Текст книги "5 наболевших вопросов. Психология большого города"

Близость и страсть. Две большие разницы

– Мне кажется, я помню это чувство, это ощущение звучащего камертона – такое, как вы описываете. Это была моя первая большая любовь…

– Скорее всего, так и было. Но, вообще говоря, существует еще одно неправильное соотнесение, такая типичная ошибка восприятия, ложная трактовка. Мы можем легко спутать «индивидуальные отношения», в которых проявляются наши сущности, эти два звучащих камертона, с любовными… Как это называется?.. Амок, если я не ошибаюсь. У Цвейга есть такой рассказ замечательный. То есть с состоянием влюбленности, любовной страсти. Это ошибка. Индивидуальные отношения – это не отношения желания, наслаждения, вожделения. Нет, это ощущение, что ты на месте и что с тобой все в полном порядке. Страсть – это дефицит, это жажда. Индивидуальные отношения – это насыщение. Если в страсти наступает насыщение, пресыщение, страсть уходит. Индивидуальные отношения – они начинаются как раз с насыщения.

В любовной страсти наш партнер не существует, он нам только чудится, мерещится, он воображаем. Его рисует наша жажда по объекту, эта жажда по собственному удовольствию. Разумеется, себе мы в этой жажде никогда не признаемся (или, по крайней мере, будем объяснять ее как-нибудь очень возвышенно), но она есть, и она определяет наше поведение. Вот женщина ложится в постель, закрывает глаза и думает о его прикосновениях, обнимает его подушку, гладит его одеяло, прижимается к нему… Она жаждет объекта. Да, он – этот объект – насыщен ее романтическими переживаниями, но от этого он не становится живым. Он виртуозно раскрашен, но он не личность, не человек. Он источник ее наслаждения.

Да, влюбленный с жаром будет убеждать нас, что он готов отрешиться от всего ради своей любви, что готов любить на расстоянии, что он примет свою любовь какой угодно – в инвалидной коляске, душевнобольной: мол, пусть будет предателем и убийцей, я все равно буду любить. Прекрасные слова, но кто стоит за ними? С кем этот наш влюбленный поддерживает связь? Он же никого не видит перед собой, только собственную жажду. «О-о-очень хочу, больше всего на свете, больше жизни!..» Страстное желание объекта – ничего больше. И в этом случае, конечно, ни о каком «невидимке» речи не идет в принципе. Влюбленный – это не «невидимка», это бронепоезд. Влюбленный – это огромный бронепоезд, который мчится, и не дай бог кому-нибудь оказаться на рельсах! Как сказал Иван Михайлович Сеченов: «Мужчина любит в женщине свое наслаждение». С женщиной чуть иначе – она любит в мужчине свое чувство. Ну, это в качестве афоризма, разумеется.

А если серьезно, во влюбленности действительно присутствует предельная степень обнаженности личностной, человеческой. Когда я готов через все переступить, когда мне становится на все наплевать – на все условности, рамки, законы, роли, – я люблю, и все, и мое чувство выше всего, оно все оправдывает. Но есть большое «но» – эта самая жажда объекта, то есть сугубо эгоистическая цель. Дайте, и все, или упаду на пол и буду сучить ногами – то, что делают дети, когда им не дают то, чего они хотят.

В индивидуальных отношениях, о которых я говорю, нет этой жажды объекта. Скорее наоборот – есть некое охранение суверенности другого человека, очень бережное отношение к нему. Вот вы рассказали свой сон, он, если пользоваться терминологией Юнга, архетипический. В нем вы повстречались не с «родственной душой», как вам показалось, а с собственной сущностью, с собственным «невидимкой». Подумайте о картине сна, вспомните, что вы там делаете? Дождь, слякоть, ужас какой-то, и вы рассказываете: ее надо одеть в сухую одежду, накормить, напоить, разговоры с ней поговорить и так далее. Вы это делаете в отсутствие жажды объекта, для вас это такое абсолютное бережение. А в любовной страсти, в этой классической упоенности собственной любовью, обязательно присутствует желание заполучить объект, привязать его, сделать своим.

