Текст книги "Созревшие нивы. Жизнь в Церкви"

Смысл Праздника Сретения Господня заключается в очень многих вещах, в частности – в укреплении веры человеческой во Христа пришедшего, что дается человеку Духом Святым. Никаких нет иных аргументов, всепобеждающих человеческое неверие, кроме благодати Духа Святого. Сколько бы ни набирал человек фактов, подтверждающих то, что Христос есть Господь и то, что Он есть истинный Мессия, пришедший, обещанный, долгожданный; сколько бы он ни отыскивал себе интеллектуальных подпорок, на этом вера стоять не может. Вера стоит на благодати Божией.

Симеон-старец в Иерусалимском храме узнал в младенце Иисусе Мессию, хотя Христос еще не проповедовал, не исцелял, не ходил по водам, не выгонял бесов, не воскрешал мертвых. Впоследствии Господь совершил многое и говорил о том, что, если бы Он не пришел и дел не сотворил, «ихже ин никтоже сотвори, греха не быша имели» (Ин. 15:24), то есть не было бы вины на тех, кто не веровал в Него. Потому что все, что Он сделал, выходит за рамки привычного, и это есть знамение.

Наши добрые дела не столь добры. В нашем «добре» добра настоящего очень мало. Если я делаю что-нибудь доброе тебе, то это значит, что я почему-то подобрел в отношении тебя, и Бог смягчил мое сердце, и я это по любви делаю, а возможно – по корысти, ибо половину добрых дел мы делаем по корысти или по желанию похвалы. Во всяком случае, это не знамение.

Христовы чудеса называются знамением, потому что они имеют смысл не в том, что это дела добрые, а в том, что они указывают на нечто большее, – на то, что Христос и есть Бог, пришедший во плоти, показавший Себя Ангелам, оправдавший Себя в Духе, проповеданный в народах и принятый в мире. Христовы дела знаменуют пришедшее в силе Спасение Божие. И люди видели множество дел Христовых. Если бы не видели, суда бы не имели, но видели и не отплатили Христу верой.

Наши добрые дела не столь добры. В нашем «добре» добра настоящего очень мало. Если я делаю что-нибудь доброе тебе, то это значит, что я почему-то подобрел в отношении тебя, и Бог смягчил мое сердце, и я это по любви делаю, а возможно – по корысти, ибо половину добрых дел мы делаем по корысти или по желанию похвалы.

Да и мы с вами за жизнь свою сколько разных милостей могли бы заметить, если бы были внимательны! Сколько разных чудес смогли бы сложить в копилку памяти, если бы были заметливы, а не легкомысленны!

Многие пользовались от Христа, но не было веры у них в ответ. Симеон еще ничего не видел от Христа, он шел мимо и увидел просто маленького ребенка на руках у его мамы. И он узнает в Нем Мессию, и благословляет Отца, берет на руки младенца Иисуса, произносит свою трепетную молитву предсмертную и уходит умирать без страха.

Эта вера во Христа пришедшего Симеону была дана Духом Святым, а не знаниями, не сопоставлениями пророчеств, не тонким изысканием из сказанного старцами. Можно себе представлять, как некоторым людям дается вера или неверие. Они себе все что-то составляют, сочиняют, плетут, как паук, свои паутины, долго плетут, а потом ветер дунет и все рвется. Плетут опять, плетут, плетут… Опять взяли, тронули и все порвалось – это знание человеческое. А знание Божие видит несомнительное и настоящее и не зависит от внешних условий. Симеон – это человек, который видит перед собой Христа, еще маленького, но истинного Христа.

В Иерусалимском храме было каждый день множество людей, и таких мам с детьми было ежедневно десятки, десятки и десятки, потому что у еврейского народа был только один храм. В синагоге нельзя было ни посвятить младенца Богу, совершив обряд на сороковой день, ни принести священного выкупа – надо было в храм идти.

А сколько людей было в израильском народе? Несколько миллионов как минимум. А сколько детей рождалось каждый день в многомиллионном народе, в котором не было абортов, в котором многодетность воспринималась как Божие благословение, а бездетность – как проклятие? Конечно же, там рождался каждый день не один ребенок, а намного больше.

