Текст книги "Улыбка бога Птах"

Глава 4. Могила Рюрика

Каким-то противолодочным зигзагом, мертвой петлей летчика Нестерова что ли, джип развернулся у самых стен крепости Ивангорода и помчался строго на юг к городу Луга.

– И ты хочешь нам сказать, что мы там что-нибудь найдем? – тоскливо в третий раз подряд спрашивал Продюсер.

– Должны найти, должны почувствовать, – так же в третий раз подряд отвечал Редактор.

– Что? Что почувствовать? Что найти? – горячился Продюсер, – Радиостанция ОБС, расшифровываю – Одна Баба Сказала, сообщила тебе, что там, где-то под Лугой, есть могила Рюрика. Поди, туда – не знаю куда….

– Она сказала точно. Рюрик спит под Шум-горой, – спокойно ответил Редактор.

– Под Шум-горой! А почему не под Разрыв-травой. Ты эту гору видел? Ее вообще кто-нибудь видел, кроме той скаженной бабы с ведром?

– Вот и увидим. Приедем и увидим, – Редактор был спокоен как никогда.

– Куда приедем? – взорвался Продюсер, – Дай пивка!

– Приедем и все увидим. На, – Редактор протянул ему банку, – Найдем эту Шум-гору и все поймем. Почувствуем.

– Хватит трындеть, – оборвал их Банкир, – Приехали. Луга. Вон указатель. И куда нам?

– Поворачивай к реке Луга, – покрутив в руках карту, твердо сказал Оператор, – Там ночевать будем. Холодная ночевка.

– Холодная… не голодная, – изрек Продюсер, – Тормозни-ка у магазина. Закупив продукты, вывернули из городка Луги в сторону реки, размещаться на холодную ночевку, если ее можно было назвать холодной, когда на улице жарило под тридцать градусов к вечеру. Проселок был вполне проезжим. За окном мелькали негустые болотистые перелески, да нераспаханные поля новгородской земли.

– И где мы будем искать эту самую Шум-гору? – грызя соленый сухарик, сомневался Продюсер.

– А это что? Пуп земли! – неожиданно выдохнул Банкир.

Прямо по курсу там, где дорога ныряла в маленькую дубраву, гордо вздымалась в небо нечто. Некий выросший из земли ассирийский зиккурат – ступенчатая пирамида. Вавилонская башня новгородчины. Пирамида поросла густой травой, а на самом верху и на ступенях кое-где кучерявились кряжистые дубки. Не заметить ее было просто не возможно. Она высилась справа от дороги. Вокруг нее, как верные воины, рассыпались по полям маленькие и большие курганы, сбегающие к голубой ленте реки. У самого подножья пирамиды, как продолжение ее, в густой тени сосенок и елей притаился погост с маленькой церквушкой, практически разрушенной до основания. Глядя на это, Редактор вспомнил, что рядом с ассирийскими или египетскими пирамидами у основания всегда располагался дом бога. Именно не храм, а дом бога, в котором жил бог, охраняя сон того, кто покоился внутри пирамиды. Банкир свернул с дороги и остановил джип прямо у подножья величественного кургана.

Команда выскочила в высокую траву. Вблизи курган казался еще более высоким. Редактор с Продюсером полезли вверх. Добрались до вершины. Оттуда было видно все Прилужье. Синяя ниточка реки и разбросанные по ее берегам сопки-курганы. Пыльная дорога, петляющая вдоль реки и уходящая туда, в самое сердце новгородского края. Маленькие кресты на лежащем далеко внизу погосте, покосившиеся и свалившиеся на бок. Церквушка, с обрушившейся крышей и остатками стен, опаленных пожаром. Зеленый язык дубравы, лизавший самый край кургана, с огромным старым дубом, то ли упавшим от старости, то ли поваленным каким-то недавно пролетавшим в этих краях залетным смерчем. Рядом с этой вавилонской башней высился еще один курган, но не в пример ей меньший по размеру и не такой величественный как она.

На самой вершине прямо по центру хорошо была видна выкопанная, наверно черными археологами, яма, метра два в глубину. Такая же яма была видна на первой от вершины ступеньке зиккурата. Редактор сел, свесив ноги в эту яму. Судя по траве, росшей на ее склонах, и осыпавшейся земле, завалившей один край почти на треть, копали ее давно. Даже не в прошлом году, а года так два-три назад.

