Текст книги "Частные предприятия в Китае: политика и экономика. Ретроспективный анализ развития в 1980-2010-е годы"

2.2 Правовое регулирование частного мелкотоварного и капиталистического предпринимательства на начальных этапах реформ: базовые документы

Политическая легализация мелкого частного хозяйства (гэти цзинцзи) с относительно небольшим интервалом во времени повлекла за собой и его правовую институализацию, закрепленную в Основном законе страны. Так, уже в 1982 г. в Конституцию КНР (ст. 11) было включено положение, согласно которому «индивидуальное хозяйство городских и сельских тружеников, функционирующее в установленных законом рамках, является дополнением к социалистическому общественному хозяйству. Государство охраняет законные права и интересы индивидуального хозяйства. Государство посредством административного управления направляет, поддерживает и контролирует индивидуальное хозяйство»[46]46
  Чжунхуа жэньминь гунхэго сяньфа (1982) (Конституция Китайской Народной Республики). Пекин, 1983. С. 16.


[Закрыть].

Конституционно-законодательное признание «индивидуального» предпринимательства, в свою очередь, инициировало весьма активный процесс его легитимизации на подзаконном уровне за счет разработки механизма реализации правомочий мелких частников и их отношений с государством в общих административно-правовых актах Госсовета КНР, а также в более конкретных нормативных документах министерств и ведомств страны. В этих актах и документах особо выделяются два взаимодополняющих нормативных акта: «Некоторые политические установки Госсовета КНР в отношении несельскохозяйственных индивидуальных предприятий в городах и поселках» (1981) и «Дополнительные установки Госсовета КНР к «Некоторым политическим установкам в отношении несельскохозяйственных индивидуальных предприятий в городах и поселках» (1983)[47]47
  Текст этих двух документов анализируется и кратко цитируется по [131, с. 145–152]. Более полная версия перевода данного текста – см. разд. 1 приложения 1.


[Закрыть].

В упомянутых выше Установках на правовом уровне де-факто воспроизводится и детализируется политический тезис о «дополняющей роли» и положительном влиянии «индивидуального» сектора на национальную экономику, констатируется долговременность стратегии КНР в отношении мелкотоварного предпринимательства, на основании чего для обязательного исполнения всех местных административных органов выдвигается, в частности, наиболее общая принципиальная директивная установка. Согласно ей все «местные народные правительства, торговые, промышленные, снабженческие, банковские и другие организации на местах должны оказывать добросовестное содействие развитию несельскохозяйственных индивидуальных предприятий в городах и поселках, должны обеспечить им надлежащие условия и поддержку в разрешении вопросов финансирования, товарного снабжения, предоставления земельных участков, налогообложения, регулирования рынка и т. д. Любая дискриминация (выделено мной – А. К.) индивидуального хозяйства, неоправданное вмешательство в его деятельность или пассивная позиция государственных органов – все это не способствует развитию социалистической экономики и потому ошибочно» [131, с. 145–146].

Комплексный сопоставительный анализ текстов Установок и Дополнительных установок показывает, что в этих базовых документах по сути идентифицированы и регламентированы все основные конкретные аспекты ведения «индивидуального» хозяйства в КНР, а именно:

• сфера хозяйственной деятельности;

• социальная база и субъект хозяйствования;

• порядок регистрации и перерегистрации «индивидуального» предприятия; условия и порядок найма рабочей силы;

• вопросы обеспечения земельными участками, производственными помещениями, сырьем, оборудованием и другими товарами;

• принципы и порядок ценообразования;

• формы государственного финансирования и кредитования;

• правовая защита экономических интересов мелкого бизнеса;

• охрана его политических прав и социального статуса;

• порядок учреждения и компетенция профессиональных союзов;

• обязанности «индивидуалов» перед государством и их ответственность за правонарушения;

• компетенции местных народных правительств и административных управлений промышленности и торговли в области регулирования «индивидуального хозяйствования».

