Текст книги "1937. Большой террор. Хроника одного года"

Дочь Гамарника (В.Я. Кочнева) вспоминала: «В конце мая отец заболел. Он знал, что… арестован Тухачевский… Уборевич, Якир и другие. 30-го к отцу приехал маршал Блюхер. Они долго о чем-то говорили. Потом отец сказал матери, что ему предложили стать членом суда над Тухачевским… “Но как я могу! – воскликнул отец. – Я ведь знаю, что они не враги… Блюхер сказал, что, если откажусь, меня арестуют”. 31-го вновь приезжал Блюхер. Затем пришли какие-то люди и опечатали сейф отца. Сказали, что он отстранен от должности, а его заместители арестованы. Отцу приказали быть дома. Когда люди из НКВД ушли, в комнате отца раздался выстрел… Мать (директор киностудии “Мосфильм” Елена Кирилловна Соколовская) арестовали, дали ей 8 лет как “жене врага народа”, а затем, в лагере, – еще 10 лет “за содействие врагу народа”. В 1943 году она умерла в лагере. Меня направили в детдом. По достижении совершеннолетия дали 6 лет как “социально опасному элементу”. Затем начались ссылки».

1 июня 1937 года:

Открылось расширенное заседание Военного совета при наркоме обороны СССР, на котором, кроме постоянных членов совета, присутствовало еще 116 военных работников, приглашенных из центрального аппарата и с мест. К 1 июня 20 членов Военного совета, то есть четверть его состава, уже были арестованы как «заговорщики».

Ворошилов выступил с докладом «О вскрытом органами НКВД заговоре в РККА», в котором призвал «проверить и очистить армию буквально до самых последних щелочек», заранее предупреждая, что в результате чистки «может быть, в количественном выражении мы понесем большой урон». 42 человека выступили по докладу Ворошилова. Они резко осуждали «заговорщиков», заверяли о своей безграничной преданности партии и правительству. 34 из них вскоре сами были арестованы как «заговорщики».

* * *

Сталин подписал постановление политбюро ЦК ВКП(б) о лишении 26 человек полученных ими орденов – еще до всякого суда – «за предательство и контрреволюционную деятельность». В этом списке значились имена пяти военачальников (Горбачев, Петересон, Гарькавый, Корк и Эйдеман), 11 бывших руководящих работников НКВД (Ягода, Молчанов, Волович, Гай, Прокофьев, Погребинский, Бокий, Буланов, Фирин, Паукер, Черток) и 5 «штатских» (Рыков, Енукидзе, Кабаков, Уханов, Гварахия).

* * *

Особое совещание при НКВД СССР приговорило Николая Ивановича Ракитникова (1864–1938) к пяти годам исправительно-трудовых лагерей. Менее чем через год, в апреле 1938 года постановлением «тройки» Управления НКВД по Красноярскому краю Ракитников был приговорен к ВМН и расстрелян.

Николай Иванович в 19 лет вступил в партию «Народная воля», неоднократно арестовывался, ссылался, жил в эмиграции. В 1897 году примкнул к эсерам, входил в ЦК партии, после Октябрьской революции призывал не вести вооруженную борьбу с большевиками, а после 1920 года отошел от политической деятельности и работал в области статистики.

* * *

В Хабаровске арестован заместитель командующего войсками Дальневосточной армии, член ЦИК СССР комкор Михаил Владимирович Сангурский. Арестован он был по телеграфному распоряжению заместителя наркома внутренних дел М.П. Фриновского – даже без санкции прокурора. Его обвинили в шпионаже в пользу Японии, в том, что за свою «шпионско-террористическую» деятельность он получил от японской разведки 3 миллиона рублей. Денег, разумеется, у него никаких не нашли, но суд даже не поинтересовался, куда они делись, и 28 июля 1938 года приговорил его к ВМН. Расстреляли 43-летнего комкора в тот же день.

