Текст книги "Из морга в дурдом и обратно (сборник)"

– О! – удивилась она. – Какая неожиданность! С чего бы это?

– Да так, – уклонился от прямого ответа Данилов. – Давно ведь не были.

– С удовольствием, – Елена закрыла воду, сняла с крючка полотенце и стала тщательно вытирать руки.

Доктора всегда и моют, и вытирают руки очень тщательно, но сейчас Данилову показалось, что Елена тянет время. Зачем?

Данилов решил, что неожиданное приглашение обрадовало Елену, но, встретившись с ней глазами, никакой радости не заметил.

Чувствуя, как в душе оборвалась и вибрирует очередная струна, Владимир отправился к шумевшей на плите кастрюле, в которую пора было закладывать пельмени.

За ужином разговаривали мало – беседа как-то не клеилась.

– Ты не спросила, куда и на какой спектакль мы идем, – наконец не выдержал Данилов.

– Ты так редко приглашаешь меня в театр, что важен сам процесс, а не пьеса и актеры, – ответила Елена.

Владимиру захотелось немедленно изорвать билеты в клочья. Желание было таким сильным, что он едва усидел на месте.

– Что с тобой? – взглянув на Данилова, спросила Елена. – Отчего ты вдруг покраснел?

– Это от горячей еды, – неуклюже соврал Владимир.

О спектакле больше не заговаривал.

Неожиданно зазвучала внутри давно слышанная песня:

 
«Словеса чудес, чудеса словес,
Иглы птиц штопают небеса
Словно тает лес и теряет вес
Все, во что ты не веришь сам,
На таком пути может нас спасти,
Может всех спасти лишь одна любовь,
Коль в нее поверишь вновь!
Ветер надежды держит парус на рассвет…»
 

А. Градский. «Песня о надежде»

Глава двенадцатая
Ответственная работа

– К подбору сотрудников компания относится очень ответственно, ведь хорошая команда – основа стабильности в бизнесе!

Наталья Беляева, представившаяся Данилову руководителем отдела персонала, очень старалась походить на современную деловую женщину. Костюм, прическа, манеры – все у нее было высококлассным. Кроме речи. Наталья произносила звук «г» на украинский манер, путала ударения и несколько раз повторила «у нас тут на районе все схвачено».

Закончив свое получасовое сольное выступление, она испытующе посмотрела на Данилова и поинтересовалась:

– Вам все понятно?

– Да, все, – подтвердил Владимир и, желая развеять недоверие, мелькнувшее в карих глазах собеседницы, резюмировал: – На работу приходить вовремя и трезвым.

По клубу не слоняться и вообще без дела из кабинета не выходить. Документацию вести аккуратно. С клиентами быть вежливым. Приход и уход отмечать в журнале на ресепшн.

– И никакого интима в рабочее время…

– Да, разумеется.

– Как на работу устраиваться, так все ангелы, – вздохнула Наталья. – А потом начинается. Кто полотенца красть начнет, кто с клиентом подерется, а до вас доктор в вечернюю смену работал, так тот вообще курил в кабинете.

– Ужасно! – Данилов не смог удержаться от иронии. – Доктор – и курит в кабинете!

– Он траву курил! – округлила глаза Наталья. – И пивом ее запивал. А потом Свету-администратора изнасиловать хотел! Доктор называется!

– А что – доктора не люди? – вырвалось у Данилова.

– Люди, люди… – поспешила согласиться руководитель отдела персонала. – Но корпоративные правила надо соблюдать.

– Можно считать, что обязанности мы прояснили, – Данилов вернул разговор в деловое русло. – Хотелось бы узнать условия.

– Вы странный, – прищурилась Наталья. – Обычно все начинают с условий…

– Да вроде как сначала надо определиться – подходит тебе работа или нет, а уж потом обсуждать условия, – ответил Владимир.

Работа ему подходила. Осмотры клиентов с определением допустимой нагрузки – пустячная в сравнении с писаниной в роддоме, – медицинская документация, удобный график. И лечить никого не придется, разве что оказать первую помощь утонувшему в бассейне, но это совсем другое дело. Можно сказать – не работа, а синекура.

