Текст книги "За последним порогом. Тени Севера"

Старая Ондатра оказалась женщиной, в самом деле старой, во всяком случае, волосы у неё были совершенно седыми, да и мелкие морщинки были достаточно заметны. Нам она совсем не обрадовалась, но, к счастью, вопрос сажания нас в клетку больше не поднимался.

– Опять Драгана! – с неприязнью заявила она в качестве приветствия. – А я-то, старая, надеялась, что больше тебя не увижу, и ты не испортишь мои последние дни в этом лесу.

– По-моему, ты мне не рада, – сделала тонкое наблюдение Драгана.

– Что тебе нужно от нас? Дань в этом месяце мы тебе заплатили. У тебя не может быть ко мне никаких других дел.

Дань? Драгане? Как интересно – она что, занимается рэкетом? И именно таким образом мутная компания «Доброе дело» получает свою алхимию? Драгана, похоже, что-то заметила по моему лицу и тяжёлым взглядом предупредила меня молчать.

– Мы не по этому вопросу, Старая, – мягко сказала она. – К вам никаких претензий нет. У нас есть дело неподалёку от вас, и мы просто хотим поспрашивать людей, которые хорошо знают округу.

– И что у вас за дело?

– Мы ищем странное место неподалёку, – ответила Драгана. – И не делай вид, что ты не понимаешь, о чём я говорю. У тебя глаза непроизвольно дёрнулись. Всё-таки вы, лесные, совершенно врать не умеете.

– Решили найти Хозяйку? – криво усмехнулась Старая Ондатра.

– Как удачно мы зашли, – обрадовалась Драгана. – Рассказывай, Старая.

– Мы тебе ничего не расскажем, Драгана, – мрачно ответила та. – Просто не сможем. И никто другой не расскажет. Наказание за лишнюю болтовню слишком велико. Ты можешь нас убить, но Хозяйка имеет власть и над посмертием. Она страшнее тебя.

– Очень пафосно звучит, – саркастически хмыкнула Драгана. – Тебе бы в театре играть, там таким пафосным речам самое место.

– Ты меня поняла, – хмуро сказала Старая Ондатра.

– Да поняла, поняла, – махнула рукой та. – Ладно, давай так. У тебя есть кто-нибудь, кто постоянно по окрестностям шарится? Позови его сюда. Ни про каких хозяек его допытывать не буду, обещаю.

Старая некоторое время мрачно смотрела на Драгану. Несколько раз она порывалась что-то сказать, но потом тяжело вздохнула и обратилась к нашему проводнику, который, как оказалось, так и стоял здесь же неподалёку.

– Так, малец, если я ещё раз замечу, что ты слушаешь то, что тебе слушать не положено, я тебя укореню. Понял?

– Понял, – подтвердил тот с явным ужасом в голосе. Судя по его реакции, в укоренении ничего приятного не было.

– А раз понял, то быстро найди Доброго Крота, и скажи, чтобы он немедленно явился ко мне. Больше ничего ему не говори, только чтобы шёл сюда. Понял?

– Понял, Старая Ондатра.

– Пошёл бегом!

Посыльный испарился. Мы ждали в молчании. Наконец, появился тот самый Добрый Крот – молодой парень, лишь немногим старше той парочки, что нас встретила. На нас он посмотрел с любопытством, но в эмоциях у него никакой враждебности не было.

– Крот, – обратилась к нему Старая. – Вот эти чужие хотят тебя о чём-то спросить. Ответь им что знаешь и что можешь.

Тот кивнул и вопросительно посмотрел на нас.

– Ты бываешь в разных местах, так? – спросила Драгана.

– Много где бываю, – утвердительно кивнул Крот.

– Карты понимаешь?

– Я не дурак, – обиделся он. – У нас школа есть.

– Извини, – мягко сказала Драгана, – не хотела тебя обидеть, просто спросила. Вот карта ваших мест, отметь, пожалуйста, все места, где ты побывал. И через которые проходил.

Крот взял протянутый ему карандаш и начал быстро отмечать кружочками места на карте. А парень и в самом деле много где побывал. Явно он из тех, у кого от природы кое-где шило, а может быть, он просто какой-нибудь разведчик или посыльный.

