Текст книги "За последним порогом. Тени Севера"

Глава 4

– Кажется, я догадываюсь, что внутри, – с отвращением сказала Ленка, разглядывая длинный свёрток вощёной бумаги, плотно перевязанный шпагатом.

– Правильно догадываешься, – откликнулся я, пытаясь как-то закрепить его снаружи большой сумки с вещами. – И вообще, учитывая, сколько мы заплатили за эти мечи, мы их везде должны носить.

– Я вообще не понимаю, почему ты согласился за них столько заплатить. За эти деньги можно было грузовой дирижабль купить, и ещё осталось бы на что экипаж нанять.

– Потому что иначе мы бы их вообще не получили. А так мы получили их в личную собственность, да ещё и сатураты для них нам выдали бесплатно. Лен, мне эти мечи тоже не нравятся, но иногда они могут здорово выручить. Вспомни, как мы разделали Сына Камня – чик-чик, и готов.

– Чик-чик, он посмеялся и пополз дальше, – с иронией отозвалась Ленка.

– Зато наши подруги, как ни тужились, а и того добиться не сумели. А ведь они всё-таки Высшие, могучие повелительницы сил, всё такое.

– Я не спорю, они могут пригодиться, – нехотя согласилась Ленка. – Но носить этот меч я не буду. И выгляжу я с ним по-дурацки.

– Будем носить, только когда надо будет, – пообещал я. – Вдруг опять в какую-нибудь пещеру лезть придётся.

– Ненавижу пещеры, – содрогнулась Ленка.

– Мне тоже снова в пещеру не хочется. Ну, посмотрим, что там будет, какой смысл раньше времени гадать. Рюкзак собрала?

– Собрала, собрала. Не нравится мне эта поездка.

А уж как она мне не нравится. Едем неизвестно куда неизвестно зачем. И неизвестно, кого мы там встретим. Мама тоже встревожилась и собралась было с нами, но я всё-таки уговорил её остаться. Рассказал, что поездка чуть ли не ознакомительная, и едем мы туда чуть ли не консультантами, и вообще мы уже взрослые и легко справимся с мелкими проблемами, если таковые вдруг случатся.

– Да нормальная поездка, что ты себя заводишь, – рассеянно отозвался я, затягивая ремни на здоровенной сумке. – Съездим, проветримся немного, попутешествуем по родному краю. А нам это ещё и за практику зачтут, Драгана обещала. Ну всё, присели на дорожку и двинулись.

Нагруженные как муравьи, мы выволокли свои рюкзаки и сумки на крыльцо, перед которым уже стоял одолженный в целях конспирации у Тихона Злобина самобег «Лось», любимец крестьян и мелких торговцев. Мой водитель Демид распахнул багажную дверь и сноровисто уложил наши вещи.

– До чего же неуклюжий сарай, – недовольно заметил он, залезая на водительское место.

– Совсем ты от народа оторвался, Демид, в лимузинах катаясь, – усмехнулся я. – А между прочим, это очень удачная машина – и по асфальту нормально едет, и по грунтовке пройдёт, и багажник огромный. Без лишней роскоши, конечно, но кому она нужна? Это машина серьёзного человека, который умеет деньги считать. Тихон ведь двадцать лет у рысей интендантом, ему что попало не втюхаешь. Это не наш Кельмин со своим «Пардусом», на котором ни картохи подвезти, ни поросёнка украсть, только по асфальту гонять безо всякой хозяйственной пользы.

Демид промычал в ответ что-то неопределённое, выруливая к воротам.

– В общем, едем в Примшу, третий въезд, – распорядился я. – Это вроде как закрытая зона, там княжеские причалы. На въезде остановишься и покажешь вот этот пропуск. Там объяснят куда дальше ехать.

Главный въезд в воздушный порт мы миновали, оставив в стороне памятник «Покорителю небес». Изяслав IV всё так же что-то высматривал в белёсом летнем небе, ну а мы поехали дальше вдоль хлипкой ограды порта. Вскоре промелькнул второй, служебный въезд для работников порта, и через некоторое время простая ограда из металлической сетки как-то незаметно сменилась высоким бетонным забором с кольцами колючей проволоки наверху. Мы миновали пару вооружённых охранников, идущих вдоль забора – явно патруль на обходе территории. Я оглянулся – один из них провожал нас внимательным взглядом, а другой что-то докладывал в мобилку.

