Текст книги "Разведывательно-диверсионная группа. «Мулла» и «Бай»"

25 января 1982 г. Афганистан. «Баграмская зелёнка».
День рождения разведчика...

...Два месяца службы уже в составе разведгруппы у Муллы пролетели как один день... В расположении роты они задерживались всего-то на 2-3 дня, а потом опять уходили в дальние разведпоиски, на неделю, на 10 дней, как получалось...

Сом по достоинству оценил познания и умения Абдулло уже в первом же выходе, когда тот нашёл какие-то следы и вывел группу прямо на засаду «духов»... С тылу, откуда разведчиков вовсе не ждали...

Моджахеды готовились разгромить и разграбить очередную колонну и никак не ожидали, что с их родных гор прямо им на головы упадёт разведгруппа, которую поддерживало звено штурмовых вертолётов «Ми-24»!.. «Крокодилы» распетрушили засаду в пух и прах, а разведчики дружным огнём добили убегавших...

Тогда Латыпов объявил Абдулло перед строем первую благодарность...

...Они всё чаще и чаще вылетали на «вертушках» на патрулирование, досматривали караваны, не зная заранее, везут ли в своих тюках афганцы обычный ширпотреб на базары или наркотики и оружие для моджахедов...

Новый, 1982 год они встретили в горах, но праздник этот для бойцов роты значил мало – 80 процентов из них были мусульмане из Среднеазиатских республик, а у мусульман, как известно, есть свой праздник – Курам Байрам...

Именно в этот период отдельную роту специального назначения капитана Латыпова и стали называть в кабульском гарнизоне «Пожарной Ротой», а её бойцов «пожарниками»... Почему? Да потому, что это было самое мобильное подразделение! Если что-то случалось в округе – засада на дороге, нападение на заставу, да мало ли что, то самыми первыми на помощь приходили именно спецназовцы Латыпова! Как настоящие пожарники, они первыми прилетали на «пожар» и тушили его всеми имеющимися средствами...

Вот именно так, кто-то и когда-то в штабе Армии и привёл аналогию-сравнение, а оно возьми да и прилипни к роте!.. Так и пошло по кабульскому гарнизону – «пожарники» из «Пожарной роты». А к январю это новое название роты уже знали и в Чарикаре, и в Джелалабаде, и в Газни, и даже в далёком Лашкаргахе – спецназовцы трудились на своих «выходах» по всему Афгану...

... – С днём рождения, брат! Живи долго, Абдулло!..

Это было первое, что услышал Мулла, даже не успев толком проснуться.

– Спасибо, Алишер! И тебе долгих лет!..

Да, сегодня Мулле исполнилось 19 лет, и бойцы группы Сома во главе с командиром ещё за несколько дней до этого дня готовились отметить это событие. Так было принято – десять дней рождений в году не так уж и много, а каждому было приятно! В столовой с разрешения командира роты готовили небольшой армейский пирог со сгущёнкой, а вечером, после отбоя, с разрешения «старшины», даже по 50 граммов «шила» выпивали, по традиции... Так должно было быть и в этот раз...

...Только никто не знал, что свой первый в армии день рождения Мулле придётся отметить совершенно иначе...

Не успел он поблагодарить Алишера за поздравление, как в расположение вошёл прапорщик Авдеев и рявкнул во весь голос:

– Рота подъём! Тревога! Выходи строиться! – До официального подъёма по распорядку оставался ещё целый час...

Забухали об пол голые пятки бойцов, спрыгивающих со второго яруса коек, задвигались, заскрипели, зашумели табуретки и... Уже через тридцать секунд две боевые группы в полном составе, одетые, подтянутые и готовые воевать, выстроились на «взлётной полосе»[12]12
  Общепринятое понятие во всей Советской Армии. «Взлётной полосой» назывался широкий центральный проход между рядами коек в ротной казарме, где обычно проходили построения в зимнее время, и проводились вечерние поверки личного состава. (От автора.)


[Закрыть] казармы – это вам не общевойсковики, у которых «подъём-отбой» за 45 секунд, «пока горит спичка» – спецназ, есть спецназ!..

– Приготовиться к боевому выходу! – проговорил «старшина». – Получить оружие и боеприпасы!..

– Что-то серьёзное... – проговорил один из разведчиков группы Сома. – Если и наш старлей здесь, и ротный...

– Всё скажут... – ответил в полголоса Бай. – Подожди...

