Текст книги "Правильная клиника, или 13 шагов к успеху"

Глава шестая
Шаг пятый. 2000 год, проруха на старуху

Как только жизнь стала налаживаться, народ будто с ума посходил. Ясное дело – на выходе из кризиса всем хочется заработать как можно больше и как можно скорее. Это естественно и логично, но когда от тебя «откалываются» сотрудники, раскрутившиеся под твоим крылышком, да еще и клиентов за собой норовят увести, то это очень обидно. «Отколы» проходили по одной и той же схеме – востребованный специалист увольнялся и буквально на следующий день открывал частную практику где-нибудь поблизости, в том же районе. Часть заранее обработанных клиентов уходила к нему – не хотели оставаться без такого замечательного врача, да и цены у этих ренегатов были меньше. Они могли позволить себе привлекательную ценовую политику, поскольку расходов у них было меньше и весь заработок шел к ним в карман.

Пока сотрудники «откалывались» поодиночке, Павел никак на это не реагировал. Он прекрасно понимал, что против природы не попрешь. Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше, а если человек дурак, то искать лучшей доли он будет по-глупому. Ушел с готовой клиентурой? Молодец! Только учти, что рано или поздно пациенты уходят. Вечно у одного и того же специалиста никто не лечится, особенно в том случае, если реальной пользы от лечения нет. «Ах, обмануть меня нетрудно!.. Я сам обманываться рад», сказал светоч отечественной литературы и очень правильно сказал. Но настает момент, когда человек устает обманываться или же ему просто хочется чего-то нового и тогда он находит себе другого «уникального специалиста». Сотрудникам «Правильной клиники» не так уж и страшно терять клиентуру. Один ушел – два придут, ведь у клиники репутация, активная реклама, да и светлая личность профессора Неунывайко, одного из выдающихся деятелей космической медицины, привлекает клиентуру, как яркая лампочка ночных мотыльков. «Карусель» тоже не стоит сбрасывать со счетов – многие пациенты пускаются по кругу, от одного специалиста к другому… Одиночке, ушедшему в свободное плавание, набирать клиентуру гораздо труднее, если, конечно, он не какой-нибудь уникум шарлатанства, вроде «энергетика» Кумача или телевизионного гипнотизера Папировского. Но таких единицы, а в общей массе «уникальные специалисты» ничего уникального собой не представляют. Имя им – легион, и цена – копейка за сотню в базарный день. Поколотятся-помучаются на вольных хлебах и приходят проситься обратно… Если была возможность, то есть – вакансия, Павел брал «блудных детей» обратно, правда после сурового внушения.

– Зачем тебе этот урод? – удивился Дмитрий, после возвращения первого блудного сына – массажиста Ореховского. – Знаешь народную мудрость «кто предал однажды, предаст еще»?

– Есть и другие мудрости, – возразил Павел. – Например – «за одного битого двух небитых дают». Или «кто на молоке обжегся, тот и на воду дует». И еще из Пушкина можно вспомнить: «его пример другим наука». Другие сотрудники послушают, что Ореховский рассказывает, и сделают правильные выводы. К тому же спец он классный, пациентам нравится, а тетки так вообще от него млеют. Пусть работает, на сниженном проценте.

Процентная ставка всем возвращающимся снижалась в обязательном порядке. Нанесли родной клинике вред – искупите кровью, то есть деньгами.

Но однажды произошло нечто из ряда вон выходящее. Администратор Кристина Смажевская, проработавшая в клинике более трех лет, ушла, утянув за собой мануальщика, травника, аюрведиста-индуса (на этот раз настоящего), массажиста и недавно принятого на работу гирудотерапевта, который произвел среди пациентов своими пиявками настоящий фурор. Компашка обосновалась в доме напротив под наглой вывеской «Лучшая клиника». Вы, мол, правильные, а мы – лучшие, мы круче и цены у нас зашибись какие низкие. Дмитрий попытался поговорить с Кристиной по душам – нельзя же так, имей совесть – но наглая девка послала его по общеизвестному адресу из трех букв.

