Текст книги "Мир и человек. Об именах Бога, исцелении сердца и пути к святости"

В Символе веры есть замечательная строка: верую во Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. И возникает вопрос: а почему Церковь апостольская? Ведь, как известно, глава у нее – Христос.

Церковь Христова – Церковь воплотившегося Бога Слова, Он ее глава. Через Христа мы знаем Отца, во Христе мы получаем Духа, то есть Христос – главный, и Церковь – Христова. Но почему апостольская? Потому что апостолы сформулировали и дали нам вот это учение, передали нам из рук в руки… Они питают Церковь словесами своих учений. Мы имеем Евангелие из апостольских рук. Из четырех Евангелий, которые сама Церковь нам указала как источник веры, два написаны ближайшими, от двенадцати, и два – дальними, от семидесяти. Было же написано много так называемых евангелий, и это был великий и многовековой труд Церкви – отсеять сомнительное и утвердить законное. Церковь научила нас этой парадоксальной вере – о единстве Трех и о Материнстве Девы, о конце мира и будущей жизни.

Церковная жизнь христианских общин постоянно тяготела к тому, чтобы подтвердить свой авторитет каким-нибудь апостольским именем. Вот известно, что Петр и Павел скончались в Риме, поэтому церковь Рима всегда говорила: мы – Церковь апостольская, потому что мы стоим на Петре и Павле. А византийцы говорят: а в наших пределах Андрей ходил. Киприоты ссылаются на Варнаву, а египтяне – на Марка. В желании связать свою историю ниточками, тонкими, но прочными, с личностью какого-то ученика Господня, нет ничего плохого. Это верно. Мы на этом стоим – на апостольских словах и свидетельстве, на крови апостолов, ибо они все убиты за истину.

Когда важно в своих молитвах обращаться именно к апостолам?

Вопрос не в том, когда это лучше делать – это можно делать всегда. Если у вас есть любовь к кому-то из святых, в том числе к апостолам, вы можете делать это всегда. Вы можете всегда молиться тем святым, которых вы любите. Если вы полюбите апостола Павла, например, у вас всегда под руками будет книжка его посланий, вы можете всегда читать оттуда слова Павла и как будто бы с ним разговаривать. Допустим, хорошо бы в память Иоанна Богослова почитать его соборное послание, его Апокалипсис, его Евангелие. Таким образом мы уважаем его труд, чтим его память и сообщаемся с его душою. И здесь нет никакого закона. Вопрос только в одном, чтобы мы знали больше об этих людях, живущих на небе, чтобы мы вступали с ними в некий творческий диалог.

Почему в Евангелии встречаются два Симона, один из которых потом будет назван Петром, два Иакова, два Иуды? Имеет ли эта парность какое-то значение? И еще вопрос: о пророке Иезекииле, которому было видение шестикрылого серафима, колесницы, животных – орла, льва и тельца, и эти животные потом впоследствии стали символами апостолов-евангелистов.

Сложности с именами обусловливаются множеством имен у евреев. Фаддей был к тому же Иуда. Иуда Фаддей – так он в некоторых местах пишется. Матфей был еще к тому же и Левий. Когда идет перечисление в разных редакциях Евангелия, то можно сбиться или заметить разночтения начиная где-то после пятого имени. Но Церковь оставила все это как есть, не смея трогать эти святые буквы, написанные евангелистами, а там уже дальше библейская критика, библейская археология, библейская генеалогия объясняет и уточняет. Это, в общем-то, легко найти в любом библейском словаре или в любой библейской энциклопедии.

А что касается Иезекииля и четырех животных – они потом повторяются в Апокалипсисе. В ветхозаветном откровении каких-то образов особых нет, там вообще с изображением было плохо, поэтому вот эти библейские животные с лицом человека, орла, тельца и льва попадают в евангельскую новозаветную символистику благодаря скорее Апокалипсису, чем Иезекиилю. На сегодняшний день эта закрепленность образов за Евангелиями соответствует точке зрения блаженного Иеронима Стридонского. Блаженный Иероним соотнес львиный царский характер с Евангелием Марка, жертвенный характер тельца, служение жертвы – с Лукой, а орла с Иоанном почти все ассоциировали. На сегодняшний день мы имеем такую закрепленность этих символов.