– Всё вроде отметил, – наконец сказал он, возвращая карту Драгане.

Карта была густо покрыта кружочками, однако на ней резко выделялось совершенно незатронутое отметками пятно вокруг небольшой рощицы.

– А здесь не бывал? – спросила его Драгана, показывая на рощицу.

– Не, – помотал он головой, – мы сюда не ходим.

– Спасибо, Добрый Крот, – тепло поблагодарила его Драгана. – Ты нам очень помог.

Тот улыбнулся в ответ, вопросительно посмотрел на Старую Ондатру, и после разрешающего кивка удалился.

– Хитрая ты, Драгана, – с уважением заметила Старая. – Была бы ты из наших, мы бы тебя звали Змеёй.

– Гадюкой, – хмыкнула Драгана. – И то только потому, что никого поядовитей у вас не водится. Ладно, Старая, распорядись проводить нас к выходу, чтобы и нам времени не терять, и вам побыстрее от нас избавиться.

* * *

– Так ты лесных крышуешь, получается? – спросил я, когда мы вышли из леса и двинулись по лугу в сторону нашего дирижабля.

– Осуждаешь? – с интересом посмотрела она на меня.

Я немного подумал на эту тему.

– Да нет, пожалуй. Разве что считаю такие отношения непрочными, слишком много в них напряжения.

– Если разобраться, то ведь и княжество тебя крышует. И как у тебя с этим – напрягаешься?

– Княжество – это другое. Оно и даёт многое, даже если это не так на виду. Только недалёкие люди считают, что наши налоги идут в карман князю. Крышевание, в отличие от этого, ничего взамен не даёт.

Драгана тяжко вздохнула и демонстративно закатила глаза к небу.

– Знаешь, Кен, – сказала она, – я бы лучше ничего тебе не рассказывала, но мне всё же не хочется, чтобы ты думал обо мне, как о заурядной вымогательнице. Так что слушай. Вот тебе один факт для размышления: у лесных очень сильный дисбаланс полов. Женщин у них рождается раза в полтора, может, и в два, меньше, чем мужчин.

– А женщины у них красивые? – полюбопытствовал я, вдруг осознав, что эльфиек-то ни разу и не видел. Ну, если не считать старушки Ондатры.

– Да какая там красота, – пренебрежительно махнула рукой Драгана. – Задницы маленькие, сиськи крохотные.

Интересные у неё критерии женской красоты. Впрочем, у Драганы по обоим параметрам всё в порядке.

– Сиськи разные нужны, сиськи всякие важны, – философски заметил я.

– А какие тебе нравятся? – немедленно заинтересовалась она.

– Если ты хочешь узнать, Гана, как выглядит женщина моей мечты, то это очень просто сделать. Да ты же её часто видишь.

– Завидую вам, – искренне сказала Драгана. – Ну ладно, вернёмся к проблеме лесных. Что в этой ситуации можно сделать?

– Ну, женщин и скот полагается воровать у соседей.

– Разбираешься, – одобрительно кивнула она. – А теперь вспомним ещё одну деталь: лес немедленно известит хозяев о любом чужаке, но защиту от таких, как они, не даст.

– То есть украсть не получится, зато можно убить и ограбить?

– Совершенно верно. И занимались они этим так увлечённо, что дело уже шло к тому, что они в конце концов перебьют друг друга и вымрут. Немало лесов таким образом опустело.

– И что – они не понимали проблему?

– Старейшины понимали и пытались запретить такие походы. Но для вождей интересы племени важнее интересов популяции, и в вопросе добычи женщин племя поддержит вождя, а не старейшину с его заумными разговорами о благе всего народа.

– И, стало быть, ты…

– И я им даю защиту от соседей. Каждое племя знает, что если оно нападёт на тех, кто под моей защитой, то я убью всех мужчин, а женщин отдам тому, на кого они напали. Тем более, прецеденты были. Плата алхимией для них необременительна, так что на самом деле соглашением все довольны. Старая просто бурчала, она это любит.

– Действительно, Гана, я поторопился с суждением, – честно признался я.