– Однако! – удивился я. – Серьёзно тут у них. Я так понимаю, что если мы через несколько минут не подъедем, как положено, к пропускному, то у них там тревогу сыграют.

– Так и будет, – авторитетно подтвердил Демид, – по регламенту положено. Я когда князю служил, мы тоже в закрытой зоне сидели, там всё так же было. Да и у нас в поместье ведь то же самое – рыси сразу повяжут, если кто близко к ограде подойдёт. Регламент! – повторил он значительно.

Вот интересно заметить – я, не последний человек в княжестве, даже близко не имею представления, что это за закрытые зоны, сколько их, и что там происходит. Я всё больше склоняюсь к мысли, что та княжеская дружина, которая на виду – это не совсем настоящая дружина. Впервые я об этом задумался, когда прикинул, что заказ княжеской дружины на мобилки получается слишком уж большим, а потом начал обращать внимание на такие вот разные мелочи. И вот ещё забавный момент – в среде дворянства есть устойчивое мнение, что княжеская дружина хоть и большая, но по боевым качествам сильно уступает дворянским дружинам. А мне почему-то кажется, что это мнение самим же князем незаметно и насаждается. Вполне возможно, что наш князь сможет и Воислава очень сильно удивить, если дело когда-нибудь дойдёт до серьёзной стычки.

На третьем въезде нас и в самом деле ждали.

– В машину не заглядывать! – сурово предупредил Демид, подавая охраннику пропуск, который тот начал внимательно изучать.

– Что там? – спросил второй, стоящий чуть в стороне и позади машины – в точности, как предписано действовать в разделе «Проверка документов» устава караульной службы.

– Сопроводить к двенадцатому курьерскому причалу без досмотра, – отозвался первый, возвращая пропуск водителю. – Всё в порядке, следуйте за жёлтой машиной.

– Курьерскому, – негромко повторила Ленка, и в голосе её прозвучало отчаяние.

– Зато хоть не пешком, с Драганы бы сталось, – утешил её я. – Не печалься, Лен, вот разбогатеем и купим хороший дирижабль, со всеми удобствами. Будем летать на нём с Драганой в разные интересные места.

– Кени, хоть ты-то не издевайся, – грустно сказала она, и мне стало её искренне жалко.

– Я серьёзно, милая. Вернёмся – купим дирижабль, – взяв её ладошку в руки, неожиданно для самого себя пообещал я. – Не разоримся, в конце концов. Да он пригодится – не в последний же раз куда-то летим.

Дирижабль на двенадцатом причале действительно оказался курьером – а что ещё могло стоять на курьерском причале? – но не таким уж и маленьким, примерно раза в два побольше нашей «Бодрой чайки», да ещё и с небольшим трюмом. Ещё не грузопассажирский, но уже и не совсем курьер, пожалуй. В общем, интересное судно, но вот соседи его оказались гораздо интереснее – совершенно крохотные дирижабли серо-голубой окраски. Судя по размерам, унести они могли человека два-три, не больше, и никакого грузового отсека у них не наблюдалось. Даже такой невоенный человек, как я, легко мог бы догадаться, что это разведчики. А возможно ли такое, что это не только разведчики, но ещё и корректировщики артиллерийского огня?

Вполне допускаю, что люди князя уже сообразили, что мобилки можно использовать не только для связи пехотных подразделений. Если так, то наверняка дружина будет увеличивать закупки гаубичной артиллерии больших калибров – артиллерийская батарея, которая ведёт огонь с закрытой позиции, будет серьёзной проблемой и для Старших Владеющих. Раньше гаубицы не особо использовались из-за трудностей с корректировкой огня, но очень похоже, что наши мобилки произвели революцию в военном деле. Так что меня всё-таки можно назвать прогрессором… или нет? Я же не сам эти мобилки придумал, наверняка их рано или поздно начали бы производить и без меня.

