Текст книги "Граница джунглей"

– Что именно вы имеете в виду? Вы полагаете, что СЗК есть еще куда подниматься?

– Эту проблему я готов обсудить с господином Мурильо-Оливасом.

– Упрямый вы, Уанапаку, – Корриган устало покачал головой. – Не знаю почему, но я пойду вам на уступку – в последний раз. Я свяжусь с директоратом и сделаю запрос. Ничего обещать не могу… вернее, почти обещаю, что ответ будет отрицательным. Но, в любом случае, вам не в чем будет меня обвинить. Посидите здесь, подождите.

Он вышел из кабинета, резко хлопнув дверью. Выдре осталось только сидеть и ждать.

Был ли у Выдры шанс встретиться с самим директором СЗК? Как ни странно, был. Именно сейчас, в первые часы после завершения операции, Мурильо-Оливас мог заинтересоваться им – скромнейшим Томасом Уанапаку из задрипанной Боливии, проявившим героизм и стойкость для глобально важного дела. Через несколько дней такой возможности не будет и Выдра безнадежно опоздает. Что тогда – судиться, действовать через печать, телевидение и общественные организации? Да, именно так. Проблема в том, что Выдра не умел всего этого, он не был публичным человеком, он привык находиться в тени. Он хотел бы решить этот вопрос так, как привык решать – приватно и конфиденциально.

Выдра всегда радел за торжество закона, но закон, как известно, многогранен. Кто-то получает от его соблюдения жирные куски, кто-то – жалкие крохи. Сейчас Выдра желал оказаться в числе первых. Он жаждал справедливого вознаграждения, но не для себя, а для тех, кому он был действительно обязан – и избавлением от смерти, и новообретенным смыслом жизни.

Для яхи.

Сколько прошло времени? Может быть, десять минут, а может, и все сорок. Выдра сидел в кресле и размышлял. Ему было о чем подумать.

А потом в комнату ворвался возбужденный генерал Корриган. Сразу же прошествовал к бутылке виски, налил себе не самую малую дозу, тяпнул залпом и заявил:

– Вы удивительный везунчик, Томас. В жизни таких не видал. Пожалуй, с таким везением вы далеко пойдете!

Выдра не любил, когда ему говорили, что он везунчик. Терпеть этого не мог. Тупо, в самом деле, услышать такое: «Тебе повезло, ты попал в элиминаторы». Или: «Тебе повезло, у тебя лучшие показатели на курсе». Или: «Тебе повезло, ты один из троих выжил при элиминации Кордеса». Или: «Тебе повезло, ты дожил до пенсии». Или, уже теперь: «Тебе повезло, ты сумел сбежать с проекта». То, что стояло за так называемым «везением», обычно во внимание не принималось. Ну да, годы тяжелых тренировок, корпение над учебными материалами, бессонные ночи перед операциями, запредельное напряжение, когда остаешься с противником один на один, и дело решают доли секунд – все это не считается. Главное – везение. Именно благодаря своему везению Выдра ведет в последнее время такую спокойную, счастливую и безопасную жизнь.

– Господин Мурильо-Оливас примет меня? – спросил Выдра, стараясь унять предательскую дрожь в голосе.

– Именно так. Причем через пятнадцать минут! Черт возьми, Томас, мне даже не пришлось никого уговаривать! Может быть вы мне объясните, что происходит?

– В этом мире есть честь и справедливость, – сказал Выдра. – Есть духи мертвых, которые видят все, и есть божественное вмешательство, кое не оставляет верующих. И если человек ведет себя честно и делает то, что ему должно делать, то провидение помогает ему. Вот так, Брайан.

– Ну что же, желаю вам удачи, – Корриган горячо, от души пожал руку Выдры. – Считайте, что в СЗК у вас уже есть один союзник, и это я. А как вы Гилламу засветили, ха-ха… Если я когда-нибудь буду писать мемуары, сегодняшний день будет достойным их украшением.

– Кто представит меня господину директору? Вы?

– Нет, что вы, я слишком мелкая сошка. За вами сейчас придет сотрудник безопасности директората, сопроводит на место. Надеюсь, в дальнейшем вы обойдетесь без рукоприкладства. Бить физиономию директору СЗК – это уж слишком, даже для такого великого героя, как вы, Уанапаку!

