Текст книги "Русская Православная Церковь в Среднем Поволжье на рубеже XIX–XX веков"

Предметом настоящего исследования избраны социальное положение и деятельность православного приходского духовенства в политическом, хозяйственно-экономическом и культурном аспектах. Отметим, что в работе сознательно не рассматриваются сюжеты, связанные с миссионерской и благотворительной деятельностью Русской Православной Церкви, а также монастырским хозяйством, требующие отдельного рассмотрения.

Хронологические рамки представленной читателю книги ограничены периодом с 1894 по 1914 год, хотя нижняя временная граница выдержана не очень строго, мы вынуждены на страницах книги обращаться к более ранним сюжетам, например, в случае описания епархиального устройства или организации церковно-общественного самоуправления, которое возникает в эпоху Великих реформ. С восшествием на престол императора Николая II уходит в прошлое эпоха контрреформ, набирает силу либеральное общественное движение, происходит изменение политической и экономической ситуации в стране под влиянием бурного развития промышленного капитализма и борьбы соперничавших, между собой классов пролетариата, крестьянства и буржуазии. В этих условиях как никогда раньше возросла потребность в поддержке церковью тех мер, которые осуществляло правительство. Именно в этот период наиболее ярко выявилась роль церкви как идеологического апологета монархического строя. Война с Германией, начавшаяся летом 1914 г., явилась преддверием революции, хотя поначалу и вызвала бурю патриотических настроений. С началом войны изменились и задачи церкви, и правительственная политика по отношению к ней, и общественная ситуация в целом.

Территориально исследование охватывает Среднее Поволжье, представленное Самарской, Симбирской и Пензенской губерниями. Данный выбор обусловлен как общими хозяйственно-экономическими, культурными и этническими особенностями этих районов, так и достаточной репрезентативностью материала, позволяющей достоверно отобразить картину церковной жизни в Среднем Поволжье.

Целью исследования является анализ процесса изменения положения Русской Православной Церкви в условиях быстрого развития капиталистических отношений, ее деятельности в этих условиях, а также влияния на нее государственной власти и верующих.

Исходя из цели исследования, его основные научно-познавательные задачи будут следующими:

1) рассмотреть особенности системы епархиального управления;

2) дать целостную характеристику православного духовенства как особой социальной группы и проанализировать причины, направление и последствия изменения его социального статуса после эпохи Великих реформ;

3) проанализировать характер взаимоотношений духовенства и верующих на примере деятельности органов приходского церковно-общественного самоуправления;

4) рассмотреть состояние церковного хозяйства и тенденции его развития;

5) выявить роль государства и верующих в сфере экономической деятельности церкви;

6) рассмотреть общественно-политическую, культурную и просветительскую деятельность православного духовенства.

Основную группу источников данного исследования составили архивные документы, находящиеся на хранении в Российском государственном историческом архиве (РГИА), государственных архивах Самарской, Ульяновской и Пензенской областей (соответственно – ЦГАСО, ГАУО и ГАПО). Особенно важное значение имеют материалы центральных фондов – Канцелярии Св. Синода и Канцелярии обер-прокурора Св. Синода, местных фондов – Самарской, Симбирской и Пензенской духовных консисторий, Канцелярии епископа Самарского и Ставропольского, Самарского епархиального попечительства и Эмеритальной кассы духовенства Самарской епархии. Использовались материалы и других фондов, влияющих на формирование картины церковной жизни в данный период.

Материалы указанных фондов представлены следующими видами источников: 1) отчетами епископов о состоянии епархии в Св. Синод, 2) отчетами благочинных о положении дел в благочинных округах в духовную консисторию, 3) клировыми ведомостями, 4) приходно-расходными ведомостями по церквам епархии, 5) проектами и резолюциями совещаний приходского духовенства, 6) журналами заседаний членов духовной консистории, 7) формулярными списками о службе. Отчеты епископов и благочинных являются наиболее ценной частью Источниковой базы: во-первых, они интересны как живые свидетельства тех событий, которые происходили в епархиях, во-вторых, они содержат статистические сведения о количестве церквей и численности духовенства, уровне его образования и материальном положении, а также наблюдения и выводы, которых нельзя найти в других видах источников. Например, в клировых ведомостях, которые представляют собой свод данных по церквам епархии, тематически структурированный по трем разделам: сведения по самой церкви (описание, год постройки, наличие утвари, метрических книг, библиотеки, величина доходов, размеры недвижимой собственности, штат причта), краткие биографические данные членов причта и сведения об их семейном положении, статистическая таблица о количестве и социальном положении прихожан. Клировые ведомости позволяют детализировать и уточнить те неясные или спорные моменты, которые встречаются в документах.

