Текст книги "Разведывательно-диверсионная группа. «Док»"

…В последний, четвертый день турнира, 19 апреля, на ковер бороться за первое место вышел парень, который гарантированно был в олимпийской сборной и который уже имел титул чемпиона Европы среди юношей, и Михаил Парубец…

И соперник Миши уже не улыбался снисходительно… Так, как это было в самый первый день, когда проходили первые схватки, потому что уже знал, с кем имеет дело – в той схватке, которая еще была не «на выбывание», он проиграл Мише. Да как проиграл!!! Через семь секунд после начала и иппоном!.. Вот тогда-то и забегал наблюдатель из Олимпийского комитета!.. Вот тогда-то он и начал расспрашивать, кто такой этот парень, да откуда и когда ему исполнится 18 лет… Потому что победить чемпиона Европы «чистой победой» да за считаные секунды порой не под силу даже чемпиону мира, и это на самом деле так!..

Они прошли все схватки и теперь опять встретились на ковре…

И в этом бою должно было стать ясно, кто же из них сильнейший, кто выиграет этот чемпионат, хотя уже было известно из «достоверных источников», что в запасной состав олимпийской сборной попадают двое – занявшие здесь первое и второе места… Для них этот финал уже сам по себе был пропуском в большой спорт… Но не только!.. Он был еще и делом престижа, и спортивных амбиций… Хотя… Нет… Не для них! А только для «побитого» иппоном чемпиона Европы…

А вот для Миши…

«…Все! Как и обещал Маринке, третьего мастера я уже точно заработал… А теперь хватит!.. Пора заканчивать со всем этим баловством и начинать заниматься серьезными делами!.. – думал он, поправляя на себе темно-голубую самбовку и завязывая потуже пояс. – Маринку вон к Бондарю везти надо… В Академию поступать, к экзаменам готовиться… А Олимпиада эта… Ну так мне когда-нибудь будет приятно вспоминать, что я на нее чуть-чуть не попал… Выиграть я там все равно не выиграю, а время потеряю… В общем… Пусть простит меня советский спорт за то, что потерял в моем лице не самого плохого спортсмена – с меня достаточно!..»

Но просто так «сдать» бой на глазах у любимой девушки, сестренки и Учителя Тадеуша Мише не позволила гордость…

И он боролся, боролся по-настоящему…

Так, как боролся бы простой мастер против «уже чемпиона»…

Миша боролся в «три четверти силы»… И его противник это понимал… Потому что делал ошибки, и Мишка уже на первой же полуминуте мог бы его опять поймать на иппон, но… Он только цыкнул языком, давая понять, что видел оплошность, но специально ничего не сделал… И парень занервничал, заставляя Мишу «цыкнуть» на него еще несколько раз…

И тогда Мишка тихо шепнул ему, когда они стояли в стойке:

– Давай, делай «вазари»… Потом я две «кока»… А в конце сделаешь одну «юка»[7]7
  Эта классификация очков пришла из Японии и утвердилась в самбо и само собой в дзюдо и во всех видах и направлениях карате: иппон – чистая победа, вазари – половина иппона, кока – половина вазари, юка – половина кока. Ну, и нетрудно сосчитать, что для победы нужно 2 вазари, или 4 кока, или 8 юка, ну или любая другая комбинация. А победа присуждается тому, у кого больше очков – это уж ясно как белый день!


[Закрыть]… Будешь первым…

– Почему? – шепнул парень.

– Это тебе надо… А мне нет… Давай…

Миша предлагал парню очень достойный вариант победы над собой, который не повредил бы ничьему самолюбию и не вызвал бы подозрений у судей – сначала «чемпион» набирал «половину победы», потом Миша догонял его по сумме очков двумя «четвертинами», а в конце проигрывал, но с самым минимальным перевесом в одну «восьмушку»…

Они пошли по кругу, и Миша как бы случайно «скрестил» ноги во время шага… Борцы знают, что это самый простой и самый сладкий способ заработать вазари, но случается он крайне редко, потому что это грубейшая ошибка… Такие ошибки мастера уже никогда не совершают – это удел начинающих самбистов-учеников… Секунда, и обе ноги Миши взлетели на метр над татами, а он сам грохнулся на спину, громко шлепнув, как это и положено при страховке, ладонями по ковру – боковая подсечка была выполнена «чемпионом» безукоризненно…

– Вазари! – громко объявил рефери на ковре.