И вот когда думают, что индивидуальные отношения – это и есть такая влюбленность, допускают серьезнейшую ошибку. В любви действительно может быть и это чувство обнаженности, это ощущение, что нет преград, препятствий и условностей. Но все это сопряжено с изломом, с болью, с надрывом, с некой патологической трансгрессией установленного порядка. Страсть – это хищное переживание. В ней влюбленный сгорает, а объект влюбленности сжигается. Рогожин и Настасья Филипповна – классическая пара такого дуэта. Объект – возлюбленный/возлюбленная – автоматически становится жертвой любящего, он должен «пасть» и быть затянутым в существование влюбленного/влюбленной. Но никто из нас не готов отдаться другому человеку просто потому, что тот нас любит. И возникает эта агрессия.

Иллюзия, что страсть, влюбленность и индивидуальные отношения – это одно и то же, может возникнуть лишь на момент взаимности чувства. Но в таком – редком – случае происходит своеобразный обмен телами, каждый берет себе тело другого и наслаждается им. Но в целом это хрупкое равновесие, оно держится только на силе полового чувства, которое живет по своим, сугубо физиологическим законам, и поэтому после периода напряжения неизбежно следует период спада. Кто-то неизбежно охладевает, и в конечном итоге такая любовь приносит огромное страдание участникам драмы.

Опыт любовных отношений сопряжен с болью. Всякий, кто любил, а затем терял любовь, знает это чувство. Всякий, кому приходилось пережить охлаждение любимого человека, запоминает эту боль на уровне подсознания. Она фиксируется психикой как условный рефлекс. И далее человеку кажется, что стоит ему «обнажиться» перед другим, как тут же придет черед страданию. Эта «открытость» ассоциируется с мукой, с ощущением раздавленности, ненужности, внутренней пустоты. Но! Но когда мы говорим об «индивидуальных отношениях», а не о болезненной и роковой страсти, нет риска быть раздавленным и выброшенным за борт. Нет. Потому как ваш партнер в таких отношениях не пытается вас «заполучить». Благодаря вам, благодаря вашему к нему отношению и благодаря его собственной, взаимной открытости навстречу вам он «заполучает» самого себя, потому что такие отношения позволяют ему чувствовать себя в таких отношениях с вами настоящим. Вот почему эти вещи нельзя путать…

Ирина, моя бывшая сотрудница, очень светлый и правильный человек, вернувшись с семинара по йоге, с воодушевлением рассказывала о том, что и как они делали, о людях, которые съехались туда со всей страны. Оказывается, мужчин у них в группе было в три раза больше, чем женщин, и все как на подбор – родом из секции айкидо: красивые, мускулистые, умные, мудрые, как Будда… Съезд принцев, одним словом.

«Ну и как?» – деликатно спрашиваю взглядом. Она отвечает: «Да, мужское внимание было. Но мне не дал проявить инициативу негативный опыт. К сожалению, он накапливается с каждой неудачной попыткой построить близкие отношения. Не выношу фальши и игры в отношениях, не могу понять измены…»

Я поймала себя на крамольной мысли: в следующий раз самой поехать на этот семинар. Уж я-то не побоюсь! И не так важно – сложатся эти «камертонные» отношения с мужчиной или женщиной. Для меня уже страшнее – упустить такой шанс встретиться с хорошими, внутренне красивыми людьми, да еще в такой высокой концентрации!

– Вы спросили – почему люди боятся близких отношений? В зависимости от уровня развития личности – причины разные. Я привел один из механизмов образования этого страха – поскольку такие отношения ошибочно идентифицируются с любовью, у человека возникает страх повторения его прежних страданий, связанных с любовными разочарованиями. Но, с другой стороны, именно такая – предельная, заостренная и надрывная – любовь УЧИТ человека снимать все его социальные «костюмы». В каком-то смысле такая любовь – это опыт сбрасывания масок.

Пусть и не чистый опыт… Пусть одна маска – маска влюбленного (прекрасно, кстати сказать, описанная Ролланом Бартом в книге «Фрагменты речи влюбленного») – на влюбленном остается, опыт некого внутреннего очищения любовь все равно дает. Сжигает, так сказать, в своем горниле все лишнее и наносное. И в этом ее великая роль. И она вполне может проторить дорогу процессу развития личности – для перешагивания с первого уровня на второй, со второго на третий, то есть в конечном счете навстречу по-настоящему близким – индивидуальным – отношениям.

Матрица. Третий уровень

– Первый и второй уровни развития личности вы уже описали. Вы дадите инструкции – как выйти на третий уровень, на котором проблемы одиночества не существует?

