Текст книги "За последним порогом. Тени Севера"

Андрей Стоев
За последним порогом. Тени Севера

© Андрей Стоев, 2024

Глава 1

Сессия прошла для нас с Ленкой совершенно незаметно – преподаватели перестали придираться и даже спрашивали исключительно по обязанности. Отчасти вина была на мне – прошлая сессия меня здорово вывела из себя, и я решил, что дальше терпеть это невозможно. Сначала я задержал перевод очередного пожертвования и отослал счёт обратно ректору с просьбой разъяснить причины подобного к нам отношения. Ректор серьёзно напрягся – испортить отношения с одним из крупнейших спонсоров Академиума было последним, чего он желал. Но на этом дело не закончилось – вся эта история дошла до мамы. Она, в свою очередь, выразила ректору своё недовольство и заявила, что при подобном отношении Академиума к её детям она вряд ли сможет продолжать преподавание на лекарском факультете. По сравнению с этим мой отказ от пожертвований выглядел мелкой неприятностью – все прекрасно понимали, благодаря кому случился такой невиданный приток иностранных студентов, что набор на лекарский факультет увеличился в три раза. Здесь ректор уже окончательно впал в панику и начал предпринимать решительные меры по исправлению ситуации. Как мне донесли, преподавателей приватно предупредили, что любая попытка поставить нам с Ленкой оценку ниже «превосходно» будет разбираться ректоратом, и преподавателю, её поставившему, лучше сразу озаботиться написанием объяснительной, а ещё лучше – поиском новой работы. В результате даже Ясенева решила, что не всегда стоит играть с огнём и напирать на свои принципы.

Только потом я сообразил, что ректорат тут ни при чём, и сами преподаватели уж тем более не сговаривались нас валить. Сам не понимаю, почему я сразу не разглядел в этом деле лапку Драганы. Это же вполне в её стиле – создать кризис и внимательно наблюдать со стороны, как объект из этого кризиса будет выпутываться. Скорее всего, не было никакой необходимости терроризировать ректора, достаточно было попросить Драгану прекратить эти игры. Но что сделано, то сделано.

Оставалась только оценка по боевой практике. С ней долго тянули, и вот наконец весь наш курс – пятнадцать студентов, – собрали в курсовой лекционной. Присутствовали мрачный Генрих, наша как бы принцесса Лея, Эмма, которая вела практику у третьей группы, и декан боевого, которого мы видели настолько редко, что узнать его стоило некоторого труда.

– Итак, студенты, что мы имеем? – начал Менски, обведя студентов суровым взглядом. – Говоря откровенно, турнир оказался полным провалом. Первоначально мы предполагали, что турнир будет экзаменом, но в результате поняли, что если считать его экзаменом, то половину курса придётся отчислять. К тому же мы подверглись давлению некоторых родственников, которые считали, что к некоторым студентам мы отнеслись предвзято.

С этими словами он посмотрел в сторону второй группы, а Клара Урбан вызывающе посмотрела на него в ответ. Генрих усмехнулся и продолжил:

– Так что мы в конце концов решили, что оценка за турнир выставляться будет, но она будет носить необязательный характер. Вроде как мы с вами устроили такое внеклассное развлечение. Впрочем, в вашем личном деле эта оценка будет фигурировать.

В аудитории стояла мёртвая тишина. Студенты уже поняли, что ничего приятного они не услышат, и напряжённо ожидали продолжения.

– Начнём по порядку. Вся команда Арди, включая Тирину, получает «превосходно» – все действовали чётко и слаженно. К команде претензий нет, а вот с самим Арди дело обстоит сложнее. Зачем ты потащил команду в болото?

– Кто же мог предвидеть, что путь окажется свободным? – пожал я плечами. – Если бы у нас были средства связи, я обязательно оставил бы там наблюдателя, и вообще действовал по-другому.

– Я всё это понимаю, Арди, но ты должен был это предвидеть. Ты не просто командир, ты Владеющий, и твоя интуиция должна была подсказать тебе правильные действия. В общем, тебе, как старшему оценка снижается. С другой стороны, ты сумел заставить работать на себя другую команду, и за это тебе, как старшему, оценка повышается. В результате твоя оценка также будет «превосходно», но с замечанием. Ещё один момент насчёт того летального конструкта – это ты его создал?