В 1984 г. в Китае были введены в действие «Некоторые установки Госсовета КНР относительно индивидуальной промышленности и торговли в деревне»[48]48
  Полный их текст см., в частности: [131, с. 157–161].


[Закрыть]. Мотивы и цели принятия этого нормативного акта состояли в дальнейшем расширении сферы государственного административно-правового контроля и регулирования предпринимательства, распространении ее не только на предприятия мелкотоварного сектора в городах и поселках, но и на не менее бурно развивавшиеся с конца 1970-х гг. мелкую частную промышленность и торговлю в деревне. Указанный документ по своей структуре и содержанию весьма близок к рассмотренным выше Установкам и Дополнительным установкам, хотя и ориентирован в то же время на специфику поселково-волостной администрации и мелкого сельского бизнеса.

Последующие меры нормотворчества в отношении мелкого частного бизнеса имели либо ярко выраженный отраслевой характер, связанный во многом с диспропорциями в развитии отдельных отраслей экономики (см. подробнее разд. 3.1, 4.1), либо касались отдельных наиболее важных аспектов взаимоотношений частников с государством.

Так, уже в 1984 г. в связи с бурным развитием частных грузоперевозок китайским правительством были разработаны и введены в действие «Установки Госсовета КНР по некоторым вопросам транспортировки продукции сельского хозяйства и подсобных промыслов организациями кооперативной торговли и отдельными лицами», которые детально регламентировали права и обязанности частных транспортировщиков. В соответствие с этим документом им, в частности, разрешалось заниматься перевозками и сбытом сельхозпродукции по оптовым и розничным рыночным ценам, если она не входила в номенклатуру реестра централизованных госзакупок и/или была произведена крестьянами «сверх выполненного уездом плана поставок государству»; заключать контракты по транспортировке с производственными бригадами и другими хозяйственными единицами; вывозить транспортируемые товары за пределы уезда и провинции (полный текст документа см. [131, с. 153–156]).

В 1986 г. Госсоветом КНР был принят по сути единый пакет нормативно-правовых документов, реформировавших и детально регламентировавших налогообложение мелких частников, в состав которого вошли «Временное положение КНР о подоходном налоге на городские и сельские индивидуальные предприятия промышленности и торговли», «Временное положение КНР о налоге на недвижимость» и «Временное положение КНР о налоге на транспортные средства» [27, с. 1–11].

В соответствии с первым из этих документов в стране во второй половине 1980 – начале 1990-х гг. действовала 10-разрядная шкала прогрессивно-подоходного налогообложения «индивидуальных» предприятий несельскохозяйственной сферы экономики – промышленности, торговли, транспорта, обслуживания, строительства (подробнее о ней см.: [71, с. 41–43, 328]). В 1990-е гг. она была несколько модернизирована и заменена более упрощенной, 5-разрядной шкалой. Оставляя в стороне конкретное число разрядов того или иного варианта модернизации шкалы подоходного налога, укажем здесь лишь на основные аспекты подоходного налогообложения мелких частников, которые регламентировались данным нормативно-правовым актом, как и его последующими модификациями[49]49
  Подробнее см. [27, с. 1–4], а также разд. 2 приложения 1.


[Закрыть]:

• методика исчисления подоходного налога;

• условия льготного налогообложения;

• способы и процедура взимания налога;

• основные обязанности налогоплательщиков;

• компетенции налоговых органов и меры ответственности плательщиков за нарушения правил налогообложения;

• охрана прав налогоплательщиков и методы урегулирования спорных ситуаций.

Второй важный акт из состава указанного выше пакета документов от 1986 г. вводил единый налог на недвижимость лиц, обладавших имущественными правами в городах, поселках городского типа и фабрично-рудниковых районах (гункуан цюй) КНР. Он, в частности, устанавливал годовую ставку данного налога (в размере 1,2 % остаточной стоимости, т. е. первоначальной стоимости, уменьшенной на сумму амортизации имущества), а также ставку с рентного дохода (12 % в год); основание, конкретные способы и процедуру взимания налога на недвижимое имущество (см. [27, с. 5–8]).