– Вот тебе и Шум-гора, – куда-то в бездонное небо крикнул он, – Шум-гора!!! Крик его улетел в дальние дали, и пропал, как бы завяз в этом знойном тягучем воздухе. Редактор еще раз глянул в сторону реки. Красное, какое-то даже багровое солнце садилось за дальние курганы.

– А не ночевать ли нам здесь, – предложил Продюсер.

– Нет, ребятки, – взбираясь по склону, возразил ему Банкир, – Нет. Я тут духи предков, особливо Рюрика, тревожить не хочу. Не нравиться мне эта Шум-гора. Редактор, а тебе девка та не шепнула на ушко, почему эту гору Шумом прозывают?

– Шепнула, – откликнулся Редактор, – Потому, как если кто ей не нравиться, она начинает шуметь, как будто поезд идет.

– Кто? Девка шуметь начинает? – уточнил Продюсер.

– Гора! Гора шуметь начинает. Как на Валааме, помнишь, – повернулся к нему Редактор, все так же сидя на краю ямы, – Там тоже был шум такой, как будто поезд идет.

– Так что? Вы значит против ночевки с духами? – переспросил Продюсер.

– Категорически! – откликнулся Банкир.

– Поехали, место для ночевки поищем, – поддержал его Редактор, – Солнышко уже за лес спряталось.

– Не орлы, вы не орлы, – укорил их Продюсер, – Однако поехали. Завтра докуем. Сбежав вниз по крутому склону, Редактор еще раз обернулся на курган. Он показался ему головой богатыря из сказки Пушкина, которая лежала и хранила заветный меч. Голова повернулась к нему и, насупив брови, кажется, хотела сказать ему словами из Руслана и Людмилы. Как это там? Редактор вспомнил и улыбнулся. Уж очень подходили те слова к данной ситуации, и он сам тихо продекламировал «Чего ты хочешь от меня? – нахмурясь, голова вскричала. – Вот гостя мне судьба послала! Послушай, убирайся прочь! Я спать хочу, теперь уж ночь…». И вдруг явственно услышал окончание строки, как бы принесенное ветром, – «Прощай!». «Нет уж, – ответил он, – не «Прощай», а «До свидания!». Задорно помахал кургану рукой и, хлопнув дверкой машины, сказал Банкиру.

– Поехали!

– А с кем ты это там беседы беседовал? – поинтересовался тот.

– С курганом, – ответил Редактор.

– Тогда точно надо на ночевку и перекусить горяченького чего, – понятливо сказал Банкир.

Место для ночевки нашли на удивление быстро. Не успели проскочить какую-то крохотную деревеньку, как от основной дороги отпочковался маленький проселок. Основной путь пошел на мост через Лугу, а проселок побежал вдоль реки. Они поехали по нему и буквально через несколько сотен метров увидели, как специально для них уготовленное место. Прямо на берегу маняще раскинулась нетоптаная полянка, за которой просматривалась тихая, поросшая белыми лилиями, заводь. Справа от полянки на небольшом взгорке росли несколько плакучих ив, образуя укрытие для палатки, а слева от полянки стояли три сухих дерева, точно специально предназначенные для костра. Ближе к воде у начала пологого спуска лежали четыре небольших валуна, образуя естественный очаг. Не спрашивая, Банкир сразу свернул к полянке, встал, перегородив колею, и ставя между дорогой и местом ночлега преграду из железного тела джипа.

Через пять минут пламя заплясало на куче валежника, наваленного между камнями. Посреди полянки встал походный столик и раскладные стулья, под ивами умело натягивалась походная палатка, а над набиравшим силу костром повисли на перекладине два котелка. Народу было не привыкать уютно устраиваться на природе. Банкир достал десантную пилу, и умело пилил сушняк. Редактор высыпал в закипавшую воду гречневую крупу и помешивал ее ошкуренной палкой. Оператор финкой ловко вскрывал жестяные банки с консервами. Продюсер расставлял на столике посуду и протирал запылившиеся в дороге стаканы. Вечер подходил к завершающей торжественной части.

Когда над полянкой разлился аромат гречневой каши с тушенкой, традиционного блюда полевой кухни всех туристов, искателей приключений и прочей бродящей братии, Редактор уверенным движением навалил всем по полной миске каши. Оператор налил в кружки черный, крепко заваренный чай, а продюсер умело на глазок разлил по стаканам напиток покрепче. Банкир взял в руки гитару.

