Текст книги "Чёрный сон. Мутанты"

– Из пушки такого не убить, – Никита нервно пожевал губы. – Но сколько мяса! – это так позабавило Аскольда, что тот весело хохотнул:

– Да если он просто нагадит, своей лепёшкой человека насмерть зашибёт.

Древние слоны будто делали перекличку. Их рёв доносился то слева, то справа. Внезапно сильно вздрогнула земля.

– Уходят, – прислушался Аскольд, – и нам пора.

Они в молчании спустились к морю. На пляже горели костры, доносился запах жареных мидий и слышался приглушенный женский плач.

К Никите мигом подбежала Лада и Ярик, подошёл и Семён. Он виновато пожал широченными плечами и промямлил:

– Как-то неожиданно получилось. Игнат побежал, и я следом. Думал и вы…

– А мы остались, – без осуждения произнёс Никита.

– Мужика одного акула сожрала. Полез в воду, хотел устриц надрать, а там сразу большие глубины, – Семён горестно вздохнул. – Всё произошло очень быстро. Она его пополам перекусила, затем и другие акулы подоспели… ужас какой.

– Хватит ныть, – безжалостно изрёк Аскольд и тот мгновенно замолк. Его квадратная челюсть безвольно опустилась вниз, а в глазах появилась паника. Он с трудом совладал с собой и виновато посмотрел на окружающих людей.

Сильно дунул ветер. Перемешивая гальку с песком, волны с грохотом накатились на берег.

– Мужчины, а что мы будем сегодня есть? – на пляже появилась в своих знаменитых рваных джинсах Света.

Никита угрюмо посмотрел на девушку и кинул взгляд на море.

– Не вздумай, у тебя ещё рана не зажила, – строго произнесла Лада.

– Ты тоже не пойдёшь, мужчин у нас достаточно, – увидев решимость в её глазах, твёрдо сказал Никита.

– Всё верно, мужчин у нас достаточно, – Аскольд скептически глянул на Семёна, увидел Игната, безвольно сидящего прямо на мокрой гальке, худощавого Стасика, бесцельно склоняющегося по пляжу доцента и ещё многих мужчин, у которых на лицах было больше растерянности, чем твёрдости.

– Когда мы есть будем? – вновь требовательно спросила Света.

– Это интересный вопрос, – Аскольд усмехнулся, прищурив глаза, глянул на девушку. – А ты здесь одна?

– В смысле, – не поняла она вопроса.

– Значит одна, – Аскольд потрогал свою бородку. – Хорошо, еду мы раздобудем, но ты должна будешь её приготовить.

– В смысле, – в удивлении округлила глаза Света.

– Не бойся, мы тебе поможем, – подмигнула ей Яна и её хвостик-косичка дерзко подскочила.

– Я не буду готовить, я не по этой теме, – возмутилась Света.

– А по какой ты теме? – вкрадчиво спросил Аскольд.

– Понимаете, как бы вам растолковать… я не вашего уровня.

– А рыбу воровать твой уровень позволяет? – усмехнулся Никита.

– Я была голодна.

– Тогда мы не сможем тебе ничем помочь. Ты бы поискала на пляже людей своего ранга, – у Аскольда пропал интерес к дальнейшему разговору.

– Да пошли вы! – Света подтянула сползающие с бёдер рваные джинсы и с демонстративной независимостью направилась в сторону мужчин пекущих в углях мидий. Она что-то сказала, махнула в сторону Аскольда, присела у костра и ей дали пару запеченных моллюсков.

– Не пропадёт девка, – усмехнулся Никита.

– Голода пока настоящего нет. Потом с ней делиться никто не будет, – произнёс Семён. – А ведь действительно, чем мы будем питаться? У берега акул собралось, я бы не рискнул лесть в воду. Одного они уже убили, – его серые глаза побледнели, а массивная челюсть отвисла.

– А придётся, – кинул на него быстрый взгляд Аскольд.

– Ну, разве что у самого берега, – струхнул Семён. – Там тоже можно мидий поискать.

– Это не еда, – пробуравил его взглядом спецназовец.

– Отстань от парня, – укоризненно покачал головой Никита, – пусть лучше ровных веток наломает, копья будем делать.