Третий нормативный акт из представленного выше пакета документов был посвящен регламентации налогообложения хозяйственного использования частного дорожного и водного транспорта. Им, в частности, устанавливались ставки годового налога для пассажирского и грузового моторизованного и немоторизованного транспорта указанных видов, вводились правила временного освобождения от уплаты налога (так называемых налоговых каникул), а также режим льготного налогообложения для общественно полезных видов частных транспортных средств (см. [27, с. 8–11]).

Отраженные в рассмотренных выше документах упорядочение и детальная регламентация механизма налогообложения бурно развивавшегося частника (см. разд. 2.4), на наш взгляд, были во многом направлены на допустимую минимизацию фискальной и максимизацию стимулирующей роли налоговой системы, вполне адекватную переходу КНР к рыночной экономике[50]50
  Действительно, в дореформенный период (1960-1970-е гг.) в налоговой политике КНР по отношению к частному сектору применялся так называемый метод прогрессивного налогообложения по 14-разрядной нормативной шкале с дополнительным (10~40 %) обложением «сверхнормативных доходов» и очень «крутой» прогрессией. На практике, по свидетельству китайских исследователей, это означало, что наиболее инициативные частники были вынуждены вставать на путь сокрытия доходов от государства, вливаясь в теневую экономику, или вообще сворачивать свою хозяйственную деятельность. – См., в частности: [131, с. 120–122].


[Закрыть].

Все кратко проанализированные выше законодательные установления и нормативные акты, взаимодополняя друг друга, в своей совокупности по сути образовали общенормативную базу мелкого частного хозяйствования в реформенном Китае. В начальный и в ряд последующих периодов рыночных реформ эти базовые документы длительное время играли, а некоторые в обновленном виде и поныне продолжают играть важную роль в государственном контроле, стимулировании быстрого развития и в целом административно-правовом регулировании частного мелкотоварного хозяйства в КНР.

Политически легализовав в КНР частное национальное предпринимательство с использованием наемного труда (сыин цзинцзи), XIII съезд КПК (1987) выдвинул задачу его неотложного законодательного

и нормативно-правового регулирования. Первым кардинальным результатом решения этой задачи было внесение уже весной 1988 г. принципиально важного дополнения к Конституции страны (ст. 11), согласно которому «государство разрешает существование и развитие частного хозяйства в определенных законом рамках. Частное хозяйство – дополнение к социалистической экономике, основанной на общественной собственности. Государство охраняет законные права и интересы частного хозяйства, осуществляет его ориентирование, контроль и управление»[51]51
  Цзинцзи жибао. 1988. 13 апр.


[Закрыть].

В том же 1988 г. Госсовет страны, конкретизируя установления съезда и Основного закона, разработал и принял «Временные положения о частных предприятиях КНР», комплексный нормативно-правовой документ, ориентированный на «поощрение и направление здорового развития частных предприятий, защиту их законных прав и интересов, усиление их государственного контроля и управления, общее стимулирование развития социалистической плановой товарной экономики»[52]52
  Здесь и далее аутентичный текст данного документа кратко цитируется и анализируется по: Beijing Review. 1989. No. 10 (Centrefold). P. IX–XIV. Более полную версию перевода данного текста см. разд. 3 приложения 1.


[Закрыть].

Временные положения содержат комплекс правовых норм, определяющих общественный статус «частных» (читай: частнокапиталистических) предприятий в Китае, конкретизирующих различные аспекты их экономической и социальной деятельности, регламентирующих сферу, порядок и процедуру их взаимоотношений с государством.