– Ну что, друзья, – поднял стакан Редактор, – поднимем бокалы за достигнутую цель нашего путешествия. Вернее так. За то, что мы нашли точку отсчета, с которой наше приключение только начинается…

– Как это? – удивленно спросил Банкир.

– Я тут, пока кашу мешал, сосредоточенно думал, – пояснил Редактор, – Так вот. Шум-гора находится точно на той самой линии, что обозначена в карте богини Семхет. Мало того, она является могилой князя Рюрика, с которого началась обозримая история Руси. Мало того, вокруг нее раскинулось, если говорить словами того самого деда из Изборска, огромное царствие мертвых. Долина смерти северных владык, которую мы должны были найти. И последнее, а то водка киснет. На щитах дружин Рюрика и его бояр изображена …, – он неожиданно резко оборвал лекцию, – За удачу! – и чокнулся с Банкиром.

– За удачу!!! – сдвинули стаканы все разом.

– А папоротник под Ивана Купалу, ты все ж нашел, – хитро сощурившись, отметил Банкир.

– Спой лучше, – попросил его Редактор.

Банкир перехватил гитару и запел.

 
Глухари на токовище бьются грудью до крови,
Не на шутку расходились – быть бы живу…
 

Продюсер отошел от стола к костру. Пламя плясало на аккуратно сложенных шалашиком ветках сушняка, отбрасывая причудливые тени на кусты, на валуны лежащие рядом и на тихую заводь, с закрывшимися бутонами белых лилий. Смотри-ка, белые ночи их не обманули, как только солнышко село, так они сразу и закрылись, удивился Продюсер. Как их там Редактор называл? Северный лотос. Действительно забавно. Там в египетской Долине мертвых цветет священный белый лотос, и тут в этой Долине мертвых цветет белый лотос. Он спустился к заводи. Тени от костра здесь были еще более сказочными. Они ломались на поверхности темной воды, накрывали собой заросли лилий на той стороне заводи, искорками от костра тонули в глубине реки, убегая по течению вниз. Он повернул назад.

Костер стал больше, существенней больше. Он уже не отбрасывал ломаные тени, а жарко освещал всю поляну, вздымаясь в серое небо огромным огненным столбом. Вокруг костра сидели и лежали воины в кожаных доспехах. Главный из них разместился на большом валуне, постелив на него медвежью шкуру. Свет от костра тонул в густом коричневом мехе медведя, и от этого валун казался черным. В стороне было сложено оружие, и стояли щиты, опираясь на копья. На червонном поле щитов, цвета солнца, цвета крови в отблесках огня золотом переливалась стоящая на задних лапах львица. Продюсер вспомнил. Когда он путешествовал по Нилу, в храме Мут дворцового комплекса Карнак, в древней столице Египта Мемфисе он видел такую же львицу. Это была Красная Богиня, единственное египетское божество, принимавшее человеческие жертвоприношения. Она питалась кровью, и потому ее любимый цвет был красный, цвет принесенных жертв. Однако сама ее львиная шкура, олицетворяя, как ее еще называли, Глаз Пламени или Око Солнца переливалась цветами от огненно-красного в солнечно-золотое. Он вспомнил ее имя – Сехмет. Богиня покровительница воинов, охраняющая защитников Солнца. Это именно она пила кровь своих врагов и укрепляла Врата между Двух Земель, между землями предков и землей людей, закрывая их своим огненным щитом. Продюсер опять посмотрел на золотую львицу, пляшущую в отблесках пламени на кровавых щитах. И еще вспомнил, что ее воинов называли красными жрецами.

Пламя костра вспыхнуло с новой силой, видимо кто-то подбросил в огонь хворост, и осветило сидящих вкруг него. Продюсер обратил внимание, что плащи, в которые кутались воины и сам их предводитель, были багряного цвета. Ругового, так говорили в старину, и даже теперь называют в старообрядческих деревнях.

«Ага, это руги-русы», – догадался он. Вот они, значит, и есть красные жрецы богини львицы. А чего ж они здесь у реки-то делают? Продюсер шагнул поближе к костру, но так чтобы оставаться в тени. Слышен стал разговор у костра.

