Текст книги "Милость Господня"
Автор книги: Андрей Столяров
Жанр: Социальная фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Хроника Смуты
Первым знаком того, что мир необратимо меняется, послужил так называемый инцидент под Триполи. Ливия к тому времени уже более двадцати лет была погружена в пучину гражданской войны, прерываемую редкими и краткими перемириями, временными соглашениями, которые немедленно нарушались. Десятки вооруженных групп, племенных, клановых, религиозных, сепаратистских, причем каждая объявляла себя истинным и законным правительством, соперничали между собой за контроль над столицей, которая являлась к тому же крупнейшим морским портом и промышленным центром страны. В непрерывном водовороте генералов, маршалов, фельдмаршалов, президентов, координаторов, глав советов, пророков, великих вождей, с калейдоскопической быстротой сменявших друг друга, не могли разобраться ни военные советники Запада, ни квалифицированные политологи. Ситуация менялась чуть ли не еженедельно. Уже давно был утрачен смысл этой самоубийственной пертурбации. Непонятно было, как ее можно остановить. И вот, когда очередной, как чертик вынырнувший ниоткуда, маршал Биззени Таффар, вышедший со своей армией на окраины Триполи, приказал открыть огонь по комплексу зданий в центре, где заседало правительство национального примирения, которое само пришло к власти три недели назад, обнаружилось, что его артиллерия, четыре гаубицы, захваченные в недавних боях, более не способна стрелять: по команде «Огонь!» раздавался громкий хлопок, снаряд как бы лениво, сопровождаемый легким дымком, вываливался из дула и, не взрываясь, падал метрах в трех-четырех от орудия. Причем тут же выяснилось, что два танка Abrams, на которые маршал возлагал столько надежд, передвигаются почему-то лишь со скоростью пешехода, да еще останавливаются каждые тридцать секунд, глохнет мотор, а при попытках стрельбы происходит та же история: снаряд неспешно, как металлическая болванка, вываливается из дула. Более того, отказало и все остальное оружие: винтовки и автоматы молчали, гранаты и мины не взрывались, хоть колоти по ним молотком, личный, из золота, инкрустированный бриллиантами пистолет маршала звонко стукал бойком, выскакивала пустая гильза, после чего пуля по небольшой дуге падала на песок.
Средства массовой информации, первоначально подававшие эту историю как забавный курьез, быстро сменили тон, когда аналогичные сведения стали приходить от надежных корреспондентов из Северной Митровицы: отказали автоматы у косовского спецназа, введенного туда, чтобы подавить сербские «отряды самообороны». Впрочем, через короткое время автоматы замолчали и у сербских повстанцев, в результате столкновения превратились в кровавые потасовки с ножами и палками. Однако и эту новость тут же сменила другая, более актуальная: начались повальные отказы стрелкового оружия и артиллерии в армиях Германии, Италии, Франции, Польши, собственно, в армиях всех европейских стран, а несколько позже, с задержкой, вероятно, из-за большей секретности, выяснилось, что то же самое происходит в армиях США, Китая, России, Турции. Эпидемия «оружейной чумы» стремительно распространялась. Переставали действовать даже пневматические винтовки и пистолеты. Но наибольшую тревогу властей вызвало вовсе не это, а тотальный отказ оружия у специальных частей по поддержанию внутреннего порядка, в том числе у обычных полицейских подразделений. Но выход был найден незамедлительно: дубинки, электрошокеры и слезоточивые газы работали против своих сограждан нисколько не хуже.