Разбором жалоб священнослужителей и исполнением поручений епископа занималась комиссия, состоящая из членов духовной консистории, которая вела специальный журнал своих заседаний. Он также является одним из источников. Обычно в нем излагалась суть того или иного дела, а в конце ставилась резолюция за подписью присутствующих членов консистории. Его можно отнести к разряду дополнительных источников по теме. Так же, как и формулярные списки о службе и сведения о приходе-расходе и остатке денежных сумм по церквам. Формулярные списки содержат данные (фамилия, должность, награды) о должностном лице. Составлялись списки административных лиц консистории, благочинных, а также тех, кто состоял на службе в учреждениях «ведомства православного исповедания». Ведомости о приходе-расходе и остатке церковных сумм дают представление о финансовом положении причтов.

Отдельно стоит сказать об источниках по фонду эмеритальной кассы духовенства. Важнейшими из них являются проекты устава кассы. Окончательный вариант устава был утвержден съездом духовенства Самарской епархии только в 1903 г. До этого он обсуждался несколько раз на общеепархиальных съездах. Он разделяется на 6 глав, которые посвящены источникам и видам денежных сумм кассы, правам священнослужителей на участие в эмеритуре (праву эмеритуры), размерам пенсии и времени ее прекращения. Кроме того, устав содержит таблицу разрядов, в соответствии с которой начислялись пенсии. В целом, анализ данного источника позволяет сделать определенные выводы о том, насколько духовенство было социально защищено в плане материальной компенсации при выходе на пенсию.

Отдельную группу источников составляют законодательные документы, использование которых позволило дополнить картину церковной жизни в сфере, касающейся официальных распоряжений и указов по духовному ведомству. Среди этих документов важное значение имеют Устав духовных консисторий[53]53
  Устав духовных консисторий. СПб., 1911.


[Закрыть], Полное Собрание Законов Российской Империи[54]54
  Полное Собрание Законов Российской Империи /Далее – ПСЗ/. СПб., 1830. T.VI. VII. XXVIII. XXXVIII; 1887. T.IV.


[Закрыть], Свод Законов Российской Империи[55]55
  Свод Законов Российской Империи /Далее – Св. Зак./. СПб., 1857. T.I. Зак. Осн.; T.IX. Зак. Сост.


[Закрыть] и Полное Собрание Постановлений и Распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи[56]56
  Полное Собрание Постановлений и Распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. СПб., 1879. T.I.


[Закрыть]. Немало ценных сведений, главным образом статистического характера, содержится в опубликованных всеподданейших отчетах обер-прокурора Св. Синода[57]57
  Всеподданейший отчет обер-прокурора Св. Синода по ведомству православного исповедания. СПб., 1898–1913.


[Закрыть].

В исследовании использовались художественная литература[58]58
  Помяловский Н.Г. Очерки бурсы // Мещанское счастье. Молотов. Очерки бурсы. М., 1987; Гоголь Н.В. Выбранные места из переписки с друзьями // Собр. Соч. в 7-ми тт. T.6. М., 1978.


[Закрыть], мемуары. Стоит отметить воспоминания митрополита Вениамина (Федченкова)[59]59
  Митр. Вениамин (Федченков). На рубеже двух эпох. М.,1994.


[Закрыть]. В них очень ярко переданы дух времени, взгляды и настроения духовенства. Автор делится своими размышлениями о замкнутости духовного сословия, о характере государственной власти и ее влиянии на церковь, о быте приходских священников[60]60
  Там же. С.94, 96, 115, 139.


[Закрыть]. Книга написана живым и выразительным языком.

Множество интересных сведений о деятельности церкви содержится в материалах периодической печати. Из дореволюционных изданий можно отметить журналы «Церковные ведомости», «Епархиальные ведомости», «Православный собеседник» и «Русская старина», из советских – журнал «Антирелигиозник»[61]61
  Церковные ведомости. СПб., 1894, 1903–1908, 1910, 1913; Самарские епархиальные ведомости. Самара., 1894–1914; Симбирские епархиальные ведомости. Симбирск, 1895–1913; Пензенские епархиальные ведомости. Пенза, 1895, 1898–1899, 1905–1910; Православный собеседник. Казань, 1880; Русская старина. М., 1891; Антирелигиозник. М., 1939.