– Завтра, братья, – говорил старший, сидящий на шкуре медведя, – Завтра у нас будет знатная сеча. Поперек горла мы варяжским людям с крепостями нашими. Потому будут биться они насмерть, дабы истребить нас на этой земле. Не успеет брат Трувор от Изборска со своими дружинами подойти. А брат Синеус, в далеком своем Беловодье, и не получил наверное еще весточки о напасти этой. Так что придется братья нам в одиночку держаться, – он поднял большую золотую чашу, – На здраве! – пустил по кругу.

– А что, княже, – спросил от костра седой воин, – Чем мы неугодны варяжским людям?

– Да, знаешь, брат, – как бы размышляя сам собой, ответил главный, – Плавали они вольготно по морям, рекам. Вели жизнь разбойную. Налетел, пограбил, пожег и ушел на юркой ладье в свои дальние норы. А мы на реках заслоны поставили. На Наве реке – Господин Великий Навьград. На Волхве реке – Ладогу, на верхнем Волхве – Верхний Навьград. На Луге реке – крепость Луго. На Нарове – и Иванград, и Сыренец, и Сторожец. Труворова воротная стража на Воротнем камне сидит, водные пути сторожит. Да и всю землю эту уже Навьградской кличут. Сколь в ней оград от ворога поставлено, – он стал загибать пальцы на руке, – Плесков, Юрьев, Колывань, Сертовала, Ямбург, Копорье, Изборск, – загнул все пальцы, рука сложилась в увесистый кулак, размером с пудовую гирю, – Беловодье и путь из варяг в греки, что через Белое озеро шел, Синеус закрыл. Теперь с набегом по Волге-реке не побежишь в теплые моря. А ты говоришь, чем мы врягам насолили? Мы не просто им насолили, Мы костью у них в прожорливых глотках застряли. Так что готовьтесь братья, злая сеча будет. Не на жизнь, а на смерть. А нас и так, ежели не в десяток, то в пяток уж точно меньше, чем они своих выставят, – и он с грохотом опустил тяжелый кулак на валун.

Продюсер подвинулся ближе к главному воину, названному князем, пытаясь понять, кто это? Плащ полностью скрывал доспехи и не имел никаких признаков герба или еще какого-либо отличительного знака. Ровная багряная поверхность. Щит, что стоял рядом был такой же, как у всех. Большой овальный щит с золотой львицей на задних лапах в красном поле. Шелом, отложенный в сторону, больше напоминал металлическую шапку с ушами опущенными вниз. Продюсер перевел взгляд на воинов. Тоже никаких знаков. Скромные кожаные доспехи, с кое у кого нашитыми пластинами у сердца, мечи в кожаных ножнах, тяжелые шестоперы и палицы. Шеломы такие же, как у князя, и все те же красные плащи без признака герба. Он сдвинулся в сторону и чуть вышел из тени.

– Чу, братья, – сказал один из воинов, – Сдается мне здесь чужой глаз. Продюсер быстро отступил к реке, поскользнулся на мокрой глине и упал в воду с громким всплеском.

– Эй, ты что там, утоп? – окликнул его Оператор.

– Да нет оступился. Вымок как цуцик, – поднимаясь от реки и снимая на ходу мокрую рубаху, ответил Продюсер.

– Сушись. Давай стакан, плесну, – подошел Банкир.

– Слушай, Редактор, – раздеваясь и принимая стакан, спросил Продюсер, – А чего Рюрик здесь похоронен? Он ведь в Ладоге сидел.

– А у него здесь по сказам, было последнее сражение. Где его ранили и положили в курган. История та же, что и с королем Артуром. Если хотите, расскажу?

– Давай, – согласился Оператор, – Только для начала, накатим по очередной.

– История здесь такая забавная, – захрустев маринованным огурчиком очередную, начал рассказ Редактор.

С давних пор из уст в уста, от поколения к поколению жители этих мест передают легенду о том, что поздней осенью князь Рюрик был тяжело ранен в бою на берегу реки Луга и позднее скончался. Сначала князя похоронили на месте битвы на северном берегу Луги, засыпав тело камнями. Охранять временное захоронение остались двенадцать верных стражей. Весной тело Рюрика перенесли на южный берег Луги в местечко Каменья и похоронили в большом кургане, в золотом гробу. По преданию, Рюрик покоится «по реке Луге, в 60 верстах от Новгорода и в 60 саженях от реки». В могилу его якобы положили 40 бочонков серебряных монет, коня и позолоченное седло. Затем были умерщвлены и похоронены вместе с князем его телохранители, давшие клятву верности своему господину. Таков был обычай: например, в саге «Круг земной» описывается клятва воинов, после которой они становились побратимами и обязаны были отдать друг за друга жизнь. Клятва двенадцати возникла на родине викингов и считалась самой сильной. Давшие ее должны были сложить головы вместе со своим вождем. Таким образом, пытаются объяснить, почему именно двенадцать воинов остались охранять каменную насыпь с телом Рюрика, а затем были убиты и похоронены вместе с ним.

