Текст книги "Утверждение абсолютизма в России"

Административные и судебные реформы Петра I в сравнении со шведским опытом изучил шведский историк К. Петерсон. Автор сопоставил однотипные русские и шведские учреждения и законодательные акты для получения выводов об их структуре и юридическом статусе. Историко-правовой подход характерен для ряда работ по истории государственного строя России петровского периода (судопроизводство, история отдельных учреждений и др.), важнейших законодательных актов абсолютизма (Табель о рангах).

Стремление выйти за пределы традиционного правового подхода к проблеме абсолютизма проявляется в работах по социальной стратификации. Правящая элита петровского абсолютизма стала предметом конкретно-социологического изучения в работах американского историка Р. Крамми.

Если обратиться к новым исследованиям западных историков о реформах второй половины XVIII в., то в них преобладает концепция преемственного, поступательного развития русской административной системы. Более того, как справедливо подчеркивается в трудах P. Джонса, P. Гивенса6969
  Dukes P. Catherine the Great and the russian Nobility. Cambridge, 1967; Givens R. Eighteenth – century nobiliary Career Patterns and provincial Government / Russian Officialdom. Chapel Hill, 1980; Jones J. Provincial Development in Russia: Catherine II and Jacob Sivers. New Braunswick, 1984.


[Закрыть]и ряда других авторов7070
  Hildermeier M. Bürgertum und Stadt in Russland. 1760–1870. Rechtliche Lage und Soziale Strukturen. Köln, 1986.


[Закрыть], преобразования Екатерины II в области местного управления и городов вообще нельзя понять без учета традиции их организации, идущей от Петра. Влияние идеологии Просвещения и Просвещенного абсолютизма на организацию административной системы также усматривается прежде всего в ее рационализации и модернизации по европейскому образцу, проявлением чего стали некоторые идеи известного Наказа императрицы о перестройке управления и судопроизводства7171
  Madariaga I. Russia in the Age of Catherine the Great. London. 1981.


[Закрыть]. Перед исследователями этих реформ традиционно встают, однако, вопросы о степени реализации этих деклараций, их значения в организации административной системы Просвещенного абсолютизма. В центре внимания при таком подходе неизбежно оказывается Уложенная комиссия, интерпретация административной и политической истории которой в значительной мере проливает свет на социальную природу Просвещенного абсолютизма7272
  Ransel D.L. The Politics of Catherinian Russia. The Panin Party. New Haven, 1975.


[Закрыть].

Административные реформы эпохи Просвещенного абсолютизма, до последнего времени не становившиеся предметом специального внимания исследователей, начинают изучаться систематически. В этом отношении характерен труд американского историка Дж.П. Ледонна7373
  LeDonne J. Ruling Russia. Politics and Administration in the Age of Absolutism: 1762–1796. Princeton, 1984.


[Закрыть]. В его постановке вопроса центральной проблемой оказывается вопрос о социальных основах политической власти, механизм власти и управления, соотношение в нем институтов и социальных структур, которое определяет, по существу, его облик и деятельность в рассматриваемую эпоху. Исходя из того, что Россия, как и другие государства того времени, была «незавершенным» государством, находящимся, так сказать, на стадии формирования, автор считает важнейшими его признаками стремление к систематизации, интеграции и унификации, не объясняя, однако, причин этого процесса. На своем материале Ледонн подтверждает тезис о том, что в ходе радикальных административных реформ происходило развитие фундаментальных принципов, заложенных Петром, а не их изменение, ревизия.