Так, ст. 2 рассматриваемого документа дает официальное определение «частного предприятия» (сыин цие) в КНР как «находящейся в собственности отдельного лица (или группы лиц) рентабельной хозяйственной единицы с 8 и более наемными работниками». В ст. 3 устанавливается социальный статус «частного хозяйства» (сыин цзинцзи) как «дополнения к социалистическому общественному хозяйству», которое («частное хозяйство») должно «выполнять установки политического курса и государственного законодательства». В ст. 4 провозглашается обеспечение государством юридической защиты прав частных предпринимателей (сыин циечжэ), а персонал их предприятий наделяется правом организации профсоюзов. В ст. 5 социальный статус частных предпринимателей расширяется за счет предоставления им правомочий создания собственных общественных ассоциаций.

В ст. 6 -10 выделяются основные типы частных предприятий в КНР, в ст. 11~18 рассматриваются порядок и процедура их учреждения и закрытия, в ст. 20~24 – их основные права и обязанности, в ст. 27–33 – порядок регулирования трудовых отношений, в ст. 34–38 – финансовые вопросы, включая некоторые общие аспекты налогообложения, в ст. 40~47 – вопросы государственного контроля и меры наказания правонарушений предпринимателей.

В дополнение к кратко проанализированным выше Временным положениям в том же 1988 г. Госсоветом были приняты два важных нормативно-правовых акта, регулирующие налогообложение сыин цие, которые, на наш взгляд, по сути вобрали в себя позитивный предшествующий опыт налоговой политики в отношении частных мелкотоварных предприятий (см. подразд. 2.2.1).

Так, первый из них – «Временные положения КНР о подоходном налоге на частные предприятия» – установил единую ставку подоходного обложения для городских и сельских частных хозяйств (в размере 35 %), разработал методику исчисления облагаемого налогом дохода (ст. 1–3); правила льготного налогообложения (ст. 4–6); процедуру представления налога в местное налоговое управление, а также штрафные санкции за уклонение от налогообложения (ст. 7–9)[53]53
  Подробнее см.: Beijing Review. 1989. No. 10 (Centrefold). P. XIV–XV, а также разд. 4 приложения 1.


[Закрыть].

Второй из указанных актов – «Положения Госсовета КНР о взимании регулирующего налога на персональные доходы вкладчиков частных предприятий» – был де-факто направлен на максимизацию реинвестиций частных предпринимателей в производство и развитие их предприятий (см. ст. 1, 3). Он определил правила взимания регулирующего налога, в частности освобождение от налогообложения реинвестиций, с одной стороны, и дополнительное (к подоходному налогу) обложение доходов вкладчиков, используемых ими на цели личного потребления (по ставке 40 %) – с другой (ст. 3), а также «регулирующее налогообложение» их заработной платы за работу в качестве менеджеров частных предприятий (ст. 2)[54]54
  In: iBid. P. XV–XVI, а также указанный раздел приложения 1.


[Закрыть].

Обобщающий взгляд на базовые документы правового регулирования среднего и крупного частного предпринимательства в первое десятилетие современных рыночных реформ в Китае позволяет сделать итоговый вывод о том, что их разработка по сути положила конец нелегитимному развитию в стране де-факто частнокапиталистического хозяйства, которое, будучи национализированным в 1950-е гг., в 1960-1970-е гг. существовало лишь в обличье теневой экономики, тогда как в 1980-е гг. реформенного периода восстанавливалось и быстро развивалось, но по причине своей нелегитимности еще вынуждено было активно мимикрировать под общественные или «индивидуальные» предприятия (о феномене такой социальной мимикрии подробнее см. разд. 3.4).

Рассмотренные документы также позволяют говорить о приведении во взаимное соответствие теоретико-политической концепции «начальной стадии социализма» (см. разд. 1.2, 1.3) и правового статуса частного предпринимательства, о начале преодоления в современном Китае дисбаланса между недостаточным уровнем институализации частной собственности и реальной практикой развития многоукладной рыночной экономики.

