Текст книги "Большая война Сталина"

4. Грубое поведение советского правительства при аннексии Бессарабии и Северной Буковины.

Немцев глубоко возмутило то, насколько цинично Сталин выбрал момент для очередной экспансии. Напомню, что это произошло в разгар операции «Гельб» во Франции, когда Вермахт, образно говоря, оказался со «снятыми штанами» и был бессилен предпринять что-либо на Востоке, где в то время находились лишь шесть (по другим данным десять) немецких охранных дивизий. Но имелись и иные обиды. В частности, СССР не пошел навстречу германской просьбе и не дал румынам времени на эвакуацию оккупируемых Красной Армией территорий. Мало того, советские войска вошли туда еще до истечения срока действия объявленного ими же ультиматума. Наконец, Северная Буковина, никогда ранее не принадлежавшая Российской империи, вообще не являлась частью «сделки», оформленной Пактом Молотова – Риббентропа. Ее Сталин «оттяпал» в самой что ни на есть бесцеремонной манере, воспользовавшись полным бессилием Германии, почти все войска которой в тот момент воевали во Франции или были задействованы на других направлениях (Норвегия). Таким образом, Советский Союз получил дополнительный плацдарм для нанесения воздушных и сухопутных ударов по румынским нефтепромыслам – единственному, помимо советских поставок и заводов синтетического топлива, серьезному источнику горючего для Рейха.

Собственно, именно под впечатлением от этого «освободительного» похода Гитлер в июле 1940 года и заговорил впервые о подготовке конкретных планов нападения на СССР, окончательно оформленных в директиву «Барбаросса» в декабре того же года.

20 сентября 1940 года Гитлер издал еще одну секретную директиву, приказав отправить в Румынию военную миссию: «Для внешнего мира, – цитирует директиву У. Ширер, – ее задача состоит в том, чтобы помогать дружественной Румынии в организации и обучении вооруженных сил. Подлинные же задачи, которые не должны стать очевидными ни румынам, ни нашим собственным войскам, должны состоять в следующем: защищать нефтеносные районы… подготовиться для развертывания на румынских базах немецких и румынских войск, если нам будет навязана война с Россией» («Взлет и падение Третьего рейха», с. 822). До лета 1940 года ни малейшего желания ввязываться в войну на два фронта у Гитлера не возникало, а желание покончить с большевизмом и двинуться на Восток относилось к гораздо более поздней исторической перспективе. Между прочим, по утверждению бывшей секретарши фюрера Кристы Шредер (Christa Schroeder) в далеком будущем он собирался «разобраться» и с «желтой расой» («Не was my chief», с. 107). Это, как легко понять, отнюдь не подразумевало наличие каких-либо конкретных планов нападения на тогдашнего союзника Рейха – Японию. Напомню, что и война с Великобританией и Францией ни в его планы, ни в планы германских военных не входила по крайней мере до 1944 года. Австрийский военный историк Хайнц Магенхаймер (Heinz Magenheimer) в статье «Стратегия Советского Союза: наступательная, оборонительная, превентивная?» подчеркивает и то, что в качестве основной задачи при выдаче «технического задания» на создание плана «Барбаросса» указывалось следующее: «Разбить русскую армию или как минимум захватить столько русской территории, чтобы предотвратить вражеские налеты на Берлин и силезские промышленные районы» (сборник «Правда Виктора Суворова-2», с. 140).

5. Саботирование оговоренных поставок в Германию стратегического сырья.