– Какая разница кто? – поморщился я.

– Понятно, – немедленно догадался Генрих, – это Менцева резвилась. Ладно, с тобой всё. Менцева, как ты объяснишь применение летального конструкта?

Я мельком заметил, как Мина с Ядвигой удивлённо переглянулись – до них наконец дошло, каким образом я тогда подстраховался.

– Да что там было летального? – небрежно отмахнулась Ленка. – Просто дерево срубила, а эти почему-то переполошились.

«Эти» недовольно на неё уставились. Я мысленно порадовался, что Ленка в хорошем расположении духа, и не настроена на скандал. Запросто могла бы вместо «эти» сказать «эти курицы» или ещё что-нибудь в таком роде.

– Получаешь предупреждение, Менцева. Не знаю, что это за конструкт, но он явно опасен, и легко мог привести к смерти студента. Причём целительница вряд ли смогла бы помочь, если бы студент оказался разрезан пополам. Имей в виду, что предупреждением ты отделалась только на первый раз. В следующий раз ты будешь серьёзно наказана, и даже твоя мать с этим согласится.

– Я за мать не прячусь, – хмуро возразила Ленка.

– Ты это для начала своей матери объясни, – саркастически хмыкнул Менски. – С тобой закончили, пошли дальше. Вторая группа, точнее, команда Урбан. Команде мы всё же решили поставить «приемлемо» – как-то ведь сумели они добраться до места засады, не заблудились, ну и в засаде сидели. Что же касается старшего – Урбан оценки не получает. Не сумела наладить работу с приглашёнными членами команды, допустила отступление без боя, в общем, даже «приемлемо» тебе поставить невозможно.

– Как бы я их заставила драться? – огрызнулась Клара.

– Об этом ты должна была задуматься до того, как брать их в команду. Если у тебя не было возможности с ними справиться, значит, не нужно было их привлекать. А так они ушли при первой же опасности, и в результате остальная команда оказалась деморализована. Ты не станешь отрицать, что ты плохо руководила?

Клара угрюмо молчала. То ли не могла возразить, то ли считала, что возражать бесполезно.

– Команда Янсена, – объявил Генрих. – Ну, это вообще клинический случай. Командир не сумел справиться с приглашёнными членами, это ещё ладно. Но он бросил свою команду, и побежал с призом к финишу один. У меня здесь даже слов не находится. Что касается Юнусовой и Неверович, они получают оценку «достойно». Несмотря на предательство командира, они сохранили боеспособность и даже чуть было не подстрелили Арди.

Да, наш быстроногий Кристер и в самом деле отличился. Мы его точно не возьмём – парни нам нужны, и требования к ним гораздо ниже, но всё же не настолько низкие. Разве что он всё-таки серьёзно сойдётся с Миной, тогда нам хочешь не хочешь, придётся подписывать контракт и с ним. Но судя по тому, что Мина сидит отдельно, и на Кристера даже не смотрит, шансы на это невелики.

– Команда Золотовой нас приятно удивила. Не стали приглашать пятикурсников, которыми не смогли бы управлять. Правильно оценили, что шансов против команды Арди у них не было, и вместо безнадёжной схватки сумели договориться с Арди о сотрудничестве. Отличная командирская работа, Золотова. В результате самая слабая команда не только выжила, но и фактически победила намного превосходящую их команду Урбан, и даже получила долю приза. Команда получает оценку «превосходно», а Золотова дополнительно к оценке получает запись в личное дело о том, что она проявила себя как лучший командир.

Мина была просто потрясена и от неожиданности начала что-то невнятно возражать.

– Нет, Золотова, – усмехнулся Генрих. – Нас не интересует, было ли это везением или нет. У сильного Владеющего ничего случайно не происходит, случайности у него сами выстраиваются как надо. Мы смотрим только на результат. А что касается Арди, то у него имеется серьёзное замечание, и лучшим командиром его всё-таки назвать нельзя.

– А то, что он и принёс приз – это что, не считается? – удивилась Мина.