– Это я с радостью, – оживился Семён и мигом направился к можжевеловому лесочку.

– Остроги, – поправил Аскольд. – С копий рыба будет срываться.

– Но как изготовить наконечник с зазубринами и как его закрепить! – развёл руками Никита.

– Неужели мы хуже папуасов? – бесшумно рассмеялся Аскольд. – Что-нибудь придумаем.

Гл.7

Игнат подошёл к своей жене, некоторое время о чём-то с ней разговаривал. Надежда на некоторое время замерла, потом принялась заламывать руки, причитать, но через некоторое время немного успокоилась и принялась торопливо говорить, размазывая слёзы на пухлом лице. Периодически она поглядывала в сторону группы Никиты, затем, кивнула в сторону Егора. В это время тот энергично жестикулировал и что-то доказывал группе людей, состоящей из четырёх мужчин и двух женщин. Игнат подошёл к ним и вклинился в разговор. Они замолчали, затем бросили взгляд на застывшую на берегу Надежду и тут же посмотрели в сторону Никиты и Аскольда.

– Начинается движуха, – хмыкнул Аскольд, внимательно наблюдающий за происходящим на пляже.

– Какие-то проблемы? – встревожилась Яна.

– Думаю нет, – улыбнулся ей муж. – А вот Светочка сейчас акулу оседлает.

– Лада за ними следит. Ярик учит её голыши кидать, чтоб те по воде прыгали.

– Нужное занятие, – без улыбки произнёс Аскольд. – Ты бы пошла к ним, у нас разговор намечается.

– Я могу поучаствовать.

– Можешь, – быстро согласился Аскольд, – но дети совсем одурели. Лада не справляется.

– Ох, муж, так бы и сказал, что не хочешь, чтобы я мозолила глаза, – взмахнув косичкой, женщина направилась к Ладе.

Никита воткнул в гальку копьё, кинул взгляд на своего товарища.

– У нас компания, – воинственно дёрнул куцей бородкой Аскольд.

– Решительно настроены …и не очень доброжелательно, – Никита наблюдал как группа людей во главе с Игнатом быстро направились к ним.

Они подошли. Игнат вытер толстой ладонью вспотевшие бакенбарды, тряхнул мясистыми щеками и произнёс:

– Надежда слышала, что вы как бы знаете, что произошло. Но странное дело, с людьми делиться своими знаниями не хотите. В чём причина?

– Это когда она такое слышала? – удивился Никита.

– Не знаю кто вы такие, но определённо что-то скрываете, – один из мужчин, что нашли на берегу акулёнка, подошёл вплотную к Аскольду и вперил в него недоброжелательный взгляд. – А ведь тогда ты говорил, что Чёрное море смешалось с океаном и никаких проливов уже нет.

– Говорил. Да просто брякнул не подумавши, – улыбаясь, произнёс Аскольд. – Я по жизни люблю фантазировать, а тут такой момент, акулёнок мегалодона.

– Не надо из себя корчить идиота, по любому вы нам всё расскажете! – мужчина побелел от гнева.

– Иголки под ногти будете засовывать? – Аскольд дурашливо дёрнул бородкой, но в глубине глаз возник лёд.

– Господа! – Никита поднял руку и случайно выдернул из земли копьё.

Одна из женщин шарахнулась назад, а Егор возмущённо поднял брови и, воинственно выставив вперёд свою ухоженную бороду, с гневом произнёс:

– Не надо нам угрожать! Мы не господа!

– А жаль, – развёл руками Аскольд.

Никита с неудовольствием посмотрел на своего товарища, вновь воткнул копьё в морскую гальку и примирительно изрёк:

– Вы нас неправильно поняли. Мы не знаем, а догадываемся. Это разные вещи. Совсем недавно я узнал о неком вирусе, который вызывает сон. Вероятно, была эпидемия,

– Какой ужас, мы все заражены? – воскликнула одна из женщин.

– Да, помолчи! – шикнули на неё.

– И вот мы заразились и проснулись совершенно в другом месте? – скептически повёл круглыми глазами Егор. – И кто нас сюда перенёс?

– Это вы у меня спрашиваете? – немного раздражаясь, спросил Никита. – Мы откуда знаем.