Сходные принципы интерпретации перестройки политических институтов и государственных учреждений прослеживаются и в литературе о Крестьянской реформе 1861 г. и последующих административных преобразованиях. В новых работах Д. Филда, Т. Эммонса, Д. Орловского, Б. Линкольна и ряда других авторов находим развернутое обоснование данного подхода к проблеме7474
  Emmons T. The Russian landed Gentry and the Peasant Emancipation of 1861. Cambridge, 1968; Field D. The End of Serfdom. Nobility and Bureaucracy in Russia 1855–1861. Cambrige Mass, 1976; Orlovsky D. The Limits of Reform: the Ministry of Internal Affairs in Imperial Russia. 1802–1881. Cambridge Mass, 1981; Lincoln W. In the Wanguard of Reforms: Russia’s Enlightened Bureaucracy 1825–1861. Dekalb, 1982.


[Закрыть]. Б. Линкольн исходит из того, что государство – решающий фактор в процессе реформ, а потому обращается непосредственно к изучению эволюции характера и структуры административной системы кануна реформы. Рационализация аппарата, дифференциация его функций и специализация подразделений предстают, таким образом, как общие черты административной системы России, которые совершенствовались в процессе реформ.

Наряду с институциональными переменами важнейшей стороной всякой реформы является реорганизация управленческой службы – бюрократии. Как известно, современная наука об обществе развивается под сильным влиянием социологической теории, основы которой были заложены М. Вебером. Видное место в ней занимает объяснение принципов рациональной организации общества, а в связи с этим и того социального слоя – бюрократии, который является ее носителем и наиболее законченным выражением.

При изучении перехода от традиционной организации управления к его рациональной организации ключевой проблемой становится вопрос о соотношении знати – боярской или дворянской аристократии и новых людей7575
  Subtelny O. Domination of Easten Europe. Native Nobilities and foreign Absolutism. 1500–1715. Montreal, 1986.


[Закрыть]. Соотношение представителей старых аристократических фамилий и бюрократии, постепенно выдвинувшейся в ходе развития государственного аппарата, становится поэтому важнейшим критерием рациональности управления. Основные сдвиги в этой области происходят в периоды реформ, что и определяет преимущественный интерес к ним исследователей.

Подчеркнем, что проблема бюрократии рассматриваемого периода, которой в последние годы был посвящен ряд новых исследований, принадлежит к числу сложных и малоизученных как в западной, так и в отечественной историографии. Остаются по-прежнему дискуссионными многие вопросы возникновения, социальной природы, социальной дифференциации, численного роста данного общественного слоя, а также его место в структуре общества и государственного управления России изучаемого периода. Представляют интерес полученные в исследовании Б. Меан-Уотерс данные о составе правящей элиты или генералитета по окончании реформ Петра, в 30-х годах XVIII в., которые позволяют проследить степень бюрократизации государственного аппарата абсолютизма7676
  Meehan-Waters B. Autocracy and Aristocracy. The Russian Service Elite of 1730. New Brunswick, 1982.


[Закрыть].

Как показали, например, P. Джонс, Р. Гивенс, В. Пинтнер и другие исследователи, освобождение дворянства от обязательной государственной службы вело к его оттоку из госаппарата и, следовательно, усилению позиций в нем служилого элемента7777
  Jones R. The Emancipation of the russian Nobility. 1762–1785. Princeton, 1973; Pintner W. The Evolution of civil Officialdom. 1755– 1855. / Russian Officialdom. Chapel Hill, 1980.


[Закрыть]. Известную роль в развитии данного процесса играла реформа местного управления: поскольку престижность должностей в местном аппарате и его учреждениях была в глазах дворянства невысока, эта область административной деятельности также оказывается в значительной мере под контролем бюрократии. В период Просвещенного абсолютизма продолжают действовать и те тенденции в развитии бюрократии, которые наметились еще в петровское время, происходит количественный рост чиновничества, растет его дифференциация и функциональная специализация, усиливается поляризация различных (высшей, средней и низшей) групп, которая проходит по таким параметрам, как материальное положение, оклад, образование и т.д. Остается, впрочем, дискуссионным вопрос о том, насколько эти тенденции получили развитие и в какой степени на их основании можно говорить об эволюции русского абсолютизма в направлении буржуазной монархии.