[Закрыть]. Официальным изданием приходского духовенства являлись «Епархиальные ведомости», регулярно выходившие два раза в месяц. В них публиковались Высочайшие Манифесты и указы по церковному ведомству, известия по общецерковному управлению. Три последних раздела официальной части журнала включали в себя распоряжения епархиального начальства, епархиальные новости и хронику. Журнал дополняла литературно-публицистическая часть. Периодические издания позволяют лучше понять внутрицерковную жизнь и в значительной степени дополняют архивные документы.

Теоретико-методологической основой исследования является диалектический метод познания исторического процесса, включающий научные принципы историзма, объективности и системности в изучении проблем общественного развития.

Монография состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы. Структура соответствует предмету и задачам исследования. Глава первая, состоящая из трех параграфов, посвящена рассмотрению системы епархиального управления и церковно-приходского самоуправления, а также состава приходского духовенства; глава вторая, также из трех параграфов, содержит анализ общественно-политической, хозяйственно-экономической и просветительской деятельности церкви.

Автор хотел бы поблагодарить всех тех, чья помощь и бесценные советы сделали возможным настоящее издание. В первую очередь, Русский фонд содействия образованию и науке в лице его руководителя М.В. Поваляева, без чьей поддержки издание просто не состоялось бы. Также автор выражает благодарность директору издательства Р.И. Порошину за проявленный интерес к настоящему исследованию. Хотелось бы выразить свою признательность сотрудникам кафедры отечественной истории и историографии Самарского государственного университета Г.С. Шерстневой, К.Ф. Нефедовой за их чуткое отношение к моим исследованиям, а также почтить память архивиста Государственного архива Самарской области А.А. Будановой, которая квалифицированно направляла мои творческие поиски в архиве в нужное русло. И, конечно, данная книга является данью светлой памяти моего научного руководителя, доктора исторических наук, профессора Л.В. Храмкова, чья личность и взгляды в огромной степени повлияли на мое становление как историка.

Глава I
Епархиальная организация Русской Православной Церкви и состав духовенства в Среднем Поволжье

§ 1. Епархиальная власть и синодальная система

К концу XIX столетия Русская Православная Церковь значительно укрепила свои позиции в Средневолжском регионе. Духовенство энергично проводило миссионерскую, просветительскую и попечительскую работу среди православного и неправославного населения. Активно строились новые храмы, открывались церковно-приходские школы и попечительства, общества трезвости и братства. Епархии Среднего Поволжья стали играть во внутрицерковной жизни все большую роль.

Симбирская епархия была образована 16 мая 1832 года, а Самарская – 19 декабря 1850 года[62]62
  Епархии Русской православной церкви в России. Аннотированный указатель фондов духовных консисторий по государственным архивам Российской Федерации. М., 1996. С.13–14.


[Закрыть]. Их епархиальными центрами стали соответственно Симбирск и Самара[63]63
  Не лишено любопытства мнение первого самарского архиепископа Евсевия о Самаре: «Самара – точно еще дика. Самарцы не рады, что город их сделан губернским. Они жили в простоте; новые порядки им в тягость. Теперь велят и дома строить по планам, и улицы чистить: а прежде этого не было. Они в епископе нужды не сознавали и теперь, кажется, тоже», – Церковные ведомости. 1904. № 36. С. 1363–1364.


[Закрыть]. Пензенская епархия возникла раньше: в 1758 году она вошла в состав Тамбовской епархии, а преосвященный именовался «епископом Тамбовским и Пензенским»[64]64
  ГАПО. Ф.182. Оп.1.Л.1.


[Закрыть]. 16 октября 1799 года была учреждена самостоятельная Саратовская епархия, причем резиденцией епископа Саратовского и Пензенского стала Пенза. С этого момента можно вести речь о возникновении Пензенской епархии, которая обрела свой официальный статус в 1803 году. 12 ноября 1828 года произошло разделение единой епархии на Пензенскую и Саратовскую, а преосвященный получил титул епископа Пензенского и Саранского[65]65
  Там же. Л. 2.


[Закрыть].

Открытие новых епархий было связано с изменением статуса Симбирска, Самары и Пензы, которые превратились в губернские города, объединив вокруг себя обширные территории Среднего Поволжья, административно разделенные на 25 уездов. Согласно существовавшему законодательству, «по всем вообще епархиям, пределы их и самое пребывание Епархиальных преосвященных, распределяется сообразно сушествующему разделению губерний так, что пребывание Епархиальных преосвященных учреждается в губернских городах»[66]66
  Полное Собрание Законов Российской Империи /ПСЗ/. СПб., 1830. T. XXVIII. № 21165.