– Я завтра же нашлю на этих … … … все возможные проверки! – свирепствовал партнер в кабинете Павла. – Я им спокойно работать не дам! Они у меня съедут на …, к … матери через неделю! Вот же сука, … … …!

– Действительно сука, – согласился Павел, не ожидавший от Кристины такой подлянки; во время работы в клинике девушка вела себя безукоризненно и считалась верной-надежной. – Но насчет проверок ты особо не воодушевляйся. Кристина, пока у нас работала, со всеми перезнакомилась. Откупится, она ушлая. Выгода от этой затеи будет только проверяющим – они и с тебя получат, и с нее. Если уж организовывать наезд, то по-крупному, с участием налоговиков и ОБЭПа,[4]4
  ОБЭП – Отдел по борьбе с экономическими преступлениями. Так до 2011 года называлась структура, аналогичная современному Главному управлению экономической безопасности и противодействия коррупции МВД Российской Федерации.


[Закрыть] но это очень уж дорогое удовольствие, особенно если хочешь, чтобы они с противной стороны ничего не взяли бы.

– Дешевле грохнуть! – проворчал Дмитрий.

– Ты это брось! – одернул его Павел. – Даже в шутку не надо такого говорить! Мы не бандиты, а интеллигентные люди и проблемы свои должны решать интеллигентно.

– А как?

– А вот сам подумай! – Павел хитро прищурился. – Условия задачи такие: никакого насилия, никаких проверок…

– Предлагаешь уговорить их, чтобы вернулись?

– Нет! – отрезал Павел. – Никого из этих сволочей я обратно не возьму! Они же не просто свалили на сторону, а фактически объявили нам войну! Так что никаких уговоров быть не может.

– Никакого насилия, никаких проверок, никаких уговоров, – повторил Дмитрий. – Твоя задача, Паша, не имеет решения.

– Имеет, – усмехнулся Павел. – Я скоро отъеду на пару часиков по срочным делам, а ты пока думай, шевели мозгами. Могу дать подсказку – обрати внимание на их помещение…

Вернувшись в клинику, Павел первым делом заглянул в кабинет партнера. Дмитрий с выражением глубокой задумчивости на лице перебирал какие-то бумаги.

– У меня уже мозги закипать начали от шевеления, – сказал он. – При чем тут помещение? Да, санитарные и пожарные нарушения найти можно, их везде хватает. Но ты же сам сказал, что проверки насылать бессмысленно… Я от нечего делать даже владельца пробил по всем базам, некоего Парвасаняна Рудика Шаликоевича, но он кругом чист. Не судился, не привлекался, российское гражданство получил после женитьбы на москвичке. Не понимаю, за что в помещении можно ухватиться, чтобы сломать кристинкин бизнес…

Вместо ответа, стоявший у двери Павел выключил свет.

– Ты чего? – удивился Дмитрий и включил настольную лампу.

– Ты спросил – я ответил, – Павел прошел к его столу и выключил лампу. – Как работается в темноте? Продуктивно?

– Ты отрубил им свет?! – ахнул Дмитрий. – Как?

– Элементарно, – Павел включил свет в кабинете и сел на стул перед Дмитрием. – У меня тут с полгода назад появилась идейка насчет водолечебницы. Спа, гидромассаж, грязи, целебный песок и все такое. Но где все это делать? На то, чтобы начать скупать квартиры на втором этаже мы пока еще не накопили. Вот я подумал насчет помещения напротив, там в то время, если помнишь, парикмахерская была. В процессе общения с Рудиком Шаликоевичем выяснилось, что у него нет договора с Мосэнерго. Он считает, что выгоднее подкармливать проверяющих, чем подключаться официально.

– Но завтра он будет думать иначе?

– Завтра его незаконное подключение будет ликвидировано и участковый, а также сознательные граждане, – Павел ткнул себя в грудь указательным пальцем, – проследят за тем, чтобы больше никаких левых подключений не было. И ты тоже бди. Увидишь, что свет в их окнах зажегся, звони вот этому товарищу, – Павел положил на стол перед Дмитрием визитную карточку. – Напомни-ка, сколько длится оформление официального подключения?