И, соответственно, каждый день становился сороковым не для одного ребенка, а для многих детей. И все мамы с папами поднимались на ноги, садились на навьюченных животных, на осликов, и ехали, а то и пешком шли в Иерусалимский храм для совершения законного обряда. Приходили туда, платили необходимую сумму денег – пять священных шекелей, приносили жертву, принимали свое дитя обратно из священнических рук, как посвященного Господу, и уходили восвояси.

В Иерусалимском храме никогда не было пусто. Там была постоянная служба. Утренняя жертва курилась на жертвеннике до вечера, вечерняя до утра, постоянно приносились другие жертвы, например – обетные, благодарственные и всякие-всякие. Людей было много постоянно, а в праздники вообще на улице негде было яблоку упасть. Со всего мира съезжались евреи, и в Иерусалиме было не протолкнуться. Там не хватало воды и был заражен воздух от скопления людей, там даже лечь на улице, чтобы поспать ночью, невозможно было из-за многолюдства. Священники приносили столь много жертв, что кровь в святилище доходила до щиколоток. Они ходили босиком и поднимали свои одежды, чтобы не испачкать их кровью жертвенных животных.

Симеон зашел в храм, в котором было полно людей. И он, ведомый Духом Святым, без сомнения, пришел именно к Марии, именно к Ее младенцу. Симеон взял Его на руки и сказал Господу, если говорить сегодняшним языком: «Сегодня, Владыко, ты с миром меня отпускаешь, как Ты сказал, так ты и сделал. Сегодня я дождался и вижу в руках своих Свет во откровение язычников и Славу народа Твоего Израиля».

После этого он благословил Марию и предрек Ей страдания. Она была в недоумении и радости, и в самых разнообразных восторженных чувствах. И он предрек, что душу Ей пронзит оружие, что ребенок сей лежит у Нее на руках на падение и на восстание многих. Что сие дитя будет знаком пререкания и соблазна, что многие о Нем соблазнятся, многие скажут, что это не Он, что не такой Он пришел… Что душу Марии пронзит великая боль. И она пронзила душу Марии в день крестных страданий Господа Иисуса Христа Крестом Голгофским, когда была плоть Христа пробита гвоздями и избита мечами римских солдат. В это время душу Марии пронзало острейшее оружие – страдание за Своего сына. Это все тоже Симеон Ей предрек, потому что это все ему дал сказать Дух Святой. И, произнеся все, что нужно, он пошел умирать.

Говорят, когда умирал Вольтер – известный философ, властитель умов XVIII века, – он метался на подушках и кричал доктору: «Продлите мне жизнь, хотя бы на месяц, потому что я ухожу в ад и я хочу вас всех забрать с собой!» Такие крики раздаются у постели умирающих гордецов и у постели умирающих грешников. Совершенно по-другому умирают праведники, они уходят мирно туда, куда Бог зовет их, и им не страшно умирать, потому что они сделали все и Господь, без сомнения, не забудет их и в вечности.

Христовы чудеса называются знамениями, потому что имеют смысл не в том, что это дела добрые, а в том, что они указывают на нечто большее, – на то, что Христос и есть Бог. Христовы дела знаменуют пришедшее в силе Спасение Божие.

Симеон, когда уходил в смерть, смертную темень, шел туда, где ждали его душу праведники. Конечно же, души грешников и души праведников находятся в разном состоянии. Даже до Воскресения Христова было так, хотя врата ада еще не были разрушены и все праведники, от века почившие, томились в ожидании Искупителя.

Ежедневно умирали праведные души и приходили туда, в эту темную местность, называемую по-еврейски «шеол» – место тоски, место долгого ожидания. Там находился Моисей, там находился Иеремия, там находились Давид, Самуил, там находились многие святые в ожидании Мессии, и каждого вновь прибывшего они спрашивали: «Ну что, ну как?» И каждый вновь прибывший говорил: «Нет! Еще нет, еще не пришел!» И опять приходил новый, и опять говорил, что еще нет! И они говорили: «Будем ждать». То есть самое тяжелое – это ждать, верить и ждать. «Он все равно придет, Он сказал, Он исполнит, Он спасет нас». И они ждали.

И наконец пришел туда Симеон, они посмотрели на него и спросили: «Ну как?» И он сказал: «Пришел! Я видел Его, я держал Его на руках. Он уже здесь. Он уже пришел, и скоро все будет по-другому».

