Текст книги "Опальный адмирал"

– Понял, мой адмирал. Пробить тревогу?

– Рано, капитан первого ранга. Слишком рано. Мы даже не знаем, где противник и встретим ли его вообще.

В это время в рубку вошел вестовой с подносом. Горячий ароматный отвар был совершенно кстати.

– Вы распорядились? – поинтересовался Винг у вахтенного офицера.

– Думал, вам так легче будет проснуться.

– Благодарю сердечно. О! Мой любимый шиповник.

– Старались, ваше благородие. Помним, кто что любит, – ответствовал вестовой.

– Благодарю за службу. Угощайся сам. Полночи, наверное, на ногах.

– Рады стараться. А от горячего шиповника не откажусь. В этот поход баталеры все самое лучшее загрузили. Ребята удивлялись, кто так крапивное племя прижал? Никогда такого не было, что мука только белая, солонина почти без костей и жил, крупы чистые, просушенные.

– Стараемся, – бесхитростная похвала матроса была приятна.

– Это начальник штаба все так хорошо устроил. Лучше него никто не мог бы поход подготовить.

Горячий отвар согревал изнутри и бодрил. Бег мыслей в голове постепенно стих. Страх перед грядущим сражением тоже отступил. Контр-адмирал поднялся на ходовой мостик. За ним последовали командир броненосца и начальник штаба. Холодный ночной воздух бодрил.

– Будем просчитывать бой? – поинтересовался Урин Корг.

– А нечего просчитывать. Первым в линию ставим «Королевский скипетр». Мы идем за ним. Остальные следом. Замыкающим будет «Решетка». Крейсера Куттера держатся параллельной колонной. В бою в первую очередь стараемся выбивать новейшие корабли. При возможности бить по одной цели вдвоем. Помните стрельбы у мыса Рипалс?

Старина Куттер зажимает голову или хвост бурландов. Авизо работают репетирными судами и скопом давят вражеских разведчиков. И ничего придумывать не надо. Поврежденные корабли отползают к конвою и поддерживают «Горца» оставшимися орудиями. Мы это уже обсуждали.

– Собрание эскадры будет?

– Нет, капитан первого ранга, времени нет. Нам сейчас важна скорость.

Иркан Урдо согласно кивнул. Наследник древнего роксоланского рода спрашивал, так как кто-то должен был задать этот вопрос, ну и еще раз для себя лично удостовериться, что контр-адмирал не собирается делиться ответственностью с подчиненными. Урдо это устраивало. Он сам и его предки всегда так поступали. По-иному он и не мыслил. Сюзерен всегда отвечает за своих вассалов. Вассалы платят верностью.

Через час пришла очередная искрограмма из Порт-Маурта. Сообщалось, что обстреливали порт не меньше шести броненосцев и столько же крейсеров. Огонь велся из пятнадцати-, тринадцати с половиной, двенадцати-, восьми– и шестидюймовых орудий. Выход с внешнего рейда затруднен. О своих потерях Сорг Урал не сообщал. Это понятно, искрограмму могли перехватить бурланды.

– Все ясно, – изрек Аранг Винг. – Тропан ударил по базе старыми кораблями. «Первопроходцы» со своими двенадцатидюймовками в барбетах, «Пороги слез», «Зеленая долина» с пятнадцатью дюймами в башнях и восьмидюймовками в казематах. Кто-то из новых кораблей для поддержки на случай, если бы Урал решил дать ночной бой. Крейсера, скорее всего, тоже старые.

– Поздравляю! – заявил он, повернувшись к начальнику штаба. – Нам придется иметь дело только с новыми кораблями.

– Не вижу повода для радости.

– Контр-адмирал прав, – меланхолично изрек Урдо. – Наш обоз больше одиннадцати узлов не даст при всем желании. Мы будем вынуждены ползти со скоростью транспортов.

– Пятнадцать дюймов наша броня не удержит. Будем рады, мощные старики заняты береговыми батареями.

– Я буду рад, если не все снаряды с батарей ушли в волны.

– Вы не выспались, капитан второго ранга. Приказываю идти вниз и досыпать. В бою вы мне будете нужны свежим, отдохнувшим, сообразительным и очень злым. Отдыхайте, пока можно. Вас это тоже касается, капитан первого ранга.