– Приз там был для студентов, Золотова, – ухмыльнулся Генрих. – Для нас он ничего не значит. Ну, почти ничего. Нам вообще неважно, кто его принёс и как поделил. А впрочем, давай спросим его самого. Что скажешь, Арди – кто из вас командовал лучше?

Даже не знаю, что тут сказать. С одной стороны, мне кажется, что присутствует некоторая несправедливость, но с другой стороны, возразить-то нечего. Неплохо Генрих нас всех прополоскал, но всё по делу, даже Урбан не стала скандалить.

– У меня нет возражений, – ответил я. – Поздравляю, Мина!

* * *

В трактире было шумно – может быть, и не так шумно, как в выходной, но вечер пятницы тоже время оживлённое. Маркел устало вытянул ноги, благодарно кивнул улыбнувшейся ему молоденькой подавальщице, отхлебнул холодного пива и ощутил наконец, что в жизни есть и приятные моменты.

В трактире «Сотня на привале» собирались в основном ветераны княжеской дружины, ну и старослужащие тоже. Салагу отсюда могли и выпроводить пинком под жопу, вольников здесь не уважали и обычно просто не пускали, а на дружинников семейств всего лишь недружелюбно косились. Впрочем, дружинников Арди уважали и княжеские ветераны, так что Маркел Гулевич, десятник сотни Сигурда Йенсена, чувствовал себя здесь вполне комфортно.

Он понемногу прихлёбывал пиво, прикрывая глаза от удовольствия, и успел выхлебать полкружки, когда подавальщица появилась снова и начала выгружать на стол содержимое подноса.

– Маркел, здесь Дрозд, в дальнем углу сидит со своими, – тихо предупредила она его.

– Да и бес с ним, – вяло махнул рукой тот. – Спасибо, Катюша, разберёмся.

Суточные щи сегодня были особенно хороши, и он почувствовал, как всё напряжение сегодняшнего трудного дня бесследно уходит, сменяясь тихим блаженством пятничного вечера. Большая тарелка уже почти опустела, когда на лавку напротив по-хозяйски уселся крепкий парень в форме княжеской дружины. Лицо его через весь лоб до самого рта пересекал грубый шрам, хотя глаз остался целым.

– Ты чего здесь забыл? – резко начал парень, недружелюбно уставившись на Гулевича. – Ты ещё не понял, что вашим здесь не рады? Сам уйдёшь или выкинуть тебя за шкирку?

– Иди в жопу, Дрозд, – меланхолично ответил Маркел, отодвигая пустую тарелку из-под щей и приступая к гуляшу с перловкой. – Устал я, понимаешь, нет? Завтра тебе морду набью, если в прошлый раз не хватило.

Яцек Дрозд жизнерадостно заржал и спросил уже другим тоном:

– Тяжёлый день, Маркел?

Тот только махнул рукой, поморщившись, и спросил совсем о другом:

– Яцек, вот мне интересно – ты чего шрам не уберёшь? Или специально его оставил чтобы пострашнее выглядеть?

– Просто у тебя как – взял и убрал, – удивился Дрозд. – Это денег стоит, а я пока ещё не командир дружины, чтобы лишними деньгами швыряться.

– Да? – удивился в ответ Маркел. – А у нас шрамы от боевых ранений убирают бесплатно. Правда, очередь надо подождать. Только женщинам без очереди.

– Да это не боевой, – неожиданно смущённо сказал Яцек. – Я ещё до дружины в порту работал, там трос оборвался, а я рядом стоял. Ну и хлестнуло, хорошо хоть на излёте.

– Небоевые и у нас за деньги, – понимающе кивнул Гулевич. – Хотя для своих хорошую скидку дают.

– Да знаю я, что вы у Арди хорошо живёте, – досадливо сказал тот. – Попроситься, что ли, к вам в дружину? Пойду в твой десяток, устрою тебе весёлую жизнь.

– Да и приходи, – усмехнулся на это заявление Маркел. – Обязательный срок ведь выслужил уже? Люди о тебе неплохо отзываются, наши нормативы должен потянуть. Возьмут тебя, думаю. Хотя зачем тебе переходить? Я слышал, что как раз вашу бригаду князь не обижает.