Сомин подошёл к своим разведчикам и без обиняков сказал:

– Так, мужики... Получаем оружие, боеприпасы – двойной боекомплект... Бай! Организуй получение сухого пайка...

– На сколько дней, товарищ старший лейтенант?

– Десять дней, сержант!..

После того как ушёл на «дембель» киргиз сержант Сабуров, штатным следопытом группы стал Мулла, но у Сабурова была ещё одна должность – заместитель командира группы... Так вот новым «замком» у Сомина стал штатный снайпер группы, сержант Шпекбаев, наш Бай...

И было ещё одно «нововведение» в группе Сома. Осенью группа «потеряла» двух «дембелей», уехавших в Союз, но тут же и пополнила до «комплекта» свой штат – Мулла, ну это понятно, а вот пулемётчиком в неё вошёл прапорщик Авдеев, наотрез отказавшись быть только «старшиной роты» и заниматься, как он сам выразился, «всяким барахлом в каптёрке, как крыса в амбаре»... Так и пошло... Авдей оказался смелым мужиком и виртуозным пулемётчиком, и уже был представлен к медали «За Отвагу» – слово, данное перед строем разведчиков два месяца назад, он держал, как знамя...

... – Что случилось, Сом? – спросил, озабоченный таким поворотом событий, Алишер...

...Нет, это не было никаким панибратством или попустительством со стороны офицера – так всегда было принято в разведке...

...В казарме, в быту, в среде разведчиков, ещё как-то поддерживались описанные Воинским уставом взаимоотношения между командирами и подчинёнными, да и то... А вот в боевой обстановке – дело совершенно иное!.. В разведгруппе, где всего-то 10 человек, в тылу противника, в «свободном поиске», каждый разведчик имеет «право голоса», то есть высказать своё мнение о сложившейся ситуации, а умный командир всегда его учтёт при принятии окончательного решения!.. Да и в бою, если уж такое случалось, «рабочий позывной» всегда был намного эффективнее! Просто возьмите в руку секундомер и замерьте, сколько секунд уйдёт на то, чтобы произнести: «Товарищ старший лейтенант, нужен огонь на левый фланг!»... Сколько? Три-четыре секунды?!! А если сказать: «Сом! Огонь влево!», тогда сколько? Секунда? Вот именно!!! Эти 2-3 лишние секунды в бою могут решить очень многое! Для всех и для каждого в отдельности! Реактивная граната, выпущенная из «РПГ-7» со 100 метров, летит до цели полторы секунды!..

...«Рабочий позывной» должен быть звучным и коротким, как выстрел! На один, максимум на два слога – сказал, как выстрелил! Чтобы не терять драгоценные, бесценные секунды, или даже мгновения, на бестолковую трепотню, которая просто «вяжет язык»!.. И это важно! Это даже важнее того, кто ты вообще есть такой! Эти мгновения, порой, решают всё!..

 
Не думай о секундах свысока!
Наступит час, и сам поймёшь, наверное...
Свистят они, как пули у виска,
Мгновения, мгновения, мгновения...

У каждого мгновенья свой резон,
Свои колокола, своя отметина.
Мгновенья раздают кому позор,
Кому бесславье, а кому бессмертие!..

Из крохотных мгновений соткан дождь,
Течет с небес вода обыкновенная,
И ты порой почти полжизни ждешь,
Когда оно придет, твое мгновение...

Придет оно большое как глоток,
Глоток воды во время зноя летнего,
А в общем, надо просто помнить долг,
От первого мгновенья до последнего...

Не думай о секундах свысока!
Наступит час, и сам поймёшь, наверное...
Свистят они, как пули у виска,
Мгновения, мгновения, мгновения...

 

...Да! Всё так! Секунды, мгновения... Когда жизни висят на волоске...

И если разведчик ходит в свои «свободные полёты» постоянно, то он настолько привыкает к своему второму имени, что иногда даже перестаёт реагировать на то имя, которое ему дали при рождении!.. Смешно, наверное... Да нет! Просто это жизнь... Это то, что происходит с человеком, который «женился» на войне...