Механизм власти и управления как самостоятельная исследовательская проблема всего полнее раскрывается в историографии на материале реформ 60-х годов XIX в. Борьба консервативной бюрократии и сторонников реформ – ключевая проблема ряда исследований по данной теме.

Говоря о бюрократии в период между тремя реформами, исследователи неоднократно подчеркивали наличие преемственности в ее развитии, выражающейся прежде всего в фундаментальной общности принципов социальной стратификации, мобильности (как горизонтальной, так и вертикальной) и рекрутирования чиновников на каждом из этапов. Доказательством этого является интересное исследование данной проблемы, проведенное группой американских ученых по комплексной программе, позволившее получить сопоставимый материал по таким параметрам, как статус, престиж, благосостояние чиновничества, его формальное и неформальное положение в обществе, структура и численность7878
  Russian Officialdom. The Bureaucratization of Russian Society from the 17th to the 20th Century. Chapel Hill, 1980.


[Закрыть]. Эти данные позволяют констатировать устойчивость и стабильность, достаточную гомогенность бюрократии в качестве особого социального слоя, обслуживающего аппарат управления. Отметим, однако, что большинство западных авторов, в том числе М. Раев, Р. Крамми, Т. Эммонс и другие, изучая различные этапы реорганизации административной системы, считают, что русское чиновничество или служилая бюрократия на всем протяжении ее существования имеет мало общего с идеальным типом бюрократии Макса Вебера. Не все ученые на Западе согласились с такой постановкой вопроса. Некоторые из них совершенно справедливо, на наш взгляд, указывали на спорность данного тезиса как с теоретической, так и с конкретно-исторической точки зрения. Дело в том, что идеальный тип Вебера есть абстрактная конструкция какого-либо процесса или социального явления в его чистом, идеальном развитии, а потому не совсем правомерна сама постановка вопроса о сравнении любого варианта явления с его абстрактной конструкцией. Важно лишь подчеркнуть, что русский вариант бюрократии по сравнению с западноевропейской, несомненно имел ряд существенных специфических черт. Отсутствие четкой социальной дифференциации, иерархии и развитой корпоративной психологии делало ее весьма своеобразным проявлением общей закономерности.

Мы рассмотрели значение таких компонентов административной системы, как институты и бюрократия, изучение которых представлено соответственно двумя направлениями современной западной историографии реформ государственного строя. В последнее время отчетливо наметилась тенденция к их интеграции, связанная со стремлением к комбинированному изучению нормативных актов, государственных учреждений и социальных структур в рамках единого историко-социологического подхода. Поставлена проблема изучения отношений административной системы как таковой к обществу, а точнее – входящим в его состав сословиям, стратам и статусным группам, которая если и поднималась ранее, то не становилась предметом специального изучения. Для западной социологии характерна разработка типологии отношений государства и общества, которые описываются в категориях «сотрудничества», «конфликта» или «консенсуса» (устойчивого равновесия). Стабильность той или иной административно-политической системы определяется, согласно данной концепции, именно тем, насколько она способна в экстремальных условиях реформ избежать конфликта, добиться консенсуса или даже сотрудничества с обществом в лице его просвещенных слоев. В конечном счете это во многом определяет успех или неуспех проводимых преобразований. По существу, как видим, речь идет об изучении социальной базы государства, тех социальных слоев, на которые оно опирается в проведении политики реформ.

