Текст книги "Созерцание Ристики"

* * *

В это же самое время в паре километров к северу от неприкасаемой помехи, на светофоре, стояла красная Тойота. За рулем сидела молодая женщина в деловом костюме цвета мокрого песка. Она смотрела своими карими глазами в зеркало заднего вида, оценивая, насколько хорошо накрашены у нее ресницы. Загорелся зеленый, и Марина плавно надавила на педаль газа.

Через десять минут, одолев несколько поворотов и километров, Марина подъезжала к тому самому перекрестку. Еще издали картина казалась странной. Ей даже подумалось: не сон ли это?

На тротуарах толпились люди. Несколько человек стояло на проезжей части. И все как один смотрели на её неспешно приближающуюся машину! Приглядевшись, она удивилась уже по-настоящему. Нет, люди смотрели не на машину, как это обычно и бывает. Они старались рассмотреть её лицо!

– Господи, – погружаясь в растерянность, прошептала Марина.

Верхняя часть лобового стекла была чуть тонирована, поэтому некоторые из собравшихся людей склонили головы набок или даже слегка наклонились, чтобы разглядеть водителя. Марина уже ехала совсем медленно и могла наблюдать получившийся жутковатый эффект: все они смотрели исподлобья.

При взгляде из машины ситуация казалась невозможной. Такого внимания к собственной персоне она не чувствовала никогда. На секунду ей вспомнилась мечта из детства: эстрадная звезда Марина приезжает на свой концерт и приковывает восторженные взгляды целой толпы поклонников.

Однако отличие от мечты состояло в отсутствии оваций в честь прибывшей звезды. На улице царило безмолвие. Она знала, так как в салоне тоже стояла тишина. Марина относительно недавно получила водительские права, поэтому музыка при вождении её отвлекала.

– Что ж такое, – вновь прошептала Марина.

Вторая и главная особенность столь дивной встречи состояла в самом выражении лиц.

– Застыли словно…

Марина с трудом пыталась вспомнить схожую ситуацию.

– Боже! – ей вдруг стало совсем не по себе. – Застыли, словно увидели привидение.

Она не прибавляла скорость, потому как несколько человек по обеим сторонам стояли прямо на проезжей части и расступались лишь, когда расстояние между ними и автомобилем угрожающе сокращалось. Никаких заграждающих лент или других признаков, что ей следовало бы остановиться, не наблюдалось. В итоге она убрала ногу с педали и красная Тойота просто покатилась с пешеходной скоростью.

Наконец, впереди возникли фигуры, отличающиеся от других: они были в милицейской форме, стояли по центру перекрестка и, похоже, не собирались уходить с пути как другие. Позади них асфальт оказался усыпанным каким-то мусором, виднелись автомобильные обломки. Только теперь Марина обратила внимание, что повсюду валяется битое стекло.

Ей пришлось остановиться, что было не сложно – она лишь в смятение коснулась педали тормоза.

Происходящее по-прежнему казалось нереальным, а чувства всё еще были сбиты с толку. Тревога, проявляемая интуицией, теперь прочно завладела её подсознанием. В горле пересохло, и она судорожно сглотнула.

Тревога, напоминающая состояние перед кабинетом стоматолога. Она появляется, когда хочется успокоить себя, от чего становится еще тревожнее. Когда уже хочется уйти, да недетский возраст и оплаченный прием не позволяют сделать этого. И мы добровольно заходим в кабинет, словно в горящую печь, обреченно закрывая за собой дверцу. Хлоп!

Та же необходимость, с которой Марина понимала, что ей придется остановиться, подсказывала ей, что теперь придется выйти из машины.

Необходимость соответствовать поступкам взрослого современного человека.

Когда ощущаешь тревогу, трудно понять: по пустяку она или нет? Даже если ваше предчувствие развито, опасность события трудно оценить. Ведь современное воспитание не оставляет шанса отвлечься на не объясненные разумом чувства. Оно душит эти уникальные особенности нашей психики.

– Не беспокойся попусту, – говорит нам воспитание.

