Текст книги "Успеть, чтобы выжить"

3

Константин Дмитриевич Голубков нервничал. Такое случалось с полковником нечасто – только тогда, когда ситуация начинала выходить из-под контроля. Чаще всего ему удавалось избегать этого – не зря Голубков в Управлении считался одним из лучших организаторов, за что, собственно, и стал он начальником оперативного отдела, но иногда обстоятельства оказывались сильнее. И самым неприятным в его работе был именно тот момент, когда Голубков начинал ощущать потерю контроля над ситуацией. Ошибиться тут было невозможно, ибо слишком уж четок и однозначен основной признак этого расклада: если вы не предвидите возможные проблемы, чтобы избежать их, а решаете в поте лица проблемы, уже возникшие, и решаете по мере их поступления, значит, контроль над ситуацией вами потерян.

Примерно это и чувствовал сейчас Голубков. Он сидел в своем кабинете в левом крыле старого московского особнячка, принадлежавшего Управлению по планированию специальных мероприятий, докуривал очередную сигарету и посматривал на настольные часы. Пастухов должен был появиться в Москве еще пять часов назад, но до сих пор от него не было никаких вестей. Голубков чувствовал – что-то случилось. Но он не мог вмешаться и как-то повлиять на ситуацию. Он мог только ждать. А что может быть глупее, чем ждать? Вот это и заставляло полковника нервничать. Материалам, которые должен был привезти Пастух из Италии, надлежало не более чем через две недели оказаться у президента на столе, и это означало, что заваривается очень большая политическая каша, а раз так – очень велики шансы запросто в этой каше «свариться». И вот сейчас, когда один из важнейших ингредиентов этой самой каши зависел непосредственно от Голубкова, были совсем некстати какие бы то ни было осложнения. Не зря полковник опасался их с самого начала, потому и отправил во Флоренцию Пастуха; но, отправляя Пастуха, он даже не сомневался, что осложнения возможны лишь минимальные. А тут пять часов! И никакой определенности! Это уже похоже на провал – не то что на осложнение… Дальше просто сидеть и ждать нельзя. Необходимо принять какие-то меры.

И Голубков вызвал к себе капитана Крупицу. Оперативный отдел Управления не располагал большими возможностями. Все-таки это была в основном аналитическая служба, и в случае необходимости Голубков подключал к работе сотрудников ФСБ, внешней разведки или Главного управления охраны Президента. Но и у полковника в отделе имелись оперативные сотрудники, так что многие вопросы Голубков мог решать своими силами. Володя Крупица был одним из таких сотрудников. Еще молодой, чуть за тридцать, но уже заметно лысеющий, он, казалось, больше похож на преуспевающего бизнесмена, чем на капитана оперативного отдела Управления.

Впрочем, наверно, так и должно казаться. Крупица был, как говорят, «в теме».

Голубков с самого начала подключил его к работе, так что теперь полковник мог воспользоваться его помощью. Без лишних, разумеется, объяснений и детализации, но и без опаски.

Когда Крупица появился в кабинете Голубкова, уселся в кресло напротив начальника и Константин Дмитриевич уже собрался озаботить его поездкой в Шереметьево, куда пять часов назад рейсом «Ливорно—Москва» должен был прилететь Пастух, мобильный телефон полковника вдруг ожил и затренькал. Голубков включил его и поднес к уху.

– Да.

– Константин Дмитрии?

Это был Пастух.

Слава Богу! Одной проблемой меньше. Что бы там ни случилось, но по крайней мере неизвестности теперь не будет.

– Ты где?

– Во Внуково. Я только что прилетел.

– Почему такая задержка? Возникли проблемы?

– А разве их не должно было быть?

– Ладно, об этом позже… Сейчас за тобой заедет Володя Крупица. Ты должен его помнить.

– Помню.

– Он привезет тебя ко мне. Все. Жди. Голубков отключился и взглянул на Крупицу.

– Это Пастух, – сказал полковник, – он ждет во Внуково.

– Но он, кажется, должен был появиться раньше? – поинтересовался Крупица озабоченно.

– Он должен был появиться, и он появился, – ответил Голубков. – Поезжай-ка немедленно за ним, Володя.

– Как я его найду?

