросы на потом оставили. Разве что Сеня уточнил:

– Это тот самый Прапор?

– Тот самый, – кивнул я. – Трясти его надо.

– Пусть в КПЗ помаринуется пока, если и был шок какой-то, то он уже прошел. Пусть лучше над судьбиной своей горькой поразмышляет, проникнется.

– Тогда я бы поспал. Людей как-то разместите?

– Разместим, куда денемся. Для начала в больничку всех, пусть осмотрят. Сам знаешь, как там у женщин, которых бандиты держали.

Знаю. В большинстве случаев полный букет венерических заболеваний. Приходилось видеть и с такими делами сталкиваться. Плюс ночные кошмары, психозы и все прочее в комплекте.

– По оружию, – вспомнил я. – Я бы патронов «пять сорок пять» пару цинков себе бы оставил и магазинов пустых.

– А с машинами что делать? Чьи они теперь?

– Поставьте где-нибудь. Потом подумаем. Может, продать, а деньги этим раздать, чтобы как-то жизнь начали?

– «Уазик» и город купит.

– Да, и бензин заберу с канистрами, пригодится. До дому докинете? Мне бы поспать малость, ночь еще та была.

– Показания дашь, и иди спи, – Михаил усмехнулся. – Поехали в отдел.

Быстро не получилось, продержали еще часа два, хоть и поили крепким чаем, почти что чифирем. Потом все же отвезли домой, затребовав появиться у них после обеда, когда начальник вернется, так что спать осталось недолго. Но два ящика патронов, по паре цинков в каждом, и шесть рыжих магазинов выделили, а заодно и вполне свежий с виду «АКС», который я в последний момент решил придержать на всякий случай. Остальное описали. А с начальством мне в любом случае говорить нужно, понятно почему.

Сергеевна сегодня была выходной, предложила покормить, но я отказался. Умылся и тут же завалился в кровать, задернув занавески. И отключился через пару секунд, без снов, до того как будильник зазвенел.

Попросив теплой воды, хотел было побриться, даже сменил лезвие, но в последний момент спохватился, мне же еще обратно в Вышний ехать придется. Просто напомнил себе заехать в «мародерский» магазин, поискать таких же. Или надо на опасную бритву переучиваться.

Василия во дворе не было, по делам ушел, чему я обрадовался, потому что вареную колбасу не покупал, а копченую он не любит. Подумав, завел все же «пырзика», как поименовал свой «луазик», и выехал за ворота. Пусть планов и немного, но кто знает, лучше на колесах быть. В очередной раз перепутал скорости, тут они задом наперед включаются, потом вспомнил, как надо, и машинка запылила по улице.

У райотдела как-то машин сегодня прибавилось. И лихославльский «уазик» до сих пор здесь, не уехал покуда. Поставил свою скромно в рядок с ними, вытащил себя из кабины, кряхтя, зашел в здание, поздоровавшись с дежурным.

– Опера у себя?

– Сидят, проходи, – кивнул он.

Точно, на месте оказались, в уже знакомом кабинете.

– Привет, – сказал я с порога. – Прапора допрашивали уже?

– Нет пока, тебя ждали, – ответил Сеня. – Кстати, твой отдел запросили. Угадай, что ответили?

– А разница есть?

– Какая-то есть, – хмыкнул он. – Правда, подтвердили, что ты все равно по делу работаешь, на правах внештатного, – добавил он. – Правда или прикрыли?

– Правда. А если бы и прикрыли, то все равно не сознался бы. – Я подтащил стул и уселся. – Что начальство от меня хотело?

– Не знаем, – ответил Михаил. – Видеть желало, но у него совещанка сейчас. Что, Сень, вызываем клиента?

– Давай, – Сеня взялся за телефон.

Прапора привели минут через пять. От него пахло потом и камерой, но вот не обгадиться, пока ехали, он все же сумел. В Лихославле в уборную дали сходить. Лицо от побоев отекло, но царапины от ногтей ему кто-то йодом смазал и даже повязку на голове сменил, эта аккуратней выглядела. Наручники спереди надели. Усадили на стул, я сел от него сбоку.

– Имя, фамилия, отчество, год и место рождения? – спросил Михаил.

Прапор назвался одним из тех имен, которые были в списке на КПП.

– Врешь, – равнодушно сказал опер. – Но нам все равно на самом деле. Ты и у нас вполне созрел для пули или торфяников, или в Вологодскую область отправим, там не лучше будет. Даже хуже. Так что в твоих интересах сотрудничать.

– И что взамен?

– Не знаю, – Михаил развел руками. – Как суд решит. Примет во внимание чистосердечное, оценит сотрудничество со следствием. На торф все равно лучше, чем пуля в башку, как мне кажется. Только это тебе заслужить теперь надо.

– Подельники героизм не оценят, – добавил Сеня. – Один хрен не увидитесь. Так что ты лучше о себе думай теперь, остальное уже мелочи.

– В Вышнем вашей власти нет, – прошепелявил Прапор через разбитые губы. – Там свои законы, по ним я чики.

– Ты реально дурак или как? – Михаил вскинул брови. – Законы ваши там только потому, что до вас пока не добрались. А пока ты находишься на территории РСФСР, где действует соответствующий Уголовный кодекс с поправками военного положения, которое никто не отменял. И согласно этим поправкам, по статье шестой дополнительного раздела УК РСФСР, к рабовладельцам применяется исключительная мера наказания. Или, в случае сам знаешь чего, от десяти до двадцати лет каторжных работ. Выбор твой. Семь свидетелей у нас есть, этого тебе хватит с маковкой потонуть в дерьме. Плюс изнасилования и прочее.

– По ограблению в Грязовце тебя опознали, там свидетели тоже есть, – снова заговорил Сеня. – И там на тебе убийство висит, и не одно. Группа лиц по предварительному сговору, с применением оружия. Исключительная мера без вариантов. Как у вас исполняют? – Он повернулся к мне.