ГЛАВА II
УТВЕРЖДЕНИЕ АБСОЛЮТИЗМА В РОССИИ В СРАВНИТЕЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ

РУССКАЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ ДОПЕТРОВСКОЙ ЭПОХИ

Размышляя над кардинальными проблемами современности, мы обнаруживаем, во-первых, что все они имеют корни, уходящие в глубокую древность, и, во– вторых, что многие из них имеют поразительные аналогии в прошлом, наводящие на мысль о преемственности и даже повторяемости исторического развития данной страны. Возникает логический вопрос – а не становятся ли они проявлением каких-либо устойчивых тенденций развития, то и дело дающих о себе знать в разные исторические периоды? Поиск таких постоянно действующих факторов и является главной целью всякого мыслящего историка. Наша задача – сконцентрировать внимание на межформационных, сквозных линиях русской истории. Основными постоянно действующими факторами русского исторического процесса выступают прежде всего особая пространственная и геополитическая ситуация, специфический механизм функционирования сословного строя и, самое важное, – место государства и его институтов в регулировании социальных отношений7979
  МедушевскийА. Н. Формирование российской государственнос– ти / Наше отечество. Опыт политической истории. M., 1991. Т.1. Гл. 2.


[Закрыть].

Постоянно действующим фактором русской истории первостепенного значения является уникальная геополитическая ситуация. Равнинный характер местности, ее открытость, отсутствие естественных географических границ не позволяли социуму изолироваться от внешнего мира и сконцентрироваться на определенной, исторически неизменной территории. Неоднократно отмечалось, что Русское государство занимает срединное положение между Западом и Востоком, но природа и следствия этой ситуации еще нуждаются в осмыслении. На всем протяжении русской истории значение западных и восточных границ не было постоянным и существенно менялось. В рассматриваемый период до XVII в. сама возможность сохранения государственности зависела не столько от отношений с Западом, сколько от того, как будут развиваться отношения на Востоке, где дестабилизирующие процессы носили особенно острый характер. Как известно, географический фактор выдвигался учеными прошлого как доминанта исторического процесса, прежде всего при объяснении специфики русской истории. Особенно важно взглянуть на эту проблему с точки зрения современных воззрений на экологию, формирование этносов и традиций национальных культур. C развитием человечества, особенно на современном этапе, все очевиднее становится значение таких непреходящих ценностей, как земля, лес и вода, которые являются важнейшими условиями существования, все больше проясняется степень взаимосвязи экологии с собственно социальным процессом, движением человеческой истории. В отечественной науке эта тема стала предметом осмысления В. И. Вернадского, создавшего особое учение о биосфере, который развивал его в значительной мере на основе тех представлений, которые были уже выработаны наукой предшествующего времени, в частности, государственной школой русской историографии. В рамках нашего подхода важно подчеркнуть большую ценность интегрирующего взгляда на естественные и социальные процессы: для историков (С. М. Соловьев, Б. Н. Чичерин, В. О. Ключевский) это давало широкое восприятие Связи явлений природы и общества, а для ученых в области естественных наук (И. И. Мечников, В. М. Бехтерев, В. И. Вернадский) позволяло обратиться к той же проблеме с другой стороны – выявлению связи биологического и социального в природе человека, раскрытию исторической эволюции природы, общества и мышления. Эти идеи имеют исключительно большое значение для понимания русской государственности. Дело в том, что определяющую роль в специфике русского исторического процесса играет огромная пространственная протяженность и географические условия страны, наличие практически неисчерпаемых ресурсов для развития земледелия.

На протяжении всего рассматриваемого периода – от Киевского государства до Московской Руси XVII в. можно констатировать постоянную и весьма устойчивую тенденцию к освоению новых территорий, их колонизации крестьянским земледельческим населением8080
  Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. M., 1918.


[Закрыть]. Сложившийся изначально тип земледельческого производства и крестьянского хозяйства обнаружил свою большую стабильность во времени и пространстве, а потому последовательно воспроизводился каждый раз на новых землях. Экономический прогресс в этих условиях выражался поэтому не столько в изменении типа хозяйствования, сколько в количественном увеличении площади осваиваемых земель. Освоение земельных ресурсов Приднепровья в период Киевской Руси было продолжено позднее распашкой плодородных «ополий» Владимиро-Суздальского и других княжеств Северо-Восточной Руси, Замосковного края. Наиболее ярким проявлением указанной тенденции стало в Русском централизованном государстве последовательное освоение так называемого «дикого поля» – богатых пахотных земель Черноземного центра, которое сдерживалось лишь опасностью со стороны южных границ Московского государства XVI–XVII вв., а по мере его усиления шло нарастающими темпами, достигнув своего апогея ко второй половине XVII в.8181
  Готье Ю. В. Замосковный край в XVII веке. Опыт исследования по истории экономического быта Московской Руси. M., 1937.