– Даже если простимулировать как следует, то меньше, чем в три недели не уложишься, – усмехнулся Дмитрий. – Это канительная бодяга.

– Думаю, что в нашем случае даже со стимуляцией быстро не получится, – Павел сочувствующе причмокнул. – Там же бюрократ на бюрократе сидит и саботажником погоняет. Но если уважаемый Рудик Шаликоевич сделает из случившегося правильные выводы, то колеса судьбы могут закрутиться быстрее. Я с ним через несколько дней поговорю, когда он созреет для конструктивного разговора.

– Вот же – и на старуху бывает проруха, – сказал Дмитрий. – Кристинка качественно подготовилась. Фирму заранее зарегистрировала, договор аренды заключила, кассу поставила и все такое, чтобы сразу после увольнения работать начать. А на энергию внимания не обратила. Но ты, Паша, мне условия некорректно поставил. Ты сказал: «никаких проверок», а выявление левого подключения – это же проверка. У меня была мысль о том, чтобы прижучить ее с этой стороны, но я ее отбросил. Опять же, я не знал, какая там ситуация…

Из разговора с Павлом Рудик Шаликоевич сделал настолько правильные выводы, что уже через три дня его помещение начало получать электроэнергию легально-официально. А еще через три недели здесь открылась «Правильная водолечебница профессора Неунывайко». Фамилия Павла уже стала брендом и заслуживала того, чтобы красоваться на вывеске. Павел и клинику бы переименовал, да лень было возиться со сменой документов.

– Не было счастья, да несчастье помогло, – сказала Павлу жена во время ужасно вредного, но при том крайне приятного домашнего ужина с шампанским и пирожными – надо же было отметить в узком семейном кругу открытие водолечебницы. – Кристина проторила нам дорожку, а сама сгинула. Кстати, где она сейчас?

После женитьбы они превратили свои однокомнатные квартиры в симпатичную трешку в Свиблово, в каких-то пяти минутах езды от поликлиники.

– По данным разведки устроилась администратором в частный детский сад где-то в Отрадном.

– Узнай точно и позвони их директору. Пусть человек понимает, какую змею он взял на работу!

– Стоит ли опускаться до такой мелочной мести? – поморщился Павел. – Ну ее к чертям, она и так уже наказана.

– Стоит! – нахмурилась Лариса. – И никакая это не месть, а проявление корпоративной директорской солидарности. Руководители организаций должны поддерживать друг друга. Сегодня ты директору детского садика про Кристину рассказал, а завтра тебя оттуда проинформируют о какой-нибудь курве, которая тихой сапой устроилась к нам. Так что, позвони и расскажи.

– Слушаю и повинуюсь, – Павел сложил ладони на уровне груди и, не вставая с кресла, изобразил некое подобие поклона.

– Но я вообще-то не о Кристине хотела с тобой поговорить, а о том, что нам нужна хорошо продуманная стратегия защиты наших прав. Нужны оригинальные и запатентованные методики, созданные гениальным профессором Неунывайко…

– И не менее гениальным профессором Васиной…

– Я уже создаю, – игриво улыбнулась Лариса. – Уникальное руководство по прикладной кинезиологии готово примерно наполовину. Упражнения разработаны мной на основе многолетнего опыта, а методика будет называться «Наука правильных движений доктора Васиной».

– Вау! – восхитился Павел. – А почему я об этом только сейчас узнаю̀?

– Потому что начальству половину работы не показывают. Вот сделаю все и устрою презентацию.

– Вообще-то это дуракам половину работы не показывают, – проворчал Павел, притворяясь рассерженным. – Мы всего год женаты, а у тебя уже есть тайны от меня! О горе мне, несчастному, о горе! Признавайся, что ты еще от меня скрываешь? Может, у тебя и любовник есть?