* * *

В партийной организации Дальневосточной армии обсуждалось дело только что арестованного начальника Автобронетанковых войск армии, члена ВКП(б) с 1917 года комдива Сергея Ивановича Деревцова. В выступлениях коммунистов говорилось, что Деревцов в юности был батраком, матросом, участвовал в штурме Зимнего дворца, за героизм на фронтах Гражданской был награжден двумя орденами боевого Красного Знамени, что за ним чего-либо отрицательного никто не замечал, партвзысканиям он не подвергался. Несмотря на все это, его вчерашние товарищи проголосовали за исключение Деревцова: раз он арестован, значит, виноват. 25 марта 1938 года 42-летнего комдива приговорили к ВМН и расстреляли.

* * *

Первого заместителя шефа НКВД Якова Сауловича Агранова перевели в Саратов начальником местного управления внутренних дел. Чтобы подсластить такое сильное понижение, Агранову, который готовил материалы для главных политических процессов 1930-х годов, лично допрашивал Зиновьева, Каменева, Бухарина, Тухачевского, объявили, что отправлен он со специальным заданием – раскрыть «гнезда германской разведки» в Автономной республике немцев Поволжья. Столь подозрительные перевод и понижение, как понял опытный жандарм, не предвещали ему ничего хорошего. И, чтобы спасти свою шкуру, Агранов начал с диким рвением вылавливать «банды притаившихся вредителей и диверсантов, шпионов и заговорщиков». Даже закаленные в провокациях его провинциальные коллеги и те ошалели от буйств нового начальника, неукротимая фантазия которого создала на подведомственной ему территории за несколько дней (!) тысячи (!!!) «заговорщицких групп», которые быстро признавались в «преступлениях». Среди германских шпионов оказалась и Н.К. Крупская, которую, как знал Агранов, Сталин ненавидел, но подобное самовольство вызвало гнев вождя. К тому же рядом в списке московских руководителей шпионской сети в Поволжье Агранов поставил и Георгия Маленкова, к которому Сталин благоволил. Участь Агранова была решена. Его через месяц арестовали и расстреляли 1 августа 1938 года – как «агента германской и польской разведок». После смерти Сталина дочь Агранова хлопотала по поводу реабилитации отца, но безрезультатно. Он и сегодня числится «агентом германской и польской разведок, по заданиям которых собирался убить товарища Сталина».

Вечер выходного дня в одной из московских семей. 1937 год

Клуб металлургов. Читальный зал. 1937 год

* * *

Профессор Александр Григорьевич Соловьев, правовернейший коммунист, коротко знакомый со многими высокопоставленными партийными и государственными деятелями, записал в дневнике: «Начальник спецотдела Стернин по секрету сообщил, что зам. наркома обороны маршал Гамарник застрелился у себя дома. Арестована большая группа самого высшего комсостава во главе с маршалом Тухачевским, зам. наркома обороны. Гамарник тоже подлежал аресту. Всех обвиняют в шпионаже в пользу фашистов. Творится что-то неладное».

2 июня 1937 года:

В Кремле на расширенном заседании Военного Совета при Наркоме Обороны с участием членов Политбюро ЦК ВКП(б) выступил И.В. Сталин, сообщивший, что в стране раскрыт «военно-политический заговор против Советской власти, стимулировавшийся и финансировавшийся германскими фашистами». Вождь утверждал, что руководителями этого заговора были Лев Троцкий, Алексей Рыков, Николай Бухарин, Ян Рудзутак, Лев Карахан, Авель Енукидзе, Генрих Ягода, а по военной линии – Михаил Тухачевский, Иона Якир, Иероним Уборевич, Август Корк, Роберт Эйдеман и Ян Гамарник. Заявление это он проиллюстрировал цитатами из протоколов допросов. Сталин не мог не знать, что эти показания выбивались угрозами и пытками, более того, он не постеснялся обвинить, в частности, Тухачевского в шпионаже в пользу Германии, сославшись на показания немецкой шпионки Жозефины Гензи, хотя та ни слова не говорила о Тухачевском. Сталин также сообщил, что по военной линии уже арестовано 300–400 человек, выразил недовольство отсутствием разоблачающих сигналов с мест, потребовал, чтобы впредь подобные сигналы (доносы) поступали, и в целях ободрения еще колеблющихся сформулировал такой страшный тезис: «Если будет правда хотя бы на 5 процентов, и то хлеб».

