Текст книги "Чужие: Русский десант"

ГЛАВА ПЯТАЯ

Сорок два человека, находившиеся в чреве межзвездного крейсера, спали. Нет, это был вовсе не привычный каждому ночной сон, с его обычными физиологическими стадиями. То состояние, в котором пребывал экипаж «Патны», даже собственно сном можно было назвать с большой натяжкой. Оно скорее напоминало смерть; пусть временную, пусть продолжавшуюся всего несколько недель – но человека, заключенного в саркофаг из металла и пластика, с температурой тела около шестнадцати градусов и метаболическими процессами, замедленными в тысячи раз, трудно назвать спящим. Но многие люди видели сны: мозг, продолжавший работать даже в таком состоянии, старался хоть как-то скрасить пребывание человека в неустойчивом пребывании между жизнью и смертью. У большинства спящих сны не отличались особым разнообразием и яркостью, но некоторые люди в гибернационном отсеке крейсера отличались достаточно гибким воображением и более чем яркими впечатлениями от событий, случившихся с ними раньше. Ведь сон – лишь обрамление реальности.

Память о прошедшем давала о себе знать даже здесь, в тесном коконе, залитом ровным бело-голубым светом контрольного освещения. Беспокойнее всего вела себя женщина в криогенной камере № 18. Если бы творец сновидений Морфей распределил бы ее кошмары на всех остальных, то, похоже, в системах, подающих в кровь спящих вещества, подавляющие активность мозга к концу полета ничего бы не осталось.

Но поскольку консультант-ксенолог ООН Маша Сем-цова легла в свою капсулу почти на месяц позже остальных, аппарат довольно успешно справлялся с задачей максимального угнетения всех жизненных функций ее организма.

После того как крейсер сменил курс и направился к Ахеронту, экипаж, чтобы не терять времени на бесполезное бодрствование, был уложен в анабиоз. На борту не спали только двое – Бишоп и Семцова, состояние которой требовало продолжительного лечения. На восемнадцатые сутки Семцова впервые сумела самостоятельно встать на ноги, хотя была еще очень слаба. На двадцать четвертый день нейросканер бесстрастно известил бодрствующих, что здоровье Мащи пришло в норму, и Бишоп уговорил ее тоже лечь спать.

…Андроид сидел в капитанском кресле командной рубки «Патны» и наблюдал за ползущими по экрану строчками текста. Меньше чем через четыре часа крейсер выйдет в заданный район. Технические устройства корабля точно выдержали заданный курс и вывели его к звезде Z-3. Скоро отключатся гипердвигатели, компьютер разбудит экипаж, и крейсер окажется на орбите Ахеронта.

Если бы Бишоп был человеком, то плюнул бы на возможные последствия, захватил один из двух челноков, пристыкованных к «Патне», и улетел подальше с корабля, направляющегося к проклятой планете.

Именно этот план предлагала Семцова, когда окончательно встала на ноги. Когда она достаточно окрепла, чтобы совершить самостоятельную экскурсию по кораблю, то первым делом отправилась в командный отсек. Больше всего на свете она не хотела лететь на Ахеронт, а потому пыталась сделать все, чтобы задуманная начальством «Уэйленд-Ютани» операция не состоялась. Бишоп с неприятным осадком вспоминал, как Мария Викторовна изобретала самые невероятные способы помешать Хиллиарду и Компании выполнить свои замыслы. Это уже начинало попахивать безумием. Она хотела одновременно сбежать на челноке, взорвать крейсер, умертвить экипаж, находящийся в гиперсне, и, наконея, лично прикончить Хиллиарда.