– За какой-то час нас увезли чёрт его знает куда? Это просто абсурд! – тряхнул мясистыми щеками Игнат.

– Никто нас никуда не переносил! Просто мы спали очень долго!

– День, два? – недоверчиво спросил один из мужчин.

– Господа! – театрально поднял руки Аскольд. – Пардон, товарищи, – тут же исправился он. – У меня имеется некая крамольная мысль, мы проснулись на этом же берегу. Просто спали так долго, что Чёрное море смешалось с океаном, расплодились мегалодоны, вырос лес, которому навскидку далеко за тысячу лет, появились хищники, а ещё мы наблюдали за стадом слонов, ростом больше мамонта, только лысые. Вы что-то слышали о сомати? – с ходу спросил Аскольд, когда увидел, как у мужчин глаза начали наливаться гневом. – Это интересное состояние, Никита конечно лучше меня знает, но я вкратце. Это изменённое состояние человека, когда он приобретает твёрдость камня и может в нём находиться сколько угодно долго, даже миллионы лет. Я в эту ахинею не верю, но Никита к этой теории относится серьёзно. Вот именно этими знаниями мы и располагаем. Других нет, – развёл руками Аскольд.

Внезапно один из мужчин, решивший, что этот худосочный человечек с куцей бородкой, откровенно издевается, сделал резкий замах, целя кулаком в дурашливое лицо Аскольда. Но спецназовец даже не стал уклоняться, легко отвёл ладонью руку с захватом кисти, подсёк ногу, бросив того на землю и пнул пяткой в солнечное сплетение. Мужчина коротко взвыл и принялся хватать ртом воздух.

– Кто-то ещё хочет? – Аскольд проворно отскочил в сторону и замер в непонятной стойке.

– Мужчины, стоп! – поднял перед собой руки Никита. – Мы все сейчас заведены, но не надо искать крайних. Согласен, эта теория звучит настолько дико, что можно поверить во что угодно, но не в неё. Давайте успокоимся и разойдёмся с миром, а когда придём к каким-либо решениям, вновь соберёмся и сообща будем решать свою судьбу.

– Значит, вы действительно ничего не знаете, – разочарованно вздохнул Игнат.

– Можно сказать итак, – кивнул Никита.

– Хорошо, пусть будет по-вашему. Кстати, грот для всех, – на прощание сказал он и, подобрав подмышки корчащегося от боли товарища, они удалились.

К Никите и Аскольду мигом подбежали Лада и Яна, а Светочка с Яриком перестали бросать в море плоские голыши и замерли.

– Это что было? – Яна гневно посмотрела на мужа.

– Косичку придержи, сейчас улетит, – бесшумно засмеялся он.

– Они на вас напали? – испуганно спросила Лада, вовсю ширь, открывая глаза.

– Как же, конечно, именно они! Он их спровоцировал! – гневно ударила Яна кулачком по его каменной груди.

– Вот так всегда. Нападаю – получаю от жены, защищаюсь, тоже получаю, – Аскольд сгрёб её в свои объятия.

– Ты чудовище, – не в силах противиться его обаянию, растаяла женщина, а Светочка захлопала в ладоши и, обернувшись к Ярику, с гордостью произнесла:

– Папа у меня самый сильный и смелый! А теперь давай кидать камушки в этих противных акул!

…Семён залез в самую гущу можжевелового лесочка и попытался наломать прямых веток, но получилось плохо. Несмотря на свою силу, широкоплечий парень не всегда мог их даже согнуть. Деревья были прочные и их лохматая кора крепкая, как хорошая верёвка. Семён, вытирая пот, сел и принялся обдумывать как решить эту непростую проблему. Было понятно, что, используя просто свою физическую силу, ничего не получится, а ведь ещё колья надо делать, чтобы закрыть тропу от зверей. Был бы топор или нож. Парень поковырял ногой почву и наружу выкатился крупный чёрный камень. Он повертел его у глаз. А ведь это был обсидиан. Интересно, а если расколоть. Семён взглядом поискал другой камень и увидел чёрную глыбу. Оказалось, обсидиана здесь целые залежи. Он с силой уронил свой камень о глыбу и тот разлетелся на несколько крупных осколков, причём грани у всех были острые, словно бритва. Семён не сильно ударил одним осколком по стволу молодого дерева и образовался крупный рубец. Сероглазый парень едва не затанцевал от счастья. Вот оно решение всех проблем! После часа изнурительной работы, пришла такая гениальная идея. Ещё за час Семён нарубил целую охапку ровных веток и молодых стволов. После этого он спустился на пляж и с гордостью сбросил их на мокрую гальку, а затем высыпал из закатанной рубашки целую кучу сверкающих осколков обсидиана.