И тут меня осенила ещё одна мысль – а нет ли здесь связи с тем самым конкурсом на новую гусеничную платформу, который мы выиграли вместе с Буткусом? Если предположить, что княжеская дружина начала масштабное перевооружение с упором на самоходную артиллерию и воздушные корректировщики огня, то такой гигантский подряд получает простое и логичное объяснение. Я даже помотал головой в полном ошеломлении – надеюсь, князь не планирует воевать? После перевооружения у него получится настолько заметное преимущество над соседями, что удержаться от соблазна будет, возможно, не так уж просто.

– Лена, Кен, здравствуйте, – я настолько погрузился в свои мысли, что не заметил подошедшую Драгану. – О чём ты так глубоко задумался, Кен?

– Здравствуй, Гана, – слегка смутился я. – Да так, появился у меня один интересный вопрос. Но это я у тебя как-нибудь потом спрошу, в более подходящей обстановке.

– Ну потом, так потом, – хмыкнула она. – Отпускайте свою машину и идите на подъёмник. Наверху вас ждут и проводят в каюты. Каюты на «Иволге» только одноместные, так что вас раздельно поселим, вы уж извините.

– Разберёмся, – махнул рукой я. – А ты не будешь подниматься?

– Мне надо остальных встретить. Ещё двоих ждём.

– И кого мы ждём? – полюбопытствовал я.

– Как отчалим, соберёмся в кают-компании, всех увидите, – отмахнулась Драгана. – Поднимайтесь, располагайтесь.

* * *

С громким лязгом открывающегося причального захвата дирижабль ощутимо тряхнуло, и я вцепился в первый попавшийся выступ, чтобы удержаться на ногах. Практически сразу в дверь каюты постучали – похоже, настоящим воздушникам жёсткое отчаливание никаких неудобств не доставляет.

– Войдите, – крикнул я, торопливо восстанавливая равновесие – хоть я и ненастоящий воздушник, выглядеть смешно не хотелось.

В приоткрывшуюся дверь немедленно просунулась вихрастая голова подростка – без всякого сомнения, юнги.

– Господин, вас приглашают в кают-компанию, – выпалил он и немедленно исчез. Когда я вышел в коридор, он уже бесследно скрылся. Из соседней двери выглянула Ленка:

– Кени, а в какую сторону у них кают-компания?

– Либо направо, либо налево, – высказал я глубокую мысль. – Скорее всего, в сторону носа – поближе к рубке, подальше от машинного отделения. Пойдём проверим?

Кают-компания и в самом деле оказалась рядом с рубкой. За большим овальным столом уже сидели прочие члены экспедиции – Драгана и Милана Бобровская, при виде которой я изрядно удивился. Но когда я перевёл глаза на третьего присутствующего, я настолько поразился, что застыл на месте, не зная, как отреагировать. Из-за стола на меня хмуро смотрела Анна Максакова.

– Вы же знакомы с Анной? – подала голос Драгана, которую ситуация явно веселила.

– Я встречался с сиятельной, а моя жена нет, – наконец отмер я. – Сиятельная Анна, позвольте представить вам мою жену Лену Менцеву-Арди. Лена, это сиятельная Анна Максакова. Здравствуйте, сиятельная. Здравствуйте, Милана, простите мою неучтивость.

Ленка вежливо наклонила голову, тоже не вполне понимая, как реагировать, и Максакова обозначила ответный поклон.

– Вы, похоже, не рады меня здесь видеть, господин Кеннер? – недовольно спросила она.

– Как раз наоборот, сиятельная Анна, – ответил я. – Могу только приветствовать сотрудничество. Но не скрою, что не ожидал вас здесь встретить. У меня действительно сложилось о вас впечатление некоторой непримиримости.

– А что вы скажете о своей непримиримости? – парировала Максакова.

– Моей непримиримости? – искренне удивился я. – Вот уж чего нет, того нет. Я ни в коей мере не воспринял лично тот факт, что мы одно время находились на разных сторонах. Это уже в прошлом, и я не вижу ни малейшей причины для какой-либо враждебности.

– Вот как? – она явно смягчилась. – Ну что же, я тоже считаю, что прошлое лучше оставить в прошлом.

– Ну всё, разобрались? – усмехнулась Драгана. – Тогда садитесь – пора, наконец, обсудить наши планы.