Так что предусмотрительность руководителя экспедиции оказалась не напрасной. Все системы управления «Патной» были заблокированы, и возможности подсоединиться к центральному компьютеру не существовало. Бишоп пытался успокоить точно взбесившуюся Семцову, но все уговоры были напрасны. Только когда он лично показал ей заблокированный реакторный зал, наглухо запертые шлюзы, которые вели к автономным челнокам, и продемонстрировал, что при нажатии кнопки «ДОСТУП» на пульте компьютера на мониторе высвечивается стандартная фраза «ДОСТУП К ИНФОРМАЦИИ И ПИЛОТИРОВАНИЮ ЗАКРЫТ», Семцова смирилась с существующим положением дел, обреченно пробормотала: «Это конец» – и согласилась отправиться в гибернационную капсулу. Бишоп проследил за этой процедурой, чтобы убедиться, что Семцовой напоследок не придет в голову новая невыполнимая идея, и пожелал ей приятных сновидений. Пусть это было простым проявлением вежливости с его стороны, но Маша, укладываясь в саркофаг, подумала про себя, что в данной ситуации это пожелание выглядело просто издевательством. На тот момент до Ахеронта было чуть больше месяца пути.

Сейчас же это время составляло ровно три часа сорок минут. Бишоп перевел взгляд на таймер – через сорок минут «Патна» выйдет из гиперпространства, но это уже дело корабельного компьютера, вмешательства андроида здесь не требуется. Бишоп поднялся с кресла, вышел в коридор и спустился в гибернационный отсек корабля. В этой экспедиции люди будут выводиться из анабиоза в порядке очереди: сначала отряд русских «волкодавов» – двадцать человек – вместе с командиром, полковником Реттом Гором, и капитан Хоуп. Затем проснутся медики и биологи, а последними из гиперсна выйдут Хиллиард, Пауэлл, Блейк и пара бюрократов из ООН и правительства США, а также робототехники, вспомогательный персонал – и консультант Семцова.

Пройдя между рядами капсул, Бишоп убедился, что все аппараты в порядке и на экранах, установленных на основаниях саркофагов, жизненные показатели каждого человека в норме. Камеры, в которых находились военные, уже начали процесс вывода людей из гиперсна. Бишоп видел, как кривая температуры на миниатюрных дисплеях медленно ползет вверх, атмосферное давление внутри капсул приближается к обычному, учащается пульс и дыхание людей, оживляются линии энцефалограмм. Убедившись, что процесс размораживания проходит без осложнений, Бишоп еще раз оглядел криогенный отсек и вернулся в рубку. Пока он поднимался на лифте наверх, его сенсоры уловили снижение и, на несколько секунд, полное исчезновение гравитации. Значит, корабль перешел на досветовую скорость и «Патна» начинает торможение. В рубке Бишоп бросил взгляд на дисплей, показывающий скорость корабля по отношению к ориентиру: цифры постепенно уменьшались, а в иллюминаторах уже можно было разглядеть оранжевую звезду. На вспомогательных мониторах плыли увеличенные изображения вращавшихся вокруг нее планет. Одна из них носила зловещее имя Ахеронт.

Прозрачные колпаки над последними двенадцатью капсулами плавно поднялись вверх. Семцова услышала, как справа кто-то шумно зевнул и знакомый голос произнес:

– Похоже, приехали. – Это оказался Хиллиард.

Семцова приподнялась на локтях и огляделась. Большинство криогенных капсул уже пустовало, и только в нескольких соседних шевелились еще не проснувшиеся до конца люди. Из стоявшего рядом агрегата вылезал взъерошенный, как мокрый воробей, Хиллиард. Потянувшись и сделав несколько энергичных движений руками, он повернулся в сторону Семцовой.

– Рад видеть вас в добром здравии, уважаемая коллега, – приветливо сказал он и, подойдя к капсуле, протянул руку: – Ну же, выбирайтесь.

– Я уж как-нибудь сама, – буркнула Семцова, садясь. Старая боль дала о себе знать легкой отдачей во всем теле.

– Идемте в душ, думаю, это вас несколько взбодрит. Да и после нескольких недель гиперсна пахнем мы все вовсе не как фиалки. – Хиллиард по-прежнему стоял рядом. Семцова, не обращая на него внимания, разминала затекшие мышцы. Оглядываясь вокруг, она обратила внимание на пожилого человека, озабоченно копавшегося в своем шкафчике с одеждой. Наконец он извлек из кармана пиджака очки с толстыми стеклами и торжественно нацепил их на нос. Перехватив ее заинтересованный взгляд, Хиллиард сообщил:

– Это профессор биологии Блейк – ученый с мировым именем. Вы наверняка слышали о нем.

