Текст книги "Среди индейцев Западной и Северо-Западной Амазонии"

Непосредственно перед употреблением маании в рот кладут немного смолы, получившейся из табачной настойки и соли, после этого между нижней губой и зубами помещают маании. Этот горький неприятный на вкус порошок не съедают сразу, а постепенно сглатывают вместе со слюной отделяющийся сок.

Маании притупляет чувство голода, повышает работоспособность. Принявший маании способен долго не спать и не есть. Как говорит Ымопа, важно правильно рассчитать порцию маании. Если она была слишком велика, человек может просто упасть и пролежать, не двигаясь, в бессознательном состоянии до следующего дня. Отправляясь в джунгли, бора кладут в рот немного маании, что позволяет им долго, не уставая, идти по лесу.

Сейчас в лесах правит не каучук, а кокаин

Идя в дальнюю деревню бора Новый свет на реку Ампияку, расположенную всего в нескольких десятках километров от границы с Колумбией, мы имели серьезные опасения встретить там боевиков повстанческой группировки Революционных вооруженных сил Колумбии – Fuerzas Armadas Revolucionarias de Colombia (FARC). ФАРК осуществляет свою деятельность, с оружием в руках отстаивая перед колумбийским правительством свои оппозиционные, явно размытые, леворадикальные политические взгляды, при этом контролируя весь процесс производства и сбыта кокаина в местных лесах. У нас существовала информация, что бойцы ФАРК, переходя пограничную реку Путумайо, иногда наведываются в деревню к местным бора, чтобы переждать ситуацию, когда их теснят в Колумбии правительственные части. Встреча с ними не сулила нам ничего хорошего.

– Мануэль, часто к тебе приходят повстанцы из Колумбии? – спрашиваю я авьехыбе.

– Последний раз они приходили ко мне двадцать лет назад. Тогда из леса вышел целый отряд колумбийцев, и с ними был еще один голландец. Они шли по лесу и скупали у бора листья коки, ведь у каждого нашего рода есть своя плантация коки. Я помог им. За листья они расплатились со мной американскими долларами. Заплатили хорошо – дали восемьсот долларов.

– И что ты с ними здесь в лесу делал?!

– Через какое-то время я отправился с этими деньгами в Икитос, хотел сделать покупки. Но в банке меня сразу задержали. Все доллары, которыми расплатились со мной колумбийцы, оказались фальшивыми – я же ничего в них не понимаю. В Новый свет я вернулся уже в сопровождении полиции. Она хотела найти фальшивомонетчиков. Но те уже давно скрылись в джунглях. На меня завели уголовное дело и даже хотели посадить в тюрьму в Икитосе. К счастью, поняв, что я тут ни при чем, через какое-то время полиция оставила меня в покое. С тех пор я не беру за коку доллары, а беру только перуанские соли.

– Так ты продолжаешь продавать коку?

– Да, когда нам нужны деньги, мы отправляемся продавать листья коки в колумбийский поселок Летисия, стоящий на Амазонке.

Учитель бора говорит, что бора может поехать учиться в большой город. Как правило, на учебу его отправляет община. Поэтому после обучения он должен вернуться в родную деревню. Если после учебы, на которую его командировала община, он останется жить в городе, а потом по истечении времени решит все-таки вернуться в родную деревню, он вряд ли сможет рассчитывать на помощь ее жителей.

Тайна Амазонии

Джунгли Амазонии продолжают хранить тайны. Ымопа рассказывает интересную историю, которую ему поведал его отец.

События, описанные в этой истории, произошли в 1940-х годах на территории Колумбии, где тогда еще жили бора. Девушку их клана агуахе украли индейцы, которых ни они, ни, как выяснилось позже, их соседи – знакомые им индейские группы, никогда раньше не видели и даже не подозревали об их существовании.

Эти индейцы были очень высокого роста и имели большой размер ноги.

Бора, пытаясь спасти девушку, пустились за ними в погоню. Агуахе много дней преследовали неизвестных индейцев по джунглям, пока, наконец, не настигли похитителей в их деревне.