Корриган откровенно веселился – то ли выпил лишку, то ли радовался, что сбагрил с рук беспокойного Выдру. Это не слишком волновало Выдру. Он снова думал о предстоящем разговоре.

* * *

Хуан Аугусто Сильвия Мурильо-Оливас не был похож на аристократа. Более того, он нисколько не походил на большого босса – даже генерал Корриган с его фермерской ряхой смотрелся рядом с ним как потомственный граф. Росту в Мурильо-Оливасе чуть больше полутора метров, его лысина, обрамленная венчиком черных волос, сияла в свете ламп, а картофельный нос и толстые губы откровенно говорили о плебейской примеси. Единственное, что производило впечатление – это проницательные глаза, глядящие сквозь толстые очки.

За столом перед Выдрой сидел один из умнейших и влиятельнейших людей Земли, перед которым, бывало, стояли по стойке смирно финансовые олигархи и министры национальной обороны, директора транснациональных корпораций и руководители спецслужб. Выдра тоже стоял по стойке смирно и никак не мог заставить себя открыть рот, чтобы сказать хоть что-нибудь. Все мысли куда-то испарились.

– Очень рад вас видеть, господин Уанапаку, – Мурильо-Оливас начал первым. – Позвольте выразить вам благодарность за то, что вы сделали для нас. Я в курсе событий. Да-да, в курсе – куда больше, чем господин Корриган. Я лично курирую все, что связано с действиями СЗК против корпорации «Солар Тревел».

– Господин Мурильо-Оливас! – прорвало наконец-то Выдру. – Простите великодушно, что я отнимаю ваше драгоценное время, но по-другому никак нельзя! Потому что мне не хотелось бы действовать за вашей спиной, а не действовать я не могу…

– Вы не можете действовать за моей спиной, – улыбнулся директор. – Потому что на этой планете нет ничего такого, о чем мы не знаем. Хотя, нет, есть одна вещица, очень любопытная… – Мурильо-Оливас извлек из папки на столе стопку бумаг и начал рассеянно перебирать листы. – Ага, вот… Согласно показаниям задержанных охранников проекта «Битва деградантов», при нападении на их мобильный пост была взорвана крыша помещения. Скажите, господин Уанапаку, это ваших рук дело?

– Так точно. Моя работа.

– И чем же вы его взорвали? Кажется, у вас не было гранат?

– У меня был фонарь – армейский, с долговременным стронциевым элементом питания. При желании сделать из него взрывное устройство – дело десяти минут.

– Вот оно что… Наверное, не только при желании, но и при умении?

– Так точно! И при умении!

– Это служебная информация?

– Никак нет, господин директор, информация открытая! Я взял ее с исторического сайта, рассказывающего о диверсионной работе в прошлом веке. Тогда уже существовали стронциевые элементы.

– Понятно, понятно… – Мурильо-Оливас сделал пометку в блокноте. – Что ж, этим сайтом мы тоже займемся. Теперь мне все окончательно ясно. У вас есть какие-нибудь вопросы, господин Уанапаку?

– Я хотел бы поговорить о моем вознаграждении.

– О вознаграждении? – Мурильо-Оливас прищурился, посмотрел на Выдру как-то недобро. – Я думал, генерал Корриган проинформировал вас. Ну что ж, если хотите, скажу вам лично. Вот, пожалуйста, – он протянул Выдре распечатку. – Разовая выплата в тридцать миллионов кредитов и ежемесячная надбавка к пенсии в полмиллиона. Мы решили дать вам и то и другое. Впечатляет? Теперь вы по-настоящему богатый человек, господин Уанапаку.

– Извините, этого мало, – сипло сказал Выдра. – Нужно намного больше.

Брови директора СЗК поползли вверх. Он снял очки и протер их салфеткой.

– Вы считаете, что этого мало? – спросил он. – Вы не находите, что ваше заявление попахивает элементарной наглостью?

– Скоты из «Солар Тревел ТВ» тоже говорили, что я наглый, – сказал Выдра. При слове «скоты» Мурильо-Оливас недовольно дернулся. – Господин директор, вы прекрасно понимаете, насколько они ошибались. Элиминатор не может быть наглым по своей природе. Элиминаторы, в том числе и бывшие, скромны и незаметны. Знаете, господин Мурильо-Оливас, я хотел бы быть наглым, но боюсь, что это у меня не получится – поздно уже перевоспитывать. Но деньги мне действительно нужны, и я намерен их получить. Большие деньги – для спасения моих братьев. Я хочу осуществить реколонизацию Новых Анд, чтобы спасти яхи.