– Разумеется. Но боюсь, что после того, как вы спуститесь на Ахеронт, о нем больше никто не услышит. – Семцовой совершенно не хотелось поддерживать дальнейший разговор, и она, демонстративно отвернувшись, прошла к душевой. Хиллиард, заметив среди остальных Ричмонда Пауэлла, подошел к нему:

– Как спалось?

– Отвратительно, – скривился Пауэлл. – Особенно сейчас. Такое чувство, что меня полгода хранили в холодильнике. Это мой первый дальний перелет, вы же знаете.

– Видите эту женщину? – Хиллиард кивнул в сторону душевых кабинок, возле одной из которых стояла Семцова.

– Это и есть та самая Мария Семцова? – догадался Пауэлл.

– Да. Совершенно оправилась после инцидента на Фиорине.

– Ну и прекрасно. – Пауэлл сделал несколько приседаний, и его суставы издали неприятный скрип. – Думаю, она во многом нам поможет.

– Что-то я начинаю в этом сомневаться, – проворчал Хиллиард и тоже направился в душ.

Семцова, подставив голову под тугую струю горячей воды, обдумывала план дальнейших действий. Единственным ее союзником оставался только Бишоп. Она рассчитывала на возможную помощь Казакова и его подчиненных (все-таки соотечественники, тоже недолюбливающие американцев!). За долгие дни, проведенные в госпитальном блоке, Семцова точно решила для себя, что сделает все возможное, лишь бы помешать компании «Уэйленд-Ютани» заполучить живого Чужого. Пусть даже ценой собственной жизни. Проблема одна – как это сделать? Что ж, по ходу развития событий станет видно, как быть. Но очевидно – для начала следует хотя бы внешне согласиться со всеми планами Хиллиарда и попытаться войти к нему в доверие. Семцова хмыкнула: «С этого момента становлюсь паинькой. Если получится».

Она смыла с себя пену и выключила воду. Натянув новое белье, лежавшее здесь же в непромокаемом пакете, Семцова вышла из кабинки и, отыскав в ряду шкафчиков с одеждой тот, на котором красовалась табличка с ее именем, открыла его и начала одеваться. Несмотря на тягостное настроение, остаткам ее самолюбия польстил обнаруженный в шкафу пакет с новеньким темно-серым комбинезоном, украшенным тремя серебристыми шевронами капитана торгового флота. Только нашивки почему-то были американскими – звездно-полосатые флажки и ублюдочный короткоклю-вый орел. В верхнем слева кармане лежала ее лицензия и личная карточка – пропуск с правом посещения всех отсеков корабля. Такая вещь могла очень пригодиться.

Мельком взглянув на свое отражение в зеркале, укрепленном на дверце, Семцова с удовлетворением отметила, что выглядит не так уж плохо и даже волосы изрядно отросли и начали слегка виться. Затянув пряжку ремня и схватив сзади шевелюру розовой резинкой в короткий хвостик, она закрыла шкаф и, обернувшись, наткнулась на Хиллиарда.

– Недурно смотритесь, – подытожил он, внимательно оглядев Семцову сверху донизу. Сам он был одет в строгий деловой костюм, на галстуке поблескивала золотая булавка. Бриллиант, укрепленный на ней, сверкал вызывающе. – У меня к вам есть серьезный вопрос, капитан. – Он снисходительно посмотрел на знаки различия, вышитые на одежде Маши. – И я задаю его в последний раз.

– Слушаю, – холодно отозвалась Семцова.

– Я еще раз предлагаю вам помочь нашей экспедиции. В вопросе о Чужих вы бесценный консультант, и я не хотел бы…

– Мистер Хиллиард, я уже согласилась оказывать вам максимальное содействие, – перебила его Семцова. – Я постараюсь применить все свои знания о чужой жизни. Не будем больше возвращаться к этому вопросу.

– Мы обеспечим вам полную безопасность. У вас даже не будет необходимости спускаться на планету, – заверил Хиллиард.