– У тебя это случается, – кивнула она. – Со временем пройдёт. На самом деле я вовсе не любительница убивать, и предпочла бы просто торговать, но им по большому счёту ничего не нужно.

– Ничего не нужно? – поразился я. – Как такое может быть? Меня люди Ворона уже просто замучили запросами. Они и электрическую подстанцию себе купили, и кучу станков, вот сейчас учатся самобегами управлять.

– Так то шайка Ворона, – искренне засмеялась Драгана. – Нашёл с кем сравнивать – они же ренегаты. А нормальные лесные живут, как их пращуры завещали. За одну только идею в лес станок приволочь старейшины мигом из леса вышвырнут. Ты вообще историю шайки Ворона знаешь?

– Знаю только, что они что-то там со своими не поделили и решили откочевать.

– То есть ничего не знаешь, – сделала логичный вывод Драгана. – История там несложная, и как раз в тему разговора. Было такое племя Вербы, которое даже среди лесных считалось самыми замшелыми консерваторами. Когда я договаривалась с племенами, Верба от моей защиты отказалась наотрез. Под тем соусом, что пращуры без этого жили, и не им что-то менять. Племя сильное было, и нападений они не особенно боялись. Долгие годы всё было у них нормально, а потом случилось какое-то несчастье – то ли эпидемия, то ли ещё что-то, я даже не интересовалась. В общем, народу у них немало померло, и племя сильно ослабло. Соседи на это дело посмотрели, поразмыслили, и решили, что момент хороший, надо этим пользоваться. И напали. Верба всё-таки сумела отбиться, но мужчин у них практически всех повыбили, остались в основном подростки. Даже старейшины почти все погибли, их всего двое вроде осталось. Вот тогда Ворон и вылез на сцену. Объявил, что именно старые пути привели их к беде, и надо жить по-другому, по-новому. Отринуть всё старое и так далее. В общем, племя за ним пошло.

– И они решили уйти из своего леса?

– А им больше ничего не оставалось. Даже не уходить пришлось, а убегать. Столько женщин, а мужчин, считай, и нет.

– А почему они на запад двинулись?

– Больше некуда было, путь был свободен только туда. В любую другую сторону они далеко не прошли бы, их бы по дороге перехватили. Княжество их тоже приютить не захотело, сам догадаешься почему.

– Силу стягивают с окрестностей, – кивнул я.

– Верно, нам такие гости не нужны. Вот так они до Ливонии и добрели.

– Поразительная история, – искренне сказал я. – Ты заставила меня на очень многое взглянуть по-другому. А ещё я понял, почему ты овощи от своих лесных не возишь, хотя могла бы, если бы сильно захотела. Торговать они не хотят, а брать овощи вместо алхимии тебе неинтересно.

– Даже не сомневалась, что ты сразу выводы сделаешь, – засмеялась Драгана.

* * *

В приёмной Кира прождала минут пятнадцать – немного, но ровно столько, чтобы продемонстрировать, что князь не считает её статус достаточно высоким. «Вот так каждый пытается тебя нагнуть и смотрит – нагнёшься или нет? – с раздражением подумала она. – А если нагнёшься, то так и будешь ходить согнутым». Она усмехнулась про себя, осознав, что начинает привыкать общаться с сильными мира сего, и каждый раз боится всё меньше.

Наконец, секретарь кивнул ей на дверь кабинета, и Кира решительным шагом вошла к князю. Тот смерил её суровым взглядом, и коротким взмахом руки указал на стул. Она уселась и вопросительно взглянула на князя.

– Докладывай, – резко приказал тот.

«Докладывают слуги, – подумала Кира. – Вот сейчас начнёшь докладывать, и всё – тебя навсегда записали в слуги».

– Мы всё сделали, княже, – спокойно сказала она, смотря на князя безмятежным взглядом.

– Детали! – нахмурился тот.

– Разве твои слуги тебе не доложили, княже?

Князь понимающе прищурился и пристально на неё посмотрел. Кира не отводила взгляд.

– А ведь мне и твой господин докладывает, – заметил он.

«Сомневаюсь», – подумала Кира.

– Я не мой господин, княже, – ответила она. – Прости, но докладываю я только ему.