– Инструкции?.. Это вряд ли. Нет тут никаких инструкций. Это поведение можно изменить с помощью психотерапевтических методик, какие-то чувства можно с помощью них подкорректировать, а собственно себя с помощью доктора изменить невозможно. Да и вообще, стать другим по заданию невозможно. Психолог, психотерапевт может стать неким инициирующим звеном в этом процессе, но не более того. А будет человек развиваться или нет – это уже его выбор, а зачастую даже не выбор. Это в определенном смысле идет как-то само собой, изнутри, спонтанно, неконтролируемо. Даже, возможно, и сам человек этого не желает, но меняется.

Понимаете, это как научить быть «добрее»… Можно, конечно, помочь человеку справиться с его раздражительностью, научить иначе думать о других людях, по-другому воспринимать их, но вообще генетическая заданность «доброты» у конкретного человека – она константна. У одного такой потенциальный уровень, у другого – другой. Это как с умом. Интеллект тренировать можно, а ум – сколько тебе дали от природы, столько и есть. Причем я говорю именно о потенциальном уровне. То есть многое, конечно, зависит от того, насколько этот потенциал явлен, возможно, там еще в душе целые рудники «добра», «ума» и так далее, а на поверхности – все по мелочи. Но как «ум» разовьешь упражнениями? Что-то я сомневаюсь в такой затее.

Точно так же и с развитием личности. Дело в том, что у каждого из нас разная интенсивность потребности в индивидуальных отношениях. Кто-то в большей степени предуготован к ним, кто-то в меньшей. В буддийской и индуистской традиции есть представление о перерождении души – рождение, жизнь, смерть, новое воплощение. «Круг сансары» так называемый. Кстати, и у древних греков была такая теория, Платон об этом прекрасно пишет. В чем ее суть? Суть ее в том, что каждый из нас приходит на эту землю неоднократно. И приходим мы не просто так, а для внутреннего совершенствования, для своего духовного развития. С одного раза до состояния Будды, конечно, не дотянуть, поэтому приходится возвращаться и проходить в очередном воплощении очередную часть пути.

И что в соответствии с этой теорией получается? А получается, что одновременно на земле живут, то есть «воплощены», души с разной степенью своей «продвинутости»: кто-то больше развит, кто-то меньше, кто-то еще в самом начале пути, а кто-то без пяти минут Будда. К чему я об этом рассказываю? Вовсе не потому, что я верю в эту теорию. Нет. Я рассказываю об этом только потому, что любая теория (религиозная, философская, научная) имеет своей целью максимально корректно объяснить и систематизировать объективно наблюдаемые факты. И если такая теория вообще возникла, а она возникала, хотя и в разных трактовках, но чуть ли не во всех частях света, значит, есть некий объективный факт, который заставляет людей ее придумывать.

И факт этот, на мой взгляд, состоит в том, что одни из нас от природы производят впечатление неких аутсайдеров в пространстве духа, а другие – напротив, кажется, что без пяти минут Будды, в общем, святые и праведники. Это не значит, что жизненный путь никак на степень духовного (внутреннего, личностного – как угодно назовите) роста не влияет. Напротив. Но должны быть некие «задатки». Как с музыкальным слухом. Вот мой музыкальный слух – развивай, не развивай, Паганини не получится никогда, хоть убейся. В лучшем случае – уровень хоровика-затейника достичь можно. Это мой потолок. А у кого-то – он от природы блестящий, и есть возможность развивать его дальше. Так и личностный рост – его развивать можно, конечно, но в рамках, заданных матушкой-природой. Вот я, собственно, к этому все и рассказывал…

В общем, огромному количеству людей вполне комфортно и так, как они живут. Они не испытывают какой-то сверхъестественной потребности в индивидуальных отношениях, не испытывают тягостного одиночества, тоски по «родственной душе». Да, они тоже тоскуют, тоже мучаются, тоже хотели бы чего-нибудь такого родного и близкого. Но эта их тяга никогда не превращается в тот разрушающий гул, который способен взорвать внешнюю оболочку личности, чтобы, наконец, бабочка, таящаяся в их душе, выскользнула из своего кокона. Из какого яйца птенец вылупится, а из какого не вылупится – это науке неизвестно. В любом случае, намеренно и преднамеренно мы этого сделать не можем, оно или происходит, или не происходит.