– Тогда в чем будет заключаться моя задача? – Семцова постоянно напоминала себе, что в этот момент ссора с Хиллиардом ей нужна меньше всего.

– Вы будете давать дополнительные инструкции бригадам биологов и военных. Кроме того, вы и Бишоп – единственные, кто знает хоть что-то о Чужих. Я имею в виду создания, за которыми мы охотимся. Так вы согласны?

Семцова, задумавшись, смотрела на мерцающие огоньки одной из криогенных капсул. «Хорошо, – рассуждала она. – Буду действовать как задумала, то есть соглашаться. А потом посмотрим…»

– Если вы хотите от меня только этого, – она перевела взгляд на Хиллиарда, – то, пожалуй, мы договоримся. Но у меня есть условие.

– Какое? – Он нетерпеливо теребил лацкан пиджака.

– Я хочу получить гарантии, что в случае гибели хотя бы одного человека по вине Чужих вы уничтожите все экземпляры, какие вам удастся получить. – Она помедлила и добавила: – Если удастся.

– Считайте, что эти гарантии у вас в кармане. – Хиллиард широко и с явным облегчением улыбнулся. – Рад, что мы с вами достигли взаимопонимания. А сейчас пойдемте перекусим. Делами займемся чуть позже.

Несмотря на то что Семцова тщательно изучила корабль во время выздоровления, сейчас, проходя по многочисленным коридорам, она все равно не переставала удивляться его размерам и оснащению. Этот военно-исследовательский крейсер напоминал ей роскошный пассажирский рейдер – настолько здесь все блистало чистотой и комфортом. Стены и полы всех отсеков и коридоров покрывал мягкий пластик спокойных тонов, освещение было ярким, но не резким. И никаких тебе заваленных хламом помещений и проходов, даже в технических складах с оборудованием, где традиционно царит так называемый рабочий беспорядок. Семцова, оглядывая помещения корабля, по въевшейся привычке ксенолога, частенько путешествующего в качестве консультанта в отдаленные колонии, отметила, что вентиляционная система на «Патне» достаточно разветвлена, но трубы слишком узкого диаметра, чтобы в них мог протиснуться Чужой…

Бишоп ведь говорил, что Чужие любят скрываться именно в широких и теплых вентиляционных каналах.

По пути в кают-компанию Хиллиард с видом опытного экскурсовода рассказал Маше, что крейсер делится на шесть уровней-этажей, над которыми располагается командная рубка – центр управления кораблем. Кроме того, пояснил он, на днище крейсера закреплены два спускаемых модуля, настолько больших, что было проще пристыковать к корпусу, чем строить для них ангары. Кроме них на нижнем, шестом уровне, в грузовом отсеке, находились еще два аварийных спасательных челнока. Основные спускаемые корабли были способны совершать посадки на планеты, а также передвигаться в космосе автономно, как небольшие космические корабли. В одном из этих модулей и будет развернута биологическая лаборатория, и на нем группа военных, биологов и врачей спустится на Ахеронт для исследования неизвестного корабля и отбора яиц Чужих.

Пройдя через гибернационный отсек, занимавший весь пятый уровень «Патны», Семцова и Хиллиард поднялись на лифте в кают-компанию, где повар-автомат трудился изо всех своих механических сил, стараясь накормить людей, испытывающих после долгого сна резкое чувство голода. Найдя незанятое место, Хиллиард проводил консультанта к столику, где уже расположились двое военных, и даже помог Маше донести подносик с едой. Неслыханная учтивость!..

Один из сотрапезников, как заметила Семцова, носил полковничьи погоны, второй – невысокий крепкий парень лет двадцати пяти – был лейтенантом. Погоны российские, с вензелем императора…

– Вы, наверное, уже знакомы. – Хиллиард указал на привставших офицеров: – Полковник Ретг Гор, командир подразделения коммандос, и лейтенант Сергей Казаков.

– Да, мы встречались на Фиорине. – Маша слегка нагнула голову.

– Очень рад, что вы поправились. – Лейтенант встал и протянул ей руку. Подмигнул.

