Текст книги "Грань невозврата. Книга первая. Амулет тьмы"

Глава шестая

Поликлиника, куда пришел Максим, была практически безлюдная. Где-то на нижних этажах слышались голоса посетителей и врачей. Никто из них почему-то за последний час не поднялся на тот же этаж, на котором он находился. Хотя врачи, к которым в основном все ходят, находятся как раз здесь. Пройдя обследования, он ожидал терапевта, у которого имелись результаты анализов и заключения специалистов. Максим решил прийти пораньше, чтобы не сидеть в километровых очередях. Не было никакой радости смотреть, как по вине одного рассеянного посетителя сбивалась вся очередь. А эта коронная фраза «Я только спросить»!

Терапевта долго не было. От скуки Максим стал глядеть в окно, освещавшее коридор. Таких окон было три. Несколько раз он наблюдал, как воробьи один за другим садились то на одну ветку, то на ветку пониже. Затем он переключал внимание на едва заметные колебания веток деревьев от ветра. Все стихло. Он по нескольку раз разглядывал бумажонку прямоугольной формы, на которой было написано время посещения, фамилия и инициалы врача и номер кабинета.

Рассмотрев каждую стенку в коридоре, он принялся прощупывать неудобную, стоявшую справа от кабинета терапевта скамейку, старую как сама больница. От сиденья на ней пятая точка становилась чуть ли не квадратной. За все это тянущееся как резина время мимо полусонного Максима прошло несколько врачей. Кто-то из них даже интересовался, какого врача тот решил посетить, тем самым как-то разбавляя скуку.

Через какое-то время ему совсем стало грустно. Взгляд переместился на бетонный пол, и он стал изучать многочисленные крапинки. Они были разных форм, цветов и размеров. Но, спустя несколько минут, наскучило и это. Он пару раз зевнул, да так, что челюсть захрустела словно печенье. Больше развлечений в больничном коридоре не было, и он стал играть в чехарду со своими мыслями.

Произошедшие в его жизни события перелистывались в голове как страницы альбома с фотографиями. Что только не вспоминалось! И первая поездка с отцом на рыбалку, и похороны дедушки, и переезд в квартиру после долгого ремонта. Все перемешалось! Поток воспоминаний был нескончаемым, но через некоторое время утомил и он. Усевшись поудобнее, он закрыл глаза, чтобы ожидание было более приятным. Но тут поднялся ветер…

Да такой, словно кто-то включил огромных размеров промышленный вентилятор. Мало того, он еще и усиливался. Если сначала он казался простым, разбрасывающим по коридору газеты сквознячком, то теперь это был чуть ли не ураган.

Максим увидел, как от стен отходили обои, с информационных досок и табличек отлетали плакаты и буклеты, скамейки двигались по полу с таким противным скрежетом, что становилось больно в ушах. Ветер задувал так сильно, что невозможно было устоять на ногах, и тяжело было дышать. Максима сносило ветром в сторону окна в конце коридора. Он изо всех сил старался удержаться на ногах, сощурив глаза и стиснув зубы. Ухватившись за дверную ручку, он пытался удержаться, но потоком воздуха его начало отрывать вместе с ручкой и ошметками дверного полотна.