– У меня скоро вахта, мой адмирал. Разрешите остаться в рубке.

На тонких аристократических губах командира корабля играла легкая улыбка. Короткий кивок, и Иркан Урдо сбежал по трапу вниз. Громко лязгнул бронированный люк.

Аранг Винг достал из кармана луковицу хронометра и подсветил циферблат фонариком. Половина седьмого по меридиану Винетты. Рассвет наступит часа через два. Контр-адмирал понял, что спать ему совершенно не хочется. Даже если спуститься в каюту, забраться под одеяло… Нет, решительно, заснуть не получится. Но можно включить свет в кают-компании и перечитать любимые стихи Лотара Врангера. Этот роксоланин удивительно хорошо писал о покорителях бескрайних восточных степей и лесов Алании. Сильный поэт, умел чувствовать жизнь сердцем, и стих у него хороший, легкий.

Глава 13

Утром над водой сгустился туман. Эскадра вынужденно сбросила скорость до семи узлов. Над мачтами подняли сигнальные воздушные шары. Сквозь белесую пелену доносились протяжные гудки.

Аранг Винг, заложив руки за спину, вышагивал по крылу мостика. Пятнадцать шагов в одну сторону, пятнадцать в другую. И так без остановки. Сигнальщики делают вид, будто не замечают контр-адмирала. У них своя служба. Люди до рези в глазах вглядываются в струящиеся над морем волны тумана.

Контр-адмирал не в духе. Туман мешает, связывает по рукам и ногам. Чувствуешь себя как муха в желе. Ничего не поделать. Остается только мерить мостик ногами. Пятнадцать шагов в одну сторону, пятнадцать в другую. Только ждать, когда солнце растопит осклизлую хмарь.

Видимость чуть больше пяти кабельтовых. От дозорной линии толку нет. В такой туман, даже если в середину ордера занесет вражескую эскадру, ее не сразу заметят. Вон по левому борту что-то темнеет непонятное. Похоже на крейсер. Вроде бы «Пикинер» или «Кирасир». Кажется. Нет, крейсера у нас идут по правому. Тогда кто это?

Тишину разорвал истошный вопль сигнальщика с марса фок-мачты. Вспыхнул боевой прожектор. Столб света пробил туман и заскользил по борту неизвестного судна.

Под лучом света в тысячи свечей туман извивался и струился молоком. Тяжелая волокнистая белесая масса текла как живая. Казалось, это огромная медуза заполонила собой мир. Прожектор прожигал ее раскаленной иглой. Мучнистые волны колыхались, текли. Под лучом капельки тумана вспыхивали яркими искрами. Завораживающая картина. Чарующая. Опасная.

Смотришь на живые молочные струи и не замечаешь, как туман проникает в душу, обволакивает и усыпляет. Белые струи струятся, поглощают, затапливают море и эскадру. Они живые, чарующие, гипнотизирующие. Волны тумана подчиняют волю, поглощают, заколдовывают душу. От них цепенеешь, как кролик перед удавом.

Неизвестный корабль приближался. Серый массивный корпус проглядывал сквозь разрывы белесой пелены. Прожектор скользил по броне, выхватывал из облачной хмари башни, трубы, закрепленные на рострах шлюпки. Ненадолго, туман опять быстро заживляет раны от огненной спицы прожектора. Серый призрак скользил беззвучно. Туман вообще скрадывает, ворует звуки.

На «Королевском дубе» пустили пар в ревун. Низкий протяжный гул бил по голове, заставлял болезненно кривиться и стискивать уши руками. Броненосец ревел, как раненый дракон. Гудящий, проникающий под череп, жуткий звук.

Туман течет и клубится. Он слоится жидким густым студнем. Он плывет сгустками над водой. Туман обманчив. Он скрадывает расстояния. Искажает звуки. Иногда кажется, что даже само время тонет и растягивается в мутной паутине. Нет ни воды, ни неба, только густые волны вокруг тебя.

Неизвестный выплыл из белой клубящейся стены. Он совсем близко. Три, четыре кабельтовых? Не более. Еще чуть-чуть, и беды не миновать.