Выступление тяжелым прессом легло на психику присутствовавших там высших командиров и начальников РККА. Одни поспешили откреститься от своих старых товарищей, объявленных врагами народа. Комкор С.П. Урицкий, например, в письменном виде доложил, что он был в неплохих отношениях с Фельдманом, Аппогой, Якиром, Уборевичем, бывал у них дома, «но не то что дружбы, но даже близкого знакомства у меня с ними не было» (Урицкого арестовали в ноябре, а в августе 1938-го расстреляли). Других обуял зуд доносительства, и они начали излагать свои подозрения по поводу как уже арестованных, так и тех, кто еще гулял на свободе.

На заседании Сталин не мог себе отказать в удовольствии лично сообщить комкору К.А. Мерецкову о показаниях Уборевича о том, что он весной 1936 года «завербовал» Мерецкова. Мерецков 7 июня послал Сталину и Ворошилову письмо, в котором не только клялся в верности, но и жалел, что «просмотрел злейшего врага, немецкого шпиона Уборевича», и извалял в грязи своего обвинителя: «Мое личное мнение о нем, как о человеке, которое я имел раньше: интриган, двуличный, грязный в личном быту, трус, барин в отношении к начсоставу. Я имел много разговоров о его личности и знал, что многие его терпеть не могут, в частности тт. Белов, Смирнов, Хрулев; при моих встречах называли его – Уборевича – сволочью…» За Мерецковым, уже заместителем наркома обороны, пришли в июле 1941 года. Его пытали так, что, неожиданно помилованный в сентябре 1941 года, он с трудом мог ходить, и Сталин разрешал ему сидеть при докладах. Мерецков пережил Сталина на 15 лет и написал несколько книг воспоминаний, где ни словом не упоминал о массовых репрессиях.

* * *

Через три месяца после ареста следствие получило от Н.И. Бухарина «личные показания». Николай Иванович до сих пор категорически отрицал свое участие в «троцкистско-террористической» деятельности, держался с «замечательной решимостью» (впрочем, его не пытали) и сдался только после того, как следователь пригрозил уничтожить его жену и годовалого сына. Бухарин написал о наличии общего центра «заговорщиков», куда входили и военные – Тухачевский и Корк. На допросе 14 июня, уже после расстрела этих высших военачальников, Бухарин вновь давал показания о составе «центра», но уже исключил из него Тухачевского и Корка: режиссерам всех этих спектаклей, видимо, нужны были иные, «свежие» кандидатуры.

5 июня 1937 года:

Сталин принял Молотова, Кагановича и Ежова. Вместе они из большой группы арестованных в апреле – мае военнослужащих отобрали для судебного процесса по делу о «военном заговоре» Тухачевского, Якира, Корка, Уборевича, Эйдемана и Фельдмана. Для придания делу троцкистской окраски в эту группу были включены Примаков и Путна, действительно поддерживавшие до 1927 года Льва Троцкого. Индивидуальные уголовно-следственные дела на всех этих лиц 5 июня были объединены в одно групповое дело. Состав подсудимых был подобран таким образом, чтобы процесс внес свою лепту в создание атмосферы недоверия к «инородцам», насаждавшейся Сталиным в те годы. Уборевич и Путна были литовцами, Якир, Гамарник и Фельдман – евреями, Корк – эстонцем, Эйдеман – латышом.

* * *

Командующий ВВС Северокавказского военного округа корпусной комиссар М.Ф. Березкин докладывал Сталину и Ворошилову, что в «округе на 900 командиров авиации 90 человек исключенных из партии и 150 человек, имеющих различные социально-политические, как у нас выражаются, хвосты».

* * *

Арестован заместитель начальника Генштаба РККА комкор Василий Николаевич Левичев. Он был приговорен к ВМН 26 ноября 1937 года и расстрелян в тот же день.

6 июня 1937 года:

В ночь на 6 июня арестован 52-летний поэт Николай Алексеевич Клюев, один из лучших поэтов России, стихами которого восторгались Александр Блок, Николай Гумилев, Андрей Белый, Осип Мандельштам, Сергей Есенин. Советские же идеологи уже в конце 1920-х годов объявили Клюева «отцом кулацкой литературы», «литературным агентом империализма». На долю Николая Алексеевича выпали испытания, похожие на те, что переживал его прямой предок – знаменитый проповедник XVII века протопоп Аввакум. От него же поэт унаследовал и пророческий дар.