Максима стремительно понесло к окну. Вдруг он почувствовал удар сзади по пояснице. Это был узкий обшарпанный подоконник. Он смотрел в самый конец коридора, откуда дул этот странный и очень сильный ветер. В него летели куски обоев, плакаты. Та скамейка, на которой он сидел, была уже возле подоконника и упиралась ему в левую ногу, причиняя нестерпимую боль. Ветер своей силой буквально вдавливал Максима в подоконник, и тот начал трещать, будто его выламывают. Зажмурив глаза, он пытался двинуться с места, но вдруг он услышал шум в конце коридора, похожий на грохот. Он с трудом приоткрыл глаза и увидел, как в него, ударяясь о стены, словно огромный обломок скалы, летит шкаф. Еще чуть-чуть, и его раздавит. Максим зажмурил глаза от страха, как вдруг тот разбился в нескольких метрах от него, и обломки полетели прямо в сторону окна. Некоторые из них с треском ударялись о стены. Шурупы и гвозди, скреплявшие стенки шкафа, полетели в открытое окно, чудом не задев Максима. Одна из его стенок ударилась в батарею прямо между ног, другие две пролетели над плечами, выбив стекла. И лишь последняя доска слегка задела макушку головы. Его начало буквально засасывать в разбившееся окно. Единственное, что он успел сделать, это ухватиться одной рукой за оконную раму, а второй за подоконник. На свой страх он решил посмотреть вниз и увидел непроглядную тьму, в которую уносило буквально все. Ужас и паника овладели телом и душой. Сил держаться становилось все меньше, и руки то и дело соскальзывали. Превозмогая сильный, разыгравшийся не на шутку ураган, он стал потягиваться, чтобы залезть внутрь здания. Дыхание то и дело сбивалось, но инстинкт самосохранения приказывал бороться.

Оставалось совсем немного – перекинуть одну ногу через подоконник, затем и вторую. И тут под руками что-то захрустело. Звук становился все сильнее, и Максим начал торопиться, чтобы не угодить в засасывающую его пропасть. Он уже ухватился за край подоконника, как вдруг того вырвало вместе с оконной рамой, и Максим с криком полетел в объятия тьмы. Кинув взгляд наверх, он последний раз увидел ускользающий от его взора силуэт здания поликлиники, но потом он внезапно услышал странный голос вокруг себя, эхом окидывающий все пространство.

– Проснитесь!

Этот голос звучал мягко, не навязчиво. Максим начал оглядываться, но ничего, кроме темноты и разорванного в щепки подоконника не видел.

– Молодой человек! – Услышал он снизу от себя.

Внезапно он почувствовал, как кто-то тормошит его за плечо, после чего его полет прервался, и он упал на скамейку. Рядом лежал талон к терапевту.

– Молодой человек, вы слышите меня? – Окликнули его снова. Доктор грешным делом подумал, что Максим скончался, потому, как долго не мог его разбудить. Однако, увидев, как он открыл глаза, понял, что с ним все в порядке. За столь непродолжительное время возле кабинета успела собраться небольшая живая очередь. Посетители с интересом рассматривали начавшего прием пациента – кто-то с переживанием, кто-то с пренебрежением.

Усевшись на скамейку, Максим увидел перед собой присевшего перед ним на корточки мужчину лет шестидесяти, сильно похожего на профессора Преображенского из произведения «Собачье сердце». Такие же старинные круглые очки, та же бородка, только несколько короче оригинала. Судя по телосложению, мужчина не брезговал физическими нагрузками. Это был Ильин Владимир Борисович, опытный терапевт, считающийся местным светилом в области медицины. Принципиальный и неподкупный, он категорически отказывался работать в частных клиниках и придерживался того принципа, что медицина должна быть для народа. Вот и ходили к нему от мала до велика, богатые и бедные, поскольку равных ему по знанию и опыту не было. Однако то, как его пациенты засыпали перед приемом возле его кабинета, он наблюдал впервые. Он пытался осмотреть необычного пациента, ощупывая его руки и заглядывая в глаза, и уже собирался звать кого-то из сотрудников поликлиники на помощь, но Максим пришел в себя.

– Молодой человек, с вами все в порядке? – Участливо спросил он Максима.

– Да, в полном, – произнес он с ошарашенным видом.

– Это городская поликлиника номер 4, – счел тот нужным сообщить.

– Я знаю, – подтвердил Максим, зевая, и тихонько добавил: – Что произошло?

Вопрос доктора несколько удивил, так как заметил талон на прием с указанным на нем номером его кабинета. Посчитав его наркоманом, Владимир Борисович стал внимательно вглядываться в его лицо.

– Ну, – огляделся врач, – в данный момент почти ничего сверхъестественного – вы заснули на скамейке.

– Понятно, – то и дело оглядывался Максим. – А сколько я проспал?

Взглянув вглубь коридора, Максим увидел скамейки, стоявшие там, где и положено. Информационные листы и плакаты прикреплены к висевшим к стенам доскам объявления. Повернув голову направо, взору предстало вполне целое и исправное окно со стоявшим на своем месте подоконником.