Я слышал об одном современном греческом монахе по имени Косма. Он посвятил свою жизнь проповеди Евангелия в одной африканской стране. Он изучал там местные языки, крестил, венчал, служил, молился и учил молитве, и создал там общины. К тому же у него было инженерное образование, и это облегчало ему работу с простыми людьми… Судя по описанию его жизни, это равноапостольный человек. То есть он все что было, оставил дома и поехал в Африку. Там он и умер – разбился на машине насмерть во время одного из своих апостольских путешествий. Совершенный бессребреник, никакой материальной выгоды он там не имел и не искал. Его там оплакивают, как родного отца. Может быть, масштаб его деятельности и не дотягивает до настоящего апостола, а может быть, и дотягивает, просто мы мало пока знаем об этом.

Если брать чуть-чуть раньше, вот пример – Иннокентий Вениаминов, митрополит Московский и Коломенский. Всю свою жизнь он потратил на то, чтобы миссионерствовать среди малых народов севера – Чукотка, Камчатка, Амурские края… Он двигался по этим огромным заснеженным просторам на оленях и собачьих упряжках, на маленьких лодках и пешком, и он учил людей – учил, рассказывал, помогал, вразумлял, молился. Православные люди всюду, где они пытались совершать этот апостольский труд, всегда оказывались в полном одиночестве. Это характерная поразительная черта православной святости. Макарий Алтайский, Николай Японский… Может, так Богу угодно, чтобы бросить человека буквально в львиный ров. И в Западной Европе, и в Америке есть свои маленькие апостолы типа Серафима (Роуза). Зажегся, как фейерверк прогорел, быстро умер, но всех разбудил, его голос расслышали.

| ВОПРОС ХРИСТИАНИНА

Преподобный Сергий Радонежский или святая Матрона, которых мы все почитаем и любим, – можно ли этих святых называть апостолами?

Нет, они – совсем не апостолы. Апостол – распятый на кресте проповеди человек, он идет к людям. Независимо от того, чего он хочет лично, у него есть задача – идти к людям. Сергий же всю жизнь бегал от людей. Он несколько раз отдавал свой монастырь в руки другому игумену, Савве Сторожевскому, еще кому-то, и уходил вообще. Он вообще не хотел ничего, кроме как спасти свою душу и с Богом разговаривать. То есть в этом смысле он никакой не апостол. Труды его и плоды его трудов впоследствии оказали на нас гораздо большее воздействие, чем чьи-то еще. Но это специфика именно преподобничества, этой монашеской святости. Наши люди учились на примере иноков, «иных» людей не от мира сего. Мы на этом научились верить.

Матрона – это утешитель. Матронушка – в сердце «красной» Москвы была, как в сердце нового Вавилона. Вот посреди всего этого коммунистического сумасшествия, когда сносили храмы, когда расстрелянных никто единицами не считал, а только сотнями и тысячами, вот там была Матрона. Она не проповедовала свободно и открыто, что тоже характерно для апостольской проповеди. Она была скитающейся странницей. И поскольку в ней был Господь, и она была в Духе Святом, то Матронушка была великим утешением для людей, которым Господь Бог судил жить именно в этот период нашей многострадальной истории. Она утешительница, она ободрительница, она целительница, она прозорливица, исправительница жизней человеческих, она молитвенница, ходатаица за бедных людей. Это другое, совершенно не апостольское дело. Вот Иоанн Кронштадтский – в нем есть апостольский дух. Он всю Россию исколесил, его в каждом углу знали, и он не замолкал вообще. Он шел к людям постоянно, он был вечно среди людей, в гуще событий – это был человек апостольского духа.

Апостол Павел

Апостол Павел – фигура, без которой нет сложной мозаики христианства. Может быть, это самый важный проповедник истины, сам о себе сказавший: «Я больше всех потрудился». И это не были слова гордости.

Весь мир духовный – он только кажется невидимым. На самом деле Бог скрывает его от нас для нашей же пользы. А вообще это все рядом – руку протяни. Я думаю, Павел услышит наши слова о нем, и это будет некий аналог совершения службы в память его, чтобы мы к его горячему духу прикоснулись и немного согрелись от него, то есть приобрели в его лице чуть-чуть более понятного и любимого святого. Я бы хотел, чтобы Павел был нашим старшим братом во Христе, наставником и учителем, отцом, ведь его голос звучит в Церкви постоянно, и иногда складывается впечатление, что все остальные апостолы по сравнению с Павлом как бы ушли чуть-чуть в тень.