– И в самом деле наглая, – усмехнулся он. – Ладно, как-то неправильно у нас разговор пошёл. Давай начнём сначала. Расскажи мне, Кира, что там было. Помогли тебе Ренские?

– Да, княже. Сиятельная Ольга согласилась помочь.

– И как у тебя с ней отношения сложились?

– С ней непросто, – откровенно ответила Кира. – Но дело иметь можно. А отношений у нас никаких не сложилось – мы слишком мало общались, и в будущем вряд ли будем часто общаться.

– Не загадывай, – усмехнулся князь. – Что она там нашла?

– Она заметила этих существ, – честно ответила Кира. – Оказалось, её сила позволяет их видеть. Но она сказала, что понимает причины для секретности и будет молчать.

Князь молча наклонил голову. У Киры немедленно возникло ощущение. что он всё это уже знал, и сейчас просто проверяет, скажет ли она об этом, или попытается умолчать. И если он знал, то откуда? Просто знал возможности Ольги или донёс кто-то из присутствовавших там? Она вздохнула про себя, подумав, что придётся устроить допрос с эмпатом находившимся рядом ратникам охраны.

– Ольга проследила все три прохода. Из двух проходов на второй уровень один оказался заваленным, зато другой был открыт, а рядом со входом стояла машина, которая числилась в угоне. Старшие, которых прислал Круг, спустились вниз и обнаружили следы и свежие мумии.

– Свежие мумии – звучит немного странно, – заметил князь. – Как определили, что они свежие?

– У меня тоже этот вопрос возник, – согласно кивнула Кира. – Мне ответили, что у них одежда была слишком чистой. Если бы они лежали долго, их бы присыпало пылью – там много пыли, и есть движение воздуха.

– Ясно, продолжай.

– Наши люди под прикрытием Старших сумели вытащить несколько трупов, однако существа почувствовали живых и явились туда. Старшие их отогнали, но всё равно были вынуждены отступить. Мы возвели в проходе несколько перегородок и установили пост охраны на выходе, так что проход сейчас запечатан надёжно. Я обсудила результаты с сиятельной Мартой Вишневской, и мы пришли к выводу, что эти самые свежие мумии и были причиной проблем. Какие-то люди зачем-то проникли вниз, существа их выпили, получили много энергии, усилились и резко увеличили активность.

– Так, – кивнул князь. – Дальше.

– Последний проход вёл на третий уровень, вот он и оказался самым интересным. Он вёл в подвал жилого дома за пределами старого фабричного городка, и им явно регулярно пользовались. Исследовать его мы не рискнули – существа были слишком возбуждены, и спускаться туда было слишком опасно. Пока просто запечатали и установили охрану.

– И что в результате? – потребовал князь. – Чего нам ждать?

– Подземелье надёжно запечатано и хорошо охраняется. Думаю, неприятных сюрпризов уже не будет, так что будем просто ждать возвращения сиятельной Драганы. А до тех пор займёмся расследованием, кто туда проник, зачем, и кто мог пользоваться ходом на третий уровень.

– Курт Гессен пришлёт своих людей, они тоже будут участвовать, – распорядился князь.

– Конечно, княже, я не возражаю, – согласно кивнула Кира. – Если они не будут мешать.

Князь непонимающе посмотрел на неё.

– Ты это, давай не увлекайся, – сказал он с некоторым удивлением.

– Не буду, княже, – согласилась она.

– Кеннер дурно на тебя влияет, – укоризненно покачал он головой. – Была тихая, скромная девочка, и что мы видим сейчас?

Неясно было, откуда князь взял эту идею о тихой и скромной девочке, но Кира предпочла обойтись без уточнений.

– Прости, княже, – повинилась она.

– Сейчас прощаю, но ты лучше бери пример со своего господина. Он хоть и наглый, но всё же понимает, до каких пределов можно наглеть.

– Я поняла, княже.

Князь молчал, с интересом её рассматривая, отчего Кира чувствовала себя ужасно неуютно.

– А скажи, Кира, – вдруг спросил он, – ты не хочешь на меня работать?

– В каком смысле? – не поняла она.