– Условия такие. Оформление официальное, согласно кодексу. Работа получается на полторы ставки, ну, почти на полторы. Зарплата – тридцать пять брутто…

– Простите?

– Тридцать пять тысяч без вычета налогов. У вас карточка есть?

– Есть.

– Зарплаты у нас переводятся только на карточку. Наличными выдаются премии. Вопрос о размере премии решает лично владелец клуба. Обмениваться мнениями, кто сколько получает, у нас не принято. Долго и часто болеть тоже не принято. Больничные мы оплачиваем. Про бонус вы в объявлении прочитали… Ах, да – компания оплачивает тридцать процентов полиса добровольного медицинского страхования в компании «Медако-иншуранс», если вы пожелаете его приобрести.

– Мне все подходит.

– Вы нам, как мне кажется, тоже, – Наталья растянула губы в дежурной улыбке. – Я напишу отчет о нашем собеседовании и представлю его Аркадию Ефимовичу. Если он захочет с вами встретиться – я вам позвоню.

– А если не захочет? – поняв, что собеседование окончено, Данилов встал.

– Значит, вы пролетели как фанера над Парижем, – Наталья улыбнулась снова, но не так усердно, как до того. – Но, мне кажется, что у вас есть шанс. Москвич, с опытом работы, которому нужен именно вечерний график, и не толстый.

– Про толстых в вакансии ничего не говорилось.

– Все сотрудники компании должны олицетворять здоровый образ жизни. Всего хорошего.

– Спасибо, до свидания.

Данилов вышел из кабинетика руководителя отдела персонала с таким чувством, будто его уже приняли на работу. «Значит, так и будет, – подумал Владимир. – Интуиция не врет». В тот злополучный день он чувствовал, что не нужно ехать на работу в патанатомию… Ладно, что сделано, то сделано. А тут, кажется, и приятней, и доходнее, чем в морге».

Выйдя из здания фитнес-клуба, Данилов достал мобильный и набрал номер Полянского. Они еще не общались с момента скоропалительного увольнения Владимира из патологоанатомического отделения.

– Привет, Игорь! Как жизнь?

– Нормально, сижу статейку редактирую. А ты как? Наслышан про твои подвиги в морге…

– Если бы мои – то не так обидно бы было. Но это дело прошлое. Скажи, я могу, если понадобиться, разжиться у тебя книжками по диетологии? На время, конечно.

Полянский был педантом: книги помечал личным экслибрисом – причудливо сплетенными буквами «И» и «П», – и «заигрывать» их никому не позволял.

– Можешь? А ты что, поваром в дом престарелых устраиваешься? – заржал Игорь, явно радуясь возможности отвлечься. – Или в телеведущие решил податься?

– Как только определюсь – расскажу, – пообещал Данилов. – Ну так что насчет книжек?

– Да пожалуйста, приходи и выбирай.

– Спасибо. Ладно, не буду тебя отвлекать. Конец связи.

– Не пропадай надолго. Пока.

Данилов пошел на остановку…

– Удачно? – спросила Елена, как только Владимир вошел.

Утром Данилов сказал ей о том, что к шести часам вечера идет на собеседование и, возможно, задержится, заодно пришлось рассказать и про вакансию. Елена подумала и одобрила, слегка посетовав на то, что при такой жизни Данилов будет приходить домой лишь для того, чтобы выспаться. Особой печали в ее голосе Владимир не услышал.

– Пока не ответили. Жду решения владельца.

– Ясно, а как там вообще?

– Да так, как везде в подобных местах, – Данилов пожал плечами. – Респектабельно, то есть пафосно и вычурно. Пол под мрамор, стены под палисандр, кожаная мебель в холле, зеркал много. На ресепшне – милые девочки, у входа – суровый стражник.

– А что обещали?

– Вроде все так, как и было написано в вакансии.

– Данилов, это здорово! – Елена, казалось, забыла о том, что сегодня утром была недовольна графиком работы врача фитнес-клуба. – Буду держать за тебя кулаки.

Ладно, пойду, продолжу свое скучное занятие…

– Какое именно?

– Готовлю выступление на очередном собрании по улучшению работы.

– Есть, что сказать?

– Все заведующие подстанциями должны что-то сказать. Вот и мучаемся.

– А Никита где?

– У товарища. Делают вид, что вместе делают уроки.