Неопознанные индейцы, в отличие от других коренных групп региона, строивших жилища лишь из дерева и листьев пальмы, жили, как описывает Ымопа, в глинобитных домах. Во вражеском селении стояло два таких дома. Мужчины-воины носили своеобразные «доспехи», сделанные из коры деревьев, а в качестве оружия использовали деревянные палицы. Но бора тогда было не до этнографических исследований.

Они напали на деревню неизвестных индейцев, в которой, по их оценкам, проживало около восьмидесяти человек, в то время как военный отряд бора насчитывал пятьдесят бойцов. Во время стычки бора убили пятнадцать воинов противника, остальные жители деревни в панике убежали в лес. Бора отбили у неприятеля украденную девушку.

Со слов Ымопы, атакованное его дедами селение таинственного народа располагалось где-то на берегах реки Игарапарана, левом притоке реки Путумайо. С тех пор ни бора, ни их соседи больше никогда не видели и ничего не слышали о неизвестных индейцах, укравших у них девушку.

Возможно, потерпев жестокое поражение, в целях самосохранения они решили уйти еще дальше вглубь леса – туда, где их никто не найдет, и до сих пор проживают в колумбийских джунглях в полной изоляции без каких-либо контактов с внешним миром.

Старейшая из бора

В Новом свете живет старейшая женщина бора, возраст которой, как говорят сами индейцы, не то сто два, не то сто три года – они точно и сами не знают. Ымопе она приходится прабабушкой. Пожилая женщина уже много лет как слепа и совсем не говорит по-испански. Мы общаемся с ней через переводчика, узнавая много нового и интересного из истории и культуры бора.

Как только старейшая из бора услышала русскую речь, когда мы пришли к ней в дом, она тотчас же произнесла: «Вот вы и есть те непонятные люди, собравшиеся есть большую анаконду. Вы говорите на таком странном языке».

У бора есть два больших праздника: джадико – праздник анаконды – это очень важный церемониал, во время его проведения бора провозглашают имя нового авьехыбе; второй – баг’ха – праздник инаугурации малоки.

Бора, как все индейские этнические группы Западной и Северо-Западной Амазонии, выделяют период созревания плодов персиковой пальмы (Guilielma speciosa Mart.), которую они называют пейхуайо. В этот период индейцы Западной и Северо-Западной Амазонии проводят наибольшее количество праздников, во время которых пьют чичу и устраивают танцы в масках, изображающих животных, птиц, насекомых и рыб, населяющих окружающий людей мир. В основном это праздник, связанный с развлечениями (так я записал в 2007 году со слов информанта, не понимая тогда, какую важную роль праздник масок играет в культуре индейских этнических групп Западной и Северо-Западной Амазонии; о символизме праздника масок вы узнаете, прочитав четвертую и пятую главы книги).

Есть и другие, менее значимые праздники, такие как апых’ко – праздник приема гостей – тот, что нам устроили агуахе к нашему приходу. Во время апых’ко гостю предлагают маании – это как пригласительный билет. Если бора приподносят вам маании, значит, индейцы ждут вас, рады вас видеть. Созывая гостей, бьют в барабаны кууму. К их приходу готовят много еды и чичи.

Во время праздника ванганы – праздника свиньи – также устраивают танцы в масках, изображающих пекари.

У бора существует несколько видов танцев: танец цапли, танец инаугурации малоки, танец анаконды и ряд других.

Раньше мужчины и женщины украшали себя, вставляя в проколотые мочки ушей яркие перья или гирлянды из различных семян, которые побрякивали во время танца, задавая ритм, а в отверстие в носовой перегородке – тонкую деревянную палочку. Как говорят сами бора, последние старики, носившие подобные традиционные атрибуты, умерли всего пять—семь лет назад.

Бабушке определенно приятно, что с ней говорят пришлые люди, ведь большую часть времени она сидит в своей комнате, почти ни с кем не общаясь.

– Что представляет из себя традиционная религия бора? – спрашиваю я ее.

