Текст книги "Утверждение абсолютизма в России"

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ АБСОЛЮТИЗМА

В современной науке анализ абсолютизма включает следующие крупные вопросы: определение понятия абсолютизма; выработка основных категорий, позволяющих выделить это явление из всей совокупности социальных процессов; типология абсолютистских режимов; периодизация абсолютизма как в рамках самого этого явления (выделение этапов его развития), так и в масштабах всего исторического процесса2626
  Медушевский А. Л. Абсолютизм XVI–XVIII вв. в современной западной историографии / Новая и новейшая история. 1991. № 3.


[Закрыть].

При изучении абсолютизма прослеживаются два направления: правовое, понимающее абсолютизм идеалистически, через сферу идей, политику и законодательство, и социологическое, ставящее целью построение социологической модели абсолютизма и изучение различных факторов, влияющих на его развитие, в том числе экономического и социального (структура общества, сословное деление, положение и функционирование различных социальных слоев). Идейные истоки первого направления восходят к философии права и историко-правовым работам конца XIX – начала XX в. (Г. Еллинек, Р. Иеринг, Г. Трейчке, О. Хинце). Общие теоретические посылки этого направления историографии определили его преимущественное внимание к истории государства и правовых идей, интерес к изучению европейского абсолютизма и прежде всего прусской государственности. В этом русле написаны работы по истории абсолютной монархии Р. Козера, О. Хинце, В. Моммзена, Р. Виттрама, К. Раумера, Ф. Хартунга, оказывающие значительное влияние на разработку проблемы2727
  Absolutismus. Darmstadt. 1973; Der Aufgeklärte Absolutismus. Köln. 1974; Absolutismus. Frankfurt am Main. 1986; Kunitsch J. Absolutismus. Göttingen. 1986; Duchhardt H. Das Zeitalter des Absolutismus. München. 1989.


[Закрыть]. Взгляды социологического направления берут начало в социологической теории М. Вебера2828
  Bendix R. Kings or People. Power and the Mandate to Rule. Berkley, 1978.


[Закрыть]. C этим, направлением связана разработка в историографии вопросов социальной стратификации, социологии власти абсолютистских режимов2929
  Armstrong J. The European Administrative Elite. Princeton, 1973; Aspekte des europäischen Absolutismus. Heldesheim, 1979.


[Закрыть]. Для современного периода характерно сближение двух указанных направлений и их методов.

Центральной дискуссионной проблемой продолжает оставаться вопрос об определении понятия «абсолютизм», критериях его изучения. Отправной точкой современных дискуссий по этим вопросам остается доклад Р. Мунье (Франция) и Ф. Хартунга (ФРГ) на X Международном конгрессе историков «Некоторые проблемы абсолютной монархии»3030
  Лartung F., Mousnier R. Quelques problèmes concernant de la monarchie absolue. / Relazioni internazionale di scienze storiche. Roma, 1955.


[Закрыть]. Мунье предлагал «за определение абсолютизма признать то, что современники думают об их функционирующих правительствах», при этом ограничивая «современников» сторонниками абсолютизма и исключая фрондирующих феодалов, гугенотов и т.д. По мнению Хартунга, под абсолютизмом «в общепринятом смысле» следует понимать монархическое правительство, которое в осуществлении своей власти не ограничено местными автономными учреждениями. Неоднозначность подхода к проблеме в этом докладе получила продолжение в последующей литературе вопроса. В определении понятия абсолютизма прослеживается влияние идей права, социальной психологии, истории общественной и политической мысли, комбинирования различных факторов, принципиальный отказ от выработки общих понятий, признание необходимости поиска новых подходов к этой трудной проблеме. Более традиционные правовые определения характерны для литературы общего, энциклопедического типа, ряда исследований. «Абсолютизм, – пишет Э. Лусс, – каков он был в новое время, представляет собой монархию, в которой власть государя практически неограничена (абсолютна) со стороны всякой высшей власти или органов народного представительства… Исторически, или можно сказать генетически, абсолютизм есть вид монархии, в котором сохраняются различия между сословиями, но представители сословий приглашаются не более, как для совета»3131
  Lousse E. Absolutismus, Gottesgnadentum, Aufgeklärte Absolutismus. / Der Aufgeklärte Absolutismus. Köln, 1974. S.89.