За ужином Данилов листал учебник судебной медицины – Астраханцев, по обыкновению, попросил «освежить в памяти» отравления ядами, точнее – их посмертные признаки. На даниловский аппетит это занятие никак не влияло – он в считанные минуты съел большую порцию приготовленной Еленой солянки.

«…При исследовании трупов людей, умерших от отравления соединениями ртути, можно обнаружить некроз слизистой оболочки желудка и толстого кишечника, деструктивные изменения в почках, очаги дистрофии в печени, сердечной мышце, а также в железах внутренней секреции…»

Данилов попытался вспомнить хотя бы один детектив, в котором жертву отравили каким-нибудь соединением ртути, но так и не вспомнил. Авторы детективов, а вслед за ними и убийцы, предпочитали использовать цианистый калий, стрихнин или мышьяк…

Приглашение на встречу с владельцем фитнес-клуба пришло на следующий день. Вернувшись с занятий, Данилов первым делом включил ноутбук и проверил почту: кроме клуба, он отправил свое резюме еще в два места.

Одно – в страховую компанию, которой требовались агенты для продажи полисов медицинского страхования, причем обязательно врачи и обязательно с московской или подмосковной регистрацией. График страховая компания обещала свободный. Другое резюме ушло в торговую сеть, приглашавшую врача «на неполную занятость» для организации и контроля медосмотров. Данилов не очень-то и понял, зачем для составления графиков и контроля их соблюдения непременно нужно высшее медицинское образование (на его взгляд, для этого вполне было достаточно школы), но резюме отправил.

Приглашение впечатляло:

«Уважаемый Владимир Александрович!

Мы рады сообщить Вам, что вы успешно прошли первый тур конкурсного отбора.

Ваша встреча с Генеральным директором компании состоится в 17–00… по адресу…

Неявка к назначенному времени расценивается как отказ от намерения получить работу в нашей компании.

С уважением,

Наталья А. Беляева, руководитель отдела персонала ЗАО «Лаггонаро»

– А если я не смог бы завтра подъехать к пяти? – вслух спросил Данилов. – Хозяйчики, мать их за ногу…

Каждый прыщ корчит из себя Генерального директора всея Руси. Назначают время и все тут. Косит под очень занятого человека, а сам небось не меньше часа будет полоскать мозги своей доморощенной философией. Кажется, сейчас это называется, «миссия компании».

Подобного пафоса Данилов навидался за время работы на «скорой». Пальцы веером, каноническое «да я, знаешь кто?!», мегазавышенные требования, показное, неискреннее, сочувствие: «Вам-то хоть прибавили, или все за копейки надрываетесь». Сначала это раздражало, но со временем Данилов привык.

«Надо бы галстук нацепить», – подумал Владимир и сразу же отказался от этой идеи. Тем более что насчет галстуков в приглашении ничего не написали, значит, можно явиться в свитере и джинсах.

В приемную генерального директора Данилов вошел без пяти пять.

– Вы Данилов? – не здороваясь, спросила девица, гордо восседавшая за единственным столом.

– Данилов.

– Снимайте куртку и повесьте на вешалку, – скомандовала девица, – и присядьте. Аркадий Ефимович скоро вас примет.

«К Бинскому я больше не пойду. Ни в курточке, ни без курточки», – вспомнилось из «Адъютанта его превосходительства».

– А вы какой доктор? – полюбопытствовала девица, бесцеремонно разглядывая Данилова.

– Хороший, – буркнул Данилов.

– А по специальности? Вдруг когда понадобитесь…

– Понадоблюсь, непременно понадоблюсь, – согласился Данилов. – Дай бог, чтобы нескоро. Я по нынешней своей специальности патологоанатом.

Секретарша ойкнула и больше вопросов не задавала.

Ровно в пять (босс оказался человеком пунктуальным) на столе запищал телефон. Девица поспешно сняла трубку.

– Слушаю, Аркадий Ефимович… Да…Хорошо.

Она молча провела рукой по воздуху. Данилов встал, подошел к двери и потянул ее на себя.

Кабинет, против ожидания, был небольшим и роскошью не блистал. Белые стены, довольно простецкий стол, средних размеров панель на стене. Должно быть вся роскошь предназначалась только клиентам.