Корабль идет параллельным курсом. Низкий полубак, массивные концевые башни, одноорудийная бортовая башня старшего калибра, характерные треногие мачты, две трубы поперек корпуса, в облике легко узнается «Неприступный» или «Разрушитель». Оба броненосца похожи как близнецы-братья. Да, это наш, на корме развевается лазоревое полотнище с черным драконом Валузии.

– Куда его занесло?

Из штурманской рубки выскочил лейтенант и метнулся к сигнальному прожектору. Включил. Застучал ратьером. Почти сразу в ответ замигали с мостика приблуды.

– Вот так и седеют раньше времени, – бросил в пространство контр-адмирал.

Если концевой броненосец вынесло в голову колонны, то кто знает, что творится в хвосте эскадры? Вот именно. Остается надеяться, что никто не отобьется и не потеряется.

Тяжелое туманное утро давило. В голове бродили нехорошие мысли. Вингу вдруг подумалось, что ночные искрограммы – это чья-то дурная шутка или провокация разведки Заморянской Федерации. Он даже почти было собрался идти в искровую рубку, ему казалось, что вот-вот придет новое сообщение из Порт-Маурта и развеет все тревоги и опасения. А может быть, со встречного купца передадут свежие новости.

Вдруг так и есть? Войны нет. На островах Кос все спокойно. Идет тихая размеренная провинциальная жизнь. На бирже выставляют сахарный тростник, нафту и каучук. Коммерсанты торгуются, ждут выгодный фрахт с бурландским тростником. Контрабандисты радуются грядущему повышению пошлин.

Броненосцы и крейсера вице-адмирала Сорга Урала дремлют у причалов и на бочках. На береговых батареях неспешно идет служба. Солдаты таскают в казармы ром, у кого срок службы выходит, задумываются о покупке куска земли на Прике. Привыкли люди к жизни в колонии, многие не собираются возвращаться в метрополию.

В городе офицеры, плантаторы и чиновники собираются по вечерам в уютном ресторанчике на улице Первопроходцев и ведут рассудительные беседы за бокалом рома. Капитаны каботажников травят морские байки, подкатывают к местным даурам и тщетно пытаются подпоить плантаторов, чтоб выпытать: стоит следующим рейсом привозить партию ахеронских рабов или не стоит?

Извечный вопрос – спрос и цена на кафров колеблются самым причудливым образом. Раз на раз не приходится. Можно разбогатеть за один рейс, а можно сдать товар за бесценок. Всяко бывает. Некоторым везет.

Тихая размеренная жизнь заморской колонии. Мир уже изменился, а кажется, что нет. Надеешься – придешь в Порт-Маурт и застанешь его таким, каким видел в последний раз лет десять назад. Жизнь на тропических островах течет медленно. Там десятилетиями ничего не меняется.

Это все мечты. Подлое подсознание пытается перерисовать мир под свои глубинные представления об этом самом проклятом мире. Это иллюзия. Стоит позволить ей завладеть душой, и ты уже будешь видеть, но не увидишь, будешь слышать, но не услышишь. Раз поддашься самообману, пойдешь на поводу внутреннего животного, и все, считай, благородный даур мертв.

Ближе к десяти часам туман развеялся. Аранг Винг поднялся на мачту до прожекторной площадки и невозмутимо обозревал бесформенную кучу, в которую превратилась эскадра. Расползлись. Овечья отара на горном склоне с живописным видом на пропасть. Даже страшно становится. Хотя нет, страшно было утром, сейчас же контр-адмирала гложет жуткое любопытство – как так вышло, что обошлось без приключений? Даже странно немного.

Вон – «Разрушитель» так и болтается по правой раковине. Решетчатые мачты «Неукротимого» выделяются на самом горизонте в сотне кабельтовых по левому борту. Крейсера «Искатель» и «Сапфир» вынесло далеко вперед, идут рядом с передовым дозором. Какой-то авизо вклинился между броненосными крейсерами, идет почти впритирку, и как только не раздавили беднягу! Повезло людям.

Еще час ушел на восстановление строя и перекличку. Морские демоны милостивы – даже удивительно, все транспорты на месте. Ни один морской баран не отбился от каравана. Чудеса бывают.