[Закрыть]. Границы епархий совпадали с границами губерний: Симбирская епархия распространяла свою власть на восемь уездов (Симбирский, Сенгилеевский, Сызранский, Карсунский, Буинский, Алатырский, Ардатовский и Курмышский), Самарская – на семь (Самарский, Ставропольский. Бугурусланский, Бузулукский, Бугульминский, Новоузенский и Николаевский), а Пензенская – на десять (Пензенский, Городищенский, Писарский, Керенский, Краснослободский, Мокшанский, Наровчатский, Нижне-Ломовский, Саранский и Чембарский)[67]67
  Архангельский Н.А. Указ. соч. С.7; ГАПО. Ф.182. Оп.1. Л.2.


[Закрыть]. В ноябре 1908 года к Самарской епархии была присоединена Уральская область, вверенная надзору викария Преосвященного Тихона, епископа Уральского, с подчинением ему и единоверческих приходов епархии. Вскоре, ввиду искусственности новообразования встал вопрос о превращении Уральской области в самостоятельную епархию, который, впрочем, так и не был разрешён положительно, хотя в 1910 году на этот счет был подготовлен специальный законопроект[68]68
  РГИА. Ф.796. Оп.442. Д.2604. Л. 1–2.


[Закрыть].

К началу XX века Самарская епархия имела 1112 церквей и 86 часовен, 18 монастырей, а также несколько духовно-учебных заведений – духовную семинарию (основана в 1858 г.), Самарское, Бугурусланское и Николаевское духовные училища, епархиальное женское училище, церковно-учительскую школу (определением Св. Синода от 27 марта – 3 апреля 1907 г. ее было решено перевести из села Обшаровка Самарского уезда в Самару[69]69
  Всеподданейший отчет обер-прокурора Св. Синода по ведомству православного исповедания за 1905–1907 гг. СПб., 1910. С.297.


[Закрыть]) и 1141 церковно-приходскую школу[70]70
  Епархии Русской Православной церкви в России. С. 13.


[Закрыть].

Симбирская епархия насчитывала 774 церкви, 192 часовни, 11 монастырей, и имела практически тот же набор духовно-учебных заведений: Симбирскую духовную семинарию (основана в 1840 г.). Симбирское, Сызранское и Алатырское духовные училища, готовившие основные кадра священно– и церковнослужителей для епархии, епархиальное женское училище и 471 церковно-приходскую школу[71]71
  Там же. С. 14.


[Закрыть]. В обеих епархиях существовали братства (святителя Николая, преподобного Сергия Радонежского, равноапостольной Марии Магдалины, Трехсвятительское – в Симбирской епархии, и Свято-Алексиевское – в Самарской), епархиальные попечительства о бедных духовного звания, епархиальные комитеты Православного Миссионерского общества, отделения Российского Библейского общества. В Симбирской епархии в 1912–1916 гг. действовало церковно-археологическое общество[72]72
  Епархии Русской православной церкви в России. Аннотированный указатель фондов духовных консисторий по государственным архивам Российской Федерации. С. 14.


[Закрыть].

В Пензенской епархии имелось 916 церквей, 62 часовни, 19 монастырей (7 мужских и 12 женских), женская община, 14 богаделен и 7 больниц при церквах и монастырях. Осуществлял свою деятельность целый ряд духовно-учебных заведений: Пензенская духовная семинария, Пензенское, Нижнеломовское и Краснослободское духовные училища, епархиальное женское училище, 605 церковных школ[73]73
  Там же. С. 11.


[Закрыть].

Регулярно издавались местные выпуски «Епархиальных ведомостей» (в Пензенской епархии с 1866 года, в Самарской – с 1867, а Симбирской – с 1876[74]74
  Епархии Русской православной церкви в России. С. 11, 13, 14.


[Закрыть]) – специального журнала для духовенства, в котором помещались как официальные распоряжения и указы Синода и консистории, так и статьи, посвященные злободневным проблемам церковной и общественной жизни.

Синодальная система церковного управления, возникшая в результате церковной реформы Петра Великого, вполне отвечала принципам государственно-церковных отношений, в которых церкви была уготована подчиненная по отношению к светской власти роль. Церковь стала государственной. В бюрократическом языке появился новый штамп – «ведомство православного исповедания». Историки по-разному оценивают значение церковной реформы Петра, в зависимости от их отношения к самой церкви. Историк и богослов Иоанн Экономцев пишет следующее: «Реформа Петра оказалась чревата негативными последствиями для Церкви. Нарушение принципа соборности не могло не привести к определенной стагнации церковной жизни. Разверзлась брешь между центральной церковной властью, назначаемой и действующей по указу государя, и поставленными в полную зависимость от нее епархиальными архиереями»[75]75
  Игумен Иоанн (Экономцев). Национально-религиозный идеал и идея империи в Петровскую эпоху /к анализу церковной реформы Петра I/ // Православие, Византия, Россия. М., 1992. С. 160.