– Целых два! – сверкнула глазами Лариса. – По четным дням я изменяю тебе с Димкой в его кабинете, а по нечетным – с Артуром Георгиевичем в мастерской. Но давай не будем отклоняться от темы. У профессора Неунывайко по каждому направлению должна быть своя запатентованная методика, наилучшая, наиправильнейшая, самая-самая расчудесная. Сотрудники должны проходить обучение и получать сертификаты. В таком случае, напрямую, внаглую, никто ничего копировать не сможет, потому что юристы их задушат. Разумеется, будут крысятничать по мелочи, но это пустяки. Правильное лечение по правильным методикам профессора Неунывайко может проводиться только в «Правильной клинике профессора Неунывайко» или же при наличии франшизы! Иначе сенга амчекты́к келди́.

Лариса родилась и выросла в Самарканде. Она частенько употребляла узбекские и таджикские выражения, но никогда их не переводила на русский. Махала рукой и говорила: «Ой, это неприлично». Павел догадался, что «сенга амчекты́к келди́» должно означать что-то вроде «тебе кранты».

– Я давно об этом думаю, – признался он. – Чуть ли не со дня основания клиники. Только руки все не доходят…

– Надо, чтобы дошли! – строго сказала жена. – На работе, ясное дело, этим заниматься некогда, но вечером перед сном часик поработать можно. А потом это же все быстро делается. С миру по абзацу – умному методика.

– Есть еще одна проблема, более серьезная, – продолжал Павел. – Далеко не все можно представить в качестве собственной уникальной разработки. Упражнения можно свои придумать, диеты, какие-то мануальные приемы, грязь особенную завезти из таежных болот, а вот что делать с иглоукалыванием? Или с аюрведой?

– Ну ты прямо как ребенок! – фыркнула Лариса. – Я в аюрведе не разбираюсь…

– Да в ней никто не разбирается, – усмехнулся Павел. – Даже сами аюрведисты.

– …но, тем не менее, понимаю, что за многие тысячелетия существования этой науки люди изменились, – жена перешла с разговорного тона на лекционно-менторский и начала говорить короткими чеканными фразами. – Эволюция не стоит на месте. Все меняется. Организм современного человека сильно отличается от организма древних людей. Профессор Неунывайко решил адаптировать аюрведу к современным потребностям. На основе древних трактатов он создал свое уникальное руководство по аюрведе XXI века. Ну как?

– Замечательно! – похвалил Павел. – Вот прямо захотелось засесть за изучение древних трактатов. Ты – гений чистой красоты!

Лариса польщенно улыбнулась.

– А как быть с акупунктурой?[5]5
  Акупунктура – иглоукалывание.


[Закрыть] – спросил Павел. – Ее же не адаптируешь – засмеют. Там все точки давно на своих местах прописаны. Нельзя ничего изменять.

– Нельзя изменять точки, так создай новые иглы! – сразу же, не задумываясь, ответила Лариса. – Из какой-нибудь особенной суперской нержавеющей стали. Уникальная разработка космической медицины и все такое. Получай патент и запускай в производство. Такую хрень можно мелкими партиями заказывать. Еще и на продаже заработаем. И не только же иглами можно торговать! Иглы – это так, постольку-поскольку. А вот на биологических добавках профессора Неунывайко можно озолотиться. Уникальная космическая методика. Разрабатывалось для космонавтов, а теперь доступно всем. Если хочешь добиться успеха, то нужно мыслить масштабно. Чему ты улыбаешься? Я же о серьезных вещах говорю.

– Фразой «нужно мыслить масштабно» я постоянно подкалываю Дмитрия, – объяснил Павел. – А теперь слышу ее от тебя.

– Ну должна же я способствовать твоему развитию, – серьезно, без тени иронии, сказала жена. – Супружеский долг обязывает.

– Супружеский долг, говоришь? – Павел подмигнул жене. – Знаешь, я испытываю большое желание его исполнить. Не иначе, как добрые кондитеры в пирожные чего-то такого стали добавлять, чтобы увеличить продажи. Так что я настаиваю на немедленном прекращении серьезных разговоров…

После того, как супружеский долг был исполнен дважды, Лариса снова вернулась к серьезным разговорам.