– В смысле сменить господина, – пояснил тот. – Обещаю, что ты не пожалеешь. И с деньгами не обижу, и наследственное дворянство получишь сразу.

– Я же клятву давала, – в полной растерянности сказала она.

– Есть способы снять клятву безо всяких последствий, – пренебрежительно махнул рукой князь. – Было бы желание.

– Прости, княже, – твёрдо сказала Кира. – Дело не в клятве. Верность отдаётся только раз, и я свою уже отдала. Да и зачем тебе предательница? Предавший раз, предаст снова, второй раз это гораздо проще.

– Ну ладно, раз так, – легко согласился князь, оставив Киру в полном недоумении. – Всё тогда, иди.

Глава 10

Я стоял в коридоре, рассматривая пейзаж в иллюминаторе и думая о том о сём, когда услышал сзади шаги и почувствовал Драгану. У меня уже давно неплохо получается определять хорошо знакомых людей по ощущениям, а в последний год-два я стал безошибочно это делать и с малознакомыми. Не знаю, каким образом это работает… возможно, чувство ауры? Хотя мне думается, никто толком и не знает, что такое аура – я встречал несколько плохо согласующихся между собой определений. Возможно, это слово вообще не стоит употреблять – по крайней мере, до тех пор, пока мне не встретится человек, который действительно знает, что такое аура, и способен это внятно объяснить.

– Почему сбежал? – поинтересовалась Драгана, встав рядом и тоже глядя в иллюминатор.

В кают-компании нынче бурно обсуждался вопрос, стоит ли перелететь поближе к той рощице, или же это слишком опасно, и лучше оставить дирижабль здесь, а туда незаметно подобраться пешком. Я ушёл оттуда, когда обсуждение окончательно скатилось в ругань. Вчерашние враги трудно притирались друг к другу, психологическое напряжение копилось, и дамы в конце концов решили, что настал подходящий момент сбросить это напряжение хорошим скандалом. Ну а что – способ надёжный, проверенный поколениями стервозных баб. Через некоторое время они, конечно, вернутся к конструктивному диалогу, но до тех пор я предпочту держаться в стороне.

– Я не в состоянии оценить, насколько опасно подлетать туда, – честно ответил я. – Так что ничего умного я сказать не мог, а просто сидеть и слушать вашу перебранку смысла не имело.

– Ты странный, Кен, – усмехнулась Драгана. – Обычно тот, кто не может сказать ничего умного, как раз больше всех и говорит, а ты почему-то молчишь. Очень необычное поведение, особенно в твоём возрасте. Вот поэтому нашим аналитикам и приходится ломать голову, что ты за личность такая непонятная.

– Ой, только не начинай опять про Рюрика, ладно? – недовольно поморщился я. – Я вообще не понимаю, зачем ты держишь сотрудников, которые вместо анализа выдают подобный бред.

– Работа у них такая, – развеселилась она. – Лучше выдать бредовое заключение, чем сказать «не знаю». Бред начальство простит, а вот если аналитик признается, что не знает, сразу встанет вопрос о служебном соответствии.

– Я от своих, наоборот, требую, чтобы в таких случаях не высасывали ответы из пальца, а честно признавались, что данных для ответа недостаточно.

– Вооот, – наставительно подняла палец она. – Очень ты странный, не вписываешься в стандартные шаблоны поведения.

Я только беспомощно махнул рукой в ответ. Какой смысл что-то отрицать, если любое твоё слово толкуется совершенно определённым образом? Хотя я на самом деле уже не думаю, что она верит в Рюрика и тому подобные теории. Скорее всего, это просто привычный стиль общения – между делом выдвинуть какое-нибудь безумное обвинение, а потом смотреть, как человек оправдывается. Или не оправдывается.

– Ну ладно, пусть Рюрик, если тебе от этого будет приятно, – вздохнул я. – Что решили-то?

– Да подлетим поближе, конечно, что же ещё? – хмыкнула она. – И так ясно было, что никто не захочет туда два дня тащиться. Сейчас будем с якоря сниматься, матросы уже спускаются растяжки убирать.