[Закрыть]Новые возможности для земледелия представляло расширение политических границ государства с присоединением Казанского и Астраханского ханств в XVI в., продвижением русских землепроходцев в Сибирь и к берегам Тихого океана. О прочности тенденции развития земледелия вширь убедительно свидетельствует, на наш взгляд, ряд фактов подобного рода более позднего времени – от освоения земель Причерноморья в XVIII – начале XIX в. до переселенческой политики Столыпина начала XX в. Отсутствие в течение длительного времени перенаселенности, земельной тесноты, составляющее, несомненно, специфику страны по сравнению с государствами Западной Европы, формировало определенные и достаточно прочные стереотипы как экономического, так и социально– психологического характера. У населения не создавалось стимулов для перехода от традиционных экстенсивных форм ведения хозяйства к новым, более эффективным. В новейшее время определенным воспроизведением старых принципов предстает организация освоения целины и других новых регионов как альтернатива интенсификации сельского хозяйства старых центров. Данный способ существования отличался большой стабильностью, имел резервы для самовоспроизводства и создавал объективные предпосылки для усиления консервативных тенденций социальных процессов. Отсюда объясняется и социальная психология определенного и весьма распространенного типа людей, испытывающих тягу к стабильности, компромиссам всякого рода, боязнь и нежелание перемен, короче, все то, что славянофилы считали чертами национального характера.

Следует учитывать различные аспекты влияния географического фактора на процесс формирования русской государственности. Во-первых, это общее влияние геополитической ситуации на характер и исторические судьбы этносов и народов, населяющих данную территорию; во-вторых, влияние природных условий на организацию хозяйства и образа жизни в длительной исторической перспективе; в-третьих, общее воздействие двух предшествующих на социальные отношения и собственно государственность. Подходя к русской истории рассматриваемого периода с этой точки зрения, можно проследить влияние физико– географических условий местности (протяженности, равнинного характера, сочетания леса и степи) на расселение населения, стратегическую ситуацию, формирование естественных границ складывающегося государственного организма8282
  Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI–XVII вв. Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время. M., 1937.


[Закрыть]. Несомненно, далее, воздействие почвенно-климатических условий, речных бассейнов и водных путей, лесных массивов или степных окраин на хозяйственное освоение территории, соответствующий образ жизни народа, степень освоения им производительных сил. Заслуживает внимания, наконец, роль колонизации новых земель в определении темпов развития, смены основных фаз социальных процессов, направленности и специфики их развития.

Центральной проблемой социологического объяснения складывания русской государственности является механизм функционирования сословного строя, который имел в России большую специфику по сравнению со странами Западной Европы. Как известно, сословия представляют собой крупные социальные слои, положение которых в обществе закреплено законом, а привилегии имеют наследственный характер8383
  Ключевский В. О. История сословий в России. Пг., 1918.


[Закрыть]. Сословный строй формируется как на Западе, так и в России под влиянием прежде всего экономических отношений, однако государство активно вмешивается в этот процесс8484
  Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. СПб., 1909. Ч. 1. Гл. IV (Сословный строй).


[Закрыть]. Речь поэтому идет о том, чтобы понять отношения общества и государства как единую систему функциональных взаимосвязей или систему распределения обязанностей различных сословий по отношению друг к другу и к государству. Однако изолированное изучение истории отдельных сословий (дворянства, духовенства, купечества, крестьянства, посадских людей) не дает возможность раскрыть механизм функционирования общества в целом. Здесь необходимо системное рассмотрение места и роли различных сословий в зависимости от выполняемых ими социальных функций. C этой точки зрения весьма перспективным представляется переосмысление известной концепции государственной школы о закрепощении и раскрепощении сословий государством.