– Не обижает, – согласился Яцек. – Оклад почти как у вас, только у вас ведь и боевые есть, а мы, считай, всё время на базе сидим. Да и жена зудит – переходи, говорит, пока возможность есть. Ладно, я к тебе по другому делу подошёл. Тут недавно крутился один мутный тип – парни говорят, тобой сильно интересовался.

– Мной? – поразился Маркел. – С чего бы вдруг? Кому простой десятник понадобился?

– Ну он вообще людьми Арди интересовался. Но ваши здесь от случая к случаю бывают, а ты часто сидишь.

– Да я просто живу здесь недалеко, – растерянно заметил Гулевич.

– Да какая разница почему. Сидишь здесь постоянно, вот тебя и приметили. В общем, ты смотри – если что, мы с парнями можем вписаться.

Маркел в полном недоумении поскрёб затылок.

– Да вряд ли понадобится, – наконец сказал он. – Я сейчас доложу по команде, а там пусть начальство решает. Ну что так смотришь? Правила у нас такие – в случае любой непонятности обязан немедленно доложить.

– Строго у вас, однако, – покрутил головой Яцек, вставая с лавки. – Ладно, отдыхай, а я к своим пошёл. Завтра если настроение будет, то смахнёмся, а то я так думаю, тебе в прошлый раз просто повезло.

– Давай, Яцек, – кивнул ему Маркел. – И спасибо, что предупредил.

Он задумчиво посмотрел вслед Дрозду, а затем, вздохнув, прижал пальцем пластинку мобилки.

Тип возник, когда он уже закончил с обедом и цедил вторую кружку. Выглядел тип действительно мутным – может, где-нибудь в другом месте он и сошёл бы за своего, но в трактире, полном дружинников, эта явно штатская рожа выглядела совершенно чужеродно. «Как ему ещё по морде не настучали?» – лениво удивился про себя Маркел.

– Можно с тобой присесть? – вежливо осведомился тип, усаживаясь напротив, где раньше сидел Дрозд.

– Лавка не моя, – безразлично пожал плечами Гулевич. – Сиди.

– Ты просто нормальным человеком выглядишь, – зачем-то объяснил тот. – А то здесь народ такой, докопаться могут запросто.

«И обязательно докопаются, – подумал про себя Маркел. – Вот ещё по паре кружек пропустят и начистят тебе табло. И выкинут отсюда нахрен. Ты бы ещё в воровской притон запёрся, придурок». Говорить он, однако, ничего не стал, а просто равнодушно кивнул.

– Разреши тебя угостить, – не унимался тот. – Меня, кстати, Боликом зовут.

– Ну угости, – хмыкнул Маркел, и Болик замахал подавальщице.

Рот у Болика не закрывался – минут за двадцать он успел подробно обсудить и погоду, и результат последних скачек, и жульничество букмекеров, и слухи о подорожании чая. Маркел отвечал односложно, либо просто мычал что-то, вяло раздумывая, не дать ли всё-таки ему в торец, но вставать, и вообще шевелиться, совершенно не хотелось.

Под болтовню Болика он уже понемногу начал дремать, когда новая тема заставила его резко проснуться.

– Люди рассказывают, Арди под старым фабричным городком что-то интересное нашли, потому-то всё там оцепили, никого не подпускают.

– Есть такое дело, – с таинственным видом кивнул Маркел. – Ладно, надо бы до уборной прогуляться, на четвёртой кружке всегда хожу.

Он поднялся и нарочито слегка нетвёрдым шагом двинулся в направлении уборной. Там он, однако, первым делом прижал мобилку и доложил:

– Маркел Гулевич на связи. Я в трактире «Сотня на привале». Ко мне подсел человек, который до этого интересовался у парней насчёт людей Арди. Расспрашивает о наших находках в старом фабричном городке.

– Придержи его полчасика, – пришло в ответ короткое распоряжение.

– Понял, конец связи.

Неторопливо вернувшись за столик, Маркел откинулся на спинку скамьи и вдумчиво припал к кружке.