– Радостно слышать, что у нас есть какие-то планы, – заметил я усаживаясь. – Если при этом окажется, что мы знаем, куда летим, то это будет вообще замечательно.

– Нет пока планов, – хихикнула Драгана. – Вот мы сейчас и будем решать, пора уже их строить или пока обойдёмся. А куда лететь, нам Лана скажет.

– Пока летим по румбу семьдесят градусов северо-востока, – отозвалась Милана. – Вечером уточню.

– О, хоть кто-то здесь знает, что происходит, – обрадовался я. – Надеюсь, вы не откажетесь просветить и нас?

– Да мы на самом деле сами ничего не знаем, – отозвалась Драгана.

– Гана, я настаиваю, – с напором сказал я. – Если ты считаешь, что нам поздно отказаться участвовать, то ты ошибаешься. Мы не позволим водить нас вслепую.

– Да никто не отказывается, – она подняла руки, как бы сдаваясь. – Просто мы и сами практически вслепую летим. Но мы, разумеется, расскажем всё, что знаем.

– Вот и замечательно, давно пора, – кивнул я. – Мы слушаем.

– В общем, если коротко, – начала Драгана, – то мы были в полном тупике. Но когда додумались привлечь Лану, то кое-что прояснилось. Мы выяснили, что эти твари понемногу сосут жизнь со всего города и за счёт этого поддерживают своё существование. И они управляются откуда-то с Севера…

– Гана, наверное, будет лучше, если я сама расскажу, – мягко вмешалась Милана. – Дело в том, что я, можно так выразиться, специализируюсь на духовных сущностях. Это мой дар Силы, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Мы знаем, что такое дары Силы, – кивнул я.

– И благодаря этому дару я могу видеть то, что не видят другие. А если точнее, я могу воспринимать духовные связи.

То есть получается, она способна увидеть, что наши мобилки построены на использовании духов? И чего тогда стоит вся наша секретность? Видимо, мои мысли ясно отобразились у меня на лице, потому что Милана засмеялась и сказала:

– Кажется, я догадываюсь, о чём вы сейчас подумали. Нет, опасаться меня не нужно, князь заставил меня дать клятву о неразглашении. Он не меньше вашего заинтересован, чтобы это оставалось тайной.

«Надо бы получше следить за своей мимикой, – с досадой подумал я. – Нельзя быть настолько читаемым». Хотя, конечно, это было очень уж неожиданно.

– Надеюсь, вы единственный такой уникум, – вздохнул я.

– Это очень редкий дар, но рано или поздно кто-нибудь всё равно догадается, – пожала плечами она. – Лучше, конечно, поздно. Но я продолжу. И вот когда Гана показала мне ваших, эээ, питомцев, я увидела и как они тянут энергию, и связь, которая уходит куда-то на северо-восток.

– Я бы не стал называть их нашими питомцами, – поправил её я. – То есть получается, что они тянут энергию с людей и передают её куда-то на север?

– Нет, они не передают энергию, – отрицательно покачала головой Милана. – Они используют её только для поддержания своего существования. Энергию невозможно передать далеко, она рассеется по пути. Как раз поэтому при жертвоприношении бог всегда должен присутствовать рядом, иначе до него ничего не дойдёт. Если бога нет рядом, значит, человека просто зарезали на алтаре, а не принесли в жертву.

– Интересная деталь, теперь буду знать, как правильно приносить людей в жертву, – озадаченно сказал я. – Хорошо, пусть так, но мне непонятно, почему вы вообще видите какие-то духовные связи. Насколько я понимаю, такая связь проходит через духовный план, а там расстояния нет.

– Вы неправильно понимаете, как это работает. Нельзя так просто перескакивать с материального плана на духовный план и обратно. Духовная связь – это проекция духовного плана на наш, а на нашем плане расстояние есть. Чем больше расстояние, тем больше энергии требуется для проецирования духовного плана. При некотором навыке можно даже примерно определить, на какое расстояние тянется духовная связь.