В период образования Русского централизованного государства и его последующего развития существовали особые причины, способствующие законодательному закреплению специфической системы сословной организации общества. Главная из них может быть определена как необходимость скорейшей мобилизации экономических и людских ресурсов общества в экстремальных условиях хозяйственной разобщенности регионов, низкого уровня развития товарно-денежных связей, рассредоточенности населения и постоянной борьбы с внешней опасностью.

Борьба земледельческого населения с набегами кочевников, и прежде всего татаро-монгольским игом, обусловливавшая характер и направление колонизации новых земель, вызвала определенные деформации социального развития, его смещенность по сравнению с европейскими государствами. На Западе отсутствие свободных пространств и высокая плотность населения сильно обостряют социальные противоречия, что ведет к большей консолидации сословий и ускоряет законодательное закрепление сословных и личных прав. В России в период складывания централизованного государства, напротив, острота социальной конфронтации длительное время снималась за счет оттока населения на окраины, где, в свою очередь, традиционно группировались оппозиционные элементы. Не случайно именно такие окраинные регионы становились исходным пунктом антиправительственных выступлений, крестьянских и казацких движений. Так было в период Смутного времени начала XVII в., восстания Разина, да и позднее, в ходе крестьянских войн XVIII в. Развитие социальных отношений на больших пространствах и систематический отток населения к окраинам до известной степени замедляли рост социальной напряженности, видоизменяли формы ее проявления и, в конечном счете, консолидацию сословий. В этих условиях государство активно вмешивается в процесс формирования и законодательного регулирования сословий с целью обеспечить консенсус, рациональное функционирование всей системы.

Решение проблемы было найдено в создании особой служилой системы, при которой каждый слой общества (сословие) имел право на существование лишь постольку, поскольку нес определенный круг повинностей или, по терминологии того времени, – «службы» или «тягло». Сердцевину организации составляло условное землевладение – предоставление земли и крестьян служилым людям – помещикам при условии несения ими военной и гражданской службы. Так сформировалась поместная система, основным преимуществом которой являлось то, что государство всегда могло располагать значительными военными силами без затраты каких-либо средств на их содержание. Поместное землевладение как система сложилась к концу XV в., когда правительства Ивана III и Василия III, активно расширявшие поместное землевладение, ввели в поместную раздачу значительный массив земель, отобранных у татар. К середине XVI в. поместье стало самым распространенным видом землевладения в центральных уездах. Определенный правительством поместный оклад не всегда мог быть обеспечен реальной землей – поместной дачей, поскольку наличные земельные ресурсы, предназначенные для испомещения служилых людей, постепенно убывали, а источники для их пополнения были ограниченными. В этих условиях встал вопрос о перспективах секуляризации церковных и монастырских вотчин, шло наступление на черные общинные земли. Условность поместного владения состояла в том, что оно в принципе не было наследственным и даже пожизненным владением, завися исключительно от службы государству. Однако правительство в течение длительного времени шло навстречу желаниям служилых людей и сближало правовой статус поместий и вотчин. Уже к концу XVII в. данное различие становилось все более формальным и связь между службой и землевладением утрачивалась. Указ Петра I о единонаследии 1714 г. дал этому факту окончательное законодательное закрепление.

Важным преимуществом поместной системы для государства являлось ее значение в качестве контрольного и хозяйственно-административного института. Не имея достаточного числа чиновников на местах, правительство опиралось на землевладельцев при составлении учетно-фискальных документов, сборе налогов, мобилизации в армию «конно, людно и оружно» и, наконец, в полицейских целях.