[Закрыть]. Либеральный историк П.Н. Милюков придерживается иного мнения: «…Национализация церковного устройства есть совершенно естественное последствие охранительного характера восточной церкви…«Смирение» высшего руководящего слоя русского духовенства перед верховной властью и ее представителем, обер-прокурором Синода, осталось характерной чертой русского строя вплоть до революции 1917 г.»[76]76
  Милюков П.Н. Указ. соч. С. 173.


[Закрыть] Справедлива точка зрения Г. Зайцева: «…О церковных реформах Петра в литературе имеется много противоположных высказываний. Одни историки, например. Никольский Н., рассматривают Петра как представителя свободомыслия и все его церковные реформы расценивают как близко стоящие к атеизму. Другие историки, как В. О. Ключевский, склонны видеть в Петре глубоко религиозного и даже суеверного человека. Мы не можем согласиться ни с теми, ни с другими. Мы должны к церковным реформам Петра подойти с тем же критерием, с каким подходим ко всей его политике… Он подчинил церковь и религию интересам господствующих классов, превратил церковь в часть государственного аппарата, служащего интересам возвышения и укрепления дворянской империи»[77]77
  Зайцев Г. Пётр I и церковь // Антирелигиозник. 1939. № 7. С. 23, 26.


[Закрыть]. Несмотря на столь полярные утверждения, в них содержится одна общая мысль: синодальная система была помехой для духовного развития и самостоятельности церкви, превращая ее в послушное орудие монаршей воли.

Синодальная система в своих главных чертах сложилась в царствование Николая I и просуществовала с незначительными изменениями до Февральской революции 1917 г.[78]78
  Русское православие: Вехи истории. С. 328.


[Закрыть] Западный историк Русской православной церкви Дмитрий Поспеловский писал: «После целого века интеллектуальных и религиозных шатаний, задуманная Прокоповичем и Петром I синодальная система окончательно оформилась в эпоху Николая I как деспотическая диктатура гражданского чиновника обер-прокурора над Синодом и духовенством вообще. Оба обер-прокурора этой эпохи, масон С. Нечаев и генерал С. Протасов, откровенно презирали епископат. Своё назначение обер-прокурором Протасов выразил следующими словами в письме приятелю: «Теперь я главнокомандующий церкви, я патриарх, я чёрт знает что…» Это он определил церковь как «ведомство православного исповедания»[79]79
  Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в XX в. С. 19.


[Закрыть]. Император являлся верховным главой церкви, верховным арбитром в церковных делах. Как гласили Основные Законы, «император, яко христианский Государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры, и блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния»[80]80
  Свод Законов Российской Империи. СПб., 1857. T. 1. Зак. Осн. Ст. 42.


[Закрыть]. Ему подчинялись обер-прокурор и члены Св. Синода, который, «как духовное Соборное Правительство, имеет власть всякие духовные дела во всероссийской церкви управлять…»[81]81
  Полное Собрание Постановлений и Распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. № 1 за 25 января 1721 г.


[Закрыть]

Синод имел тот же круг полномочий в духовных делах, что и Сенат – в светских[82]82
  Полное Собрание Постановлений и Распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. № 112 за 31 мая 1721 г. с. 30. Устав духовных консисторий. Ст.280.


[Закрыть]. Обер-прокурор фактически выступал в роли государственного министра. Он имел собственную канцелярию, помогавшую ему в разборе текущей документации, подготавливавшую проекты распоряжений и указов для обсуждения синодальным собранием иерархов. Присутствующие в Синоде епископы не освобождались от управления вверенных им епархий[83]83
  ПСЗ. T.VII. № 4959.


[Закрыть].

Епархиальная система управления, получившая название консисторской, по своей структуре повторяла центральную. Во главе епархии находился епископ, а консистория играла роль епархиального правительства. Система епархиальной власти состояла из следующих основных звеньев: института епископальной власти (архиерей, викарий, архиерейский дом); духовной консистории (секретарь и канцелярия, духовное присутствие); приходской организации (институт благочинных, съезды приходского духовенства, местные причты). Первые два звена образовывали епархиальное правление, или, как именовалось в документах, «епархиальное начальство». В историографии утвердилось мнение, что такая «структура церковного управления вела к строгому отделению административно-хозяйственных функций от функции «хранителя веры», то есть идеологической. Это обстоятельство порой служило основанием для разногласий лиц, представлявших эти два направления»[84]84
  Русское православие… С. 330.