– Я и сама рада, – невесело усмехнулась Маша. – Поверьте, Сергей… э-э?.. – При Хиллиарде лучше было не показывать свое знакомство с командиром «волкодавов».

– Сергей Владимирович, – заново отрекомендовался Казаков, глумливо ухмыльнувшись. По взгляду Маши он понял, что вскоре предстоит разговор один на один.

– Я вас оставлю, – пробурчал вице-президент Компании. – У меня еще дела… Кушайте. Хиллиард отбыл.

– Госпожа Семцова, присядьте. – Ретт Гор до смешного напомнил Маше орангутанга. Высоченный, едва не на две головы длиннее Казакова, темно-рыжие, очень жесткие волосы и огромные, поросшие светлой щетинкой, кисти рук. На улице такого встретишь – испугаешься. По сравнению с этим янки, имевшим, скорее всего, ирландские корни, русский лейтенант выглядел заморышем.

Впрочем, Гор не оправдал Машиных опасений. Она-то полагала, будто все американцы на этом корабле – полнейшие подобия Хиллиарда. А господин полковник, не давая соседям по столику и слова вымолвить, мигом начал едва не матерно крыть руководителей экспедиции, тупых чиновников, «Уэйленд-Ютани» и всю космическую программу в целом. Причем две трети его фраз она не могла разобрать – мешали жуткий американский акцент, который не переваривает любой человек, изучавший классический английский язык в университете, и целый арсенал жаргонных словечек…

– Господин полковник, мы все поняли, – через несколько минут, когда уже подошло время для десерта, остановил излияния Гора Казаков и повернулся к Маше, пояснив по-русски: – Он просто хочет домой. Рет-та сорвали с учебной базы в Реймсе – он преподавал в центре подготовки войск ООН тактику ближнего боя.

– Верно. – Семцова поначалу и не поняла, что полковник произнес это слово на чистейшем русском языке. – Простите, Мария. Я несколько увлекся. – Гор запнулся и сделал неуклюжий комплимент: – У вас очень красивое имя. Но мне больше нравится Мэри.

После чего снова начал излагать свои мысли. На русском. Чтобы Казаков и Маша его лучше понимали.

– Вот я вас спрашиваю, – Гор попутно осушил полулитровый пластиковый стакан с кока-колой буквально двумя глотками, – на Земле хоть один человек знает, как воевать с тварями, найденными на Ахеронте? Я смотрел записи! Бронированный таракан с кислотой внутри! Дерьмо одно! Я учил лейтенанта Гормана и его сержантский состав в Академии еще два года назад! И что? Их перебили за милую душу! Хотя, скажу я вам, Горман был никакой командир. Молод еще! А вот сержант Эйпон – я его отлично помню, здоровенный такой ниггер – это да! Это серьезно. Весь этот взвод я подготавливал еще в Майами. А потом, когда ооновцы перехватили инициативу в Реймсе…

– А я тоже проходил стажировку в Реймсе, – заметил лейтенант. – В центре войск ООН были ваши морские пехотинцы. Я тогда был еще сержантом, и в нашей группе был американец. Кажется, он тоже входил во взвод Гормана. Капрал… Хай… А, ну правильно – Хикс. Дуэйн Хикс.

– Как вы сказали, Сергей? – резко повернулась к нему Маша. Хикс? Человек из снов?.. Тот, кого так и не успела полюбить Эллен Рипли?

– Ну…– почему-то смутился Казаков, – капрал. Очень приличный парень. Тихий такой. Мне в спарринге едва нос не сломал.

Гор фыркнул, едва не разбрызгав остатки кока-колы.

– Совпадения, – прошептала Маша больше в свой адрес, нежели к кому-то обращаясь. – Случайности… Хикс и Рипли, Семцова и Казаков. Ахеронт. И Бишоп здесь же околачивается…

– Что вы сказали? – насторожился лейтенант.

– Звездец нам всем, господа хорошие, – вызывающе громко сказала Маша, Технари, сидевшие за соседним столиком, оглянулись. Семцова поднялась, отодвинула поднос и четко произнесла: – Сергей, приходите как-нибудь поболтать. Только поскорее.