* * *

Газета «Известия»:

7 июня 1937 года:

Сталин, Молотов, Каганович и Ворошилов приняли Ежова и Вышинского. В этот же день отпечатан окончательный текст обвинительного заключения по делу о «военном заговоре». 7 июня было предъявлено обвинение Примакову, а 8 июня – Тухачевскому, Якиру, Уборевичу, Путне, Корку, Фельдману по 58-й статье – измена Родине, шпионаж, террор и т. п.

* * *

Арестован командир и военный комиссар 17-го стрелкового корпуса комдив Вадим Эдуардович Гермониус. Приговорен к ВМН 8 сентября 1937 года и расстрелян в тот же день.

* * *

Арестован начальник ВВС Балтийского флота комдив Михаил Алексеевич Горбунов. Приговорен к ВМН 22 мая 1938 года и расстрелян в тот же день.

* * *

Арестован командир 2-го стрелкового корпуса комдив Яков Иванович Зюсь-Яковенко. 8 октября 1938 года приговорен к 15 годам заключения и 5 годам поражения в правах. Умер в заключении 23 марта 1942 года.

9 июня 1937 года:

За три дня до расстрела бывший командующий войсками Киевского военного округа 41-летний командарм 1-го ранга Иона Эммануилович Якир писал И.В. Сталину: «Родной близкий тов. Сталин. Я смею так к Вам обращаться, ибо я все сказал, все отдал и мне кажется, что я снова честный, преданный партии, государству, народу боец, каким я был многие годы. Вся моя сознательная жизнь прошла в самоотверженной честной работе на виду партии, ее руководителей – потом провал в кошмар, в непоправимый ужас предательства… Следствие закончено. Мне предъявлено обвинение в государственной измене, я признал свою вину, я полностью раскаялся. Я верю безгранично в правоту и целесообразность решения суда и правительства… Теперь я честен каждым своим словом, я умру со словами любви к Вам, партии и стране, с безграничной верой в победу коммунизма». На письме Якира имеются следующие резолюции: «Подлец и проститутка. И. Ст.», «Совершенно точное определение. К. Ворошилов», «Молотов», «Мерзавцу, сволочи и б… одна кара – смертная казнь. Л. Каганович».

На следующий день Якир написал письмо Ворошилову, человеку, с которым вместе воевал, которого хорошо знал: «В память многолетней в прошлом честной работы моей в Красной армии я прошу Вас поручить посмотреть за моей семьей и помочь ей, беспомощной и ни в чем не повинной». Ворошилов наложил резолюцию: «Сомневаюсь в честности бесчестного человека вообще». За семьей «присмотрели».

10 июня 1937 года:

Накануне суда над военными состоялся чрезвычайный пленум Верховного суда СССР, который заслушал сообщение Вышинского о деле по обвинению маршала Тухачевского и других высокопоставленных военных в организации «военно-фашистского заговора». Пленум постановил для рассмотрения этого дела образовать Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР в составе девяти человек: председателя армвоенюриста В.В. Ульриха, двух маршалов (В.К. Блюхера и С.М. Буденного), двух командармов 1-го ранга (И.П. Белова и Б.М. Шапошникова), трех командармов 2-го ранга (Я.И. Алксниса, П.Е. Дыбенко и Н.Д. Каширина) и одного комкора (Е.И. Горячева). (Вскоре в застенках НКВД погибли Блюхер, Белов, Алкснис, Дыбенко и Каширин; Горячев покончил с собой 12 декабря 1938 года.)

Несмотря на то что следствие было официально закончено 9 июня, арестованных продолжали допрашивать и вымогать показания на очередных жертв. Так, 10 июня от Примакова были получены показания, компрометирующие трех членов суда: Каширина, Дыбенко и Шапошникова. Тухачевского в последний раз допрашивали рано утром 11 июня – в день суда.