И мы потом переносим эти привычки в мирную жизнь, потому что уже не можем без «рабочего позывного», потому что это уже в подкорке мозга!.. И называем своих жён Кися, Солнце, Рыбка... И мы их любим, потому и называем их так ласково, как нам кажется, а не Кобра, Слон, Сало, как это было принято в армейской среде... А они, наши любимые женщины, всё равно на нас обижаются: «Я тебе не Кися! У меня есть имя! Я уже начинаю забывать, как меня зовут!»... Они просто не понимают того, что мы и хотели бы их называть по имени, но... Это «вяжет язык» и выдаёт имя твоего командира, а это просто опасно! В первую очередь для него самого... Так уж сложилась наша судьба, судьба разведчиков-диверсантов... Мы всегда бережём жизнь своего командира! И мы переносим нашу «систему безопасности» в семейный быт, а потом нас называют солдафонами и с нами разводятся, думая, что мы грубые и неотёсаные мужланы... Не понимая того, что эти «мужланы», схоронив на своём веку на войне не одного близкого человека, очень ценят чужую жизнь!.. Но и берегут её по-своему... Так, как учили беречь чужие жизни на войне... Порой за счёт своей...

... – Большая операция начинается, Бай... – ответил старлей, не пытаясь «партизанить». – Будет «зачистка» всей Чарикарской долины... Баграмский аэродром постоянно обстреливают из миномётов и реактивных снарядов, огромное количество нападений на наши сторожевые заставы и посты, постоянные засады на трассах, на наши колонны... Много людей гибнет, Алишер... В общем, будем чистить долину от «духов» – достали!..

– Ясно... А наша задача?

– Во всей операции будет задействовано огромное количество войск, Алишер. Долину в треугольнике «Чарикар – Махмудраки – Джабаль-ус-Сарадж» сначала оцепят по кругу, а потом это кольцо начнут сжимать, приближаясь к Баграму... Это огромная территория, Бай, почти 400 квадратных километров «зелёнки»!.. Есть сведения, что на этой территории сосредоточено около четырёх с половиной тысяч «духов»!..

– Это же почти дивизия! – воскликнул обескураженный Бай.

– Поэтому наших войск будет задействовано вдвое больше! Что-то около 20 батальонов!.. Есть здесь отдельные «товарищи»... Тут и моджахеды Ахмад-Шах Масуда разгулялись, и Саида Ого – это из самых крупных! Но есть ещё и «махновцы», которые вообще сами за себя... В общем, чистить надо эту долину... А наша задача... Наша задача, Бай, нашей группы – полные разведданные по треугольнику «кишлак Хасанхейль – кишлак Калайи-Йозбаши – высота 1611». Именно из этого района и идёт обстрел аэродрома в Баграме...

– «Баграмская зелёнка»?

– Именно так, Алишер!.. Поэтому готовь пацанов соответственно!..

Больше ничего говорить Алишеру было не нужно, потому что, проведя на этой войне уже без малого почти год, он теперь точно знал, куда они отправляются в этот раз...

Это стало просто именем нарицательным!..

Здесь и гор-то особенных нет, так, холмы... Хотя вся эта местность и находится примерно на 1000 метров над «уровнем». Это довольно густонаселённая равнина, особенно ближе к кабульской трассе, где кишлаки встречаются примерно каждые 2-3 километра. Здесь довольно плодородная почва, а потому и огромное количество садов, полей и виноградников... Одно из самых благодатных мест во всём Афгане! Если бы не война!.. Отлавливать в этой «зелёнке» моджахедов было истинным наказанием для любого подразделения! Кроме того, что здесь было огромное количество всяческих зарослей, здесь ещё были и кяризы, целая огромнейшая разветвлённая сеть-лабиринт подземных ходов... А вот с этими крысиными норами бороться было почти невозможно... Ну или очень сложно и опасно!..

С древнеперсидского, буквально – подземный оросительный канал. Подземное сооружение для сбора грунтовых вод и вывода их на поверхность. Распространено в горных и предгорных районах Средней Азии и Закавказья. Воду из кяризов используют для водоснабжения и орошения. Кяриз состоит из одной или нескольких водосборных галерей высотой в метр-полтора, и шириной в пятьдесят-шестьдесят сантиметров, с укрепленными стенками, проложенных в водоносном пласте.

...Кому и когда пришла в голову мысль доставить подземным путем подпочвенную воду предгорий в города и аулы, неизвестно, но было это, скорее всего, много веков назад. Подумали, поломали головы и... Доставили. Построили подземный водовод. Имя мастера, правда, неизвестно, но древние летописцы утверждают, что одни из первых кяризов были сооружены именно здесь, в Афганистане.