2.3 Радикальное повышение политикоправового статуса частного национального предпринимательства в 1990-2010-е гг

В 1990-2010-е гг., под воздействием как внутренних, так и внешних факторов в русле общего развития и радикализации рыночных реформ (см. разд. 1.2) государство в Китае постепенно переходит от политики вынужденного допуска частного предпринимательства и его инерционной социальной дискриминации к политике его сбалансированного поощрения и поддержки в интересах ускорения роста совокупной экономической мощи страны в условиях глобализации. Соответствующие изменения институциональной сферы проявляются в КНР на многих уровнях – от трансформации общественной науки, идеологии, политико-правовой системы, форм макро– и микроэкономического регулирования развития частного бизнеса до целенаправленного воздействия государства на массовый менталитет нации (см. подробнее: [85, с. 2~9]).

В частности, в области общественных наук в годы реформ развертывались довольно острые дискуссии, и диапазон взглядов на частную собственность, предпринимательство и приватизацию порой выходил далеко за рамки официального подхода, демонстрируя вариации от консервативных ортодоксально-коммунистических до радикальных либерально-демократических убеждений. В то же время в течение практически всего периода рыночных реформ в КНР многие прогрессивно мыслящие китайские ученые, как и предприниматели, выступали за обеспечение государством реального равенства всех форм хозяйствования, основанных как на общественной, так и частной собственности на условия и результаты труда. Достичь этой цели предлагалось посредством [84, с. 137–138]:

• доведения до логического завершения «уравнивания в правах» частной собственности, последовательной разработки современной нормативно-правовой базы предпринимательской деятельности, включающей в себя четкую спецификацию всего комплекса правомочий собственников и систему государственных гарантий по их защите;

• устранения реального (не только де-юре, но и де-факто) дисбаланса в налогообложении, кредитовании и ресурсоснабжении предприятий различных форм собственности, создания по возможности равных макроэкономических условий для их свободной конкуренции;

• поэтапного перевода и/или преобразования мимикрийных, «теневых» форм сращивания частника с местной бюрократией в гораздо более легитимную акционерную форму партнерства государственного и частного секторов экономики (например, в рамках смешанных акционерных объединений с четким разграничением прав учредителей и т. п.);

• проведения политики преодоления у чиновничества и населения идеологических и социально-психологических стереотипов прошлого, связанных с дискриминацией частной собственности.

В сфере официальной политики и идеологии КНР в 1980-1990-е, а в определенной степени и в 2000-2010-е гг. все еще продолжал действовать мощный антиприватизационный установочный комплекс ортодоксально-догматического характера, унаследованный от аутентичного марксизма и китайской политической практики 1950-1970-х гг. с ее табу на частную собственность. Приватизация (сыюхуа, сыхуа) подвергалась резкой критике и категорически отвергалась как одно из возможных направлений развития реформы собственности. В то же время в качестве «альтернативы» приватизации пропагандировался и проводился в жизнь политический курс на экономическую диверсификацию (цзинцзи синши доянхуа) или «рациональное сочетание и развитие многообразных хозяйственных форм», в число которых включались де-факто мелкотоварное частное, а после XIII съезда КПК (1987 г.) – и частнокапиталистическое предпринимательство (подробнее см. [85, с. 2–9; 84, с. 137–138]).

Официальный политический статус частного сектора образца 1980 – начала 1990-х гг. фиксировал роль и место национального частного предпринимательства как сугубо подчиненного, второстепенного, а потому и заведомо неравноправного «дополнения» экономики, основанной на общественной собственности. Являясь характерным индикатором ранне-переходного состояния китайской экономики и общества в целом, данный статус также отражал, во-первых, специфику феномена приватизации по-китайски как эволюционного изменения снизу реального макроэкономического соотношения между частной и общественной собственностью в национальном хозяйстве КНР и, во-вторых, уровневую асинхронность приватизационного процесса в Китае, своего рода «пунктирную» корреляцию между его институциональной и функционально-экономической составляющими [71, с. 13–58, 250–255].