– По меньшей мере, час, может больше, – ответил доктор и перешел к делу. – Я так полагаю, вы ко мне на прием?

– Да.

Максим принялся искать талон для разового посещения. Он уже думал, что потерял его, но через секунду заметил его в руках Владимира Борисовича, позвавшего его в кабинет.

– Пойдемте.

Кабинет был не слишком ухоженным. Возникало ощущение, что ремонт здесь последний раз делали лет десять назад – какие-то поблекшие, покрытые желтизной панели дымчатого цвета, облезлый от старости стол советских времен, пошатывавшийся от любого движения. Современность внушали лишь плоский монитор и офисное кресло.

– Честно вам признаюсь, – начал тот беседу, подойдя к креслу, – за тридцать лет работы в поликлинике, впервые вижу, чтобы пациенты засыпали перед приемом. Право я даже усомнился в вашей адекватности.

– Я польщен, – проронил Максим, вошедший в кабинет, будто на автопилоте. – Владимир Борисович, давайте к делу, а то что-то не очень хочется находиться в этом культурном заведении.

– Да, вы правы, приступим, – согласился врач, глянув на дверь, за которой блуждали голоса других посетителей. – Посмотрим результаты вашего обследования.

Серьезный вид, с которым говорил доктор, вызывал некий трепет в душе, намекая на то, что со здоровьем что-то не так. Но заключение терапевта было неожиданным.

– Хм, очень интересно! – Качнул он головой.

– Что там, доктор?? – С опаской спросил Максим, усевшись на кушетку.

– Самое интересное, что ничего, – продолжал он смотреть в личную карточку пациента и паспорт здоровья. Отложив их в сторону, он с таким же удивленным видом перешел к результатам бронхоскопии.

– В смысле?? – Не понял Максим. – Доктор, не томите, я вас очень прошу!

– Вас направили на обследование, так как у вас подозревали наличие онкологии, но легкие у вас абсолютно чистые. Судя по симптомам, которые вы описали ранее, у вас бронхиальная астма… должна быть.

– Что значит «должна быть»? – Подметил Максим и продолжил мысль врача: – Ее тоже нет?

– Именно, – кивнул он.

– Но что же тогда вызвало приступ удушья?

– Скорее всего, это был банальный отек Квинке, – прищурившись, стал предполагать доктор.

– Банальный! Ага, блин! Конечно! – Бурлило у Максима в голове.

– У вас есть аллергия на что-либо? – Спросил терапевт.

– Да, на полынь.

Ответ Владимира Борисовича несколько озадачил, и тот вновь задумался.

– Ну, полынь у вас дома, вероятнее всего, не растет. Может, у вас дома есть какие-то духи, на которые вы могли среагировать? Ведь в них добавляют разные примеси.

Максим вспомнил о духах, которые он подарил Кристине на день рождения, подумав, что причина все же в них.

– Вы думаете, что этот отек вызвали духи, которые я подарил подруге?? – С еще большим удивлением спросил Максим. – Она ими пользуется уже месяц!

– Нет-нет, это всего лишь предположение, – заверил его доктор, – заявлять что-либо я не хочу. Но в связи с этим мне нужно вам задать один вопрос.

– Да, пожалуйста.

– Сколько времени вы провели со своей подругой?

Вопрос был чисто профессиональный, но Максима он все же несколько смутил.

– Ну, – почесал он затылок, – ночь.

– Странно, – задумался доктор. – Если отек Квинке спровоцировали духи, то почему реакция на них не пошла сразу?

– Понятия не имею.

– Простите меня за еще один необычный вопрос, – доктор оглянулся на дверь кабинета. – А сколько времени прошло между тем, как ваша спутница пришла к вам в дом и тем, как вы легли спать?

Это для Максима было удивительным. Между тем, как Кристина зашла к нему в дом, и вызовом «скрой помощи» прошло довольно много времени. К тому же, они с Кристиной сладко поцеловались при встрече, и тогда Максим тоже почувствовал аромат духов, но никакого отека в тот момент не было. Чертовщина какая-то!