На протяжении XV–XVII вв. идет чрезвычайно важный в экономическом и политическом отношении процесс крестьянского закрепощения. Отправной его точкой явилось ограничение права крестьянского перехода к другим владельцам земли определенным сроком – за неделю до и неделю после Юрьева дня, отмечавшегося 26 ноября по старому стилю. Этот срок был установлен Судебником Ивана III 1497 г. В дальнейшем переход был отменен полностью, причем вводились так называемые «урочные лета», в течение которых беглый крестьянин мог быть найден и возвращен прежнему владельцу. Заключительным этапом длительного процесса ликвидации прав крестьян явилось Уложение 1649 г., вводившее бессрочный сыск беглых. В качестве основного юридического документа, фиксировавшего принадлежность крестьян землевладельцу, выступают писцовые книги – особые формы учета податного земельного обложения рассматриваемого периода. Таким образом, вся логика развития служилого государства и поместной системы вела к постепенному закреплению за сословиями определенных функций, а также связанных с ними обязанностей и прав. Жесткая государственная регламентация функций развивалась постепенно и нашла свое завершенное правовое оформление в Уложении 1649 г. Этот важнейший законодательный кодекс допетровской Руси, утвержденный Земским собором, проникнут идеей разграничения сословий и фиксации их положения и статуса в общественной иерархии. Крестьяне прикреплялись к земле, посадские люди – к городским повинностям, служилые люди – к несению военной и других государственных служб. Возрастающая регламентация всех сторон общественной жизни имела следствием усиление роли государства и его административного аппарата.

В этом контексте следует рассматривать отношения государства с институтами социального контроля, такими как сословно-представительные учреждения – Земские соборы и церковь. В сравнении с аналогичными представительными учреждениями на Западе – парламентом в Англии, генеральными штатами во Франции и Нидерландах, рейхстагом и ландтагом в Германии, риксдагом в Скандинавских странах, кортесами в Испании, сеймом в Чехии и Польше, Земские соборы в России играли менее значительную роль, возникли в более позднее время (они оформились в XVI в. и уже к концу XVII в. теряют свое значение и прекращают созываться)8585
  Черепнин Л. В. Земские соборы Русского государства в XVI– XVII вв. M., 1978.


[Закрыть]. В XVI–XVII вв. они созывались обычно в условиях экономических трудностей, войн или принятия ответственных внутриполитических или внешнеполитических решений, когда правительство нуждалось в поддержке или одобрении своих действий со стороны более широких слоев населения. Период наибольшего расцвета сословно– представительной монархии в России приходится на первую половину XVII в., когда Земские соборы созывались наиболее часто. Однако однозначной оценки этих учреждений даже применительно к данному периоду в науке нет, вопрос рассматривается с диаметрально противоположных позиций. Либеральные историки в период расцвета конституционных идей в России после реформ 60-х годов XIX в. и особенно конца XIX – начала XX в., стремясь найти историческое обоснование ограничению самодержавия, уделяли большое внимание всякого рода сословным и сословно-представительным учреждениям – Земским соборам и местным сословным учреждениям. Ряд историков отстаивал концепцию, согласно которой Земские соборы в России XVI–XVII вв. могут рассматриваться как учреждения, по своему социальному происхождению и функциональному назначению близкие или даже совершенно сходные с учреждениями на Западе. Наше Московское государство с его Земскими соборами, писал, например, Н. П. Павлов-Сильванский, было таким же сословным государством, как западные сословные государства с их генеральными штатами, ландтагами, кортесами и т.д., и наш государственный порядок Московской эпохи XVI–XVII вв. вырос так же, как и на Западе, из порядка феодального8686
  Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в древней Руси. СПб., 1907.