Надо сказать, что имеющиеся в моем распоряжении документы говорят об обратном: представители Германии говорили в переписке друг с другом о том, что СССР как раз выполнял свои договоры в полном объеме. Саботировали поставки в Советский Союз сами немцы, причем об этом знала и докладывала советская разведка. В этой связи Р. Иринархов сообщает следующее: «22 марта 1941 года в Москву поступила информация о том, что германское правительство отдало секретное распоряжение о приостановлении выполнения промышленных заказов для Советского Союза» («Красная Армия в 1941», с. 369). У. Ширер свидетельствует: «То, что немцы получили в первый год, зарегистрировано ОКВ (прим. автора: Верховным главнокомандованием Вермахта), – один миллион тонн зерновых, полмиллиона тонн пшеницы, 900 тысяч тонн нефти, 100 тысяч тонн хлопка, 500 тысяч тонн фосфатов, значительное количество другого сырья и один миллион тонн соевых бобов транзитом из Маньчжурии» («Взлет и падение Третьего рейха», с. 685). Вновь подчеркнем, что в обмен на отнятые у советских крестьян и рабочих продукты Германия поставляла в СССР отнюдь не товары народного потребления, а самое современное оружие и технологии по его производству. Мало того, Сталин предлагал немцам и иные, не оговоренные договором, услуги. В частности, для ведения военных действий в Скандинавии и северных морях в распоряжение германских подводников была передана секретная военная база в районе Мурманска. А для проводки по Северному морскому пути в Тихий океан рейдера «Комет» немцы использовали советские ледоколы, за что потом посылали наркому военно-морского флота СССР благодарственные письма. Согласно воспоминаниям германского военного атташе Баумбаха, советский адмирал Кузнецов «с удовлетворением воспринял искреннюю благодарность нацистского адмирала Редера» («World War II. Behind Closed Doors. Stalin, the Nazies and The West», с. 77). Также СССР предлагал закупать от своего имени такие товарные позиции, как азиатские каучук и соевые бобы – чтобы потом передавать их Германии (см. «Меморандум д-ра Шнурре, МИД Германии от 11 февраля 1940 года», «Меморандум д-ра Шнурре, МИД Германии от 5 апреля 1941 года», «Меморандум д-ра Шнурре, МИД Германии от 15 мая 1941 года», с. 171–175 сборника «Канун и начало войны»). Из меморандумов германского МИДа, в частности, становится ясно, что немцам даже предложили 50-процентную тарифную скидку при перевозке по Транссибу из азиатских стран.

Наконец, судя по дневникам Геббельса, советское руководство постоянно оказывало Рейху политическую и моральную поддержку: статьи в «Правде» и «Известиях» в поддержку Германии и против ее блокады со стороны англичан появлялись с завидной регулярностью чуть ли не до самого начала войны.

6. Соглашаясь в принципе на присоединение к Тройственному пакту, в конце 1940 года Советский Союз выдвинул неприемлемые для Гитлера условия:

1) отдать ему Болгарию «по прибалтийскому варианту»;

2) оказать совместное давление на Турцию с целью получения ее согласия на создание в проливах советских сухопутных и военно-морских баз;

3) дать СССР возможность покончить с Финляндией.

Интересно, что имеющиеся в моем распоряжении материалы (донесение посла Шуленбурга Риббентропу от 26 ноября 1940 года, приведенное в том же сборнике «Канун и начало войны») полностью подтверждают вышеупомянутые требования Сталина и Молотова. Странно, но Нота не упоминает еще два советских пожелания: заставить Японию отказаться от своих прав на угольные и нефтяные концессии на Северном Сахалине и позволить СССР выйти к Персидскому заливу (по-видимому, посредством оккупации Ирана и Ирака).

7. Поддержка незаконного правительства Югославии, пришедшего к власти в результате антигерманского переворота, и подписание с заговорщиками договора о дружбе.

Подчеркну, что многие современные историки считают именно это событие, произошедшее в начале апреля 1941 года, «точкой невозврата» в советско-германских отношениях. Напомню также, что, судя по цитатам из просоветской газеты шведской компартии, опубликованным американской The New York Times, этого же мнения придерживались в Кремле и, разумеется, в Берлине.

Танк на улицах Белграда во время военного переворота 27 марта 1940 года

8. Крайне негативная реакция СССР на появление немецких войск в Болгарии, которую Сталин фактически в одностороннем порядке «застолбил» как зону собственных стратегических интересов и де-факто уже перестал считать суверенной державой.