– Где-то часа два, может, три.

– Очень странно, – тихонько сказал терапевт.

– Доктор, а что еще могло вызвать этот приступ?

Максим решил испробовать все варианты, чтобы в дальнейшем избежать повторения приступа удушья.

– Остается только один абсурдный вариант, – посмотрел на него доктор.

– Какой?

– Асфиксия. Вас кто-то душил извне. – Заключил он, после чего засмеялся. – Хотя такое и предположить сложно, не то, что объяснить!

– Забавно, блин!

– И я о том же.

И тут в голове у Максима возникло предположение, от которого ему стало совсем жутко, – это была та женщина, которую он сбил на машине. Дело лишь в том, как сказать доктору о похожих на сумасшествие вещях.

– А вы уверены, что это не ваша пассия вас душила? – Задал вопрос доктор в процессе размышления. После чего, уловив крайне ошарашенный взгляд Максима, попытался объяснить свои выводы: – Ну, сами, посудите. Онкологии нет, аллергия только на полынь, на женские духи вы не реагируете – странно все это.

– Что за абсурд!? Зачем тогда она меня спасла!?

– А может вы симулянт? – Неожиданно спросил терапевт, с сощуренными глазами посмотрев на Максима.

– Что!??

Максиму даже стало смешно. Его, банкира с большим опытом работы, оскорбляет какой-то там докторишка! Да еще и такими нелепыми предположениями.

– Не берите в голову, это шутка, – неожиданно ответил он, улыбаясь.

– Очень смешно! – С легким возмущением ответил Максим. – Доктор, давайте серьезно. Что со мной?

Врач продолжил после вздоха и просмотра погоды за окном.

– Ну, понимаете, так трудно сказать. Приступ асфиксии мог наступить как в результате аллергической реакции, так и от астмы или же, в крайне редких случаях, как результат психологической травмы, но это бывает у девиц с не стабильной психикой, и, думаю, к вам это не относится. Также я вам хотел бы сообщить, что есть смертельные заболевания, один их симптомов которых – удушье.

– Так, Владимир Борисович, прекратите меня пугать! – Снова возмутился Максим. – Какое, к черту, заболевание? Вы сами только что сказали, что при обследовании ничего не обнаружили!

– Ну, как какое? Самое обыкновенное, – стоял на своем врач. – Поэтому я настаиваю на том, чтобы положить вас в стационар на обследование, и только после этого я смогу сказать, что с вами…

– Какой, к черту, стационар!? Вы в своем уме!? – Стал дергаться Максим. – У меня работа, дом! У меня дел невпроворот!

– Молодой человек, успокойтесь! – Призывал его доктор. – Если у вас серьезное заболевание, то нервничать вам крайне нежелательно.

– Послушайте, этого заболевания, которое вы мне навязываете, у меня нет, – категорически заявил Максим. – А вы, господин врач, просто выкачиваете из меня деньги!

– Послушайте, ничего я из вас, как вы выразились, не выкачиваю. Я лишь пытаюсь вам помочь, это займет всего несколько дней, полежите, успокоитесь, нервы подлечите, возможно, посмотрите на жизнь с иной стороны…

– Знаете что, господин врач!!? Идите вы к черту!! Тоже мне, светило медицины!! Клизму-то от колбы хоть отличите!!?

Максим поднялся с кушетки и, резко дернув ручку двери, поспешил удалиться из кабинета, оставив ошарашенного доктора. Обладая закостенелым характером и ярко выраженной категоричностью, он быстро пришел в себя, окончательно решив, что приличной молодежи нет. Через пару мгновений на столе стояла начатая бутылка дорогого коньяка, подаренная на круглую дату с красующейся на ней ленточкой с надписью «Любимому дедушке в день рождения».

Глава седьмая

Следующее утро быстро сменил день. Делая мелкие домашние дела и незаметные глазу действия, Максим совсем не заострял внимания на бурлящей во дворе жизни. Усевшись в удобное кресло в своей лоджии, он наблюдал из огромных окон, как во дворе играли дети, как кто-то копался в своем автомобиле или как кто-то из соседей делился впечатлениями от поездки за границу.