Аскольд присел на корточки, поднял узкий осколок и, не обращая внимания на раздувающегося от гордости Семёна, обратился к Никите:

– Вот теперь можно и остроги делать.

– Какие чудесные камни! – к ним подошли Яна с Ладой.

– Это обсидиан, – произнёс Никита. – Но как его в палке закрепить, бечёвок нет?

– Проблема, – фыркнул Аскольд. – У Янки косичку срежем, и получится великолепная верёвка.

– Бороду себе выдерни, ирод! – сверкнула глазами Яна и шарахнулась назад, а Лада расхохоталась.

Семён, с трудом скрывая обиду, как бы между прочим изрёк:

– На склонах этого обсидиана целые россыпи. Кстати, я быстро догадался как из него сделать рубило.

– За два часа срубить немного веток и это ты считаешь, быстро догадался? – скептически заметил Аскольд.

– Почему за два часа, – обиделся Семён и его тёмные глаза поблекли.

– И всё же, из чего верёвку будем делать? – сказав это, Никита с задумчивым видом содрал с ветки кусок длинной коры и попытался её разорвать.

– Ну вот, ты и сам нашёл решение, – улыбнулся Аскольд. После этих слов он выбрал длинный тонкий ствол. Осколком обсидиана быстро срезал все ветки, расщепил узкий конец и вложил туда заготовленный осколок, и он лёг так, что образовался шип назад. Затем, распушил кору и виртуозно стянул осколок в расщепе стволика и протянул Никите. – Время засекал? – спросил он.

– По ощущениям прошло меньше десяти минут, – в некотором потрясении ответил Никита, рассматривая острогу.

– Дарю, – благодушно сказал Аскольд.

…Понемногу народ начал осваиваться. Часть из них готовила из камней и глины бассейны для сбора родниковой воды, другие – места для костров, где будет жариться пища. Детвора, под командованием Стасика и Ирочки, принялись заготавливать хворост, благо на берегу и на склонах его было много. Генерал руководил постройкой коптильни для холодного копчения. Никита понимал, что это мероприятие архиважное. На данный момент копчение единственный способ хранения морепродуктов и мяса.

Дымогенератор делался из камней и глины. Для охлаждения дыма Анатолий Борисович решил использовать естественную трещину. Чтобы не было извне подсоса воздуха, её сверху замазали глиной, и получилась труба. Она тянулась по скале метров пятнадцать и переходила в небольшую пещерку, которую можно было приспособить для развешивания полуфабрикатов.

Игнат с Катериной и ещё несколько человек добывали устриц с подводных камней, стараясь не заходить далеко от берега. Очень часто из глубины выплывали акулы, но не с треугольными зубами, которых Аскольд обозвал мегалодонами, а по форме, как крючья. Морские хищники были лимонного цвета с жёлтыми пятнами по всему корпусу и не более четырёх метров, но чрезвычайно агрессивные и бросались на всё, что двигалось в воде. Надежда, с нелепыми кудряшками на голове, оказалась достаточно весёлым человеком, вместе с женой генерала Евгенией Петровной принялась заниматься детьми, которых взрослым было некуда деть.

Но не все работали сообща, некоторые организовали собственные небольшие группы, другие вообще предпочитали одиночество. Народ оказался разношерстным, но всех связывал этот дикий пляж и неизвестность. Пока никто не рисковал в одиночку идти в лес, все прекрасно помнили, что там обитает медведь-людоед, да и первая группа не вернулась. Многие считали, что их давно нет в живых, другие лелеяли надежду, что им удалось выйти к населенному пункту и тогда в ближайшее время прибудут спасатели и поэтому прилагать усилия для налаживания быта они не хотели. Версию о вирусе сна, когда человек перешёл в режим сомати, мало кто принял.