– Он сам тебя найдет. Жди его на автостоянке. Крупица поднялся. Неожиданно охватившая его после звонка Пастуха озабоченность заставила недовольно наморщить лоб.

– Мне везти его в Гольяново? – спросил он.

– Нет, в Переделкино.

На окраине Москвы, в Гольяново, Управление содержало небольшую, скромно обставленную квартиру – конспиративную точку, где, как правило, и происходили подобные встречи. Но ни туда, ни тем более в административное здание Управления Голубков Сергея везти не хотел. Слишком серьезное было дело, и он опасался лишних ушей и глаз. Гораздо надежней и спокойней было в дачном поселке Переделкино под Москвой, где в распоряжении полковника была казенная дача. Там он сам себе хозяин.

– Понял, – кивнул Крупица и вышел из кабинета.

Быстро спустившись на первый этаж, он махнул на выходе удостоверением и вышел на улицу, на огороженный чугунным забором дворик. Серый, с металлическим отливом «БМВ» послушно щелкнул дверными замками в ответ на сигнал из брелка хозяина. Крупица забрался в автомобиль и после короткого раздумья завел двигатель. Теперь, когда он был в своей машине, а не в кабинете полковника, и можно было расслабиться – уже не озабоченность, не беспокойство, а сильная тревога охватила его.

Крупица вывел машину из дворика и рванул на юго-запад Москвы. Через десять минут беспокойство его вышло из-под контроля, он остановил Маши ну у ближайшего телефона-автомата, вышел и набрал номер.

– Фирма «Грот», – ответили ему, – добрый де… – Крымов у себя? – перебил Крупица.

– Он сейчас занят, что ему передать?

– Соедините меня с ним.

– Но… – Это очень срочно.

Секретарша недовольно вздохнула.

– Как вас представить?

– Владимир.

– Подождите минуту.

В трубке неразборчиво запиликала какая-то музыка, и через полминуты Крупицу соединили.

– Володя, – сразу начал человек по фамилии Крымов, – разве я разрешил тебе пользоваться этим номером?

– Некогда, Андрей Сергеевич, спорить. У меня совершенно нет времени.

– А что случилось? Пожар в Кремле?

– Хуже.

– Хуже? Ну ладно, рассказывай, Володя, что может быть хуже пожара в Кремле.

Только покороче.

– Пастух полчаса назад прилетел в Москву.

– Что?!

– Сейчас я еду его встречать.

– Та-ак, значит, эти кретины все-таки упустили его… – Решайте, что делать. Времени нет. Я должен без пересадок доставить его к полковнику.

На том конце провода повисла короткая пауза.

– Слушай очень внимательно, Володя, – сказал наконец собеседник Крупицы. – И запоминай. Если что, твоя голова полетит первой. Ты это знаешь. Значит, так.

Пастух привез в Москву информацию, которая не должна оказаться в Управлении ни при каких обстоятельствах. Скорее всего, это аудиокассета. Ты должен об этом позаботиться. Поэтому придется тебе воспользоваться кое-какими техническими средствами. Ты помнишь тот пакет, который я отдал тебе на хранение дней десять назад? Он должен был ждать своего часа у тебя дома, в сейфе.

– Я предупреждаю… – Успокойся. Ты просто передашь Пастуху этот пакет и убедишь его отвезти пакет твоему полковнику. Вот и все. Только отправишь ты Пастуха на встречу одного.

– Но я должен сопровождать… – Придумай что-нибудь. А сам заберешь у него кассету и будешь ждать меня. У подъезда своего дома. Ты меня понял?

– Понял.

– Ну вот и хорошо. Не подведи меня, Володя. Крупица со злостью повесил трубку и отправился во Внуково… Облокотившись о металлическое заграждение и покручивая в руке брелком с ключами от автомобиля, Крупица стоял у входа на автомобильную стоянку и терпеливо ждал. Но Сергей Пастухов так и не появился в течение пятнадцати минут.

Еще не хватало проблем при встрече! Крупица решил, что пора проинформировать полковника Голубкова о возникшей паузе, и вернулся к машине.