Наконец, оторвавшись от созерцания картины мира, он направился в спальню. Подойдя к шкафу, он по старой привычке достал оттуда свой костюм, в котором он видел связь с прошлой, канувшей в лету жизнью, где были любимая работа и карьера. Очертания пиджака, его складки, стрелки, покрой, даже отлив, стали для него ненавистными.

Повертев свой костюм, Максим со всей силы швырнул его на пол. Резко нагнувшись, он схватил пиджак и обеими руками рванул его в разные стороны. От дорогой ткани остались лишь ошметки, через которые проглядывалась подкладка. Та же участь постигла и брюки, две половинки которых вылетели в окно. Сорочка разделила нелегкую судьбу костюма – один рукав оказался на душке кровати, другой подброшен вверх, после чего аккуратно приземлился на голову. Подол рубашки, точнее, рваный кусок ткани, что от него остался, так же отправился в окно. Непреодолимое желание разворотить всю квартиру быстро угасло, так как сил больше не осталось.

Максим облокотился о стену и с тяжелым и напряженным дыханием сполз вниз, сев на пол. От выброса энергии закружилась голова, ноги не слушались и практически не шевелились. Голоса прохожих, доносившиеся из окон квартиры, казались обычным шумом. Голубое небо стало для него серым, а солнце погасло.

Максим отчетливо понимал, что потеря работы была лишь вопросом времени. Только такая ситуация в его жизни возникла впервые. Как себя вести в данный момент, тоже не было никакого представления. Вместо ответа была лишь заполонившие душу пустота и чувство безысходности. С одной стороны жизнь сломана, мир рухнул, и неплохо было бы уткнуться в подушку и расплакаться подобно мальчишке. А с другой возникал вопрос о смысле подобных действий. Мозг не знал, как действовать и что происходит – вроде бы, та же обстановка, что и раньше, но все было чужим. Максим чувствовал себя гайкой с сорванной резьбой, которая не накручивалась на болт и не могла слезть с него.

Окончательно запутавшись в своих мыслях и чувствах, и Максим начал громко смеяться, забыв о том, что через открытое окно его могут услышать соседи.

– Да на хрен мне все это нужно! – Вдруг соскочил он с пола и подошел к окну, резко отдернув тюль и, показав средние пальцы, добавил: – Вот, держите, козлы!! Идите все куда подальше!! Я не собираюсь вам больше нравиться!! Задолбали, твою мать!!!

Закрыв окно, Максим вновь полез в шкаф. На одной из полок он нашел нелепый на вид спортивный костюм синего цвета с фиолетовой полоской, который он не надевал полгода. Тот был весь вздутый, мятый и был далеко не первой свежести. Покрутив костюм в стиральной машине, он бросил его на гладильную доску и принялся разглаживать все складки.

Единственное, что хотелось Максиму в данный момент, это забыть все произошедшее, как страшный сон. Одевшись и выйдя на улицу, он дошел до небольшого кафе. Оформлено оно было довольно просто: большие красные шторы, перевязанные снизу, столы и стулья, требующие замены. В голове опять поток каких-то мыслей, и его срочно нужно было остановить.

По своей старой привычке быть в центре внимания, Максим сел за стол прямо посреди этого скромного заведения. Все немногочисленные посетители, что заходили в кафе, садились возле окна, невольно обращая внимание на Максима. От этого он чувствовал себя заплаткой на брюках. Собираясь пересесть к окну, он услышал голоса трех вошедших в кафе девушек лет двадцати пяти – двадцати семи каждая. Ему удалось расслышать в их радостных голосах что-то знакомое.

Максим уже пересел на другое место, как одна из них повернулась к нему – это была Анна, его бывший секретарь. Они встретились взглядами и смотрели друг на друга довольно долго.

– Максим Александрович? – Подбежала она к нему.

– Здравствуйте, Анна, – стыдливо проронил он, опустив глаза.

– А что вы тут делаете? – Удивленно спросила она.

