Текст книги "Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах"

Глава 11
Засада

 
Кто эти воины?
…смелы вы с виду,
ничто не страшит вас;
кто же ваш конунг?
 

Старшая Эдда. Песнь о Хельги, сыне Хьерварда

Июль 865 г. Приладожье

Над низким болотистым берегом клубился туман. Сяси – «комариной реки» – почти не было видно, только слышался плеск воды. Стук топоров разносился далеко по туманной глади. Подойдя к реке, Лютша остановился, прислушался. Идущий сзади Варг, чуть не налетев на него, хотел было что-то спросить, но проводник быстро обернулся, приложив палец к губам:

– Чужие!

– Купцы? Торговцы? – припомнил некоторые слова Варг, казавшийся исхудавшим и бледным. Лютша никак не мог до конца понять своего спутника, днем – явного неумеху, а ночью… Ночью Лютша испытывал страх. Ему казалось, в тело Варга вселяется злой дух – да так ведь оно и было. – Может, и торговцы, – согласно кивнул проводник. – А может, и другие. Шалят по лесам-то, места исхоженные, людные – промыслом разбойным заработать можно.

Варг повел носом – ветер приносил запах дыма.

– Костер палят, – тихо промолвил весянин. – А топоры… видно, плот рубят – переправляться.

– А мы с тобой как переправимся, вплавь? – по-норвежски поинтересовался Варг.

Как ни странно, Лютша его понял – немножко знал язык норманнов – усмехнулся:

– Челнок тут у меня спрятан, чай, не впервой хожу.

Лютша нырнул в клонившиеся к реке заросли ивы. Послышался плеск, затем из тумана показался нос челнока, маленького и легкого. Войдя в воду, Варг с шумом перевалился через борт, едва не утопив утлое суденышко.

– Тише ты, леший! – вполголоса заругался Лютша. – Услышат.

Через реку переправились быстро. Вытащив на берег челнок, замаскировали корьем и ветками, переглянулись, вновь услышав стук топоров:

– Пойдем глянем?

Поначалу хотели двигаться берегом. Так бы и сделали – да туман уже был слишком редок, таял в лучах восходящего солнца. Обошли через холм, лесом, стараясь, чтоб не хрустели под ногами сухие ветки. Лютша ступал тихонько – привычка, а вот Варг – его только глухой не услышал бы! Впрочем, на реке было довольно шумно – стучали топоры, визжали пилы, падали спиленные деревья. Сквозь редеющий туман доносились веселые голоса.

– Эй, отойди, Яриле, не ровен час!

– Сам вижу, дядько.

Варг с Лютшей осторожно подкрались ближе, выглянули из кустов. Скопившиеся на том берегу люди сооружали плоты, на взгляд Лютши, действовали сноровисто и умело. Валили деревья с умом – так, что те ложились рядом друг с другом. Проворно обрубали сучья, вязали стволы лыком.

– Раз, два… – считал Варг. – Шесть, семь…

– Вон еще двое, в кустах.

– Десять, одиннадцать…

– И там, у самой воды.

– Пятнадцать.

– Пятнадцать, – тихо повторил проводник. – Однако много. Интересно, куда путь держат? В дальние погосты, видно. А зачем? А может, возвращаются по домам с торгов. Варг, ты кого-нибудь из них в Ладоге видел?

Варг отрицательно качнул головой. Ну, в самом деле, кого он мог видеть, ежели все дни напролет провел в дальней клети корчмы Ермила Кобылы? Он, Вольф Маллеме, часто думал, что все это ему снится. Викинги, корабли с драконьими головами, древние города, леса, без конца и без края. А как отвратительно воняло в корчме, какой-то кислятиной, впрочем, они все тут воняли, видно, не особо-то часто мылись. Казалось, вот зажмуриться сейчас поплотнее, потом резко открыть глаза – и увидишь обычную городскую улицу с автомобилями, автобусами, трамваем… И с полицейским комиссаром, похожим на старого сенбернара. Это ведь он сам, Вольф, попросил у Повелителя помощи! Вот тот ее и оказал, спрятал от правосудия, да так, что никто никогда не найдет. Самому бы выбраться хоть когда-нибудь, уж слишком здесь все отвратительно, мерзко, и этот поганый лес, и болото, и река в тумане, и комары… Ах, укусил-таки, зараза!

Варг хлопнул себя по шее, и Лютша тут же шикнул на него – ишь расшумелся.

– Думаю, это местные возвращаются с торга, – почесав затылок, шепнул проводник. – Нам с ними здесь делить нечего. Уходим.