Рассказывают, что Чингисхан как-то долго осаждал какой-то средневековый город-крепость в Средней Азии... Завоеватель недоумевал: лазутчики доносили, что в городе нет источника питьевой воды, а жители между тем держались стойко и сдаваться не собирались. Оказалось, что они использовали воду скрытой под землей древней ирригационной системы. Нашелся предатель, который открыл Чингисхану тайну кяризов, и он приказал их разрушить...

Что же представляет собой кяриз?..

Это вырытые глубоко под землей трех-четырехкилометровые тоннели, по которым самотеком бежит вода. Скапливаясь в породах предгорий, вода сама не в состоянии просочиться через глинистую почву более низменных участков. И мастера-кяризники ей помогают, точно определяя место закладки и направление водоводов. Прокладывая тоннели, мастера через определенные промежутки выводят наверх колодцы-диканы... Говорят, что поля хлопчатника и виноградники, орошенные из подземных водоводов – самые урожайные, а зеленый чай, заваренный на кяризной воде – самый вкусный...

Кяризники следят за действием подземных водоводов и восстанавливают разрушенные линии. Работа эта требует выносливости, недюжинной силы и сноровки... Его обычно начинали строить с низины, где наружу пробивались тонюсенькие ручейки подземных вод... А принцип самый простой! Просто начинали копать тоннель в водоносном пласте скальной породы... Вверх в горы... А кишлаки строились после кяризов и над ними, а не наоборот... Дошёл тоннель до какого-то удобного места для жилья – вот тебе и кишлак! А кяриз пошёл дальше! В диаметре он может быть иногда даже около метра, устраиваются даже подземные «водохранилища», эдакие подземные камеры-озёра, и длиться такие кяризы могут на многие и многие километры!.. Их роют десятилетиями, а пользуются потом веками! Там и стенки и потолок укрепляют основательно, из толстых поленьев... В общем, что говорить?! Труд на это положен, мама не горюй!!!

Эти кяризы доставляли огромное количество не просто хлопот – сказать так, это не сказать ничего!..

Проводит «зачистку», скажем, какая-нибудь рота, прошли через кишлак, постреляли или нет – это не важно – важно то, что вроде бы уже вот и всё, согнали «бородатых» с их мест и погнали подальше отсюда, куда-нибудь в горы, а они... Они, падлюки, берут и возникают у роты за спиной, и расстреливают «шурави»! И опять исчезают, как тот пресловутый «Летучий Голландец»!.. По этим подземным галереям-тоннелям «духи», которые их прекрасно знали, могли безболезненно передвигаться в любом направлении и возникать совершенно в любом месте, как призраки!.. Выскочили из-под земли, нагадили, как сумели, да и опять нырнули в свои норы!.. И длиться это могло просто до бесконечности – всю систему, как Чингисхан, не сломаешь – пупец развяжется – да и не хотели русские «шурави» уподобляться средневековым варварам! Политика, мать её!..

В «Баграмской зелёнке» и под этим Джабаль-«Усераджем» все виноградники на этих кяризах стоят! Ирригационная система, чтоб она провалилась вся сразу!.. Скольких пацанов в этой «зелёнке» потеряли из-за них, из-за этих тоннелей-кяризов...

...Что такое кяриз, ни Баю, ни Мулле объяснять не требовалось – в их родном кишлаке они тоже были. И ещё они помнили, как один из уважаимейших дехкан кишлака, почти такой же уважаемый, как и дедушка Саттар, старый мастер-кяризник, вечно исчезал под землёй, а появлялся обратно на поверхности в таких непредсказуемых местах, что детишки считали, что он просто волшебник!.. Но лезть в кяризы никто, даже из глупого детского любопытства, не решался – страшно было! И ни у кого из взрослых жителей кишлака никогда даже не возникало мысли предупреждать детей, чтобы они не лазали в кяризы – этого просто не требовалось! Даже самые смелые и отчаянные мальчишки знали, что там живёт сам шайтан!..

...Алишер, а особенно Абдулло, следопыт группы, точно понимали, на какое сложное и опасное задание выходит сегодня группа...

– Хороший подарок на день рождения преподнёс мне Аллах... – только и сказал Мулла.

Они ещё были в расположении роты, собранные и готовые к вылету, а он уже в своих мыслях был там в «Баграмской зелёнке», пытаясь придумать, как ему в этот раз искать следы.