Блогеры и аналитики изощрялись в догадках. Писали о заговоре крупнейших концернов, производящих оружие: теперь они получат заказы на новые триллионы долларов. Писали о действиях инопланетян, тайно пребывающих на Земле: они таким образом пытаются спасти земную цивилизацию от самоуничтожения. Писали о сверхразуме, искусственном интеллекте, спонтанно зародившемся в нейросетях, но тут даже перевозбужденным читателям новостей непонятно было, как этот искусственный интеллект может влиять на работу автомата Калашникова. Дольше всего держалась гипотеза, высказанная военным обозревателем The Guardian: в секретном китайском научно-производственном комплексе «Падающая звезда», расположенном рядом с промышленным центром Чэнду (провинция Сычуань), разработано особое излучение, влияющее на некоторые химические реакции; взрывчатые вещества, используемые в военном деле, под воздействием этого излучения становятся пассивным материалом, способным только на воспламенение и медленное сгорание.
Правда, военный обозреватель The New York Times в подробной статье, опубликованной уже на следующий день, заметил, что, по уточненным сведениям, данное излучение было разработано не китайцами, а российскими физиками, работающими в секретном комплексе «Енисей» неподалеку от Красноярска.
А через день вся эта медийная рябь была заглушена громовой сенсацией, донесшейся из Соединенных Штатов: межконтинентальные баллистические ракеты, оснащенные ядерными боеголовками, тоже превратились в простые металлические болванки. Их внезапно перестали «видеть» системы управления и контроля, а ручная проверка выявила, что электронная начинка ракет как бы спеклась, образовав твердую «кашу», не прошибаемую никакими командами, сами же ядерные заряды превратились в обычный, даже не радиоактивный свинец, что подтвердили результаты анализов. Причем это затронуло как ракеты шахтного (наземного) базирования, так и ракеты на подводных лодках, несущих боевое дежурство в Тихом и Атлантическом океанах. А если учесть, что одновременно «протухли» обычные и ядерные заряды, которыми оснащалась стратегическая авиация, то получалось, что почти вся военная мощь Америки в одночасье перестала существовать.
«Это были сумасшедшие дни, – рассказал в одном из последующих интервью председатель Объединенного комитета начальников штабов армии США, генерал Янгер Хорст. – Мы словно очутились голыми на морозе. Мы работали по двадцать четыре часа в сутки, без перерывов, почти без сна, сжигая мозг стимуляторами и позволяя себе короткий отдых лишь здесь же, на рабочих местах. Мы все чувствовали, что для нас, для американцев, наступает конец света. Мы ждали, что буквально сейчас, вот-вот, завтра, сегодня, а может быть, уже и через пару часов, Китай или Россия, причем, скорее всего, обе эти страны, если между ними существует такая договоренность, нанесут по нам удар сокрушительной силы, удар Судного дня, каковой ранее показывали только в киношных блокбастерах. Наша противовоздушная оборона не сможет его полностью погасить, в ней уже тоже были зафиксированы массовые отказы и сбои. Америка просто исчезнет с лица земли. Великая держава, казалось бы, незыблемая, неуязвимая, превратится в радиоактивную пустошь… Мы, конечно, перевезли президента и часть правительственной администрации в резервный бункер под одним из горных массивов, и в таком же бункере, под непробиваемыми сводами камня, разместился резерв военного командования, сформированный как раз для такого случая. Но это было все, что мы могли в тот момент предпринять, ничтожно мало, по сравнению с тем, что следовало бы сделать. Обсуждался, естественно, и план срочной эвакуации больших городов, но представьте себе, какую панику, какие трагические последствия это вызвало бы по всей стране? Да и куда было эвакуировать десятки, сотни миллионов людей? Где можно было найти для них безопасное место? Мы даже не рискнули объявить мобилизацию и привести войска в полную боевую готовность – это могло послужить триггером, спусковым крючком для удара. Только через трое-четверо суток, когда появились в прессе, а затем были подтверждены аналитиками и разведкой сведения, что наши стратегические противники тоже лишились всего ракетно-ядерного оружия, мы облегченно вздохнули. Половина наших сотрудников тут же свалилась без сил… Я бы никому не пожелал пережить эти мгновения неумолимо надвигающегося Армагеддона…»
Любопытно, что точно такая же паника, такая же растерянность, доходящая до безумия, охватила в те дни и высшее руководство Китая, и высшее руководство России, также с минуты на минуту ожидавших, что на их страны, как огненный град, посыплются американские баллистические ракеты с ядерными боеголовками.