– Вот такая байка! – закончил Редактор.

– Вот! Это значит, был Рюрик! – неожиданно ударил себя по колену Продюсер.

– Где? – переспросил его Оператор.

– Тут, – указал на костре Продюсер.

– Но я думаю, это поздняя переработка сказа, – продолжил Редактор, с удивлением посмотрев на Продюсера, – Русы своих погибших, так же как и варяги, сжигали. Отправляли со священным дымом в Навь. Если они Рюрика не сожгли и вместе с ним схоронили. Заметьте, слово схоронили от понятия хоронить, хранить, прятать. Так вот, если они его спрятали в усыпальнице вместе с дружиной, то это какой-то обряд, схожий с обрядом короля Артура и фараонов. И мы его не знаем, – повернулся к Продюсеру, – И где ты Рюрика видел у костра?

– Здесь на берегу. Его и дружину его. Он к сече готовился.

– И что там интересного увидел? – нисколько не удивляясь такому ответу, спросил Редактор.

– Щиты. Щиты и плащи.

– Не понял!

– На щитах у них египетская богиня войны Сехмет. А плащи багряные, как у красных жрецов этой богини.

– Ты, когда падал в речку, ничего? Не ударился? – участливо спросил Банкир.

– А почему ты решил, что это Сехмет? – глядя в костер, уточнил Редактор.

– Что я изображения богини львицы, что ли не видел, – обиделся Продюсер, – Она такая же точно в Карнаке стоит, только каменная. И на стене там полно барельефов с богиней львицей. Есть и такая, где она на задних лапах стоит как на щитах у рюриковой дружины.

– Может быть, может быть, – задумчиво подтвердил Редактор.

Он пошевелил в утробе костра палкой. Пламя взметнулось вверх, и в самой его середине, среди багровых углей, показалась голова львицы. Богиня Сехмет повернула свою кошачью морду в сторону Редактора, и улыбнулась.

Глава 5. Место героев в Вальхалле

На воздухе все спали как убитые. Только Редактор проснулся с первыми лучами солнца. Он спустился к реке, ополоснул лицо темной торфяной водой. Посмотрел на ту сторону затона. Белые лилий разбуженные, как и он, первыми лучами солнца, распахнули свои чашечки навстречу приходящему на землю свету. Редактор потянулся и опять посмотрел на солнце. Это ж надо, вдруг пришло ему в голову, Богиня Сехмет. Богиня Львица, подарившая ему этот странный папирус, с которого началось их удивительное путешествие по 30 меридиану, послала его искать Долину мертвых. Как она называла эту линию на карте? Ось мирового веретена. И вот на этой оси с точностью до градуса лежит могила легендарного основателя Древней Руси – Рюрика. Бред какой-то! Богиня войны. Её еще называли Владычицей Востока, вспомнил он. Она является на землю с первым светом появляющегося солнечного диска, который разгоняет тьму и рассеивает предутренний туман. Является, что бы посмотреть, как живут в этом странном мире его странные обитатели – люди. Надо ж такое придумать! Редактор замотал головой, прогоняя остатки сна. А цветы лотоса, как говорят древние тексты, приветствуют ее своими раскрытыми лепестками, по которым она ступает мягким кошачьим шагом. Он еще раз взглянул на тот конец затона. По цветкам северного лотоса, даже не погружая их в бурую воду Луги, так легко касались их ее мягкие лапы, ступала большая африканская кошка. Короткая ее грива была заплетена в мелкие косички. На голове, как корона, венчая ее роскошную гриву, светился тусклым золотом солнечный диск. Над этой сияющей короной раскачивалась голова кобры, олицетворения света и тьмы. Она, почти не наступая на белые лилии, пробежала по цветкам, как по камням, выстилающим переход через реку, и так же неслышно спрыгнула на берег. Во всех ее движениях чувствовалась дикая сила огромной кошки, ласковой и теплой, и от этого еще более жуткой.