В 1990-2010-е гг. по мере общей радикализации рыночных реформ в КНР (см. главу 1) происходила и существенная корректировка политического статуса частного предпринимательства, в достаточно полной мере нашедшая отражение в выступлениях китайских лидеров, решениях и официальных документах XIV–XIX съездов КПК и соответствующих сессий ВСНП (1992–2017) и по сути учитывавшая упомянутые выше рекомендации китайских ученых о необходимости поэтапной легитимизации частной собственности в КНР, постепенного уравнивания ее в правах с общественной собственностью.

Так, в одной из бесед в ходе известной инспекционной поездки по югу страны (январь – февраль 1992 г.) Дэн Сяопин, критикуя «боязнь совершить что-либо капиталистическое», поощрительно отзывался о предпринимателях, «ставших зажиточными раньше других». Нельзя «трясти людей, наживших миллионы, – повторял он свое более раннее предостережение, сделанное еще в начале 1980-х гг., – если трясти людей, то они станут говорить, что политика изменилась, и ущерба от этого будет больше, чем пользы… Основные политические установки на проведение реформ в городе и деревне непременно требуют длительного сохранения стабильности» [19].

В документах XIV съезда КПК (октябрь 1992) тезис о дополняющей роли частного хозяйства по отношению к общественному был вновь воспроизведен и вошел составной частью в концепцию «социалистической рыночной экономики» (см. разд. 1.2). В отчетном докладе на съезде Цзян Цзэминя по этому поводу, в частности, говорилось: «Бедность – не социализм. Всем одновременно прийти к зажиточной жизни невозможно. Надо позволять и поощрять часть районов и часть людей становиться зажиточными раньше других… Не стоит сковывать себя идеологически и практически абстрактными спорами о том, каким именем это называется – «социализм» или «капитализм»… Зарубежный капитал, ресурсы, технику и технологию, специалистов, а также в качестве полезного дополнения сам частный сектор нужно и можно использовать в интересах социализма… Система социалистической рыночной экономики органично сочетается с основными системами социализма. Доминирующая в структуре собственности общественная собственность, которая включает общенародную и коллективную собственность, дополняется индивидуальным и частным секторами, а также сектором экономики, основанным на иностранном капитале. Различные сектора экономики будут совместно развиваться в течение длительного времени, что не исключает и их добровольного хозяйственного объединения в самых разнообразных формах… Доминирующее в системе распределения распределение по труду дополняется другими формами распределения, причем учитываются как эффективность, так и принцип справедливости»[55]55
  См.: Жэньминь жибао. 1992. 21 окт.


[Закрыть].

В 1997 г. XV съезд КПК пошел, как нам представляется, уже гораздо дальше, признав, что «необщественный сектор экономики является важным компонентом китайской социалистической рыночной экономики», а сосуществование различных форм собственности является «ключевым фактором экономического роста в КНР». КПК и китайское правительство, как центральное, так и местные власти, согласно этим новым политическим установкам, были ориентированы на «принятие мер по защите легально полученных доходов различных предприятий, поощрение и развитие всех факторов производства, включая капитал и технологии, участие в распределении доходов, защите прав собственности различных типов предприятий и обеспечение условий для свободной конкуренции между предприятиями всех форм собственности»[56]56
  Жэньминь жибао. 1997. 12 ноября.


[Закрыть].

Наконец, на состоявшемся в 2002 г. первом после вступления страны в ВТО (2001) XVI съезде КПК процесс политической легализации частного хозяйства в Китае был официально выведен на качественно новый уровень, что, в частности, позволило ряду ведущих российских востоковедов констатировать, что данный съезд в вопросах стимулирования развития частного национального предпринимательства, включая разрешение допуска предпринимателей в КПК, имеет поистине «эпохальный», «рубежный» характер[57]57
  См., например: Тезисы выступлений чл. – корр. РАНВ. В. Михеева (с 2016 г. – акад. РАН) на круглом столе в ПДВ «Решения XVI съезда Компартии Китая» // Проблемы Дальнего Востока. 2003. № 1.