[Закрыть]. Эти разногласия проявлялись как на центральном, так и на епархиальном уровнях системы церковного управления. В последнем случае они были менее заметны ввиду того, что власть в епархии была сосредоточена в руках духовных лиц – архиереев и членов духовной консистории. На откуп духовенству была отдана и административно-хозяйственная функция.

Епископ, полновластный глава епархии, назначался на ту или иную кафедру и смещался с нее указом Св. Синода. «Епархиальные преосвященные и викарии избираются Св. Синодом и из представленных последним трех кандидатов назначаются Высочайшею властью»[85]85
  ПСЗ. T. VI. № 3734.


[Закрыть]. Таким образом, решающее слово в выборе епископа оставалось за монархом. У архиерея имелся собственный штат, выполнявший канцелярские и административно-хозяйственные дела. Он состоял из канцелярии и ряда должностных лиц – эконома, казначея, занимавшихся вопросами финансового содержания епископа и его штата, несколько послушников и монашествующих[86]86
  ЦГАСО. Ф.32. Оп. Л 1. Д..286.Л. 24.


[Закрыть]. Канцелярия епископа возглавлялась секретарём. Так в 1905 г. секретарём канцелярии епископа Самарского и Ставропольского был Н. Тихомиров[87]87
  Там же. Оп. 7. Д. 4735. Л. 21.


[Закрыть]. Самарский епископ проживал в каменном двухэтажном доме. Его комнаты находились на втором этаже, а первый занимали братские кельи и канцелярия. До 1878 г. архиерей и его штат не имели постоянной резиденции, размещаясь в частных домах, пока, наконец, городские власти не отвели для них специальные помещения[88]88
  Там же. Оп. 11. Д. 286. Л. 24.


[Закрыть]. Хозяйством архиерейского дома руководил эконом, назначавшийся самим преосвященным. Право контроля над имуществом архиерейского дома принадлежало духовной консистории. Согласно статье 108 устава духовных консисторий, она «поверяет экономические книги архиерейского дома и ежегодно свидетельствует целость собственности оного посредством кого-либо из доверенных духовных лиц»[89]89
  Устав духовных консисторий. Ст. 108.


[Закрыть]. В отдельных случаях, для более эффективного управления или успешного проведения миссионерской работы, в помощь епископу назначался викарий. «В видах ослабления раскола и доставления епархиальным преосвященным, обремененным ныне текущими делами, возможности обратить на означенный предмет усиленное внимание, признано весьма полезным и нужным учредить викарных в тех епархиях, где содержание викарных Архиереев может быть обеспечено предоставлением в их распоряжение достаточных монастырей»[90]90
  Сборник действующих и руководственных церковных и церковно-гражданских постановлений по ведомству православного вероисповедания. СПб., 1885. T. 1. С. 112.


[Закрыть]. Так, 30 июня 1912 г. архимандрит Алатырского Свято-Троицкого монастыря Назарий был назначен Синодом викарным епископом Алатырским на вновь учрежденную кафедру в Симбирской епархии. Это было сделано в целях улучшения результатов миссионерской деятельности[91]91
  Симбирские епархиальные ведомости. 1912. № 14. С. 516–518.


[Закрыть].

Другим важнейшим органом управления епархией являлась духовная консистория, состоящая из канцелярии и духовного присутствия. Последний вариант устава духовных консисторий был Высочайше утвержден 9 апреля 1883 г. Статья 1 устава гласила: «Духовная консистория есть присутственное место, чрез которое, под непосредственным началом Епархиального Архиерея, производятся управление и духовный суд в поместном пределе Православной Российской Церкви, именуемом епархией»[92]92
  Устав духовных консисторий. СПб., 1911. Ст. 1.


[Закрыть]. Члены консистории избирались из архимандритов, игуменов, иеромонахов, протоиереев и иереев, «заслуживающих преимущественное доверие по образованности, опытности, примерному поведению и правдолюбию». По представлению епископа они утверждались Синодом. Так в 1870-х гг. членами Самарской духовной консистории были протоиреи Иоанн Халколиванов, Алексей Кротков, Александр Цареградский, и священник И. Третьяков, а в 1910-х гг. – протоиреи Софотёров (от Спасо-Преображенской церкви), П. Введенский (от кафедрального собора), А. Третьяков (от Вознесенского собора) и священник Покровской церкви А. Ключарев[93]93
  ЦГАСО. Ф. 32. Оп. 6. Д. 7097. Л. 159.


[Закрыть].