Эскадра неторопливо приближалась к Наветренному проливу. Контр-адмирал Винг согласился с предложением начальника штаба форсировать пролив ночью, идти по счислению, дождаться утра милях в двадцати от берега и только затем прорываться в порт. Была надежда, что утром к ним присоединятся корабли вице-адмирала Урала. В крайнем случае вышлют авизо с картой минных заграждений. План хорош, он не учитывал только одного – намерений адмирала Тропана.

Около одиннадцати часов над морем зазвучали частые выстрелы. Где-то прямо по курсу шел бой. Били из скорострелок. Характерный звук выстрела морской пятидюймовки. Передовой дозор явно напоролся на противника.

Аранг Винг вытер пот со лба. На его лице светилась тихая вымученная улыбка.

– Наконец-то, – прошептал он. А затем перегнулся через поручень мостика и проорал: – Боевая тревога!

Иркан Урдо метнулся в штурманскую рубку и ударил кулаком по тангетке.

– Боевая тревога! – донеслось с палубы.

Тревожно гудели колокола громкого боя. Нижние чины и офицеры побежали по боевым постам. На мачтах взвились флажные сигналы. Канониры выкручивали заглушки из стволов орудий. Носовая башня повернулась на два румба. Орудия шевельнулись и замерли. Из дымовых труб вырвались черные клубы. Кочегары кидали в топки уголь, поднимали давление в котлах. Вентиляторы с гулом всасывали в нутро корабля свежий воздух. Броненосец увеличивал ход.

– Даур контр-адмирал, – на мостик взлетел запыхавшийся мичман. – Искрограмма с «Озверелого». Сообщают: обнаружен вражеский крейсер. Ведут бой.

– Не слишком ли озверели на «Озверелом»? – ироничным тоном полюбопытствовал адмирал.

– Скорее всего, навалились толпой. У нас шесть авизо в дозоре. Если втроем полезут, то «собачке» будет тяжело, – заметил подошедший со спины Иркан Урдо.

Ожидание было недолгим. Вскоре впередсмотрящие заметили идущий полным ходом корабль. Быстроходный авизо приблизился к флагману, с его мостика замигал фонарь.

– Что пишут? – Аранг Винг довольно-таки плохо разбирал сигнальную азбуку. Сказывалось долгое отсутствие практики.

– Перехвачен крейсер типа «Цука». С «Озверелого» дали сигнал лечь в дрейф. В ответ бурланды открыли огонь. «Озверелый» и «Веселый» ответили, добились попаданий. Противник уходит на норд-вест.

Начальник штаба еле сдерживался, чтоб не расхохотаться. Молодцы! Дерзость и бесшабашность командиров дозорных авизо просто восхитительны. Приказ лечь в дрейф всегда воспринимается не иначе как хамство. Тем более если он адресован военному кораблю.

– Капитан-лейтенант Сорт соответствует своему кораблю, звереет моментально, вы не находите, даур Корг? – Аранг Винг явно находился в хорошем расположении духа. – Зато теперь мы знаем, что война на самом деле началась.

– Мой адмирал, у нас есть не меньше часа, – командир броненосца приблизился к Вингу и негромко предложил: – Я могу распорядиться перевезти вашу семью на транспорт?

– Нет. Мои дети не имеют права бежать от опасности. Они хотели увидеть сражение – пусть видят.

Получилось несколько старомодно, как в рыцарском романе. Однако Иркан Урдо даже не удивился. Признаться, он сразу надеялся, что контр-адмирал ответит отказом. Есть вещи, которые не осуждаются, к ним относятся с пониманием, но и не одобряют.

Каперанг Урдо только молча кивнул. В его глазах читалось одобрение поступка командующего. С точки зрения настоящего военного моряка, на броненосце гораздо безопаснее, чем на безоружном транспорте. Он знал свой корабль, чувствовал и любил его. Урдо искренне верил, что командует одним из лучших кораблей королевского флота. Иначе и быть не могло. Может, это покажется наивным, но даур Иркан тан Урдо верил, что «Королевский дуб» не погибнет в бою, не погибнет, и все тут. Молодости свойственно верить в свое бессмертие. Это нормально.

Между тем Винг подозвал вестового.