Никита с Ладой направились на охоту к небольшому заливу, огороженному подводными скалами, в надежде, что акулы не полезут через острые камни. Теперь в их распоряжении была острога с корявым, но острейшим наконечником. Аскольд не стал присоединяться к группам заготовителей, а разложил куски обсидиана и принялся изготавливать топоры, ножи и наконечники. Семён проявил к этому процессу живой интерес и Аскольд, добродушно посмеиваясь, приказал принести куски твёрдого дерева и кору. Затем, подобрав подходящий обсидиан, сильными и точными ударами под девяносто градусов разбил его на тонкие пластины. Для придания лезвию нужной формы он принялся осторожно ударять твёрдым деревом. Это занятие потребовало у него много времени. Затем, принялся доводить лезвие, положив его на плоский камень с корой. Острой палочкой, с нижней стороны, отколол мелкие фракции, и через некоторое время лезвие приняло форму плоского клинка. Рукоятку Аскольд изготовил из можжевеловой ветки достаточного диаметра, виртуозно стянул корой и обмазал смолой. Затем, слегка прогрел на костре участок коры со смолой, чтобы она затвердела, сделал клинком несколько замысловатых движений и наконец-то широко улыбнулся.

– Теперь и мне, – дрожа от возбуждения, попросил Семён.

– Увы, мой друг, – Аскольд развёл руками, – никак не могу. Тренируйся и у тебя получится. К нашему счастью вулканического стекла много, можешь его смело портить. Но ты не обижайся, – внезапно Аскольд стал серьёзным, – я бы конечно сделал бы тебе клинок, но ситуация не позволяет, временем не располагаю. Мне необходимо изготовить немало наконечников и пару топоров. Следует установить на тропе изгородь из кольев.

Семён кивнул и решительно принялся делать топор из обсидиана, но было жарко, хотелось есть и пить. В результате его манипуляций на свет родилось такое ужасное творение, что от его вида можно смело упасть в обморок. Но сероглазый парень был на седьмом небе от счастья, к тому же, едва сдержавшись от хохота, его похвалил сам Аскольд.

Ближе к вечеру подошли Никита и Лада, кинули у груды заготовленных устриц несколько рыбин общим весом килограммов двадцать и несколько крабов.

Расположившись рядом с гротом, под сверкающими звёздами, люди присели у костра. Начали обсуждать прошедший день и делиться планами дальнейшей жизни, а после сытной еды она уже не казалась им безнадёжной. Очень много раздавалось голосов, что в ближайшее время необходимо покинуть пляж и идти через лес к населённым пунктам. Только для этого планировалось обзавестись оружием.

Никита, расположив рядом с собой Ярика и Ладу, изредка посматривал на угольно-чёрное море, а всякие мысли о следующем дне пытался отбросить на задворки своего сознания. Стараясь не мешать своим родным, Никита изготавливал себе из кожаной сумки мокасины, завтра придётся много ходить. Он бросил взгляд на Аскольда, тот тоже старательно возился с обувью. Ночь в новом мире проходила спокойно. Дети спали на постилках из травы, взрослые ютились рядом, но и немало сидело у костра, слишком много за день накопилось впечатлений.

Почти под утро, Никита решил поспать хотя бы с час. Только он лёг и закрыл глаза, как прозвучал требовательный голос:

– Никита, просыпайся!

Сон слетел, как полотно с памятника. Мужчина резко открыл глаза и глупо моргнул и не мог понять, что тут делает куцая бородка Аскольда.

– Ах, это ты, – Никита с облегчением выдохнул воздух, оглянулся по сторонам и чуть не выругался, он всё в том же гроте! Наконец-то он полностью проснулся, аккуратно выбрался из-под руки сладко сопящей жены, накрыл курткой сына, встал и с недоумением посмотрел на Аскольда. Сейчас было раннее-раннее утро. Море на горизонте едва окрасилось серостью. – Что так рано? Дай еще пару часиков поспать.

– Один из первой группы приполз.

– Какой группы? – не сразу понял Никита, но сразу включился. – Почему приполз? Он один?

– Да и так изранен, удивляюсь, почему он ещё жив.