– Постой-ка, – Варг присмотрелся. – А вон ту девчонку я точно видал в городе!

– Какую девчонку? – насторожился Лютша.

– Ту, что у самой воды.

– Точно видал?

– Клянусь!

Проводник задумался. Встав, отошел за сосну, походил кругами, снова прилег рядом с Варгом. Сказал тихо:

– До ночи останемся здесь. Посмотрим. Лейв про них все равно спросит.

Варг пожал плечами. Останемся так останемся – еще и лучше, честно говоря, устал уже таскаться по лесам да болотам. Днем решили поспать. По очереди, все равно делать особо нечего, только что на тот берег пялиться, так ведь и без того высмотрели уже почти все. Чего ж еще глядеть-то? Так, на всякий случай, присматривать. Кинули жребий – первым, набросав под сосну веток, улегся Лютша, предупредил.

– Как солнце дойдет до середины реки, разбудишь.

Варг кивнул, хотя и не понял половину фразы, да и не собирался понимать – дождался, когда проводник захрапит, и тоже уснул, подложив под голову руку. Чего зря время терять? Эти, за рекой, куда денутся?

А за рекой шла работа. Плоты рубили основательно, крепили на совесть. Дождливое лето выдалось, воды в реке много, не как раньше – бывало, переходили и вброд. Здесь вброд не перейдешь, утонешь, потому и трудились.

Утомившись, Ярил уселся на пень, вытер рукой пот, посмотрел на присевшего рядом приятеля, Овчара:

– Не пойму что-то, зачем нам два плота? Хватило б и одного, да и не такого большого. Много ль нас? Раз, два – и обчелся. Мигом бы переправились, еще к полудню.

Овчар молча пожал плечами. Найден объявил перерыв на отдых. Повалившийся на траву Михряй засмеялся:

– Говорят, пару дней здесь простоим, точно.

– Это кто ж говорит?

– Никифор с Найденом, я случайно услышал. Ждать будем кого-то.

– Ждать? Ну и ну, – Ярил пожал плечами. – Чего ж тогда на болотине торопились?

– Не знаю, – Михря махнул рукой. – Может, искупаемся, а то руки-то все в смоле.

– У тебя не только руки в смоле, – усмехнулся Овчар. – А и нос, и шея, и плечи. Живот даже – и тот в смоле. Ты что, брюхом деревья валил?

Ярил засмеялся.

Найден с Никифором уселись на поваленный ствол, уточняли дальнейший путь. Малена спустилась к реке. Подняла подол рубахи повыше, вошла в воду – теплой оказалась водица, коричневато-прозрачной, ласковой. На середине протоки играла рыба, серебристые стайки мальков щекотали ноги. Девушка зашла за кусты, стянула рубаху, аккуратно набросив ее на ветки, вздохнула всей грудью и с шумом бросилась в воду. Накупавшись, вылезла, присела на бережку обсохнуть, подставила спину солнцу.

– Ой! – громко вскрикнули сзади.

Малена быстро обернулась и улыбнулась, увидев Найдена:

– Чего не купаешься?

– Поработаем ужо. После. – Сжав губы, он подошел ближе. – Что это у тебя на спине?

– Борич, – грустно усмехнулась Малена. – Его работа. – Она неожиданно зарделась. – Ну, чего смотришь? Отойди, оденусь.

Кивнув, Найден отошел в сторону.

– Ну, Борич, – с неожиданной злостью прошептал он. – Как возвернусь, держись, Огнищанин!

– Знаешь, Найдене, – подойдя сзади, тихо промолвила девушка, – я, когда купалась, чувствовала… Ну, будто бы с того берега смотрит кто-то, зыркает. Найден усмехнулся:

– Нету здесь никого. Чуть подале – там да, рыбаки, охотники – селищ много. А тут пока нету.

Малена пожала плечами:

– Ну, поблазнилось, значит.

– Поблазнилось. – Тиун кивнул, неожиданно для самого себя почувствовав, как хорошо ему сейчас здесь, в этом диком лесу, рядом с приблудившейся девушкой.

– Малена, – с улыбкой произнес он. – Какое красивое у тебя имя.

Ночь наступила внезапно – не заметили за работой, да после работы купались, потом сели обедать – вечерело уже, проглядывали в небе первые звезды. Над костром, в котелке, булькало аппетитное варево.

– Все ж таки, зачем нам два плота? – помешивая похлебку, шептал про себя Ярил. – Хотя оно, конечно, ежели кого-то ждем… Эй, ребята! – вскочив на пень, закричал он. – Хватит купаться, похлебка стынет!