Но в тот момент, когда он начал осторожно выруливать со стоянки, с заднего сиденья донесся легкий шорох. Надо отдать должное выдержке капитана – он только еле заметно дернулся и бросил взгляд в зеркало, одновременно запуская руку под сиденье, где лежал пистолет.

– Спокойно, без глупостей. Свои, – произнес ровный голос, и Крупица с удивлением обнаружил в своей машине Пастуха собственной персоной.

– Ты?

– Я, я. Для архангела Гавриила еще рановато.

– Но… – Или что, меня не ждут?

Крупица уже пришел в себя, выражение ледяного, непробиваемого спокойствия после легкого замешательства снова вернулась на его лицо, и он недовольно покачал головой.

– Идиотские у тебя шутки, Пастухов. Так недолго и на пулю нарваться.

– Недолго.

– Мы ждем тебя целый день. Твой рейс… – Как видишь, я добрался другим рейсом. Пришлось импровизировать.

– В чем дело? Почему ты самостоятельно изменил первоначальный план?

– Ваш агент убит, а я еле унес ноги. Улавливаешь, насколько плохи ваши дела? – Пастух намеренно сделал ударение на слове «ваши».

Крупица вырулил на шоссе, и его «БМВ» влился в поток машин, бегущих в Москву.

– Рассказывай, – сухо сказал он.

По дороге в город Сергей вкратце обрисовал всю ситуацию. Все, что с ним произошло за эти несколько дней, и с каждым словом его рассказа Крупица становился мрачнее и мрачнее. Невольно создавалось впечатление, что в его представлении результат гораздо плачевнее, чем казалось Пастуху.

Когда Сергей закончил, хладнокровие Крупицы исчезло бесследно.

– Пленка с тобой? – спросил он.

– Со мной.

– Уже лучше. Это все?

– Если вспомню что-нибудь еще, то непременно расскажу полковнику Голубкову.

Так что вези-ка меня к нему, да побыстрее.

Крупица молчал несколько минут, а потом вдруг произнес:

– Значит, так, слушай, – и принялся чеканить слова как по бумажке:

– Дело очень серьезное. Вся операция на грани срыва. Теперь имеет значение каждая минута, потому что придется вносить коррективы. Я вынужден срочно принимать меры для нейтрализации нежелательных последствий… – Это ваши проблемы, – подытожил Пастух. Но Крупица словно пропустил это мимо ушей. Он вел машину по Ленинскому проспекту, но, не доезжая до Октябрьской площади, неожиданно увел ее на боковую улицу и уже через минуту подгонял «БМВ» к подъезду неуклюжего сталинского дома.

– Придется ненадолго заглянуть в одно место. Подождешь меня в машине, – сказал он, остановившись у подъезда и открывая дверцу. – И давай пленку.

– Перебьешься.

Глаза Крупицы недобро сверкнули, но он понял, что спорить с Пастухом бесполезно, и только со злостью захлопнул дверцу.

– Ладно, жди.

Сергей проводил его взглядом, а когда этот разнервничавшийся капитан скрылся в подъезде, устало откинулся на кожаное сиденье.

Между тем Крупица поднялся на третий этаж, отпер стальную дверь и вошел в квартиру. Не снимая обуви, он сразу направился в кабинет, упал там в кресло и, достав дрожащей рукой сигарету, прикурил со второй попытки от настольной зажигалки. Несколько минут он сидел так, пуская струйки дыма в потолок и лихорадочно соображая, а потом расплющил сигарету в пепельнице и потянулся к телефону. Но, только взявшись за трубку, он резко отдернул руку, словно она обожгла его.

Нервно оглядев кабинет, Крупица наконец встал и подошел к книжным полкам.

Небольшое усилие, и полка сдвинулась в сторону, обнажив маленький сейф в стене.

Открыв этот сейф, капитан осторожно, двумя пальцами, вытащил оттуда пухлый и плотный пакет и уложил его в пустой кейс. Пора было уходить, но Крупица задержался в кабинете, словно решаясь, а потом положил кейс и снова взялся за телефонную трубку. Но только теперь значительно решительнее… К черту! Он не собирается трястись от страха из-за этого сраного предателя Крымова! «Андрей Сергеевич, что делать?», «Андрей Сергеевич, будьте любезны!»… Противно! Сейчас у него, Крупицы, есть хороший шанс подставить этого Андрея Сергеевича и отделаться от него навсегда. Правда, придется и Пастуха подставить. Но тут уж ничего не поделаешь – своя жизнь дороже.