– Всё будет хорошо, – гипнотизируя, бездумно шепчет оно нам.

Пока же мы ждем развязки, предчувствие усиливается: портит нам нервы, но не приносит никакой пользы.

Наконец чувства Марины стали определенными – в ней заговорило негодование. Подобное она испытывала в школьные годы, когда вместо ожидаемой пятерки вдруг получала четверку.

В конце концов, она ничего не нарушила! Это замешательство отдаляет её встречу с сестренками. Они и так снова будут подшучивать: над её неумением быстро водить машину.

В итоге, она открыла дверцу уверенной в себе. Поставила на асфальт сначала одну туфельку с чёрным, широким, блестящим каблучком. Затем наклонилась к соседнему креслу, чтобы проверить мобильный телефон. Сообщений и пропущенных звонков не было.

Она вышла и закрыла за собой дверцу. Хлоп!

В салоне остался букет запахов, какие витают в помещениях, обжитых женщинами.

Внутри покинутого пространства воцарилась полнейшая тишина. Потоки воздуха прекратили движение. Стало жарче.

Всё действо перенеслось наружу.

* * *

Скорая еще только уезжала в одну сторону, а в конце противоположной стороны улицы Ударников уже появилась красная машина. Все люди на перекрестке, которых собрало случившееся событие, кричали наперебой, не давая Алексею и подъехавшим инспекторам дорожных служб выполнять свои обязанности.

Несмотря на обильное внимание к месту происшествия, для того, чтобы обнажилась суть события, не хватало заключительного, третьего аккорда.

Когда приближающийся автомобиль стал различимым, несколько возгласов самых внимательных зевак возвестили об этом, чем привели в молчаливое оцепенение всю, ожидающую развязки, аудиторию перекрестка.

Автомобиль стремительно приближался, не давая людям времени на размышления.

– Мамочки, её ведь уже увезли, – осипшим голосом вновь простонала мороженщица, всматриваясь в боковые стекла проезжающей мимо Тойоты.

– Проклятье! Чтобы мне пусто было, – опешил поло, опуская руку с незажженной сигаретой.

Алексей, не отрывая взгляда от подъезжающей проклятой легковушки, молча, схватил за плечо лейтенанта Васильева и на негнущихся ногах сделал десяток шагов прямо в центр перекрестка.

Машина Марины мерно наехала на скрипучее стекло и остановилась.

– Лёха, ты веришь в то, что видишь? Это, черт возьми, вообще как? – сказал тот, что был ниже в чине.

Алексей даже не заметил обращения не по уставу на людях, равно как и не корректно построенной фразы. В ответ он только покачал головой. Лицо женщины в песочном костюме, только что вышедшей из машины, было уже знакомо обоим.

Сергей вместе со всеми неотрывно наблюдал чудесное явление. Смотрел вместе со всеми, а видел нечто свое. Ведь собравшиеся люди видели разные события: нарушение дорожных правил, красочные аварии, трагедию, мистику, нарушение их спокойствия, опасность, забаву. Сколько людей – столько и событий, разыгрывающихся на перекрестке.

Вдруг Сергей увидел, что машина-то остановилась перед посторонним предметом металлического цвета. Сначала ему показалось, что это обломок машины от предыдущих аварий. Он сделал несколько шагов по тротуару, чтобы подойти поближе. Присмотревшись, он не поверил своим глазам.

Сергей подошел вплотную и присел рядом с предметом.

Прямо из дорожного полотна выходил на поверхность обломок металлической трубы по размеру поперечного сечения с ладонь и чуть большей высоты. Она оказалась заполненной доверху песком и мелкими камушками – обычным дорожным мусором. Собственно и предмет был обычным, да только местоположение возводило его в совсем иной ранг.

– Сколько же лет ты создавала опасность? – проговорил Сергей беззвучным голосом.

Пока внимание всех остальных людей было приковано к водителю загадочной красной машины, Сергей, понимая, что вновь увидел явление недоступное вниманию других, уже не замечал ничего иного.