Аркадий Ефимович оказался невысоким и бритым наголо, причем по-настоящему деловым, умеющим ценить время. Встал, потряс руку Данилова, предложил сесть и с ходу начал о деле:

– К тому, что говорила вам Наталья, хочу добавить одно. В отношении нагрузки ориентируйте клиентов с умом, предостерегайте от чрезмерных подвигов. Мне не нужно, чтобы клиент в первый же день надорвался и угодил в больницу, а то и на кладбище. Мне нужно, чтобы клиент сюда ходил долго. И каждому, словно невзначай, намекайте, что без движения он скоро загнется. Вы меня поняли?

– Понял.

– У вас глаза умного человека, – констатировал Аркадий Ефимович. – Вы подходите для ответственной работы. Ко мне есть вопросы?

– Нет.

– Когда вам удобно будет приступить?

– С понедельника.

– Хорошо, в понедельник так в понедельник, – Аркадий Ефимович побарабанил по столу кончиками пальцев. – Скажите Марине, что я велел сфотографировать вас на бейдж. Оставьте в отделе персонала свои размеры.

Счастливо!

Данилов не стал уточнять – догадался, что так зовут девицу в приемной.

Вся встреча не продлилась и трех минут.

Марина усадила Данилова на фоне стены и сфотографировала обычной карманной камерой.

– А теперь ступайте к Наталье в отдел персонала. Она вас оформит.

Данилов снял с вешалки куртку, но надевать не стал, кивнул Марине на прощанье и пошел оформляться.

– Я же говорила, что все будет хорошо! – улыбнулась Наталья при виде Данилова. – Садитесь и пишите.

Бланк заявления и ручку она уже приготовила.

Данилов вписал себя в заявление, поставил дату и расписался.

– Паспорт, ИНН и пенсионное при себе? – спросила Наталья.

– Только паспорт, – Данилов достал документ из внутреннего кармана куртки, лежавшей у него на коленях, и протянул Наталье.

– В понедельник не забудьте принести, – Наталья подняла крышку копировального аппарата, стоявшего прямо на полу, и положила туда раскрытый паспорт Данилова. – В первый день придете на час раньше, чтобы Снежана, наш дневной врач, ввела вас в курс дела. Она же отдаст вам бейдж, халаты и сабо.

Наталья встала, многозначительно посмотрела на Данилова и, дождавшись, когда он тоже встанет, протянула ему руку:

– Поздравляю вас со вступлением в дружную семью сотрудников нашей компании.

– Спасибо, – Данилов осторожно пожал ее ладонь.

– Жду вас в понедельник!

– Паспорт верните, – напомнил Владимир.

– Простите, – Наталья отдала ему паспорт. – Рада за вас!

– А уж я-то как рад! – улыбнулся Данилов.

Он не лукавил: приятно было решить серьезную проблему.

«В воскресенье надо непременно побывать у Игоря, – подумал Данилов. – Заберу литературу, а заодно обмоем мою новую работу».

В ближайшем супермаркете Владимир купил праздничной еды: две большие замороженные пиццы, бутылку армянского коньяка, тортик. Душа просила праздника. Данилов вспомнил – и это очень его обрадовало, – что завтра вечером они с Еленой идут в театр…

Но тут проснулся внутренний голос и все испортил.

«Ты, Вольдемар, ведешь себя словно страус, нет – как халтурщик, который красит проржавевшую трубу, желая выдать ее за новую. И хуже всего – действительно веришь в то, что косметические меры могут привести к серьезным изменениям».

«Что же ты предлагаешь?» – спросил Данилов.

Обычно разговоры с самим собой забавляли его – это было прикольно и немножечко странно; но сегодня он почувствовал досаду, переходящую в раздражение.

«Карты на стол! – потребовал голос. – Разговор начистоту, без обиняков! Разбитые горшки не склеивают.

Их выбрасывают и заводят новые! А вся эта твоя дипломатия есть не что иное, как попытка выдать желаемое за действительное! Спроси – и получишь ответ!»

«Я подумаю, – пообещал Данилов. – Обязательно».