[Закрыть]. Правовой подход типичен для ряда работ по истории абсолютизма отдельных европейских стран: исследуются законодательство, правовая идеология абсолютизма, история государственных учреждений и церкви3232
  Barudio G. Absolutismus: Zerstörung der «liebertären Verfassung». Wiesbaden, 1976; Lehmarm H. Das Zeitalter des Absolutismus: Gottesgnadentum und Kriegsnot. Stuttgart, 1980; Emmanuelli F-X. Un mythe de l’absolutisme bourbonien: L’intendance du millieu du XVII – eme siècle a la fin du XVIII-eme siècle: France, Espagne, Amerique. – Aixen-Provence. 1981.


[Закрыть]. К этому кругу работ фактически примыкают исследования по истории политических учений и идеологических доктрин абсолютизма.

Большое внимание уделяется изучению взглядов на государство философов и политических деятелей прошлого (Н. Макиавелли, Ж. Боден, Г. Гроций, Т. Гоббс, Д. Локк, Ш. Монтескье, Ж. Руссо), интерпретации их учений для объяснения абсолютной монархии3333
  Meinecke F. Die Idee der Staatsräson in der neueren Geschichte. München, 1960; Skinner Q. The Foundations of Modern Political Thought. Cambridge, 1978.


[Закрыть].

В новейшей литературе представлен и социально– психологический подход к проблеме. Он состоит в изучении восприятия современниками различных сторон и атрибутов абсолютной монархии (личность монарха, символика королевской власти, ее отражение в литературных и изобразительных памятниках и архитектуре)3434
  Kantorowicz E. The King’s Two Bodies: A Study in Medieval Political Theology. Princeton, 1957; Couleet N, Planche A, Robin F. Le roi René: le prince, le mécëne, l’ecrivain, le mythe. Aix-en-Provence, 1982.


[Закрыть]. Попытка на основе главным образом неофрейдистских взглядов сконструировать «объединяющую теорию королевской власти и аристократии» привела ряд исследователей к сочетанию различных методик.

Данный подход особенно характерен для работ по истории становления монархических государств Европы эпохи раннего средневековья. На исследования в этой области продолжают оказывать влияние концепции XIX в. (для истории Англии эпохи норманнского завоевания это, например, концепция Фримена, для истории Франции – Тьерри и др.). В то же время имеет место попытка с помощью социологической терминологии осмыслить такие проблемы, как становление «образа» монарха в раннем средневековье, отражения его в памятниках политической и правовой мысли этого времени, постепенное разграничение «монарха» и «деспота» как двух возможных вариантов королевской власти, наконец, создание мифа об абсолютном характере власти монарха, сложившемся в эпоху развитого абсолютизма3535
  Myers H.A. Medieval Kingship. Chicago, 1982; Guenée B. States and Rulers in later medieval Europe. Oxford, 1985.


[Закрыть]. Очень информативно исследование народного сознания, представлений масс о государстве и государе, царистских настроений крестьянства. Кроме того, много дает изучение собственно идеологии абсолютизма, выражавшейся не только в праве, но и в процедуре коронации, отношениях с другими монархами, дипломатическом ритуале и т.п. По мнению ряда авторов, рассматриваемый подход даже более информативен, чем изучение институтов и правовых норм, поскольку он позволяет лучше раскрыть эволюцию лидерства, постепенное приобретение монархом харизматического характера. В сводных трудах по истории Европы периода абсолютной монархии это понятие используется как общепринятое и наполняется различным фактическим содержанием (по преимуществу история государственных институтов, войны, дипломатические отношения, события культурной жизни). В. Хубач в работе об абсолютизме специально подчеркивает, что его цель состоит не в синтезе, а в установлении канвы событий3636
  Hubatsch W. Das Zeitalter des Absolutismus, 1600–1789. Braunschweig, 1965.


[Закрыть]. Р. Виттрам считает, что понятия «феодализм», «абсолютизм» – это лишь инструмент, нечто условное, идеальное, существующее только в воображении историка, а не в реальной жизни3737
  Wittram R. Peter I – Czar und Kaiser. Zur Geschichte Peters des Grossen in seiner Zeit. Göttingen, 1964.


[Закрыть]. Само понятие абсолютизм он ставит в кавычки.