– Изначально было два высших существа – одно из них живет в барабанах кууму, второе – в опорных столбах, поддерживающих малоку, – отвечает она.

Старая женщина затрудняется четко сформулировать, в каком же образе предстает у бора высшее божество. Немного подумав, высшее божество и она, и сидящие рядом с ней другие бора обозначают как некую универсальную субстанцию, имеющее имя Нимы’э и объединяющую воедино духа барабанов кууму и духа опорных столбов малоки. При этом Нимы’э не отождествляется ими с кем-либо конкретно из этих двух персонажей.

– Ямэ Нимыэйхэ – верховное божество бора, – наконец резюмируют индейцы.

– У нас всегда существовали только три этих божества. Поэтому мы так спокойно относимся к соседству христианской церкви – у нас всегда был бог, – как-то не то хвастливо, не то примирительно говорят бора.

– Куда после смерти уходит человек? – задаю я новый вопрос.

– Мы даже не знали, есть ли у нас дух, который может куда-то идти. Человек, когда умирает, он заканчивает свою судьбу в земле.

– Ну, хорошо, может ли бора после смерти заново переродиться, стать кем-то другим?

– Нет. Такого не может быть.

– Дали ли боги бора вам какие-либо знания, заповеди, законы?

– Мы непременно получали помощь, когда взывали к Нимы’э. Да, Нимы’э установило для бора законы, нужно было очень преданно выполнять все наставления этого божества – бора не может быть вором или лжецом, не должен лениться, если ты ешь, и к тебе кто-то пришел, – следует предложить ему поесть. Есть и другое правило – никогда не изменять своему супругу или жене.

Ымопа смеется: «Нимы’э-то нам сказало, но часто у бора так: обычно нам в одно ухо влетало, а из другого тут же вылетало».

Первый созревший ананас с плантации обязательно должна была снять женщина. Из ананасов женщины приготавливали кавану – сладкий освежающий напиток, по вкусу напоминающий кисель, – подношение Нимы’э. В центре малоки в честь Нимы’э присутствующие на церемонии распивали кавану. Первый глоток делал авьехыбе.

– Вот, Нимы’э, мы собрали то, что у нас есть, – это самое лучшее, мы отдаем его тебе, позаботься о том, чтобы у нас вновь был хороший урожай, – обращался глава малоки к Нимы’э.

В дар Нимы’э подносили любой первый созревший фрукт, культивируемый бора.

Прабабушка Ымопы подтверждает – да, раньше бора съедали своего убитого врага. Говорит, что ее деды точно участвовали в таких обрядах. Она – нет, поскольку родилась практически рабой хозяев каучуковых плантаций, а ее народ уже тогда утратил многие древние традиции.

Если ребенок не слушался своих родителей, они могли отстегать его хворостиной. Таким же образом муж волен был поступить со своей женой.

У бора развито плетение. В сельве они быстро сплетают из листьев заслон от дождя, в деревнях из волокон пальмы чамбиры (Astrocaryum chambira) изготавливают гамаки.

В качестве оружия в прежние времена бора использовали лук со стрелами и духовую трубку с отравленными кураре стрелами. Сегодня эти типы традиционного оружия почти полностью вытеснены огнестрельным, едва ли где в деревнях бора найдутся луки со стрелами и духовые трубки.

Пришло время покинуть Новый свет. Перед уходом преподносим Мануэлю подарки. Все подарки обязательно надо отдать в руки авьехыбе, дальше он их сам распределит между членами общины – это традиционная субординация бора. Однако уже в момент подношения подарков Мануэль решительно, у всех на виду, без каких-либо комплексов отсортировал для себя наиболее ценные из них. В этом деле ему активно помогала жена, с которой он также советовался, раздавая оставшиеся подарки другим членам общины.

Среди предложенных бора подарков была москитная сетка. Но поскольку бора москиты не очень докучают, они нашли ей более удачное применение.

– Будем протрясать через нее маании, – смеются мужчины.

***

Мы возвращаемся в поселок Пебас, стоящий на левом берегу Амазонки. Над рекой широкой разноцветной дугой раскинулась радуга. Ымопа вспоминает одну из легенд бора, повествующую о том, как появилась радуга.

