Текст книги "Четверть века в Америке. Записки корреспондента ТАСС"

Если уж об этом говорить, я бы прежде всего напомнил, что программа АА могла помочь самому Борису Ельцину, как и тому же Фреду Трампу. Но, как бы то ни было, и Зыков, и многие другие специалисты считают, что нарушение анонимности известными и влиятельными людьми может вопреки традициям идти программе АА не во вред, а на пользу.

Ну, и я буду на это уповать, хоть я ни с кем и не равняюсь. Ведь те десятилетия трезвости, которые программа подарила мне лично, у меня в любом случае уже не отнять.

Фото к Главе 5:

5.1. Большая книга АА. Первое издание. Выставка Spirited Republic в Национальном архиве США, Вашингтон, 2015

5.2. Тостующий и тостуемый: Л. И. Брежнев и Дж. Форд. Там же

5.3. О. Джозеф Мартин, «Разговор с мелком в руке»

5.4. Бизнесмен и трезвый алкоголик Лу Бэнтл, сооснователь «Дома надежды на горе» под Санкт-Петербургом, США

Глава 6. Джордж W. Буш, 2001–2009. От Любляны до Цхинвала

The Decider Who Was Misunderestimated

Джордж Уокер Буш, или просто Джордж Дабл-ю, как его называют в отличие от покойного отца, тоже Джорджа Буша и тоже экс-президента США, был самым приятным и любезным хозяином Белого дома на моей памяти.

Американцы выбирают себе лидеров сердцем, а не рассудком. Во всяком случае, в этом уверены их политологи, утверждающие, что больше шансов на выборах в США имеет не вождь или пророк, вещающий с высокой трибуны, а простой человек, «с которым приятно выпить пивка». Такой, чтобы не сильно намозолил глаза даже за 8 лет, если постоянно пускать его к себе в гостиную (разумеется, на телеэкранах). Неназойливый.

Вот Буш-сын, по общему мнению, и был таким. И выгодно отличался этим даже от своего родителя – патриция по облику и манерам, в присутствии которого окружающим невольно хотелось выпрямить спину, поправить костюм и прическу. Я и сам это видел и читал подобные сравнения между 43-м и 41-м президентами США в американской прессе.

Хотя по части манер младший, пожалуй, и не уступал старшему. Еще в предвыборной гонке, на фоне клинтоновского «Моникагейта», одним из его лозунгов было «восстановление достоинства президентства» как такового. То есть ему было обидно за державу, честь которой Клинтон, на его взгляд, замарал.

Буш сразу завел в Белом доме строгий дресс-код, который, например, запрещал кому бы то ни было являться в Овальный кабинет президента без пиджака и галстука. Ему были свойственны и обычная человеческая учтивость, и редчайшая для высшего начальства форма вежливости – пунктуальность.

Как принимают гостей в Белом доме

Не забыть первый при Бушах Рождественский прием для прессы в Белом доме. Мы с женой впервые были приглашены туда по такому поводу, замешкались на входе из-за пристрастной проверки документов и в итоге оказались последними в очереди на фотографирование.

Надо сказать, что для гостей едва ли не главный смысл таких приемов заключается в возможности получить на память совместное фото с президентом и первой леди США. Для этого каждому при входе вручается цветная бирка, обозначающая, когда можно будет занимать место в очереди. В остальное время приглашенные свободно разгуливают по открытой части резиденции (то есть по ее первому этажу), общаются друг с другом и сотрудниками аппарата Белого дома, угощаются яствами, приготовленными на президентской кухне, рассматривают украшения, включая расставленные повсюду елочки, фотографируют себя и других.

Для хозяев же, принимающих гостей в отгороженном ширмами зале на цокольном этаже, процедура официальной фотосъемки – форменная пытка. Каждый прием длится часа три-четыре, а в день их бывает и по два, и чуть ли не по три (только для прессы при нас устраивались два – отдельно для снимающей и для пишущей, а кроме того ведь есть еще и дипломаты, военные, дети, собственная администрация и невесть кто еще).