– Так что? – поторопил его Болик, не очень умело скрывая нетерпение.

«Ну и дятел, – с презрением подумал Гулевич. – У его начальства кого-то поумнее не нашлось, что ли?»

– Что? – спросил он с видом полного непонимания.

– Ну, в смысле, что там такого интересного Арди нашли?

– А, ты про это. Слушай, не могу я про это рассказывать, запрещено, понимаешь? Начальство узнает, что я болтаю – будут неприятности. Штраф могут выписать и вообще.

– Да откуда кто узнает?

Маркел глубоко задумался, морща лоб. Болик чуть ли не ёрзал на месте от нетерпения.

– Нет, нельзя, – наконец выдал Гулевич результат тяжких раздумий.

У Болика на лице промелькнуло разочарование, но он тут же пришёл к выводу, что успех всё же близок, и нужно просто добавить выпивки. Он просигналил подавальщице насчёт повторить, и снова начал нести какую-то чепуху. Маркел его не слушал, думая о своём и попивая пиво, которое волшебным образом появлялось рядом.

Минут через сорок в трактир вошли двое крепких парней, нашли глазами Маркела и двинулись к нему. Один из них глазами показал на сидевшего к ним спиной Болика и вопросительно приподнял бровь. Маркел согласно прикрыл глаза и незаметно наклонил голову. Тот подошёл к Болику вплотную и резко хлопнул его по шее ладонью с зажатым между пальцев одноразовым инъектором. Болик покачнулся и начал падать, но второй парень успел его подхватить.

– Эк ты нагрузился, друг! – объявил он громко. – Семён, давай-ка доставим его домой, негоже нам друга бросать.

Они вытащили Болика из-за стола и понесли его к выходу, зажав его с двух сторон. Со стороны действительно можно было подумать, что двое более-менее трезвых ведут домой пьяного товарища. Если кто и заметил что-то неладное, впрягаться за какого-то мутного штатского желающих не нашлось.

Маркел провожал троицу глазами до тех пор, пока они не вышли из трактира, а затем равнодушно пожал плечами и снова взялся за кружку. Не его проблема – он сделал всё, что должен, а дальше пусть разбирается тот, кому положено с такими вещами разбираться.

* * *

Болик Копыто открыл глаза и ничего не понял. Вроде он сидел в трактире, а сейчас обстановка вокруг никак не напоминала трактир. Столик куда-то бесследно делся. То есть столик здесь был, даже не столик, а стол, но он стоял напротив, и Болик за ним не сидел. «И пиво тоже куда-то исчезло», – шевельнулась ленивая мысль. Эта мысль, однако, помогла включиться мозгу, и Болик окончательно осознал, что бетонный пол и неоштукатуренные стены никак не могут относиться к трактиру, где он находился до того, как моргнул.

Он попытался поднять руку, чтобы озадаченно почесать затылок, и не смог. Тут же пришло осознание, что он сидит на неудобном металлическом стуле, и его руки привязаны к металлическим поручням. Двинуть ногой тоже не получилось – очевидно потому, что и они были привязаны.

Мысли ещё двигались слишком медленно, но Болик уже достаточно пришёл в себя, чтобы понемногу начать впадать в панику. Голова у него оказалась незафиксированной – он огляделся и сразу же наткнулся глазами на человека, который смотрел на него с выражением доброжелательного участия. Этого человека он знал – старшие показывали ему визиобразы тех людей, от которых следует держаться как можно дальше, и этот был почти на самом верху стопки.

– Проснулся наконец? – участливо спросил Антон Кельмин. – Можешь говорить? Может, попить дать? От этого препарата, говорят, сильно во рту пересыхает. Дай ему воды, – приказал он кому-то за спиной Болика.

Ко рту ему поднесли стакан с водой и Болик осознал, что во рту у него действительно полная засуха. Он припал к стакану, жадно глотая и не обращая внимания на проливающуюся мимо рта воду.

– Ну что, попил? – спросил Кельмин, терпеливо дождавшись, когда тот напьётся. – Говорить будешь?

– Что вы от меня хотите? – хмуро посмотрел на него Болик.