В качестве попытки синтеза различных подходов к проблеме можно рассматривать применение в новейших работах методов социологии. Они позволяют выйти за пределы правового подхода к изучению государства, включить в поле исследования вопросы социальной структуры общества. Тенденции рассматривать абсолютизм только как абстрактное, условное или чисто юридическое понятие не исчерпывают содержание новейших работ. Для объяснения абсолютизма, его развития и функционирования изучаются социально– экономические факторы, влияние географических условий, характер феодальной системы хозяйства, иерархия феодального общества (система вассалитета, ленных отношений), эволюция абсолютизма и его социальных институтов (фиск, армия, право, отношения с церковью)3838
  Kammler H. Die Feudalmonarchien: Politische und Wirtschaftlich– soziale Faktoren ihrer Entwicklung und Funktionsweise. Köln. Wien, 1974.


[Закрыть]. Предметом изучения стали вопросы социальной стратификации феодального общества, отношений его отдельных групп к монархической власти. Специальные исследования посвящены правящей верхушке, составу аппарата управления абсолютистских режимов стран Европы. Большое внимание, в частности, привлекают вопросы о соотношении аристократии и бюрократии в их отношении к власти и управлению, социальном составе и мобильности правящей элиты. Большой интерес вызывают исследования Р. Мунье по истории социальной иерархии, политических институтов и монархической власти Франции и Европы в целом3939
  Mousnier R. Les hierarchies sociales de 1450 à nos jours. Paris, 1969; Mousnier R. La monarchie absolue en Europe du V-e siècle à nos jours. P., 1982.


[Закрыть]. Это направление изучения абсолютизма признается перспективным в историографии, оказывает влияние на ряд конкретных работ. Вместе с тем ряд теоретических положений Мунье вызвал дискуссию, в частности, о правомерности применения таких разноплановых понятий, как классы, сословия, касты, при анализе социальных структур феодального общества4040
  Arriaza A. Mousnier and Barber. The theoretical Underpinning of the «Society of Orders» in Early Modern Europe. / Past and Present. 1980. № 89.


[Закрыть]. Абсолютизм предстает в историографии как общеевропейское явление, закономерная стадия развития государственности на всем европейском континенте. Отмечая закономерность и прогрессивность абсолютизма на начальной стадии его развития, авторы в то же время считают возможным рассматривать старый порядок прежде всего как выражение статуса, власти и привилегий земельной аристократии и городской олигархии. Вопреки традиционному подходу, в поле рассмотрения включаются не только страны классического абсолютизма, но и явления политической жизни итальянских княжеств, кантонов Швейцарии, ганзейских городов, Дании, Голландии, а также монархические тенденции в США, ряде других стран в эпоху буржуазных революций4141
  Beloff M. The Age of Absolutism. 1660–1815. London, 1966.


[Закрыть].

Абсолютизм в концепции ряда авторов представляется не только как система традиционных сословных отношений, институтов и учреждений, освященных церковью и политической идеологией. Большое внимание справедливо уделяется такому важному фактору, как территориальная колонизация в эпоху Великих географических открытий: абсолютизм Англии, например, нельзя понять без ее колониальной политики, Испании – без Реконкисты, Португалии – без географических открытий, России – без освоения Сибири, Дальнего Востока. Фундаментальное отличие абсолютизма стран Восточной Европы (Пруссии, Австрии, России и Польши) видится в усилении крепостного права, слабости среднего класса, оформлении дворянства в качестве служилого сословия и огромной роли государства. Внешним выражением этих общих тенденций развития являлись слабость сословно– представительного начала, отсутствие независимых сословных корпораций, сильная бюрократическая администрация и милитаризация управления.

При анализе степени разработанности концепции абсолютизма особый интерес представляют те работы, в которых подводятся итоги и намечаются перспективы дальнейших исследований проблемы. В этом отношении характерен ряд статей сборника о французском абсолютизме4242
  Louis XIV and Absolutism. L., 1976.


[Закрыть]. В них хорошо отражено обилие и противоречивость интерпретаций абсолютизма в современной исторической литературе: он определяется как феодальный, аристократический, аграрный, консервативный, буржуазный, прогрессивный, деспотический, конституционный, монархический, республиканский и т.д. Автор приходит к заключению, что необходимо «знать в точности, что именно мы стараемся измерить, и установить эталон для измерения. До тех пор пока мы не договоримся по этим вопросам, наша дискуссия останется лишь попыткой»4343
  Kossmann EN. The Singularity of Absolutism. / Ibid. P.13.


