Текст книги "Точка отсчета"

Глава 3

Седов решительно поднес виски к губам и в этот момент кто-то ударил его между лопаток с такой силой, что он врезался зубами в край стакана и пролил содержимое на подбородок и рубашку. Медленно поставив стакан, он достал платок и взглянул в зеркало за стойкой. Из зеркала на него пялился рыжий мосластый верзила с лихо закрученными усами и мушкетерской бородкой.

– Сволочь, – с чувством сказал Сергей и промокнул подбородок.

Повернувшись на вращающемся табурете, он облокотился локтями и спиной на стойку, потрогал языком десну и, глядя прямо в зеленые нахальные глаза, повторил громко и раздельно:

– Старая рыжая сволочь!

«Рыжая сволочь» присела, хлопнула себя по коленям и заорала на весь бар:

– Седов, сукин ты сын! Дай-ка я тебя…

– Юрген, твои шутки мне уже вот где, – пытаясь вырваться из стальных объятий, сказал Седов, – черт бы тебя взял, все виски пролил.

– Еще возьмем! Эй, сынок, угости-ка нас! Надо же, такая встреча! Сто лет тебя не видал. Ну, давай, за нее, за встречу, и чтобы они случались почаще!

– Давай.

Юрген залпом махнул стакан, хлопнул его на стойку и покрутил пальцами – наливай. Он был все такой же худой, громогласный и неунывающий, единственный друг, оставшийся со старых времен. Да и вообще, наверное, единственный. Когда Седов после ранения не захотел ставить импланты и ему пришлось уйти из командос, Юрген обозвал его придурком, и они разругались вдрызг. Но, в конце концов, двадцать пять лет дружбы что-то значат. Теперь они виделись нечасто, от силы раз в год, но перезванивались регулярно.

– Ты откуда здесь взялся? – спросил Сергей.

– В рейде были. И вполне удачно. Вот, выклянчил отпуск на три дня. Здесь еще должны быть двое моих парней, – Юрген оглядел бар, – они рейсовым летели, а я пока отчет сдал, пока начальство уломал. Пришлось взять «Вампира» – хотел побыстрее. А управление подзабыл, ну и выскочил из подпространства с другой стороны планеты. Смотрю, мама дорогая, сплошной океан. Ну, думаю, разыграть ребята решили. Говорили: модный курорт, солнце, море, девочки. Три часа искал…

– Погоди, погоди, какие девочки? А Кристина?

Юрген махнул рукой.

– Поругались опять. Катись, говорит, к чертовой матери, а я желаю ходить в театр, на концерты. Сдалось мне твое море.

Седов усмехнулся.

– Прилетит, куда денется.

– Ну, уж нет. Теперь я оторвусь, как положено. – Юрген подмигнул, – я следы запутал, не найдет.

– Нравится мне ваша семья, ой как нравится.

– И мне нравится, – согласился Юрген. – Мы, как осточертеем друг другу, так разбегаемся на неделю-другую, и вопросы после возвращения в лоно, так сказать, семьи, задавать не принято. А ты все один?

– Не всегда, – уточнил Седов, – случается, что вдвоем, но чаще по ночам. А дети: Лидия – в Сорбонне, еще два года и станет человеком, как говорит Хелен. Женихи уже имеются – она девчонка симпатичная. А Лешка – на каникулах, где-то в Полинезии. Лоботрясничает.

– Молодец парень, весь в тебя. Ты здесь по делу?

Сергей помялся, но потом решил, что перед Юргеном темнить не стоит.

– Работа. И видимо, последняя в этой фирме.

– Что так?

– То же, что и раньше. Не соответствую. Надо или быть моложе, или ставить железки.

Юрген хмыкнул, побарабанил пальцами по стойке.

– А ты, конечно, ни в какую! Как ты там говоришь: все должно идти естественным путем.

– Да, я хочу прожить свою жизнь.

– А я, по-твоему, чужую живу?

– Давай не начинать, а? – сказал Седов. – Когда я уходил в отставку, тебе ставили предплечье и сустав, но ты ведь не ограничился этим?