– Братец, бегом в салон. Передай дауре Винг и моему дворецкому Барко Лурку, чтоб немедленно спускались вниз. Барко знает.

Эскадра перестроилась. В левой колонне дымили шесть броненосцев. Возглавлял строй «Королевский скипетр». За ним шел «Королевский дуб». Замыкал линию «Неукротимый». Справа от линкоров вспарывали волны крейсера. В голове крейсерской колонны шли бронепалубники «Истребитель» и «Ночной охотник». За ними вытянулись линией пять броненосных крейсеров.

Бронепалубные «Кварц» и «Кремень» держались особняком. Эти корабли с характерным профилем с пятью трубами предназначались на роль спасательной команды. Быстроходные и вооруженные только мощными семидюймовыми орудиями крейсера должны бросаться в бой в переломный момент. Возлагался на них и перехват отбившихся от старших братьев вражеских крейсеров. Добивание калек само собой разумеется.

Караван транспортов оберегали броненосный «Красный горец» и четверка бронепалубных крейсеров первого ранга. По первоначальному плану их должно было быть меньше, но командующий эскадрой после долгих раздумий усилил отряд «Сапфир», «Гранит» и «Аквамарин» еще и «Искателем». Все четверо типичные «семитысячники». Только на «камнях» размещалось по десять семидюймовок, а на «Искателе», равно как и на его собратьях во главе крейсерского отряда, стояли мощные девятидюймовые орудия в концевых башнях и по десять шестидюймовок в бортовых спонсонах.

«Мурена» и «Палтус» шли с купцами. Оба минзага под завязку забиты минами. Вступать в бой на этих кораблях – это даже не риск, а самоубийство. Одного осколка хватит, чтоб разнести минзаг на заклепки. Все свои двенадцать авизо контр-адмирал Винг равномерно распределил между отрядами. Пока они несли передовой и фланговый дозор, после начала боя оттянутся к броненосцам и крейсерам.

Глава 14

Искровая станция флагмана уловила в эфире переговоры бурландов. Не дожидаясь подтверждения с мостика, мичман Строг заглушил передачу помехами. Буря приближалась. На флагмане были уверены, что тот самый бурландский крейсер уже давно передал своим координаты точки стычки с валузскими авизо. Сейчас на пути эскадры собирался флот адмирала Тропана. Бурландский командующий не дурак, он обязан поймать эскадру Винга на переходе.

Разорвав дистанцию до каравана, контр-адмирал Винг опять снизил эскадренную скорость до десяти узлов. Именно столько могли держать транспорты, не насилуя свои машины. Нельзя идти слишком близко к транспортам, но и отрываться от них тоже не следует.

– Сколько они соберут? – Капитан второго ранга Корг опустил бинокль.

– Трудно сказать. Наши силы Тропан знает. Постарается создать перевес. Что мы не можем бросить транспорты, он тоже знает. Восемь-десять броненосцев он обязан собрать.

– На что мы надеемся, мой адмирал?

– Я надеюсь на моих людей, – пожал плечами Винг.

Он собирался еще что-то добавить, но тут на мостик взбежал посыльный из искровой рубки. Новая искрограмма из Порт-Маурта. Новости неутешительны. Бурланды высадили десанты на острове Малый Кос и на Прике близ городка Лирото.

– Кто высадку поддерживал? Пишут, нет?

– Не пишут, – задумчиво протянул Аранг Винг, почесывая в затылке.

Бровь каперанга Урдо поползла вверх, при нем контр-адмирал никогда так не делал. Впрочем, все можно списать на нервное напряжение.

Самая страшная пытка – это неизвестность. Томительное ожидание неизвестно чего. Не все выдерживают. Для многих легче сломя голову броситься на врага, чем ждать и выжидать.

Боевую тревогу давно уже отменили, но люди оставались на местах. Все знали, что затишье недолгое. Бурланды должны быть прямо по курсу.

Дозорные авизо милях в пяти перед эскадрой. Держались широким фронтом. Сейчас уже не было смысла выдвигать авангард далеко вперед.

– Дым прямо по курсу! – прокричали с дальномерной площадки.

– Хорошо. Капитан первого ранга, распорядитесь увеличить скорость, – спокойным тоном произнес Аранг Винг. В глазах контр-адмирала зажглись злобные огоньки.