[Закрыть]. Справедливо отметив необходимость выработки единых критериев для анализа и тем более сравнения абсолютистских монархий, автор, однако не предлагает позитивных решений поставленных проблем. Сходная оценка историографической ситуации вопроса дана в статье «Что такое абсолютизм?». По мнению автора, вероятным ответом историка будет: «Давайте не говорить об абсолютизме, этом пустом слове, которое каждый понимает как хочет, этом любимом клише историков, которые торопятся»4444
  Durand G. What is Absolutism? / Ibid. P.18.


[Закрыть]. Сам автор считает важной выработку общей концепции абсолютизма, но склоняется к традиционному правовому определению его как монархии с неограниченной властью.

Вопрос о возможности сравнительного изучения форм и типов абсолютных монархий продолжает быть предметом дискуссии в историографии. Проблема сравнительного изучения истории и его критериев – это оселок, на котором проверяется принадлежность исследования к той или иной исторической школе: проблема сравнительного изучения и вопрос о типологии социальных процессов выводит исследователя на более общий и принципиальный вопрос – о закономерностях исторического процесса. В историографии абсолютизма различаются два подхода к проблеме – как полное отрицание возможности и полезности сравнения и типологии «совершенно индивидуальных», несопоставимых типов, так и признание, иногда с оговорками, его возможности. Наиболее крайние взгляды Хартунга о невозможности сравнительного изучения являются логическим завершением идеалистического подхода и одновременно реакцией на попытки произвольных сравнений (например, у авторов, нашедших в Европе два типа абсолютизма: один – романский и германский, другие – островной и континентальный)4545
  Люблинская А. Д. Франция при Ришелье. Французский абсолютизм в 1630 – 1642. Л., 1982.


[Закрыть].

Английский историк М. Андерсон выделяет на основании обзора всех европейских вариантов три типа абсолютизма, характерных для трех групп государств, различавшихся по признаку степени и характера самостоятельности монархической власти, не объясняя причин этих различий4646
  Anderson М. Europe in the Eighteenth Century 1713–1783. L., 1970. абсолютизме (Р. Мандру, В. Хубач, С. Пилложе, С. Шаньо)


[Закрыть]. Единых критериев, которые дали бы основу для сравнительного изучения, не прослеживается в обобщающих работах о европейском абсолютизме (Р. Мандру, В. Хурбач, С. Пилложе, С. Шаньо)4747
  Pillogée S. Apogée et declin des sociétes d’ordres, 1610–1787. P., 1969; Chagniot J. Les temps modernes, 1661–1789. P., 1973; Mandrou R. L’Europe «absolutiste». Raison et raison d’état. 1649–1775. P., 1977.


[Закрыть].

Отсутствием единой теории абсолютизма и критериев сравнения объясняется многофакторность сопоставлений, периодизации и классификации различных вариантов абсолютных монархий. Сравнение абсолютизма ведется чаще всего не по стадиальным, а по хронологически совпадающим периодам развития.

Периодизация развития абсолютистских государств дается без теоретического обоснования. В качестве критериев выбираются различные признаки. Частой является попытка ассоциировать эпоху с деятельностью того или иного монарха (Петр I, Фридрих II, Екатерина II).

Большое место, отводимое историографией Просвещенному абсолютизму за счет изучения ранних стадий развития абсолютной монархии, имеет некоторое объяснение в традициях правовой мысли XIX – начала XX в.4848
  Ардашев П. Н. Абсолютная монархия на Западе. СПб., 1902; Кареев Н. И. Западноевропейская абсолютная монархия XVI– XVIII вв. СПб., 1908; Ковалевский М. М. История монархии и монархических доктрин. СПб., 1912.


[Закрыть] В правовой литературе того времени стало ходячим противопоставление парламентского государства нового времени «кулачному праву» феодальных времен. C точки зрения борьбы за «правовое государство» как один из ее этапов и рассматривался Просвещенный абсолютизм. Поэтому именно на материале этой эпохи идет в современной литературе разработка концепции абсолютизма и шире – концепции государства вообще. В этой области накоплен большой фактический материал и разработан понятийный аппарат.

C конца 70-х годов дискуссии по проблемам сравнительного анализа и типологии абсолютистских режимов приобрели новый импульс4949
  Шидер Т. Возможности и границы сравнительных методов в исторических науках / Философия и методология истории. M., 1977.


[Закрыть]. Проявлением данной тенденции стал рост интереса исследователей к проблемам экономической и социальной базы абсолютизма, изучению социальных конфликтов, степени их воздействия на эволюцию различных типов абсолютизма5050
  Hobsbawm Е. The Age of Revolution. 1789–1848. L.,1962.