11 июня 1937 года:

Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР на закрытом судебном заседании в Москве вынесло приговор по сфальсифицированному делу об «антисоветской троцкистской военной организации в Красной Армии». В 23 часа 35 минут был оглашен приговор: к расстрелу были приговорены восемь крупнейших советских военачальников: Тухачевский Михаил Николаевич, бывший заместитель наркома обороны СССР, маршал Советского Союза; Корк Август Иванович, бывший начальник Академии имени М.В. Фрунзе, командарм 2-го ранга; Якир Иона Эммануилович, бывший командующий войсками Киевского военного округа, командарм 1-го ранга; Уборевич Иероним Петрович, бывший командующий войсками Белорусского военного округа, командарм 1-го ранга; Путна Витовт Казимирович, бывший военный атташе СССР в Великобритании, комкор; Эйдеман Роберт Петрович, бывший председатель Центрального Совета Осовиахима, комкор; Примаков Виталий Маркович, бывший заместитель командующего Ленинградского военного округа, комкор; Фельдман Борис Миронович, бывший начальник Управления по начсоставу РККА, комкор. На следующий день (12 июня) приговор был приведен в исполнение. Все они были реабилитированы в 1957 году, а Гамарник еще раньше – в 1955-м.

Илья Эренбург вспоминал: «Помню страшный день у Мейерхольда. Мы сидели и мирно разглядывали монографии Ренуара, когда к Всеволоду Эмильевичу пришел один из его друзей, комкор И.П. Белов. Он был очень возбужден, не обращая внимания на то, что, кроме Мейерхольдов, в комнате Люба[4]4
  Любовь Михайловна, жена Эренбурга.


[Закрыть] и я, начал рассказывать, как судили Тухачевского и других военных. Белов был членом Военной коллегии Верховного суда. “Они вот так сидели – напротив нас, Уборевич смотрел мне в глаза…” Помню еще фразу Белова: “А завтра меня посадят на его место…”». Вдова Белова вспоминала, как ее муж возвратился с процесса, выпил бутылку коньяка, не закусывая, и прошептал ей: «Такого ужаса в истории цивилизации не было. Они все сидели, как мертвые… В крахмальных рубашках и галстуках, тщательно выбритые, но совершенно нежизненные, понимаешь? Я даже усомнился – они ли это? А Ежов бегал за кулисами, все время подгонял: “Все и так ясно, скорее кончайте, чего тянете…”».

Однако это не помешало Белову через месяц представить Ворошилову докладную записку, выдержанную в угодливых тонах: «Буржуазная мораль трактует на все лады: “глаза человека – зеркало его души”. На этом процессе за один день, больше, чем за всю свою жизнь, я убедился в лживости этой трактовки. Глаза всей этой банды ничего не выражали такого, чтобы по ним можно было судить о бездонной подлости сидящих на скамье подсудимых. Облик в целом у каждого из них…был неестественный. Печать смерти лежала на всех лицах. В основном цвет лиц был так называемый землистый… Тухачевский старался хранить свой “аристократизм” и свое превосходство над другими… Уборевич растерялся… Он выглядел в своем штатском костюмчике, без воротничка и галстука, босяком… Эйдеман. Этот тип выглядел более жалко, чем все. Фигура смякла до отказа, он с трудом держался на ногах, он не говорил, а лепетал прерывистым глухим спазматическим голосом. Примаков – выглядел сильно похудевшим, показывал глухоту, которой раньше у него не было… Последние слова все говорили коротко… Пощады просили Фельдман и Корк. Фельдман даже договорился до следующего: “Где же забота о живом человеке, если нас не помилуют”… Остальные… клялись в любви к Родине, партии, к вождю народов т. Сталину. Общие замечания в отношении всех осужденных: 1. Говорили они все не всю правду, многое унесли в могилу. 2. У всех них теплилась надежда на помилование; отсюда и любовь словесная к Родине, к партии и к т. Сталину».