Действительно, почему бы и не поскандалить от души, раз всё и так ясно, и решать ничего не надо? Всё-таки даже в самых непонятных поступках женщин прослеживается какая-то извращённая логика.

– Ну а ты о чём так задумался? – поинтересовалась она. – Ведь не о том же, лететь или пешком идти?

– Нет, не о том, конечно, – покачал головой я. – Меня вот какая мысль сейчас мучит: я связался с твоим «Добрым делом» и взял на себя обязательства перед очень влиятельными людьми. Обязательства, которые мне ни в коем случае нельзя нарушить. Вот я и задумался: а насколько надёжна эта цепочка поставок? Ведь тот же князь вполне может не посмотреть на твои с ним отношения и перехватить у тебя твой договор с лесными. Или кто-то другой. Я не говорю, что так будет, просто вот эта навязанная защита для меня не выглядит очень надёжной основой для долгих деловых отношений. Извини за откровенность.

Она долго молчала, рассматривая меня, отчего я почувствовал себя неловко. В эмоциях у неё явственно прослеживалась ирония, и я начал жалеть, что заговорил на эту тему – тем более, менять что-то всё равно было поздно, я уже влез в это дело с головой.

– Я поняла, в чём твоя главная проблема, – наконец заявила она.

– У меня есть проблема? – удивился этому заявлению я.

– И ещё какая, – кивнула она. – Я давно это подозревала, но меня смущало, что ты развиваешься, хотя с такой проблемой совершенно точно развиваться не должен. Но недавно Бобровская мельком упомянула, что у вас с Леной ненормально сильная связь, вплоть до частичного слияния душ, и сейчас всё встало на свои места. Это не ты развиваешься, это Лена развивается и тянет тебя за собой. А ты упираешься, – она улыбнулась. – Всё-таки вы совершенно поразительная пара.

Она улыбалась, однако я в её заявлении ничего весёлого не находил.

– И что же у меня за проблема? – хмуро спросил я.

– Я думаю, об этой проблеме тебе не раз говорили, но ты всё пропускал мимо ушей. Задумайся, наконец, это очень серьёзно.

– О чём ты говоришь, Гана? – я с трудом удерживал в себе раздражение.

– О твоей склонности к простым выводам. Люди вообще склонны к простым решениям, помнишь же принцип базовой редукции Аристотеля[5]5
  Принцип базовой редукции в нашем мире больше известен как «бритва Оккама». Его суть сводится к тому, что не следует привлекать сложные объяснения, там, где можно обойтись простым. Впервые этот принцип упоминается в «Физике» Аристотеля.


[Закрыть]? Это хороший принцип, он действительно полезен в обычной жизни, но для Владеющих не годится. Он и самому Аристотелю не особо пригодился, судя по тому, сколько чепухи он в своей «Физике» понаписал, – она немного похихикала. – Понимаешь, Кен, Владеющий не имеет права упрощать, Владеющий всегда должен пытаться увидеть мир во всей его полноте. Если обычный человек находит простое непротиворечивое объяснение, он немедленно принимает его за истину. В полном соответствии с принципом базовой редукции, пусть даже инстинктивно. У Высших всё наоборот. Если мы находим такое объяснение, мы делаем вывод, что упускаем что-то важное, и у явления есть какая-то неизвестная нам грань.

– То есть получается, что для вас полное объяснение вообще невозможно, – сделал я логичный вывод.

– Верно, – обрадовалась Драгана, – ты всё понял, Кен. Мир слишком сложен, мы не можем видеть его целиком. Мы видим только отдельные его грани. Поэтому мы всегда помним, что у любого явления обязательно есть неизвестные нам нюансы, которые могут всё изменить и сделать наше объяснение ложным.

– Ну допустим, – неохотно согласился я. – Но зачем ты это говоришь? Как всё это относится ко мне?

– Когда Старая Ондатра сказала про дань, ты немедленно сделал вывод, что я занимаюсь вымогательством. Простое объяснение, при этом совершенно ложное, но оно тебя полностью устроило. Потому что оно простое, и сразу всё объясняет.

– Неловко получилось, – согласился я. – Извини, я был неправ.

– Чепуха, – махнула она рукой. – Я совершенно не в обиде, меня это скорее позабавило. Речь о том, как быстро, и без всяких сомнений, ты всё для себя объяснил.