Голос умолк. Владимир начал размышлять и задумался так основательно, что в автобус не на той остановке и вместо дома уехал к метро. Вместо того чтобы сразу вернуться, он забрел на местный рынок и зачем-то купил полкило изюма и полкило кураги. Затем вдруг спохватился, что пицца тает, и заторопился домой. От былого хорошего настроения не осталось и следа, но еду удалось довезти.

– Тебя взяли! – догадалась Елена, принимая у Данилова пакеты.

– Да, и по этому поводу – небольшой семейный праздник!

– Как хорошо, что я затянула с ужином, – Елена унесла пакеты на кухню.

– Поздравляю! – вышел из своей комнаты Никита. – А там для родственников скидок нет? Чтобы в бассейн на халяву ходить.

– На халяву – это уже не скидка, – рассмеялся Данилов, которого всегда веселила детская меркантильность. – Я уточню, но, кажется, бесплатный бассейн светит только мне.

– Жаль, – Никита скрылся в своей комнате.

– Приходи есть пиццу! – крикнул ему Данилов.

Когда Владимир, вымыв руки, появился на кухне, Никита уже сидел за столом и канючил:

– Мам, ну сколько еще ждать!

– Запомни, – учила его Елена, накрывая на стол. – В духовку блюдо ставят только после того, как она разогреется до нужной температуры. Иначе блюдо не приготовится, а высохнет.

– Я с голоду умру…

– Бедный мальчик, нам так будет тебя не хватать, – вздохнула Елена.

– Из врачей получаются весьма циничные и совершенно безжалостные родители, – пошутил Данилов, доставая из настенного шкафчика рюмки и стаканы. – А уж если твоя мама не простой врач, а руководящий…

– То это полный абзац! – закончил Никита, торжествующе глядя на мать.

– Сейчас кто-то получит, – пообещала Елена, открывая духовку…

Когда ужин был окончен, а посуда помыта, Данилов наполнил две оставшиеся на столе рюмки и, подняв свою, сказал:

– Давай выпьем за то, чтобы у нас с тобой все было хорошо!

– А разве у нас что-то плохо? – уголки губ Елены дрогнули, обозначая улыбку. – По-моему, у нас все хорошо, – но рюмку взяла и отпила глоточек.

– Нет, не плохо, – покривил душой Владимир, – но всегда хочется, чтобы было еще лучше. И не пора ли нам наконец определиться со свадьбой?

Он чувствовал, что торопится, торопится неоправданно и неуместно, но, начав, уже не мог остановиться.

– С твоим новым графиком о свадьбе и думать нельзя, – отшутилась Елена.

– А если серьезно?

– Если серьезно, то я пока еще не решила.

– Почему?

– Какая разница? – Елена умела уходить от ответов на те вопросы, которые ей не нравились. – Вернее – что это изменит?

– Ну это поставит точку в наших отношениях…

– Не хотелось бы, – вздохнула Елена, отпивая из рюмки.

– Да я не то сказал… В смысле – расставит все по местам.

– Бумажка вместе со штампом в паспорте не могут расставить по местам ничего. Ни-че-го!

– Ну, как знаешь… – отступил Владимир, допивая свой коньяк.

– Данилов, налей еще! – неожиданно потребовала Елена, протягивая ему рюмку.

Владимир удивился, но просьбу выполнил. Опустевшую бутылку поставил на пол. Как раз сегодня доцент Астраханцев поведал им с Ирой, откуда пошел этот обычай. Оказывается, завели его казаки, оказавшиеся в далеком 1814 году в Париже. У французских трактирщиков было принято рассчитываться по пустым бутылкам, стоявшим на столе. Ушлые казаки быстро смекнули, как можно сэкономить, и стали прятать часть бутылок под столом.

– За тебя, Данилов! – в последнее время Елена называла его только по фамилии. – Пусть у тебя все будет хорошо! Ты заслуживаешь.

– Спасибо!

Они чокнулись. Елена второй раз удивила Владимира, выпив весь коньяк залпом. В третий раз он удивился, услышав ее вопрос:

– Признайся-ка, ты кому-нибудь, кроме меня, делал предложение?

– Ты уже спрашивала об этом, – напомнил Данилов.

– Так делал или нет?

– Нет, не делал.

– Никому?

– Никому.

– Никогда?