Вопрос был, конечно, совершенно бессмысленным, но Кельмин терпеливо объяснил:

– Мы хотим от тебя честного и подробного рассказа.

– Я ничего не знаю и не понимаю, что вам от меня нужно.

– Да всё ты понимаешь, – усмехнулся Кельмин. – И всё нам расскажешь, никуда не денешься.

– Пытать будете? – мрачно осведомился Болик.

– Зачем пытать? – искренне удивился тот. – Это же не полевой допрос. Господин излишнее зверство очень не одобряет, вот мы и не зверствуем без нужды. Сейчас сделаем тебе укольчик, а дальше только успевай за тобой записывать.

Рядом с ним появился здоровенный парень со шприцем в руке и распорядился:

– Гостята, закатай-ка ему рукав, посмотрим, что у него с венами.

Болик прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Когда он открыл их снова, он выглядел совсем другим человеком. Сразу возникло ощущение, что если он захочет освободиться, то верёвки могут его и не сдержать. Кельмин немедленно встревожился, но Болик вырываться не стал. Он поднял глаза вверх и заговорил громко и ясно:

– Госпожа моя Хозяйка Перекрёстков, дарующая и воздающая, осуждающая и прощающая, молю тебя: прими и направь слугу своего!

И умер.

Глава 2

Доклад Кельмина встревожил меня достаточно, чтобы попросить Драгану о срочной встрече. По её голосу чувствовалось, что она здорово занята, но откладывать встречу всё же не стала.

– Что там у тебя стряслось, Кен? – устало спросила она, не тратя времени на прелюдии. Выглядела она действительно порядком замотанной.

– Нашей находкой в старом фабричном городке интересуются какие-то люди. Нам удалось захватить одного из них, но при попытке допросить его, он воззвал к Хозяйке Перекрёстков и умер.

– Даже так? – удивилась Драгана. – А причина смерти?

– Причина неизвестна. Мы отвезли тело в клинику матери, там его тщательно обследовали, но никакой причины не нашли. С ним всё было в полном порядке, он просто взял и умер.

– Интересно, – озадачилась Драгана. – А кто такая Хозяйка Перекрёстков?

– Я надеялся, что ты мне скажешь.

– В первый раз слышу, – призналась она.

– Судя по имени с претензией, похоже на какую-то сильную духовную сущность. Возможно, на какую-нибудь богиню.

– Необязательно, – задумчиво сказала Драгана, – это может быть и Осколок.

– Ещё одна бабушка из Ручейного? – предположил я.

– Что? Какая ещё бабушка? – недоумённо переспросила Драгана, а потом вспомнила: – А, ты про ту, из Итиля. Не знаю – Осколки, они ведь очень разные бывают.

– И кто такие Осколки?

– Ну зачем это тебе? – страдальчески сморщилась она.

– Вот скажи – почему из тебя нужно всё клещами вытягивать?

– Да потому что это тебе совершенно ни к чему, – объяснила она недовольным тоном. – Ну хорошо, раз уж ты так настаиваешь. Как правило, Высшие участвуют в жизни общества и в целом не отделяют себя от обычных людей. Но есть те, кто считает, что мы не являемся частью человечества и должны искать свой отдельный путь. Вот их и называют Осколками, и у них в самом деле очень разные пути возвышения. Есть и такие, которые преобразовывают себя в некоторые разновидности духовных сущностей. Ну или частично духовных, я не очень много об этом знаю. Вообще, об Осколках крайне мало известно, они редко с кем-то общаются. И они очень странные даже по нашим меркам, а уж у нас-то странностей хватает.

– Ясно, спасибо, – вздохнул я. – Всё это действительно безумно интересно, но мало что объясняет и никак не приближает нас к пониманию нашей ситуации.

– А что у нас за ситуация? – с усмешкой взглянула на меня Драгана.

– А тебе это не очевидно? Ситуация состоит в том, что эти твари в подвале не просто забытые остатки чего-то тысячелетней давности. Существует некая группа или организация, которая имеет к этому отношение. И у этой группы есть свои люди прямо здесь, в Новгороде. И вполне возможно, что они этим тварям и хозяева.