В 1956 году Главная военная прокуратура и Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР проверили уголовное дело в отношении Тухачевского и других осужденных вместе с ним лиц. Комиссия установила, что обвинение против них было сфальсифицировано. В итоге Военная коллегия Верховного суда СССР, рассмотрев 31 января 1957 года заключение Генерального прокурора СССР, определила: «Приговор Специального судебного присутствия Верховного суда СССР от 11 июня 1937 года в отношении Тухачевского, Якира, Уборевича, Корка, Эйдемана, Примакова, Путны и Фельдмана отменить, и дело за отсутствием в их действиях состава преступления производством прекратить».

* * *

С 1 января к моменту начала процесса над военными из РККА по политическим мотивам уволено 4947 человек, из них 3370 человек – в период с 1 апреля по 11 июня.

* * *

В ссылку в Астрахань отправлены жены, дети и матери «врагов народа»: жена Бухарина Анна Ларина, мать Тухачевского Мавра Петровна, его жена Нина Евгеньевна, дочь Светлана. В Астрахани через некоторое время собрались и другие высланные – жена и 14-летний сын Якира, жена и 12-летняя дочь Уборевича, жена и дочери Гамарника, жена Радека, даже старуха-домработница Рудзутака. Все они вскоре были арестованы, попали в тюрьмы и лагеря. Детей отправили в детские учреждения НКВД, а потом, когда им исполнилось 18, арестовали тоже.

Анна Ларина

Вот судьба семей расстрелянных по делу о военно-фашистском заговоре. Семья Тухачевского: жена – расстреляна, два брата – Александр и Николай – тоже расстреляны, три сестры и дочь отправлены в лагеря, четвертую сестру выслали из Москвы, и она бесследно исчезла. Марфа Петровна умерла в ссылке. Арестованы были даже две бывшие жены Тухачевского. Из всей огромной семьи Тухачевского до его реабилитации дожили три сестры и дочь.

Мавра Петровна Тухачевская

Семья Якира: расстреляны жена, брат, жена и сын второго брата, двоюродная сестра и сын пошли в лагеря. Жен Гамарника, Уборевича, Корка расстреляли. Единственной оставшейся на свободе женой подсудимого по делу военных оказалась Лиля Брик, жена Примакова. Спасло ее, видимо, то, что ее имя Сталин запомнил в связи с «лучшим, талантливейшем поэтом нашей советской эпохи» Маяковским.

* * *

Арестован начальник штаба Приморской группы Дальневосточной армии комдив Алексей Федорович Балакирев. Приговорен к ВМН 27 мая 1938 года и расстрелян в тот же день.

* * *

В Ишимской тюрьме произвели массовый расстрел «всех лиц в духовном сане».

12 июня 1937 года:

Центральные газеты напечатали сообщения о приговоре по делу о «военно-фашистском» заговоре в РККА и сообщение об его исполнении.

* * *

По приговору Военной Коллегии Верховного Суда СССР, оглашенному накануне 11 июня в 23 часа 35 минут и одобренному членами Специального судебного присутствия Верховного Суда СССР в составе председателя Военной Коллегии Верховного Суда СССР Василия Ульриха, заместителя наркома обороны СССР Якова Алксниса, командующего Московским военным округом Семена Буденного, командующего Дальневосточной армией Василия Блюхера, начальника Генерального штаба РККА Бориса Шапошникова, командующего Белорусским военным округом Ивана Белова, командующего Ленинградским военным округом Павла Дыбенко и командующего Северо-Кавказским военным округом Николая Каширина – по сфабрикованному обвинению в организации «военно-фашистского заговора», – расстреляны крупные советские военачальники:

– 49-летний командарм 2-го ранга Август Иванович Корк (1887–1937). Родился в волости Казепя, Йыгеваский район Эстонии, в семье эстонского крестьянина. Член Коммунистической партии с 1927 года. Окончил Чугуевское пехотное училище (1908) и Академию Генштаба (1914). Во время Первой мировой войны 1914–1918 годов на штабных должностях, подполковник. В июне 1918-го добровольно вступил в Красную Армию, служил во Всероглавштабе, затем в штабе 9-й армии. С декабря 1918-го – консультант при наркомвоене Эстляндской трудовой коммуны, с февраля 1919-го – начальник штаба Эстляндской армии, затем помощник командующего 7-й армией. С июня 1919-го по октябрь 1920 года успешно командовал 15-й армией при обороне Петрограда и в войне с Польшей, затем – 6-й армией при разгроме войск Врангеля. В 1921–1935 годах – помощник командующего вооруженными силами Украины и Крыма, командующий войсками Туркестанского фронта, Кавказской Краснознаменной армии, Белорусского, Ленинградского и Московского военных округов. В 1935–1937 годах – начальник Военной академии им. М.В. Фрунзе. Награжден тремя орденами Красного Знамени и Почетным революционным оружием.