9. Концентрация советских войск на границе с Рейхом начиная с 1940 года: «Верховное командование Вермахта, – говорится в Ноте, – с начала года неоднократно указывало внешнеполитическому руководству Рейха на возрастающую угрозу территории Рейха со стороны русской армии и при этом подчеркивало, что причиной этого стратегического сосредоточения и развертывания войск могут быть только агрессивные планы. Эти сообщения Верховного главнокомандования Вермахта со всеми подробностями будут доведены до общественности. Если и было малейшее сомнение в агрессивности стратегического сосредоточения и развертывания русских войск, то они были полностью развеяны сообщениями, полученными Верховным главнокомандованием Вермахта в последние дни. После проведения всеобщей мобилизации в России против Германии развернуто не менее 160 дивизий. Результаты наблюдений за последние дни свидетельствуют о том, что созданная группировка русских войск, в особенности моторизованных и танковых соединений, позволяет Верховному главнокомандованию России в любое время начать агрессию на разных участках германской границы».

Отметим, что Гитлер и его военное руководство понятия не имели об истинных масштабах советского военного сосредоточения:

1) вплотную к самой границе стягивались не 160, а 171+ дивизия пяти приграничных округов – первый стратегический эшелон в полном составе, включавший на 22 июня 1941 года не менее 3 миллионов военнослужащих;

2) в мае – июне в приграничные округа перебрасывались или планировались к переброске в начале июля еще минимум 77 дивизий из семи армий внутренних округов – это был второй стратегический эшелон, насчитывавший еще не менее миллиона военнослужащих;

3) начали формироваться как минимум три армии третьего стратегического эшелона;

4) германский Генштаб не смог разгадать, что главный советский удар планировался не по Германии, а по Румынии – с территории Украины. Основой замысла советского командования являлось отрезать Германию от единственного, помимо советских поставок из Баку и заводов синтетического горючего, источника топлива в Европе и тем самым вызвать скорое и неизбежное поражение Рейха;

5) ни Гитлер, ни его Генштаб не представляли настоящей картины ресурсного, промышленного и технологического превосходства Советского Союза.

Очень интересной считаю и следующую приведенную в Ноте информацию о планах СССР, которая содержалась в захваченном немцами в Белграде секретном докладе югославского военного атташе в Москве: «По данным, полученным из советских кругов, полным ходом идет перевооружение ВВС, танковых войск и артиллерии с учетом опыта современной войны, которое в основном будет закончено к августу 1941 года. Этот срок, очевидно, является и крайним (временным) пунктом, до которого не следует ожидать ощутимых изменений в советской внешней политике». Таким образом, Гитлер дал понять, когда именно он ожидал советский удар: не позже конца июля 1941 года.

Следующий абзац также свидетельствует о том, что Гитлер прекрасно понимал игру Сталина (тот, впрочем, понимал игру самого фюрера еще лучше): «… правительство Рейха пришло к убеждению, что тезис Ленина, еще раз четко изложенный в «Директиве Коммунистической партии Словакии» от октября 1939 года, согласно которому «возможно заключение договоров с другими странами, если они служат интересам Советского правительства и обезвреживанию противника», использовался и при заключении договоров 1939 года.

Таким образом, заключение договоров о дружбе было для Советского правительства лишь тактическим маневром. Единственной целью для России было заключение выгодных ей соглашений и одновременно создание предпосылок для дальнейшего усиления влияния Советского Союза.

Главной идеей было ослабление небольшевистских государств с тем, чтобы легче было их разложить и в подходящий момент разгромить. Это было с жесткой ясностью отражено в русском документе, найденном после оккупации в советской миссии в Белграде, в котором говорится: «СССР отреагирует лишь в подходящий момент. Государства оси еще больше распылили свои вооруженные силы, и потому СССР внезапно нанесет удар по Германии».