Две сестры, спасаясь бегством от преследовавшего их недоброжелателя, достигли берега реки. Одна из них была беременной. Другая, спасая беременную сестру, встала спиной к реке и прогнулась назад, перегнувшись через всю реку и оперевшись руками о другой берег, образовав таким образом мост-переправу. Пройдя по этому мосту, и спаслась беременная сестра, а другая превратилась в радугу.

– Наши старики могут бесконечно рассказывать такие истории, – говорит Ымопа.

Население перуанского поселка Пебас насчитывает несколько тысяч человек. В его этническом составе большую долю составляют представители окрестных индейских групп: бора, окайна, ягуа, уитото. Бора живут компактно, образуя свой район на окраине поселка. Здесь на высоком холме они построили две просторные малоки. В малоках никто не живет постоянно, они выполняют роль своеобразных клубов, в которых собираются бора для проведения коллективных мероприятий. Вокруг малок стоят их прямоугольные жилища под двускатными крышами для отдельных семей. Бора Пебаса имеют своего авьехыбе.

Развешиваем свои гамаки в одной из малок и ложимся в них отдыхать. Неожиданно в малоку входит пожилая женщина бора с пакетами маниоковой крупы – фариньи, земляных орехов и маниоковыми лепешками – касабе. Она кладет еду на стол и по очереди обходит все гамаки, подходя к каждому, беря за руку и говоря: «Угощайся, поешь». Естественно, никто не может ей отказать. Ее простое, поданное от чистого сердца угощение приходится очень кстати. Сытная еда и покой в прохладной просторной малоке бора позволяют организму отдохнуть от нестерпимой жары и удушливой влажности сельвы. Я задумываюсь о судьбах индейцев перуанской Амазонии, и мне очень хочется надеяться, что когда я вернусь сюда вновь, меня по-прежнему будет ждать традиционная гостеприимная малока, обитатели которой будут счастливы и уверены в своем завтрашнем дне.

Краткий словарь бора – русский:

авьехыбе – глава малоки

апых’ко – праздник приема гостей

бааэха – малока

баг’ха – праздником инаугурации малоки

вангана – праздника свиньи

джадико – праздник анаконды

кавана – сладкое киселеобразное питье из ананасов

куму/куумува – щелевые барабаны

маании – порошок из листьев коки

ымопа – обезьяна

Ымопа – имя мужчины

Глава II. Ягуа

Несостоявшиеся христиане

На северо-востоке Перу проживают несколько индейских этнических групп: уитото, бора, окайна, ягуа, майоруна, юре, орехон.

Ближайшие соседи бора – индейцы ягуа, – как и сами бора, в поисках лучшей доли периодически перемещаются по обширной территории, раскинувшейся между реками Путумайо и Амазонкой.

Одна из групп ягуа, расположившихся на левом берегу Амазонки, переселились сюда, как поясняют сами индейцы, всего лишь десять лет назад, чтобы иметь возможность получать промышленные товары и попытаться заработать хоть какие-то деньги на берегах великой реки. При этом они по-прежнему ведут традиционное хозяйство, основой которого является переложное подсечно-огневое земледелие, дополняемое охотой, рыбалкой и собирательством.

Численность группы около тридцати человек. Ее члены проживают в нескольких хижинах, разбросанных вдоль берега Амазонки на расстоянии около полукилометра, предназначенных для парных семей и представляющих собой открытые прямоугольные навесы на высоких сваях под двускатными крышами, крытыми пальмовыми листьями.

Малока ягуа

Автор книги в малоке ягуа

Ягуа расселись в центре малоки

Старики

Ребенок устал от долгих разговоров взрослых и заснул прямо на земле

Женщины выстроились для танца

Танец

Ягуа с ленивцем

Женщина с ребенком

Девочки помогают матерям ухаживать за маленькими детьми

Молодая мать

Ягуа нравится курить

Женщина ягуа

Глава общины ягуа

Рядом с хижинами ягуа построили небольшую малоку с двумя входами, ориентированными друг против друга. Индейцы говорят, что раньше малоку возводили гораздо больших размеров, и она имела четыре входа. Скромным размерам малоки есть свое объяснение. Как и у бора в Пебасе, этот общинный дом служит местным ягуа своеобразным клубом, в котором они встречают гостей или просто собираются вместе, а не постоянным жилищем. Ягуа предлагают нам развесить гамаки в малоке.