– Ну я же не знал всех деталей.

– Но ты ведь и не подумал их узнать. Ты сразу сделал вывод и деталями уже не интересовался, так?

– Так, – со вздохом согласился я, чувствуя себя ужасно неудобно. Возразить было нечего.

– Дальше я тебе дала кое-какие детали. Но ты опять над ними не задумался, хотя там были явные намёки. Ты тут же придумал новое простейшее объяснение и на этом успокоился. Ты решил, что я навязала им защиту в обмен на алхимию.

– А это разве не так? – я почувствовал, что уже ничего не понимаю.

– Конечно же, это не так, Кен, – укоризненно покачала головой Драгана. – Ты даже не задал себе главный вопрос, который просто напрашивался: «Зачем Высшей деньги?».

А в самом деле – зачем? Ну, то есть, за пределами какого-то относительно небольшого количества, достаточного для комфортной жизни? Причём, насколько я знаю, Круг Силы этот комфортный уровень обеспечивает Высшим просто за то, что они выбрали для жизни наше княжество. И судя по тому, как легко Драгана уступила нам свою семейную мастерскую, ей деньги действительно не особо нужны. Во всяком случае, её гораздо больше заботило сохранение семейного предприятия, чем какой-то доход от него.

– Нас мало интересуют человеческие богатства, Кен, – продолжала она. – Мы все одной ногой уже не здесь. Мы, конечно, помогаем родным, у кого они есть, но когда проходит двести – триста – пятьсот лет, потомки отдаляются и становятся совсем чужими. Мало кто поддерживает связь после нескольких сотен лет. Нам не для кого копить деньги.

Она полностью права – совсем не нужно быть гением, чтобы задать себе такой простой и совершенно очевидный вопрос. Сказать было нечего. Я бы, конечно, нашёл себе оправдание, если бы захотел его поискать, но кому оно интересно?

– И есть ещё один момент, который поможет тебе задуматься. Скажи – кому принадлежат эти земли?

– Разве не нам? – с удивлением ответил я вопросом на вопрос. – На любой карте они окрашены в цвет Новгородского княжества.

– В школе так учат, – кивнула она. – Но в университете даётся немного более точное определение: эти земли не принадлежат нам, а находятся под нашей опекой. Переводя с дипломатического языка, это значит, что местные племена разрешают нам ограниченное хозяйственное использование этих земель при условии, что мы не затрагиваем их интересы, и обеспечиваем соответствующую компенсацию. Это не совсем подпадает под термин «принадлежать», не так ли?

– Погоди, – не понял я, – а князя такое положение дел устраивает?

– А что он может сделать? – пожала плечами Драгана. – Послать сюда войска невозможно – дорог нет, а стоимость переброски и снабжения дирижаблями разорит кого угодно. Кроме того, лесным в их лесах войска ничего сделать не смогут, а Высшие захватывать земли не пойдут.

– То есть получается, что князь перехватить твои поставки не может?

– Не может, – подтвердила она. – Да и никто не может. Угадаешь почему?

Я задумался, а потом меня внезапно осенило:

– Потому что на самом деле ты лесным защиту не навязывала?

– Верно угадал, я ничего не навязывала. Это они навязали мне свою алхимию. Ты же наверняка помнишь – я тебе рассказывала, что их старейшины понимали проблему, но сделать ничего не могли, потому что у них не было возможности запретить вождям ходить в набеги. Вот старая крыса и нашла решение – пользуясь нашей давней дружбой, умолила меня взять на себя их защиту. А потом и другие присоединились, никто не захотел остаться без защиты, когда у соседа она есть. Ну, кроме нескольких упёртых вроде Вербы.

– Крыса?

– Ну, Ондатра. Ондатры – это ведь те же крысы. Хотя может и хомяки.

– Если ты про ту самую Старую Ондатру, то она как-то не очень приветливо тебя встретила.

– Это потому, что я с тобой пришла, вот она и высказала недовольство. Я потому и не хотела одна идти, что тогда обязательно пришлось бы распивать с ней её яблочную самогонку. Самогонка у неё и в самом деле очень хороша, да ещё и напитана Силой, но с ног сбивает, как пуля в голову. Придётся мне к Ондатре потом отдельно слетать, иначе совсем обидится.