Она развернулась и зашагала к лифтам.

Обнаружив в ванной комнате своей каюты бритвенное лезвие, Маша, проявив несвойственную ей агрессивность, спорола звездно-полосатые нашивки со своей формы, столь любезно подаренной Хиллиардом, и спустила их в унитаз. Так как других знаков отличия у нее не было, Семцова решила: «Теперь я сама за себя».

В центре управления кораблем капитан Хоуп и Бишоп выводили крейсер на заданную орбиту. Двигатели торможения сделали свое дело, снизив скорость до вполне пригодной для маневрирования. Со всех сторон в чем-то изящного корпуса «Патны» мерцали бортовые огоньки, ровным голубым светом сияли сопла двигателей. Хоуп не отрываясь наблюдал за показаниями приборов, а Бишоп стоял перед системой ручного управления кораблем и с точностью, недоступной людям, корректировал курс. Гигантский корабль выписал в пространстве над Ахеронтом немыслимый пируэт и вышел на экваториальную орбиту на высоте примерно в тысячу миль. Хоуп, повернув один из переключателей, выключил тактический экран, показывающий рельефную карту местности под кораблем.

– Бишоп, – неожиданно окликнул андроида Хоуп. – В каком районе планеты находилась колония?

– Восемью сотнями миль севернее экватора, сэр, – отозвался Бишоп. Он подошел к информационному терминалу и вызвал на экран объемное изображение Дхеронта, разделенное пересекающимися линиями. – По данным сети КОМКОН – квадрат номер четырнадцать. – Андроид указал на мигающую красную точку на схеме. – Правда, радиомаяк уничтожен, но мы сможем обнаружить требуемый район по повышенному уровню гамма-излучения в эпицентре взрыва.

– Прекрасно, – пробормотал Хоуп. – Ага, вот и терминатор.

Бишоп выглянул в обзорный иллюминатор. Часть планеты, освещенная местным ярко-оранжевым солнцем, плавно уходила назад, уступая место ночной стороне, погруженной в непроглядный мрак. Андроид вернулся к системе управления кораблем. Объемная картинка на экране, показывающая положение «Патны» по отношению к Ахеронту, стояла у него перед глазами. Желтая точка, обозначающая крейсер, постепенно приближалась к квадрату №14. Бишоп включил прибор, показывающий уровень радиации на поверхности планеты, – по мере приближения к искомой области показания счетчика возрастали. В то же время лазерный эхолот нащупал внизу крупную впадину. На экране, отображающем рельеф местности, возникла огромная воронка явно искусственного происхождения, расположенная посреди равнины, ограниченной двумя горными хребтами. Память о десятимега-тонном термоядерном взрыве, уничтожившем колонию Хадли.

Хоуп нажал кнопку внешней связи, наклонился к микрофону, и его голос разнесся по всем помещениям крейсера:

– Уважаемые господа, говорит капитан Хоуп. Наш корабль вышел в заданный район и находится на стационарной орбите планеты LV-426 – Ахеронт. Все операции по маневрированию завершены, положение крейсера стабильно. Установки искусственного тяготения постепенно снизят силу тяжести до восьмидесяти трех процентов, что соответствует норме этой планеты. Просьба всему экипажу через полчаса собраться в конференц-зале.

– Спасибо. – Хоуп отключил связь и повернулся к Бишопу: – Ты прекрасно справился с работой. Кстати, это приглашение относится и к нам – Хиллиард наконец-то решил объяснить, во что нас втянул… Запрограммируй пока автопилот, чтобы мы никуда не сходили с орбиты, а я посмотрю спектр электромагнитных излучений в этом районе.

Многочисленные устройства локации и сканирования миля за милей прощупывали поверхность планеты, скрытую густым облачным покровом. На экране, показывающем степень инфракрасного излучения, в нескольких местах вспыхнули огоньки. Хоуп нажал кнопку «пауза» и окликнул Бишопа:

– Посмотри, что это может быть? Засечены мощные источники тепла.