Конечно, для отдыха президентской четы делаются перерывы, но круговерть гостей все же адская. Мне, например, приходит на ум в качестве отдаленной аналогии разве что булгаковский «бал у сатаны».

В общем, когда мы, замыкая очередь, наконец добрались до хозяев, на Лоре Буш буквально лица не было. Точнее сказать, оно было бело как мел. Но вот у самого президента даже в этот момент искорки в глазах не погасли. Он нашел в себе силы сказать нам что-то приветливое и улыбнуться своей фирменной улыбкой – одновременно простецкой и хитроватой.

«Он у нас сирота»

Позже я к этой его манере привык, потому что президент, следуя заведенному им самим строгому распорядку, регулярно общался с прессой – и американской, и иностранной. Форматы бывали разные: от общих пресс-конференций до встреч в узком составе, посвященных конкретным событиям или темам. Например, такие групповые беседы проводились перед саммитами лидеров «Большой восьмерки» мировых держав.

А перед своей первой поездкой в Россию в 2002 году Джордж и Лора Буш дали развернутое интервью ТАСС и российскому телевидению для авторской программы Михаила Гусмана «Формула власти». Я готовил ту встречу и помню, как мы прощупывали возможность разговора еще и с отцом действующего президента, но одна из его помощниц нам по этому поводу в шутку сказала: «Он у нас сирота!»

С самого детства Джордж Буш-младший шел по стопам отца – учился в том же университете, пилотировал боевые самолеты, занимался бизнесом, – но никак не мог достичь уровня отцовских успехов и проигрывал заочные сравнения. Его даже считали слегка недотепистым: этаким «троечником» из хорошей семьи, джентльменом из техасской глубинки.

Но он сначала стал губернатором родного штата, а затем опять же по стопам отца пришел и в Белый дом. Тут уж, как говорится, все ставки обнулились. Сын не только вышел из отцовской тени, но и превзошел родителя – хотя бы тем, что добился переизбрания и отработал на президентском посту два полных срока.

Да, он по-прежнему во многом опирался на отцовский опыт и на отцовскую команду, но теперь уже был сам себе хозяин и однажды даже публично назвал себя «человеком, который все решает» (the decider), чтобы подчеркнуть, что в его администрации последнее слово всегда оставалось за ним.

Слово это по-русски не имеет прямого аналога («решала» – из другой оперы), да и по-английски звучит довольно неуклюже. Вообще 43-й президент США иногда коверкал свои слова; живой язык при нем обогатился целым рядом «бушизмов» – хоть, на мой вкус, и не таких ярких, как наши «черномырдинки», но тоже по-своему вполне симпатичных. Однажды он, например, сказал, что его «недопооценивают» (misunderestimate).

Это неологизм, образованный, судя по всему, слиянием слов misunderstand (неправильно понимать, недопонимать) и underestimate (недооценивать). Культуролог и романист Кристофер Хитченс позже писал, что термин очень экспрессивный и удачный, что языку пригодится слово, означающее «недооценивать по ошибке».

«Хватит с нас Бушей!»

Между прочим, Буш-старший прекрасно понимал положение сына и наследника и постоянно ему подыгрывал. Теперь уже он сам старательно держался в тени, и мы так и не добились отдельной встречи с ним и его супругой Барбарой.

Вот она-то, кстати, по всем отзывам, пользовалась очень большим влиянием и на мужа, и на детей. Первенец был с ней настолько близок, что за глаза его иной раз и в президентские годы называли «маменькиным сынком».

Именно она окоротила среднего сына – Джеба, экс-губернатора Флориды, когда тот попытался вслед за старшим братом бороться за Белый дом. «Что, в нашей великой стране других фамилий нет, что ли?» – публично спросила она тогда и отрезала: «Хватит с нас Бушей!» На мой взгляд, если уж говорить о «бушизмах», то этот по смыслу вне конкуренции.