Другое дело, что если человек этим вопросом серьезно и обстоятельно задается, то, скорее всего, у него уже произошел процесс некоего дистанцирования от той социальной пьесы, в которой он, как и все мы, автоматически отыгрывает свои роли: «Я хорошая мать», «Я плохая дочь», «Я прекрасный сотрудник и за 25 лет на производстве собаку съел». Значит, был перед этим тот внутренний дискомфорт, та неудовлетворенность «привычным», «налаженным» бытием, которая и заставила его искать нового себя. А как я уже говорил, нового себя можно найти лишь через Другого. Поэтому я и называю эти отношения «индивидуальными». В них каждый проявляет свою сущность, и потому эти сущностные отношения уникальны. Как доктор Курпатов писал в своем психософическом трактате: «Себя я узнаю, узнавая неузнаваемость Другого».

И здесь происходит этот переход на третий уровень развития личности. В чем его отличительная черта?.. Трудно сформулировать это в словах, но я попробую. А вы попытайтесь понять, ладно? Это ситуация, когда человек понимает, что единственной ценностью в этой жизни является очень странная вещь – наличие в ней людей, с которыми счастье молчать. Не потому, что «он молчит, и слава богу», а потому, что «он молчит, и все понятно». Когда человек понимает, что это является на самом деле системообразующей ценностью, а все остальное – лишь суета сует, он становится коллекционером в определенном смысле… Он коллекционирует эти звуки камертонов других человеческих душ.

– Коллекционеры тоже разные бывают…

В памяти почему-то сразу всплыл персонаж культовой книги Фаулза «Коллекционер». Бедные филателисты и нумизматы! Теперь этот нейтральный термин стойко ассоциируется с этой книгой и явно не добавляет ему приятного звучания. Но слово-то не виновато! Оказывается, Андрей употребил это слово намеренно.

– Я использую здесь, как кажется, не очень подходящее слово – «коллекционер». Но намеренно – чтобы снять налет нездорового романтизма со всего происходящего. Потому что сейчас я говорю вовсе не о тех экзальтированных персонажах, которые сходятся друг с другом, сплетают руки в едином порыве, широко раскрывают глаза и, восторженно озираясь, беспрерывно щебечут: «Ах, боже ж мой, прЭкрАсно!»

Нет, речь идет о естественных, спокойных, нормальных, здоровых, настоящих человеческих отношениях. Это не надрывная экзальтация, не разыгрывание социальных спектаклей (начальник – подчиненный, родитель – ребенок, супруг – супруга), это просто настоящие человеческие отношения. Другое дело, что на такие отношения готовы, к сожалению, немногие. И в своей жизни мы встречаемся с людьми, которые нам предлагают свободу этих отношений. Эти люди становятся нашими истинными друзьями.

К сожалению, наши настоящие друзья – они, как правило, из детства. В детстве все как-то проще. Мы легче сходимся – в нас нет еще целого эшелона социальных ролей, и пресловутый «жизненный опыт» не давит своей мертвой массой, нет и прагматической заинтересованности, столь свойственной для взрослых отношений. Это единение, которое возникает на уровне еще не созревшей, не выстроившейся окончательно личности. В детстве социальные роли еще не сформированы окончательно, их сравнительно мало, и поэтому наши «невидимки» легче из этой крепости выходят и чаще встречаются. Разумеется, такие отношения еще нельзя назвать индивидуальными в том смысле, о котором мы с вами говорили, но они очень близки им по сути.

Вот почему приятели с детства остаются ими, что бы дальше ни происходило. Один потом стал президентом, другой стал… не президентом – они совершенно счастливо себя могут вместе чувствовать. Почему? Потому что у них есть это базовое ощущение того, что все это наносное. Да они его, собственно, и не видят.

Наверное, Андрей тоже смотрел репортаж о юбилее первого президента России. К Ельцину приехали друзья детства, и, действительно, никакого особого пиетета они к своему товарищу не выказывали, общались запросто и очень сердечно, искренне, это было очень хорошо видно.

– Нет, этого репортажа я не видел, но и не в этом дело. Просто, когда я встречаюсь со своими однокурсниками, мне очень странно думать, что вот этот уже стал подполковником, этот – доцент, у этого трое детей, этот уже два раза развелся, а Лешка, погибший на «Курске», не приедет. Есть ощущение, что я с ними вчера расстался и что на самом деле ничего не изменилось. А оно и впрямь не изменилось. То, что мы становимся старше, не меняет нас сущностно. И если мы вместе стояли в нарядах, дежурили по камбузу, мыли гальюны – какая разница нам, кто мы сейчас?