– Где мы? – внезапно проснувшийся Варг схватил Лютшу за шиворот, сверкнул глазами. – Отвечай же!

Проводник испуганно захлопал ресницами, чувствуя, как подкатывает к горлу затаившийся в глубине души страх. Нет, недаром он боялся этого ночного Варга, и куда девался по ночам обычно недотепистый парень, понимавший проводника с пятого на десятое? Этот, ночной, хорошо понимал всё. И приказывал, ничуть не сомневаясь, что имеет на это право.

– Ты хорошо сделал, что решил последить за ними, – глядя на костер, одобрительно кивнул Варг. – Их много?

– Пя… пятнадцать, – прошептал Лютша. – Мы ж вместе считали.

– Пятнадцать, – повторил Варг. – Немного. Но и не мало. Они из Альдегьюборга?

– Ты ж сам узнал одну!

– Разве? – Варг почесал затылок. Бритая голова его уже зарастала светлым пушком волос. Встав во весь рост, молодой варяг долго смотрел на костер, на маячившие в оранжевом пламени тени. Ноздри его раздувались по-волчьи.

– Я чувствую там что-то такое, – обернувшись, зло прошептал он. – Вернее – кого-то. Нужно подойти ближе. У тебя есть челн?

– Ну конечно же есть! Сколько можно… – Лютша осекся, увидев выражение лица Варга, его глаза, налитые лютой злобой.

– Готовь челнок, – обернувшись, приказал варяг. – Мы поплывем на тот берег.

Он быстро спустился следом, ловко уселся в челнок, махнул рукой:

– Греби!

Лютша осторожно заработал коротким веслом, стараясь не поднимать брызг. Лодка ходко шла по гладкой воде реки, в глубине которой волновались желтые звезды. Несколько уверенных взмахов – и челн мягко ткнулся носом в песок чуть ниже по течению.

Варг напрягся, словно изготовившийся к прыжку волк:

– Жди здесь. Я сам посмотрю.

Сам так сам. Проводник лишь молча пожал плечами.

Ловко выпрыгнув из лодки, Варг исчез в кустах – ни одна веточка не хрустнула. Проводив его взглядом, Лютша покачал головой – ну и дела. Вздохнув, принялся ждать и незаметно погрузился в думы. Почти всю зиму он провел в отряде у варяга Лейва, прельстившись серебром и возможностью мести. А отомстить было кому! И Варнуве с Пашозера, и роду Верийла с Горелого ручья, и даже старому Конди, чей родич три лета назад отбил у Лютши невесту. С помощью Лейва, вернее, с помощью его воинов Лютша отомстил всем, и отомстил страшно. Нет теперь ни Варнувы с Пашозера, ни рода Верийла, исчез и род Конди. Не было больше врагов у Лютши, однако был страх. Да, он хотел отомстить, но не так страшно. Хотя… Как сладостно было втыкать рогатину в живот ненавистного врага, насиловать его дочерей и жен, о, ради этого стоило насладиться местью! И стоило жить, подчиняясь жестокосердному варягу Лейву, его непобедимым воинам и этому непонятному парню, Варгу. Ночному Варгу – теперь Лютша в мыслях своих называл его именно так – дневной Варг отличался от ночного, как луна от солнца. Задумавшись, весянин и не заметил, как челн отнесло вниз. Спохватился уже на излучине, схватил весло…

Варг уже дожидался его на берегу. Светало, и вот-вот первый луч солнца должен был окрасить верхушки деревьев.

– Ты чуть не подвел меня, – прыгая в лодку, злобно ощерился Варг. – И будешь наказан. Там, на берегу, я узнал двоих… Старых своих знакомцев. – Он усмехнулся. – Мы пойдем сейчас как можно быстрее, и славные воины Лейва встретят этих людей у Паши-реки. Лейв будет рад кое-кого увидеть. Греби же, что сидишь?

Варг окинул проводника таким злобным взглядом, что тот физически ощутил резкий, хлесткий удар.

– Слушаюсь, господин, – берясь за весло, со страхом в голосе отозвался Лютша. Вырвавшийся из-за холма солнечный луч уперся в сосну, и Варг вдруг неожиданно схватился за голову и, застонав, упал на дно челна. Проводник в ужасе потянулся к нему… Варяг открыл глаза:

– Где это мы, Лютша? Как же долго я спал.