– Почему в клинике нет психолога-сексолога? – спросила она. – Не сексопатолога, а именно психолога, с которым можно поговорить о своих сексуальных тараканчиках.

– Есть такая потребность? – поддел Павел. – Завтра же дадим объявление.

– Объявление давать не стоит. Нужен классный специалист, на которого пациенты будут слетаться как пчелы на мед, а такие по объявлениям не приходят. Если ты согласен, то я провентилирую этот вопрос, соберу инфу, может даже на приеме побываю…

– И что ты расскажешь? – оживился Павел. – Давай, выкладывай своих тараканчиков по одному, я мечтаю с ними познакомиться.

– Если говорить об этом с мужьями, то зачем нужны психологи-сексологи? – ловко вывернулась Лариса. – И вообще обмен тараканами может осложнить наше счастливое супружество.

Супружество на самом деле было счастливым, тут Лариса нисколько не преувеличивала. Павлу было приятно думать о том, что даже такое гадкое событие, как дефолт 1998 года, принесло ему пользу, создало условия для знакомства с Ларисой. В предопределенность бытия Павел не верил. Какая, к чертям, предопределенность, если вся жизнь представляет собой бесконечную цепочку случайностей. Так что если бы не было дефолта, то не было бы и Ларисы. Впрочем, кто его знает? Ведь раскрутившийся профессор Неунывайко мог приобрести Британскую клинику экспериментальной медицины вместе со зданием на Остоженке…

«А филиальчик в центре не помешал бы, – мелькнуло в голове. – И вообще нужно не только расти, но и размножаться…»

Додумать эту вкусную мысль помешал сон.

Глава седьмая
Шаг вперед, два шага назад

Где-то когда-то Павел прочел фразу, которая накрепко засела у него в голове. «Когда в жизни случается неприятность, нужно только объяснить себе ее причину – и на душе станет легче». Мудрая мысль – анализ помогает успокоиться и страхует от повторения ошибок. Но горький осадочек все равно остается… Постоянно свербит в голове: «Ведь могло бы быть и иначе». Иначе-хреначе.

Первым препаратом, запатентованным Павлом, был павлоний, скромно названный в честь себя любимого. Вообще-то павлоний проходил по документам как биологически активная добавка, но Павел предпочитал употреблять более благородное название «препарат». Состав был простым – разные безвредные травки-муравки, «хрен перченый да мел толченый», как говорил Дмитрий. Из-за павлония между партнерами впервые в жизни пробежала кошка, причем серьезная. Дмитрий обиделся на то, что павлоний прошел мимо него – патент Павел получил на свое имя и в свою клинику поставлял препарат не по себестоимости, а с некоторой наценкой.

– Прости, но ты тут кругом неправ, – сказал Павел, услышав от партнера претенциозный намек на то, что дружба мол дружбой, а табачок врозь. – Ты к павлонию никакого отношения не имел, и я тебя его оформлением и производством не грузил, все делали мы с Ларисой на наши собственные деньги. Должен же я теперь расходы отбить или как? Все по чесноку. Если есть желание, можешь свои препараты создавать и точно так же продавать с наценкой.

– Да ну эту возню к ешкиной матери! – скривился Дмитрий, но прозвучало это как-то с обидой.

Развивать скользкую тему дальше Павел не стал. Зачем? Объяснения даны, вопрос можно считать закрытым.

Все новое и неизведанное нуждается в активном продвижении. Павел решил поведать миру о своем чудесном препарате с помощью популярной столичной газеты «Московский пустословец». Ну а дальше можно будет подогревать интерес в выступлениях и в публикациях более мелкого масштаба.