– А что мне делать, уходить на пенсию и жить калекой? Ты знаешь: как ни просчитывай варианты, все равно рано или поздно зацепит. Работа такая. Три года назад меня собрали по частям. Кристина два месяца выхаживала, потом еще два гоняла на тренажерах, пешком по горам. Ей тоже полноценный мужик нужен.

– Полноценный мужик! – Седов поморщился, – сколько в тебе человеческого осталось?

– А, брось, – Юрген выпил и показал бармену пустую рюмку, – сколько было, столько и осталось. То, что во мне карбон, пластик и сплавы, ничего не меняет. Ничего! Рано или поздно все придут к этому. И плевал я на всех этих сопляков. «Естественность важнее полноценности». В армии восемьдесят процентов людей с имплантированными органами, но это профессионалы! Кем ты их заменишь? Мальчишками, мечтающими о звездных войнах? Да нас «Восток» сожрет и костей не выплюнет. В восемнадцать лет, когда самая серьезная травма, это если подруга кинет, легко быть максималистом, а посмотрю я на них к тридцати-сорока годам. Полноценная жизнь, она, брат, привлекает сильнее проповедей о подмене личности.

– Да как ты не поймешь, – Седов стукнул кулаком по стойке, – все должно идти своим чередом! «Полноценная жизнь»! – передразнил он. – Это развращает, Юрген!

– Слушай, Седов, кто-то древний, а потому мудрый, сказал: когда человек не может подавать дурной пример, он начинает давать благие советы…

– Пошел ты со своими пословицами, – перебил Седов, – ты старше меня на год, да? А ведешь себя, как эти мальчишки, которым все внове: бабы, жратва, выпивка. Сосуды ни к черту – заменим! Связки порвал – поставим. Ты живешь чужой жизнью, заменил свою! Променял на возможность выпить лишнюю бутылку, разбить еще одну морду, трахнуть еще одну шкурку! Глаза у тебя свои еще? Неужели не видишь, что это именно подмена личности, распад ее!

– Ты сам давно святым стал? – заорал Юрген, – сидишь тут, квасишь в одиночку. Забыл, как по притонам шлялись? Куришь вот – значит, легкие очищаешь каждый год! Личность, мать твою!

– Господа, господа, – вмешался бармен, – ну что вы, в самом деле.

– Ты знай, наливай, – рявкнул Юрген. – Ладно, чего там, почти два года не виделись, а все ту же пластинку заводим. Давай еще по одной.

Они выпили еще по одной, не глядя друг на друга. Потом еще.

– Может, ты и прав, – Седов махнул рукой, – я просто подумал, а как мои клопы, ну Лешка и Лидия, будут относиться ко мне? Конечно, имплант не протез, но все-таки…

– А что, если имплант или протез, так ты уже не человек? Не отец? Они поймут, Сергей. Не сейчас, так позже. И я, кстати, не ради лишней бутылки пластик поставил. Вот сейчас в рейде были, в моей команде ребята молодые, а я ни в чем не уступаю! А опыта у меня на всю команду. Так то.

Седову стало неловко.

– Тебе всегда адреналин был нужен, – он покосился на крутившегося рядом бармена, – приятель, давай сюда бутылку и топай к клиентам. Во-он там тебя давно ждут.

Бармен пожал плечами, но отошел.

Справа, составив вместе несколько табуреток, шумно веселилась компания молодых людей с одинаковыми хвостами волос на макушках. Судя по репликам, они все знали, все умели и, как следствие, всех видали и имели. Физиономии у них были какие-то полинялые, загар, приобретенный летом, сходил с помятых лиц пятнами. То ли сутенеры местные, то ли просто шпана, решил Седов. Бармен обслуживал их с боязливой предупредительностью.

– Слушай, а что это за сленг у тебя прорезался? – спросил Сергей.

– В смысле? – не понял Юрген.

– Ну, «мама дорогая», «сидишь тут квасишь в одиночку».