Спрятав челн, они быстро ушли, прихватив мешок, пропитанный кровью. В мешке этом перекатывались голова и сердце несчастного челядина Проксы. Скрывшись за деревьями, Варг с Лютшей обошли болотце и быстро зашагали к Паше-реке. Шедший впереди Лютша то и дело застывал, прислушивался. Места приближались людные, следовало быть осторожными.

А в это самое время, совсем с другой, западной, стороны, гремя железом, шли к Сяси-реке не знающие усталости воины.

Без устали шагали и Варг с Лютшей. Не обращая внимания на комаров, ночевали в болотах, питаясь подстреленной птицей и ягодой-морошкой. Расстилались вокруг болотные топи, затем стало суше, появились холмы и кручи, еще немного, и за соснами заблестела река.

– Паша, – останавливаясь, показал рукой проводник. – Тут места людные.

Варг и без того видел, что людные. На самой излучине раскинулось большое селение в несколько усадеб, с оградой-тыном, колодцем и пашнями. Серебрились в солнечном свете крытые дранкой крыши, лаяли псы, мычали коровы, на середине реки покачивалось несколько небольших лодок.

– Обойдем, – решительно произнес Лютша. Этого – дневного – Варга он почему-то не боялся.

Прячась за деревьями и кустами, они быстро прошли по обрывистому берегу и, обогнув пастбище, едва не встретились с идущими к реке мужиками. Хорошо – заметили издали, упали в траву, спрятались. Ух, и травы же здесь были! Не травы – травищи. Высотой почти до пояса, крепкие, духовитые, сочные. Не то чтобы зеленые, а скорее изжелта-голубые, разбавленные яркими пятнышками цветов – пурпурным иван-чаем, желтыми лютиками, нежно-голубыми васильками, розовым пахучим клевером. Лютша вздохнул полной грудью его сладковатый запах, выдернув из цветка пушок, пожевал – сладко! Дождавшись, когда мужики ушли, встали, немного прошлись по дороге, потом все-таки свернули в лес – на открытом месте уж слишком опасно.

– Недалече уже и осталось, – обернулся Лютша. – К ночи ближе в селении челнок схитим, там их не стерегут, челноки-то, воровать некому. А пока…

– Постой-ка, парень, – неожиданно остановился Варг. – Смотри.

Лютша присмотрелся. Рядом, за деревьями, синело озеро, небольшое такое озерко, с песчаным дном и заросшими зеленым мхом берегами. В прозрачной воде отцветали кувшинки, словно в зеркале, отражались сосны, а прямо посередине озерка плавала дева.

– Русалка, – испуганно прошептал Лютша.

– Нет, не русалка, – облизывая губы, прошептал Варг. – Вон одежда-то на берегу. А ничего девка, сладкая. – Он не отрывал от купальщицы взгляда. – Хочешь такую?

– Нельзя, – проводник замотал головой. – Места здесь уж больно людные.

– Где людные? Здесь, в лесу? Нет, ты уж как хочешь, а я…

Лютша замолк, глядя на вылезшую из воды девушку. Высокая, белокожая, с крепкой налитой грудью и длинными рыжеватыми волосами, она и в самом деле чем-то напоминала русалку.

– Ммм, – Варг застонал, обернулся. – Давай, парень, а?

– Да потом всполошатся, ловить будут.

– Не всполошатся.

Варг приподнялся:

– Ты обходи слева, а я…

Как ни странно, проводник сейчас хорошо понимал его, да и странно было бы не понять.

Они накинулись на девчонку, словно голодные волки на поросенка. Не дали и натянуть платье, повалили в мох, зажимая рот, тиская теплые груди.

– Я, я первый… – рычал Варг. – А ты держи, потом поменяемся… Ах, сучка!

Изловчившись, девчонка укусила его за руку, и Варг наотмашь ударил ее по лицу:

– Получи, змея! – Он снял пояс, оглянулся на Лютшу. – Вяжи, парень.

Девчонку связали, заткнули рот, чтоб не кричала…

Насиловали по очереди, несколько раз, не обращая внимания на жалящих оводов и слепней, все никак не могли насытиться.

Первым очнулся Лютша, обвел подозрительными глазами лес, сорвал с девичьей шеи бронзовое ожерелье с мелкими крапинками слюды, бросил в мешок, ухмыльнулся:

– Теперь уходим, и быстро!

– Подожди, – ухмыляясь, Варг достал нож.

Лютша широко раскрыл глаза:

– Да ведь найдут ее!

– А мы хорошо спрячем.

Он не смог убить несчастную с первого удара, не наловчился еще попадать в сердце, весь измазался в крови. Лютша, отобрав у напарника нож, одним ударом прекратил мучения жертвы. Обернулся:

– В озеро?