Вдруг ему в голову пришла мысль посмотреть на созданный только что рисунок. Не вставая, он достал блокнот. На рисунке присутствовали многие детали перекрестка, даже точки, обозначающие битое стекло, но помеха не была нарисована. Он достал карандаш и подписал свой рисунок – «Зловещий перекресток». Карандаш за день сточился, и линия букв получилась толстой, а сами буквы из-за этого округлыми и на редкость разборчивыми.

В это время внимание окружающих было поглощено светловолосой персоной в песочном костюме – Мариной. Действия же Сергея пока остались никем не замеченными.

– Это призрак! – выкрикнул кто-то.

Тут же по толпе пронесся шепот, посредством которого люди еще не знающие обстоятельств происходящего, сразу окунулись в них сполна. Полотно из досужих домыслов оказалось сплетено всего за несколько секунд.

– Это же призрак! Призрак девушки, которая разбилась здесь, – вполголоса тараторили одни очевидцы.

– Боже свят! Её дух сегодня уже второй раз появляется, – вторили им другие.

Шум на пересечении улиц Ударников и Советской достиг своей предельной точки для этого дня.

Марина оказалась шокирована ситуацией и не могла выговорить ни слова. Она прошла вперед несколько шагов и остановилась, сильно сжав кулаки, насколько это позволил маникюр.

Светло-карие глаза Марины были широко открыты. Тут она заметила разбитую Тойоту, краснеющую за спинами людей. Она вдруг поняла, что машина ей знакома, тем более, что сочетание марки и цвета было редким. За какое-то мгновение она представила, что могло произойти с близкими для нее людьми, и сразу побежала по направлению к искореженной машине, стоящей на газоне.

– Да, о чем вы говорите! Это же сестры! – что есть мочи закричала она, остановившись в паре шагов перед бывшим автомобилем.

Крик – совершенной для всех – незнакомки моментально погасил все разговоры вокруг и вернул её из призраков в разряд обычных людей.

Народ сразу начал выходить из ступора. Кто-то из женщин подошел к Марине, взял за плечо и попытался успокоить. Многие другие люди, стесняясь смотреть на чужие слезы, стали расходиться по своим делам.

– Сестренки, – закрыв лицо ладонями, навзрыд плакала Марина.

– Они же близнецы! Как мне это сразу не пришло в голову! – почти вслух подумал Алексей.

Тем временем голова у Сергея наконец-то начала соображать. Он попытался понять, почему помеха оказалась не видна сразу.

– Она находится в тени. Её цвет синеватый, свинцовый, а это близко к цвету асфальта, – анализировал он.

Правда у Сергея не было ответа на главный вопрос – почему этот объект никем не замечен и всё еще здесь?

* * *

Два человека, не осознавая того, были близки к тому, чтобы их мировоззрения обогатились. Подчас самые удивительные взаимодействия выглядят весьма прозаично.

Алексей, наконец, перестал видеть только водителя злосчастной машины и осмотрелся по сторонам. Тут он заметил странную фигуру. Вокруг было беспокойно: несколько человек снимало на мобильные телефоны, кто-то громко говорил, другие бегали с места на место. Этого же человека взгляд опытного оперативника всё равно сразу выделил. Парень присел прямо перед подъехавшей машиной с чем-то белым в руках и смотрел вниз перед собой.

Первым вступил в контакт, конечно, Алексей. Он тихо подошел со спины сидевшего перед красной машиной человека и увидел открытый блокнот с каким-то рисунком. С минуту он пристально наблюдал, скорее с профессиональным вниманием, чем с искренней заинтересованностью.

Подошел черед и Сергея заметить милиционера. Он встал, и хотел было вернуться на тротуар, но не успел.

– Ты, – по-военному отрезал Алексей Степанович, показывая, видимо для внушительности, сразу указательным и средним пальцем в грудь Сергею, – За мной!

И не слушая отговорок, развернулся и направился к дежурной машине. Сергею ничего не оставалось, как последовать за милиционером. Последний на ходу попросил сотрудника патрульной службы воспользоваться их машиной, на что получил приветливый кивок.