– Ну, строго говоря, Кен, это всего лишь предположение. Может, это просто какие-нибудь бандиты решили, что вы там нашли клад.

Я посмотрел на неё с иронией, и она засмеялась:

– Хорошо, хорошо, на самом деле я с тобой согласна. Интерес к подвалу там не просто так. Но насчёт хозяев тварей – это всё же чистая фантазия.

– Может, и фантазия, – согласился я. – Ну а чтобы тебе веселей смеялось, добавлю ещё одну маленькую деталь о том человеке, который воззвал и умер: звали его Болик Копыто, и служил он делопроизводителем в отделе непредставленных сущностей Приказа дел духовных.

Драгана резко перестала улыбаться:

– Не знаю, что это может означать, но мне это уже не нравится. Думаешь, здесь есть какая-то связь с делом Кисы и Греков?

– Ни малейшего представления не имею, – пожал плечами я. – Но в любом случае скромнейший Приказ дел духовных как-то слишком уж часто стал мелькать в разных дурно пахнущих событиях.

– И впрямь слишком часто, – пробормотала Драгана хмурясь. – Ладно, с охраной этого подвала мы вам поможем. Прикомандируем к вам нескольких Старших. В любом случае, решать эту проблему надо не здесь, а на Севере. Что опять приводит нас к главному вопросу: ты поедешь с нами?

– Гана, ну зачем я тебе нужен? – поморщился я. – Без студента вы там не обойдётесь? Извини, но это полная чушь.

– Нет, Кен, к сожалению, это не чушь, – вздохнула она.

– Обоснуй, – предложил я.

– Некоторые вещи очень сложно логически обосновать, – начала было она, но тут же поняла, что туманные речи здесь не сработают. – Ну хорошо. Некоторые из нас обладают предвидением, и это предвидение ясно говорит, что без тебя мы не имеем никаких шансов на успех.

– Именно без меня? – удивился я.

– Или без Лены. Предвидение вас почему-то не различает, воспринимает вас как одну личность.

– Гана, насколько это вот серьёзно?

– Очень серьёзно. Настолько серьёзно, что если ты откажешься, то поездка просто не состоится. Мы сейчас занимаемся подготовкой поездки только потому, что надеемся на твоё согласие. Предвидение говорит, что ты нужен обязательно, и это значит, что без тебя действительно не обойтись.

Я глубоко задумался. Ясно было, что она говорит правду, и я действительно ей нужен, но тащиться непонятно куда и непонятно зачем мне совершенно не хотелось. Хотя зачем себя обманывать? У меня на самом деле ведь нет возможности отказаться – эта проблема в подвале совершенно очевидно является угрозой безопасности княжества. С ней необходимо разобраться, и если без меня это сделать невозможно, то мой долг как дворянина и гражданина княжества в этом участвовать.

– Опять ты нас с Леной втягиваешь в какую-то безумную авантюру, – вздохнул я. – Хорошо, я согласен, но с условием. Ты раз и навсегда прекратишь свои подставы.

– Какие ещё подставы? – сделала удивлённые глаза Драгана.

– Ты в самом деле думаешь, что я не понял, почему преподаватели так взъелись на нас с Леной?

– Они просто проверяли ваши знания. Что здесь такого ненормального?

– Гана, лучше прекрати. Меня эти ваши проверки по-настоящему достали, и я уже не шучу. Ты в самом деле хочешь со мной поссориться? А с нашей матерью ты хочешь поссориться?

– Ты мне угрожаешь?

– Нет, я тебя просто спрашиваю. Она же преподаёт в Академиуме и общается с преподавателями. Ты полагаешь, до неё не дойдёт, кто это всё организовал? Она сейчас злится на ректора, но рано или поздно кто-нибудь откроет ей глаза.

– Да, как-то неудобно получилось, – задумалась Драгана. – Но это же на самом деле не я придумала, это наши аналитики разработали методику.

– Может, твоим аналитикам нужно просто объяснить пределы допустимого? У меня, кстати, в Ливонии палач простаивает – я могу его сюда вызвать, он всё объяснит.