– А, – Юрген заухмылялся, – у меня сейчас команда, как они выражаются, – «закачаешься»! Почти все выходцы с Китежа. Я их еще в учебном центре присмотрел, по всем инстанциям ходил, чтобы разрешили в одну команду всех собрать. Вот у этих ребят и нахватался. Где-то здесь двое из них должны быть, – Юрген снова оглядел бар, – крепкие такие, веселые парни.

– Видел я их, – вспомнил Седов, – вместе летели. Они еще в полете веселиться начали.

Юрген разлил остатки виски.

– Насчет адреналина: его ведь можно получать разными способами. У тебя как, – он подмигнул, – в порядке?

– Старый ты развратник. В порядке, в порядке. Еще никто не обижался.

– Вот за это мы и …

– Привет, мальчики! Что пьем?

Сергей обернулся и у него перехватило дыхание. Рядом, мило улыбаясь, стояла Ингрид. Сменив вечернее платье на обтягивающие джинсы с широким, подчеркивающим талию ремнем, в темной полупрозрачной блузке, она выглядела обворожительно.

Юрген алчно зашевелил усами.

– Моя, – с нажимом сказал Седов, – знакомая, Ингрид. А это Юрген Скарсгартен, – он подумал и добавил, – хороший парень, но, к сожалению, женат.

– Привет, Юрген, – улыбнулась Ингрид, протягивая руку.

Скарсгартен присосался к протянутой руке, как малярийный комар к свежей жертве.

– Вы мне руку откусите, – рассмеялась Ингрид.

Внезапно грянувшая дико современная музыка заглушила ответ Юргена. Соседи с хвостами на макушках бросились в толпу танцующих выплескивать накопившуюся энергию. Юрген подтянул от них табурет и, преувеличенно любезно, помог Ингрид на нем устроится.

– Шампанского! – воскликнул он, простирая руку в сторону бармена, но в то же время не сводя загоревшихся глаз с новой знакомой.

– Не надо шампанского, Юрген. Я уже выпила с Сергеем виски и лучше не мешать одно с другим.

– Редкое в наши дни благоразумие, – тотчас согласился Юрген.

Все выпили за приятное знакомство. В голове у Седова слегка шумело. Лица вокруг стали казаться добрыми и симпатичными. Рев музыки превратился в рев бушующего океана, по которому сквозь разноцветный туман шел прекрасный лайнер с танцующими на палубе беззаботными пассажирами. И шторм им нипочем, и туман не страшен, потому что он преображает всех пассажиров в доброжелательных и веселых.

Юрген подливал Ингрид, та, смеясь, отказывалась.

– Вы любите пьяных женщин, Юрген? – спрашивала она.

– Да, я люблю пьяных женщин, – с готовностью подтверждал Юрген, – и трезвых женщин я тоже люблю. Я люблю абсолютно всех женщин. А ведь я так несчастлив в браке, – закончил он неожиданно дрогнувшим голосом.

Вот паразит, усмехнулся Седов, слышала бы тебя Кристина. Черт, уведет ведь девушку. Он выпил в одиночку. Впрочем, если она пойдет с ним, значит, она мне не нужна. Не моя значит девушка, вот и все! «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло!»

– Пойду, подышу, – сказал он, вставая.

– Надеюсь, вы недолго, Сергей. А то я уже начинаю бояться вашего напористого друга.

– Меня не надо бояться, меня надо понять и посочувствовать. Пожалеть меня надо…

Легкий ночной ветер приятно остудил разгоряченное лицо, однако запах гниющих водорослей и прелой листвы все равно ощущался.

– Это ваши знаменитые шторма начинаются? – спросил Седов подошедшего прикурить швейцара.

– Нет, до штормов еще месяца полтора, – покачал тот головой. – Это так, сквозняк ночной.

Луна бежала сквозь облака, с залива доносились радостные крики.

– Прародители плещутся, – пробормотал швейцар, – я им отнес еще выпивки – голосили на всю округу, мол, шампанского подавай, отметим зачатие новой жизни.