Потом совершенно без всяческой подставы Миша поймал «чемпиона» на два броска, но не довел их до полного завершения и получил две «кока», и уже в самом конце, когда до окончания схватки оставались считаные секунды, он позволил бросить себя через бедро, но при этом приземлился за «синим кругом» татами.

– Юка! – опять объявил рефери.

А через несколько секунд бой был закончен…

– Мишка!!! Мишенька!!! Ты молодец!!! Ты такой молодец! – кричала во все горло Марина и даже подпрыгивала в своем кресле от радости. – Дашка!!! Смотри, какой у тебя брат молодец!!! Я его так люблю!!!

За эти дни они как-то очень сдружились и теперь чувствовали себя едва ли не родными сестрами…

Пока устанавливали пьедестал для награждения, к Мише подошел Учитель Тадеуш:

– Послушай, Михаил… – он прищурил один глаз. – Ты зачем эту схватку «сдал»?..

– Я не…

– Миша… Врать своему учителю нехорошо и некрасиво, и это большое неуважение… Так почему? О том, что тебе пообещали денег, не верю – ты за это еще и морду бы набил! И сделал бы ему иппон на двадцатой секунде! Уж я-то тебя узнал за два года!..

– Просто… – Миша посмотрел на смеющуюся Марину и сказал: – Я ухожу из спорта, Учитель… Есть задачи поважнее…

Учитель проследил за его взглядом:

– А вот теперь понятно… Теперь я узнал своего семпая… Только… Ведь это был шанс, Миша… Не вышел бы ты на ковер на этой Олимпиаде, но уже был бы в «обойме» сборной Союза!.. А там… За четыре года… Кто знает, может, я сейчас разговариваю с тем, кто отказался от своего будущего олимпийского «золота»…

– Мне это не нужно, Учитель… Я уже все решил… Я же вам говорил еще при первой встрече два года назад, что хочу быть врачом… Теперь я хочу этого еще сильнее… Это для меня важно, потому что важно для Маринки… А карате я не брошу – это для души…

– Что ж… Кажется, мне удалось тебя чему-то научить… Ты выбрал правильный путь, ученик…

В этот момент к ним подошел дядечка средних лет, у которого на лацкане пиджака был значок Олимпийского комитета:

– Молодой человек! – сказал он. – Я хотел бы с вами переговорить! Я уже разговаривал с вашим тренером, и он согласен…

– Чтобы я тренировался в сборной?

– Вы, видимо, очень догадливы!..

– Я не хочу!..

От этого ответа мужчина просто опешил и недоуменно посмотрел на Тадеуша, который широко улыбался:

– Н-не понял?!! Вы не хотите попасть в сборную Союза?!!

– Нет! Я вообще больше не интересуюсь самбо!

– Но ваш тренер…

– А мой тренер просто еще не в курсе… Я ему чуть позже сам скажу…

Миша взбежал на подиум и поднялся на пьедестал, чтобы получить свою медаль, а обескураженный мужчина обратился к Тадеушу:

– Он, наверное, перенервничал из-за проигрыша?

– Ну уж нет! Этот парень из-за такой ерунды нервничать никогда не станет!

– А что же тогда? Почему он отказывается?

– Парень решил, что у него в жизни есть задачи поважнее, да и рановато ему в сборную – парню только-только семнадцать исполнилось…

Мужчина смотрел на Учителя сквозь линзы своих очков абсолютно бараньими глазами:

– Бог ты мой! Какая несусветная глупость! Ведь это же не просто спорт, а уже политика – престиж всей страны! Вы-то хоть понимаете, почему он так делает?

– Я-то понимаю, любезный… Только вот вы, думается мне, никогда этого не поймете!.. И вообще!.. Михаил не интересуется политикой! Ему на нее плевать!!!

Лето 1980 г. Москва.
Белые полосы в жизни не исчезают навсегда! Просто их иногда надо упорно искать!

– Миша! Мне кажется это сказкой!..

Марина сидела у самого бортика манежа в своем кресле и завороженно смотрела на сорокалетнего атлета, который состоял, казалось, из одних мощных бугров мышц.

Он бросал вверх большие блестящие металлические шары, а потом ловко ловил их, начинал жонглировать!.. И шары эти были вовсе не резиновыми или из папье-маше, потому что по лицу этого «Геракла» тек самый настоящий пот – он трудился, «без дураков»…

– Это он? Валентин Бондарь? – Марина в замешательстве смотрела на Мишу. – Это он был парализован после того, как разбился?