Пока мы располагаемся, они заглядывают в малоку, хотят посмотреть на пришедших к ним гостей.

Вечером несколько мужчин и женщин, одетых в пышные юбки из волокон пальмы, приходят в малоку и рассаживаются на земле в центре жилища.

И хотя у них нет оснований для беспокойства, все же чувствуется, что индейцы напряжены, и нам с большим трудом удается их кое-как разговорить.

– Вы, наверное, христиане, – намеренно задаю я им провокационный вопрос.

– Да-да, мы христиане, – как бы стесняясь того, что мы можем принять их не за христиан, уверенно кивают они.

Разговор явно не вяжется.

Вскоре недоверие и скованность рассеиваются, и мне удается узнать много нового и интересного об образе жизни этих людей.

«Христиане» начинают увлеченно и со знанием дела рассказывать про духов, населяющих их мир. Свое эмоциональное повествование они сопровождают многочисленными историями из жизни – кто, где, когда и при каких обстоятельствах видел различных духов. Ягуа охотно рассказывают о своих традициях, обычаях и повседневной жизни.

Среди мифологических существ ягуа выделяют одно по имени Майянту. Они называют Майянту своим первопредком. С их слов Майянту похож на большую обезьяну с черной шерстью, ходящую на двух ногах, имеющую большой рот и два рога на голове.

Существует праздник, посвященный Майянту, к которому в больших количествах готовят масато – алкогольный напиток из пережеванного женщинами ферментированного сладкого маниока и еду. Еду не солят, потому что Майянту не любит соль. Индейцы верят, что во время праздника Майянту приходит из леса в деревню.

– Мой муж видел и дотрагивался до Майянту, – говорит с неподдельной гордостью пожилая женщина.

Прикоснуться к Майянту считается у ягуа удачей, выдающимся поступком, сопоставимым с подвигом.

Ягуа полагают, что Майянту не дано видеть женщинам.

На празднике Майянту вся община танцует вокруг малоки. В качестве музыкальных инструментов используют короткие бамбуковые флейты и небольшие барабаны, обтянутые кожей.

Ягуа верят, что если человек блуждает по джунглям и не может найти обратной дороги домой, значит, его водят по ложному следу злые духи. Они поднимают, возвращают в исходное положение специально сломанные человеком веточки, указывающие ему правильное направление движения, и сбивают его тем самым с пути. Чтобы отогнать от себя злых духов и отвадить их идти по вашим следам, надо положить за собой на тропе свернутые определенным образом в колечко лианы. Тогда лесные духи отстанут от вас.

Во время экспедиции я слышал от бора и ягуа много историй о нападении на людей диких животных. Один из мужчин ягуа говорит, что его дядю растерзал ягуар, с которым он случайно столкнулся в джунглях.

Бора и ягуа одновременно боятся и почитают анаконду. Ыпома в красках описывает случай, когда он лично отбил с помощью мачете своего родственника от анаконды, принявшей ногу человека за добычу и обвившейся вокруг нее кольцами в тот момент, когда мужчина переходил по бревну через маленькую речушку.

Никто никогда не охотится на речных дельфинов – эти животные считаются священными у всех индейцев Амазонии и Оринокии.

У ягуа практикуется сексуальная свобода. Все проводимые ими праздники сопровождаются обильным возлиянием масато. У индейцев Амазонии и Оринокии, как и у других аборигенных народов мира, отсутствует чувство меры в потреблении алкогольных напитков. Ягуа пьют перебродивший масато до тех пор, пока он есть. Зачастую распитие масато заканчивается лишь тогда, когда человек валится с ног.