И прежде чем покинуть свою квартиру, Крупица сделал один важный звонок куда следует. А попросту говоря, «накапал». И только после этого вернулся к машине, где его ждал Пастух.

– Я связался с Голубковым, – не моргнув глазом, солгал Крупица, садясь в машину. – Прямо сейчас поедешь к нему. Один. Я в Управление. Запоминай адрес.

Переделкино, улица Ленина, дом десять. Возьми такси. Деньги есть?

– Ну… Такой поворот событий был неожиданным для Пастуха. Крупица протянул ему сто тысяч.

– Держи, этого хватит. Сообщи полковнику всю информацию и передай вот это.

Он в курсе.

Сергей получил в руки кейс, недоверчиво осмотрел его и сделал вид, что собирается открыть:

– Что там?

– Бумаги, так удобней.

Пастух открыл. В кейсе лежал пакет.

– А кассету тебе все-таки придется отдать, – сказал Крупица. – Я должен отвезти ее в Управление.

– Перебьется твое Управление.

– Хочешь нарваться на неприятности? Я не имею права оставлять ее у тебя.

– Не утомляй меня, сделай одолжение. Кассету получит только Голубков.

– Хорошо, – нервно вздохнул Крупица. – Тогда при мне положишь кассету в пакет, запечатаешь и напишешь мне расписку. Чтобы я был спокоен.

Пастух молча сделал все, что предложил ему Крупица. Бред, конечно, но ему до смерти надоели все эти шпионские страсти, а потому он не стал спорить.

– Ну вот. А теперь давай, Пастухов, дуй в Переделкино и далее по усмотрению полковника. Все, разбежались.

– Разбежались так разбежались.

Сергей вылез из машины, Крупица коротко кивнул, и его «БМВ» рванул с места.

Через мгновение он скрылся за поворотом… Крупица торопился. После того, что он передал с Пастуховым своему непосредственному начальнику полковнику Голубкову, а тем более после того, что он сообщил по телефону службе собственной безопасности Управления, Крупица должен был во что бы то ни стало обеспечить себе алиби. Иначе ему конец. А сделать это можно было только одним способом – вернуться во Внуково и засветиться там, чтобы ни одна собака не доказала, что он благополучно встретил Пастуха и отвез в город. Поэтому Крупица гнал машину по шоссе прочь от города, туда, откуда только что привез Пастухова. Стрелка на спидометре настойчиво липла к отметке «140», и раз-другой его неосторожные обгоны чуть было не привели к столкновению, но сейчас его это мало беспокоило. Капитан оперативного отдела Управления очень торопился.

В какой-то момент сзади раздались требовательные гудки. Крупица нервно взглянул в зеркало заднего обзора и увидел прямо за собой черный как смоль джип «гранд-чероки». Это было именно то, чего он так опасался, – лицо Крупицы покрылось испариной.

Он попытался было оторваться, но спохватился явно поздно – джип уже с легкостью обходил его, не давая опомниться и осуществить какой-нибудь маневр.

Когда машина преследователей поравнялась с «БМВ», заднее стекло скользнуло вниз и молодой человек с пустыми глазами и каким-то на удивление бесцветным лицом кивком приказал прижаться к обочине. То ли от упрямства, то ли от нерешительности Крупица продолжал гнать, и тогда молодой человек для пущей убедительности показал автомат. Против такого аргумента возражать было трудно. С обреченным видом Крупица подчинился и, сбросив скорость, остановился на обочине шоссе, а джип, синхронно повторив этот маневр, замер у самого капота «БМВ».

Бежать было бесполезно. Под присмотром парня с автоматом Крупица так и остался без движения сидеть за рулем, тупо глядя перед собой. Прошло несколько минут безмолвного ожидания, а потом на шоссе показался здоровенный «мерседес», который на удивление быстро приблизился, притормозил и плавно встал в затылок джипу, так что окна его оказались напротив окон «БМВ». Крупица медленно повернул голову и встретился глазами с пассажиром «мерседеса», который сухо поприветствовал его.