– Это он, Мариша! Он!..

Она с замиранием сердца смотрела на то, как атлет поднимал все большие и большие тяжести, а потом просто закрыла глаза, когда он поднял на своих плечах «Жигули»…

И вдруг почувствовала, что летит…

Оркестр заиграл Венский вальс, а Марина… Она просто стала тихонечко подпевать, не открывая глаз:

– Па-дам, па-дам, па-дам, пам-пам! Та-ри, ра-рам, па-дам, пам-пам! Та-ри-ра, рай-ра, рам-пам-пам! Та-ри-ра, рай-ра, рам-пам-пам!

– Молодец, девочка! – услышала она рядом со своим ухом глубокий мужской баритон. – А поешь красиво и координация есть!..

Марина открыла глаза и увидела, что тот атлет, оставив в покое свои блестящие железяки, кружит ее в вальсе посредине манежа, держа ее на своих мощных руках прямо так, вместе с креслом-каталкой!.. А рядом, всего в метре от них, кружится в странном танце, больше похожем на приготовления тигра к прыжку, ее Миша…

– Ты спортсменка? – спросил мужчина.

– Да… Была…

– Наверное, гимнастка… И упала с бревна…

– С перекладин…

– Давно?

– Четыре месяца прошло…

Оркестр играл вальс, зрители, все до единого, встали и аплодировали этому странному танцу и еще более странной паре, а мужчина, казалось, этого вовсе не замечал:

– А этот мальчик, который явно хочет достать меня своей пяткой в нос и наверняка умеет это делать, он кто?

– Это Миша… – Девушка зарделась под пристальным взглядом, как мак. – Я его люблю…

– Да и он тебя, судя по всему…

– Он мне очень помог! Я бы, наверное, без него умерла… Это он про вас узнал, Валентин Иванович, и сюда привез тоже он… Вы ведь Валентин Иванович? Бондарь?

Атлет докружил вальс до того места, откуда и начал, и, опустив кресло с девушкой на свое место, спросил:

– Ходить хочешь?

– Очень!!! Очень хочу!!!

– И детей хочешь? И мужа?

– И детей!!! И Мишеньку!!!

– Тогда не уходите никуда после представления!..

Он строго посмотрел на Мишу, который стоял в метре от них в боевой стойке дзию-камае-дачи:

– И не надо пытаться меня ударить, Михаил… Я ничего плохого ей не сделаю!.. – И опять обратился к Марине: – Ты успокой своего будущего мужа, девочка… А потом досмотрите представление – будет еще много интересного! А когда все закончится, я сам к вам выйду! Ну? Договорились?

– Договорились…

– Вот и хорошо!..

Мужчина легко перепрыгнул бортик, обтянутый красным бархатом, выбежал на центр арены и поклонился продолжавшим аплодировать стоя зрителям…

– Миша! Мишенька! Ты чего это?! Ты же сам говорил, что он может помочь! Что он другим помогает! Чего это ты на него?!

Мишка стыдливо опустил глаза и стал просто пунцовым:

– Испугался я… А вдруг он тебя упустит…

– Дурачок ты мой! Да он же целую тонну на плечах держит!.. А я что? Да во мне вместе с этим креслом не больше шестидесяти килограммов! Да ведь ты же сам меня вместе с ним по лестницам носишь, когда надо!.. – Она весело и задорно смеялась над своим незадачливым Мишкой. – Или забыл с перепугу?

– Так то я… Я уже знаю, как…

– А он, думаешь, не знает?

– Все равно! Если бы он тебя упустил!.. Я бы его так шарахнул, что больше никто и никогда не помог!

– Эх ты! Защитник ты мой! – Она с нежностью погладила Мишу по щеке. – Смешной… Но мне приятно!..

– Интересно… Что он нам скажет, Мариш?

– А вот скоро и узнаем!

– Скорее бы уже!

– Не спеши, торопыжкин! Он нас сам заметил, и это главное! – Она посмотрела с любовью и нежностью. – Мне кажется, что теперь все будет хорошо… Ой! Ой! Смотри, смотри! Какие пуделя красивые! А умные какие!..