Ночной вид с террасы отеля был прекрасен. Поросший пальмами берег обрамлял залив, подступивший к пляжам и причалам «Зеленого рая», словно металл драгоценный камень. Ночь, луна, романтика. Идеальное место зачать новую жизнь.

– Ничего у них не получится, – грустно сказал швейцар, – уж слишком хороши. Да и вода такая, что можно сказать – не вода, а сплошной контрацептив.

Мимо них, направляясь к отелю, прошли двое мужчин в спортивных куртках, и швейцар поспешил к дверям. У дверей появился Юрген, посторонился, пропуская входящих, посмотрел им вслед, потом подошел к Седову.

– Ты чего сбежал?

– Не сбежал, а предоставил тебе оперативный простор, – поправил Сергей.

– Да брось, она же с тебя глаз не сводит. Вперед, лейтенант.

– Бывший. Чего это ты мое звание вспомнил?

– Да так, – Скарсгартен оглянулся, – к слову пришлось. Видел сейчас двоих?

– Ну.

– Сделай одолжение, приглядись к ним.

– А что такое?

– Может и ничего. – Юрген покусал губу в задумчивости. – Может, просто я шизофреником становлюсь.

– Ладно, сделаем, – Седов выбросил сигарету и направился в отель.

В холле он огляделся. Мужчины разговаривали с портье. Подойдя к конторке, Седов уловил обрывок разговора. Незнакомцы снимали четыре номера на двое суток.

– Прошу прощения, меня никто не спрашивал? – прервал он говоривших.

Пока портье с извиняющей улыбкой что-то отвечал, Седов с бесцеремонностью подвыпившего завсегдатая разглядывал мужчин. Невозмутимо глядя перед собой, они ожидали, когда портье освободится.

– Слушай, друг, – Седов толкнул одного в плечо, – а мы с тобой не встречались раньше? Что-то ты мне знаком.

Мужчина медленно повернул к нему голову.

– Не думаю, – произнес он после паузы, упершись Седову в переносицу неподвижным взглядом, – видимо, вы ошиблись.

– Да что ты, – снова хлопнув его по плечу, воскликнул Седов, – помнишь, ты на Каллисто, в казино, хотел свою подружку на кон поставить! Ну, вспомнил? Тебя еще тогда охрана мордой об стол приложила!

– Простите, вы ошибаетесь, – после небольшой паузы бесстрастно сказал мужчина, – я никогда не бывал на Каллисто.

– Да? – Седов неподдельно огорчился. – Ну, извини. А ведь так похож, – заметил он отходя.

В баре уже было не протолкнуться. Седов протиснулся к стойке, где Юрген, тыкая пальцем в бутылки, учил бармена новому рецепту. Бармен качал головой, но послушно смешивал напитки.

– Вот так, приятель. А теперь давай сюда шейкер, взболтаю я сам.

Бармен посмотрел на Седова с сочувствием.

– Ваш друг такого намешал! Я даже боюсь предположить, что кто-то это выпьет.

– Дело привычки, – философски заметил Сергей, усаживаясь на табурет, – но неподготовленному лучше не смотреть.

Бармен согласился, что он явно не готов к такому зрелищу и отошел к другим клиентам.

– Давай, пока Ингрид отошла попудрить носик, вспомним доброе старое время, – сказал Юрген, разливая в бокалы подозрительно мутную жидкость.

– Давненько не употреблял, – усмехнулся Седов, – я так понимаю – это наш фирменный «Взрыватель».

– Верно. Не против?

– Чего уж там, – пробормотал Седов, поднимая бокал, – так за что?

– За нашу старую команду! А? Как? За «Мебиус»!

– Согласен.

– Поехали! – Юрген залпом проглотил содержимое своего бокала и проследил, чтобы то же самое сделал Седов. – Ну, а теперь рассказывай.

– Погоди, дай отдышаться, – Седов покрутил головой, – отвык я… да-а… Ну ладно, слушай. Парни, как парни, снимают четыре номера на двое суток. Смуглая кожа, темные глаза, короткие вьющиеся волосы. Я бы сказал: латинский тип. Фу, какой я пьяный!