Разумеется, публиковать прямую рекламу павлония в «Московском пустословце» было невозможно. Издания, которые берут деньги с читателей, занимаются рекламой скрытно, вставляя ее в интересные читателям публикации, например – в рассказ о скромном служителе Гиппократа, причастном к делам космической медицины. Космическую тему Павел эксплуатировал многократно и без каких-либо неблагоприятных последствий для себя.

Интервью с профессором Павлом Игоревичем Неунывайко было опубликовано под интригующим названием «Космический доктор». Название придумал Павел и все интервью – и вопросы, и ответы – тоже написал он. Вклад корреспондента, который якобы проводил интервью, заключался лишь вычеркивании пары фраз, которые показались ему тяжеловесными.

«– Дело было в январе 1993 года, – рассказывал космический доктор. – Я не имею права разглашать информацию о состоянии чужого здоровья, поэтому никакой конкретики больше не будет. Один из космонавтов, находившихся на орбитальной станции «Мир», внезапно почувствовал себя плохо – резко повысилось артериальное давление. У космонавтов довольно большая аптечка. Несмотря на то, что во время подготовки к запуску вес рассчитывается буквально по граммам, на лекарствах не экономят. Мало ли что может случиться во время полета? Среди нескольких антигипертензивных[6]6
  Антигипертензивными называются препараты, которые снижают артериальное давление.


[Закрыть] препаратов в аптечке был и новейший секретный препарат ВКП-92, известный сейчас как павлоний. Во время полета в Центре управления постоянно дежурит врач, который консультирует космонавтов и дает им рекомендации. В тот день было мое дежурство. Оценив ситуацию, которая была не катастрофической, но угрожающей, я на свой страх и риск порекомендовал космонавту принять препарат ВКП-92, а именно – положить таблетку под язык, чтобы она там рассосалась. Такой способ используется в тех случаях, когда время дорого. Из ротовой полости все очень быстро всасывается. Спустя четыре минуты давление нормализовалось! Это и для Земли замечательный результат, а для космоса, с его перегрузками – просто выдающийся. В космосе препарат был в таблетированной форме, потому что в невесомости с порошками иметь дело крайне неудобно, но сейчас павлоний выпускается в виде порошка, который можно добавлять в пищу.

– А в чем заключаются преимущества подобного способа приема препаратов? Зачем добавлять их в пищу?

– Дело в том, что все наши действия отпечатываются в нашем сознании. Когда мы принимаем таблетку, то словно бы говорим себе: «я болею и потому мне нужно лечиться». Это создает в сознании негативный очаг, который начинает притягивать к себе все плохое. В результате течение болезни усугубляется. А когда вы добавляете препарат в пищу или питье, формирования негативного очага не происходит, потому что вы словно бы добавляете приправу или же готовите себе напиток. Эти совершенно естественные, привычные действия не имеют связи с болезнью…».

Классное получилось интервью. Лариса, когда читала, просто рыдала со смеху, а закончив сказала: «зачетно!», что было у нее наивысшей из похвал. Особенно ей понравился пассаж про негативный очаг.

– Сам придумал? – спросила она.

– Музыкой навеяло, – отшутился Павел.

Придумывать подобную чушь было легко. Оттолкнись от того, что традиционные лекарства – «вредная химия» и двигайся туда, куда тебя вынесет. Проще говоря – неси любую чепуху, которая придет в голову, только не забывай объяснять свои утверждения. Профессор Неунывайко заканчивал работу над первой книгой из серии «Природа-целительница», в которой рассказывалось о целебной силе уксуса. Следующей на очереди стояла перекись водорода, за ней – пищевая сода, ну а там как пойдет. Если серия окажется востребованной, лепить книжки можно до бесконечности, ведь тем у природы великое множество – от чеснока до иван-чая. Лариса также советовала писать книги, посвященные отдельным болезням, но Павел считал, что реализацией этой идеи нужно заняться позднее, на втором этапе литературно-просветительской деятельности. Сначала нужно поразить читателей так, чтобы они ахнули – неужели уксусом или перекисью можно лечиться? – а потом уже книжки про диабет или язвенную болезнь им предлагать. Разумеется, Павел не собирался заниматься написанием книг в одиночку. Планов было много, а он один. Профессор Неунывайко собирался сочинять «научные» объяснения (эту работу никому не доверишь – напортачат что-нибудь), а все остальное могли делать и помощники. Дело нехитрое – собери сведения из химии и биологии, добавь к ним немного исторических фактов, круто замешай, то есть изложи своими словами, чтобы не упрекали в плагиате, и выдавай с пылу с жару готовый «пирожок». Хитрым, то есть – сложным делом был поиск таких помощников, организованных, исполнительных, грамотных, с хорошим слогом и чтобы умели держать язык за зубами. Но Павел твердо знал, что кто ищет, тот всегда найдет.