А вот в распространенные домыслы о том, будто в Вашингтоне на самом деле правят некие закулисные кукловоды, я не верю. При младшем Буше эта роль чаще всего приписывалась вице-президенту Ричарду Чейни. Но я никогда не видел и не слышал, в том числе от осведомленных более моего американских коллег, будто тот реально «рулил» в Белом доме.

Как журналист, я убежден, что рано или поздно все тайное становится явным, если о нем знают хотя бы два-три человека. Все президенты США боролись с утечками информации, в том числе из своего ближайшего окружения, но еще ни один в этом не преуспел. Поэтому конспирологические теории, на мой взгляд, несостоятельны.

Живучая «утка»

Публично ближайшим советником Буша – «лицом за плечом», как я это называю, – по всем внешнеполитическим вопросам служила его помощник по национальной безопасности, а затем госсекретарь Кондолиза Райс. Она, кстати, тоже была еще «папиной» назначенкой: легендарный вашингтонский аппаратчик генерал Брент Скоукрофт, возглавивший в 1989 году аппарат СНБ США, пригласил ее туда на должность эксперта по советским делам, а Бушу-старшему она приглянулась.

Вспоминают, что советские чиновники не сразу привыкли видеть рядом с президентом в качестве советчицы по нашим делам молоденькую афроамериканку. Говорят и пишут также, что она совершенно свободно владеет русским языком. Но сам я не имел случая в этом убедиться, хотя много раз с ней общался.

Заочно мы с ней познакомились еще во время предвыборной кампании 1999 года. Доктор Райс, как ее официально именовали в знак почтения к ее академическим заслугам (неофициально она всегда была просто Конди), не поленилась тогда мне рассказать, что в американо-российских отношениях пора менять курс. А первую личную встречу с ней в Белом доме мне уже после выборов устроил Майкл Антон, откомандированный в аппарат СНБ, как он сам рассказывал, от ЦРУ США.

Позже, уже при Трампе, он занял в СНБ одну из командных позиций, и мы возобновили знакомство. Только так – «с терпеньем и не вдруг» – и «гнутся дуги» при налаживании рабочих журналистских контактов в Вашингтоне.

Впрочем, при Буше в таких контактах недостатка не было – во многом благодаря тому, что вышколенный аппарат знал и четко исполнял свои функции. Это обеспечивало довольно регулярный доступ к ключевым ньюсмейкерам, включая предшественника Райс на посту госсекретаря США отставного генерала Колина Пауэлла, а порой и самого президента.

Именно тогда в ТАСС с подачи моего начальства и без всякого моего участия родился миф о том, будто Буш не начинал пресс-конференций, не убедившись в моем присутствии. «Утка» эта жила потом долгие годы, как я ни пытался ее удавить.

Хотя по сути это была чистая выдумка: реально у меня никогда не было даже своего постоянного места в «пресс-сарае» Белого дома, как я называл для себя пристройку для брифингов. Собственно, я не очень-то и рвался его получить, поскольку считал профессионально более перспективным постоять часок на ногах у стенки поближе к подиуму, чем сидеть и тянуть вверх руку где-нибудь в самом заднем ряду.

На самом деле, не считая встреч в узком составе за круглым столом (однажды этот стол был чайным: нас пригласили в жилые апартаменты на втором этаже Белого дома), Буш только раз сам предложил мне задать ему вопрос. Было это в 2004 году на пресс-конференции по итогам саммита лидеров «Большой восьмерки» на острове Си-Айленд (штат Джорджия).

Разумеется, в этом контексте смысл вопроса мог быть только один – об итогах личных бесед американского президента с российским коллегой Владимиром Путиным на форуме. Но мне приятно вспоминать, что сформулировать вопрос удалось достаточно корректно, чтобы он казался не чисто протокольным, но и новостным.