Словом, Гитлер абсолютно правильно понимал замысел Сталина. Особенно после того, как тот провернул виртуозный трюк со своевременным «освобождением» причитавшегося ему куска Польши, за которое Запад не то, что не объявил войну новому агрессору, но даже нехотя «проявил понимание подобных действий». Впрочем, как уже говорилось, для этого «бесноватому» совсем необязательно было читать тайные директивы Коминтерна: то же самое можно было узнать, пролистав изданные огромными тиражами материалы предвоенных съездов ВКП(б) (особенно XVIII) и еще более массовые советские газеты. Отметим также, что озарение к фюреру пришло слишком поздно: Германия сначала неожиданно для себя ввязалась в мировую войну, а потом, вновь того не желая, оказалась ведущей войну на два фронта. То есть, поняв планы Сталина, Гитлер, тем не менее, проиграл и потерял все, включая и собственную жизнь. Наконец, нельзя не упомянуть и о том, что, описывая большевистское коварство, германское правительство скромно умалчивало, что в своей деятельности руководствовалось столь же беспринципным отношением ко всяческим международным договорам и законам. Если СССР из Лиги Наций выгнали за бомбардировки мирных жителей Финляндии, то Германия вышла из довоенного прообраза ООН по собственной воле – чтобы продемонстрировать народам мира свое полное пренебрежение к ним.

Еще один абзац Ноты говорит об «исторической загадке», которую десятилетиями пытаются разрешить историки Второй мировой войны: «…опубликованное недавно опровержение ТАСС, изображавшее отношения между Германией и Советской Россией вполне корректными. Эти отвлекающие маневры, находящиеся в вопиющем противоречии с действительной политикой Советского правительства, не смогли ввести в заблуждение правительство Рейха». То есть вот она, разгадка сталинского «опровержения» по версии Гитлера: это всего лишь неудачная попытка прикрыть враждебные намерения.

Чтобы было более понятно, о чем идет речь, приведем фрагменты текста упомянутого Нотой советского опровержения (полагаю, что речь идет именно о нем, а не о Сообщении/Заявлении ТАСС от 13 июня) от 8 мая 1941 года:

«Японские газеты публикуют сообщения агентства Домей Цусин, в котором говорится, что Советский Союз концентрирует крупные силы на западных границах… Концентрация войск на западных границах производится в чрезвычайно крупном масштабе. В связи с этим прекращено пассажирское движение по Сибирской железной дороге, т. к. войска с Дальнего Востока перебрасываются главным образом к западным границам. Из Средней Азии туда же перебрасываются крупные военные силы… ТАСС уполномочен заявить, что это подозрительно крикливое (!) сообщение Домей Цусин, позаимствованное у неизвестного корреспондента Юнайтед Пресс, представляет плод больной фантазии его авторов… никакой “концентрации крупных военных сил” на западных границах СССР нет и не предвидится. Крупица правды, содержащаяся в сообщении Домей Цусин, переданная к тому же в грубо искаженном виде, состоит в том, что из района Иркутска перебрасывается в район Новосибирска – ввиду лучших условий в Новосибирске – одна стрелковая дивизия. Все остальное в сообщении Домей Цусин – сплошная фантастика».

Спустя десятилетия даже советская официальная «История второй мировой войны» подтвердила, что по Транссибу на Запад перебрасывались не «одна стрелковая дивизия», а целые армии. И что на западной границе СССР действительно происходила не просто «крупная», а крупнейшая в человеческой истории концентрация военных сил. Таким образом, «Опровержение ТАСС» – сплошное вранье. Важно отметить и другое: если бы концентрация сил происходила в целях обороны, вполне логично было бы не просто воздержаться от лживых (а потому действительно «подозрительно крикливых»!) опровержений, а просто проигнорировать сообщение никак не заинтересованного в распространении ложной информации японского информационного агентства. Ведь СССР и Япония только что – 13 апреля 1941 года – подписали Договор о ненападении. Договор этот, правда, советская сторона потом нарушила самым неприличным способом – «внезапно, без объявления войны» – да так, что и до сей поры Япония и Российская Федерации официально находятся в состоянии «перемирия».