«...Сом сказал, что в этой долине собралось около 4500 моджахедов... Удивительно, что не больше! – думал он, напрягая извилины и тогда, когда они уже летели на вертолёте в этот „треугольник смерти“: „Баграмскую зелёнку“ называли ещё и так. – В этих подземных галереях можно хоть две дивизии спрятать – вся долина на кяризах стоит! На земле, на снегу, на камнях я след найду! А вот как его искать там? Аллах не дал мне способность видеть сквозь землю!.. Думай, Абдулло, думай! Вспоминай, что рассказывал, что говорил дедушка Саттар, что говорил о кяризах мастер Дурды!.. Думай, Мулла! Сейчас только на тебя вся надежда!..»

Он смотрел на припорошенные снегом виноградники и сады, на дувалы кишлаков, проплывавшие под брюхом «Ми-8», а у самого уже просто кипели мозги от напряжения:

«...Должен же быть хоть какой-нибудь выход! Выход обязательно должен быть!.. Стоп!!!»

Мысль вспышкой молнии сверкнула в его голове! Да такой отчётливой, что Абдулло даже физически стало больно... Он вскочил с места так резко, словно в его таджикскую задницу вогнали шило по самую рукоятку, и уставился на старлея Сомина...

– Что, Мулла?

Сом прекрасно понимал, какие мысли тревожили сейчас голову его следопыта, а потому и приказал Баю оградить своего брата от забот получения оружия, боеприпасов и тому подобной воинской требухи – следопыту, надежде всей группы, нужно было в самые кратчайшие сроки придумать что-то такое, чего до него ещё не делали никогда. Ему нужно было думать, а не отвлекаться на «мелочи», которые за него мог сделать любой боец группы... Сегодня даже его оружие и РД за него отнесли в «вертушку» – никто не решался нарушить «ерундой» мысли Муллы...

– Выходы!

Сомин видел, что Абдулло до чего-то всё же додумался, но пока ещё не понимал:

– Что выходы, Мулла?

– Куда мы сейчас летим, Сом?

– К кишлаку к высоте «1611», пока ты ничего не придумал...

– Сколько нам ещё лететь, командир?

Сом, не говоря ни слова, поднялся, прошёлся к пилотской кабине и вернулся ровно через минуту:

– До кишлака Калайи-Йозбаши ещё минут двадцать, до высоты «1611» около получаса, или немного больше, до кишлака Хасанхейль – минут пятьдесят!

– Пусть летит к кишлаку Калайи-Йозбаши, командир!

Старлей опять вернулся к пилотской кабине, не задав ни единого вопроса, зная, что Мулла всё равно ему всё расскажет, а сейчас он просто пытается сэкономить время, и ещё потому, что уже привык доверять действиям и поступкам этого девятнадцатилетнего военного философа. Мулла никогда не делал опрометчивых шагов...

– Теперь слушай, Сом! – заговорил Абдулло, когда старлей вернулся на своё место во второй раз. – Ты знаешь, как устроен кяриз?

– Ну, в общих чертах...

– Расскажи! – потребовал Мулла.

Сомин только улыбнулся этой абсолютной непосредственности, понимая, что этот «допрос» неспроста, и младший сержант хочет, чтобы он сам всё понял правильно:

– Подземные тоннели, с разветвлёнными ходами и камерами-хранилищами... – заговорил старлей, перекрикивая шум винта. – В эти камеры спускаются колодцы, чтобы можно было набрать воду... А ещё по ходу тоннелей есть вертикальные колодцы для вентиляции, чтобы вода в кяризе не протухла – диканы. Эти диканы могут отстоять друг от друга от 30 до 50 метров, иногда и больше...

– Какая глубина дикана? – задал ещё один вопрос Мулла.

– Разная, Абдулло... В горах от двух метров до пятнадцати... А здесь, на равнине, в среднем три-четыре...

– И какие они, эти диканы?

– Вертика...

И тут старший лейтенант в упор посмотрел на своего следопыта. Да! Он понял наконец-то, к чему вёл Мулла!..

– Правильно, Сом! Вертикальные! Аллах смилостивился надо мной и дал мне командира с мозгами! Хвала Аллаху!..