Скарсгартен разлил из шейкера остатки, помолчал, потом окинул взглядом бар.

– Знаешь, мне не хотелось бы тебя впутывать. Эти ребята, видимо, по мою душу явились.

– Не понял.

– «Восток» составил список людей, деятельность которых неприемлема с их точки зрения. Я в первом десятке, сразу за вице-адмиралом Серебряковым. Список, как ты понимаешь, негласный, но от этого нелегче.

– А при чем здесь эти приезжие?

– При чем? Вот ты сказал: темные глаза, латинский тип лица, – Юрген опорожнил свой бокал, покрутил головой, – я думаю, это клоны. В последние годы их стали использовать довольно часто. Производство удешевилось. Я их нутром чую. Стандартные клоны-боевики. Темные глаза… это вживленные селективные фильтры. Информацию клонам проецируют прямо на радужку – на темном проще считывать. Видать, здорово я их достал, если даже здесь меня выследили. Ты говоришь: четыре номера сняли – значит, минимум восемь человек. Это серьезно. У меня здесь всего двое ребят, да и тех я еще не видел.

– А если заявить в полицию?

– Илиана – свободная планета. Если клоны появляются в открытую, стало быть, власти в курсе дела.

– Ну и хрен с ними! У тебя здесь теперь не два, а три помощника, – поправил Седов.

Скарсгартен отставил пустой шейкер.

– Нет, Сергей. Ты не знаешь, на что они способны. Нас под таких полгода натаскивали на тренажерах, и то потом половину команды отсеяли. Да и работа у тебя, – он подмигнул, – хоть и последняя, но делать-то ее надо!

– Да пошла она, эта работа. В гробу я этих крыс из конторы видал! Ты думаешь там полевые агенты есть? – Седов ухватил приятеля за рубашку и притянул к себе. – Черта с два! Только бумажки перекладывать умеют. Одно название – «Экспресс деливери», а начальников больше, чем курьеров.

Юрген ухмыльнулся:

– Эк ты разошелся. Ну, стало быть, работаем вариант «буйный гость». Кажется, так у тебя вариант отхода называется? До «делириум» ты еще не допился.

– Нет, но если ты поможешь…

Скарсгартен осмотрелся. Пока они курили, табуретку Ингрид успел стянуть тощий парень из компании хвостатых. Юрген тронул его за плечо.

– Слушай, сынок, сейчас наша дама подойдет, а ты стульчик увел. Нехорошо.

Тощий смерил его через плечо нагловатым взглядом.

– А ты, папаша, ее на коленки пристрой. И тебе сподручней будет попасть, куда положено. А то промахнешься с непривычки.

Парни заржали, роняя от смеха бокалы и сигареты. Один даже со стула упал, напугав официантку. Юрген повернул голову к Седову:

– Поехали?

У Седова все плыло перед глазами после «Взрывателя», но он опустил руку, ухватил покрепче табурет за перекладину под сиденьем и твердо сказал:

– Пппоехли!

Скарсгартен схватил тощего за хвост на макушке, опрокинул на себя и рубанул ребром ладони по переносице. Парень хрюкнул и свалился на пол, обливаясь кровью.

Народ шарахнулся в стороны, завизжали девицы, бармен с похвальной сноровкой нырнул под стойку. Юрген отступил чуть в сторону, освобождая место Седову и встречая нападавших серией ударов. Со стороны он напоминал рассерженного многорукого индийского бога. Только тени мелькали, да разлетались хвостатые. Седов в богатырским замахе табуретом треснул стоявшего позади зеваку и снес летевшего на него здоровяка заодно с оставшимися на стойке бутылками. По инерции еще и приложив в глаз не вовремя выглянувшего из-под стойки бармена. Но больше сделать ничего не смог, потому как, развернувшись, успел только увидеть увесистый кулак, летевший ему в лицо…

Потом сохранились какие-то отрывочные воспоминания: визжали женщины, возле лица мелькали чьи-то ботинки. Мужские он пытался хватать, женские туфельки пропускал… Кто-то звал охрану, Юрген орал: Кирилл, уведи Седова… Потом ему дали лакированным ботинком в глаз и очнулся он уже на чьем-то крепком плече, лицом вниз… плечо было широкое и надежное. Мелькали ступеньки, покрытые красным ковром. Седов попытался вырваться, но его легонько похлопали по заднице и сказали, что, мол, спокойно, старичок, свои. И тогда он окончательно провалился в забытье.