Вот наконец-то я и выяснил вопрос, который долго не давал мне покоя, а именно, почему наши мобилки имеют ограниченную дальность, которую никак не удаётся увеличить. Когда я спрашивал об этом наших артефакторов, они мямлили в ответ полную чепуху, даже пытались писать какие-то формулы, но по существу вопроса никто из них так и не смог сказать ничего толкового. Скорее всего, потому что сами не понимали, что из себя представляет духовная связь. Это вполне объяснимо – как сказала Милана, этот дар встречается очень редко, да и вообще Высшие не любят делиться знаниями. Ну и свою роль, без сомнения, сыграл запрет на работу с духами.

Получается, максимальное расстояние для мобилки определяется энергией, которую дух может получить из ауры пользователя, а значит, наши попытки увеличить дальность будут заведомо безуспешными. Как вернёмся – отдам распоряжение свернуть исследования в этом направлении, пусть лучше изобретают что-нибудь полезное.

– И на какое расстояние тянется связь, по которой мы летим?

– Я не очень хорошо определяю расстояния, – извиняющимся тоном сказала Милана, – но я думаю, что не меньше пятисот вёрст[2]2
  Старая верста (до XVIII века) составляла чуть больше двух километров.


[Закрыть]. Скорее всего, больше.

– И что это за дух, который может создать и поддерживать такую связь столетиями? – поразился я.

– Не знаю. Какая-то сильная духовная сущность, – пожала плечами Милана. – Бог, Осколок, стихиаль. Да мало ли кто? Много их разных.

– Тогда встаёт такой вопрос – чем мы с Леной можем помочь в борьбе с такой могучей сущностью, и зачем мы вам вообще?

– Это к Ане вопрос, – улыбнулась Бобровская. – Насколько я знаю, именно она потребовала вашего включения в состав экспедиции.

Я с изумлением посмотрел на Максакову. С чего бы вдруг она захотела лететь со мной?

– Не совсем так, – слегка смущённо сказала та. – Дело в том, что мой дар состоит в том, чтобы видеть лес вероятностей.

– Просто видеть? – поднял бровь я.

– Просто видеть, – подтвердила она. – Менять его, как Драгана, я не могу. Но видеть – это тоже немало.

– А разве менять не подразумевает видеть? – полюбопытствовал я, посмотрев на Драгану.

– Было бы неплохо, – усмехнулась та. – Но нет, Кен, это совершенно разные дары. И не надо недооценивать способность видеть лес во всём его многообразии – это очень сильный дар, который даёт не меньше возможностей, чем мой. Даже, пожалуй, больше.

– Так вот, – продолжала Максакова, – вы присутствуете во всех ветвях, которые ведут к успеху. Причём именно вы двое – ветвей, где присутствует только один из вас, просто не существует. И нет, я не могу видеть, каким образом вы окажетесь полезными. Может быть, позже это станет понятнее.

– Действительно, ценный дар, – согласился я. – Чисто из любопытства, сиятельная, и я прошу прощения, если этот вопрос будет бестактным – почему вы не предупредили Кису, что она проиграет?

– Она должна была победить, – помрачнела Анна. – Все живые ветви вели к её победе. Но когда мы уже приехали туда, лес вдруг всколыхнулся, и всё изменилось. Вдруг проявились ветви, где она проигрывает, и они с каждым мгновением становились всё сильнее. Я думаю, что это вы как-то изменили ход дуэли.

– Каким образом я мог бы вмешаться в ход дуэли? – поразился я такому выводу. – Я даже не понимал, что там происходило.

– Я не знаю, – пожала плечами Максакова. – Но лес почему-то стал другим, и я уверена, что именно вы на него повлияли. Потому что в тех ветвях, где вы не приезжали на дуэль, Ивлич победить не могла.

А ведь я и в самом деле это сделал. Только она ошибочно считает, что я изменил ход боя, а на самом деле я повлиял немного раньше – когда приехал туда и дал Драгане тот сатурат.

– А живыми мы останемся во всех ветвях? – задал я очень важный вопрос, возвращаясь к нашим текущим делам.

Максакова поколебалась, но всё же ответила:

– Не во всех, но мы постараемся таких ветвей избежать.

Глава 5

– А ну стой! – Лена ловко поймала за шиворот пробегающего мимо юнгу. – Ты куда так бежишь?

– Ну, надо, – подросток стоял смирно, но явно был готов при первой же возможности сделать ноги. Впрочем, Лена это прекрасно понимала и держала крепко.