Старлей только улыбнулся на эту очередную полурелигиозную сентенцию Абдулло и заговорил серьёзным тоном:

– Молодец, Абдулло! Я понял!.. Из вертикального колодца, диаметром в 40-50 сантиметров, с влажными глиняными стенками, и глубиной около трёх метров, на поверхность не выберешься – в него легче спрыгнуть! А для того чтобы выбраться, нужна верёвка, по крайней мере, а ещё лучше, чтобы тебя кто-то оттуда вытягивал! Так?

– Хвала Аллаху, ты понял, Сом!

– А тогда как? Должны быть какие-то специальные выходы?

– Правильно! – улыбнулся Мулла. – Духи возникают за спиной не по одному, а целыми отрядами! Даже если есть верёвка, то вылезти из кяриза через обычный дикан очень сложно – узко и скользко! На это нужно большая сила и ловкость! Да ещё и оружие мешает! Но, главное! На это нужно время, а они возникают неожиданно и всем отрядом! Значит, что, командир? Как они так быстро выползают из этих нор?

– Я понял, Мулла! Ты хочешь мне сказать, что для этого должны быть специальные выходы.

– Да, командир!.. Я вспомнил, как когда-то рассказывал мастер Дурды дедушке Саттару, что ему однажды внизу, в кяризе, скрутило спина – застудил, наверное... А мастер-кяризник, он у нас единственный не только на наш кишлак, а и на всю округу!.. Как обратно выбираться? Вот он и рассказывал дедушке Саттару, что ему пришлось пройти по кяризу почти полкилометра, чтобы добраться до специального выхода...

– Понятно... – проговорил Сомин задумчиво. – Значит, такие выходы всё-таки есть... Как чёрный ход или пожарный выход в кинотеатре...

– Но ведь мы же «пожарники», командир!.. – улыбнулся Мулла.

И только сейчас старлей понял до конца то, что хотел ему сказать Абдулло.

– Мы пойдём к «духам» через их «пожарные выходы»? Так?

– Не совсем так, командир, но... Хвала Аллаху – он дал тебе в руки огонь, чтобы ты мог осветить себе дорогу в потёмках!.. Мы будем эти выходы искать и наносить на карту... А дальше – дело командования!..

– Но как мы их отличим, Абдулло? Как искать будем? В чём разница между обычным диканом и «пожарным выходом»?

– Что нужно, чтобы человек, у которого болит спина и ослабели руки, смог без посторонней помощи выбраться наружу, командир?

И этот последний вопрос Муллы действительно стал тем факелом, который зажёгся перед глазами старлея в кромешной тьме – он словно прозрел в одну секунду:

– Диканы вертикальные, а «пожарные выходы» наклонные, и по ним хоть ползком, хоть на карачках, но можно выскочить на поверхность! Я правильно понимаю?

– Аллах велик! – произнёс довольно Мулла.

Сомин потёр подбородок и взглянул на часы:

– Так! А теперь объясни, почему не голая высотка, где «духи» запросто могут устроить для себя лагерь или даже небольшую базу, а довольно большой кишлак, да ещё и в непосредственной близости от наших постов и застав?! До чего ты додумался, Абдулло? Времени до него остаётся ещё минут десять, так что рассказать ты успеешь! А мне теперь уже нужна полная картина!

– Хорошо! – Абдулло посмотрел на Бая, который очень внимательно слушал весь этот разговор, но не вмешивался, до поры. – Ты сам сказал, что высота голая... Да, там, конечно, может быть какой-нибудь небольшой отряд «непримиримых», но... Где может жить мастер-кяризник?

– В кишлаке, конечно же!

– А теперь давай посмотрим на карту!

Сом достал крупномасштабную карту и расстелил её у себя на коленях.

– Смотри, командир! Кишлак Калайи-Йозбаши находится на берегу небольшой реки, которая через пять километров примерно впадает в Барикар, а тот, в свою очередь, ещё дальше, в Панджшер...

– Вижу-вижу! – Сомин уже сгорал от нетерпения.

– Калайи-Йозбаши находится на берегу со стороны Баграма, километрах в трёх-четырёх от аэродрома, а высота «1611» – по другую сторону реки, да ещё и в семи километрах примерно или даже больше!.. То же самое и с кишлаком Хасанхейль! Он тоже на одном из притоков Барикара, и тоже со стороны Баграмского аэродрома в трёх-четырёх километрах!.. А теперь ответь, зачем кяризникам, которые живут в своих домах и всю жизнь занимаются своим уважаемым делом, делать «пожарные выходы» в семи-восьми километрах от своего дома на голой высоте, когда родной дом совсем рядом? Чтобы выйти в голом месте, перед этим пройдя 7-8 километров под землёй, а потом ещё столько же километров возвращаться домой?