На заседаниях присутствия рассматривались дела, имевшие важное значение для жизни епархии, серьезные жалобы и обращения духовенства. Велся специальный журнал, где кратко излагались суть вопроса и вердикт членов присутствия по поводу его решения[94]94
  Там же. Оп.6. Д.7076. Л.З.


[Закрыть]. Епископ не участвовал в прениях в присутствии, но мог затребовать то или иное дело для личного ознакомления. В целом, функция консистории состояла в том, чтобы взять на себя разбор основной массы бумаг, освободив от этого занятия канцелярию епископа, а его самого – от формальной бюрократической рутины. По меткому выражению одного из авторов, «консистория – это фабрика бумаг»[95]95
  Архимандрит Михаил. Почему нам не верят? К церковной реформе. О церковно-общественных злобах дня. СПб., 1906. С. 103.


[Закрыть]. Преосвященный лично знакомился лишь с теми документами (прошедшими уже через консисторию), в которых излагались наиболее серьезные проблемы, волновавшие духовенство. Нередки были случаи, когда епископ, имея дело только с наличными бумагами консистории, не видел и не представлял реальной жизни вверенной ему епархии, особенно при кратковременном пребывании на кафедре.

Текущей документацией занималась консисторская канцелярия, руководимая секретарем, который координировал работу нескольких канцелярских отделов – «столов», возглавлявшихся столоначальниками. Прочий штат канцелярии составляли казначей, регистратор и служащие. Все чиновники консистории являлись светскими лицами в отличие от должностных лиц архиерейского дома.

Секретарь играл в работе консистории ключевую роль. Он назначался Синодом по предложению обер-прокурора, в отличие от прочих канцелярских служителей. Статья 285 устава духовных консисторий гласила: «Секретарь консистории, находясь под ближайшим начальством Епархиального Архиерея, состоит вместе с тем в непосредственном ведении обер-прокурора Синода, как блюстителя за исполнением законных постановлений по духовному ведомству, и обязан исполнять все его предписания»[96]96
  Устав духовных консисторий. Ст. 285.


[Закрыть]. Таким образом, положение секретаря в системе консисторского управления было двойственным. С одной стороны, он подчинялся епископу, а с другой, должен был следить за исполнением закона в деятельности консистории, отношениях ее с архиереем. Он назначался и увольнялся обер-прокурором Синода и был с ним напрямую связан. Ни одна бумага, поступающая в консисторию, не могла иметь хода без ведома секретаря, который «не имея звания члена присутствия, не входя в его состав… в сущности есть руководитель и контролер присутствия»[97]97
  Архимандрит Михаил. Указ. соч. С. 109.


[Закрыть]. В делах консистории секретарь был вполне самостоятелен: «он может протестовать и против единогласных постановлений присутствия, если находит, что они противоречат законам; в таком случае он прямо ставит членам присутствия на вид свои представления против их единогласного решения, и если они не будут уважены членами, отмечает о том в журналах и подает архиерею рапорт, и излагает эти представления»[98]98
  Там же.


[Закрыть]. Таким образом, секретарь подчиняется епископу только формально. Фактически он настолько независим от епископа, что одновременно с ним представляет обер-прокурору срочные сведения о деятельности духовной консистории. Кроме того, он представляет и свои секретные донесения[99]99
  Там же.


[Закрыть]. Такая ситуация в консисторском управлении породила волну критики сторонников реформ[100]100
  Союз церковного обновления, возникший на волне революции 1905 г., выступал за скорейший созыв Всероссийского поместного собора, который бы рассмотрел насущные проблемы и поспособствовал их разрешению. Священники-обновленцы настаивали на необходимости глубоких преобразований в церкви, чтобы преодолеть кризис, в котором она оказалась. – См. напр.: К церковному собору. Группа 32-х петербургских священников. СПб., 1906; П.Н. Зырянов, к примеру, считает, что «обновленцы 1905 г. ещё не были носителями буржуазной реформации, они лишь робко стучались в её двери». – Зырянов П.Н. Указ. соч. С. 103.


[Закрыть]. Один из авторов прямо писал, что «секретарь посылается для контроля и надзора за архиереем. Он не только его помощник, но и судья его действий. Епископу, конечно, невыгодно с ним ссориться и смотреть как на подчиненного. Архиерею приходится предоставить секретаря «воле его», и секретарь использует свое положение как умеет. Положение секретаря несомненно допускает, даже почти обязательно создает в нем «временщика»[101]101
  Там же. С. 110–112.