– Юнге всегда бегать положено? – догадалась Лена.

– Ну, так, – признался тот.

Человек, незнакомый с бытом воздушников и моряков, возможно, подумал бы, что юнга спешит исполнить какое-то важное поручение. Лена, однако, настолько наивной не была, и сразу догадалась, что юнга торопится заныкаться в какую-нибудь норку и отдохнуть от предполётной суеты, пока его не припахали снова, уже надолго.

– Тебя как зовут?

– Тимохой зовут. Лапины мы, – юнга подумал немного и добавил на всякий случай: – Сиятельная.

– Я не сиятельная, – засмеялась Лена. – Когда посторонних нет, можешь даже просто Леной звать. Мы же с мужем сами из воздушников, только мы не на курьерах, мы на грузопассажирских ходили. Я юнгой ходила, а муж – помощником механика.

Тимоха выглядел потрясённым до глубины души – подобного ошеломляющего признания от высокопоставленной пассажирки он никак не ожидал.

– Вы с ним там встретились, что ли? – на лице его явственно отображалось сомнение.

– Нет, мы ещё до этого поженились, – покачала головой Лена. – Ну, воздушники обычно же семьями летают.

– А что вы юнгой-то делали? – всё ещё недоверчиво спросил Тимоха.

– А то ты сам не знаешь, – засмеялась она. – Подай-принеси, что же ещё. Ну, я большей частью на камбузе помогала – картошку почистить, овощи пошинковать, всё такое. Посуду перемыть, – лицо её при этом воспоминании слегка омрачилось.

– Девчонкам легче, – завистливо вздохнул пацан. – На камбузе-то чем не жизнь. А у нас и камбуза нормального нету, я в основном у механиков на подхвате. На погрузке ещё помогаю.

– Ну и дурак, если о камбузе мечтаешь, – авторитетно заявила Лена. – Вот подрастёшь, придёт время уходить из юнг, и что тогда? Спросят тебя: «Что умеешь?» И что ты с камбуза ответишь? «Умею картошку чистить?». А так в двигателях, в баллонах поднатаскаешься, сможешь сразу помощником механика пойти.

– Ну так-то так, – неохотно согласился Тимоха.

– Я тебе даже больше скажу. Драгана Ивлич здесь часто бывает, верно? Это же её дирижабль?

– Ну да, – простодушно подтвердил наивный подросток.

– Так вот, я тебе открою секрет: она всё вокруг замечает. И всех. Проявишь себя, покажешь, что на тебя можно положиться – она тебя и продвинет, и поможет образование получить.

– Хм, – с сомнением промычал Тимоха. Настолько далеко его жизненный план явно не распространялся.

– Ну, можешь верить, можешь не верить, тебе жить, – подвела итог Лена. – А сейчас покажи-ка мне судно, Тимоха. Проведи по отсекам, расскажи, что и как.

– Так не положено это, – в голосе Тимохи появились нотки паники. – Капитан мне за это голову открутит.

– А с тебя какой спрос может быть? – удивилась Лена. – Скажешь, что я приказала, и всё. Вот мне пусть и попробует голову открутить. Хватит болтать, веди давай, а если у Драганы вопросы появятся, я ей сама отвечу.

* * *

Я деликатно постучал в дверь каюты Драганы. Мне было настоятельно необходимо обсудить с ней кое-какие насущные вопросы, причём обсудить срочно, пока она ещё чувствует себя обязанной – ну, если она вообще на такие глупости способна. А то ведь многие большие начальники первым делом утрачивают способность чувствовать себя обязанными – способность, в общем-то, совершенно ненужную, а для начальника даже и вредную.

Из-за двери послышалось какое-то восклицание, которое я после небольшого колебания предпочёл интерпретировать как «Войдите».

– Гана, ты занята? – заглянул я в каюту. – Надо бы немного посекретничать.

– Хм, – она чуть поколебалась, но всё же направилась к двери. – Пойдём тогда в кают-компанию, сейчас там, наверное, никого. А то в этой каюте двоим не поместиться, сам видишь. Ты уж извини, что приходится лететь в таких некомфортных условиях.