А еще можно было прямо сказать: «Да, концентрируем. Да, силы большие. Но не для нападения, а для обороны. Потому что Германия делает то же самое». Вполне возможно, что если бы ТАСС открыто указал, какие именно силы стягиваются к западной границе, и что стягиваются они исключительно для обороны, то у Гитлера (и уж тем более его военных) вообще бы отпало желание осуществлять план «Барбаросса», и без того казавшийся многим генералам Вермахта чрезвычайно авантюрным. Эту же мысль, между прочим, высказывает в своих мемуарах и адмирал Н. Г. Кузнецов: «…отрезвить агрессора можно только готовностью дать ему достойный ответ – ударом на удар. Агрессор поднимает кулак, значит надо показать ему такой же кулак» («Накануне», с. 296). Кузнецову, однако, не пришло в голову, что и Гитлер мог рассуждать аналогичным образом. Правда, увидев очертания сталинского кулачища, заносимого по ту сторону границы, он не стал принимать ритуальных боксерских поз, а просто взял и треснул Иосифу Виссарионовичу промеж усов – да так, что тот за полгода потерял всю кадровую армию и половину европейской части страны.

Завершающий абзац Ноты весь набран заглавными буквами: «ОСНОВЫВАЯСЬ НА ИЗЛОЖЕННЫХ ФАКТАХ, ПРАВИТЕЛЬСТВО РЕЙХА ВЫНУЖДЕНО ЗАЯВИТЬ:

СОВЕТСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ВОПРЕКИ СВОИМ ОБЯЗАТЕЛЬСТВАМ И В ЯВНОМ ПРОТИВОРЕЧИИ СО СВОИМИ ТОРЖЕСТВЕННЫМИ ЗАЯВЛЕНИЯМИ ДЕЙСТВОВАЛО ПРОТИВ ГЕРМАНИИ, А ИМЕННО:

1. ПОДРЫВНАЯ РАБОТА ПРОТИВ ГЕРМАНИИ И ЕВРОПЫ БЫЛА НЕ ПРОСТО ПРОДОЛЖЕНА, А С НАЧАЛОМ ВОЙНЫ ЕЩЕ И УСИЛЕНА.

2. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА СТАНОВИЛАСЬ ВСЕ БОЛЕЕ ВРАЖДЕБНОЙ ПО ОТНОШЕНИЮ К ГЕРМАНИИ.

3. ВСЕ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ НА ГЕРМАНСКОЙ ГРАНИЦЕ БЫЛИ СОСРЕДОТОЧЕНЫ И РАЗВЕРНУТЫ В ГОТОВНОСТИ К НАПАДЕНИЮ.

ТАКИМ ОБРАЗОМ, СОВЕТСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ПРЕДАЛО И НАРУШИЛО ДОГОВОРЫ И СОГЛАШЕНИЯ С ГЕРМАНИЕЙ, НЕНАВИСТЬ БОЛЬШЕВИСТСКОЙ МОСКВЫ К НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМУ ОКАЗАЛАСЬ СИЛЬНЕЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО РАЗУМА. БОЛЬШЕВИЗМ – СМЕРТЕЛЬНЫЙ ВРАГ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМА.

БОЛЬШЕВИСТСКАЯ МОСКВА ГОТОВА НАНЕСТИ УДАР В СПИНУ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ ГЕРМАНИИ, ВЕДУЩЕЙ БОРЬБУ ЗА СУЩЕСТВОВАНИЕ.