Один из четверки авизо развернулся и помчался к броненосцам. Из труб корабля вырывались клубы черного дыма, за кормой вздымались буруны.

– «Строгий» бежит, – заметил старший офицер Аракс.

С авизо замигали прожектором. «Много дымов. Обнаружены шесть броненосцев и двенадцать крейсеров». Передав сообщение, разведчик лихо развернулся и пристроился слева от «Скипетра».

– Идут, – лицо контр-адмирала непроницаемо. – Передать по линии: полный ход. Держать семнадцать узлов! Крейсерам Куттера – держать голову колонны на траверзе «Неукротимого», быть готовыми к маневру.

Эскадра шла навстречу врагу. После того как «Скипетр» прорезал фронт авизо, разведчики пристроились рядом с броненосцами.

– Убрать скорлупки с левого борта!

Серия вспышек прожекторов. «Буйный» обогнал броненосцы и, перестроившись, сбросил скорость, укрываясь за стальной громадой тяжелого корабля. «Строгий» и «Озверелый», разогнавшись, прорезали строй эскадры. Маленькие быстроходные кораблики играючи проскочили перед форштевнями броненосцев. Рискованный маневр.

Прямо по курсу отчетливо виднелись вражеские корабли. Бурланды шли тремя колоннами. Флагманский броненосец адмирала Эстера Тропана «Генерал Прайт» возглавлял отряд из трех однотипных кораблей. Параллельным курсом резали волны броненосец «Долина костей» и два его собрата по серии. Неплохие корабли, выделявшиеся ромбическим расположением двухорудийных башен главного калибра. За ними шла пара броненосных крейсеров типа «Орискани». Третья колонна держалась левее. Это были два сверхмощных крейсера «Громовые ворота» и «Дальний перевал», с ними пара броненосных «Мерток» и «Шугард».

Вскоре показалась четвертая колонна. Еще четыре броненосных крейсера. На флангах кораблей линии шли легкие крейсера. Их уже можно было не считать. Адмирал Тропан бросил в бой все, что мог, и этого должно было хватить, чтоб втоптать эскадру контр-адмирала Винга в дно морское.

– Дистанция семьдесят кабельтовых!

– Сигнальте на «Скипетр»: быть готовым к повороту направо. Сигнал три зеленые ракеты.

– Дистанция сокращается, – как бы невзначай напоминает начальник штаба.

– Боитесь, капитан второго ранга? Я тоже боюсь.

Аранг Винг опустил бинокль. Противника и так хорошо видно.

На стеньгах «Королевского дуба» трепетали алые флаги, означавшие «веду огонь». На гафеле грот-мачты развевалось лазоревое знамя с черным драконом королевского дома Валузии. Шел обратный отсчет. Время стремительно убегало, просачивалось сквозь пальцы, испарялось морской пеной.

– Убрать всех вниз, – скомандовал Иркан Урдо. – Расчеты абордажных пушек тоже вниз. Сигнальщикам в укрытие.

– Мой адмирал? – командир корабля бросил вопросительный взгляд на контр-адмирала.

– Рано.

Аранг Винг поднял бинокль. Оптика приблизила, увеличила вражеские корабли. Видно, что Тропан начал перестроение. Правая колонна снижает ход. Новейшие броненосцы дымят, как проклятые, разгоняются.

– На дальномере шестьдесят!

Контр-адмирал с размаху швыряет бинокль на крышу орудийной башни.

– Сигнал к повороту. Огонь открывать по готовности.

С мостика уходят в небо три зеленые ракеты. Молодой мичман нервно трет рукой ствол сигнальной ракетницы. Его лицо бледнеет. На лбу выступает испарина. Человеку страшно. Контр-адмирал подмигивает мичману. Бывает. Со всеми бывает.

– Молодой даур, кто у нас в кормовой рубке командует?

– Капитан второго ранга Сард эрл Аракс, мой адмирал!

– Вы уверены, что он на посту? – сам Аранг видел, что старший офицер еще четверть часа назад убежал на запасной командный пост.

– Он строгий и придирчивый офицер, – на щеках мичмана играл румянец, мертвенная бледность исчезла.