– Клянусь! – Данилов поднял правую ладонь и тут же добавил: – Разве что неосознанно, в пьяном угаре, но это не считается.

– Тогда запомни, – Елена мгновенно стала серьезной. – Если ты хочешь, чтобы твое предложение было принято, то делай его на пике отношений, а не тогда, когда все устоялось…

– И обрыдло?

– Я этого не говорила, – покачала головой Елена.

– Но подразумевала?

– Прекрати! – потребовала жена. – Дай договорить!

Я хочу сказать, что когда все устоится, очень трудно объяснить самой себе, зачем вдруг нужно идти в загс регистрировать свои отношения, если до сих пор мы прекрасно обходились без этого.

– В твоих словах есть определенная доля здравого смысла, – согласился Данилов. – Но мы же вместе обсуждали…

– Вот именно, что обсуждали! – Елена встала и пристально посмотрела на Владимира. – А предложение делают иначе! Просто берут и говорят: «Давай поженимся»!

И ведут подавать заявление. Можно обойтись без цветов, колец и романтического ужина в пошлой ресторанной обстановке. Важно просто сказать эти слова вовремя и так, чтобы язык не повернулся ответить «нет». И ни в коем случае – не непосредственно перед тем, как трахнуть!

– Лучше после, – сказал Данилов. – Перед половым актом мужчины бывают слишком возбуждены для того, чтобы делать серьезные заявления. Вот после – совсем другое дело.

– Дурак, и не лечишься, – обиделась Елена.

– Мне поздно лечиться, – ответил Данилов, – придется доживать так.

– Совершенствоваться никогда не поздно.

Елена ушла. Проводив ее взглядом, Данилов обратил внимание на то, как соблазнительно покачиваются ее бедра, и ощутил мощный прилив желания. Уже месяц, если не больше, у них с Еленой не было секса. То она засыпала раньше Владимира, то, наоборот, засиживалась за книжкой или над всякими служебными бумагами до утра, то сильно уставала за день…

Дождавшись, когда Никита заснет, Данилов обнял Елену и притянул ее к себе.

– Брось свой детектив, – попросил он. – Я так по тебе соскучился…

– Давай не сегодня, а то меня что-то знобит, – Елена освободилась из объятий и продолжила читать.

Владимир понял и больше не пытался сблизиться. Раз женщину знобит в теплой постели после двухсот грамм коньяка, тут уж ничего не поделаешь…

Елена уже давно спала, а к Данилову сон все не приходил. Устав ворочаться с бока на бок, Владимир встал и вышел на кухню. Открыл холодильник и с минуту смотрел на стоявший там пакет (мать всегда утверждала, что нет снотворного лучше теплого молока), потом тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, и вытащил из полочки на дверце литровую бутылку, в которой еще оставалась водка. На закуску достал банку с маринованными огурчиками. Есть не хотелось, хотелось спать, точнее – хотелось заснуть.

Он плеснул водки в стакан, тут же выпил ее, прислушался к ощущениям и повторил. Когда пришла приятная умиротворенность, налил еще немного и провозгласил тост:

– С ответственной работой вас, дорогой Владимир Александрович!

Опрокинув внутрь третью порцию, Данилов позволил себе сесть за стол и похрустеть огурчиком. Для пущего удовольствия посмотрел за окно. Хорошо любоваться тем, как идет снег, из теплой кухни, особенно если перед этим слегка (или не слегка – какая, собственно, разница?) выпить.

В голове зазвучала одна из любимых песен матери:

 
«А снег не знал и падал,
А снег не знал и падал,
Зима была прекрасна, прекрасна и чиста.
Снег кружится, летает, летает,
И, поземкою клубя,
Заметает зима, заметает
Все, что было до тебя…»[3]3
  Автор текста Л. Козлова.


[Закрыть]
 

«Если снег заметет все, что было раньше, то с чем я останусь?» – загрустил Владимир. Он понимал, как жизнь несовершенна, и уже почти не расстраивался по этому поводу. Разумеется, под умные мысли захотелось выпить еще. «Завтра же, то есть сегодня – суббота!» – вспомнил Данилов и в два приема опустошил бутылку.

Водка сработала – Владимира вдруг потянуло спать, да так сильно, что он чуть было не заснул прямо за кухонным столом.