– Пока не надо, но буду иметь в виду, – усмехнулась Драгана. – Знаешь, я тебе честно скажу, что на самом деле я была против, но меня вынудили.

– Я даже могу догадаться, кто на этих проверках настаивает, – кивнул я. – Но это дела никак не меняет, они слишком увлеклись. Так что насчёт моего условия?

– То есть это шантаж?

– Это условие, Гана. Больше никакой подобной деятельности в отношении нашей семьи. Никаких искусственных кризисов, никакого наблюдения, никакого сбора данных для анализа.

– Ты мне руки выкручиваешь, – пожаловалась она.

– Я тебе предлагаю выбор. Либо мы для тебя друзья, и ты можешь на нас рассчитывать, либо объекты наблюдения, и тогда забудь о сотрудничестве.

– Друзья, друзья, – проворчала она. – Ваша семья с этого момента имеет полный иммунитет. Доволен?

– Доволен, – отозвался я. – Вот теперь я доволен.

* * *

– Здравствуйте, достойные, – поздоровался я, проходя на подиум маленького актового зала, который, впрочем, в отряде назывался комнатой оперативного инструктажа.

Негромкий гул разговоров немедленно смолк, и все дружно вскочили.

– Садитесь, садитесь, – приветливо сказал я. – Мне удобнее разговаривать, когда вы сидите, и я всех вижу. Вот так лучше. Ну что же, достойные, я рад сообщить вам приятное известие: все формальности завершены, и с завтрашнего дня все вы являетесь служащими семейства Арди. Завтра сюда приедут сотрудники отдела персонала, и каждый из вас подпишет контракт. Все вы уже ознакомились с условиями контракта… Ведь ознакомились? – я посмотрел на Берова.

– Все ознакомились, господин Кеннер, – подтвердил Эрик. – Во всяком случае, бумаги были розданы всем, и если кто-то не удосужился их прочитать, то сам виноват.

– Мы не планируем что-то менять. Вы по-прежнему будете заниматься в основном охраной поместья. Мы даже не будем менять название – вы так же останетесь «Рыжей рысью», только не вольным отрядом, а подразделением семейства. Командовать вами будет по-прежнему почтенный Эрик, во всяком случае, до тех пор, пока не получит более высокое назначение. Но лучше задавайте вопросы сами. Если вам что-то неясно с контрактом или будущей службой – не стесняйтесь, спрашивайте.

Народ начал переглядываться, пытаясь сообразить, что надо выяснить, пока есть возможность. Первым вылез с вопросом Филип Шешень, как самый языкастый.

– Господин Кеннер, то есть получается, что мы будем служить как раньше, и для нас ничего не изменится?

– Как сказать, – задумался я. – С одной стороны, служебные обязанности останутся теми же, но с другой – служить так, как раньше, не получится. Вы наверняка уже знаете, что вам придётся сдавать норматив дружины. Пусть не сразу, но соответствовать придётся всем. Да и вообще требования к нашим подразделениям выше. Чтобы не быть голословным, приведу конкретный пример: для наших подразделений неприемлема ситуация, когда во время патрулирования личный состав покидает патрульную машину, чтобы искупаться в лесном озере. Понятно, что жара и пыль, но патрулирование – это боевое задание.

Эрик сразу понял, что это вовсе не абстрактный пример, и начал наливаться краской.

– Или вот такой пример, – безжалостно продолжал я. – Некоторые патрульные срезают путь в северо-восточном углу участка. Конечно, наши дорожники туда ещё не добрались, и поездка по ухабистой лесной дороге достаточно неприятна, но таким образом без наблюдения остаётся большой участок леса. Чтобы подчеркнуть важность полного патрулирования, напомню один момент из истории отряда. Ветераны отряда, без сомнения, помнят бой в Каменном логе. Тогда отряд тоже сократил маршрут патрулирования, правда, по объективным причинам. Только благодаря тому, что незадолго до того боя маршрут восстановили до полного, удалось вовремя заметить противника и приготовиться к бою. Если бы патрулирование по-прежнему велось по сокращённому маршруту, атака противника началась бы совершенно неожиданно, и вряд ли бы вышло закончить бой без потерь, даже с помощью сиятельной Милославы.