А потом перед Христом вышел проповедовать Иоанн Предтеча и воззвал громким голосом к людям: «Покайтесь!» Голос этот до сегодняшнего дня звучит, он витает в воздухе, и его нельзя заглушить. И если мы только настроимся на волну покаяния, то этот голос тоже нас касается. «Покайтесь, – говорит Предтеча, – ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 3:2). Проповедуя, он передал эстафету проповеди Христу, а сам погиб. Иоанна Предтечу заточили в тюрьму и отсекли ему голову. И он тоже сошел в ад к этим праведникам и сказал: «Да, Он не просто пришел, а Он уже вышел на проповедь, уже начал творить дела Свои, начал учить…»

Симеон, по сути, явился первым проповедником пришедшего Христа для всех томившихся в аду праведников. И нам сегодня тоже он возвещает об этом же самом, потому что кто мы такие?

Мы ягнята, мы овцы… Впрочем, простите, бараны и козлы в том числе. Мы с вами – люди – все эти животные парнокопытные. Мы в лучшем случае овцы, не имеющие пастыря, в худшем случае упертые козлы или дерзкие бараны. Мы с вами приобретаем ценность и смысл и превращаем свою жизнь из хаоса и абсурда, из животного блеяния в человеческое существование только по мере веры во Христа, уже пришедшего.

Мы не ждем, что Он еще только придет, как ждут Его евреи. Мы ждем Его Второго Пришествия. В этот момент многие из сынов Израиля обратятся к Господу Богу и поймут, что Он и есть приходивший однажды, Он и есть ожидаемый во Второе Пришествие. Мы ожидаем Второго Пришествия Христа, и во Христе мы приобретаем смысл жизни и человеческое достоинство.

Симеон, по сути, явился первым проповедником пришедшего Христа для всех томившихся в аду праведников. И нам сегодня тоже он возвещает об этом же самом.

То есть как только мы обретаем Пастыря Доброго, тут же мы превращаемся в овец Его святого стада словесного и становимся настоящими людьми. Как ни странно это звучит, но овца Христова – это и есть настоящий человек. Овечка послушная, которая на плечах у Доброго Пастыря легла, найденная, и никуда уже не убегает.

Поэтому Симеон, узнавший Господа, молится Христу о том, чтобы все люди мира познали Христа, познали Его Духом Святым и, познавши Его, поклонились Ему и нашли в Нем покой, нашли в Нем веру, успокоили во Христе свое мятущееся мятежное сердце.

Успокаивайте свое мятущееся сердце во Христе Иисусе, Господе нашем, который родился от Девы в Вифлееме, обрезан в восьмой день по закону еврейскому и был принесен в храм в сороковой день, на руках Симеона лежал и был благословлен от святого старца. Впоследствии Он вселился в Назарет, где и был воспитан до того возраста, когда вышел на проповедь и позвал нас всех за Собою в Царствие Свое, которому не будет конца. Слава Христу Спасителю со Отцом и Святым Духом!

Будем благодарны также и за то, что Господь нас собирает в храм и дает нам возможность учиться святой молитве, которой мы и спасемся, если продолжим эти упражнения на всю продолжительность нашей жизни. И встретим смертный час с благодарной молитвой и скажем: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром. Аминь!»

Благовещение Пресвятой Богородицы
7 апреля (25 марта)

Событие праздника отражено в Священном Писании – апостол и евангелист Лука повествует о том, как Деве Марии явился Архангел Гавриил и принес ей Благую весть (отсюда название праздника) о том, что Она избрана Богом и родит Сына и Бога – Спасителя мира. Этот день – начало тайны Боговоплощения, начало спасения людей.

Архангел падший, приняв образ змея, разговаривает с девой, обрученной мужу, и обманывает ее. Это – грехопадение. У жены в раю еще нет имени. Лишь после изгнания из рая Адам даст ей имя Хава, или Ева (см.: Быт. 3:20), что значит «жизнь».

Первое звено греха в человеческом роде, а вместе с ним и косвенная причина смерти – женщина – называется «жизнью», но не в насмешку, а ради пророчества. «Жизнью» должна стать Евина дочка, к Которой тоже придет Архангел, только не падший, а славный. Он придет и скажет: Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою (Лк. 1:28). Таких слов никогда не говорили ангелы людям: ни Моисею, ни Илии, как бы ни были велики эти двое, ни кому-то еще.

Моисей, проживший сорок лет во дворце фараона, еще сорок – в горах среди овец и, наконец, еще сорок в пустыне, предводительствуя евреям, описал в кратких словах историю грехопадения[18]18
   Пророку и Боговидцу Моисею приписывают авторство библейской книги Бытие.