– Ты куда так торопился-то, Володя? – спросил пассажир густым приятным голосом. – Еле догнали тебя.

– Это мое дело. Вас не касается, – уныло произнес Крупица.

– Ошибаешься. У тебя давно своих дел нет. Только чужие. В основном мои… Ну, что нам, через улицу кричать? Лезь, Володя, ко мне. Поговорим.

– Нам не о чем с вами разговаривать.

– Умным людям всегда есть о чем поговорить. Или, может быть, ты не считаешь себя умным?

– Мне осточертели ваши шутки… – Смотри как ты заговорил! А разве ты не должен был ждать меня у подъезда своего дома?

– Послушайте, Андрей Сергеевич, все, что от меня требовалось, я сделал.

Большего от меня требовать бессмысленно – не та должность! А теперь я очень тороплюсь и просил бы оставить меня в покое.

Говоря все это, Крупица очень медленно и осторожно нащупывал под сиденьем свой пистолет. Любыми способами и как можно быстрее выбраться отсюда было его единственным желанием.

– Торопишься? – тот, кого Крупица назвал Андреем Сергеевичем, – понимающе кивнул и вдруг вылез из своего «мерседеса». – Ну что ж, пусть будет по-твоему.

Раз ты отказываешься от моей машины, придется поговорить у тебя. Я не задержу надолго. Всего лишь пара вопросов, и ты свободен… Алексей, проверь-ка нашего торопыгу.

Алексей, который выбрался из «мерседеса» сразу же вслед за Андреем Сергеевичем и уже стоял рядом с ним, неожиданно, каким-то совершенно неуловимым движением вонзил левую руку в открытое окошко «БМВ». Удар пришелся Крупице в голову, свалил его, как бревно, набок, и тут же Алексей схватил и осторожно поднял безвольную руку капитана, в которой был зажат пистолет.

– Никому нельзя верить, – с сожалением произнес Андрей Сергеевич.

Все так же спокойно и молча Алексей вынул ключи из замка зажигания «БМВ», отобрал у Крупицы оружие и скрестил руки за спиной. После этого Андрей Сергеевич сел на заднее сиденье «БМВ» и подождал, когда Володя придет в себя.

Помычав немного и поморщившись, Крупица сел прямо, отирая кровь с губ. Он даже не стал смотреть на Андрея Сергеевича, расположившегося сзади, – все равно это было крайне неудобно. Тем временем пассажир «мерседеса» молча наблюдал за своей жертвой, и в спокойном его взгляде посверкивала неумолимая жесткость.

Крупица не был ни дураком, ни трусом, и если в мире существовал человек, которого он побаивался, то это и был именно тот, кто сейчас сидел за его спиной:

Андрей Сергеевич Крымов.

Крымов вполне был бы похож на работника какого-нибудь музея, вышедшего на пенсию, этакого пятидесятилетнего садовода-любителя, добродушного и начитанного, если бы не его взгляд – жесткий, даже безжалостный взгляд человека, всегда точно знающего, что он делает, и никогда не совершающего ошибок. Он словно давал понять, что весь антураж, который его окружает – дорогие машины, шикарные костюмы, – все это просто дань удобству, не более того, что он не производит, находясь в этом антураже, «крутого», респектабельного впечатления именно потому, что в данный момент и в данном месте он сам считает это излишним. К чему дешевые эффекты? Расчетливость и жестокость приносят ему больше.

– Что вы от меня хотите? – морщась от боли, спросил Крупица.

– Пришел в себя? Ну, вот и хорошо. Так что ты там говорил о своей должности?

– Я сделал все как надо. Это вы облажались с Пастухом. Сами виноваты, что он смог вернуться… – Это у вас, Володя, он Пастух, а у нас – Ковбой. Улавливаешь разницу?

Смотрел, наверное, «Великолепную семерку»? Но ведь ты мне ничего не сказал о великолепной семерке вашего Пастуха.

– А при чем здесь это?! – Крупица был искренне удивлен.

– Я очень сильно сомневаюсь, что он не дал знать своим людям о себе, и я ни за что не поверю, что он не воспользуется помощью своих людей сейчас. А где мне их искать, Володя? Я по твоей милости теряю больше суток!