[Закрыть]. Абсолютизм, считает П. Андерсон, это не столько баланс сил между классами, сколько новая форма правления на старой основе, аппарат феодального господства дворянства. Исходя из этого общего понимания абсолютизма, автор дает характеристику двух основных исторических типов абсолютизма – западноевропейского и восточноевропейского, критерий подразделения которых состоит в специфике развития феодальных отношений в этих регионах5151
  Anderson P. Lineages of the absolutist State. L., 1974.


[Закрыть]. В Западной Европе, с переходом от натуральных форм ренты к денежной, социально-экономический контроль феодалов над крестьянством ослабевал, что потребовало от них укрепления своей власти – отсюда ее направление развития в сторону централизации, утверждения абсолютизма. Из хаоса феодальных войн (Алой и Белой Роз, Столетней, Кастильской гражданской войны) появились «новые» монархии во время правления Людови– ка XI во Франции, Фердинанда и Изабеллы в Испании, Генриха VII в Англии и Максимилиана в Священной Римской империи. Эго нашло выражение в укреплении аппарата королевской власти, чьей постоянной политической функцией было подавление крестьянства и низов социальной иерархии. Государственная машина, кроме того, предназначалась для подавления групп и индивидов в рамках самого господствующего класса. Великий кризис, потрясший экономику Европы в XIV– XV вв., имел свои последствия на Востоке Европы (к востоку от Эльбы), где в XVI в. усилилась феодальная эксплуатация крестьянства. Политическим результатом этого в Пруссии и России стал восточный абсолютизм, современный западному, однако принципиально отличный по своему происхождению. Если абсолютистское государство на Западе было развернутым политическим аппаратом феодального класса, который принял коммутацию повинностей (замену натуральных на денежные), то абсолютистское государство на Востоке, напротив, было репрессивной машиной феодального класса в условиях консолидации крепостничества и скудного развития городской автономии.

Иной подход к построению типологии абсолютистских режимов находим в работе Т. Скокпол, где в основу положена типология конфликтов: речь идет об интерпретации структурных изменений в отношениях общества и государства в процессе социальных революций, причем дается анализ этих изменений в конкретно-исторических условиях разных стран5252
  Skocpol T. States and social Revolutions. Cambridge, 1979.


[Закрыть]. Задача такой типологии состоит в раскрытии в каждом конкретном случае комбинации социальных сил, которые делают возможным успешное осуществление социальной революции. Абсолютизм в рамках данного подхода выступает, следовательно, лишь как один из социальных факторов в процессе формирования определенного социального конфликта.

В ходе обсуждения проблем сравнительного изучения абсолютизма новую точку зрения высказала английская исследовательница М. Фулброк. Она критикует подход Андерсона за априористичность, стремление выделить «чистые» типы и формы развития социальных процессов, а также телеологизм, состоящий в предположении, что исторический процесс развивается целесообразно5353
  Fulbrook M. Piety and Politics. Religion and the rise of Absolutism in England, Wurtemberg and Prussia. Cambridge, 1983.


[Закрыть]. Недостаток данной концепции она видит также в статичности рассмотрения социальных структур. В свою очередь и подход Скокпол вызывает критику в связи с тем, что он ограничивает сравнение сопоставлением лишь социальных структур, в которых растворяются отдельные группы, личности и не встает вопрос о мотивации их действий.

РУССКИЙ АБСОЛЮТИЗМ В СОВРЕМЕННОЙ НАУКЕ

История русской государственности, прежде всего обращение к опыту крупнейших реформ прошлого и современности, выявление общих тенденций этих социальных процессов, их динамики и ряда ключевых параметров, принадлежит к числу наиболее актуальных проблем5454
  Медушевский А. Н. Российская государственность XVII–XVIII вв. в освещении современной немарксистской историографии / История СССР. 1988. № 6.


[Закрыть].

Дискуссия об абсолютизме в историографии 1968– 1975 гг. сосредоточила внимание на вопросе о его социальной и классовой природе. В центре дискуссии оказалась проблема соотношения феодальных и буржуазных элементов в его социальной природе. В ходе дискуссии большинство историков не поддержало тезис предшествующей историографии 50-х годов о «равновесии сил» между дворянством и буржуазией как необходимом и достаточном условии существования абсолютизма вообще и русского абсолютизма в частности. При рассмотрении социальной природы русского абсолютизма и оценке его места в русском историческом процессе по этому вопросу выявились различные точки зрения5555
  Абсолютизм в России (XVII–XVIII вв.). M.,1964.