[Закрыть]. Столь же непонятными с точки зрения реформаторов были и взаимоотношения епископа и членов консистории. «Место епископа в консистории более чем странно, – рассуждает тот же автор, – Консистория – собор при епископе. Но тогда почему не допускается председательство его в консистории? Очевидно, консистория – не совет, а самостоятельное учреждение. Но вполне ли? Сказать трудно»[102]102
  Зырянов П.Н. Указ. соч. С. 105.


[Закрыть]. Если обратиться к уставу духовных консисторий, то исчезнут последние сомнения относительно несамостоятельности, консистории: «В случае, когда даже при единогласном решении (членов присутствия – А.М.) Епархиальный Архиерей усмотрит, что дело изложено недостаточно, или, что при исследовании упущены такие обстоятельства, которые могли бы ближе объяснить предметы, подлежащие рассмотрению, или что решение не согласно с законами, он предлагает консистории пересмотреть дело или дополнить его нужными обстоятельствами, и затем постановить решение»[103]103
  Устав духовных консисторий. Ст. 329.


[Закрыть]. Правда, оговаривалось, что «члены консистории при рассмотрении указанных обстоятельств могут остаться при прежнем мнении». В этом случае епископ «полагает собственное решение, которое и приводится в исполнение»[104]104
  Там же. Ст. 330.


[Закрыть]. Кроме того, епископ мог удалить члена присутствия от участия в заседаниях либо по причастности его к рассматриваемому делу, либо по важному обвинению, во-первых, назначить временных членов присутствия, известив об этом Синод, во-вторых, и утвердить расписание дел по отделениям и столам, назначив на каждый стол по особому члену для наблюдения за его работой, в-третьих[105]105
  Там же. Ст. 281.


[Закрыть]. Как подчеркивает архимандрит Михаил, эта двойственность исключает возможность всякой юридически-правильной деятельности епархиальной власти. Сильный епископ игнорирует консисторию, считая ее своей домашней канцелярией. Епископ же осторожный, наоборот, спасаясь от ответственности, пользуется неясностью положения консистории, чтобы спрятаться за ее авторитетом. Такой епископ все дела сдает на рассмотрение консистории и за ней «спасается» от всякой инициативы, от всякого внебумажного дела. Епископ добровольно отменяется консисторией, что еще хуже»[106]106
  Архимандрит Михаил. Указ. соч. С. 106.


[Закрыть].

Духовная консистория являлась высшим административным, судебным и распорядительным органом епархии. Указы Синода поступали на имя архиерея, а от него – в консисторию. Когда кафедра не была занята, все указы поступали в консисторию[107]107
  Устав духовных консисторий. Ст. 358.


[Закрыть]. В целом в сфере деятельности консистории находились кадровые вопросы, метрикация, суд над лицами духовного звания по внутрицерковным проступкам, а также над светскими лицами в области семейно-брачных отношений. Консистория управляла всеми духовно-учебными заведениями епархии, церковноприходскими школами через духовный училищный совет и его местные отделения, контролировала процесс создания церковно-приходских попечительств и советов, в ее ведении находились попечительство о бедных духовного звания и православный миссионерский совет.

Как уже отмечалось, канцелярия консистории делилась на отделы. Так, канцелярия Симбирской духовной консистории включала в себя секретарский и пять прочих отделов или «столов», каждый из которых выполнял особые функции. Секретарский стол подготавливал циркуляры консистории по тем или иным вопросам, координировал работу епархиальных съездов духовенства и обрабатывая материалы по ее итогам, анализировал рапорты благочинных, составлял отчеты о состоянии епархии и так далее. В функции 1-го стола входили регистрация и учет благосостоянии церквей и монастырей, приходов их бюджета, наличия церковно-приходских попечительств и церковных библиотек, учет монашествующих, а также всяческое наблюдение за жизнью и бытом духовенства и особенно за его нравственным состоянием, совершением церковных обрядов, рукоположение в священнический сан, выдача документов, назначение, перемещение, отпуск, увольнение и перевод на пенсию священнослужителей, назначение пенсии им и их семьям[108]108
  ГАУО. Ф. 134. Оп. 3. Л. 3.


[Закрыть]. Функции 2-го стола состояли в надзоре за правильным совершением церковных обрядов по заключению и расторжению браков, за нравственностью священнослужителей и прихожан, в дознании и расследовании неблаговидных поступков священнослужителей[109]109
  Там же. Оп. 6. Л.1.


[Закрыть]. Функции 3-го стола заключались в регистрации, оформлении и выдаче актов гражданского состояния, наблюдении и борьбе с распространением раскола и сектантства[110]110
  Там же.


[Закрыть].