Давайте подумаем, может ли в жизни человека произойти событие, подобное обращению Савла – вот такое резкое, переворачивающее с ног на голову вообще всю жизнь человека?

Странно было бы ждать частого повторения подобных обращений: чтобы по дороге куда-то каждому упертому безбожнику вдруг являлся Господь и с ним разговаривал. Драгоценность этого обращения объясняется в том числе его уникальностью, его единичностью.

А вот почему Павел стал таким после этого обращения? Это объясняется во многом его детством и юностью. Вы когда-нибудь думали, каким Павел был маленьким? Он говорит о себе, что воспитался при ногах Гамалиила. Гамалиил, если помните, был членом великого синедриона, который выступил против осуждения Господа Иисуса Христа. И потом, когда на синедрион выводили уже Петра, Иоанна, когда их били по лицу за имя Иисуса Христа и говорили: мы запрещаем вам говорить об Этом Человеке, чтобы вы на нас Его кровь не навели, Гамалиил сказал потрясающую вещь: если эти люди – я имею в виду апостолов – не от Бога, то дело это разорится. Вы даже с ними не боритесь, оно просто исчезнет. Но если они от Бога, то берегитесь, чтобы вам не быть врагами Божиими. Это единственная фраза, которую мы знаем в его устах.

Павел был его, Гамалиила, учеником, и это о многом говорит. Детей, если была возможность, отдавали с раннего возраста на обучение раввинам, которым вменялось в обязанность учить бесплатно. Эта обязанность не всегда выполнялась и не всеми, поэтому на каком-то этапе обучение могло дорого стоить и позволить себе его могли не все. Что они там делали? Они, конечно, учились читать, изучали святые книги, пытались понять их смысл, учились молиться и обязательно осваивали параллельно какую-нибудь профессию.

Павел по ремеслу был палаточник. Почему палатки? Кто из вас представляет себе жилище бедуина? Это палатка, переносное жилище. Это жизнь за шкурами или за тканью, то есть тканый переносной дом. Это очень распространенная и необходимая вещь в хозяйстве у человека, который живет на спине верблюда. Павел обучился этому ремеслу, чтобы на хлеб зарабатывать руками, а Божие Писание стал изучать для того, чтобы Бога прославить.

В каком возрасте ребенок должен начинать читать по фарисейским библейским понятиям? В три года. А сколько времени в день они занимаются с книгой? Шесть, семь, восемь часов и больше. То есть с трех, пяти, семи лет до совершеннолетия – до двадцати-двадцати пяти лет. Можете себе представить масштаб личности человека, который вырастает в таком воспитании? Павел говорил о себе, что по фарисейскому воспитанию он перед Богом был беспорочен, то есть стремился с детства жить свято. Поэтому когда Павел обратился к Господу Иисусу Христу, то он уже был цельным, монолитным, как колонна из мрамора. Ему стоило только повернуться от незнания Христа к знанию Его – и он стал проповедовать Евангелие двадцать четыре часа в сутки. То есть внутреннее воспитание было к этому готово.

Павел был неординарной личностью, но при этом в нем не было того честолюбия, которое часто бывает у человека, когда он очень много трудится и свои труды сам же и оценивает, и этому радуется. Почему он не был тщеславен и избежал этого большого порока?

Человек тщеславится, когда ему ничего не угрожает, а в опасностях, в трудностях с человека слетают все маски, и он остается таким, какой он есть. Во Втором послании к Коринфянам Павел говорит о том, что «знает некоторого человека во Христе, с которым четырнадцать лет назад произошло следующее: он был поднят в рай, до третьего неба, и там слышал ангельские слова, повторить которые невозможно». То есть такого человека, говорит, я знаю, и об этом человеке я могу похвалиться – это великий человек. Это он о себе говорит. Только не знаю, говорит, в теле он был поднят в рай, или вне тела. А что, говорит, про себя скажу: «За множество откровений дан мне ангел сатаны, то есть некий падший дух, который мне делает пакости» – какие-то оскорбления, обиды, болезненные нападения, искушения. И говорит: «Я три раза Господа молил, чтобы он забрал это от меня, и Господь сказал мне: хватит с тебя благодати Моей, сила Моя в немощи совершается».