– А ведь и верно! Эти «пожарные выходы» они делали только для себя, для своих нужд! «Технические выходы»!.. Да и под рекой никто рыть кяриз не будет – нет смысла, ведь вода вот она!

– Ты понял, командир... – наконец-то улыбнулся Мулла. – На высотке, конечно, тоже есть кяризы, но они обычные, с простыми диканами. В них можно спрыгнуть, а вот выходить из них всё равно придётся у реки... Там может быть отряд «махновцев», но никак не серьёзные силы Масуда или Ого...

– Слушай, змеелов... – Старлей посмотрел на часы. – Время ещё есть...

Сом поднялся и уже в третий раз направился к пилотской кабине, но теперь его шаги были иные, полные уверенности!..

– Ты молодец, Эргаш! – Бай обнял своего брата за плечи. – Ты такое сказал!.. Этого никто не знал!.. Этот «треугольник смерти», место шайтана, все уже давно прокляли! А ты... Даже я, твой брат, этого не знал, Абдулло!

– Ты охотник-«степняк», Алишер... – улыбнулся Мулла. – И у тебя горячий и нетерпеливый характер настоящего бая... Как и у твоего отца, уважаемого Хуршедхана...

– Ты же знаешь, что мы уже давно не баи, Абдулло!..

– Но ваша горячая кровь продолжает кипеть в твоих жилах, Алишер!.. Ты нетерпелив и вспыльчив! И никогда не имел терпения выслушивать долгие разговоры уважаемых усто...

– Но, я...

– Да, Алишер! Я вижу! Хвала Аллаху, ты очень изменился в армии! Ты научился слушать, не перебивая, и я очень рад за тебя, брат мой!..

– Мне всегда нравилась размеренность и спокойствие дедушки Саттара, Абдулло, но... Ты прав... Терпению я научился только здесь... И благодаря вот ей, и ещё одному очень мудрому усто в «учебке»... – Бай нежно погладил по цевью свою «СВД». – Джейран в степи не может выстрелить тебе в ответ!..

– Пусть Аллах дарует ему здоровье и многие годы жизни!

В этот момент к ним присоединился старлей Сомин, который вернулся из кабины пилотов:

– Я только что разговаривал с капитаном Латыповым... Тебе, младший сержант Эргашалиев, от лица командования объявлена благодарность!

– За что?

– Ты ещё спрашиваешь за что?!! – В Бае опять, совершенно непроизвольно, «вскипела горячая байская кровь». – Как за что, брат?!.

– Ты хоть понял, следопыт, что сумел сделать за двадцать минут полёта в «вертушке»? – перебил своего «замка» Сом.

– Нет, командир... Просто я рассказал тебе историю мастера Дурды...

– «Рассказал историю»... – ухмыльнулся Сомин. – Такие истории, Абдулло, порой могут стоить жизни или смерти очень многим людям!.. Ты, змеелов, сейчас за двадцать минут решил ту проблему, над которой уже полтора года, с лета 80-го, ломают себе головы все офицеры в штабе 40-й Армии... Никто не знал, как бороться с этими тоннелями-лабиринтами! Понимаешь? Никто не знал, как бороться с «духами», которые выползают из них в «Баграмской зелёнке»! И частые «зачистки» по близлежащим кишлакам не приносили практически никакого эффекта!.. Но наши парни в ней гибли постоянно!.. А всё, оказывается, на самом-то деле довольно просто! Ну, во всяком случае, теперь есть возможность у больших штабных чинов, разработать тактику ведения борьбы с этими «подземными» моджахедами!.. Молодец, Мулла! Ты даже не представляешь, какой ты молодец!

– Просто вспомнил нашего мастера Дурды... – проговорил тихо Абдулло, засмущавшись. – Он нам тоже казался сыном шайтана, но, хвала Аллаху, дедушка Саттар научил меня слушать то, что говорят старшие... В их словах можно услышать много мудрости... Я ничего не придумал сам, командир – это просто одна из историй из жизни «аксакала»... А мне Аллах даровал хороший слух и крепкую память...

– М-да-а!.. Ты неисправим, Мулла... – улыбнулся Сом. – Да, может быть, это и к лучшему, что ты именно такой...