– Никаких проблем, Гана, – отозвался я, – не такие уж мы изнеженные. Да и вообще, я ожидал худшего. Для перевозки алхимии этот курьер даже великоват, так что всё обстоит не так уж плохо.

– Что ты сказал?! – она даже споткнулась. – Какая ещё алхимия?

– А что я такого сказал? – удивился я подобной реакции. – Это же твой дирижабль, на котором ты алхимию возишь. Я всего лишь имел в виду, что он мог быть и меньше, так что условия у нас не такие уж и плохие.

– Знаешь, Кен, мне иногда просто невыносимо хочется тебя придушить, – призналась она. – Откуда ты узнал про алхимию?

– Да это же очевидно.

– Кен, это серьёзно! Нельзя позволить, чтобы информация об этом расползалась. Ты, в конце концов, сам в этом заинтересован. Кто из экипажа болтает? Говори!

– Да нечего говорить, Гана! Честно. Никто не болтает, это же безо всякой болтовни легко увидеть.

– Объясни! – потребовала она.

– Достаточно посмотреть на мусор в трюме. Там сразу в глаза бросаются обломки сухих ивовых прутьев, от корзин такие прутики иногда отламываются. Лесные же всё в корзинах поставляют, наши фрукты тоже в корзинах идут. А если ещё и заметить на полу кусочек сургуча, который явно с края печати отломился, – я вынул из кармана и продемонстрировал маленький сургучный обломок, – то уже всякие сомнения пропадают. Что ты ещё на своём дирижабле можешь возить в опечатанных корзинах, кроме алхимии?

Драгана молча смотрела на меня с непонятным выражением. Всё-таки плохо, что здесь ничего про Шерлока Холмса не написали – аборигены в плане дедукции какие-то совсем уж необразованные. Вот и смотрит на меня диким взглядом – у меня даже появилось смутное ощущение, что она и в самом деле раздумывает, не придушить ли меня.

– А Лена здесь гуляла, – наконец сказала она. – Мне когда доложили, я ещё удивилась, зачем её вдруг понесло по дирижаблю лазить.

– Ну, она же любопытная, всегда окрестности обследует, – объяснил я. – Да и вообще, мы ведь с ней старые воздушные волки, помнишь? Вот ей и интересно было на судно посмотреть, с коллегами пообщаться.

– Я уже поняла, что вас ни в какие секретные места даже близко подпускать нельзя, – с печальным вздохом сказала она.

– Наоборот, Гана, как раз наоборот. От нас информация точно никуда не уйдёт, зато мы увидим, где возможная утечка имеется.

Она просто махнула рукой и молча двинулась дальше.

Кают-компания и в самом деле оказалась пустой. Драгана устроилась в капитанском кресле и жестом пригласила меня располагаться.

– Ну и что ты хотел обсудить? – перешла она к делу сразу, как только я разместился на небольшом диванчике у стены.

– У меня несколько вопросов, – отозвался я. – Но давай начнём по порядку. Во-первых, могут ли быть какие-нибудь неожиданности от Максаковой? Что бы она ни говорила, а она была на нас здорово сердита – я помню, как она на меня волком смотрела.

– Сложный вопрос, – задумалась Драгана. – Я, пожалуй, и сама хотела бы знать ответ. Если говорить о цели экспедиции, то всё будет нормально – в том, что Анна лояльна княжеству, никаких сомнений нет, а мы сейчас всё-таки решаем серьёзную проблему именно княжества. А вот в личном плане… Не знаю, Кен. Исходи из того, что она действительно хочет оставить вражду в прошлом, но на всякий случай бдительности не теряй.

– А с Миланой проблем не ожидается?

– С ней не ожидается, – уверенно подтвердила Драгана. – Лана – человек довольно мирный, она всегда держалась в стороне от разных конфликтов. Она и в секунданты тогда пошла исключительно ради старых подруг по Академиуму, Греки её вообще никак не волновали.

– С этим понятно, – удовлетворённо кивнул я. – Тогда такой вопрос – ты уверена, что дала нам всю доступную информацию по экспедиции? Вы в этом подвале сидели несколько месяцев – и это всё, что вы узнали?