– Но ведь я отдал ему пакет! Теперь он… – Я хочу иметь надежную страховку, – перебил его Крымов. – Так что постарайся вспомнить все, что ты о них знаешь. Постарайся очень хорошо вспомнить. Теперь тебе только на свою память нужно надеяться. А то, что вспомнишь, записывай вот сюда, договорились?

Андрей Сергеевич достал маленький блокнот, ручку и все это передал Крупице.

Тот несколько секунд молчал, а потом раскрыл блокнот.

– Я знаю только имена, прозвища, которыми они пользуются, и последнее место службы, а адреса… – Пиши, Володя, пиши.

И Володя нехотя вывел в столбик: Сергей Пастухов (Пастух), Иван Перегудов (Док), Семен Злотников (Артист), Олег Мухин (Муха), Дмитрий Хохлов (Боцман), а потом подробный адрес Пастуха, его дом в селе Затопино под Зарайском. Немного подумав, он приписал московские координаты Артиста и закончил их знаком вопроса – мол, могу ошибиться.

– Это все, что я знаю, – сказал он и отдал книжку.

– Кто они? – спросил Крымов. – Вместе служили?

Крупица кивнул и нехотя рассказал о спецназе, об армейской разведке в Чечне, о работе на Управление и тех операциях, в которых команда Пастуха успела принять участие. Когда же он закончил свой краткий обзор и обернулся, то успел краем глаза заметить, как тень опасливых сомнений и одновременно недовольства легла на лицо Андрея Сергеевича. Это было удивительно редкое выражение на его лице.

– И ты молчал? – тихо спросил он.

– А вы не спрашивали.

Секунда – и лицо Крымова приняло прежнее уверенное выражение, а голос спокойствие.

– Ну вот, – сказал он, – видишь, как просто. Теперь тебе осталось только отдать мне кассету, и ты свободен.

– Кассету? – Крупица резко повернулся назад.

– Володя, не делай из меня идиота. Ты что, не забрал у своего подчиненного документ?

– Но Пастухов не является моим подчиненным.

– Меня это не интересует. Я тебя предупреждал.

– Он не отдал ее мне… На лице Крымова появилось выражение крайнего изумления, и он наклонился к самому уху Крупицы:

– Тебе сколько лет? Десять? Пять? Что ты мне за херовину тут рассказываешь?! Что значит «не отдал»?

– Вы когда-нибудь избавите меня от своего присутствия? – устало вздохнул Крупица, у него начала болеть голова, и он отдал бы все, чтобы сию секунду оказаться во Внуково.

– Ну хорошо, – вдруг спокойно сказал Крымов. – Не хочешь со мной разговаривать, не надо. Ты прав. Пора тебя избавить от моего присутствия навсегда. Ты заслужил.

С этими словами Крымов кивнул, и Алексей, который до этого стоял не шевелясь, как памятник, вдруг вскинул из-за спины руку с пистолетом, и в то же мгновение оглушительно грохнули два выстрела. Голову Владимира Крупицы продырявили пули его собственного оружия, забрызгав кожаный салон «БМВ».

Вздохнув, Крымов пересел в свой «мерседес», и его кортеж плавно тронулся с места.

– Ну вот, – сказал он, взглянув на часы, – у нас в запасе есть часа три.

Можем не спешить.

– Что решили, Андрей Сергеевич? – спросил Алексей.

– Этот Ковбой-Пастух, – задумчиво произнес Крымов, – серьезней, чем я ожидал. Если он останется в живых к завтрашнему дню, нам потребуется его надежно вывести из игры. Хотя бы на время.

– А вы уверены, что он согласится?

– А мы подыщем аргумент поубедительнее.

– Какой?

– У него есть жена, Алексей, и мы как раз к ней в гости сейчас и отправимся. Так что он обязательно согласится. Не сомневайся.

– Жена? Ну и что?

Крымов позволил себе улыбнуться:

– Подрастешь – поймешь… Передай-ка лучше координаты вперед. – Крымов достал записную книжку, раскрыл на записях Крупицы и ткнул пальцем в адрес Сергея Пастухова. – Ребята поймут, где это?

– Село Затопино под Зарайском… Поймут. Это, кажется, по Рязанке.

И Алексей связался с джипом.