– Что такое яхи?

– Новоандские свистуны – так они себя называют.

– Они действительно разумны?

– Разумны, господин Мурильо-Оливас. Извините, вы даже представления не имеете, насколько они разумны, и насколько отличаются от того образа, который вбивает нам в голову телевидение. Это вовсе не животные, и даже не примитивные дикари. Они совершеннее людей телом, а может быть, в чем-то и душой. Но даже если оставить в стороне вопросы души, то одного перечисления физических достоинств яхи будет более чем достаточно. Телепатия, – Выдра начал загибать пальцы, – ускоренная мышечная реакция, умение видеть в темноте, слуховой диапазон от инфра– до ультразвука. Свистуны очень редко болеют, им не известно, что такое сердечные болезни и рак. Теперь вы представляете, как много нового может дать изучение свистунов нам, людям? Возможно, мы решим многие проблемы, которые не могли решить в течение столетий, о решении которых только мечтаем. И к тому же яхи – удивительно незлобивые и добрые существа.

– Что ж, это действительно интересно. Ваши яхи – настоящие алмазные прииски, и скоро их бросятся раскапывать все кому не лень. Не факт, что от самих свистунов при этом что-нибудь останется.

– Вот и я об этом! – горячо воскликнул Выдра. – Яхи нужны нам, а мы нужны им – чтобы защитить их от любителей наживы, некомпетентных исследователей и просто от праздных зевак! Земля не может объявить Новые Анды своей собственностью и ввести там действие Земного Кодекса. Но возможен иной путь. Если мы докажем, что яхи разумны, значит, планета Новые Анды по-прежнему является собственностью индейского общества «Капак-куна», созданного потомками инков. Я – аймара, господин Мурильо-Оливас! Я индеец родом из предгорья Анд, и намерен воссоздать «Капак-куна» на Земле – не формально, ради случая, а честно и искренне. Мы восстановим правообладание Новыми Андами на законных основаниях, оснуем там новую большую колонию, и воссоединимся с нашими братьями-яхи. Не обещаю, что Новые Анды станут второй Землей. Но то, что они не станут вторым Ганимедом – обещаю. И прямое сотрудничество с Службой Земного Кодекса будет этому гарантией.

– Но ведь, насколько я знаю, атмосфера там отравлена.

– Не везде – приблизительно на половине площади, по моим предположениям, воздух свободен от токсинов. Да и ту территорию, что заражена, можно очистить. Для этого найдутся способы.

– А как насчет антидота против этого самого… токсина?

– Не существует никакого антидота. Это придумано Клопски и компанией, чтобы оправдать шоу.

– Что ж, идея неплохая, – подвел итог Мурильо-Оливас. – С учетом того, что вы рассказали о свистунах, нам все равно придется ими заняться. Наш человек в этом деле был бы очень кстати. Вы ведь наш человек, господин Уанапаку?

– Буду вашим, если договоримся.

– И какая же сумма вам нужна?

– Сумма большая, если не сказать огромная. Пока я не в состоянии точно назвать ее – нужно все скалькулировать. Колонизация планеты – дело недешевое. Как минимум – десять-двадцать миллиардов кредитов.

– Ого, у вас отменный аппетит! – Мурильо-Оливас хмыкнул. – Я не могу обещать вам такие деньги. В Правительстве Земли сидят далеко не романтики, и им, извините, наплевать на далекую планету с отравленной атмосферой. Такие ассигнования потребуют правительственных слушаний и длительных согласований. И дадут вам в лучшем случае раз в сто меньше, чем требуется…

– Господин директор, – сказал Выдра, – в этой ситуации есть простой выход. Отдайте мне «Солар Тревел ТВ». Этого будет более чем достаточно.

– Что значит – отдайте?

– Я – пострадавшая сторона, и в любом случае завтра же подаю иск к владельцам телекомпании. Кроме того, я собираюсь выступить истцом со стороны разумной расы яхи. Компания «Солар Тревел ТВ» учинила на Новых Андах настоящую бойню, у меня есть свидетель этого. Они осуществили подлог и широкомасштабную дезинформацию, выдав разумных яхи за животных. Они показали в прямом эфире убийство людей, ими же организованное. Они виновны в киднеппинге – я имею в виду ситуацию со мной лично. Они не довольствовались купленным островом и незаконно перенесли местоположение телепроекта на территорию Бразилии, к тому же в табуированные Ничьи Земли. Вы понимаете, господин Мурильо-Оливас, что это означает?