– Интересная история, – согласился я. – И выглядит действительно цельной. Но вспоминая твои слова – раз она выглядит завершённой, значит, есть ещё какие-то нюансы, которые нам неизвестны.

– Нет, всё-таки ты очень быстро всё схватываешь, – засмеялась Драгана. – Даже удивительно, почему иногда так тормозишь. Есть нюансы, конечно. Например, я на самом деле не особо и сопротивлялась сделке с лесными, потому что в княжестве была сильная нехватка высокой алхимии, и нас этот договор здорово выручил. Но я действительно предпочла бы торговлю, потому что одно самое буйное племя всё-таки пришлось истребить, и это мне никакого удовольствия не доставило.

* * *

Глядя на Корнила Валкевича, человек случайный решил бы, что это какой-то руководитель высшего звена. Скорее всего, служащий банка – самое малое, директор филиала, а то и заместитель председателя. Очень дорогой костюм, тщательно подобранный к нему галстук, белоснежный шёлковый платочек в нагрудном кармане – всё это безошибочно выдавало в нём большого начальника. Однако достаточно было взглянуть ему в глаза, и любому становилось ясно, что ни о каком заместителе речи идти не может. Человек с таким взглядом никому подчиняться не станет.

Разумеется, никаким банкиром Валкевич не был, хотя денег через него проходило как бы не побольше, чем через иного банкира. Корнил Валкевич был главой большого Хутыньского братства, которое подмяло под себя весь немаленький район Хутыни, да и на левом берегу Волхова у него тоже хватало интересов. В отличие от большинства других бандитских главарей, Корнил никакой клички не имел, и вообще была у него привычка брезгливо морщиться от подобных уголовных традиций. Он, во многом обоснованно, считал себя прежде всего серьёзным предпринимателем, хотя, конечно, кровь тоже проливал легко и безо всяких душевных терзаний.

Корнил сегодня работал с бумагами. Заканчивался финансовый год, и работы было полно – сведение годового баланса, планирование, вёрстка бюджета на следующий финансовый год, да мало ли дел у руководителя большой и успешной корпорации – а именно так он предпочитал воспринимать своё братство. Секретарю было строго-настрого приказано не беспокоить, так что, когда дверь открылась, и в кабинет по-хозяйски вошли двое крепких мужчин, непонятным образом миновавших охрану, Валкевич настолько поразился, что потерял дар речи.

– Здравствуй, Корнил, – приветливо улыбнулся ему один из них, пока пришельцы непринуждённо усаживались за приставной стол. – Я Трифон Огарёв. Ты, наверное, меня не знаешь, зато моего шефа знаешь наверняка. Антон Кельмин – слышал про такого?

– Слышал, – мрачно отозвался Валкевич, глядя на шеврон с гербом на рукаве. – И про него слышал, и про тебя. Чего тебе надо?

– Нам нужна твоя помощь, – непринуждённо пояснил тот.

– И с чего ты взял, что я тебе помогать буду?

– Будешь, – засмеялся наглый пришелец. – Обязательно будешь. Подойди к окну.

Валкевич поколебался немного, но потом всё-таки встал и подошёл к окну. Во дворе стояли два военных грузовика с гербами Арди, а ратники в полной боевой выкладке рассредоточились по двору, очень профессионально контролируя окрестности. Немногочисленные бандиты робко жались к стенке, не помышляя о каком-то сопротивлении. «Человек тридцать точно будет, стало быть, полное копьё», – прикинул Корнил. В братстве было почти девяносто боевиков, но их ещё надо было собрать. Он немного поиграл с мыслью как-то собрать людей и посопротивляться, но всё же с грустью признал, что ситуация безнадёжная и троекратное превосходство здесь не поможет. Бандит с пистолетом не противник ратнику-ветерану с винтовкой. Люди Арди просто перебьют его боевиков и, вполне возможно, даже не понесут при этом потерь. Но до этого дело и не дойдёт – его люди наверняка откажутся драться.