Капитан расположился на переднем пассажирском сидение, Сергею же было отведено место позади.

Не мешкая, Алексей Степанович разложил пустой бланк на верхней поверхности бардачка. Сразу последовал ряд вопросов, типичный при составлении протокола. Сергей отвечал сбивчиво на простейшие вопросы. Вдруг Алексей прервал сам себя, о чем-то вспомнив.

– Дай-ка сюда блокнот.

Сергей, торопясь, с трудом вытащил цепляющийся за карман блокнот и протянул перед собой.

– Зловещий перекресток, – без выражения прочитал начальник, открыв последние заполненные страницы.

– Я просто присел на скамейку зарисовать улицу. Когда же подъехала красная машина, я увидел, – тут он остановился, в волнении подбирая слова, – Неприкасаемую помеху.

– Какую еще помеху?

– Трубу.

Алексей Степанович пристально посмотрел с зеркала заднего вида. Сергей больше ничего не пытался произнести и капитан решил, что лучше ближе к допросу сформулирует и подготовит вопросы. Пока что он не мог взять в толк, о какой трубе говорит парнишка.

– Это, – Алексей поднял руку с блокнотом и констатировал, – Останется у нас.

Сергей горестно посмотрел на дорогую для него вещь, попавшую в чужие руки.

– Так, – скупо вымолвил Алексей Степанович, водя шариковой ручкой над почти заполненным протоколом, – Место рождения?

– Я точно не помню, – голос Сергея дрожал, – То ли в городе мама родила, то ли в районный роддом её отвезли…

– Дурака из себя строишь? – грозно процедил капитан.

Сергей, отвечая на анкетные вопросы, до того смотрел куда-то на плечо капитана, и только сейчас заметил, как острый взгляд пронзает его через зеркало заднего вида.

– Я, – начал заикаться Сергей, опустив глаза перед грозным, висящим над лобовым стеклом взглядом, – Я не помню.

– Ты точно в институте учишься? У тебя с головой-то всё в порядке? – задал риторический вопрос Алексей Степанович и сразу добавил более официальным тоном, – Так, всё ясно. Распишись здесь. Пока свободен. Повестку на допрос получишь на днях.

От машины Сергей уходил как на ватных ногах. Он знал, что не совершил ничего предосудительного или противозаконного. Однако он насторожено относился к людям в форме. Отец Сергея в свою бытность дослужился в Советской армии до должности прапорщика. Впоследствии он вернулся к гражданской жизни, однако оставшиеся со времен службы привычки и манеры строго и отрывисто держаться с людьми он перенес и на отношение к детям. Сдержанность и не проявление чувств отца не добавили Сергею доверительного отношения к людям в погонах.

Следом из автомобиля вышел и Алексей Степанович. Окинув взглядом перекресток, он с удовлетворением отметил, что порядок начал возвращаться на вверенной ему территории. Регулировщик восстанавливал движение. Люди ушли с проезжей части. Эвакуатор подбирался к стоящей у дерева разбитой автомашине. Подошел лейтенант.

– Товарищ капитан, гражданку я уже опросил, – деловито начал Васильев, но сразу вернулся к привычному для него тону, – Может теперь в столовку? Пока время свободное. А-то еще рапорт писать. Гайцы55
  Имеются в виду сотрудники ГИБДД.


[Закрыть] тут сами закончат.

– Успеется. Пойдем со мной.

Алексей с лейтенантом подошли к неприкасаемой помехе.

– Видишь? Похоже, из-за нее всё и случилось.

Васильев посмотрел на часть трубы, торчащей из асфальта.

– Н-да. Похоже, при последнем ремонте дорожники напортачили, – без раздумья выпалил он.

– При каком «последнем»? – недовольно возразил Алексей Степанович. Борясь с осенней усталостью, он, тем не менее, заставлял себя разобраться в расследуемых происшествиях, – Посмотри – асфальт старый, даже заплаток нет. Первый и был последним.

– Черт знает что, – поморщился лейтенант, – Пойдем лучше в столовку.

В этот момент за их спинами запиликал сигнал. Отъезжал эвакуатор, неся на себе искореженный красный автомобиль.