– Странный вопрос. Может быть, вы полагаете, что я только сегодня приступил к исполнению своих обязанностей?

– Извините, сэр, не хотел вас обидеть…

– Ладно, ладно, продолжайте, – махнул рукой директор.

– Так вот, «Солар Тревел ТВ» будет подвергнута банкротству и выплатит огромные суммы исков – в этом сомневаться не приходится. Я хочу получить из этого адекватную долю и направить ее на колонизацию, научные исследования и работу по обеззараживанию атмосферы Новых Анд.

– Об этом вы уже говорили. Что вам мешает? Подавайте иск, выигрывайте суд, получайте деньги и направляйте их туда, куда считаете нужным.

– Как вы думаете, мне дадут это сделать? – прищурившись, спросил Выдра. – Только скажите честно, прошу вас.

– Думаю, не дадут.

– Так вот об этом я и говорю. Отдайте мне телекомпанию. Я не зарюсь на весь «Солар Тревел», делайте с ним что хотите. Вы правы: их телекомпания – мелочь по сравнению с целым, но мне хватит и этого.

– Вы хотите отхватить большой кусок от очень жирного пирога, – заметил Мурильо-Оливас. – Думаете, вы один такой желающий? Не хочу сказать, что пирог уже поделен, но будет поделен в ближайшие дни. У вас есть какой-нибудь действительно весомый аргумент, чтобы я вмешался в этот процесс и замолвил за вас словечко?

– Вы испанец, господин Мурильо-Оливас. Вы благородный человек и знаете, что такое честь. И я прошу совершить вас по-настоящему честный поступок. Сделайте так, чтобы деньги пошли на честное дело, спасли от вымирания новую расу, появившуюся во вселенной. Я не хочу, чтобы мы уподоблялись бессовестным дельцам, заботящимся только о своем кармане. Все мы умрем, и присоединимся к духам предков. Нам должно быть не совестно поглядеть им в глаза.

– Вы хотите сказать, что я не честен?

– Вы честны, именно поэтому я говорю с вами откровенно. Честность или бесчестие не есть открытость либо сокрытость информации, это совсем другое. Честная жизнь – когда ты живешь ради людей, а не ради себя. Честная жизнь – когда ты видишь плоды своего труда и тебе не совестно за то, что ты сделал. Может быть, это звучит как банальность, но это так. У нас, индейцев, это так. Так учил меня отец.

Мурильо-Оливас вылез из-за стола и побрел по комнате, слегка прихрамывая. Прошел мимо Выдры, едва не задев его плечом, словно не заметив. Выдра стоял и ждал. Директор СЗК ходил кругами по большой комнате и вид у него был крайне озадаченный.

– Честь, говорите? – наконец, сказал он. – Честная жизнь, значит? Знаете что, Уанапаку, я вам помогу. Разумеется, на наших условиях. Все то, о чем мы говорили – о полезности расы яхи для людей, будет контролироваться СЗК. Мы тоже хотим получить некоторые дивиденды из открывающихся перспектив.

– Вы получите их, господин Мурильо-Оливас.

– Значит, договорились?

– Так точно.

– По рукам?

– По рукам!

Так была решена судьба планеты Новые Анды. Так закончилась история проекта «Битва деградантов» и началась совершенно иная история.

Эпилог: двадцать пять лет спустя

Здесь синяя трава и розовое небо. Здесь ходящие деревья и подземные птицы. Здесь яйцекладущие свиньи и чешуйчатые собаки. На Земле все было по-другому, но Выдра основательно забыл Землю. Иногда ему кажется, что Земли никогда не было. Что все прошлое ему приснилось.

У него не очень хорошая память. Это из-за хи-ши. Выдра пьет отвар хи-ши не слишком часто – раз в десять дней. Если пить чаще, можно не выйти из грез, отправиться в своих видениях слишком далеко – в мир иной. Так случилось со многими колонистами. Откровенно говоря, так случилось с большинством из них. Трудно вынести совершенство рая, если рай настолько чужероден и непонятен. Большинство предпочло уйти в небытие. Из тех, кто прилетел восемнадцать лет назад, осталось всего тридцать два человека.