Глава 4

Солнце вышло из-за туч и пробилось сквозь закрытые веки. Как ни странно, тут же похолодало. Это было совсем уж нехарактерно для тропиков. Вот так выберешься в отпуск, а тут, как назло, непогода. Тело покрылось гусиной кожей, но он упорно не открывал глаз, решив переждать налетевший ветерок. Плотик, на котором он лежал, наклонялся все больше, и он раскинул руки и ноги, чтобы не свалиться в воду. Голова болела – видно перегрелся, пока спал, но мысль о купании была почему-то неприятна. С океана подкралась большая пологая волна, перехлестнула через рифы у входа в лагуну и слала медленно заваливать плотик. Наклон становился все круче. Цунами, что ли, подумал он и вцепился рукой в край плота. Как бы хижину не смыло. Наконец плот встал почти вертикально и, сорвавшись, он больно ударился плечом и головой обо что-то твердое.

Седов чертыхнулся, подтянул ноги, сел, и открыл глаза. Кровать, сбросившая его на пол, медленно возвращалась в прежнее положение. Кондиционер нагонял космический холод. Лампы под потолком слепили глаза, освещая стандартный гостиничный номер.

«Вы обязательно проснетесь в назначенное время, сэр. Я позабочусь обо всем» – смутно вспомнил Седов слова коридорного укладывающего его в постель. Вспомнить бы еще, сколько я ему дал на лапу. А-а, к черту! Он посмотрел на часы. В десять его ждали в медицинском центре, а было уже без малого девять. Седов с ненавистью посмотрел на кровать и, пошатываясь, побрел в душ. Почувствовав, что ступни вот-вот примерзнут к полу, он свернул к кондиционеру и от души врезал кулаком по панели.

Контрастный душ принес некоторое облегчение. Седов провел ладонью по щеке. Бриться или ну его? Сергей протер запотевшее зеркало. Оттуда на него глянула помятая физиономия в двухдневной щетине и начавшим желтеть синяком под правым глазом. Глаз был в красных прожилках. Так. Ладно, хоть побреюсь. Под сбритой щетиной на скуле обнаружился багровый кровоподтек. Седов даже застонал от досады. Ну, надо же так! Проклятая шпана. И Юрген тоже хорош. Работаем «буйный гость»! – вспомнил Сергей слова приятеля. Вот уж действительно: заставь дурака богу молиться…

Выпив пару таблеток иммобилиса, он надел деловой костюм, нацепил темные очки и вышел из номера. Коридорный был сама любезность.

– Доброе утро, мистер Седов.

– Привет, – процедил Сергей не останавливаясь, – да, там кондиционер … м-м… сломался, – он достал бумажник.

– Ничего страшного, я все улажу, – сказал коридорный, отступая и пряча руки за спину.

Седов убрал деньги и пошел к лифту. Сколько же я ему заплатил?

– Сергей Седов, спецкурьер «Экспресс деливери», по вызову дирекции «Илиана биотех».

– Спецкурьер? – Верзила-охранник с сомнением посмотрел на него, но пульт выдвинул, – ладонь сюда… пожалуйста.

Седов вложил ладонь в опознаватель. Легкий укол в палец. Интересно, эта штука алкоголь в крови определяет?

– Все в порядке, – кивнул охранник, сверившись с экраном, – вас проводят.

Сопровождаемый другим верзилой, Сергей спустился в лифте глубоко под землю, охранник подозрительно принюхивался.

Внизу его опять проверили.

– Порядок, следуйте за мной.

Они долго шли пустыми полутемными коридорами, пока не остановились перед массивной дверью. Охранник вложил ладонь в контур на стене.