Кстати, ради участия во встрече «восьмерки» Буш тогда пропустил официальную церемонию прощания с усопшим республиканским кумиром Рональдом Рейганом, проходившую под сводами Капитолия в Вашингтоне. А мне пришлось в командировке встретить свой 45-й день рождения.

Возможно, поэтому мне тогда и «подарили» вопрос президенту. Такого рода маленькие знаки внимания при нем были возможны, а с его пресс-секретарем мы, естественно, были знакомы. Но заранее меня никто не предупреждал и темой вопроса не интересовался. Хотя Буш и сам ее с ходу угадал.

Как угодить президенту

Чтобы закруглить этот сюжет, расскажу еще об одном эпизоде, ставшем для меня и личным, и профессиональным уроком. Обычно на встречах Буша с иностранной прессой Россию представлял я один, но однажды пригласили и корреспондента из другого издания. Друг-соперник оказался предусмотрительным и по завершении разговора достал книжку Буша, чтобы попросить автограф.

Нужно было видеть, как сразу изменился весь облик президента США. До тех пор он играл роль радушного и снисходительного хозяина, который понимает, что гости слегка робеют, и старается их ободрить. Но при этом отчасти над ними и подтрунивает – как человек, стоящий неизмеримо выше их по общественному положению и понимающий, насколько важна для них эта встреча. У Буша вообще было хорошее чувство юмора, унаследованное, говорят, от матери.

Но тут перед ним был человек, купивший его книжку, то есть положивший пусть и копеечную, но реальную прибыль в его карман. И вот уже не гость ему, а он гостю демонстрировал свою признательность. Учтиво поблагодарил за интерес к книге, переспросил, на чье имя писать посвящение, и старательно вывел несколько добрых слов.

Ну и еще одно пояснение заодно. В собственной своей книжке я пишу о себе, вольно или невольно выпячивая тем самым свою роль. Но я прекрасно понимаю, что без проектов М. С. Гусмана, прежде всего той же «Формулы власти», в моем послужном списке не было бы целой серии важнейших встреч – и с президентами США, и с другими ключевыми ньюсмейкерами, включая председателя Верховного суда, руководителями многих министерств и ведомств, высших военачальников.

Эпизоды при этом случались уникальные. Однажды в Пентагоне Гусман буквально «продавил» заход в служебный кабинет председателя Комитета начальников штабов ВС США, куда до него наверняка не ступала нога советских и российских журналистов. Тогда даже я сам наступил на горло профессиональному любопытству и не пошел со всеми, а предпочел от греха подальше подождать в коридоре. Рассудил, что бригада-то уедет, а мне в Вашингтоне еще работать…

Так вот двери перед нами открывались потому, что собеседников устраивал предложенный формат доступа к русскоязычной аудитории. И, как я уже отмечал, уважительное внимание они проявляли прежде всего к России, а уже затем – к представителям конкретного СМИ.

С бандитами накоротке

Несмотря на весь показной политес, для российско-американских отношений период правления Буша-младшего был далеко не безоблачным. Поначалу приход новой вашингтонской администрации вообще казался мне скорее шагом назад – нарушением той преемственности в отношениях, которую олицетворял прежний вице-президент США и сопредседатель двусторонней межправительственной комиссии Гор. Я был знаком с его помощником по национальной безопасности Леоном Фертом и некоторыми другими людьми и до сих пор иной раз пытаюсь себе представить, что было бы, если бы они тогда остались у власти.

А с командой Буша разговор начался со скандала. В самом начале 2001 года власти США объявили об аресте высокопоставленного сотрудника ФБР Роберта Ханссена, который, по их словам, больше 20 лет работал на советскую и российскую разведку и причинил американским спецслужбам колоссальный ущерб. В знак протеста те выслали из Вашингтона большую группу российских дипломатов, на что, естественно, получили зеркальный ответ.