– Бегите, проверьте кормовую рубку, заодно поднимитесь на второй дальномер, запросите обстановку и возвращайтесь с докладом.

– Слушаюсь!

– Дело убивает страх, – заметил Урдо.

«Королевский скипетр» резко отвалил вправо, пересекая курс вражеских колонн. За ним последовал флагман. Поворачивая на полном ходу, броненосец сильно накренился. В этот момент прогремел первый залп со «Скипетра». Спардек окутало дымом.

Следом открыл огонь флагман. Торжествующий, рвущий барабанные перепонки рев семидюймовых орудий. Бьющий в нос острый запах сгоревшего кордита. Тяжелые, свинцовые секунды ожидания. Первый залп лег с перелетом. Пять столбов черного дыма выросли чуть правее третьего броненосца бурландов.

Орудийные стволы шевельнулись. Новый залп. Перезарядка, и снова казематы выплескивают в направлении противника начиненные лиддитом снаряды. Управлявший огнем капитан третьего ранга Гарад решил не дожидаться результатов падения второго залпа. Кажется, этот маневр называется «пристрелка лесенкой».

Есть накрытие! Снаряды рвутся рядом с вражеским флагманом. Третий залп опять лег с перелетом, но это не важно, «Королевский дуб» перешел на беглый огонь. Корректировка по второму залпу. Все шесть четырнадцатидюймовых башенных орудий почти одновременно выплеснули языки дыма и пламени. В лицо контр-адмирала ударила тугая волна теплого воздуха. Мостик под ногами качнулся.

Вокруг вражеских кораблей вздымаются грязные столбы огня, дыма и водяных брызг. Противник в эллипсе рассеивания. Перелеты ложатся рядом с концевыми броненосцами. Сразу накрывается вся колонна.

– Есть! – вопят с дальномера.

– Держи горяченького, – выдыхает Урдо.

– Надо повторить, – Аранг Винг бьет кулаком по поручню.

Первое видимое попадание. Над «Генералом Прайтом» расплывается грязно-серое облако взрыва.

Преимущество у валузов, удачный маневр с охватом головы позволяет бить прицельными полновесными бортовыми залпами. Противник не ожидал, что валузы откроют огонь с дистанции пятьдесят восемь кабельтовых. Тропан явно рассчитывал завязать бой на средней дистанции, думал, что у него еще есть время на перестроение. Он ошибся.

Попадания следуют одно за другим. Два семидюймовых фугаса рвутся на спардеке «Полковника Альдеры». Тяжелый снаряд бьет в барбет правой носовой восьмидюймовой башни «Генерала Прайта».

Крейсер «Мондок» пылает. Всего за минуту успел словить не менее четырех снарядов, из них один старшего калибра. Впрочем, семидюймовые фугасы новых броненосцев Валузии тоже не подарок – по восемьдесят килограммов в каждом. Снаряд почти в два раза тяжелее, чем у обычных шестидюймовых скорострелок.

«Королевский ворон» тоже ведет огонь по бурландскому флагману. Старички «Неприступный» и «Разрушитель» бьют по крейсерам. Противник начал отвечать. С курса не сворачивают. Проклятый Тропан упрямо сокращает дистанцию. Он только перестроил свои колонны пеленгом, чтоб открыть углы концевым кораблям.

Первые залпы бурландов ложатся с перелетами. Не могут поймать дистанцию. Постепенно противник пристрелялся. «Королевский скипетр» получил два снаряда в носовую оконечность. Плюс восьмидюймовый фугас разорвался на верхнем поясе под казематом. Броня выдержала, но казематная семидюймовка прекратила огонь.

Уже через четверть часа после первых накрытий прилетело флагману. Тяжелый снаряд, не меньше тринадцати с половиной дюймов, прошил третью трубу. Затем попадания последовали одно за другим. Противник вцепился в валузов клыками орудий. Три шестидюймовых снаряда кучно ударили в броневой пояс. Среднекалиберный бронебойный снаряд пробил бак, прошел насквозь через кубрик, дал рикошет от броневой палубы и взорвался под палубой шкиперской.

– Не будем рисковать, дауры. Бегом в рубку, – молвил контр-адмирал Винг, когда очередной осколок провизжал над мостиком.