Бишоп, закончив работу с автопилотом, подошел к пульту и присел на ручку кресла:

– Насколько я помню, на Ахеронте установили около тридцати атмосферных процессоров. Они работают в автоматическом режиме и выбрасывают в верхние слои атмосферы горячий воздух, очищенный от примесей. Скорее всего, тепловой определитель заметил именно их. То, что мы ищем, должно давать электромагнитное и, возможно, альфа-излучение. Посмотрите в этих диапазонах.

Хоуп щелкнул несколькими переключателями и стал просматривать изображение рельефа местности к северу и северо-востоку от эпицентра взрыва. Однако мерцающую зеленую точку первым заметил Бишоп:

– Капитан, похоже, вот это мы и ищем. Увеличьте изображение.

Хоуп дождался, когда малахитовое пятнышко доберется до середины экрана, и, нажав «паузу», увеличил масштаб карты до максимальных размеров. На скалистом образовании, обозначенном тонкими голубоватыми линиями, четко вырисовался зеленый подковообразный силуэт.

– Это он, – завороженно глядя на экран, пробормотал Хоуп. Компьютер зарегистрировал положение объекта и выдал на вспомогательном экране характеристику: «МОЩНЫЙ ИСТОЧНИК МАГНИТНЫХ ВОЛН КВАДРАТЕ АС-14. ТОЧНЫЕ КООРДИНАТЫ – А-146-С-494».

– Отлично, мы засекли его, – возбужденно произнес Хоуп. Андроид сохранял обычное для созданий его вида спокойствие.

– Остается только направить в этот район радиомаяк для спускаемого модуля, – напомнил Бишоп.

– Вот ты и займись этим, – отозвался капитан.

Андроид вернулся к терминалу, подсоединился через него к микрокомпьютеру одного из автономных радиомаяков, прикрепленных к корпусу «Патны», и ввел программу запуска с координатами района поиска. Подобные радиомаяки представляли собой миниатюрную ракету с собственной двигательной установкой и системой наведения. Набрав команду «пуск», Бишоп взглянул на экран радара, убедившись, что от большого светящегося пятна, обозначавшего крейсер, отделилась крохотная точка, стремительно удалявшаяся в сторону атмосферы LV-426. Чувствительные элементы наведения уловили сигналы от источника излучения и точно направили радиомаяк в заданный район. Через несколько минут рядом с объектом на поверхности планеты появился пульсирующий значок, почти совместившийся с изображением корабля.

– Все, – облегченно вздохнул Хоуп. – Наша задача выполнена. – Взглянув на таймер, он охнул и вскочил с кресла. – Бишоп, идем, совещание уже началось!

Андроид еще раз осмотрел аппаратуру и, не заметив никаких отклонений в показаниях приборов, отправился следом за капитаном.

Когда они вошли в конференц-зал, оказалось, что весь экипаж «Патны» уже в сборе и ждут только их. Хоуп быстро прошел к креслу Хиллиарда и, наклонившись, что-то быстро прошептал ему на ухо. Тот удовлетворенно кивнул головой и начал рыться в разложенных перед ним бумагах. Хоуп отыскал свободное место и уселся.

Бишоп, стоя у дверей, осматривал зал. Несколько рядов кресел были полностью заняты. В центре зала был установлен овальный стол, предназначенный для руководителей экспедиции. Там расположились Хиллиард, представители Компании, Пауэлл и Блейк, а также командир коммандос. Кроме того, там же, рядом с темноволосым лейтенантом, сидела Семцова. Синтетик различил нашивку с именем офицера: «Лт. С. В. Казаков».

Знаки различия на форме были не американскими – бело-сине-красный флажок с желтым щитком. На щите красовался угольный двуглавый орел с коронами. И надпись: «Russia».

Семцова, заметив Бишопа, помахала рукой в знак приветствия и что-то сказала лейтенанту Казакову, тоже посмотревшему в сторону андроида.

Обведя взглядом собравшихся, Хиллиард поднялся с кресла. Голоса постепенно стихли.