Эмико ушла одной из первых – пятнадцать лет назад, когда только началось помешательство на расширении сознания с помощью хи-ши. От Эмико остались два сына-двойняшки, теперь им по двадцать четыре года. Ачаку и Пукара – так их зовут. Они живут в лесу, со своими женами и детьми. Лица у Ачаку и Пукары человеческие, обычные, но мордашки их сыновей – внуков Выдры – все сплошь желтоглазые, крючконосые и клыкастые. По-другому не бывает. У людей и яхи рождаются только свистуны. Гены яхи доминантны – наверное, это к лучшему. Хорошо, что побеждают сильные и здоровые гены. От двух жен-яхи у Выдры еще шесть детей, и все они обычные свистуны. Это правильно. Им жить здесь, на Утачахе – так яхи называют свой лес, свою планету. Они никогда не побывают на Земле. И слава богу, нечего им там делать. Как, по большому счету, земным людям нечего делать на Новых Андах.

Вначале все шло так, как планировалось. Выдра, Эмико и все триста десять колонистов были преисполнены энтузиазма, они делали то, что должны были делать – обживали новую планету и делали ее удобной для себя. Они привезли с собой все, что нужно – денег на это хватило с избытком. Они взяли пробы воздуха в разных местах континента Уака и определили места, опасные для проживания. Они отослали на Землю образец лианы, выделяющей трициклофосфоаминоглозин, через некоторое время получили штамм вируса, истребляющего это вредное растение, провели обработку территорий, и через год весь континент стал пригодным для обитания. Они построили городок на берегу чистой реки, недалеко от места, где жило племя Хилати. Они обустроились с удобствами – электричество, отопление, горячая вода и все прочее. Они построили школу, чтобы учить детей.

А еще они стали общаться с яхи. Они записали язык свистунов и составили его словарь. Они привели яхи в медицинскую лабораторию, взяли все анализы, сделали все функциональные пробы и изучили все реакции. Отправили результаты на Землю, получили оттуда восторженные отзывы: мол, данные сногсшибательные, скорее давайте сюда ваших чудесных свистунов. Выдра сам ходил вместе с Хилати и отбирал молодых парней и девушек для путешествия на Землю. Хилати объяснил им, что они должны быть горды тем, что их выбрали. Они полетят на небо, в гости к добрым анчанчу, и там им будет хорошо, и они увидят много интересного, и скоро вернутся домой.

Не вернулся ни один. Не то что свистунов замучили экспериментами, вовсе нет. Яхи умерли на Земле сами, один за другим, в течение двух месяцев. Их убили земные болезни, непривычная пища, грязный воздух и необходимость жить в закрытом пространстве. Потом Выдра узнал, что свистуны умерли безропотно – они потеряли интерес к жизни и тихо угасли. Больше яхи не летали на Землю – в этом не было необходимости. Все перспективы, на которые рассчитывал ученые, обернулись пшиком. Из яхи не удалось извлечь ровным счетом ничего полезного. Они были быстрыми и здоровыми только на своей планете, в привычной среде обитания. Даже с телепатией ничего не вышло – применение листьев шияхаси давало результат только тогда, когда в процессе участвовал свистун. Общаться между собой телепатически люди так и не смогли. СЗК потеряло интерес к Новым Андам, но Выдру это уже мало волнует…

Выдра выходит из дома, подслеповато щурится и прикрывает глаза рукой. Солнце слишком яркое, старые глаза слезятся и болят, словно в них швырнули песком. У яхи глаза совсем другие, они привычны к этому дню и к этой ночи. Здесь рай, но рай чужой. Мягкий безветренный климат, но слишком жарко для уроженца Анд. Воздух напоен ароматами цветов, но порою от них трудно дышать. Насекомые никогда не кусаются, люди для них – неподходящая пища, но кожа постоянно чешется от грибка, который земным людям не вывести никакими средствами.

Эта планета изжевала Выдру, состарила его раньше времени. Ему всего шестьдесят пять. На Земле он не чувствовал бы своего возраста, а здесь – уже глубокий старик.

В этом нет трагедии – никакой, ровным счетом. Люди могут жить на Утачахе, и жить счастливо, в гармонии с природой, только для этого им нужно превратиться в свистунов.