Однако, когда смертельное напряжение спало, когда выяснилось, что тотальное уничтожение ни мировым державам, ни всему человечеству не грозит, радость, испытанная от этого факта, была весьма кратковременной.
Суть ситуации обрисовал тот же генерал Янгер Хорст, теперь уже в специальной статье для USA Today, рассказывающей о лихорадочной, сумасшедшей работе, которая закипела в Объединенном комитете начальников штабов.
«Мы сразу же обозначили нашу задачу так, – сказал генерал. – Нас не интересует, почему случилось то, что случилось. Нам было неважно, что это – Бог, пришельцы, искусственный интеллект, сверхразум или какая-нибудь астральная хрен ее знает сущность. Пусть причинами и смыслом “оружейной чумы” занимаются ученые в университетах, аналитики в своих центрах, в конце концов, для того они и нужны. Мы же, политики и военные, принимаем сложившиеся условия как жестко заданную реальность и решаем практические вопросы, связанные с восстановлением обороноспособности нашей страны. Так вот, в первые же дни мы установили, что паралич поразил не только ракетно-ядерные силы сдерживания, но практически все системы и виды огнестрельного оружия, вплоть до самого примитивного. Тот же “трипольский инцидент”, но в глобальных масштабах. У нас больше не было ни ракет, ни бомб, ни снарядов, ни корабельных орудий на крейсерах, ни пушек на танках, ни пулеметов пехотных бронемашин – у нас не было вообще ничего, чем можно было бы воевать. Более того, мы почти сразу же поняли, что не будет действовать никакое оружие дистанционного типа; например, по догадке одного из наших специалистов, мы изготовили арбалет, знаете, штука такая, наподобие лука. Так вот, стрела, выпущенная из арбалета, так же, как пуля или снаряд, падала, пролетев всего два-три метра и, разумеется, никакой пробивной силой не обладала. Разве что могла поцарапать противника. Почему это происходило, я опять-таки объяснять не берусь. Возможно, потому, как предположил один из привлеченных нами теологов, что опосредованное убийство в большинстве случаев анонимно: не знаешь, в кого попадет пуля или стрела, да и попадут ли они, тут воля Божья, то есть ответственность возлагается на Него. А при физическом, контактном убийстве грех на себя целиком берет человек, и ему этот грех искупать. Повторяю: судить не берусь. Тем не менее нам пришлось в аварийном порядке налаживать производство мечей, ножей, копий, шипастых дубинок и алебард, а также – контактных электрошокеров, которые, впрочем, оказались не особенно эффективными. Соответственно, менялись тактика и стратегия боевых действий, наиболее подходящей новым условиям была признана организация армии Древнего Рима – легионы, манипулы, наступление пехоты сомкнутым строем. Полетели к черту все предшествующие военные навыки. Кто, скажите, мог бы вообразить, что в начале третьего тысячелетия нашей эры, после всех достижений науки и техники, после электроники, квантовых процессоров, нейросетей, “умных машин” нам придется вернуться к вооружению и приемам средневековых и античных войн?»