[Закрыть]. Исходя из тезиса об отсутствии баланса классовых сил дворянства и буржуазии в России XVII–XVIII вв., А. Я. Аврех сделал вывод о том, что «абсолютизм – это такая феодальная монархия, которой присуща, в силу ее внутренней природы, способность эволюционировать и превращаться в буржуазную монархию»5656
  Аврех А. Л. Русский абсолютизм и его роль в утверждении капитализма в России / История СССР. 1968. № 2. С. 87; его же. Утраченное равновесие / История СССР. 1971. № 4.


[Закрыть]. Он отстаивал, далее, точку зрения о насаждении буржуазных отношений государством «сверху», причем определял абсолютизм как «дитя предбуржуазного периода» развития, социальной опорой которого является крестьянство. В свою очередь, М. П. Павлова-Сильванская предложила интерпретировать русский абсолютизм как восточную деспотию, которая «формируется в борьбе с монгольской империей и ее наследниками на базе натурального хозяйства и общинной организации деревни, а затем укрепляется в процессе создания поместной системы, закрепощения крестьянства и перехода к внешней экспансии»5757
  Павлова-Сильванская М. Л. К вопросу об особенностях абсолютизма в России / История СССР. 1968. № 4. С.83.


[Закрыть]. Суммировав, таким образом, черты сходства русского абсолютизма и азиатских форм правления, она, однако, не показала некоторых существенных черт его сходства с европейским абсолютизмом, на что указывали другие участники дискуссии: наличие отдельных, хотя и слабовыраженных, элементов сословного представительства в виде Земских соборов, влияние христианской религии и характер ее отношений с государством, несколько более сильное влияние так называемых предбуржуазных отношений, чем это было на Востоке, наконец, сильная европеизация, выразившаяся в перестройке дворянского мировоззрения на западный манер и реформах государственного аппарата абсолютизма по европейскому образцу. Кроме того, неизвестно до какой степени социально– экономическое развитие России периода позднего феодализма может быть приравнено к азиатскому способу производства и восточным формам производственных отношений, которые, как считают специалисты, лежали в основе государства типа восточной деспотии: по этим вопросам в историографии нет полного единства взглядов. Подчеркнем в связи с этим, что русский абсолютизм безотносительно к его социальной природе был европейски ориентированным, что находило яркое выражение в стремлении к восприятию европейской культуры и готовности для этого «прорубить окно в Европу».

Дискуссия об абсолютизме показала, что вопросы складывания предпосылок, утверждения и развития абсолютизма в России вызывают различные трактовки в историографии и нуждаются в дальнейшем изучении5858
  Кристенсен С. О. История России XVII в. Обзор исследований и источников. M., 1989. С.235–237.


[Закрыть]. Как историческое явление, абсолютизм имел место и в Европе, и в России. Однако если в Западной Европе он в значительной степени являлся продуктом баланса классовых сил дворянства и буржуазии, то в России существовала большая специфика: абсолютизм формируется здесь еще до появления буржуазных отношений или в лучшем случае в период их зарождения. Это привело к громадной относительной самостоятельности государства в России и сделало его субъектом исторического процесса в большей степени, чем это было в Европе. Отсюда происходил целый ряд особенностей абсолютистского государства в России, делавших его непохожим на абсолютизм Европы. Лишь в сравнительно недавнее время черты развития государственности в России стали предметом отечественной историографии. Благодаря трудам С. М. Троицкого, П. А. Зайончковского, Н. П. Ерошкина5959
  Троицкий С. М. Русский абсолютизм и дворянство XVIII в.: Формирование бюрократии. M., 1974; Зайончковский П. А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. M., 1978; Ерошкин Н. Л. Крепостническое самодержавие и его политические институты. M., 1981.


[Закрыть], а в последнее время – Н. Ф. Демидовой, появилась возможность сквозного рассмотрения указанных тенденций эволюции государственных учреждений за довольно длительный период времени, а также для получения ряда количественных параметров для сравнения6060
  Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия в России XVII в. и ее роль в формировании абсолютизма. M., 1987.