У России хватало собственных встречных претензий к американцам. Например, те охотно привечали главарей чеченских сепаратистов и призывали Москву к «политическому диалогу» с ними. Сегодня россиянам, в чью память навсегда врезались такие топонимы, как Буденновск, Беслан, Дубровка, не надо объяснять, насколько болезненной и острой была эта тема.

Я, кстати, как раз при Буше, в 2003 году, беседовал с Норой Волкоу – правнучкой Льва Троцкого, приглашенной в США из Мексики, чтобы возглавить Национальный институт проблем наркомании. Говорили мы в основном о природе химических зависимостей, но попутно собеседница выразила мнение, что и в терроризме присутствует элемент патологии, поскольку в крайних своих проявлениях фанатичная приверженность идеологическим или религиозным догмам может доводить до самоуничтожения.

В США заигрывание с бандитами тянулось с клинтоновских времен. Помню, например, визиты в Вашингтон Аслана Масхадова, картинно вылезавшего из лимузина в папахе, которую, он, похоже, не снимал и в машине.

На одной из встреч с журналистами он мне публично подтвердил, что считает не террористами, а «героями» участников рейда боевиков в 1995 году в Буденновск, в ходе которого была захвачена больница и погибло около 130 мирных жителей. Это не мешало американцам с ним общаться и даже предоставить убежище его эмиссару Ильясу Ахмадову.

Правда, когда организатор бандитского налета на Буденновск Шамиль Басаев был в 2006 году наконец ликвидирован, пресс-секретарь Белого дома Тони Сноу официально заявил мне, что без этого человека всему миру стало лучше. Никто не оплакивал в Вашингтоне и Масхадова, когда его также настигло возмездие. Но при всем том Ахмадову продолжали предоставлять трибуну и годы спустя.

Делалось это, разумеется, исключительно в пику России. Когда в 2011 году, уже при Бараке Обаме, наш МИД в очередной раз выразил протест против выступления Ахмадова в Вашингтоне, президент Джеймстаунского фонда Глен Говард с нескрываемым злорадством сказал мне: «Чем больше вы кричите, прыгаете и размахиваете руками по этому поводу, тем больше привлекаете внимание к таким событиям».

Действительно, сами по себе подобные пропагандистские посиделки и тогда уже ни у кого не вызывали интереса, но вот протесты вполне годились тому же фонду для отчетности перед Конгрессом, финансирующим агитпроп США. Исходно Jamestown Foundation опекал советских перебежчиков, но те перевелись, и он переключился на другие проекты, включая чеченский.

Поэтому с Говардом трудно было не согласиться. Другое дело, что в спорах на подобные темы я старался тоже не оставаться в долгу. Однажды, например, как раз при Буше, от души поблагодарил одного из начальников в Пентагоне за войну США в Ираке.

Тот взглянул на меня удивленно, и я объяснил, что чем больше своей и чужой крови американцы льют в этой стране, тем меньше приходится проливать ее россиянам у себя дома. У собеседника заиграли желваки на скулах, но он смолчал.

В моих словах была «подначка», но, по сути, я сказал то, что думал и думаю. В той же Чечне ситуация стала нормализоваться именно после того, как американцы вторглись в Ирак и отвлекли на себя ресурсы джихадистов. И там, и в Афганистане Вашингтон фактически платил за всех, кому грозит исламистская террористическая опасность, – и не только кровью, но и деньгами, и международным авторитетом.

Возможно, отчасти и поэтому настоящего скандала вокруг иракской авантюры США никто не раздувал, хотя сама по себе эта авантюра была серьезным раздражителем в отношениях Вашингтона с Москвой и со многими другими столицами. Диалог, в том числе и на высшем уровне, в те годы на подобных основаниях не прерывался.

Показательная хронология

Это наглядно видно из небольшой хронологической памятки, которую я для себя составил, готовясь к одному из выступлений. Опирался на информацию из самого надежного известного мне источника – справочной службы ТАСС.