То есть Бог мог поднимать Павла до третьего неба в рай, Бог мог через руки Павла поднимать мертвых. У Павла были сильные головные боли, и он часто себе туго стягивал голову полотенцем. И когда он полотенце снимал с головы и клал на больного, то больной исцелялся. А потом Господь сам же разрешал злым духам смирять Павла. Через него действовал Христос, Павел совершал великие вещи, но при этом Бог его смирял так, чтобы он не поднимал носа, иначе бы он думал, что самый святой. Вот вам, пожалуйста, тайна святости. Такая же особая тайна, «своя», есть у всех святых.

Кто-то, терпя побои, может стать святым, а кто-то наоборот – сломается и падет.

Очевидно, что без благодати Господа это терпеть невозможно. Когда мы читаем про мучеников, мы удивляемся, как они могли терпеть пытки. Например, на Георгия надели железные сапоги с гвоздями внутрь и начали его бить по спине бичами, чтобы заставить его бежать, и он побежал в этих сапогах, и они бежали за ним и били его, и этот странный бег совершался вокруг города. Он бежал быстрее них. Они не могли догнать его, эти мучители – здоровые, сильные мужики, а он в пыточных орудиях. Как это все может быть? Без благодати это невозможно.

Если вы слабый человек, а вам на плечи положили тяжелое искушение, то оно вас не закалит, оно вас сломает, а если вы сильный человек, то вам можно больше положить. Если вы очень сильный – еще больше. Вот, получается, что кто везет, на того и грузят, и грузы эти бывают иногда непомерные. Как так можно жить? Серафим Саровский тысячу дней и ночей провел на камне молясь. Кто не спал хотя бы одну-две ночи подряд, тот понимает, что это такое – человек может просто упасть, отключиться, потом через два дня проснуться. А тут все длится тысячу дней – как это может быть? Это за пределами физических возможностей! Поэтому сначала дается благодать, а потом приходит искушение, понимаете? Чтобы ты уже знал, за что ты терпишь. Чтобы ты знал, что тебе поможет перетерпеть.

Павел – это избранный сосуд. Это был человек которого слушали миллионы, который совершал великие вещи и который при этом зарабатывал хлеб руками.

Многие враги христианства начинают свои подходы, подкопы под христианство именно с Павла. Я помню, у Льюиса Клайва есть статья, где он рецензирует книжку одного атеиста и говорит: я часто встречал такую позицию – Христос, говорит, у вас хороший, против Христа мы ничего сказать не можем, но этот ваш Павел – он злой какой-то. Льюис говорит: это только начало. Если они расправятся с Павлом, теоретически, они вам скажут: да Иисус тоже у вас не очень хороший, начнут в Иисусе что-нибудь искать. Поэтому Павел – это самый мощный форпост апостольского христианства. Даже не Петр по имени «скала». Златоуст даже так говорит: когда я говорю слово «апостол», то все христиане понимают, что я говорю о Павле, настолько он затмил собою всех в труде. Поэтому напасть на христианство можно только через Павла. Иисус – он ведь слишком хороший, чтобы на Него нападать. Чтобы на Него нападать, нужно быть дьяволом или иметь дьявола в себе. Во Христе нет ни одного греха. А Павел первые же по христианству удары принимает на себя.

Святой апостол Павел говорит: все мне позволительно, но не все мне полезно. Как правильно понять эти слова?

Павел абсолютно свободен, один на один с Богом, он знает только Бога и больше никого. Вот он приходит в город римский. Что есть в римском городе? Обязательно театр, агора, рынок, бани. Вот Павел приходит в этот город – он может в баню зайти? Может. А на театральную скамью сесть, посмотреть на представление языческих актеров может? Может. Говорит: мне все можно. А в храм языческий зайти может? Может. Он даже может зайти и проповедовать там, что эти ваши боги – не боги, что есть другой Бог! Может навести даже там шорох. То есть он все может. Я все могу. Все могу! Только мне не все полезно. Здесь включаем рассуждение, чтобы не поломаться на полдороге.

Чему можно научиться у апостола Павла современным людям?