С женой Дмитрия Лилей, которую Павел давно держал в уме в качестве потенциального соавтора вышел неожиданный облом. Невероятно организованная женщина, поддерживавшая дома идеальный порядок и своевременно сдававшая откорректированные тексты, оказалась ужасно «тормознутым» создателем текстов. То у нее не было вдохновения, то она не знала, как можно начать новую главу, то ее отвлекал ребенок… Обещанного и три года ждать можно, но у Павла были другие сроки. Самое интересное, что Лиля обиделась, когда Павел попросил ее «забыть и забить». Только, мол, вошла во вкус, как вредный Паша врубил задний ход…

Статья «Космический доктор» радовала Павла ровно неделю. Пациенты восхищались, сотрудники просили газетку с автографом, замглавы управы пригласил вступить в общественный совет (нахрен он был Павлу нужен, лучше бы в депутаты позвали), а соседи, прежде воротившие нос от новых жильцов (дом был бывшим ведомственным, госплановским, с претензией на элитарность) начали здороваться и докучать вопросами медицинского характера, на которые Павел, на личном опыте изучивший мощь сарафанного радио, отвечал охотно и обстоятельно – пусть слава о замечательном профессоре распространяется как можно шире. Единственное в чем твердо отказывал, так это в приеме на дому, а то ведь покоя не будет ни днем, ни ночью. Если что-то срочное, то вызывайте скорую, а так приходите в клинику на прием, дома я отдыхаю после тяжелых праведных трудов.

– Смотри-ка, а твою статью перепечатала «Вечерняя столица»! – сказала Лариса, просматривая прессу за завтраком.

Начальницей местного почтового отделения была бывшая райкомовская деятельница, пламенная коммунистка и рьяная сталинистка. До ее политических взглядов Павлу не было никакого дела, но то, что почта работала четко, очень радовало. Спустишься утром к ящику – а газеты уже там. В клинику корреспонденцию приносили ближе к полудню, а на все замечания был один ответ: «много вас тут!».

– Ой, это не твоя статья… Вот же паразиты!

Статья с фотографией Павла, сделанной на одном из его выступлений в библиотеке (интересно кто постарался?) называлась «Комический доктор». Почти то же самое, только одной буквы «с» не хватает. Тон статьи можно было передать фразой из старого спектакля «Ханума»: «Ковры молью проедены, овцы давно съедены, бриллианты фальшивые, скакуны паршивые…». Никакой Неунывайко не профессор, а обычный самозванец. В научных архивах нет не только его докторской диссертации, но и кандидатской. В Институте космических проблем он был, что называется, «на подхвате», никаких открытий не совершал, в важных проектах не участвовал, а только лишь помогал научным сотрудникам проводить исследования и выполнял технические поручения… Технических поручений у молодых служителей науки действительно было много. То нужно съездить за цементом для дачи научного руководителя, то договориться о ремонте машины заведующего лабораторией, то помочь при переезде, то еще чего. «Был бы ишак, а работа ему найдется», как говорила Лариса. Однако у доктора Неунывайко имелись и научные свершения – соавторство в трех довольно серьезных статьях. Если автор хулительной статьи искал в анналах диссертации Павла, то и на статьи должен был наткнуться. Фамилия Неунывайко редкая, сразу бросается в глаза… И зачем он передергивает, этот неведомый Д. Холодцов? Разве не знает, что профессором можно стать и без защиты докторской диссертации?