«Изменился баланс стратегических сил, – продолжал генерал. – В новом мире преимущество получили страны с многочисленным населением, и, конечно, прежде всего Китай, который способен был выставить армию втрое-вчетверо большую, чем у Соединенных Штатов. Чем мы могли на это ответить? Фактически нам пришлось начинать с нуля, и это в ситуации нарастающего кризиса экономики. Не забывайте, что в этот момент начали останавливаться заводы по производству военной техники – бессмысленно было тратить время, деньги, сырье, чтобы выпускать “мертвый”, никому не нужный продукт. Одновременно начали останавливаться металлургические заводы, связанные с ВПК, – не требовались больше в таком количестве ни бронесплавы, ни просто “железо”, ни высококачественная легированная сталь, необходимая прежней армии. Останавливались заводы, производящие военную электронику, нефтеперерабатывающие заводы, заводы, производящие взрывчатые вещества… Останавливались атомные электростанции: из-за повальной радиофобии в них “протухло” ядерное горючее… Вырастал над страной призрак Великой депрессии, сотрясавшей Америку около ста лет назад, но если тогда призрак этот развоплотила Вторая мировая война (кстати сказать, еще неизвестно, что было хуже), то теперь у нас не было даже этого крайнего средства. Меры, естественно, принимались. Вы помните, вероятно, что особым совместным постановлением президента и конгресса Соединенных Штатов решено было работы на предприятиях ВПК временно прекратить, тем не менее зарплаты рабочим и обслуживающему персоналу выплачивать через государственные дотации – экономисты считали, что поскольку «военные деньги» по природе своей есть деньги пустые, не создающие прибыли, таков их «товар», то и инфляция при этом будет невелика. Так же полагал и Международный валютный фонд, поддержавший это решение. Инфляция в США все равно подскочила почти на сто двадцать процентов, и начались протесты уже собственно безработных, а также пенсионеров и государственных служащих, пособия и зарплаты которых неумолимо устремились к нулю. К сожалению, ситуация осложнилась еще и сбоями в сети Интернет – сначала редкими и локальными, приведшими тем не менее к впечатляющим катастрофам на транспорте, а затем – множественными и частыми, покрывшими, как ядовитая сыпь, всю страну. Это, в свою очередь, привело к фатальному ступору коммуникаций: вставали на прикол морские суда, закрылось небо для большинства пассажирских и грузовых самолетов, скорость поездов на железных дорогах, вынужденных идти исключительно под ручным управлением, была ограничена тридцатью милями в час».
«Единственное, что слегка успокаивало, – подвел итог генерал, – у наших стратегических оппонентов дела обстояли не лучше. Китай, разумеется, попытался справиться с кризисом чисто по-китайски, по-азиатски, направив миллионы “освободившихся” граждан на принудительные сельхозработы, но тут в центральных его районах вспыхнула “обезьянья чума”, и он распался на множество враждующих между собою провинций. Тем же путем, как вы знаете, вскоре последовала и Россия: никакие указы и обещания президента на граждан уже не действовали, не помогло и введение чрезвычайного положения, началась стихийная миграция из городов и создание сельских коммун, пытающихся наладить самообеспечение. Угроза с той стороны была чисто эвентуальная. Мы получили длительную передышку. Однако, к моему глубокому сожалению, избежать точно такой же участи не удалось и Соединенным Штатам. Все эти безумные проповедники… Все эти пророки, истеричные, брызжущие слюнями, заражавшие своим сумасшествием миллионы американцев… И вот тут я должен сказать, что армия США, несмотря на колоссальные трудности, несмотря на жертвы и немыслимые лишения, с честью выдержала это тяжелое испытание. В обстановке настоящего апокалипсиса нам удалось удержать от хаоса северо-восточные штаты, Новую Англию, историческое ядро нашей государственности. Это вселяет надежду. Это дает нам божественное знамение будущего. Не для того мы два с половиной столетия воздвигали Град На Холме, чтобы ныне разрушить его до основания. Тем не менее великая страна была все-таки ввергнута в катаклизм. Она также развалилась на ряд самостоятельных, соперничающих и конфликтующих регионов. Этого мы предвидеть никак не могли. Никто в то время не предполагал, что главная опасность придет не извне, не от других великих держав, а изнутри самой Американской цивилизации. Никаких превентивных мер принято не было. Никакого государственного осознания надвигающейся угрозы не возникло. Явные признаки фрагментации, уже вполне очевидные, были заслонены вопросом, казавшимся тогда более актуальным. Вопросом, ответа на который мы не получили, по-моему, до сих пор. Вопросом очень простым: так что же с нами произошло?»
Глава 3
Перед выездом Сержант проводит небольшой инструктаж.