[Закрыть].

В этой связи, на наш взгляд, целесообразно подвергнуть несколько более развернутому анализу затронутые указанным съездом вопросы очевидного усиления значимости роли национального предпринимательства в структуре внутренних и внешних приоритетов КПК, сделав при этом акцент на их историко-экономических сопоставлениях (см. подробнее [93, с. 72; 94, с. 145–147]).

«Вся предпринимательская деятельность китайских и зарубежных инвесторов в процессе нашего строительства должна поощряться. Следует охранять все законные трудовые и нетрудовые доходы» – такого рода политические установки, звучащие к тому же из уст первого лица в КПК, еще недавно могли показаться заведомо фальсифицированными и нереальными. Ныне же это – реальность, которую на XVI съезде преподносили не менее как «великий почин, неведомый людям прошлого»[58]58
  Op cit.: RusChina. 2002. November. 19. Р. 6, 2.


[Закрыть].

Однако так ли уж он неведом и уникален для Китая? В этом начинаешь в какой-то степени сомневаться, стоит лишь сопоставить такие установки с «новодемократическими» формулами Мао Цзэдуна семидесятилетней с лишним давности (см. разд. 1.2).

Обращение КПК к собственному позитивному историческому опыту поощрения развития национального предпринимательства, продемонстрированное XVI съездом, можно проиллюстрировать и на других примерах, в частности на примере современной разработки понятия (категории) народа как расширенной социальной базы КПК, народа как некой устойчивой социальной общности, основанной на гармонии отношений представителей труда и капитала, народа, «коренные интересы которого едины»[59]59
  Op cit: ibid. P. 6.


[Закрыть]. Такая концепция народа, на наш взгляд, по сути олицетворяет собой отход КПК от традиционной социалистической парадигмы классовых противоречий и также во многом корреспондирует со своим историческим аналогом конца 1940 – начала 1950-х гг. (см. также разд. 1.3).

Подобного рода исторические сопоставления вполне правомерны, на наш взгляд, и в отношении характерного для 2000–2010 гг. определенного усиления внимания КПК к так называемым демократическим партиям (как ее неравноправным партнерам по занимаемому им месту в политической системе КНР), а также и в отношении определенных попыток КПК как интегрирующей труд и национальный капитал силы в новых исторических условиях взять на собственное вооружение некоторые конструктивные элементы традиционных буржуазно-демократических политических платформ этих партий[60]60
  Op cit.: RusChina. 2002. November. 19. Р. 13; [93, с. 72].


[Закрыть].

Внешний фактор, не менее чем внутренние обстоятельства ориентирует КПК на повышение значимости национального бизнеса в структуре своих приоритетов. Неудивительно в связи с этим, что XVI съезд КПК как первый съезд после вступления страны в ВТО, констатируя безусловную важность полномасштабного использования Китаем своих преимуществ на международном рынке, призвал и к поощрению предприятий всех форм собственности, включая частную, имеющих такие преимущества, «на зарубежное инвестирование и создание ряда мощных транснациональных предприятий»[61]61
  See ibid. Р. 11–12; [94, с. 146–147].


[Закрыть] (см. также разд. 3.3).

XVII, XVIII и XIX съезды КПК, состоявшиеся соответственно в 2007, 2012 и 2017 гг., несмотря на явно приоритетное поощрение предприятий госсектора экономики КНР, имевшее место в кризисный период 2008–2009 гг. (см. разд. 3.4), также – с теми или иными нюансами – воспроизводили в своих официальных документах политические установки на продолжение и даже усиление «защиты прав собственности различных типов предприятий», «обеспечение условий для свободной конкуренции между предприятиями всех форм собственности» и т. п.[62]62
  Более детальный анализ их документов в настоящей работе нам представляется нецелесообразным в силу ограниченности ее объема. – А. К.