Хорошенько оттоптавшись на личности Комического доктора, журналист Холодцов перешел к павлонию. Никакая это не панацея, а еще одна биологически активная добавка, которую никак не могли разрабатывать в таком уважаемом месте, как Институт космических проблем. Не говоря уж о том, чтобы отправлять эту субстанцию в космос. Ушлый Холодцов выяснил это у заместителя директора института по научной работе Коростылева. В завершение он поиронизировал по поводу негативных очагов в сознании доктора Неунывайко и предположил, что эти очаги могли образоваться на месте утраченной совести.

– Хорошо хоть про клинику ничего не написали, – подумал вслух Павел, дочитав статью до конца.

– Какой ты наивный! – удивилась Лариса. – Упоминание клиники даже в негативном ключе – это реклама, а реклама бесплатной не бывает. Ты мне другое скажи. Что это такое? Чья-то заказуха? Или бодания двух газеток?

– Я даже не представляю, кто мог меня заказать, – ответил Павел. – Ты же знаешь, что я стараюсь ладить со всеми. Интересы наши пока что не выходят за рамки Северо-Восточного округа, а здесь, кроме Центра Святослава Пикуля у нас конкурентов нет. Но Пикуль – нормальный мужик, он понимает, что худой мир лучше доброй ссоры. У меня с ним заключено что-то вроде пакта о ненападении, который обе стороны тщательно соблюдают. Нет, это точно не Пикуль. А все прочие наши конкуренты «на раёне» – голимая мелкота, которая не станет тратиться на столь дорогую заказуху. Другое дело, если бы я в центр полез и начал элиту окучивать, но ведь до этого пока не дошло. Так что, скорее всего, это просто-напросто бодание двух газеток в стиле сенсационных разоблачений. Публика же любит разоблачения.

Корреспондент «Московского пустословца», до которого Павел смог дозвониться только в середине дня, подтвердил его предположения.

– На самом деле удар направлен не столько в вас, Павел Игоревич, сколько в нас, – сказал он. – «Вечерники» мстят за нашу статью о пластическом хирурге из Арабских Эмиратов Джамале Аль-Накби. Они его активно пиарили, там была не одна статья, а целый цикл, а мы раскопали, что никакой он не араб и не совсем врач. Родился в Баку, там же учился в медицинском, на пятом курсе бросил учебу и занялся бизнесом…

– Припоминаю, – остановил корреспондента Павел, не имевший желания выслушивать биографию какого-то прохиндея. – Я, получается, был оружием, а не мишенью.

– Что-то вроде того, – подтвердил корреспондент.

– И что мне сейчас нужно делать? Вы можете опубликовать еще одно интервью со мной? Я бы хотел реабилитировать себя.

– Статью – это навряд ли, Павел Игоревич, – заюлил корреспондент. – Мы бы с радостью, но читателям это будет неинтересно. Никто не станет читать такую статью, поскольку всем заведомо ясно, что там будет написано. Если вам очень хочется, то подыщите издание, которое публикует любые материалы, но если вы спросите моего совета…

Собеседник умолк.

– Я спрашиваю вашего совета! – раздраженно сказал Павел, не любивший подобных выкрутасов – если начал, то договаривай без пауз.

– Реабилитироваться лучше на телевидении. Во-первых, аудитория больше, но главное то, что на экране можно увидеть, как вы держитесь, как говорите. Если вы хорошо отрепетируете ваше выступление, то зрители вам обязательно поверят.

«А может плюнуть и забыть? – подумал Павел. – Есть же такая установка, что оправдываются только виноватые». Однако Лариса с этим не согласилась.

– Ты что?! – возмущенно шептала она (разговор происходил в кабинете Павла посреди рабочего дня). – Ты хочешь, чтобы к тебе намертво приклеился ярлык самозванца и шарлатана?! Непременно нужно ответить! И лучше всего на телевидении, тут твой писака прав. Позвони своему Владику!