[Закрыть]. Эта данные вполне согласуются с наблюдениями западных ученых. Так, проблема институционализации новых управленческих процедур в период создания Петром I коллегиальной системы и последующий период, поставленная еще М. Раевым6161
  Raeff М. Imperial Russia. 1682–1825. The coming of Age of modern Russia. N. – Y., 1974.


[Закрыть], нашла более подробное освещение в трудах К. Петерсона, Р. Крамми, Э. Амбургера, других исследователей, указывающих прежде всего на то обстоятельство, что при сохранении известной преемственности новая система учреждений означала в то же время радикальный разрыв с предшествующей практикой управления6262
  Amburger E. Geschichte der Behördenorganisation Russlands von Peter dem Grossen bis 1917. Leiden, 1966; Peterson C. Peter the Great’s administrative and judicial Reforms. Swedish antecedente and process of reception. Stockholm, 1979; Crummey R. Aristocrats and Servitors: the bojar elite in Russia. 1613–1689. Princeton. 1983.


[Закрыть]. Качественно новыми чертами петровской и всей имперской административной системы по сравнению с приказной системой Московского государства стали унификация, централизация и дифференциация функций аппарата управления, а также известная его милитаризация, свойственная вообще абсолютистским режимам6363
  Баггер X. Реформы Петра Великого. Обзор исследований. M., 1985.


[Закрыть]. В связи с вопросом о преемственности реформ Петра, предметом дискуссии становится природа русской государственности предшествующего периода. В традициях государственной школы социально– экономическое развитие Московского государства и сословные отношения в нем рассматриваются прежде всего как сфера государственной политики. При характеристике политической системы, которую Петр должен был унаследовать от своих предшественников, используется веберовская модель такого типа государственности, признаками которой были – универсальный режим служебных обязанностей и повинностей, подчинение действий большинства индивидов физическим ограничениям, экономические стеснения и бюрократический контроль во благо государства. Согласно концепции, разделяемой Г. – Й. Торке, Р. Хелли, Р. Крамми и другими, все сословия данного общества существуют лишь постольку, поскольку несут повинности государству6464
  Torke Н. Die Staatsbedingte Gesellschaft im Moskauer Reich: Zar und Zemlja in der altrussischen Herrschaftsverfassung, 1613–1689. Leiden,1974; Hellie R. Slavery in Russia. 1450–1725. Chicago, 1982; Crummey R. The formation of Muscovy. 1304–1613. N. – Y., 1987.


[Закрыть]. Для данного типа государственности поэтому характерна большая самостоятельная роль в распределении поземельной собственности, а также такие черты деятельности, как монополизация торговли наиболее выгодными товарами, вином, жесткий контроль над всякой частной инициативой, всеобщая круговая порука. Отметим, что в последнее время все эти вопросы стали предметом живого обсуждения в связи с проблемой характера и степени развития земского начала в Московском государстве XVII в. В новейших работах большое внимание уделяется верхам общества – служилому сословию, его структуре (Государев двор), значению боярства как правящей элиты, роли местничества как регулятора социальных отношений. В связи с предысторией петровских реформ государственного управления в центре внимания вполне закономерно оказывается вопрос о состоянии административного аппарата, формировании и развитии централизованной бюрократии – дьяков и подьячих. Давая широкую панораму реформ первой четверти XVIII в., А. Левиттер неожиданно приходит к утверждению, достаточно, впрочем, распространенному в западной историографии, об отсутствии у царя программы реформ, хаотичности их проведения6565
  См. вводную статью А. Левиттера в кн.: Pososhkov I. The Book of Poverty and Wealth. Stanford, 1987.


[Закрыть]. В то же время автор, противореча себе, отмечает, что в своей политике Петр, безусловно, руководствовался определенным идеалом: он стремился создать регулярное или полицейское государство по образцу западноевропейских абсолютистских монархий, где вся жизнь подданных становилась объектом регламентации на военный манер. Возникает вопрос, не свидетельствует ли наличие идеала предполагаемого государственного устройства, который автор находит у Петра, признаком определенной и вполне выраженной целенаправленности действий реформатора, по крайней мере – стремления реализовать потенциальные возможности желательной модели государственного устройства? Далее, концепция бесплановости реформ предполагает, по-видимому, наличие определенного и ясного понимания их антитезы, т. е. реформ, осуществляемых по плану. Но можно ли вообще привести примеры полностью «планомерных» реформ петровского масштаба в указанный период времени? Можно ли, например, говорить о том, что реформы Просвещенного абсолютизма Фридриха II, Иосифа II, Екатерины II и т.д. носили планомерный характер? Вероятно, лишь с существенными оговорками, с учетом воздействия на них быстро меняющихся внутри– и внешнеполитических факторов. Отметим в этой связи, что для западных историков вообще свойственны полярные оценки Петра как государственного деятеля: одни авторы считают его революционером, другие – консерватором. Очень велик диапазон оценок самих реформ (их удача или провал), определения их места в истории. Английский историк Х. Сетон-Уотсон высказал, например, интересную мысль о возможности их сравнения с реформами в развивающихся странах, а самого Петра с Кемалем Ататюрком6666
  Seton-Watson H. The russian Empire. 1801–1917. Oxford, 1967.