* * *

Поздним вечером Сергей наконец-то добрался до дома.

– О, вот и мой сынок! Где так задержался-то? – встретила его в прихожей мама.

– Долго рассказывать. Потом, – усмехнулся Сергей и начал устало разуваться.

Связно рассказать о произошедших событиях не представлялось возможным, пока во всяком случае.

– Сережа, ты сахар-то купил? – раздался мамин голос уже с кухни, – А то отец уже изворчался.

– Тьфу ты! Совсем из головы вылетело, – раздосадовано выругался Сергей и добавил почти мученическим голосом, – Сбегать в «круглосуточный»?

– Не надо, уже поздно сегодня. Иди лучше ужинай, поди, голодный, как собака.

Правду говорят, что мамы, как ни кто другой, умеют угадывать истинные желания своих детей.

Глава 3. Три гибели

Не та вода хороша, что «правильная»,

а та, что утоляет жажду.

А. Н. Миль

В назначенный день Сергей вылез из автобуса, сверился в последний раз с текстом на повестке, оглянулся по сторонам и спешно зашагал в сторону нужного адреса. Приехал он чуть раньше положенного времени, не в пример своим привычкам. Хоть беспокоиться, как он успокаивал себя, было не о чем, спал он откровенно сказать плохо и даже его привычных снов-ведений за всю ночь так и не последовало. С момента странного происшествия на перекрестке прошло шесть дней, и всё это время он чувствовал беспокойство. Так что, в какой-то степени, сегодня он с радостью отправился в милицию.

Уже минут через десять он подошел к пешеходному переходу на нужной улице.

– Есть время? – спросил он у стоявшего близ него приземистого мужчины.

– Нет, ничего у меня нет, – нервно пробормотал тот и тут же, развернувшись, поспешил удалиться.

– Ерунда какая-то, – удивленно отметил про себя Сергей.

Но особо раздумывать было некогда – загорелся зеленый. Он перешел со всеми улицу и – уже один – направился к отдельно стоящему невдалеке серому зданьицу, предположительно, цели сегодняшней невесёлой поездки.

Табличка у самого входа подсказывала, что он не ошибся. Мандраж усиливался с каждой ступенькой крыльца. Наконец на входе, возле помещения охраны, он окончательно замешкался и едва смог объяснить, зачем и к кому он собственно пожаловал. Мельком взглянув на измятую повестку, сидевший за дежурным стеклом мужчина набрал местный номер и коротко с кем-то переговорил, попутно закатив глаза к потолку с, казалось, уставшим и не добрым выражением лица.

– А, это по твоему дельцу о трех смертях, – лицо говорящего охранника чуть повеселело, – Ха-ха, ясно.

Сергей остался шокированным услышанным.

– Слов нет! Вот это цинизм, – подумал он.

– Сядь туда, – отрезал охранник, кладя трубку и отнюдь не удосужившись показать куда именно.

– Туда? – уточнил Сергей, неловко указывая на ряд, соединенных между собой, откидных жестких стульев еще советского образца, стоявших поодаль в коридоре справа.

– Ну, что непонятного, а? – кажется, мужчина уже начинал терять терпение.

Сергей благоразумно предпочел дальше разговор не развивать, прошел через ограждение и присел на ближний стул.

Сидя без дела и не имея возможности занять мозг чем-то путным, ему оставалось лишь развлекаться древней мужской забавой – разглядывать удаляющиеся женские фигуры. Кстати столь же древней является и другая хитрость – пропускать женщину вперед, чтобы лучше её рассмотреть. Однако женщины по коридору проходили редко. Мысли Сергея стали принимать печальный оборот.

– Охранник упомянул про три гибели, значит кто-то всё же погиб на зловещем перекрестке. Кто? Три машины – три водителя. При этом последней девушке повезло, насколько я помню, она не пострадала. Хотя если вспомнить, как она плакала и кричала что-то про сестер – не скажешь, что повезло. Неужели они, – он даже в уме не захотел заканчивать фразу, – Как так? Им ведь еще жить, да жить. Бестактность же милиции поражает! Лучше бы помехой занялись, чтобы избежать новых жертв.