Марина, уже взрослая семнадцатилетняя девушка, радовалась цирковому представлению, как маленькая девочка! И такая была во всем этом трогательность, что у Миши непроизвольно навернулись на глаза слезы…

…Именно с этого дня, со 2 июня 80-го года в жизни Миши опять началась «белая полоса»…

Валентин Иванович тогда не обманул молодых людей и после окончания представления утащил их в свою гримерку…

А вот дальше…

Дальше Миша впервые в жизни, нет, не узнал, а почувствовал всем сердцем, что такое значит, когда человек ему доверяет до самого конца…

Может быть, с высоты прожитых лет это и выглядит по-детски глупо, потому что с годами мы набираемся не только жизненного опыта, но и «в нагрузку», как лежалый товар, набираемся еще и цинизма. И теряем, к огромному сожалению, ту стыдливость, которую заложила в нас Матушка Природа, а кое-кто попутно еще и совесть…

Но в те, 70—80-е годы, когда всеобщая распущенность, хамство и разврат еще не прогрызли в обществе дыры изнутри, как черви в яблоке, когда девчонки носили в школе белые бантики и фартуки, а мальчишки коричневые школьные костюмы, когда школьное общество еще не разделилось на «детей нищего быдла» и «детей космонавтов». Когда еще и в помине не было понятия «золотая молодежь», которая на самом деле, тупея от распущенной вседозволенности и живя с молчаливого согласия своих разжиревших родителей под девизом «секс, наркотики, рок-н-ролл», оказывается на поверку ржавой трухой и гнилью. Когда по ночам тебе не снятся порнофильмы, потому что ты о них только слышал и еще знаешь, что это настоящая «уголовщина» и за нее сажают, а снятся просто красивые девушки, девочки… Когда для тебя в те пуританские годы даже невинный поцелуй был уже едва ли не подвигом, когда со своей девушкой и за ручку-то не всегда держишься…

…Вот о чем я хочу сказать!

Семнадцать лет в 80-м!..

Когда уже и хотелось аж до скрежета зубовного, но было стыдно до пунцовых ушей, если кто-то ловил тебя на том, что ты загляделся… Нет! Не на длинные девичьи ноги, едва-едва прикрытые мини-юбками, которые и юбками-то не назовешь, а в лучшем случае просто оборками на трусы… Когда ты просто задерживал взгляд на коленках, выглядывавших из-под коричневого школьного платья, а все остальное, что было под этим платьем, ты просто дорисовывал в своем воображении…

– Значит, так, дочка! – Валентин Иванович легко, словно пушинку, поднял своими могучими руками Марину из кресла и уложил на жесткий топчанчик. – Прежде чем о чем-то разговаривать, мне нужно знать о чем! А для этого мне нужно тебя осмотреть и понять серьезность твоих травм. Это понятно?

– Конечно, Валентин Иванович… – согласилась Марина.

– Отлично… А посему… – Он обернулся к Мише. – Мне сейчас нужно пойти переодеться и принять душ… Это недолго – минут пятнадцать… А тебе, молодой человек, задание… Поможешь девушке раздеться! Мне нужно будет осмотреть ее тело, а не то белье, которое на ней надето. Так что давай, помогай будущей жене! Потому что раз это именно так, то тебе еще не раз придется это делать…

Знаменитый атлет мощно хлопнул ладонью юношу по плечу и вышел, хлопнув дверью… А Миша замер, как соляной столб, посредине гримерки, глядя растерянным взглядом на девушку… Да, в общем-то, и она чувствовала себя нисколько не лучше Миши и не выглядела более уверенной… Они смотрели друг на друга и просто не знали, что делать… А время шло и выполнять распоряжение Бондаря было просто необходимо!..

И Марина решилась…

– Миша… Мы ведь сами к нему пришли, правда? И он может помочь…

Она решительно стала стягивать через голову свою блузку, глядя Михаилу прямо в глаза, потом попробовала дотянуться до застежки своего кружевного лифчика, но… Видимо, такие «упражнения» дома она делала только с помощью матери – лицо Марины перекосила гримаса боли…

И тут она требовательно взглянула на парня:

– Ну что же ты застыл на месте, как памятник, Миша?!! Ты что, живой голой женщины никогда не видел?

– Нет… Не видел…

Она посмотрела на него странным взглядом и, словно что-то решив про себя, заявила:

– Ну, значит… Вот теперь и увидишь!.. Давай, помогай мне! А то скоро Бондарь придет, а мы не готовы… Ну!!! Давай же! Снимай!..