Как говорят мужчины, «если мы идем по тропинке и видим лежащую на земле женщину, напившуюся масато, у нас сразу возникает сексуальное желание по отношению к ней».

– Представьте, – разъясняют они, – мы же почти не носим одежды. И вот лежит женщина в очень сексуальной позе. Как же мы можем пройти мимо?

Разговор о «клубничке», как ни странно, с воодушевлением поддерживают женщины.

– Да, – говорит одна из них, – такое с нами часто бывает, и если я наутро, очнувшись, ощупываю себя между ног и чувствую, что я мокрая, значит, я знаю, что со мной произошло этой ночью.

Ягуа поясняют – зачатый таким образом и рожденный ребенок, независимо от того, кто именно был его отцом, никогда не отвергается общиной. А мать-одиночка получает коллективную помощь от всего сообщества.

Мужчины и женщины с удовольствием и даже с каким-то энтузиазмом ведут беседы на сексуальные темы. Поскольку в малоке или хижине вместе проживают несколько человек, для занятий сексом партнеры уединяются в лесу. Женщина стелет на землю широкие банановые листья и ложится на них на спину, мужчина ложится на партнершу сверху. Словом, все происходит в классической позе без каких-либо излишеств.

– Мы так занимаемся сексом примерно раз в неделю, – говорят женщины, – может быть, занимались бы и чаще, но если долго и часто это делать, то начинают болеть половые губы, – немного смущаясь, но все же проговаривая эти слова, продолжают мои собеседницы.

Я спрашиваю ягуа, что они видят в звездах на небе.

– Ничего, – отвечают индейцы, – просто звезды, которые должны находиться там всегда. Это означает – все остается по-прежнему, все хорошо и стабильно, и мир стоит на своем месте.

– Мы уже больше не воюем, – сообщают пожилые мужчина и женщина, на вид которым около шестидесяти лет, – а вот наши родители были очень воинственными, убивали всех чужаков, а потом съедали их.

Глава общины жалуется, что его люди часто болеют, примерно раз в две недели кто-то заболевает – дизентерией, малярией или другими болезнями.

Как и у бора, власть главы общины у ягуа наследственная, передается по мужской линии от отца к его старшему сыну.

Браки ягуа заключают внутри своей этнической группы, поэтому во избежание близкородственного кровосмешения в жены берут, как правило, девушку из другой общины.

Согласно представлениям ягуа, после смерти человека его дух остается на земле еще некоторое время и всячески мешает жить живым. После погребения родственники продолжают слышать голос умершего, нараспев просящий живых не покидать его. Сегодня своих умерших ягуа просто закапывают в землю в лесу. В прошлые времена тело покойного мумифицировали и лишь потом придавали земле внутри малоки, после чего ее обитатели покидали жилище. Входы в малоку закрывали, чтобы дух умершего не пошел за живыми. Через два—три месяца смирившийся со своей участью дух умершего успокаивался и переставал тревожить живых. Уйдя от места погребения далеко в лес, община строила новую малоку.

Интересно, что живя на берегах большой реки, ягуа не изготавливают каноэ наподобие тех, которые другие индейцы выдалбливают из цельного ствола дерева.

Курака ягуа категорически отказывается менять имеющуюся у него духовую трубку. Готов продать, но просит за нее какую-то нереальную стоимость – четыреста перуанских солей (около ста двадцати шести долларов США). К слову сказать, это единственная духовая трубка в общине. С одной стороны, это обстоятельство объясняет его упорство. Духовая трубка необходима мужчине, чтобы ходить на охоту. Патроны для ружья – дефицитный товар, за который надо платить деньги, а с духовой трубкой он всегда добудет мяса. С другой стороны, если он лишится сейчас духовой трубки, ему придется изготавливать новую и потом заговаривать оружие для придания ему наибольшей точности при стрельбе, проводя магические обряды. Все эти процессы занимают длительное время. Хочется верить, что курака не желает расставаться со своим оружием по этим причинам. Оба возможных объяснения меня устраивают – я не хочу оставлять ягуа без духовой трубки и перестаю уговаривать своего оппонента.