– Всплывет. Лучше туда, в ельник.

Закидав труп ветками, оба вымылись в озере и продолжили путь, больше не вспоминая об убитой. Дождавшись ночи, украли челнок и дальше поплыли вверх по реке, стараясь проходить побыстрее видневшиеся по берегам усадьбы. Ночной Варг тоже работал веслом, шепотом подгоняя Лютшу. Тот кивал, учащая темп, искоса посматривал на своего спутника, думал: а есть ли вообще разница между этим, ночным, и тем, дневным, Варгом, походя расправившимся с девушкой?

Лейв Копытная Лужа встретил их недоверчиво, попенял Лютше за опоздание, а Варг вообще не вызвал у него никакого интереса. Да тот и не пытался вызвать – улегся в тени у частокола и захрапел тут же, едва коснувшись головою травы.

– Чего его принесло к нам? – Лейв кивнул на спящего.

– Ночью, господине, узнаешь, – загадочно ответил Лютша.

Пожав плечами, Лейв ушел в дом – огромный, выстроенный из крепких бревен – и когда успели, вроде не так и давно тут? А вот поди ж ты, не теряли времени даром. Правда, на месте Лейва, чем дома строить, Лютша лучше частокол соорудил бы повыше, да поставил на тропках засеки-ловушки – мало ль кто забредет? Ничего этого не сделал Лейв, недоступностью тешился – и то сказать, лесища вокруг глухие, чуть от ворот отойдешь – можешь назад и не выйти. Ну, это с первого взгляда глушь. Лютша лучше, чем кто-либо другой здесь, знал – отдаленность эта кажущаяся. День пути лесом к востоку – Пашозеро, полдня на север – разрушенная шугозерская усадьба убитого старика Конди. На закат солнца идти – и Келагастов погост не так и далек будет. А что лес вокруг безлюдным кажется, так удивляться нечего – как раз здесь пересекались охотничьи угодья Пашозерских с Келагастовыми да с Конди. Не лезли друг к другу охотники, честь блюли. Нехорошее это дело – в чужие земли заходить с промыслом, вот и не заходили.

А Лейв, кроме как домину выстроив, никак не берегся. Частокол соорудил плохонький, одно название, от зверя лесного – и то не спасет, амбаришко, правда, выстроил – для награбленного добра. Не особо много этого добра у него и было. Зимой – да, шастал по лесам с дружиной, убивал, жег, грабил. К лету успокоился, поутих, без хозяйского-то пригляду. Зажирел еще больше – в двери проходил боком – к бражке пристрастился, заматерел. Сам никуда и не ездил – воинов посылал, а уж те старались. Главное, осторожны были, хитры, уходили всегда вовремя, запутывали следы, как лисы. И пока милостивы были к ним жестокие северные боги.

К ночи ближе вернулась дружина с дальних погостов. Хвастали – погулеванили там на славу! Пожгли, пограбили, с собой привезли добра разного, в основном, конечно, меха – чего ж еще-то? Но и серебришком разжились изрядно – подвесками, ожерельями, поясами. Проснувшийся Варг краем уха слушал хвастовство воинов, многие из которых были норманнами, но встречались и славянского племени люди, и – как Лютша – местные.

Затянулось ночной синевой небо, заблестели звезды, завыли на луну волки где-то за ближним лесом. Выставленные, по обычаю викингов, часовые неторопливо прохаживались в виду частокола, с нетерпением прислушиваясь к хмельным крикам, раздававшимся из дома, – пировали на славу. Еле дождавшись смены, живо побежали туда – не кончилась бы к утру брага! Один – приземистый рыжебородый мужик – аж упал, сердечный, на бегу споткнувшись. Тут же поднялся под смех остальных, поковылял к дому. За ним – и проснувшийся Варг. Войдя, сел в уголке неприметненько, пригасил сверкнувшие было глаза, вслушался.

– Хорошие были девки, – продолжал начатую историю какой-то вдрызг пьяный воин. – И мы с Иормом и Блексой…

Лейв не слушал его, шептался о чем-то со старым слугой, лысоголовым Гормом. Слушая хозяина, слуга время от времени кивал, затем вышел. Варг – за ним, к амбару. Подкрался неслышно, настиг, позвал злобным шепотом:

– Горм!

Слуга оглянулся. Пожал плечами, увидев незнакомого, пришедшего только сегодня с Лютшей-проводником парня.