И во взрослой жизни нашими друзьями становятся именно те люди, с которыми мы находим возможность такого несодержательного общения. Вы не можете определить такого человека: кто он вам – сотрудник, потому что у вас с ним какое-то совместное дело? Или, может быть, школьный друг жены? Вы не можете понять – кто он, у его роли нет названия. Это просто «твой человек», из твоей жизни. Интенсивность этих отношений может быть разная, с кем-то они становятся по-настоящему такими… ну, становятся определенным жизненным вектором. С другими – нет, ты просто знаешь, что всегда можешь с ними встретиться и счастливо помолчать.

Мне думается, важно начать искать… Точнее, не искать, а просто отслеживать собственные ощущения от разного рода отношений. Это самое главное – наличие так называемой рефлексии, то есть осознания собственного ощущения в подобного рода отношениях. И когда вдруг наш «невидимка» начинает ощущать свой объем, массу, рост, вес, когда он вдруг понимает, что его видят, что он нравится, что с ним все благополучно, – это те самые отношения. И уже одеваться в «костюм» необязательно. Более того – как-то глупо. И не страшно. А почему ему должно быть страшно? Что ему такого могут сделать? Плюнуть в него? И что?.. Просклизнет, понимаете. И не заметишь! Костюм испачкается, если на него плюнуть, другой придется надевать. А «невидимке»-то – в чем риск?

Поиск по критериям

– Я все-таки попробую сформулировать вашу мысль в виде совета. Итак: если уж «припекло» и ты страстно пытаешься избавиться от одиночества и даже записал себе эту цель в ежедневнике на первой странице, то главный совет – при каждом контакте с новым человеком, или с хорошо забытым старым, просто прислушиваться к своим ощущениям и «ловить» то, насколько в тебе откликается…

– Не думаю, что мы сможем дать какой-то универсальный совет, поскольку, как я уже говорил, многое зависит от уровня развития личности, от собственной способности человека к этим отношениям. Но в целом вы, конечно, правы. Важно понимать, насколько тебе комфортно в отношениях с человеком, насколько они естественны и непроизвольны. Ты задаешь себе вопрос: «А что я тут делаю? Зачем поддерживаю эти отношения?» И если оказывается, что никакой прагматической цели в этом общении нет – ты не решаешь с помощью него никаких специальных задач, не удовлетворяешь свое любопытство или какую-то другую психологическую нужду, а тебе просто уютно, комфортно, светло, – это именно индивидуальные отношения. Это ощущение некой синхронистичности, некой взаимности, некоего, как бы это сказать… сосуществования «на одной волне».

И никогда не требуйте большего! Знаете, здесь самое опасное – это начать наступление. Вот вы попадаете с человеком на одну волну, и дальше – «О! Какой прекрасный человеческий экземпляр!» И давай, значит, «углублять», «расширять» и «совершенствовать». Мол, мы сейчас такую волну замутим, закрутим, погоним!.. Нет, подобный энтузазизм вызовет скорее обратную реакцию, потому что… слишком быстро «разделся». И слишком надсадно начал «раздевать», что тоже важно.

Это обоюдное, взаимное поступательное движение. Начинается все с верхней одежды – шляпа, трость, шарф, пальто… Это очень такое неспешное поступательное мероприятие. Мы постоянно, шаг за шагом, открываемся навстречу друг другу, показывая себя не стесняясь и рассматривая без хищного любопытства. Если ты внутренне ощущаешь, что эти отношения – огромная ценность, то все получается. Когда ты понимаешь, что близкие, по-настоящему искренние отношения с человеком являются для тебя наиважнейшей ценностью, ценностью большей, чем любые твои страхи, тогда ты перестаешь эти страхи испытывать. А страх – это то, что и заставляет тебя одеваться, кутаться во все твои роли, костюмы, маски и маскхалаты.