Миша деревянными пальцами расстегнул крохотные крючочки на бюстгальтере и едва не вскрикнул, не иначе как от перепуга, когда прямо перед его глазами на свет Божий явились очень красивой формы, небольшие девичьи груди с маленькими коричневыми сосочками… Потом такими же деревянными руками он неумело стянул с девушки ярко-красные спортивные штаны, оставшиеся у нее со времен ее бытности в сборной Союза, и опять замер… Просто-таки засох, уставившись на розовые шелковые трусики…

– Миша… Будь же ты мужчиной, в конце концов! Я же не смогу это сделать сама!

И тут… Словно какая-то струна, лишняя и никому не нужная, оборвалась внутри парня… Он бережно и очень нежно освободил Марину от этой самой последней части ее туалета и…

Просто-таки залюбовался ее телом… Таким ладным, молодым и еще не потерявшим из-за болезни упругости мышц… Он нежно и очень медленно провел самыми кончиками пальцев по ее бедрам, плоскому животу, груди… А когда решился все же поднять на нее стыдливый взгляд и попытался убрать руку, то… Она, не открывая глаз, поймала ее и опять уложила на свою упругую грудь… И Миша почувствовал под своей ладонью твердую горошину набухшего соска… Сколько продолжалось это блаженство, они не знали, возможно, секунды, но тогда… Тогда им показалось, что это длилось целую вечность… И именно после этого они стали по-настоящему и уже, наверное, по-взрослому, близкими друг другу людьми…

…А Бондарь…

Валентин Иванович осмотрел тогда Марину, бережно, но со знанием дела, ощупал каждую косточку, каждую ее мышцу и вынес свой вердикт: «Да – сложная травма! Да – тяжело будет! Но!!! Он поможет ей встать на ноги! Если она сама ему в этом поможет! Ну, и еще Миша!» Он не сказал, что девушка будет ходить через месяц или через год, но пообещал, что это обязательно случится, если они наберутся терпения и будут, не жалея себя, выполнять все его предписания изо дня в день… Ребята уезжали в тот день из цирка, окрыленные надеждой на лучшее…

Потом были выпускные экзамены в школе, которые они оба сдали на одни «пятерки»…

Потом был выпускной бал, где молодым людям вручили заслуженные за окончание средней школы медали: Марине – золотую, а вот Мишке – серебряную, потому что до восьмого класса у этого «отличника» немного пошаливала оценка по поведению из-за его взрывного характера…

А потом… В самом начале июля Мише пришлось расстаться со своей сестренкой Дашенькой…

Эта волокита длилась почти полгода, но… Учителю Тадеушу, подключившему все свои связи, так и не удалось победить жестокую государственную бюрократическую машину – девочка должна была продолжить школьное обучение в интернате… Единственное, что все же удалось сделать Тадеушу, так это уговорить социальных работников отправить ее в спортивный интернат, в котором, по счастью, работал тренером его большой старинный друг еще по боксу… Да и недалеко это учебное заведение было!.. А когда им всем вместе удалось все же соблюсти все официальные формальности, то Учитель договорился с руководством интерната о том, что Дашка в нем будет только учиться, а тренироваться и уж тем более жить она станет, как и раньше, в его доме… Если бы все это случилось немного раньше, то такого договора, конечно же, не получилось бы, но…

19 июля в Москве начинались XXII летние Олимпийские игры…

Ну и что, скажет кто-то. Да то, что Тадеуш Рафаилович к этому времени и его школа карате, которая существовала уже 10 лет, стали настолько известны и популярны, что теперь сюда приходили тренироваться самые разные люди… В том числе и директор того детского спортивного интерната!.. А сам Тадеуш был приглашен в судейский состав Игр, которые оценивали олимпийские схватки борцов дзюдо!.. В общем, Учитель был настолько известным и уважаемым в спортивных кругах человеком, что ему просто не могли отказать! Тем более что кто, как не он, лучше всех мог позаботиться о судьбе, и спортивной судьбе тоже, девчушки, которая уже настолько привыкла к его дому, что даже самого Учителя, не говоря уже обо всех остальных домочадцах, очень непосредственно называла просто по имени! Просто Тадеуш, и все! Так, как называла бы своего отца…

Честно говоря, все эти изменения, произошедшие в ее жизни, восьмилетняя Дашка толком-то и не заметила – она просто сменила школу, которая была ближе к дому Тадеуша, и все…

И Миша тоже остался доволен, потому что понимал, что это самое разумное решение. Потому что так получалось, что теперь «и волки сыты, и овцы целы»…

…В этот день на Ленинградском вокзале его провожала вся его «новая семья»: Дашка, Марина, Учитель Тадеуш, его дочь Софья и жена Татьяна…

– Миш, а Миш! – дергала его за рукав рубахи Дашка. – А ты когда приедешь? А ты надолго уезжаешь?

