Текст книги "Файролл. Игра не ради игры"

– Это он, гад, специально так! – тут же наябедничал я. – Сознательно вводил в заблуждение администрацию. Он такой!

Номер Девятнадцать покачал головой:

– Любой игрок имеет право подать жалобу, и мы обязаны быстро и беспристрастно рассмотреть ее. Игрок Хейген, за добровольную и объективную помощь в рассмотрении жалобы вы заслуживаете поощрения со стороны администрации. Желаете получить награду?

У меня чуть не сорвалось саркастическое: «Нет, конечно», – но я удержался. Номер Девятнадцать запросто мог расценить это как ответ.

– Разумеется!

Девятнадцатый щелкнул пальцами.

«На вас наложено благословение «Левая длань творца». + 20 % защиты от урона огнем; + 20 % защиты от урона холодом; + 15 % защиты от ментального воздействия; + 20 % к жизненной силе; + 15 % к скорости восстановления жизненной силы; + 15 % к скорости восстановления маны. Время действия – 1 час».

– Ух ты! – восхитился я. – И это только «Левая длань». Чего ж там в «Правой»-то тогда?

– Если у вас нет вопросов по существу, я удаляюсь, – сообщил мне Номер Девятнадцать.

– Спасибо. И это, Гунтера разморозьте. Мне еще ведьму с ним бить.

– Как только я уйду, он придет в себя. Желаю хорошей игры.

И исчез. Ну знаете, как исчезает изображение в телевизоре. Хоп – и нет. Темнота и жар.

Гунтер встрепенулся:

– Я заснул, что ли?

– Да нет, просто моргнул так. Долго. Идем, что ли?

И мы пошли.

Все-таки мне очень нравится местный лес. Никаких буреломов, сухостоев, буераков и партизан. Идешь, птички поют, травка шелковистая, и пахнет приятно.

– Скажите, милсдарь Хейген, а что еще есть в той книге, что написал воин с востока?

– Ну там много чего есть, – ответил я. Если я ему сейчас все процитирую, придется объяснять, кто такой сегун, что такое какэмоно и почему самурай не должен ложиться ногами в сторону резиденции сюзерена. Долго будет.

– Ну поведайте еще хоть одну их мудрость, – попросил Гунтер.

– Если на войне самураю случится проиграть бой и он должен будет сложить голову, ему следует гордо назвать свое имя и умереть с улыбкой без унизительной поспешности.

– Да, это так. Мы с вами об этом и говорили. Непременно совершу паломничество на восток. Вы туда не собираетесь, кстати?

Опять восток. Такое ощущение, что меня сегодня просто подталкивают туда. А может, это и не ощущение? Может, так и есть?

За деревьями показался премиленький домик. Весь такой аккуратненький, с красной крышей, зелеными ставенками и белыми стенами. Стоял он на очаровательнейшей полянке, освещенной солнечным светом и покрытой цветами.

– Это логово ведьмы? – уставился я на Гунтера. – Ну ни фига себе!

– Ведьмы хитры, – качнул головой Гунтер. – И глаза могут отвести, и вообще. Не верьте ничему, милсдарь Хейген.

Я еще раз глянул на него и сверился с картой. Мы находились в самом центре красного пятна.

– Ну да, мы на месте, – сказал я рыцарю.

Мы вышли на полянку и увидели очаровательную старушку с седыми, даже белыми, кудряшками, румяным морщинистым личиком, в белом переднике и с вязанием в руках, словно сошедшую с рождественских открыток. Она сидела на скамеечке около домика и вязала что-то, напоминавшее большой носок. Услышав наши шаги, она подняла голову.

– Здравствуйте, благородные рыцари, – сказала она приятным голосом. – Что привело вас сюда?

Глава 15
Охота и охотники (продолжение)

– Не, я не рыцарь, – ответил я старушке. – Вот он – да. А я так, воин просто.

– И что привело сюда одного рыцаря и одного просто воина? – Старушка задала вопрос, не переставая вязать. На момент мне показалось, что кончики спиц мигнули красным светом.

– Да ищем кое-кого, – не стал скрывать я. – Ведьму, страшную и ужасную.