Чем больше ты «одеваешься» во все это, чем больше ты закрываешься, защищаешься, эшелонируешься, тем меньше у тебя шансов, что кто-то с тобой по соседству обнажится. Нет, этого не будет. И это абсолютно логично. Если на пляже появятся сто человек в костюмах, то те, кто там загорают, по крайней мере, закроются полотенцами. А то и маечку на себя накинут…

Близкие отношения – это больше и ценнее, чем все мои страхи… Выбираю эту фразу-формулу для аутотренинга! Она действительно «убивает», волшебным образом выключает внутренние страхи «сближения».

– Прислушиваться к своим собственным чувствам, понимать ценность этих отношений как таковых, не торпедировать их, самому быть готовым «снять» с себя чуть больше, быть более открытым, дав таким образом человеку «знак», что вы ему доверяете, – это очень важно. Тотальное недоверие друг к другу особенно интенсивно проявляется на втором уровне развития личности. Такой человек всех проверяет без перерыва – искренен ты с ним или нет. Он даже и верит, но все равно не доверяет, находит в защиту собственных сомнений и подозрений массу дополнительных аргументов. Вообще это очень мучительно. И надо быть готовым к тому, что если человек еще не на третьем уровне развития личности, а только на втором – он в принципе способен к индивидуальным отношениям, он хочет их, он мечтает о них, но при этом он будет давать вам по мордасам, пока совсем не истощится.

– Можно ли каким-то образом повлиять на процесс поиска, организовать «приток» потенциально близких людей, увеличить вероятность возникновения близких отношений?

А помните, мы в детстве в «бутылочку» играли, на желания? Это был такой легальный способ сделать то, что без игры сделать было неловко и вообще невозможно, например поцеловаться…

– Думаю, искусственно это невозможно подстроить. Эти люди или появляются, или нет. И если они появляются, то это значит, что ты готов к таким отношениям. А если они не появляются, то… нет, не потому что их физически нет рядом. Просто ты пока сам к этому не готов. Будешь готов, будешь открыт, будешь не жажду испытывать, а научишься поить, вот тогда они и появятся. Тут же в чем хитрость… Когда ты хочешь этих отношений, потому как у тебя жажда, ты, получается, реципиент. А надо быть донором. Желающих напиться – множество. Способных утолять чужую жажду, причем безвозмездно, то есть не ожидая взамен вознаграждения, – единицы. И они друг друга видят как рыбак рыбака.

Впрочем, у каждого человека есть в той или иной степени потребность в самоактуализации, то есть к личностному росту, к проявлению этого нашего «невидимки». Но есть и другой процесс, процесс самореализации. И если первое – самоактуализация – это процесс внутреннего развития, то самореализация – это процесс развития своих талантов, способностей, задатков. На самом деле эти процессы не увязаны жестко между собой, но они, как правило, взаимодополняют друг друга. И люди, которые претерпевают личностное развитие, как правило, все время пытаются что-то делать, что-то созидать, то есть самореализовываться. Поэтому в компании людей созидательных, создающих какой-либо продукт – материальный, интеллектуальный, какой угодно, – «наших» людей, как правило, оказывается больше.

Выделить же какие-то особые качества личности, готовой к индивидуальным отношениям, ее черты, некий формальный перечень опознавательных характеристик невозможно. «Академических» критериев нет. Но в целом это люди, которые жаднее живут. В них есть эта потребность – создавать, творить, быть полезным. У них больше любопытства к жизни – любопытства в очень хорошем смысле и качестве этого слова.

Так что у меня нет рецепта. Но я искренне верю, что таких людей много.

– Верите или уже проверили?

– Верю, что они не только в моей жизни встречаются. Что они живут и ходят рядом и что для встречи с ними в общем-то совершенно не обязательно быть доктором Курпатовым. Они есть, и я понимаю, что они точно так же, как и любой другой, хотят этих отношений. А если этого все хотят, то я не вижу никаких проблем в этих отношениях. Проблемы начинаются, когда такие отношения пытаются формализовать, и здесь очень важно держать эту ноту – «да, мы что-то делаем вместе, потому что нам это интересно, но мы вместе не поэтому».

Если эта нота держится, то все внутренние напряжения, которые возникают у этой пары, аккуратно кладутся на одну чашу весов, а то, что между ними есть, – такие очень глубокие, настоящие человеческие отношения – всегда лежит на другой. В общем, на одной чаше – главное, а на другой – то, что сегодня у кого-то шлея под хвост попала, пчела укусила, и кто-то кому-то что-то не то и не так сказал. И становится совершенно очевидно, какая чаша весов перевешивает.