– Узнали-то мы очень много, – усмехнулась она. – Наши теоретики от этих существ просто в восторге – это же новый вид духов с совершенно неожиданными свойствами. Они даже разобрались, каким образом их сумели вывести – но что тебе это даст? Это же просто безмозглые твари. Нам нужна информация об их хозяине или хозяевах, но о них нам по-прежнему ничего не известно. Ты знаешь столько же, сколько и я, всё честно, никаких секретов.

– Печально, что тут скажешь, – вздохнул я. – Хочется верить, что мы сможем с этими хозяевами справиться.

– Если мы не сможем, то, наверное, никто не сможет, – пожала плечами Драгана. – Кстати, вы свои мечи-то взяли?

– Взяли, взяли. Думаешь, помогут?

– Не знаю, насколько они нам помогут, но в пещере они на удивление хорошо себя проявили. Кстати, про поход в пещеру молчите.

– Это ты могла бы и не говорить, – недовольно отозвался я.

– Могла бы, – согласилась она, – но говорю. И насчёт своих мечей не откровенничай. Если будут допытываться, откуда они, да зачем, да что могут – молчи и делай непонимающее лицо, у тебя это хорошо получается. Или ещё лучше, расскажи какую-нибудь историю в своём стиле, чтобы у них мозги закипели.

– Ой, не начинай опять, – раздражённо махнул рукой я. – Ты мне лучше вот что скажи: я хотел бы приобрести полдюжины разведчиков – сможешь посодействовать?

– Я так и думала, что ты их сразу приметишь, – поморщилась Драгана.

– Если они такие секретные, зачем держите их в Примше, где их сверху кто угодно увидит?

– Гражданские рейсы с другой стороны заходят, никто там ничего не увидит. И они в Примше недолго стоят, только когда новая партия с завода приходит. Как только экипажи их принимают, они сразу улетают.

– Так что насчёт разведчиков?

– Зачем они тебе, Кен? Ты же их толком использовать не сможешь.

– Почему это не смогу? Самоходную артиллерию к ним в комплект я тоже собираюсь приобрести. Дружина по каким нормам приобретает – разведчик на батарею? Вот полдюжины батарей к ним и я хочу.

Драгана схватилась за голову.

– Про перевооружение ты откуда узнал? – с отчаянием спросила она.

– А что там узнавать? – удивился я. – Контракт на универсальную гусеничную платформу у меня. Как только я эти разведчики увидел, сразу стало ясно, что новую платформу заказали под артиллерию, а разведчики будут использоваться как корректировщики огня. Не нужно быть гением, чтобы это сообразить.

– Да, да, как хорошо, что ты не гений, – саркастически заметила она. – А то пришлось бы тебя всё-таки придушить в тёмном уголке.

– Гана, если ты думаешь, что я один такой умный, то у меня для тебя плохие новости. Я уверен, что тот же Воислав уже всё знает про наше перевооружение. Идея же на поверхности лежит. Здесь главное-то не дирижабли, и не гаубицы, а мобилки. Которые, напомню, именно я и делаю. Ты же знаешь, что настоящие военные мобилки только у нас с князем? У остальных полувоенные или даже гражданские модели, которые можно заглушить. Образцы глушилок мы давно князю передали.

– Я не знала про глушилки, – Драгана удивлённо взглянула на меня. – Как-то не интересовалась… не думала, что с этими мобилками какие-то секреты есть.

– Ну, теперь знаешь. Вот это и есть настоящий секрет, а дирижабли-разведчики – это так, ерунда. Без настоящих мобилок от них толку мало, мы их в любой момент можем обнулить. Так что – посодействуешь с приобретением?

– Посодействую, – вздохнула она.

* * *

Публика в «Пьяном кабане» была на удивление разнообразной – матросы, портовые грузчики, мелкие портовые чиновники, ну и, конечно, жулики всех мастей, которые, однако, предпочитали называть себя деловыми людьми. Объединяло их то, что все они были так или иначе связаны с волховским портом. Хотя иногда встречались и исключения – например, компания из трёх человек за небольшим угловым столиком по каким-то неуловимым признакам резко отличалась от всей портовой публики. Местные время от времени на них косились, но рожи пришельцев совершенно не вызывали желания с ними связываться, и даже полностью отбитые на голову портовые амбалы не порывались пообщаться поближе. Впрочем, вечер только начался.