Богиня глянула на восходящее солнце, зрачки ее желтых глаз сузились, превратившись в тонкую полоску. Она смешно сморщила нос, получая удовольствие от поглаживания утренними лучами ее золотистой шерсти. Повернула голову к Редактору.

– Нашел Долину мертвых северных владык! Хорошо! – промяукала она, – Ты умный человечек. Теперь слушай меня, – она неслышно взбежала по пологому спуску, наклонилась к уху Редактора и внятно прошептала.

 
Мир сложен в звездной пустоте,
Как муравейник растревожен,
В причинной связи замкнут свет,
Ее ты сам увидеть должен.
 
 
Сбрось с подсознанья хаос истин
Пред бездной высшего пути,
Здесь познавая смысл жизни
Их надо вновь приобрести.
 
 
И оторвавшись от себя,
Ты раздвоишься сам с собою,
Соединив земное «Я»,
С тем, что витает над тобою.
 

Ее жаркое дыхание опаляло его шею и шевелило волосы на затылке. Редактор наморщил лоб, силясь понять, что она ему пытается открыть в этом мире. Ничего не понял, опять закрутил головой. В висках застучала ноющая боль, прикатившаяся на заднюю часть головы и согнувшая его пополам. Он встал на колени, сунул голову в прохладную воду, журчащую у ног. Боль отпустила. Редактор опять попытался понять, что бы все это значило. Мягкая лапа погладила его по голове, и вкрадчивый голос сказал.

– Ты умный, ты поймешь. Я не могла ошибиться. Иди туда, вокруг чего крутиться мир.

Редактор открыл глаза. На том берегу реки, там, где цвели северные лотосы, таял облик солнечной львицы. Она опять повернула к нему свою лукавую морду и улыбнулась.

Редактор зачерпнул полный котелок воды. Пошел к костру повесил его на огонь, взял котелок побольше, вернулся к реке, зачерпнул и повесил второй котелок над костром. Только сейчас заметил, что костер не горит. Поджег сушняк. Пламя заплясало моментально, облизывая темные бока котелков. Все это время в виске колотилась ноющая боль, а в ушах монотонно стачало «вокруг чего крутиться мир, вокруг чего крутиться мир, вокруг чего крутиться мир». Действительно, остановился он. Вокруг чего крутиться мир? Он сел на валун. Мир крутится, если смотреть с географической точки зрения, вокруг оси, проходящей через географические полюса, Северный и Южный. По крайне мере так крутится Земной шар. Кроме того, Земля крутится вокруг Солнца. Но это ведь не весь мир. Галактика тоже крутится…. Нет! Это все не то. Это все материализм. Марксизм-ленинизм в действии. Надо искать что-то другое. В котелке закипела вода, перелилась через край и с шипением брызнула на горячие камни кострища. Редактор встал. Снял маленький котелок, заварил крепкий чай. Насыпал в большой котелок крупу для каши на завтрак. Делал все автоматически, продолжая думать. Ось мира, вспомнил он определение, данное 30 меридиану в папирусе Птаха. «Апостольский путь», как он был назван в отчете института Академии. Редактор помешал кашу, открыл банку с тушенкой, вывалил мясо в кашу, снял котелок с огня и поставил у костра. Пусть доходит. Зачерпнул крепкого, горячего чаю. Чего там Продюсер плел про Линию Розы, и Нулевой меридиан? Ага! Он опять сел на валун, как будто тот давал ему новый импульс в расследовании. Сделал большой глоток, обжигаясь кипятком.

Линия Розы, насколько ему не изменяла память, это мистическое название меридиана, имеющего научное определение «нулевой меридиан». Этот же термин также используется в отношении предполагаемой династии наследников Иисуса Христа и Марии Магдалины. В различных около мистических произведениях и всяческих там западных оккультных сектах ходит мнение, что раньше одно место, одна сторона Линии была в Великобритании. Вторая – во Франции. С легкой руки Дэна Брауна и его «Кода да Винчи», все теперь знают, что она в Париже проходит через Лувр, а затем через гномон в церкви Сен-Сюльпис. В Шотландии, все уверены, что они тоже имеют отношение к этой Линии Розы, и что название часовни Рослин является сокращением от ее названия (Rosslyn от Rose line). Чем они это объясняют? Чтобы понять, что такое Линия Розы, нам предлагают представить себе Землю как центральную точку в окружении двенадцати зодиакальных знаков, подобно тому, как зодиакальные созвездия окружают земную орбиту в космосе. Но тринадцатый знак зодиака по легендам это Змееносец! Стоп! Чего там говорила Богиня Сехмет про книгу Брауна? Ага! Она сказала тогда: «Там ответа нет!», – кивая на нее. Значит это все не так. Но Змееносца отметим.