– Так чего искать, – сказал Гунтер, скинув щит со спины и взяв его в правую руку. – Вот же она, неужели не видишь?

– Конечно вижу, – ответил ему я. – И она знает, что мы это знаем. Это, Гунтер, такие правила игры.

Я сделал несколько шагов вперед. Теперь нас разделяло не более десяти метров.

– Ну да, – сказала старушка, бойко перебирая спицами. – И пока вы еще можете уйти отсюда подобру-поздорову. Я сегодня сытая, может, и доберетесь до Фладриджа целенькие.

– А может, и нет?

– А может, и нет. Это я сейчас добрая. Кто ж его знает, что через десять минут будет. Я же женщина, настроение меняется будь здоров как!

– Какая ты женщина? – возмутился Гунтер. – Ты нелюдь! Тебя уничтожать надо!

– Не вышло по-доброму… Ну сами виноваты! – констатировала старушка. Над ее головой возникла кроваво-красная надпись:

«Ведьма Фрида. 26-й уровень».

Она встала и развела руки, в каждой из которой было по спице, в разные стороны. Кончики спиц горели ярко-красным светом.

– Зарядку собралась делать, бабуля, – сказал я, привычно принимая боевую стойку. – Так ты это, ноги на ширину плеч поставь.

Ведьма оскалилась и, сведя руки вместе, ткнула ими в направлении Гунтера, одновременно пронзительно гаркнув какое-то заклинание на совершенно тарабарском языке. Может, на старохалдейском или на хинди – по мне, что тот, что другой неудобоваримы. Или и вовсе какой местный диалект. Кто его знает?

Фон Рихтер был хоть и молодой, но явно опытный воин. Он почти увернулся от клубка огня, летевшего в него. Почти, но не совсем. Фаербол – а как еще назовешь то, что сотворила злобная бабуля, – задел его левый бок, ударной силой Гунтера отбросило к краю поляны и вдобавок неслабо приложило о березку. Судя по тому, что фон Рихтер даже не делал попыток встать, а лишь сучил ногами, он на некоторое время выбыл из наших рядов.

– Ну вот как-то так! – удовлетворенно цыкнула зубом Фрида и повернулась ко мне: – Теперь побалуемся с тобой!

– Не стара ли ты для таких забав-то, бабуська? Мне б помоложе да погрудастей кого!

– А я употреблять тебя буду не так, как ты подумал. Этот, – она кивнула в сторону Гунтера, который к дерганью конечностями добавил трясение головой, – консерва, его из железок выколупывать замаешься. Да и жилистые они, рыцари. Пока их разваришь. А ты вон какой – свежий, мягкий. Вот я тебя с корешками да капусткой на ужин!

Ведьма явно меня забалтывала, сокращая расстояние, но и не приближаясь слишком. В то же время она постоянно вертела спицами, пытаясь меня отвлечь.

Спицы плюнули – одна красной, другая белой молнией, но я был готов к чему-то такому, поэтому именно на них концентрировал свое внимание. Мои колени уже были согнуты, и я сделал кувырок вперед, отчего смазал щит, который дал мне по челюсти. Но тем не менее я здорово сократил расстояние до Фриды и, поднявшись на ноги, попытался дотянуться до нее палицей. Она увернулась и, махнув одной из спиц, задела мою правую руку.

«Вам нанесен урон холодом. Вы будете терять 0,8 единицы жизни в секунду в течение 3 минут!»

«Беда, беда, огорчение, – подумал я. – Еще пара таких попаданий, и я отдам концы не от беспощадных ударов зла, а от наложенных на меня заклятий. И ведь это еще на мне защита. Спасибо тебе, Эуыых, если бы не ты со своим орочьим упорством, было бы мне сейчас куда как хуже».

– Ну что, нерыцарь, как тебе мое рукоделие? – со злобной усмешкой поинтересовалась бабуля.

– Свяжешь мне шарф и шапочку, – в тон ей ответил я, пристально наблюдая за ее руками.

Старая стерва была явно опытна в поединках. Мы кружили друг напротив друга еще минуту. Я понял, что рано или поздно она все равно меня переиграет. Плюс жизнь начала убывать, с обозначенными темпами получалось сорок восемь единиц в минуту.