Сон полностью слетел, сердце сжалось болью. Никита тихо спросил:

– Все погибли?

– Похоже на то, – кивнул Аскольд.

Никита подошёл к Семёну. Тот уже склонился над раненым и с сожалением произнёс:

– Не могу остановить кровь. Ты мне поможешь?

Никита пощупал мужчине живот и поднял глаза на Семёна. – Кровь в брюшину идёт. Надо делать полостную операцию. Кто его так порвал?

Аскольд наклонился, с интересом осмотрел окровавленное тело и без эмоций произнёс:

– Успел сказать про медведя и отключился.

– Шансов нет, – покачал головой Никита.

– Может, стоит попробовать? – вздохнул Семён, травой промокая страшные раны.

– Он в бессознательном состоянии, – сказал Никита и взгляд потускнел. – И как делать операцию, ни скальпеля, ни иглы, ни нитей?

– Нож подойдёт? – Аскольд протянул свой обсидиановый клинок.

Никита срезал лезвием волоски на своей руке и кивнул.

– А если вместо иглы это использовать? – Семён протянул длинную рыбью кость и вытащил из пояса длинную нитку.

– А чем дезинфицировать? – Никита виртуозно закрепил нить на рыбьей кости.

– Совсем рядом чистотел растёт. Может его соком пропитать? – спросил Семён.

– Чего стоите, как бараны! – неожиданно взорвался Никита. – Время уходит! Делайте уже что-то! Мы сейчас человека потеряем!

Никита сделал решительный надрез. Живот расползся в разные стороны, водопадом хлынула тёмная кровь. – Промокай, – поторопил он Семёна, а сам попытался нащупать разрывы. – Нашёл! Давай иглу! – он вырвал импровизированную иглу из его рук, с хрустом вонзил в истерзанную плоть. Завязал узелок, быстро второй и так далее. Кровь перестала сочиться, но не факт, что операция прошла успешно, практически раненый уже мертвец и сердце начало работать с перебоями, в любой момент остановится:

– Суши рану! – резко сказал Никита. – Теперь сшиваем живот.

– Какой прогноз? – с любопытством спросил Аскольд, энергично тряхнув бородкой.

– Никакого, – хмуро сказал Никита. – Но, если случится чудо и он выживет, необходима вторая операция, чтобы достать нить.

Почти всё взрослое население проснулось, в костёр кинули сухих веток. Истерзанный медведем мужчина на всех произвёл гнетущее впечатление. Но потом голод вытеснил это событие, и народ принялся запекать на огне остатки провизии.

После завтрака все собрались возле Никиты. Его операция без скальпеля произвела фурор и его авторитет неимоверно вырос. Теперь его называли только по имени отчеству. Некоторые вопросы стали решать именно с ним. В своё время он в больнице был не последним лицом, поэтому повышенное внимание к своей персоне воспринял вполне спокойно.

Проверив состояние раненого, и убедившись, что тот пока жив, Никита с Семёном спустился на берег и сразу столкнулся с двумя незнакомыми крепкими парнями в неуместных для побережья дорогих костюмах. Те окинули их пренебрежительными взглядами. Один из них, смерив Никиту высокомерным взглядом, вкрадчиво спросил:

– Какие-то странности происходят, акулы, киты. Ты что-то внятно можешь сказать по этому поводу или тоже начнёшь блеять, как бараны на берегу?

Никита усмехнулся, погасил в своём взгляде вызов, сейчас не стоит нарываться на конфликт и спокойно произнёс:

– А вы сами не догадались куда попали?

– Ну так давай, удивляй, – в глазах парней вспыхнула злость, но и страх тоже, который они попытались скрыть за пренебрежительными ухмылками.

– Да что вам говорить, всё равно не поверите.

– Колись, братан, – зло сплюнул один из них.

Зная, что ему не поверят, Никита произнёс с явной издёвкой:

– Да я и не собираюсь «колоться», так скажу. Ребята, мы все проспали тысячу лет, а быть может целый миллион.

Так и вышло, крепкие ребята сильно обозлились. Даже показалось, что они едва сдержались, чтобы не ударить, но подошли несколько мужчин из грота. Один из парней

мгновенно расслабил уже напрягшуюся руку и вновь сплюнул:

– Вот бараны.