Пойдем дальше. Редактор опять отхлебнул из кружки. Чай почти остыл. Он зачерпнул свежий. Приятное тепло разлилось по всему телу. «Правильно говорят, камень тепло крадет», – почему-то отметил он и подстелил на валун куртку.

Символ Розы, Символ Розы. В мозгу как включили яркий свет. Символ розы ветров был придуман в навигационных целях для помощи мореплавателям. Длинные концы этой восьмиконечной звезды указывают на север, юг, восток и запад, а маленькие – отмечают срединные направления. Северное направление розы ветров обычно обозначается символом fleur-de-lis. А это геральдический символ королевской династии. Проще говоря – лилия, лотос. Отлично! Это тоже в копилочку!

В эпоху Средневековья северное направление также носило название септентрион по числу семи звезд Большой Медведицы, которая указывает на Полярную звезду. С тех пор образ медведя присутствует в мифах о короле Артуре и Святом Граале и в шифрах Приората Сиона, как символ стража или хранителя. Полярную звезду также называют Стелла марис, или Морская звезда, ее же связывают с образом Богородицы, Богини Матери. Отметим. Полярная Звезда! Медведь! Святой Грааль!

Эти же символы встречаются в тексте загадочной поэмы Приората Сиона «Красный змей». Вот так! Красный Змей!

Редактор допил чай. Солнце уже встало. Какой же вывод? Сдается мне, что тот самый Нулевой меридиан, та самая Линия Розы, символ созвездия Змееносца, вокруг которого крутятся все остальные знаки зодиака, крутится мир – это здесь. Почему? Да потому. Во-первых. Навские братья охраняли здесь вход в Навь и служили Змею, то есть были Змееносцами. Если они вообще были? Задумчиво потер он подбородок. Во-вторых, Роза ветров указующая на север (fleur-de-lis – королевская лилия) показывает путь от южного лотоса к северному лотосу. А если вспомнить, что само понятие Роза заменило в мистике понятие Лотос, из-за курьеза, то это вообще Линия Лотоса изначально. В-третьих. Линия эта была под покровительством Медведицы, а Навские братья звались еще и Зверями, потому, как медведь был их воинским тотемом. Даже скоморохи – жрецы Змея-Трояна ходили потом по дорогам с ручным медведем на цепи. В-четвертых. Рюрик привез и спрятал здесь какую-то святыню и святыней этой мог быть Святой Грааль. Хотя все это мне и приснилось. И, наконец, в-пятых. Этот сюжет излагается в поэме «Красный Змей», написанной Приорами Сиона. Тут тебе и красные щиты, и багряные плащи и служение Змею, то есть охранителю врат в Навь. Вывод? Нулевой меридиан, Линия Розы или Лотоса – это та линия, что нарисована на папирусе Бога Птаха, этот самый 30 меридиан. И не Париж, и уж тем более не Гринвич, назначенный нулевым только в девятнадцатом веке, отношения к нему не имеют. И ехать надо на могилу Рюрика, там новая отметина, новая зацепочка, новый указатель, куда двигать дальше.

Редактор встал. Хотел скомандовать «Подъем!!», но, посмотрев на то, как сладко все спят, навалил себе полную миску каши и сел завтракать, решив дать всем выспаться перед новым броском в неведомое.

Часам к десяти сонное царство пробудилось и, собрав пожитки, двинулось к Шум-горе. Новгородская вавилонская башня так же безразлично, как и вчера приняла новых гостей. За долгие годы она наверно уже привыкла к таким нашествиям.