[Закрыть]. Известная идеализация сословно-представительных учреждений России уже тогда вызвала серьезные возражения со стороны таких ученых, как Б. Н. Чичерин, В. О. Ключевский и С. Ф. Платонов. Ключевский, в частности, пришел к выводу о слабости сословно-представительных учреждений в России и существенной специфике их в сравнении с однотипными представительными учреждениями Западной Европы. Такая точка зрения на проблему преобладает и в современной западной науке8787
  Torke H. Die Staatsbedingte Gesellschaft im Moskauer Reich: Zar und Zemlja in der altrussischen Herrschaftsverfassung. 1613–1689. Leiden, 1974.


[Закрыть]. Отметим, во всяком случае, что право созыва Земских соборов в России принадлежало правительству, а решения, принятые ими, не были обязательными для него и не ограничивали власти царя. Говорить о сословно-представительной монархии в России XVI– XVII вв. можно, следовательно, лишь с формально– юридической точки зрения.

Другим институтом, выполнявшим функции своего рода социального контроля, являлась церковь. Если на Западе церковь в ряде стран представляла существенную оппозицию светской власти, временами даже подчиняя ее своим интересам, то в России ситуация была иная. Православная церковь, воспринявшая в этом отношении византийские традиции, не выступала в качестве серьезного конкурента светской власти, поддерживала централизацию. В XVI и особенно XVII в. уже намечается определенная тенденция к ограничению церковного и монастырского землевладения, влияния духовенства в вопросах управления. Особенно характерен в этом отношении длительный конфликт царя Алексея Михайловича с патриархом Никоном, закончившийся его осуждением и отстранением от власти. Завершающей стадией этого процесса явилась церковная реформа Петра, в ходе которой патриаршество было заменено специальным учреждением – Синодом в 1721 г., что окончательно подчинило духовенство государственному контролю.

В качестве института, определенным образом ограничивавшего монархическую власть, иногда рассматривалась Боярская дума. Действительно, в политической системе Mocковского государства Думу следует признать главным учреждением, эволюция которого в большой мере отражает динамику процесса централизации власти и управления. Весь правящий класс России допетровского периода представлял собой иерархию чинов, вершину которой составлял так называемый Государев двор. Государев двор представлял собой корпоративную сословную организацию правящего класса, точнее, его верхних слоев, принимающих непосредственное участие в управлении. Будучи своеобразным резервуаром, из которого черпались кадры управления высшего уровня для гражданской и военной администрации, Государев двор имел четкое деление по чинам, фиксировавшееся в специальных учетных документах – Разрядных книгах, Боярских книгах и Боярских списках8888
  Буганов В. И. Разрядные книги последней четверти XV – начала XVII в. M., 1962.


[Закрыть]. Государев двор складывается в самостоятельный институт социально-политической структуры правящего класса примерно к концу XV в., развивается и усложняется в XVI и XVII в. и, наконец, отмирает постепенно в конце XVII – начале XVIII в. Основой чиновного деления Государева двора на всем протяжении его существования являлась знатность, родовитость служилых людей, представлявшая собой важнейшее условие назначения на должности соответствующего уровня и закрепленная в системе местничества. Первоначально служилое сословие в целом еще не было вполне закрытым, и в его среду был открыт доступ из тяглых слоев населения и, наоборот, допускался выход из служилых людей в тяглое сословие. В низшую категорию так называемых служилых людей по прибору входили стрельцы, пушкари, солдаты и др. Однако уже в XVII в. произошло резкое разграничение между служилыми людьми «по прибору» и служилыми людьми «по отечеству», что означало новый шаг в консолидации привилегированного правящего сословия. В свою очередь, служилые чины различались характером службы, размерами земельных владений, причем переход из одного чина в другой обусловливался прежде всего родовитостью, а также выслугой лет8989
  Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. M., 1969.


[Закрыть]. Высший слой правящего сословия составляли прежде всего думские чины (члены Боярской думы) – бояре, окольничие, думные дворяне и думные дьяки, а также такие чины Государева двора, как печатник, конюший, оружейничий, ловчий, стольники и стряпчие, постельничьи, или спальники, московские дворяне и жильцы.