Откровенно сказать их явно показное хамство начало напрягать, да и у Семёна глаза налились свинцом. Никите не хотелось с ними дискутировать, поэтому он указал на тропу у расколовшейся скалы:

– Это подъём на плато, но там хищные звери, ночью одну группу растерзали.

Парни метнули взгляды на Никиту и Семёна:

– Какие звери? Не надо лепить горбатого!

– А в море киты и акулы? – откровенно улыбнулся Никита.

Они задумались. Один из них, с некоторой растерянностью произнёс:

– А откуда там звери, с зоопарка сбежали?

– Я же вам пытаюсь объяснить, мы проспали тысячу лет.

– Идиот! – обозвали они его, осторожно подошли к тропе и быстро побежали наверх.

– Нервы у них на приделе, я словно ощущал их гудение, – поделился своими мыслями Семён.

– Ничего, освоятся, ребята крепкие… правда слишком борзые.

– Таких легко обломать.

– Думаю да, но до этого наломать дров успеют… если их сразу не сожрут дикие звери.

– И всё же их жалко, – Семён выпятил квадратную челюсть, взгляд стал задумчивым и каким-то детским.

– А мне нет. Таких лечить надо, причём хирургическими методами.

– Почему? – Семён наблюдал, как парни резво передвигались между круч.

– Не наши они, чужие, – уверенно произнёс Никита.

Если не брать во внимание этот случай, народ на пляже стал более адекватным, чем вчера, хотя и более нервным. Некоторая часть людей поверила Никите и потянулась к его группе. Другие, невзирая на уговоры, вооружившись палками и самодельными копьями, ушли наверх.

События начали развиваться достаточно быстро, но главное народ на пляже был предупреждён, хотя мало кто верили в сонный вирус. Теперь Никита решил подумать о том, чтобы исследовать лес и быть может заняться охотой на зверя. На одних устрицах и рыбе долго не протянуть, да и добывать их опасно, акулы прочно обосновались у побережья. А ещё рассказывали о какой-то подводной твари с головой крокодила, но с подвижной шеей. Якобы ночью бултыхалось на мели, что-то высматривала на берегу. Когда она появилась, акулы разбежались, словно испуганные щенки.

Ближе к восьми утра, когда под тёплыми лучами солнца начала испаряться ночная роса, Никита отобрал мужчин для разведки прилегающих территорий. Зачем-то взял и Семёна, хотя увидел, что тот этому решению был совсем не рад, и двух парней из вновь прибывших: Павла и Анатолия. Один из них турист со стажем, другой, вроде как разбирался в породах деревьев и обещал выбрать более подходящий материал для изготовления луков и стрел.

На время своего отсутствия, заместителем в лагере Никита оставил Аскольда.

Вооружившись копьями с наконечниками из острейшего обсидиана, за исключением Семёна, который взвалил на плечи свою безобразную дубину, группа Никиты отправилась в путь. Они выползли наверх, и Никита резко осадил прыть товарищей, которые встали во весь рост. К счастью степь была пустынна, но холодок пробежал между лопатками, Никита был уверен, эти зелёные поля, чьи-то охотничьи угодья.

На траве до сих пор были видны следы вошедших туда людей. Изломанные стебли разбросаны в разные стороны. Было такое ощущение, что люди пребывали в шоке и беспорядочно носились по округе.

– Свои автомобили искали, – тихо произнёс Никиты.

– А потом ринулись в сторону леса, – утвердительно сказал Павел.

Дул лёгкий тёплый ветер. Степь под порывами ветра ходила волнами и создавалась иллюзия движения воды, а за ней темнел мощный лес.

Отряд с опаской зашёл в густую траву. Люди интуитивно чувствовали огромную опасность предпринятого шага. Густые заросли иной раз скрывали их с головой. Что было впереди не видно, только виднелись кроны далёких деревьев. Чувства обострились, даже слышался шорох бегущих внизу муравьёв. Никита втянул воздух, надеясь вовремя распознать опасность. Странное ощущение, никогда такого с ним не было, он действительно стал ощущать множество запахов. Никита покосился на идущего рядом Семёна. Тот был напряжён, глаза и вовсе потемнели и больше по цвету напоминали даже не свинец, а что-то более гремучее, может ртуть. Семён судорожно сжимал свою безобразную дубину, даже показалось, что сейчас сквозь пальцы потечёт кровь.