– Да, вот, – пожал он плечами, – решил разнообразить свой день. А то что-то скучно дома стало.

– Как-то странно, – задумалась она.

– Что именно?

– Обычно вы посещаете более дорогие заведения, а тут… простое кафе, – удивлялась она. – У вас все хорошо?

– Ну, можно и так сказать, – вновь пожал он плечами.

– Ясно, – улыбнулась она, – а у меня обеденный перерыв.

– Это здорово, – покачал он головой.

– Максим Александрович, а, правда, как ваши дела? – Решила поинтересоваться она. – Просто я слышала, как вы хлопнули дверью в кабинете директора…

– Все хорошо, Ань, у меня отпуск, – завуалированно ответил он.

– У вас отпуск?

– Да, примерно так и есть, – с досадой ответил он. Тут Анна решила полюбопытствовать.

– Максим Александрович, а что все-таки произошло у генерального? У нас просто ходят разные слухи о том, что грядет сокращение и все такое…

– Ничего особенного, – тяжело вздохнув, опустил глаза Максим. – Обычная рядовая беседа начальника и подчиненного. Обсуждали дела, перспективы…

Нежелание вспоминать тот день побуждало выпроводить Анну восвояси. Но понимание того, что он уже не руководитель, пришло быстро, доставляя при этом еще больше нравственных страданий.

– Кого посадят на мое место? – Без улыбки на лице и с полной серьезностью вдруг задал прямой вопрос Максим.

– Не знаю, – машинально ответила она, не поняв вопроса.

– Набокова? – На это Анна только пожала плечами. – Или этот толстозадый уже кого-то другого присмотрел?

– А вы? – Понимание сложившейся ситуации к Анне пришло довольно быстро. Ее босс заговорил о том, кого будут назначать на его пост. Это наводило лишь на одну мысль. – Вас что…

– Да, – улыбнулся он, – меня уволили.

– Но как?

– Ну… не знаю, – развел Максим руками, – не понимаю. Хотя, ты знаешь, это было вопросом времени.

Минут пять они сидели молча. Их маленькую идиллию нарушил официант, несколько минут пытавшийся найти Максима. Он заказал обычный апельсиновый сок. На него это было совсем не похоже. Анна даже подумала, что он впал в депрессию.

– Максим Александрович, как же так вышло? Вы же такой профессионал! Я вами все время восхищаюсь…

– Брось, – проронил Максим, махнув рукой.

– А, может, все образуется? – С надеждой посмотрела она на него.

– Ага! – Усмехнулся он. – Не в этом банке! А, возможно, и не в этой стране.

Максим никогда не задумывался о смене страны проживания. Однако произнесенная им вскользь последняя фраза заставляла обратить на это внимание. Генеральный директор банка был человеком слова, и если сказал, что Максима не возьмут ни в один банк, значит, так и будет.

– А наш директор та еще скотина!

– Вы о чем? – Спросила Анна.

Максим сощурился и стал похож на орла, нацелившийся на добычу. Он скрестил руки и стал похож на переговорщика.

– Анна, вы что, думаете, что я не знаю о том, что эта свинья проворачивает? Какими левыми делами он занимается? Как от налоговой «уходит» или от других проверок? Да все я знаю! – Максим откинулся и отвел взгляд на стол. – Вы думаете, я не знаю, почему он меня уволил? Почему стал тыкать в меня какими-то левыми обвинениями? Да знаю я. Просто несколько месяцев назад мы заключили крупные контракты на финансирование строительства жилых комплексов в нашем городе. И когда он увидел, какие суммы стали «прилетать» на счета банка, он понял, что можно и не делиться, и Набокова подключил! Козлина!

Вся грандиозность темы разговора ошеломила Анну. Съежившись от волнения как замерзший воробей, она наблюдала за медленными трансформациями настроения Максима от плохого до очень плохого и наоборот.

– Вот так вот и получается, Анна! Ты работаешь на благо компании, предан ей до мозга костей, а тут…

– Максим Александрович, я не понимаю…

Дальнейший поворот диалога был для Анны совершенно неожиданным.

– Может, перейдем на «ты»?