[Закрыть]. Лука, врач возлюбленный (Кол. 4:14), спутник Павла и апостол от семидесяти (см.: Лк. 10:1), описал Благовещение[19]19
   Рассказ о Благовещении изложен в первой главе Евангелия от Луки.


[Закрыть]. Эти рассказы зафиксированы не только в разные времена, но и на разных языках: Моисей писал на иврите, Лука – на греческом. Но, приложенные друг к другу, эти рассказы образуют подобие зеркального отражения. Все главные черты в них тождественны друг другу, и только знак «минус» рассказа Моисея меняется на знак «плюс» в Евангелии.

Если Господу было угодно родиться от Жены, то почему Он не родился сразу от Евы? Зачем нужна была эта длинная, кровавая и запутанная трагедия, называемая историей? Неужели наш мир для Него – подобие театра? Конечно, нет.

Причина в том, что нельзя, невозможно родиться Богу от любой жены. Любой куст может стать Неопалимой купиной, если Бог того захочет, но не всякий человек может быть вместилищем наивысшей благодати. В большинстве случаев куст сгорит в пламени Божества, а говоря евангельски, и мехи прорвутся, и вино вытечет (ср. Мф. 9:17).

Все женщины имеют одну природу, и детородные органы их приспособлены к вынашиванию и рождению. Но не все женщины имеют одни лишь мысли, одну чистоту, одну молитву, одно желание – служить только Единому и больше никому. Господь воплотился и стал человеком, как только нашел Ту, от Которой стало возможно Боговоплощение.

Вся история мира до Рождества, по словам Иоанна Дамаскина, двигалась в сторону рождения человечеством лучшего цветка – Богородицы. И в слове «Богородица», – говорит Дамаскин, – помещается весь Промысл Божий о ветхозаветном мире.

Если Господу было угодно родиться от Жены, то почему Он не родился сразу от Евы? Зачем нужна была эта длинная, кровавая и запутанная трагедия, называемая историей? Причина в том, что нельзя, невозможно родиться Богу от любой жены.

Ради этого – избрание одного человека, Авраама. Ради этого – дарование Аврааму потомства и превращение этого потомства в многочисленный народ. Ради этого – дарование народу Закона[20]20
    Автор имеет в виду Синайское законодательство, данное через пророка Моисея.


[Закрыть]: нужно было отделить и оградить этот народ от всех прочих, чтобы в недрах его вырастить Деву, достойную стать Матерью Мессии.

И вот Она родилась.

Уже прошли незаметные для посторонних глаз годы жизни при храме Иерусалимском – годы, овеянные тайной, пронизанные благодатью; годы, прожитые под недремлющим взором Всевидящего Ока. Уже девочка стала девушкой, и в храме больше оставаться было нельзя. Уже обручили Ее вдовцу из Ее же колена, который должен был хранить и оберегать врученное ему сокровище.

Она никогда не была праздной. За годы жизни в храме Она привыкла чередовать молитву с работой, а работу с чтением и богомыслием. И тогда Она тоже была занята делом, когда, не отворяя дверей, в Ее доме появился Архангел Гавриил.

На одних иконах Благовещения Дева прядет. Это скорее символ, чем факт, поскольку в Ее чреве и от Ее кровей для Бесплотного соткалась Плоть. Прядение указывает на это.

На других иконах Она читает. Читает, конечно же, Писание и, быть может, те самые слова, где говорится: Се, Дева во чреве примет и родит Сына (Ис. 7:14).

Так или иначе, книга больше подходит: ее многочисленные буквы, точки и крючочки так похожи на обилие ветвей и листвы на дереве[21]21
  На древе познания добра и зла (Прим. ред.).


[Закрыть], – а Дева Мария исправила Евину ошибку, загладила прежнее непослушание. В листве райского дерева спрятался змей, а в буквах этой Книги таится небесный смысл. Там, у дерева, праматерь была в высшей степени нерассудительна, доверчива, поспешна в решениях. Здесь Мария проявляет сдержанность и мудрость. Она проявляет наличие у Нее духовного опыта, редкого, почти невозможного для Ее отроческих лет.