– Идём чуть левее, – подал голос Павел. – Впереди просветы в траве.

Отряд повернул и сразу вывалился на тропу. Это было так неожиданно, что все мигом отпрянули.

– Звериная? – присел на корточки Семён.

Никита опустился рядом. Чутьё подсказывало, что догадка компаньона верная. Он втянул воздух в легкие и ощутил запах зверя. На душе стало неприятно и неуютно.

– Да, тропа звериная, – сердце у Никиты перешло в беспорядочный галоп.

– Сюда люди с ходу вломились… а другая группа к тем скалам пошла, – заметил Павел их следы.

– Не хорошо всё это, – у Никиты на лице выступил холодный пот, предчувствие надвигающейся беды захлестнуло сознание.

– Неважно выглядишь, – покосился на него Семён.

– Мне тревожно.

– В любом случае следует идти по ней, она ведёт к лесу, – Семён внимательно оглянулся вокруг себя.

– Попробуем, – нехотя согласился Никита и выставил копьё.

– Вперёд, значит вперёд, – Павел бесстрашно двинулся по тропе. Весь их маленький отряд, повинуясь стадному чувству, поплёлся следом.

Тропа вела между густо обросших холмов. По мере движения они то надвигались почти вплотную и становилось темно от нависших стеблей, то раздвигались в разные стороны. Кое-где зелёная стена была прорвана с боков местным зверьём. Стебли лежали потоптанные и пожеванные, перпендикулярно от основной тропы шли узкие дорожки. Никита прикинул ширину основной тропы и ему стало дурно, он представил размеры зверя, который пользовался ею.

Вскоре почувствовалось приближение леса. Пахнуло сыростью, грибами, засвиристели птицы, поднялся ветер, трава поредела, и отряд незаметно оказался в лесу.

– Стойте! – Никита что-то увидел впереди. Тёмное пятно виднелось между толстыми стволами сосен. Анатолий проигнорировал его возглас и наоборот ускорил шаг, затем побежал.

– Мужики, пещера! – громко закричал он. – Я спускаюсь!

– Ну, куда же он?! – в сердцах сплюнул на землю Никита.

– Придётся идти, – тронул его за плечо Семён.

– Следы людей из лагеря! Они сюда спустились, сейчас мы их обнаружим! Кстати, из этой пещеры получится неплохое жилище! – в возбуждении выкрикнул Павел. – Что-то Толик долго в пещере возится, я гляну, – и он быстро юркнул в чёрный лаз.

– Надо его остановить, – холодея от безысходности и страха, – произнёс Никита и бросился вслед за Павлом.

Послышался приглушенный вскрик, и вновь наступила тишина.

– Ты слышал? – резко остановился Никита.

– Споткнулся. Темно, – шёпотом произнёс Семён.

– Какая странная пещера, – огляделся по сторонам Никита.

– Так может уйдём? – с надеждой спросил Семён.

– А вдруг они нуждаются в нашей помощи. В пещерах много всяких колодцев, щелей, – с этими словами Никита, стараясь производить как можно меньше шума, двинулся вперёд.

Из пещеры несло гнилью и падалью, было влажно и скользко. Нити грязной паутины вперемешку с серым мхом в изобилии скопились на стенах. Мелкие твари похожие и на пауков, и на мокриц одновременно поспешно разбегались в разные стороны и когда на них наступали, противно хрустели, лопались и растекались мутными пятнами.

Тусклый свет с трудом пробивался сквозь щели вверху. Шерсть и кости мёртвых животных устилали весь пол пещеры. Запах невыносимый и почти материальный страх наполнял пещеру.

Никита остановился, на него налетел бледный от ужаса Семён и чуть слышно прошептал:

– Зачем они сюда пошли?

– Такое чувство, что их загипнотизировали, – застонал Никита. Нехорошее предчувствие опустошало душу, оставляя лишь леденящий холод. – Это не пещера, – внезапно прозрел он, – это логово хищника.