– Задание у нас несложное, – говорит он, прохаживаясь по аудитории перед рядами курсантов. – Наблюдаем за порядком и пресекаем возможные инциденты. Чисто полицейская операция. А по ходу дела выслеживаем и обезвреживаем зомбяков, есть сведения, что количество их опять увеличилось. Повторяю в сорок девятый раз: никаких детских игр, никаких этих ваших там… файерболов… никаких «ледяных молний», «трясучек» и прочего барахла, короче, без выпендрежа, обездвиживаете мертвеца стандартным способом, «серой иглой», и сразу же – кол в сердце. Если все делать быстро и четко – риск минимальный. Особо обращаю внимание, что сегодня двойной праздник – День России и Рождество святого благоверного князя Александра Невского, в полдень состоится молебен, нас это не касается, но будут шествия, масса народа, так что смотреть в оба глаза. Сектор нам выделили спокойный, и тем не менее. – Твердым взглядом он обводит аудиторию. – Всем все ясно? Вопросы есть?
На три секунды повисает молчание.
– Вопросов нет, – говорит Сержант. – Бросает взгляд на часы. – Имеем десять минут. Ну-ка, Тормоз, иди сюда.
Тормозом он называет Ивана. Тот встает, выходит в пространство перед рядами. В аудитории – шевеление: предстоит цирковой номер.
– Ну-ка, Тормоз, обездвижь меня. По всем правилам. Давай-давай, Тормоз, не тормози…
Иван выставляет вперед растопыренные ладони, шевелит пальцами, как бы играя по невидимым клавишам пианино, и одновременно выпевает про себя затверженную наизусть формулу боевого заклятия. Формула простая, одноступенчатая, на практических занятиях Иван овеществлял ее много раз, правда, каждый раз – с сомнительным результатом. Вот и сейчас из его ладоней вместо «серой иглы», вместо искры мышиного цвета, парализующей зомбяка, плывут в сторону Сержанта клочья вялого дыма.
Сержант легко смахивает их в сторону.
– Н-да… На троечку с минусом. От такого мертвячок твой разве что… громко чихнет. – По аудитории прокатывается смешок. – Слушай, Тормоз, а может быть, тебя вообще здесь оставить?
– Я не могу сосредоточиться так, в теории, – говорит Иван. – Это умозрительно. Мне нужна реальная ситуация.
Сержант прищуривается на клочок дыма, переливающийся в стороне. Касается его пальцем, но не просто касается, а с какими-то двумя хитрыми поворотами, словно вычерчивая иероглиф.
Дым втягивается внутрь пальца.
– Смотрите, какой у нас Тормозок. Все могут, а он, видите ли, не может.
Сержант поворачивается к аудитории, как бы призывая ее в свидетели. Он преувеличивает. Могут, разумеется, далеко не все. Но возражать не имеет смысла.
Иван молчит.
– Ладно, будет тебе реальная ситуация. – Сержант хлопает в ладони, резко, как выстрел. – Все! На выход! Двигайтесь, мать вашу, гусеницы волосатые!..
До своего сектора они едут почти сорок минут. Дважды попадают в пробки, небольшие, но тем не менее ощутимые. Народа по мере приближения к центру явственно прибавляется, и Иван думает, что вот вроде бы население Москвы после Смуты сократилось, как считается, вчетверо, а все равно – на улицах не протолкнуться. Хотя это понятно: многие с окраин переселились в район Кремля, где образовались пустые квартиры. Новостройки стоят заброшенные, разваливаются, в них шалит разная нечисть, так что магистрали, идущие в область, огорожены щитами с руническими начертаниями. И несмотря на это, чуть ли каждую неделю бывают прорывы, зачистить по-настоящему районы Большого транспортного кольца пока не хватает сил.