– Горм! – повторил парень уже громче. Черные глаза его сверкнули яростью и гневом. – А ну, зови сюда Копытную Лужу, да побыстрее!

– Но…

– Еще слово, и я проткну тебе сердце вот этим ножом! – В свете звезд тускло блеснуло лезвие.

Горм скрылся в доме, и…

Целая толпа воинов, вооруженных кто чем, хлынула на двор с крыльца:

– А ну, кто тут хочет видеть вождя? Покажи-ка, Горм!

Рыжебородый угрожающе махнул над головою секирой. Оттолкнув его, вышедший из темноты Варг подошел к Лейву:

– Так-то ты ждешь меня, Копытная Лужа?

– Что? – Лейв остановился, лицо его внезапно побелело.

– Вижу, узнал, – ухмыльнулся друид. – Вели всем убраться.

Обернувшись, Копытная Лужа махнул рукою:

– Все в дом. Пир продолжается!

– Слава великому Лейву, щедрому на кольца и брагу! – собравшиеся во дворе воины, казалось, только и ждали этого указания. Миг – и никого уже вокруг не было, а из распахнутой двери послышалась веселая песня.

– О мой друид! – рухнул на колени протрезвевший Лейв. – Как долго я ждал тебя.

– Дождался, – сухо кивнул гость. – С восходом солнца… нет, еще до восхода… отправишь часть дружины… эээ… куда – спросишь у Лютши, он лучше объяснит.

– Сколько воинов отправить? – деловито поинтересовался Лейв.

– А сколько их всего осталось?

– Шесть десятков и один.

Друид помолчал:

– Думаю, десятка два вполне хватит. Пусть убьют всех, кого встретят, да не забудут принести головы.

– Принесут, мой друид. Не изволь сомневаться.

– Растут ли в округе дубы?

– Есть. Я покажу днем.

– Нет, – друид покачал головой, – сейчас. Только сейчас. Иль боишься заблудиться?

Лейв Копытная Лужа потупился. Варг зыркнул на него:

– Там, у частокола, возьмешь в траве мешок.

Кивнув, Лейв отошел в сторону и тут же появился с мешком, поморщился:

– Ух, и воняет же!

– То запах крови и смерти, – неожиданно улыбнулся друид. – Он возбуждает меня, как никакой другой. Идем же!

Пройдя лесом, они обогнули небольшое озеро, перешли вброд узкий холодный ручей и поднялись на невысокий холм, поросший молодыми дубками.

– Хорошо, – оценил Варг. – Вытащи из мешка голову и сердце… Это будет первая жертва. Первая жертва в новом капище, ибо, я смотрю, ты и не помыслил давно устроить таковое.

Лейв задрожал, словно лист на ветру, быстро исполнил приказание: воткнул в землю заостренный кол и насадил на него сердце и голову несчастного Проксы. Затем, одновременно с хозяином, упал на колени.

– О Кром Кройх! – возопил друид.

Два десятка воинов Лейва вышли в поход утром, еще до восхода. Впереди, как всегда, быстро шагал проводник Лютша, за ним – рыжебородый приземистый Лепсяй, поставленный во главе похода, дальше шли два берсерка – воины-медведи Блекса и Йорм – потом уж и все остальные. Шли весело, не обращая внимания на комаров и мошек, предвкушали поживу, ну и, как-никак, развлечение.

– Лютша, а есть у них серебришко-то? – спрашивал по пути Лепсяй.

Лютша оборачивался, пожимал плечами:

– А я-то почем знаю?

– А девки? – не отставал рыжебородый. – Девки есть у них?

– Одна есть вроде.

– Одна? – Лепсяй вдруг захохотал. – Слышали, вой? Чур, я первый!

Пройдя меж болотами, к обеду вышли к порожистой Явосьме, перешли вброд, по каменьям, устроили передых у озера, напились, подкрепились лепешками и вяленым мясом. Дальше пошли вдоль реки, берегом, поторапливались – до темноты успеть бы к Паше-реке выйти.

Успели! Впереди, за холмом, заголубела речка. Воины заулыбались – быстро пришли, теперь бы еще сыскать тех, ради кого сюда и тащились.

– Сыщем, – усмехнулся Лютша. – Лодок у них кет, на плотах вверх по течению несподручно, значит, идут вдоль реки, волока иль брода никак не минуют. Там их и подождем. Только осторожней – места вокруг начинаются людные. Вели, Лепсяй-воин, помолчать всем. Не смеялись чтоб, да оружьем на ходу не звенели.

– Не учи, – обиделся Лепсяй. – О том вой и так знают. Эй, ребята! Кто вякнет теперь – душу выну.