Что они и сделали.

Дети Выдры – яхи. Они живут счастливо, не задумываясь о будущем и слабо помня прошлое. Им можно позавидовать. Выдра пытается следовать их примеру – в этом ему помогают хи-ши и другие отвары. Выдра заслужил счастье. Он прожил честную жизнь и всегда поступал так, как должно поступать. Он сделал так, что на Земле уже никто не назовет яхи деградантами. Правда, люди больше не стремятся к общению со свистунами, а яхи снова с трудом представляют, кто такие анчанчу. Но какое это имеет значение? Яхи – вовсе не дикари, у них полноценная жизнь и своя культура, малодоступная для людей, не владеющих телепатией и уповающих на технический прогресс. Пусть так оно и будет. Каждому свое.

Выдра бредет по лужайке перед домом. Здесь все почти как на Земле – коттедж из серого камня, с крышей из красной черепицы, невысокая ограда, окружающая участок. На газоне несколько скульптур из камня – работа Эмико. Эмико умерла, а скульптуры ее остались – белая рыба, желтый дракон, синий тигр. Местные растения пытаются заплести статуи, скрыть их ветвями и плетями, похоронить, но Выдра не разрешает им, обрывает поросль каждые три дня. Пока есть силы, он не даст лесу поглотить дом, сад и статуи. Он вовсе не страдает, он получает от этой жизни удовольствие, но не хочет забывать, что где-то далеко есть планета Земля – бывший его дом. Место, где обитают духи его предков.

Через полгода после того как Выдра умрет, его дом можно будет найти, только вплотную уткнувшись в стену. Он скроется за завесой плюща и лиан, утонет в листьях, деревья прорастут сквозь пол и крышу. Но пока Выдра жив и не собирается умирать.

Выдра проходит мимо статуи, машинально срывает зеленую плеть, захлестнувшую шею дракона, и кидает ее в сторону. Подходит к большому ноздреватому камню – жертвенному алтарю. Ставит на него чашу с отваром хи-ши, кладет на него клубни шиманхи, стебли фих-шиси и колючий плод хачасси, похожий на раздувшуюся шар-рыбу. Это местные растения, отличающиеся невероятным, потрясающим вкусом – на Земле нет ничего подобного. От них у Выдры постоянная отрыжка и понос, хотя он тщательно отваривает все, что ест. Что ж поделать – земные овощи и фрукты здесь не выживают, приходится довольствоваться тем, что есть. На алтаре только растения, ни разу на него не пролилось ни капли крови. Выдра не принес ни одной кровавой жертвы с тех пор, как вышел живым с проекта. Те, кого он застрелил тогда, в ту жуткую ночь, были последней его данью ачачилас. Он полностью расплатился с мертвыми и они оставили его в покое.

Выдра поднимает руки ладонями вверх и молчит. Ему нечего сказать, нечего и не у кого просить. У него есть все, чего он хочет. Больше ему ничего не нужно.

Через пять минут он открывает глаза, погружает в чашу с отваром хи-ши пальцы и окропляет им свои дары. Потом придвигает к алтарю складной стульчик и садится. Он больше не может сидеть на земле, скрестив ноги – не позволяют суставы. Но так даже лучше, так удобнее – на стуле.

Обеими руками он берет чашу за две ручки, подносит ко рту и выпивает половину. Красная жидкость течет по подбородку, пропитывает рубаху словно кровь. Отвар невероятно вкусный, его нельзя сравнить ни с чем земным. Горячая волна проходит по телу Выдры, ударяет в затылок, напрочь выбивая мысли и заставляя голову звенеть подобно медному кувшину.

На этой планете нет ачачилас – все они остались там, на Земле. Здесь нет духов мертвых, но есть духи живых. Они куда веселее и добрее, они ничего не требуют, но с удовольствием дают. Дают радость. Выдра открывает глаза и видит лицо Хилати – нисколько не постаревшее, видит лица Ачаку и Пукары, лица своих жен, детей и внуков. Все они улыбаются ему, счастливы, что он отвлекся от грустных дум и снова пришел к ним.

– Привет, Выдра! – кричат они хором и вразнобой. – Хорошо, что ты пришел, Выдра! – кричат они весело. – Как дела, Выдра?

– Все отлично, – говорит Выдра. – Лучше не бывает.

Он говорит чистую правду.