– Господа, – начал он. – Думаю, сейчас настало самое подходящее время, чтобы развеять обстановку секретности, сложившуюся вокруг нашей экспедиции. Многие из вас, – он бросил взгляд в сторону военных, – лишь недавно в подробностях узнали о цели нашего рейда, однако часть экипажа по-прежнему остается в неведении. Сейчас наш корабль находится в системе Z-3,точнее – на орбите планеты lv-426, или Ахеронта. Более двадцати лет назад планета была колонизирована людьми. Поселение под названием Хадли с населением в полторы сотни человек, как было установлено несколько суток назад («Вранье! – подумала Семцова. – И какое! Ну вы у меня дождетесь!»), полностью погибло в результате столкновения с чужой агрессивной формой жизни и последующего взрыва ядерного реактора одного из атмосферных процессоров. Иноземная форма жизни изначально была обнаружена на космическом корабле также внеземного происхождения, совершившем посадку на этой планете. Посланный на помощь жителям колонии взвод морской пехоты был уничтожен. Но об этих событиях, а также особенностях чужих существ я бы попросил рассказать нашего консультанта. Прошу вас, – обратился он к женщине.

Хиллиард сдержал слово, данное Маше. Он действительно предоставил ей полный доступ ко всем сведениям о Чужих, которыми владела Компания. Семцова, просидев четыре часа возле информационного терминала, теперь знала о черных хищниках почти все. Только почему для доклада Хиллиард вызвал именно Машу? Не Блейка, не своих специалистов?

Проверка на «вшивость»? В смысле – на благонадежность?

«Будет вам благонадежность, – зло подумала Семцова, проходя меж рядами кресел к микрофону. – Вот сейчас я попробую рассказать правду. При наших десантниках американец не сумеет заткнуть мне рот…»

Ее рассказ занял около часа. Начав с рейса «Но-стромо» и закончив описанием последней стычки с Чужим на Фиорине, Семцова четко, со всеми деталями рассказала давнюю историю некоей Эллен Рипли. Упомянула и о преступном распоряжении Картера Берка обследовать инопланетный корабль, о гибели отряда морской пехоты и о том, как ничего не подозревающий экипаж «Ностромо» было отправлен на LV-426. По ходу повествования в зале то и дело раздавались удивленно-растерянные возгласы, а Хиллиард с каждой новой фразой менялся в лице, причем в сторону, не предвещавшую ничего хорошего.

– …После всего, что вы услышали, я думаю, все присутствующие должны сделать соответствующие выводы. Чужие представляют смертельную угрозу для человечества, и в особенности для изолированных колоний. А мысль об использовании их в качестве биологического оружия просто нелепа. Я полагаю, что руководство компании «Уэйленд-Ютани» может быть виновно в гибели экипажа корабля «Ностромо» шестьдесят лет назад, в уничтожении колонии Хадли, подразделения морской пехоты и поселения Фурия-161. Кроме того, нынешняя экспедиция была специально задумана ради того, чтобы на законных основаниях отловить несколько экземпляров Чужих и начать исследование данных существ в лабораториях «Уэйленд-Ютани», – резко закончила она и села на место.

– Ну знаете…– прошипел Хиллиард.

Семцова отвернулась. На лицах руководителей полета появилось выражение явного замешательства. Ричмонд Пауэлл попытался исправить положение:

– Господа, утверждения консультанта Семцовой больше всего основаны на эмоциях. Ей пришлось многое пережить после крайне неприятного инцидента на Фурии, и я могу понять ее чувства. Но нельзя недооценивать колоссальное научное значение открытия подобной формы биологической жизни. Кроме того, там, на поверхности, находится внеземной космический корабль – это же первая за всю историю человечества возможность исследовать достижение чужого разума, установить, кто его создал, и, возможно, найти способ установить контакт с другой цивилизацией! – Голос Пауэлла дрожал от возбуждения. – Только представьте, какие возможности нам открываются! Кроме того, не исключено, что сами Чужие обладают определенной степенью интеллекта!

– Ага, конечно, – подал голос один из военных. – После рассказа Марии Викторовны можно составить прекрасное представление об умственных возможностях этих зверюг!

– Скорее уж, об их гастрономических пристрастиях, – язвительно добавил еще кто-то.