Он слегка нервничает. Это их первое самостоятельное патрулирование, до сих пор они дежурили лишь в составе подразделения духовников. Как-то оно все получится? Остальные тоже не слишком расслабленные. Мишик и Гришик, похожие, точно братья, однако не родственники, даже из разных Монастырей, вновь затевают спор, кто лучше, адрианиты или иосифяне: у адрианитов, откуда Гришик, коллективная молитва, незыблемый ритуал, и на этой базе – самопроизвольный трансцензус, так он во всяком случае утверждает, а иосифяне, откуда Мишик, предпочитают импровизацию, индивидуальные тренинги: у каждого свой путь к Богу. Спор обычный, рутинный, но явно более темпераментный, чем всегда. Причем оба они, как заведенные, ругают гендерные еленианские изощрения, но не по делу, а для того, чтобы Малька обратила на них внимание. Мальке это, впрочем, до лампочки. Она сидит, прижавшись бедром к Ивану (в микроавтобус набились тесно, один к одному) и, листая экран своего телефона (надо же, выдали ей телефон), проглядывает последние новости: попытка нападения «диких» на поезд Москва – Петербург, сопровождение спецназа отбилось, жертв нет, опоздание экспресса составило тридцать минут; появление птиц-людоедов в Воронежской области, но тут данные не подтверждены, возможно и лажа; очередное выступление Патриарха: причина гибели мира – человеческие грехи, хуже того – греховный и смрадный путь, избранный западными церквями – гомосексуальные браки, женщины-епископы, совершающие богослужение, внебрачные дети, экстракорпоральное оплодотворение, а еще – дьявольское порождение нашей эпохи, так называемый интернет, с его порнографическими извращениями; только Святая Русь противостоит этому сатанизму, только православие, религия наших отцов, способно спасти мир, погружающийся во мрак; праведность есть долг каждого россиянина, мы – соль земли, если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленой?..
– Матфей пять тринадцать, – комментирует Малька. – В прошлый раз он цитировал Рильке: все страны граничат друг с другом, а вот Россия граничит с Богом…
И так она это говорит, что не поймешь – серьезно или ирония.
Возможно, и то и другое.
А дальше за Малькой расположился Хорь. Да-да, Хорь тоже теперь курсант ДДБ, появился примерно через полгода после Ивана. По слухам, зачли ему обряд с крещением жабы. Конечно, сатанисты официально запрещены, так же как последователи каббалы и енохианская ересь, но (Малька как-то обмолвилась) Департамент духовной безопасности все эти деноминации потихонечку привечает. Есть у них действенные обряды. Колорадская катастрофа, когда после нашествия мириадов полосатых жуков весь тот штат практически опустел, ни травинки там не осталось, ни деревца – результат их целенаправленного моления. Так что сидит Хорь как ни в чем не бывало: морда в оспинах, оставшихся от болезни, кожа – желтоватая, иногда шелушится, чудом выжил, о проклятии не вспоминает – скользит по Ивану равнодушным, незаинтересованным взглядом. Что ему какой-то Иван. И рядом с ним, как раскоряченная колода, громоздится вологодский Никандр, здоровенный парень, на полголовы выше всех, абсолютно тупой, но невероятной силы. Хвастается, что кулаком может теленка убить: хрясь по лбу – и все. Хорь почему-то его, а не Кусаку, давнего своего прихлебателя, выбрал себе в напарники. Кусака был страшно обижен. Он и сейчас обижен – закрыл глаза, видимо, молится, но время от времени грызет ногти то на одной руке, то на другой, спохватывается, отдергивает ладони, ведь не ребенок, и тут же, забывшись, вновь начинает их грызть.