– Прибыл спецкурьер «Экспресс деливери», – сказал он в микрофон.

Дверь уехала в стену, и Седов шагнул в полумрак кабинета. Темные очки пришлось снять. За широким столом, отодвинувшись от света настольной лампы, кто-то сидел.

– Спецкурьер Седов, по вызову… – начал, было, он и замер с открытым ртом.

Женщина лет тридцати, в белом халате, с туго стянутыми в узел на затылке черными волосами, вышла из-за стола и сделала несколько шагов навстречу. Лицо ее сохраняло официальную невозмутимость, но губы уже подрагивали от сдерживаемого смеха. Позади Седова щелкнула, закрываясь, дверь, и женщина расхохоталась, откинувшись назад и всплеснув руками.

– Сергей, где же ваше непробиваемое спокойствие? Закройте же рот.

– Ну, знаете, Ингрид, – Седов потряс головой, – что вы здесь делаете?

– Зашла на танцы! Шучу. Я здесь работаю, Сергей, – улыбаясь, сказала она, – доктор Ингрид Мартенс. Это по моему запросу прислали курьера.

Седов скривился. Да, если уж неприятности начинаются, то одной дело не обходится. А он-то строил планы, как отыскать вчерашнюю знакомую.

– Так значит вчера в баре…

– Нет, нет! Нет, Сергей, – она подошла к нему ближе и посмотрела снизу вверх, как провинившаяся девочка, – я ведь сначала согласилась выпить с вами и провести вечер. И только потом узнала, кто вы.

– Может быть, и так, – пробормотал Седов.

– Уверяю вас, именно так! И если бы не ваш друг, возможно, мы еще вчера познакомились бы гораздо ближе. Кстати, как вы себя чувствуете?

– Готов к работе, мэм, – буркнул Седов.

Ингрид усмехнулась:

– А по вас не скажешь. Давайте обращаться друг к другу по именам, как вчера. Ну, бросьте обижаться. Не могла же я в баре за выпивкой официально представиться.

– Нет, конечно, – согласился Седов, – и все-таки я чувствую себя полным кретином.

– Ладно, ладно. Лучше присядем и обсудим наши дела, – она повела рукой, предлагая устраиваться в одном из кресел, стоявших перед столом, – сок или кофе?

– Сок, пожалуйста.

Седов утонул в мягком кожаном кресле, отхлебывая фруктовый сок и разглядывая кабинет, а заодно и собеседницу. Ингрид непринужденно присела напротив на ручку другого кресла. Белый халат обтянул полные бедра. Чертовски соблазнительная женщина, подумал Седов, отводя глаза, Надо же было Юргену объявиться! Два года не виделись, так нет, выбрал момент, скотина.

– Вам удобно, Сергей?

Седов сделал хороший глоток, еще раз попытался проникнуть взглядом под халат, и подтвердил, что ему вполне удобно.

– Я не сажусь в кресло потому, что оно очень низкое, – невинно заметила Ингрид. – Коленки будут высоко, а халат у меня короткий. Вы и так вот-вот на меня наброситесь.

Седов плеснул сок мимо рта.

– Черт, ну хватит уже, Ингрид. Вы меня прямо затравили. Давайте, наконец, о делах, – с досадой сказал он.

– Ну хорошо. Тогда, чтобы не отвлекать вас, я сяду за стол, – не удержалась Ингрид от последней шпильки. – Итак, Сергей Седов, спецкурьер, пятьдесят два года, – сказала она, взглянув на монитор, – работать бы и работать, но это – последнее задание. А все потому, что отказались ставить полимерные и металлопластовые импланты. Я правильно поняла вашего друга?

– Старый болтун.

– Но ведь вчера мистер Скарсгартен, по-моему, наглядно доказал их преимущество.

– Это когда? А-а… Вы не все видели.

– Ну почему же. Я как раз подоспела к выносу тела. Почти бездыханного.

Седов грохнул бокалом по столу:

– Ерунда все это, – он потрогал кровоподтек на подбородке, – ерунда, – повторил он успокаиваясь. – Вы-то на чьей стороне?