Обойдя несколько селений, воины Лепсяя оказались на излучине, у брода. Лютша тщательно осмотрелся вокруг и удовлетворенно кивнул:

– Не проходили еще. Ждем.

– Во-он в тех кусточках залягте, вой, – принялся распоряжаться Лепсяй, рыжая борода его смешно тряслась. Проводник улыбнулся: и вправду – Ленс, что на языке приозерной веси означает «рыжий».

– Коровы! – приглушенно воскликнул вдруг один из воинов.

– Все в кусты! – зашипел Лепсяй. – Пропускаем.

Спрятавшись за кустами, нидинги следили, как несколько отроков-пастушков перегоняют через реку стадо рыжеухих коров. Некоторые животные упирались, недовольно мыча, и тогда пастушки подгоняли их длинными бичами. В основном же стадо вошло в воду ровно – друг за другом.

– Погоняй, погоняй! – кричал один из пастухов – белоголовый, повыше и постарше других. – Посматривай. Да гони от омута ту, красную… По рогам, по рогам ей! Вот так. В следующий раз будет знать, как к омуту заворачивать, глупая. На берег, на берег их выгоняйте… Потом попьют, как выйдут.

Белоголовый пастушок выбрался на низкий берег первым, прошелся босиком по пыльной дороге с застывшими в глине следами копыт, пробежался до луга, едва не задевая затаившихся в кустах воинов.

Лепсяй наложил на тетиву тяжелую боевую стрелу. Нельзя рисковать. Если отрок подбежит чуть ближе…

Отрок остановился на полпути, у березы, достав нож, срезал кору, закричал напарникам:

– Сейчас, парни, туес сделаем! Ужо напьемся водицы!

Прихватив кору, вприпрыжку побежал обратно. Внимательно наблюдавший за ним Лепсяй видел, как, поднявшись чуть выше, черпают пастушки сделанным из коры туесом незамутненную воду, как пьют, толкаются, поливают друг друга… Ага, вот и упустили туес, растяпы! Во-он, поплыл он, вынесся на быстрину белым, приметным издалека лебедем.

Махнув на уплывший туес рукой, пастушата сноровисто согнали разбредшихся по берегу коров в стадо и погнали его за холм, к селению.

– Повезло белоголовому, – убирая стрелу, прошептал Лепсяй. – Чуть ближе подошел бы, и…

– Тогда всех бы пришлось, – обернулся Лютша.

Рыжебородый кивнул:

– Я и говорю – всех.

Выбравшись из кустов, он долго смотрел на удаляющееся стадо, до тех пор, пока последняя коровенка не скрылась за плоской вершиной поросшего редким лесом холма. Вечерело, солнце садилось далеко за рекою, за тем самым холмом, куда не так давно гнали пастухи стадо. Лепсяй вдруг прислушался – где-то за рекой раздался шум.

– Они? – Он обернулся к Лютше.

– Сейчас посмотрю. – Весянин быстро взобрался на высокую раскидистую березу, ту самую, с которой срезал кору пастушок. Затаился среди ветвей, внимательно осматривая округу.

– Ну, что там? – нетерпеливо спросил Лепсяй.

– Они, – слезая с дерева, кивнул Лютша. – Я узнал девчонку, монаха и длинного парня. Как есть, все пятнадцать.

– Что ж, – Лепсяй обернулся к своим. – Повеселимся, парни? Предупреждаю, кто раньше времени убьет девку, получит от меня хорошего тумака!

– Да нечто мы такие дурни, дядько!

– То-то и оно, что дурни, – усмехнулся рыжебородый. – Знаю я вас. Ну, по местам все.

– Может, подождать ночи? – засомневался Лютша.

Лепсяй бросил на него презрительный взгляд:

– Ночью они будут уже за холмом, а там, судя по коровам, селение, и весьма большое.

– Ну да…

– Так зачем нам лишние сложности? Спроворим все по-тихому и быстро. Верно, вой?

– Верно, дядько Лепсяй!

– Стрелами только не палите сразу. И так справимся.