Опыт детства очень важен, опыт правильного детского воспитания. Например, евреи не представляли, как можно ребенка с детства не учить читать Священное Писание. Вот это то, чего нам не хватает. Павел с детства знал Божественные Писания. У него была любовь к физическому труду, он был трудяга. Когда он приходил к кому-то, жил с христианами, учил, потом говорил: вот руки мои. Вы знаете, что руки эти не брали у вас ничего – и я не просил ни у кого ни денег, ни одежды. Он настолько высок, что подражать ему трудно. Хотя он сам говорил: подражайте мне, как я Христу. Он говорит: я для вас отец, и у вас во Христе много наставников, но не много отцов, а я вас родил благовествованием. В чем же мы еще можем подражать апостолу Павлу? Например, он был девственником, говорил: я хотел, чтобы все были, как я. Но нет, мы все не можем. В этом смысле ему тяжело подражать. В нем очень горячий дух. Он не качался из стороны в сторону, упрямо шел вперед, как приговоренный к смерти. Вся его история – это какое-то движение на Голгофу. Им легко восторгаться и трудно ему подражать, вот что я бы сказал.

Однажды Златоуст занимался переводом послания апостола Павла, а к нему как к архиепископу Константинополя хотел прийти какой-то вельможа, чтобы Златоуст ему помог решить его проблему. И он приходил каждый день и говорил: я хочу прийти к архиепископу. А келейник отвечал: я спрошу сейчас. Смотрит – Златоуст пишет, а рядом с ним стоит какой-то человек и на ухо ему диктует. И келейник говорит: архиепископ занят. И так повторялось много-много дней. А однажды поймал этот вельможа Златоуста на улице и говорит: «Владыка архиепископ, я не могу до вас добраться, я хочу вашей помощи, а ваш келейник говорит, что с вами рядом вечно какой-то человек». – «А какой он из себя?» – Он говорит: такой-то и такой-то. И Златоуст понял, что к нему приходит Павел, и стоит за спиной, и объясняет ему смысл этих писаний. Ну кто может во всем подражать Павлу? Только Златоуст или вроде него. А мы? Мы можем только повторять: святой апостол Павел, моли Бога о нас, научи нас веровать, будь нам наставником…

| ВОПРОС ХРИСТИАНИНА

Как вы думаете, что апостол Павел сейчас сказал бы о нас, современных христианах, о Руси?

Сначала бы он ходил, вникал, присматривался, прислушивался. А потом бы сказал: походил я между вами, посмотрел на вас всех, послушал… «И я вам скажу: очень мало похоже, что вы любите Иисуса Христа. Это на первый взгляд. Но если глубже копнуть, конечно, у многих из вас есть вера, у многих из вас есть желание Богу послужить, и исходя из той истории, которую вы прожили, которую мне уже рассказали – вообще удивительно, как вы до сих пор живы на свете». Он бы попытался нас зажечь, передать от своего огня нашему огню, чтобы мы серьезней взялись за веру. Нас есть за что ругать, вот и он бы, наверное, поругал. Но главная проблема – чтобы он узнал в нас христиан. Чтобы он сказал: о, уже две тысячи лет прошло, а вы читаете мои послания? Я же писал их римлянам, коринфянам, ефесянам, лаодикийцам, а это вы читаете здесь? Ничего себе, две тысячи лет прошло, а вы читаете! А вы делаете то, что я написал? – Ну, мы пытаемся. – Так пытайтесь лучше.

А некоторые еще даже не читали. Надо читать, молиться, как он сказал: «Иисус Христос вчера и во веки один и тот же», и все, что было у нас, то же и у вас, не обольщайтесь. Он бы проповедовал здесь днем и ночью, и некоторые бы убегали от него, как от огня, потому что он бы всех побеждал в споре. А другие бежали бы к нему, как к кормилице, как к ручью за водой. Это сотрясло бы нашу жизнь до глубоких оснований.

Иоанн Богослов писал: «У меня нет большей радости, чтобы только видеть, что дети мои ходят в истине». Апостолы с небес наблюдают за нами, и если мы знаем, что они наши отцы, то у них есть одно только желание, чтобы мы ходили в истине. Нам с ними встречаться придется, мы будем видеться. Мы всех увидим, и Павла тоже, и просим у него благословения сегодня и на народ наш весь, уже более тысячи лет носящий на себе имя христианского, имеющий перед собой тысячи задач, связанных с духовной жизнью, и на детей наших, чтобы всех-всех святой Павел от небес сегодня благословил. Мы просим его об этом.