Сергей, глубоко задумавшись, опустил глаза и поджал губы.

В коридорах милицейского участка – по крайней мере, в этом, правом – висел запах напряженности, вязким своим сплетением обязанный, пожалуй, кипучей активности людей, заполняющих его объемы круглыми сутками, год за годом. Представить только: агрессивная энергия, должно быть, полностью не выветривалась из тёмных кулуаров здания не на день. Подтверждением тому для Сергея являлись мурашки: вокруг ничего не происходило, но они упорно продолжали бегать по спине.

Наряду с интуицией они существуют как еще одна возможность предопределения происшествий, звоночек, дающий преимущество в удачном исходе даже не начавшегося события. Отличия в направленности: интуитивные волны нацелены на будущее, а физическая дрожь – в прошлое. Вот только многими ли возможностями, данными от природы, мы пользуемся?

– Эй, чувствуешь? Здесь происходило нечто не приятное, – рапортуют мураши, – Сконцентрируйся!

Но кто будет в нашем цивилизованном двадцать первом веке прислушиваться к реакциям кожи? Уж не принимать ли нам решения по старинке, отбросив своды законов, культурные традиции и научные подходы?

Меж тем мурашки не желали подчиниться сознанию Сергея. Они, верно, реагировали на нечто иное, нежели полупустой, безмолвный коридор. Почему не на энергетику, впитавшуюся в стены: злость и ненависть задержанных преступников, нервозность в суровых юридических поступках, агрессию круглогодично пререкающихся людей. Ведь морозильная камера для хранения мяса не теряет запах замерзшей крови, даже если мяса там временно нет.

Сергей поморщился.

– Так, надо определенно прекращать нагонять на себя негатив.

Меж тем помощь от принимающейся хандры была уже близка. О чем возвестили, судя по звуку приближающиеся, такты каблучков.

– Так-так, что у нас в этот раз, – вновь повел внутренний диалог Сергей, – Спереди совсем даже ничего…

Но Сергей не успел до конца оценить фигуру незнакомки, появившейся из глубин полутемного коридора, так как она неожиданно остановилась рядом. Он поднял глаза.

– Что-то знакомое, – обратил внимание теперь уже на лицо Сергей, – Неужели это женщина с того самого авто! Или нет?

Марина, наконец, смогла свернуть бумаги по размеру её сумочки и, выдохнув, присела на средний стул. Сергей искоса посмотрел на свою соседку. Она казалась напряженной и усталой, при этом её светлые волосы были аккуратно собраны. Весь её вид говорил о желании выглядеть хорошо даже в такое тяжелое для нее время. Сергей сразу ощутил влечение к этой ухоженной незнакомой женщине.

– Ага! Еще один фигурант объявился, – неожиданно над самым ухом Сергея произнес уже знакомый голос, – Что-то рановато.

В умении подкрадываться, капитану нельзя было отказать.

Сергей так увлекся романтическими мыслями, что даже не заметил приближения отнюдь не легкой поступи Алексея Степановича.

– Марина Витальевна, – продолжил Алексей уже с официальной интонацией, – Вот вам еще копии выписок. Всё, не смею вас больше задерживать.

Марина кивнула и вновь начала борьбу между очередной порцией документов и размерностью своей сумочки.

– Через пять минут в семнадцатый кабинет, – сухо отчеканил Алексей, смотря сверху вниз на Сергея, и удалился.

В коридоре их теперь осталось двое.

– Да точно она – тот самый водитель-призрак с перекрестка, – наконец сообразил он.

В груди у Сергея застучало. Минуты эмоциональных переживаний часто подвигают даже робких людей делать шаг вперед.

– Пять минут до неизвестности, – продолжил Сергей драматические размышления, – Пять минут на то, чтобы завязать разговор с незнакомкой или его не завязывать. Еще утверждают, что время течет равномерно. Как много вчера его было! На что оно ушло? Даже не вспомнить. Теперь же только пять минут. И с каждой секундой чувствую, как они уменьшаются!