– 39-летний комкор РККА Виталий Маркович Примаков (1897–1937). Родился в м. Семеновка, ныне – г. Семеновка Черниговской области, в семье учителя. Член Коммунистической партии с 1914-го. Будучи гимназистом, в 1915 году за распространение среди войск Черниговского гарнизона революционных воззваний против войны был осужден к ссылке в Сибирь на поселение. В апреле 1917-го вернулся из ссылки, с июня – член Киевского комитета большевиков. В августе 1917-го поступил в пехотный запасный полк в Чернигове и этим полком был направлен делегатом на 2-й Всероссийский съезд Советов, участвовал в боях под Пупковом и Гатчиной. Член ВЦИК 2-го созыва. В январе 1918 года по решению Украинского советского правительства сформировал полк Червонного казачества. Во время Гражданской войны 1918–1920 годах командовал кавалерийским полком, бригадой, 8-й кавалерийской дивизией, 1-м конным корпусом Червонного казачества. Окончил Высшие военно-академические курсы (1923). В 1924–1925 – начальник Высшей кавалерийской школы в Ленинграде. В 1925–1926 – в командировке в Китае. В 1927–1930 – военный атташе в Афганистане и Японии. В 1931–1933 – командовал корпусом. В 1933–1935 – заместитель командующего Северо-Кавказским военным округом, заместитель инспектора высших военно-учебных заведений. С 1935 года – заместитель командующего Ленинградского военного округом. Награжден тремя орденами Красного Знамени.

– 40-летний комкор РККА Витовт Казимирович Путна (1893–1937). Родился в деревне Мацканцы Виленской губернии. Сын крестьянина-литовца. Образование получил в школе прапорщиков (1917) и на Военно-академических курсах высшего комсостава (1923). В 1915-м призван в армию. Участник Первой мировой войны, командир батальона. В феврале 1917 года вступил в РСДРП, большевик. В апреле 1918 года – вступил в Красную армию. С мая 1918 года – военком Витебска. В 1918–1920 годах – командовал бригадами и дивизиями. Участник подавления Кронштадтского восстания (1921) и подавления крестьянских восстаний на Нижней Волге. За заслуги в Гражданской войне награжден тремя орденами Красного Знамени (1920, два – в 1921). В 1923-м примыкал в троцкистской оппозиции. С 1923 года – начальник и комиссар 2-й Московской пехотной школы, работал в центральном аппарате РККА, командир корпуса. В 1927–1931 годах – военный атташе в Японии, Финляндии, Германии. В 1931–1934 командир корпуса в Приморской группе войск на Дальнем Востоке. С 1934 года – военный атташе в Великобритании. В 1936-м отозван в СССР и 20 августа 1936 года – арестован.

– 40-летний Маршал Советского Союза Михаил Николаевич Тухачевский (1893–1937), 1-й заместитель наркома обороны СССР. Член Коммунистической партии с 1918 года. Из дворян. Окончил военное училище (1914). Участник Первой мировой войны, поручик. С начала 1918 года – в Красной армии, работал в Военном отделе ВЦИК. За бои при разгроме войск Колчака награжден орденом Красного Знамени (1919) и почетным революционным оружием (1919). Затем командовал фронтами, в марте 1921-го – 7-й армией, при подавлении Кронштадтского восстания; в мае 1921-го – войсками Тамбовского Района, подавлял крестьянские восстания. Далее – на командных должностях, заместитель председателя РВС Республики, заместитель наркома обороны. Кандидат в члены ЦК ВКП(б), член ВЦИК и ЦИК СССР.