Воины занимали указываемые Лепсяем места: за камнями, у березины, в кусточках. Человек восемь укрылись на том берегу, готовясь, ежели что, преградить дорогу тем, кто попытается спастись бегством. Приказано ведь убить всех. Все и будут убиты. Одни раньше, другие – чуть позже. И те, что погибнут в мучениях позже, позавидуют убитым сразу. Лепсяй не собирался лишать своих воинов мелких радостей победителя. Девка! Это уже хорошо. Ну и так, попытать от души поверженного врага – тоже неплохое развлечение. Рыжебородый с удовольствием наблюдал, как маскируются его люди. Ни одна железка не звякнула! Одно удовольствие на них смотреть, но, кажется, пора и самому спрятаться. Вытащив меч, Лепсяй пригнулся за камнем… И вовремя! Из-за деревьев показались люди. Молодые парни с пилами и топорами, монах в длинном смешном одеянии, девка… Девка… Из-за нее-то и не разрешил Лепсяй поражать идущих стрелами, из-за нее да из-за берсерков – те стрелки неважные, вдруг промахнутся? Какая ж тогда потеха?

Вот подошли уже к самой реке, ступили в воду. Лепсяй обернулся, махнул рукой своим – пора!

В воздухе пропела стрела, впиваясь ему в горло. Захрипев, Лепсяй откатился от камней, орошая сухую землю алой дымящейся кровью. Он умер почти сразу, не видел, как со всех сторон запели стрелы, поражая прячущихся в кустах воинов, как неведомо откуда возникли перед ними дружинники в кольчугах и блестящих шлемах, ведомые светлобородым хевдингом в темно-голубом богатом плаще. Ничего этого уже не увидел Лепсяй, а вот его оставшиеся в живых воины, опомнившись, бросились в битву.

– Осторожнее, ярл! – выпрыгивая из реки на камни, предупредил Никифор. – Тут можно поскользнуться.

Сказал – и сам полетел обратно в реку, подняв туку брызг. Следом за ним из кустов прыгнули двое… Их удачно встретили копьями. Отвернувшись, Хельги-ярл отбил мечом острие рогатины, нацеленной ему в грудь. Хоть и хороша кольчуга, да все ж не стоит проверять ее надежность таким вот образом. Лучше отбить. Две стрелы, одна за другой, пропели возле самого уха. Кто-то стрелял из кустов, сзади. Ярл оглянулся – ага, вращая подобранным в пыли мечом, туда уже несся через реку Ярил Зевота. Молодец. А это кто впереди? Полуголый, огромный, весь в пыли. Кусает свой шит! Берсерк! Этого нужно взять на себя – уж слишком опасен.

Вложив в ножны меч – что он против секиры берсерка? – Хельги схватил лежащее в пыли копье, парировал удар, отбив древко секиры. Тут же сам нанес ответный, тупым концом копья выбив сопернику глаз! Берсерк бешено завизжал, видно, не ожидал такого, да и чего ждать от берсерков? Тупые озлобленные существа, в бою впадающие в неистовство, непредсказуемые и опасные даже для своих. Прут напролом. Даже неинтересно с ними. Ярл снова отбил удар, а от следующего уклонился, опасаясь за целостность копья, слишком уж ретиво орудовал окривевший берсерк секирой, словно деревья валил. Экий лесоруб, право! А ну-ка, так! Ярл резко отпрыгнул в сторону, заставив рычащего берсерка озираться по сторонам, моргая недоуменно уцелевшим глазом. Что, потерял добычу? А вот тебе! Резким ударом Хельги вонзил острие копья прямо в красную от напряжения шею берсерка. Завыв, тот повалился на землю. Ярла он больше не интересовал, куда интереснее были те двое, что бежали на него с мечами. Куда ж вы сразу оба, дурни? Ведь у левого совсем не будет места для замаха. Отметив про себя это, Хельги сосредоточил внимание на правом – кряжистом, волосатом, с яростно сверкающими глазами. Что, еще один берсерк? А не слишком ли их много в этом диком краю? Это наводит на вполне определенные мысли.

Х-хэк! Меч просвистел над головой вовремя присевшего ярла. А он неплохой воин, даже если и берсерк. Но левый-то, левый, так и пыжится, рычит что-то. Ну, размахнись же, давай! Хельги нарочно подставил грудь. И воин, стоявший слева, замахнулся… зацепив клинком толстую шею своего приятеля-берсерка. Так тому и надо, нидингу! Что, хрипишь? А вот тебе еще! Ярл сделал неожиданно длинный выпад, целя мечом в горло берсерка. Судя по воплю и фонтану хлынувшей крови, удар вполне достиг цели. Напарник убитого заволновался. Жидковат парень. Интересно, хоть кого-нибудь уже захватили в плен? А почему б не этого? Светлоголового, тонкошеего, с оттопыренными ушами. Ловким ударом Хельги выбил у него из рук меч… Впрочем, кажется, тот и сам его с удовольствием выпустил. Пал на колени, прося пощады.