Ингрид покрутила в пальцах бокал, тоже поставила его на стол и откинулась в кресле.

– Мне кажется, Сергей, – сказала она, подумав, – ваш друг в чем-то прав.

– Понятно, – с горечью сказал Седов.

– Нет, подождите. Я во многом разделяю позицию вашего друга, но у нас с мистером Скарсгартеном разная мотивация. Попробую объяснить: любая женщина хочет, как можно дольше оставаться привлекательной. Понимаете? Не просто физически здоровой, но и желанной! До определенного возраста молодость можно сохранить, не прибегая к услугам хирургов, косметологов, биологов и так далее, но только до определенного. Дальше приходится делать выбор. Вот так. Ну, а чтобы вы не разочаровались во мне окончательно, – Ингрид усмехнулась, – скажу: все, что вас так во мне привлекает, у меня натуральное.

– Так уж и все. Доверяй, но проверяй, – пробормотал Седов себе под нос, – ладно, проехали. Так зачем вам понадобился курьер без имплантов?

– Хм, а вы умней, чем кажетесь.

– Весьма сомнительный комплимент. Так зачем?

– Сейчас объясню. Еще сока? – спросила Ингрид, заметив, что бокал Седова опустел.

– Нет, спасибо.

– Я начну издалека. Много лет назад один молодой человек озадачился вопросом: как развивалась бы наша цивилизация, не возьми обезьяна в руки палку? Что, если бы она, обезьяна то есть, или, если хотите, первый человек, использовала биологические или парапсихологические возможности своего организма?

– Человек задержался бы в развитии на несколько тысячелетий, – сказал Седов.

– Может и нет. Труден только первый шаг.

– Вы не о Сайрусе О'Брайане говорите?

Ингрид всплеснула руками.

– Сергей, вы читали О'Брайана?

– Только «Перекресток». Это была моя настольная книга.

Ингрид подалась вперед и, положив локти на стол, переплела пальцы и опустила на них подбородок.

– Так вот почему вы отказываетесь от имплантов. Боже мой, Сергей, да вы романтик! – насмешливо сказала она.

– Знаете, – Седов почувствовал, что начинает злиться, – у меня тоже есть определение для женщины, которая вешается в баре на первого встречного.

– Интересно знать, какое? – спросила Ингрид, скрестив руки на груди, и откинувшись на спинку кресла.

– Сами сообразите. Я не собираюсь объяснять очевидные истины.

– Вы ведете себя возмутительно, господин Седов! – Ингрид вздернула подбородок, тонкие ноздри ее затрепетали.

– Вы первая начали.

– Я?

– Вы, – Седов глубоко вздохнул и покачал головой. – Зарекался ведь не спорить с женщинами.

– Что, натерпелись от нас?

– Мне хватило. Ладно, я, видимо, погорячился. Прошу прощения.

– Я тоже хороша, но ведь я не знала, что слово «романтик» звучит для вас как оскорбление.

– Не как оскорбление, а, скорее, как напоминание об ошибках юности.

– Пусть так. Мир?

– Мир. Так что за работа? Я так понимаю, что не бумаги придется перевозить.

Бумаги тоже дадим. Для отвода глаз. Но позвольте мне закончить предысторию. Сайрус О'Брайан решил вернуть человечество, образно говоря, на перекресток и показать ему другую дорогу. Сменить вектор первого этапа развития.

Седов покивал, припоминая.

– Да, да. Я помню. О'Брайан описал биологическую цивилизацию, основанную на использовании внутренних резервов организма. Гармония полная! Сказочный мир, просто сказочный. К сожалению, мы слишком привыкли к технике. Нам проще придумать новую машину, чем научиться изменяться самим. Начинать надо даже не с первого этапа, а с нулевого. Знаете, когда строят дом, то сначала роют котлован под фундамент. Нулевой цикл.

Ингрид встала из-за стола.

– Может быть не все потеряно. Пойдемте, я вам кое-что покажу.