– Скоро, Дашуль… Поучусь и приеду на Новый год…

– И больше не уедешь?

– Уеду… Но ненадолго… Потом летом опять приеду…

– И тогда уже не уедешь?

Миша поднял взгляд на Учителя, ища помощи и «защиты» от вопросов этой «почемучки».

– Даша! – Тадеуш поднял девчушку на руки и, картинно сдвинув брови, заговорил «серьезным» тоном: – Твой брат едет учиться! Он будет врачом! Ты же не хочешь болеть?

Даша мотнула головой.

– Вот и он не хочет, чтобы кто-то из нас болел! Миша хочет, чтобы вообще никто не болел! Он хочет научиться лечить людей! Тогда он сможет вылечить всех нас, если будет нужно!

– И Марину сможет?

Вот это был вопросище! Такие монументальные вопросы умеют задавать только дети! И очень часто эти вопросы ставят в тупик, казалось бы, очень умных и взрослых людей… И вот, поди ж ты, попробуй ответь!..

– И Марину сможет! – ответил Учитель и посмотрел девчушке прямо в глаза.

Даша думала секунд двадцать, а потом сказала:

– Тогда ладно! Если и Марину сможет вылечить, тогда пусть едет!.. Только пусть он хорошо учится!!! – И она помахала Мише указательным пальчиком.

Они смеялись, говорили о чем-то, но… Когда до отправления поезда оставалось десять минут, Учитель увлек все семейство за мороженым, давая возможность проститься с Мишкой и Марине…

– Ты не скучай там, Миш…

– Буду! Даже не проси! Обязательно буду!..

– Ты, главное, учись… Нам в семье хирург-травматолог наверняка еще понадобится…

– Мариш… Как же ты будешь без меня теперь к Валентину Ивановичу на сеансы ездить?..

– Миша! У меня отец есть! Просто ты его «задвинул» куда подальше своим характером и стал опекать меня сам, но папа у меня хороший и добрый!.. Он мне всегда поможет!.. И потом… К Бондарю теперь надо будет ездить не чаще одного раза в месяц, чтобы он смотрел динамику выздоровления… Теперь все зависит только от меня самой… Он меня всему научил… Всему тому, что мне нужно, и программы составил, и тренажеры сам сделал!.. Так что теперь… Теперь только я сама, Мишенька!..

– Мариша! Только я тебя прошу! Умоляю! – Мишка присел на корточки рядом с креслом. – Только не торопись! Я знаю тебя! Ты теперь захочешь побыстрее встать на ноги!.. Теперь не торопись! Чтобы не сделать еще хуже! Ты слушайся Валентина Ивановича, он сам через это прошел! И не в теории испытал, а на собственной шкуре!.. Он знает, когда придет срок! Обещаешь?

– Но это так тяжело ждать, Мишенька! – вздохнула Марина. – Ждать, когда придет этот срок… Я так хочу быть для тебя нормальной женщиной… Красивой, сексуальной… Полноценной!!! А не инвалидом!!!

– Ты у меня самая красивая и самая сексуальная, Маришка! – Юноша поцеловал ее прямо во вздернутый носик. – И самая полноценная!!! А это… Это просто временные трудности! Но мы же сильные! Мы же с тобой мастера спорта, Мариночка!!! А значит, мы с ними, с этими трудностями, обязательно справимся! Да?!!

– Да, Миша! – Девушка смотрела на него счастливыми глазами. – Да!!!

– Ну, вот и славно! А я буду тебе звонить! И писать буду! Каждый день! А Новый год мы встретим все вместе!

– Я уже согласна, любимый…

…Миша еще долго смотрел через окошко тамбура, как исчезал за поворотом перрон Ленинградского вокзала…

Поезд увозил Михаила в город на Неве… К новому, теперь уже взрослому будущему, к новой, взрослой жизни с ее проблемами и заботами… Только…

Мишке почему-то казалось, что именно этот поезд увозил его из детства… И на душе его скребли кошки, и хотелось выть и рвать казенную подушку зубами… Было отчего-то очень тоскливо…