– 41-летний командарм 1-го ранга Иероним Петрович Уборевич (1896–1937). Родился в литовской деревне Антандриюс, участник Первой мировой войны (подпоручик), вступивший в марте 1917 года в РСДРП(б) и ставший виднейшим командиром РККА на фронтах Гражданской войны в Бессарабии, на Украине, в Крыму. Он руководил разгромом войск Махно, Антонова, Булак-Булаховича, Деникина. Получил три ордена Боевого Красного Знамени и Почетное революционное оружие. В 1922 году – военный министр Дальневосточной республики и главком Народной революционной армией при освобождении Дальнего Востока. После командовал войсками Северо-Кавказского (1925–1928), Московского (1928–1931) и Белорусского военных округов. Член РВС СССР (1926–1934), заместитель председателя РВС СССР (1930–1931) и начальник вооружений РККА; член Военного совета НКО СССР (1934–1937). Кандидат в члены ЦК ВКП(б) (1930–1937).

– 42-летний комкор РККА Роберт Петрович Эйдеман (Эйдеманис, 1895–1937). Родился в латвийском местечке Леясциемс, выпускник Киевского военного училища (1916), прапорщик на фронтах Первой мировой войны, участник борьбы за установление советской власти в Сибири, комдив и командарм РККА на Гражданской войне. После войны командовал войсками Харьковского военного округа (1921) и служил помощником и заместителем командующего Вооруженными Силами Украины и Крыма (1921–1924), в 1924–1925 – командующий войсками Сибирского военного округа. В 1925–1932 – начальник и комиссар Военной академии имени Фрунзе, ответственный редактор журнала «Война и революция» (1927–1936); член РВС СССР (1932–1934), Военного совета при Наркомате обороны (1934–1937). Член ВЦИК и ЦИК СССР. Председатель Центрального совета Осоавиахима СССР (1932–1937) – организации, под кураторством которой развертывались военная химия, авиастроение и ракетостроение.

– 40-летний командарм 1-го ранга Иона Эммануилович Якир (1896–1937). Кавалер трех орденов Красного Знамени, видный красный командир Гражданской войны, на день ареста – командующий войсками Киевского военного округа, член Военного совета наркомата обороны СССР, член ЦК ВКП(б). Во время Гражданской войны был комиссаром бригады и дивизии (1918), начальником политотдела Южного участка отрядов завесы (1918), членом РВС 8-й армии, командиром дивизии и различными группами войск на Юго-Западном фронте (1919–20). В январе 1919 года он докладывал наверх: «В тылу наших войск и впредь будут разгораться восстания, если не будут приняты меры, в корне пресекающие даже мысль о возникновении такового. Эти меры: полное уничтожение всех поднявших восстание, расстрел на месте всех, имеющих оружие, и даже процентное уничтожение мужского населения. Никаких переговоров с восставшими быть не должно». Он очень умело руководил массовыми казнями и быстро делал карьеру: в 1921 году – командир и комиссар стрелкового корпуса, затем командующий войсками Крымского и (Украинского) Киевского военных округов (1921–1924, 1925–1937, непосредственный участник насильственной коллективизации и создания Харьковского тракторного завода), начальник Главного управления военно-учебных заведений РККА (1924–1925). Член РВС СССР (1930–1934), кандидат в члены (1930–1934) и член (1934–1937) ЦК ВКП(б). С 10 по 28 мая 1937 года – командующий Ленинградским военным округом. На пленуме ЦК ВКП(б) в феврале – марте 1937 года при обсуждении вопроса о Николае Бухарине и Алексее Рыкове выступил «за исключение, предание суду и расстрел». 28 мая 1937 года был арестован. Его обвиняли в попытке свержения советской власти и связях с немцами. По окончании одного из допросов Якир не выдержал. Он закричал своим бывшим товарищам по оружию: «Посмотрите мне в глаза! Неужели вы не понимаете, что все это ложь?!» Сидевший рядом Примаков пытался его остановить: «Брось, Иона, перед кем бисер мечешь! Не видишь разве, кто здесь сидит» (на допросе присутствовали Борис Шапошников, Василий Блюхер, Семен Буденный, Павел Дыбенко, Николай Каширин, Яков Алкснис, Иван Белов).