[Закрыть]

Столь очевидное повышение общего политического статуса частного предпринимательства в конце 1980-х – 2010-е гг. инициировало и политически обеспечило весьма радикальное изменение его места и в правовой системе страны. Так, если в 1982 г. в Конституции КНР был узаконен лишь малый бизнес, в 1988 г. – уже средний и крупный, но только в качестве «дополнения к социалистическому общественному хозяйству», то в 1999 г. национальное предпринимательство получило качественно новый конституционный ранг «важнейшей составной части рыночной социалистической экономики», а в 2004 г. в Конституцию страны наконец была внесена и принципиальная поправка о «неприкосновенности законной частной собственности граждан» (см. подробнее [85, с. 2–9]).

Постепенно, но в итоге весьма радикально изменялась и формировалась система законодательства и нормативно-правового регулирования предпринимательской деятельности, включая принятие целого пакета законов и подзаконных актов, начиная от административно-политических установок и временных положений 1981–1988 гг. до введения в действие уже в 1990-е гг. относительно современных рыночных законов, таких как законы КНР о компаниях (1994), о паевых предприятиях (1997), о практикующих врачах, о предприятиях физических лиц с собственным капиталом (оба 1999) и др. [85, с. 2–9].

Так, с 1993 г. частные компании являются плательщиками налога на прибыль предприятий (до этого – подоходный налог на частные предприятия и налог на персональные доходы вкладчиков частных предприятий – см. выше). (Правовой основой взимания налога на прибыль предприятий являются «Временная инструкция по налогу на прибыль предприятий от 13 декабря 1993 г.» и Разъяснения по ее исполнению от 4 февраля 1994 г.)

Плательщиками налога на прибыль предприятий выступают государственные, коллективные, частные, совместные предприятия и другие организации (юридические лица). Объектом налогообложения по налогу на прибыль в КНР, как и во всем мире, выступает прибыль от реализации продукции, работ, услуг; прибыль от иной предпринимательской деятельности и прочих операций (источников). Налог на прибыль рассчитывается исходя из размера налогооблагаемой прибыли (равной общей сумме прибыли за год), полученной налогоплательщиком в отчетном году, уменьшенной на разрешенные вычеты и льготы. Ставка налога установлена в размере 33 %. Помимо основной ставки, применяются также и две пониженные ставки – 18 и 27 % – для менее рентабельных (в силу сферы своей деятельности) предприятий [8].

В целях стимулирования процесса укрупнения частного предпринимательства «Законом КНР о компаниях» (1994), была установлена минимальная сумма зарегистрированного капитала компании с ограниченной ответственностью вкладчиков (КОО), составившая на тот период 100–500 тыс. ю. (в зависимости от вида деятельности).

В 2000-2010-е гг. в рамках продолжения общего развития в КНР системного процесса уравнивания в правах предприятий всех форм собственности политико-правовая и нормотворческая деятельность на исследуемом направлении еще более активизировалась, КПК, законодательной и исполнительной властью были приняты и/или введены в действие политические установки, законы и подзаконные акты, прямо или косвенно регулирующие предпринимательскую деятельность, основанную на разных формах собственности.

Так, Госсовет КНР в 2003 г. принял постановление об учреждении при региональных правительствах подкомитетов, ответственных за реформирование отношений собственности (фактически приватизацию. – А. К.) на государственных предприятиях, в 2005 г. опубликовал «Некоторые соображения о мерах поощрения, поддержки и направления развития индивидуальных, частных и других видов предприятий негосударственного сектора экономики», известные как «36 положений» (принципиальный документ, существенно расширивший и регламентировавший сферу доступа частного бизнеса в отрасли экономики, ранее монополизированные госсектором), в 2006 г. – «Положение об управлении специальными средствами для развития средних и малых предприятий», в 2007 г. – «Направляющие предложения об участии негосударственного сектора в строительстве оборонной науки, техники и промышленности», «Постановление о реформировании инвестиционной системы», «Соображения об ускорении развития индустрии услуг», «Положения об управлении коммерческими франшизами».