– Становится жарко. У этих фермеров дьявольски сильный продольный огонь, – невозмутимо заметил Иркан Урдо. Командир корабля вежливо пропустил адмирала вперед. Сам он ушел с мостика последним.

Вовремя. Стоило за офицерами захлопнуться массивной бронированной двери, как сверху ударило. Стальная толстостенная труба рубки загудела. С подволока посыпалась краска.

– Проклятье, похоже, мы потеряли дальномер.

Восьмидюймовый фугас разнес штурманскую рубку. Второй мостик и дальномерную площадку перекосило. Из расчета дальномера выжил только один человек.

В отличие от бризантных лиддитных снарядов на валузской эскадре, фугасы части кораблей бурландов были начинены тротилом. Мощное взрывчатое вещество, рвущее железо в клочья, разрывающее корпус снаряда на крупные тяжелые зазубренные осколки. Один такой осколок прошел насквозь через тело сигнальщика и разбил вдребезги сигнальный прожектор. На дальномерной площадке людей порубило в фарш.

Через минуту бронебойный снаряд главного калибра прошил крышу и заднюю стенку каземата. Тугой взрыватель не сработал. Стальная болванка ударила в барбет средней башни. Закаленная цементированная броня выдержала. Очередной фугас разорвал третью трубу.

Дистанция сократилась до сорока пяти кабельтовых. Адмирал Тропан повернул налево, выстраивая свои корабли параллельно линии броненосцев Валузии. После поворота два или три залпа бурландов легли с недолетом. Канониры по инерции делали поправку на сокращение дистанции.

Старший калибр валузов перешел на бронебойные снаряды. Скорострельные шести– и семидюймовки продолжали засыпать врага градом лиддита. Дистанции заданы заранее. Артиллерийским офицерам оставалось только следить за боем и вовремя передавать команды в погреба и на орудийные площадки.

На броненосце «Генерал Ривер» не успели отреагировать, когда флагман круто повернул налево. Командир броненосца рванул рычаг машинного телеграфа на «полный назад» и прокричал, чтоб переложили руль на левый борт. Огромный корабль покатился в сторону, сбрасывая ход. Под его кормой вздымались пенные буруны.

Пропустив флагман, на «Ривере» дали ход. И в этот момент тяжелый снаряд с «Королевского ворона» прошил палубу и ударил в трубу элеватора правой носовой восьмидюймовой башни. Закаленная стальная болванка разорвала броню, протиснулась в трубу и лопнула облаком огня. Элеватор разорвало и смяло как старую газету. Загорелись пороховые заряды. Фонтанирующую огнем гильзу впрессовало в пороховой погреб.

Облако взрыва медленно рассеивалось. Его относило к корме. И тут из восьмидюймовой башни брызнуло ослепительное пламя. Массивный эллипс крыши башни, кувыркаясь, полетел в небо. Броненосец в восемнадцать тысяч тонн водоизмещения тряхнуло, как консервную банку. Взрывом перекосило погон бортовой башни главного калибра, контузило тех, кто находился в рубке, погнуло крыло мостика.

Беда не приходит одна. В «Ривер» ударили еще два тяжелых снаряда и пять фугасов скорострелок. Переднюю правую трубу сорвало взрывом, и она упала на мостик. Туча мелких, раскаленных добела осколков лиддитных фугасов проредила пожарный расчет. Четырнадцатидюймовый снаряд пробил верхний пояс и разорвался над машинным отделением.

Руль на броненосце так и остался в положении «на левый борт». Только когда корабль плавно развернулся, показав валузам корму, в кормовой рубке догадались принять командование на себя. Впрочем, горящий медленно кренящийся на правый борт броненосец и так покинул строй.

В рубке, казематах и башнях, на дальномерных площадках «Королевского дуба» ликовали. Люди забыли про боль, раны и ожоги. При виде яркой вспышки и высокого грибообразного облака, поднявшегося над вражеским броненосцем, моряки орали и приплясывали, грозили врагу кулаками. Даже старающийся сохранять невозмутимый вид контр-адмирал Винг выскочил из рубки и громко пожелал бурландам хорошо прожариться до хрустящей корочки.