Совсем недавно тот же Архангел, Гавриил, предстоящий пред Богом (Лк. 1:19), явился в храме священнику Захарии и возвестил о будущем зачатии Предтечи. Тогда старый священник смутился, и страх напал на него (Лк. 1:12). Когда же Дева Мария увидела небесного гостя, Она смутилась и размышляла, что бы это было за приветствие (Лк. 1:29).

Разница очевидна: священник боится, Дева размышляет. Она смотрит на гостя молча, так, словно Она привычна к посещениям сверху. Она молчит и рассуждает в себе. Это проявление дисциплины ума высшей пробы; это аскетическая зрелость высшего порядка.

Никакой мистический экстаз не овладевает Ею помимо Ее воли. Она предельно собранна. Она вслушивается в слова Гавриила, а тот объясняет Деве, что пророчества исполняются. На языке понятий, доступных только уму и сердцу истинных израильтян, чающих утехи Израилевой, Гавриил говорит о рождении Сына, Которому будет дан престол Давида, Который воцарится над домом Иакова и Царству Которого не будет конца.

Дева слушает.

Надо думать, что Она не просто слушает, но слушает и молится, силясь почувствовать, обман ли это, подобный шепоту змея в Раю, или правда Божия. Один раз Она позволяет Себе вопрос: как будет это, когда Я мужа не знаю? (Лк. 1:34). В ответ Гавриил говорит о Духе Святом и о Силе Всевышнего, Которые имеют найти на Нее и осенить Ее (ср. Лк. 1:35).

Дух Святой – это Утешитель, а Сила Всевышнего – это Слово Божие и Сын. Он здесь, Он смотрит на Ту, Которая будет Его земной Матерью. Он ждет Ее согласия. Ведь еще не произошло зачатие. Еще только идет диалог Ангела и Девы. Вся история мира истончилась до слабости нити. Испугайся Дева, скажи: «Я боюсь! Отойди от Меня», – и Ангел отойдет, а история продолжится. Продолжится поиск земной Матери для Безлетного Сына.

Мария не должна отказываться ни из чувства недостоинства, ни из чувства страха. Она должна быть выше Моисея, который, слыша повеление идти в Египет и уводить народ, то ссылается на дефект речи, то спрашивает, что именно ему говорить израильтянам.

Дева отвечает: Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему.

Все!

Двери души Марии раскрыты воле Божией и замыслу о Ней, а через Нее – о всех нас. Человечество в Ее лице сказало Богу: «Да!» Человечество сказало: «Приходи! Приходи тем чудным и неожиданным способом, которым Ты решил прийти».

Вся история мира до Рождества, по словам Иоанна Дамаскина, двигалась в сторону рождения человечеством лучшего цветка – Богородицы. И в слове «Богородица», – говорит Дамаскин, – помещается весь Промысл Божий о ветхозаветном мире.

Бог, уважающий свободу человека, получает человеческое разрешение на то, чтобы творить втайне от праздных взглядов Свои великие дела, открытые и понятные одним только смиренным душам. Об этом скоро Сама Мария пропоет, встретившись с матерью будущего Предтечи: низложил сильных с престолов, и вознес смиренных; алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем (Лк. 1:52–53).

Наши молитвы в большой части своей повторяют однажды сказанные ангелами слова. Мы поем, вслед за серафимами, на литургии: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф». Мы читаем и поем Трисвятое. Мы начинаем утреню ангельскими словами: Слава в вышних Богу, и на земле – мир, в человецех благоволение (Лк. 2:14).

К Божией Матери мы тоже обращаемся ангельскими словами. Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою, – говорим мы Ей вслед за Гавриилом. Эти слова повторяются часто, далеко выходя за рамки праздника Благовещения. Вплотную к ним примыкают длинные похвалы великолепного акафиста Благовещению, каждая строчка которого слаще рахат-лукума:

 
Радуйся, Лествице, Ею же сниде Бог,
Радуйся, мосте, приводяй сущих от земли на Небо…
 
 
Радуйся, столпе огненный, наставляй сущия во тьме,
Радуйся, покрове миру, ширший облака… —
 

все эти похвалы рождены архангеловым голосом и радостью об исполнившихся пророчествах.

А что же сам Гавриил? Исполнив то, что было велено ему, и услыхав слова согласия от Девы, он видел, как зачинается в Ее чреве и принимает плотский образ Господь, и с благоговейным страхом покинул скромный дом в Назарете.

И отошел от Нее Ангел (Лк. 1:38).