– Ну… ладно, – немного пожав от смущения плечами, согласилась она.

– Скажи мне, зачем я гнался?

– В смысле?

– За чем люди постоянно гонятся? – Зашел издалека Максим. – Я всю свою жизнь зачем-то бегал: то за должностью, то за деньгами, то за статусом. А в итоге получил пинок под зад и слово из шести букв, – улыбнулся он, – ни-че-го. Я на мели, размазан. Вот ты зачем пришла в этот поганый банк?

– Ну, как? – Опять засмущалась Анна. – Карьеру строить…

– Для чего она тебе?

– Как? – Стала она искать слова, водя глазами. – Это, ведь престижно!

– Что, только из-за престижа? – Ухмыльнулся он.

– Нет, я еще хочу много зарабатывать.

– Да ладно! – Тут на его лице появилась улыбка, занимавшая чуть ли не пол лица. – Здесь, в банке!?

– Ну, – замешкалась она, – да. А что? Вы…, то есть ты…, же зарабатывал. Может, и у меня получится.

Максим хотел возразить, тем более, сомнения на этот счет у него были даже посильнее, чем у Анны. Она и сама понимала, что ей придется туго с карьерой. А Максим только подпитывал ее неверия. И от этого становилось лишь хуже.

– Не знаю, – на секунду призадумался он. – Ты уверена, что тебе это надо?

После этого вопроса Анна даже шевелиться перестала. Только нога время от времени пошатывалась, показывая, что она находится не в прострации, а среди людей.

– Я перестал понимать людей, – после долгого молчания продолжил Максим. – Куда они бегут? Зачем суматоха?

– Ну, – тут «ожила» она, – ведь в мире много людей, чей заработок зависит от скорости, быстроты действий…

– Согласен, есть. – Махнул он рукой. – Но ради чего? А? Тоже строят карьеру? Посмотри на меня. Что я добился? Я потерял работу, потерял уважение – ничего нет.

Замолчав на пару минут, Максим смотрел на Анну так, будто надеялся найти ответы на свои вопросы. Но взгляд ее был все тем же непонимающим. То и дело вертелись в голове вопросы о состоянии его души.

– Я устал. – Опустил он голову. – От всего. Устал бегать куда-то, спешить, кому-то пытаться понравиться. – Затем он вновь поднял унылый взор на Анну. – Я тебе нравлюсь? Вряд ли. Потому что я веду себя как слабак. Скинули с меня шелуху, а теперь я не знаю, кто я. Всем стараюсь что-то доказать, всем угодить… На фига? Для чего? Чтобы денег заработать? Чушь!

– Максим, все образуется, это не конец! – Решила она его поддержать. – Ты не сдашься, я знаю. Сколько было ситуаций, когда можно было опустить руки, а потом просто взять и утонуть. – Анна невольно взяла Максима за руку. – У меня из головы не выходит тот день, когда к нам нагрянула проверка из антикоррупционного ведомства. Помню лицо этого Набокова, который кричит на всех углах, что он самый грамотный специалист в области финансов. Мамочки родные! Я думала, его кондрашка хватит! Начал успокоительные пить! Переверзев начал делать то же самое! Я тогда к нему случайно зашла в кабинет. Достал дорогущую бутылку мартини и трясущимися руками принялся наливать его в стакан. Но только не ты! Не стану, конечно, скрывать, черствости в тебе хватает. – Максим не стал спорить, лишь чуть приподнял уголки рта. – Хотя, знаешь, это не черствость, это выдержка. Пока у всего нашего доблестного руководства поджилки тряслись, ты держался как настоящий герой. В тебе чувствуется стержень. А что касается Переверзева, то он просто устранил профессионала своего дела, почувствовал конкурента. И я так тебе скажу, Максим, ты был для меня примером тогда и остаешься им по сей день.

– Красиво сказано, – проронил исполненный смущения Максим, улыбаясь. – Прям, ни убавить, ни добавить! Тебе надо писать, у тебя получится. Ты знаешь, Ань, я прекрасно знаю, что Переверзев ни черта не смыслит ни в управлении, ни в финансах. Ты, кстати, знаешь, кто он вообще по образованию?