Ивану самому впору грызть пальцы. Уже два года он бьется как проклятый, а по-настоящему освоить магию не получается. Все гримуары вызубрил наизусть, все голосовые и, надо сказать, замысловатые модуляции, все теургические операции, образующие магический лад, и с синхронизацией этого у него тоже вроде бы все в порядке: старица Иринея, ведущая практические занятия, претензий к технике исполнения не имеет. И результат – нулевой. Паршивый файербол и то как следует сделать не может. Хорь эти файерболы запросто лепит, Малька, птичка-синичка, сплевывает их, как семечки, даже тупой Никандр особо не напрягается, а вот Иван, как ни пытается сконцентрироваться, как ни твердит все необходимые формулы – зыбкий огненный шар, едва оторвавшись от пальцев, рассыпается снопиком искр. Один-единственный раз повезло, это когда в лесу (вывозили их под Москву, в Чертов Завал) начали сжиматься, подкрадываясь и причмокивая, поганки ведьмина круга, бахромчатые, с разводами, отвратительные, тогда что-то затрепетало внутри, что-то вздулось, брызнуло, как мыльный пузырь, – поганки скорчились, расползлись по земле комковатой слизью.
– Вот видишь, – сказала старица Иринея. – В тебе что-то есть.
А ведь не все тогда справились. Никандр получил ожог голени, две недели волдырь сходил. Татуня плюнула сдуру внутрь круга, перепутала итерации, получила прямо в лицо выброс спор, глаза, к счастью, спасла, но щеки теперь в темных крапинках. А Голодан, тоже верста коломенская, рухнул, как столб, еле вытащили его, еле откачали в медпункте, отчислили без разговоров.
Повезло.
Один-единственный раз.
Более никогда.
Чего-то ему не хватает.
Какой-то внутренней энергетики, чтобы наполнить жизнью схоластический ритуал.
Иван крепко зажмуривается. Но ведь было же оно у него, было! Он помнит сладость, пронзившую тело, когда они с Марикой стали чем-то единым – огонь, в котором горишь, как солома, но не сгораешь, тревожную невесомость, будто поднимаешься над землей, и в тот же момент – прикосновение к чему-то огромному, неописуемому… «чувство Бога», как однажды выразился отец Доминик, иными словами, личное мистическое прозрение. И тут же – разверзшиеся небеса, горячий грохочущий ливень, смывающий все страхи, все грехи, все сомнения… Вода со слезами счастья, струящаяся по лицу… Ведь было же оно у него, действительно было!.. Пусть даже это тантрическое состояние – Малька, когда он с ней поделился, классифицировала данный трансцензус именно так: в момент слияния мужчины и женщины рождается сверхчеловек, обладающий сверхчеловеческими способностями.
Ладно, пусть тантра, пусть.
Но ведь было же это, было!
И кстати, насчет тантры Малька кое-что ему обещала.
Додумывать эту мысль он не успевает. Микроавтобус вздрагивает и останавливается.
– Приехали, – говорит Сержант.
Они по очереди спрыгивают с подножки на мостовую, и сразу накатывается на них шумное многоцветное шествие: сотни людей в ярких одеждах пританцовывают, кричат, вертят трещотки, размахивают флажками и палками с табличками, где начертано: «Бог жив!» или «Я – с Ним!»… Двое парней, обшитые бахромой, катят барабан высотой в человеческий рост, а еще двое, по обеим сторонам от него, бьют по натянутой коже деревянными колотушками: бум!.. бум!.. бум!.. Раскаты оплетает надсадными звуками флейта, за барабанщиками движутся две полуодетые девушки, как в припадке, подпрыгивающие, выбрасывая в стороны руки и ноги.
Сержант морщится:
– Мать твою, вера отцов… – говорит он. И командует: – Не разбредаться, держаться рядом со мной!.. – Замирает, чуть поворачивая лицо, сканируя окружающее. – О, ёкалэмэнэ!.. Повезло вам, гусеницы. Сразу выскочила уродина. Ну, кто ее оприходует? Тормоз, давай, покажи, на что ты способен.
Разумеется, Тормоз. Иван другого и не ожидал. Тормоз. Он обводит взглядом толпу, пытаясь выделить в бурном человеческом скопище нечеловеческие черты. На занятиях это казалось простым, но тут все сливается в массу колышущихся, ухмыляющихся, кривляющихся физиономий. Ну кто здесь, ну кто? Вон эта с мордочкой ощеренного хорька? Или вон та, в дредах, крашенная зеленым, демонстративно показывающая им «рожки» – указательные пальцы, приставленные ко лбу.