ПРАВИТЕЛЬСТВО ГЕРМАНИИ НЕ МОЖЕТ БЕЗУЧАСТНО ОТНОСИТЬСЯ К СЕРЬЕЗНОЙ УГРОЗЕ НА ВОСТОЧНОЙ ГРАНИЦЕ. ПОЭТОМУ ФЮРЕР ОТДАЛ ПРИКАЗ ГЕРМАНСКИМ ВООРУЖЕННЫМ СИЛАМ ВСЕМИ СИЛАМИ И СРЕДСТВАМИ ОТВЕСТИ ЭТУ УГРОЗУ. НЕМЕЦКИЙ НАРОД ОСОЗНАЕТ, ЧТО В ПРЕДСТОЯЩЕЙ БОРЬБЕ ОН ПРИЗВАН НЕ ТОЛЬКО ЗАЩИТИТЬ РОДИНУ, НО И СПАСТИ МИРОВУЮ ЦИВИЛИЗАЦИЮ ОТ СМЕРТЕЛЬНОЙ ОПАСНОСТИ БОЛЬШЕВИЗМА И РАСЧИСТИТЬ ДОРОГУ К ПОДЛИННОМУ РАСЦВЕТУ В ЕВРОПЕ. Берлин 21 июня 1941 года».

И вот, после прочтения этого довольно пространного документа, советское руководство посылает в войска за подписью Тимошенко, Маленкова и Жукова знаменитую директиву № 2: «всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы…». Но начинается эта директива странно: «22 июня в 4 часа утра немецкая авиация без всякого повода совершила налеты на наши аэродромы и города…» Как это – «без всякого повода»? Вон их, сколько, этих поводов перечислено! Да еще и в деталях, с подробными приложениями! Американский историк Д. Мерфи (David E. Murphy) сообщает о весьма пикантной подробности. Оказывается, еще 10 июня 1941 года агент НКВД в гестапо В. Леман передал советской разведке уже упоминавшийся выше доклад начальника РСХА (Имперского Управления безопасности) Р. Гейдриха «…о диверсионной работе СССР, направленной против Германии и национал-социализма» («What Stalin knew. The Enigma of Barbarossa», с. 208). Этот документ, перечислявший претензии к СССР «по линии» шпионажа и диверсий, был одним из приложений к германской Ноте об объявлении войны, которую Риббентроп и Шуленбург вручили одновременно Деканозову в Берлине и Молотову в Москве ранним утром 22 июня. Таким образом, у Сталина с Молотовым было не меньше десяти дней на то, чтобы ознакомиться как минимум с частью претензий немцев к правительству СССР. Не могу не отметить и то, что советский агент Леман передал этот важнейший документ советской разведке в тот же день, когда его подписал Гейдрих: оперативность, с которой в Советском Союзе получали секретнейшие документы Рейха, просто поражает…

Наряду с секретными протоколами Молотова – Риббентропа Нота прямо свидетельствует о том, что Сталин и его подручные заслуживали оказаться на скамье Нюрнбергского трибунала и быть повешенными в ничуть не меньшей степени, чем Геринг, Йодль и Кейтель.

В целом же, если отвлечься от типичной нацистской риторики – вроде «коммунистических доктрин международного еврейства» и «спасения мировой цивилизации» (еще 1 сентября 1939 года главный «спаситель цивилизации» Адольф Гитлер, в частности, подписал приказ об уничтожении 70 000 «ненужных» немцев-инвалидов: см. с. 72 книги Ричарда Овери (Richard Overy) «1939. Countdown to war») – то придется признать: изложенное в Ноте как минимум на 90 % отражало действительное положение вещей. Резюмирующая часть – абсолютно корректна. Скажу честно: я ожидал, что пропорция между реальными фактами и ложью окажется совсем иной. По тем или иным причинам Сталин ошибся в своих хитроумных расчетах. И ошибка эта обернулась десятками миллионов погибших и сотнями миллионов нерожденных граждан тогдашнего СССР и многих других стран. А также колоссальной разрухой, голодом и лишениями. Нота германского правительства сталинскую ошибку зафиксировала и объяснила. СССР был пойман «на горячем». Нота – невзирая на то, кем, когда и при каких обстоятельствах она была написана и вручена – является обличительным документом. Именно поэтому Ноту десятки лет отрицали, прятали и замалчивали. По той же причине ее пытаются игнорировать и сейчас. Ее текст (по вышеупомянутой работе Р. Иринархова «Киевский Особый») я привожу в качестве Приложения 2 к данной книге.