– Нет, – помотала головой исполненная интересом Анна.

– Это полный отпад! – Ухмылялся Максим. – Косметолог!

Для Анны это было новостью.

– Да ладно!

– Я тебе серьезно говорю! – Смеясь, продолжал Максим. – Я сам был в шоке, когда узнал! Косметолог! Куда этого гламурного подонка занесло! Аж в сферу финансов!

– А как ты узнал?

– Да…, можно сказать, случайно! – Махнул рукой Максим. – Я тогда ему на подпись какие-то документы нес. Уже точно не помню, что это были за бумаги, но не суть. В общем, дохожу я до его кабинета, а двери открыты. Заходить я не стал, только в щелку между дверями заглянул. Стоят сам Переверзев и – ты не поверишь! – его мама! Всего разговора я не знаю, но основное, от чего я прямо в коридоре чуть не присел, услышал. Мама его говорила: «Валюша, зачем тебе этот банк!? Ведь ты же был отличником на факультете косметологии!» – После услышанного Анна рассмеялась. – Как же я тогда пожалел, что диктофона в руках не было! Давно бы уже себе карьеру сделал!

– Вот это сенсация! Переверзев – косметолог! – Смеялась Анна.

– Ладно, Ань, пойду я, – вздохнув, добавил Максим. – И запомни, если боишься, что кому-то не понравишься, вспомни про меня – человека, который пытался понравиться всем.

Максим, больше не говоря ни слова, поднялся и ушел, оставив Анну пребывать в некоем трансе. Поначалу было чувство, что потеряв работу, он потерял себя. Но, спустя некоторое время, проведенное в диалоге с ним, стало понятно, что он обрел что-то новое.

– Желаю тебе счастья, Максим! – Подумала вслух Анна, провожая взглядом покидающего заведение Максима, пока тот не скрылся за дверями.

– Ань, кто это был? – Удивленно посмотрела на нее подошедшая из уборной подруга.

– Это мой бывший начальник, – с неким сочувствием ответила Анна.

С ней были две ее подруги – Анастасия и Наталья. Анастасия была одинокой, разведенной год назад девушкой, находившейся в поисках счастья. Наталья была замужем и счастлива, только детей не было. Встречи их были нечастыми, но ценность дружбы только росла.

– Бывший – значит неудачник! – Категорично стала осуждать его Анастасия, усевшись прямо на то место, где сидел Максим. – А выглядит ничего так, довольно интересный экземпляр!

– Насть, зачем ты так? – Встала Анна на защиту. И тут их перебила Наталья.

– Ой, да ладно тебе, Ань, жалеть его!

– А я его и не жалею, я сочувствую, это совершенно разные вещи, Насть. Тебе стоит научиться их различать!

– Ань, ты чего? – Посмотрела на нее с удивленным взглядом Анастасия.

– Девчонки, мне пора, – после непродолжительной паузы проронила Анна. Встав из-за стола, она стала спешно удаляться.

– Анют, ты куда? – Окликнула ее Наталья. – А поболтать?

– На работу, – с грустью бросила она.

– Анют, у тебя обед закончится через двадцать минут! – Успела сказать Наталья в след удалившейся без объяснения причины Анне.

Максим тем временем шел, куда глаза глядят. А глядели они в сторону парка, где в эти часы было немноголюдно. До него оставалось совсем не много, через проезжую часть шириной в несколько полос. Когда он прошел мимо распахнутых кованых ворот, взору предстала асфальтированная дорожка, по краям которой располагались окрашенные лаком скамейки и густые кустарники. Максим уселся на одну из скамеек, стоявшую в теньке.

То справа, то слева дул прохладный ветер, составляя Максиму компанию. Редкие прохожие совсем не замечали ни откинувшегося на спинку скамейки Максима, ни друг друга. Брусья, которые и составляли спинку скамейки, приятно упирались в позвоночник и помогали расслабиться. Городской парк, в котором находился Максим, явился для него зоной релакса, где он постепенно забывал о невзгодах вроде потери работы.