По этим данным в 2001–2008 годах состоялось в общей сложности более 30 российско-американских встреч на высшем уровне – как отдельных, так и на полях международных форумов. Всем памятен первый саммит в Любляне, на котором Буш, по его словам, заглянул в глаза Путину, счел его очень прямым и заслуживающим доверия партнером и даже смог почувствовать его душу – как человека, глубоко приверженного родной стране и ее интересам.

Дома 43-го президента США за этот отзыв сразу принялись беспощадно шпынять. Поскольку демонизация Путина с тех пор не прекращается и даже усиливается, время от времени аукаются Бушу эти слова и до сих пор. Но он от них никогда не отказывался: во всяком случае, я такого не видел.

В Словении он пригласил нового российского друга на свое техасское ранчо в Кроуфорде, и в ноябре того же 2001 года – вскоре после чудовищных терактов 11 сентября в Нью-Йорке и Вашингтоне – этот визит состоялся.

А в декабре того же года США вышли из Договора по ПРО, считавшегося краеугольным камнем всей системы международной безопасности. Кстати, мы в ТАСС через приезжих российских законодателей узнали тогда о точной дате этого события чуть заранее и, как жаловался госсекретарь Пауэлл, «украли гром» его объявления на эту тему.

Россия была категорически против данного шага США, но юридически те имели на него право, и становиться в «позу обиженной» наша сторона не стала. Просто сразу честно предупредила, что будет принимать ответные меры. А Буш в мае следующего года впервые приехал с визитом в Москву и Санкт-Петербург и нашел там самый радушный прием.

В марте 2003 года США с группой своих союзников развязали войну в Ираке и вскоре добились смены режима Саддама Хусейна. Формальный casus belli был откровенно надуманным; все в мире считали, что Буш просто хочет еще раз «отомстить за отца», которого попрекали нерешительностью в первом иракском конфликте.

Опять-таки Россия, как и многие другие страны, в том числе и союзные США, была категорически против войны. Но в июне вновь гостеприимно приняла американского лидера на торжествах по случаю 300-летия Санкт-Петербурга. А два года спустя Буш приезжал в Москву и на 60-летие Победы стран антигитлеровской коалиции во Второй мировой.

Были и встречные примеры. В феврале 2007 года Путин задал шороху западным партнерам своей речью на международной конференции в Мюнхене. Но в июне он первым из иностранных лидеров гостил по приглашению сразу двух президентов США в родовом поместье Бушей в Кеннебанкпорте (штат Мэн). Поймал там рыбу и к удовольствию хозяев, оставшихся без улова, объявил этот успех плодом командных усилий.

В августе 2008 года произошел вооруженный конфликт в Южной Осетии, спровоцированный массированным обстрелом Цхинвала и гибелью российских миротворцев. В Вашингтоне вину за возникновение этого кризиса возложили на Москву, произошел приступ острой антироссийской истерии. Помню, я вынужден был даже публично возражать Кондолизе Райс, хотя и не мое дело спорить с госсекретарем США. Но в ноябре в Вашингтоне состоялся первый саммит лидеров «Большой двадцатки» мировых держав, и от России в нем участвовал президент Дмитрий Медведев.

Так что худо-бедно, а общение всегда продолжалось. Обе стороны сознавали его необходимость на разных направлениях, но прежде всего – в сфере безопасности. Почаще вспоминать об этом не худо было бы и теперь.

А при Буше-младшем настрой на конструктивное взаимодействие наиболее наглядно проявился в самом начале его правления. Америка содрогнулась тогда от чудовищных терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне, а Россия первой протянула ей руку помощи.

Фото к Главе 6:

6.1. На одной из встреч Дж. Буша с иностранными журналистами

6.2. На одной из встреч Дж. Буша с иностранными журналистами

6.3. Парадное фото с Рождественского приема в Белом доме с Джорджем и Лорой Буш. Автор с супругой, Еленой Шитовой. 2004