– Вас, – начал он, запинаясь, – Вас ведь Марина зовут?

– Да, – отозвалась Марина.

– Знаете, я видел вас в четверг на том перекрестке, – на одном дыхании произнес Сергей.

Соседка Сергея никак не отреагировала.

– Хотел принести соболезнования по поводу случившегося и, в особенности, по поводу ваших родственниц, – со скорбным лицом пояснил он.

– Моих родственниц? – с непониманием в голосе отозвалась Марина.

Такое же непонимание тотчас же отразилось на лице Сергея – его удивлению, кажется, не было предела.

– Девушки, которые вели, попавшие в аварии, машины. Я сам слышал, как вы тогда назвали их сестренками, – скорее сам для себя, чем для Марины, попытался растолковать он.

– Правильно. Они и есть – сестренки. Я же только их подруга.

– Ах, вот оно что!

Произошедшие события в глазах Сергея постепенно начали лишаться необъяснимых свойств и стали принимать будничную окраску.

– Кстати им лучше, завтра выписывают, – изобразив подобие улыбки, сказала она.

– Так они живы? – вновь опешил Сергей, – Невероятно!

– Да, мои подруги, слава Богу, живы. Более того – теперь они уже здоровы.

– Прекрасная новость! – взволновано выпалил Сергей, – Простите меня за ту чушь, которую я вам наговорил. Я рад, что всё обошлось! Меня с толку сбил охранник, сказавший о трех гибелях в этом деле. Кто же тогда погиб?

Поняв, что собеседник и правда переживает, Марина вновь улыбнулась.

– Марго трех хомячков держала, – после короткой паузы, пояснила она, – Они были в клетке, в её машине. Задавило их. Вот.

У Сергея отлегло от сердца. Он никому не желал смерти, но гибель грызунов выглядела гораздо менее печальной альтернативой человеческим смертям.

– Марго?

– Маргарита, по паспорту.

– Теперь понятно, – с видимым облегчением выдохнул он. – Я так рад, что всё хорошо закончилось.

– Уж как я рада. Правда, руки до сих пор трясутся, – она вытянула вперед и правда чуть подрагивающую руку.

– Это пройдет.

Настала неловкая минута молчания, усиленная неприятной обстановкой коридора. Недавние печальные события выступали чересчур мрачным посредником между двумя совершенно незнакомыми до того людьми.

Сергей, через минуту закончив раздумья, провел тыльной стороной пальцев по своей побритой щеке.

– Можно я пошучу? Возможно, что не удачно, – нарушил молчание он.

Марина посмотрела на него вопросительно.

– Раз хомяк, два хомяк. Я сверху прыг – еще хомяк!

Они синхронно улыбнулись.

– Вы забавный. Вас-то за что забрали? – как показалось Сергею, участливо и с интересом спросила она.

– За любознательность. На перекрестке нужно было видеть то, что и все остальные, а увидел чуть больше, – Сергей ухмыльнулся, но сразу вновь стал серьезным, – Зато кто-то поверил, что перед ними предстал водитель-призрак. Другие зеваки поразились таинственной идентичности вас троих. Теперь выясняется, что и то, и другое – это заблуждения. Странность же в том, что с пристрастием опрашивают именно меня, потому что обратил внимание на трубу посередине дороги, которая и правда там есть. Безумие, правда?

В светло-карих глазах Марины зажглась искорка любопытства. Она решила продолжить разговор.

– Не говорите, прямо наваждение какое-то получилось, – то ли виновато, то ли рассержено начала свой рассказ Марина, – Понимаете, Марго и Милка – близняшки. Я с детства с ними дружу. Это наша старая игра: чтобы стать похожей на них, я делаю такую же прическу, а одежда и макияж довершают перевоплощение. Ах, да! Еще каблуки нужной высоты. И мы выглядим тройняшками! Правда, чтобы ввести в заблуждение мужчин, принимающих нас троих за сестер, многого не нужно, даже каблуки не нужны. Мужчины вообще мало что замечают по жизни. Вы не согласны?