Он растерян.
– Не тормози, Тормоз, не тормози!
– Да вот же она! – Малька, не выдержав, кивает на правую из танцующих девушек.
И тут же, подтверждая, кивает Хорь:
– Точно, она!
Теперь Иван видит и сам: движения девушки какие-то ломаные, словно руки, ноги, да и все тело ее собрано их отдельных фрагментов, скрепленных шарнирами.
Чувствуется ограниченность пластики.
Как он мог сразу этого не заметить?
– Пошли! – говорит Сержант. – Повторяю, держимся вместе.
Они проталкиваются сквозь толпу. Пропускают их неохотно – косятся на мундиры духовников, на кресты, поблескивающие у предплечий. Некоторые вслед за зеленой, в дредах, показывают им «рога».
Взгляды вокруг – враждебные.
Духовников не любят.
– Какого черта! Мы их защищаем, – бормочет Хорь. – Мы их спасаем, очищаем от нечисти проклятый их мир, чтобы не сожрали их, чтобы они могли вот так вот дрыгаться и визжать, а они к нам – как к оккупантам…
– Разговорчики!.. – бросает Сержант. – Имейте в виду, что пока она вот так вот дрыгается и визжит, люди вокруг нее теряют в час минимум три месяца жизни. Досуха она их, конечно, не выпьет, перейдет в другую компанию, чтобы не заподозрили, но вот семья, которая ее вызвала из небытия, долго не проживет. Увидите еще такие квартиры, их гнезда – лежат высохшие скелеты по комнатам…
Он останавливается.
Малька шепчет:
– Сейчас я ее… – Уже сжимает правой рукой тонкий осиновый колышек, выхваченный из чехла на боку.
И такой же колышек уже держит вдоль бедра напрягшийся Хорь.
Наготове.
Отменная реакция у обоих.
Однако Сержант поднимает ладонь:
– Стоп! Пусть Тормоз все сделает. Надо ему в конце концов чему-нибудь научиться. Вот тебе, Тормоз, как просил, реальная ситуация. Не забудь: обездвиживаешь, и сразу же – кол в сердце. Главное – вплотную не подпускай. Ну – пошел! Я тебя подстрахую.
Иван вытаскивает свой колышек из кожаного чехла. Так, держать за толстую его часть и слегка поводить острием, чтобы мертвячка не могла на нем сконцентрироваться. Инструкцию он хорошо помнит. Ноги вот почему-то ватные, он с трудом делает один шаг вперед, другой.
Все вокруг вдруг замирает.
А потом происходит что-то не слишком понятное.
Девушка, которая только что пританцовывала, в упоении, взвизгивая, казалось бы, ни на что не обращая внимания, неожиданно оказывается рядом с ним. Он видит на ее лице кости, просвечивающие сквозь кожу, оскаленный рот, зубы с траурной черной каемкой, расширенные и одновременно какие-то пустые глаза, нет, не пустые, сквозь них смотрит на него алчная смерть.
Костяная рука сжимает плечо. Иван пытается вырваться, но хватка у мертвячки железная.
– Бей! – отчаянно кричит кто-то.
Голос женский.
Наверное, Малька.
Это доходит до него, как сквозь туман.
Физический контакт с зомбяком.
Оцепенение, морок.
Жить ему остается два-три мгновения.
Но тут мощный удар отбрасывает его в сторону. Между ним и девушкой каким-то чудом оказывается Сержант, который тут же, не заморачиваясь насчет обездвиживания, одним точным движением вгоняет колышек мертвячке под левую грудь. По телу девушки проходит длинная судорога, она дико вскрикивает, замирает, подрагивая расставленными руками, кожа на открытых местах у нее как бы ссыхается, трескается, проступает череп, волосы седеют и слезают длинными прядями, ноги подламываются, она оседает, превращаясь в груду костей, прикрытых скомканным платьем.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?