[Закрыть]. Такой подход действительно позволяет понять многие характерные черты петровских реформ в истории нового времени. Подчеркнем, что такая постановка вопроса сама по себе говорит о внутренней цельности и определенной последовательности в деятельности преобразователя. В свою очередь, точка зрения о спонтанности реформ, высказанная впервые В. О. Ключевским и П. Н. Милюковым в специфических исторических условиях предреволюционной России, несомненно содержала в себе некую априорную презумпцию и нуждается поэтому в критическом переосмыслении. В этой связи центральное место занимает вопрос о взаимосвязи реформ и военных действий.

Большую историографическую традицию имеет вопрос об итогах и значении петровских реформ. Как в предшествующей, так и в современной историографии на него давались прямо противоположные ответы. Ряд авторов считает, что в своем намерении создать настоящее регулярное государство Петр и его советники потерпели неудачу, поскольку эти тенденции вступили в острое противоречие со старомосковской традицией административной практики. В процессе реформ Петр не ослабил патриархальный характер своего правления: введение бюрократического начала не изменило природы служилого государства, но лишь усилило его. Новая петровская империя, в которой хронически не хватало людей и ресурсов, накладывала повышенные обязательства на все слои населения, но мало могла дать взамен. Разрыв между просветительскими намерениями и идеалами и действительной политикой правительства увеличивался все более. Результатом реформы явилось усиление служилого начала и увеличение податей. В результате уже сразу после смерти Петра началась реставрация дореформенных порядков, для ликвидации дефицита бюджета стали сокращаться расходы на армию, флот и государственный аппарат, дерационализация управления вела к отмене многих новых институтов и восстановлению старых. Между тем в более длительной исторической перспективе становится очевидным, что сам тип государственности, созданный Петром, система учреждений, принципы служебной иерархии (Табель о рангах), положение церкви – все это и многое другое сохранили свое значение на всем протяжении существования абсолютизма в России. Об устойчивости и стабильности выявленных тенденций развития государственного аппарата свидетельствует уже тот факт, что они продолжали развиваться на всем протяжении существования старого порядка в России. Примечательна в этом отношении позиция ряда новейших западных исследователей проблемы, которые, в принципе соглашаясь с этим наблюдением, подчеркивают, однако, что процесс не шел однолинейно, по прямой, в нем были существенные зигзаги. Одним из них признается ревизия результатов административных реформ Петра в послепетровский период, приведшая к отказу от многих нововведений как в центральном, так и в местном аппарате управления, известной его дерационализации, возвращению к приказным порядкам6767
  Oswalt J. Die Nachfolger Peters des Grossen von 1725 – bis 1730. Handbuch der Geschichte Russlands. Stuttgart, 1985. Band 2.


[Закрыть].

Значительное внимание изучению социального строя, реформ первой четверти XVIII в. уделил американский историк М. Раев6868
  Raeff M. Comprendre l’ancien regime russe. Etat et societé en Russie imperiale. P., 1982.


[Закрыть]. Его взгляды на русский абсолютизм, историю господствующего класса и Российского государства типичны для многих западных историков. Следуя в основном концепции государственной школы о роли государства в истории России, Раев видит его отличительную черту в том, что «правители Московии преуспели в предотвращении развития социальных классов в сословия и население России было «атомизировано» в очень ранний период истории». Исходя из этих посылок, Раев дает следующее объяснение крупным реформам российского абсолютизма XVIII–XIX вв.: основными факторами реформ он считает желание государства установить регулярные связи (каналы коммуникации) между правительством и народом, необходимость координации в деятельности правительственных учреждений, стремление увязать управление с обеспечением прав личности. При этом в деятельности государственной власти в разные периоды преобладали различные мотивы.