Осмотрев курган снизу, и обойдя его по кругу, команда поднялась на вершину. Оператор установил камеру на штатив и стал снимать панорамы, наезды, отъезды и всякий другой рабочий материал, который потом дает на экране полноту ощущения присутствия для смотрящего очередной сюжет. Редактор понял, что это надолго. Он знал всех этих голубочков, бабочек, качающиеся травинки крупным планом, короче весь этот гарнир, без которого даже хороший кусок мяса на тарелке смотрится сиротливо. Продюсер сначала покрутился рядом с Оператором, потом понял, что тот справиться и без его ценных советов и лег на самой макушке кургана, приставив ко лбу армейский бинокль, как генерал собирающийся двинуть армию на генеральный штурм бастионов противника и высматривающий самые слабые места в его обороне. Банкир, сидел на корточках и ковырял кострище рядом с большой ямой чуть в стороне от вершины. Затем поднял голову и стал считать курганы веером разбежавшиеся от Шум-горы. – Раз, два, три….,

….четыре, пять, шесть, – громко раздалось прямо над ухом у него.

Он повернул голову. Рядом лежал хмурого вида дружинник в надвинутом по самые брови шеломе и считал кого-то на той стороне реки. Банкир поднял взгляд. Он тут же определил, что находятся они сейчас не на южном берегу реки Луга, где был курган, а на противоположном – северном берегу. А вот как раз с юга к реке подходили в плотном строю воины противной стороны.

– От Мскориц идут, – спокойно сказал дружинник.

– Откуда? – переспросил Банкир.

– От Мскориц. Место так прозывается. По ихнему Ен скаре, то есть Скрада, укрытие значит. Они, видать, там собирались пока все не подошли. Ну, вертаемся к своим.

– Куда?

– В Заупору. Там Рюрик ограду соорудил, и вся дружина теперь за упором сидит, – дружинник вдруг хитро подмигнул и начал отползать в сторону небольшого леска.

За первыми же деревьями они наткнулись на засеку, ощетинившуюся острыми кольями. Молодой воин сдвинул в сторону преграду, дав им проход. За засекой уже стояла сама ограда из врытых в землю толстых дубовых плашек почти в человеческий рост. За нею расположились дружинники, обустраивая свои места.

– Что там? – спросил Рюрик, сидящий на пеньке под дубом.

– Идут княже, – ответил хмурый дружинники, с которым пришел Банкир.

– Много ли?

– На каждого из наших по десятку наберется.

– Хороши ли?

– Не берсерки, – коротко буркнул хмурый, – Обыкновенные варяги. Бойцы конечно ж, но не берсерки.

– Готовьтесь! – крикнул негромко Рюрик.

Надел шелом и сбросил багряный плащ, оставаясь в крепких подогнанных доспехах и кольчужной рубашке. Варяги появились чуть быстрее, чем ожидали. Их действительно было гораздо больше чем защитников Заупора. Банкир быстро глянул на стоящих рядом. Ни один не выказал, ни тени беспокойства. Кто-то половчее перехватил тяжелый кистень, кто-то проверил, как выходит из ножен кинжал и крепко ли держит рукоять меча кожаный накинутый на запястье ремешок. Хмурый дружинник закинул за спину большой овальный щит с львицей и взял в левую руку маленький круглый щит с изображенным на нем Змеем. Молодой дружинник отступил из-за засеки, оставив пустым пространство между кольями и дубовой оградой. Банкир понял, что если варяги не берсерки, то эти, что стоят рядом с ним, именно к этой категории бойцов и относятся. Варяги полезли на колья. Дружинники спокойно достали луки, и практически в упор расстреляли первых, кто появился над острым частоколом. Но засека уже пала под ударами топоров, и лавина тел захлестнула пространство перед дубовой оградой. И в ту же минуту ложное покрытие из веток и коры, застланное дерном с травой, подломилось, и, целая ватага нападавших, рухнула в волчьи ямы на острые колья. Теперь Банкир понял, почему их встретил молодой дружинник и почему так осторожно он провел их внутрь ограды. Нападавшие взревели и по головам и телам своих товарищей бросились на приступ. Теперь их было почти вдвое меньше от первоначального количества, но все равно они впятеро превосходили воинов Рюрика. В ответ раздался медвежий рык, дружинники, стоящие вдоль ограды, быстро накинули себе на плечи медвежьи шкуры, так что над шеломами оказалась оскаленные пасти зверя. Они готовы были к встрече с врагом. Банкир вытер вспотевшую ладонь о бурый мех медвежьей шкуры, свисавший с его плеч, крепко взял в обе руки рукоять огромной двухсторонней секиры. «Ну, что ж, – подумал он, – Двум смертям не бывать…». И со всего размаху опустил ее на рогатый шлем показавшийся над оградой.