– Некоторые мужчины всё же наблюдательны, – защищая всех мужчин и себя лично, запротестовал Сергей, едва сдержавшись от рассказа о собственном видении мира, – Взять тот же перекресток! Обычный день, обычное место. Вы трое проезжали его раздельно, а народ всё же заметил, как похожи вы и ваши машины. Мужчин среди заметивших было никак не меньше, чем женщин.

Предвкушая эффект от следующей своей фразы Марина расправила плечи, выдержала секундную паузу, внимательно посмотрела на собеседника и лишь затем парировала.

– У меня с девочками разные машины, – победным голосом сообщила Марина.

Бровь Сергея невольно приподнялась. День вновь оказывался полным открытий.

– У сестренок и впрямь одинаковые – подарок их отца и дяди. Моя машинка – тоже Тойота, но модель и оттенок цвета другие! Как я уже сказала – кто хочет видеть в нас троих схожесть – видит именно её.

– Значит никакой мистики? – раздосадовано сказал Сергей.

– Только реальность, – повела плечом Марина.

– Реальная мистика, – резюмировал Сергей.

Лаконичность неожиданно возникшей фразы сразу понравилась Сергею. Когда он её произнес, то сразу ощутил её объем, смысловую глубину. Увлекшись новой мыслью, он даже позабыл о рядом сидящей женщине.

Марина переложила дамскую сумку с соседнего стула на колени.

– Неуютно здесь, правда? На воздух хочу, – произнесла она, но осталась сидеть.

У Сергея вновь застучало сердце. Интерес к загадкам реальности снова уступил молодежному влечению. Сейчас стоило бы предложить собеседнице чуть позже продолжить разговор в более спокойной обстановке. Однако Сергей продолжал смущенно молчать: то ли желание познакомиться поближе было не достаточно сильным, то ли времени на подбор правильных слов не оставалось.

– Она ведь сейчас уйдет, – мелькнуло в его голове. – Возможно ли попросить у такой взрослой, шикарной девушки её адрес или телефон? Не возможно!

Нужно отметить, что Сергей неосознанно выбирал в объекты обожания женщин, которые с большой долей вероятности ему бы отказали в близких отношениях. Такая особенность его выбора проявлялась столь планомерно, что оставляла ощущение скрытого мотива. Таковой действительно существовал. Вероятный отказ становился в его фантазии отказом случившимся, а раз так, то и тратить время на знакомство и ухаживания было незачем.

– Кое-кому нужно особое приглашение? – послышался зычный голос из глубины коридора.

Прошло уже явно больше пяти положенных минут, и педантичность Алексея Степановича дала о себе знать.

Момент был явно упущен для обоих. Нельзя сказать, что Марина столь же сильно оказалась очарованной Сергеем, но его речи о событиях на перекрестке в сочетании с детской манерой изъясняться зародили в ней интерес. Теперь же интерес этот оказывался не удовлетворенным.

– Извините, мне нужно идти, – печально произнес Сергей и поднялся. – До свидания.

Марина ничего не ответила, но вид у нее был такой, словно предложенную конфетку лишь показали, а затем снова спрятали в карман.

В конце коридора, на месте предполагаемого кабинета номер семнадцать, Сергей нашел приоткрытую на треть дверь. Для того чтобы убедиться, что кабинет тот самый, ему пришлось пройти мимо и взглянуть на дверную табличку.

– Куда он пошел? Черт знает что! – послышалась из кабинета ругань, – Сергей Вячеславович, вы соизволите или нет явиться на допрос?!

Уже сидя внутри, на ужасно не удобном стуле, Сергей оценил окружающую обстановку комнаты. Суровость помещения обнаруживалась из наличия лишь казенных вещей и их малого количества. При обустройстве кабинета, очевидно, руководствовались необходимым и достаточным принципом: здесь как в полупустой темнице присутствовали лишь орудия для вполне определенных целей. Личной вещью на столе капитана можно было назвать только кружку. Крутить головой и осматривать другие столы Сергей не осмелился.