Я почти решился на атаку, но тут с громыханием и криком: «Во имя Плачущей Богини!» – откуда-то сбоку в ведьму врезался Гунтер, видимо, очухавшийся и собравшийся с силой. От удара старая карга отлетела в сторону, выпустив спицы, которые тут же жалобно хрустнули под стальной ногой доблестного фон Рихтера.

Гунтер успел нанести ошеломленной и – что удачно – оглушенной ведьме два удара. Причем хороших, потому что ее здоровье ушло в желтое значение. После второго она сообразила: что-то пошло не так, потом поняла, что именно, и завопила:

– Мои спицы! Ты их сломал!

Старуха вскочила, увернулась от очередного молодецкого замаха фон Рихтера и рявкнула какое-то, видимо, очень сильное заклинание. Из ее рук вырвались молнии, которые вонзились в рыцаря.

Ведьма оскалилась. Молнии били из ее рук, Гунтер трясся, как на электрическом стуле. В этот момент Фрида здорово смахивала на императора Палпатина, не хватало только капюшона, да и антураж был другой.

– Мои спицы, – орала ведьма, как заполошная. – Фамильные! Веками передавались от матери к дочери! Меня сестра теперь прибьет!

Гунтер трясся все сильнее, голова безвольно моталась из стороны в сторону. И такое меня зло взяло!

– Бей ситхов! – заорал я, отбросил щит, перехватил палицу двумя руками, подбежал к старой ведьме и засадил ей по голове со всего маху.

Та прекратила работать трансформатором и попыталась вцепиться мне в горло, беспрерывно бормоча заклинания.

«Вам нанесен дополнительный урон холодом. Вы будете терять 1,3 единицы жизни в секунду в течение 2 минут. Вам нанесен урон могильным ужасом. Вы будете терять 0,5 единицы жизни в секунду в течение 3 минут. Вам нанесен урон огнем. Вы будете терять 1 единицу жизни в секунду в течение 3 минут».

Я, не останавливаясь и не обращая внимания на все сообщения, пресекал ее попытки сблизиться и молотил палицей.

«Меч возмездия»! «Сила огня»!

– А-а-а! – Ведьма полыхнула огнем – скилл прошел. – Огонь!

Мое здоровье уходило в красное деление. Как обстояли дела у ведьмы – не знаю, было не до того. Я бил и бил. От пальцев ведьмы тоже брызнуло огнем, и у меня возникло ощущение, что тело прожгло насквозь.

– Все! Все-о-о! – заорала мне в лицо ведьма. Я увидел ее глаза – в них плескалось жидкое пламя – не было ни зрачков, ни радужки. Только багровые отблески и ненависть. Нормально, эмоции, как у живых. Адреналин из надпочечников бил в мою кровь как сумасшедший. Я отбросил палицу и вцепился ей в глотку. Она сделала то же. Корявые пальцы стиснули мое горло.

– Все-о-о! – захрипела ведьма. И рассыпалась в прах. Я поднял глаза. В шаге от меня стоял Гунтер фон Рихтер с поднятым мечом, которым он нанес последний удар. В помятых латах, закопченный, как чайник, с фингалом под глазом и без шлема, отлетевшего под березу, бледный, но победивший.

«Вами получен уровень 23! Доступных для распределения очков: 5».

Хвала небесам. А то я мог вместе с победой заработать почетную смерть. Старая чертовка столько на меня всякой дряни навешала. Но с уровнем всегда приходит максимум жизни и маны, так что…

– На, пожуй, – выдал я Гунтеру краюшку хлеба и шмат вяленого мяса.

– Да какая еда после такого-то боя? – недоуменно взглянул на меня рыцарь.

– Самая еда. Война войной, а обед по расписанию. У тебя жизни сколько осталось? Поешь – сил прибавится. А я пока тут пошуршу.

Я подошел к кучке праха, которой стала Фрида – неслабая, ради правды, ведьма. Ну-с, что там мне досталось?

«Очки ведьмы. Предмет служит доказательством того, что ведьма убита».

Ну да. В старых играх обычно голову давали. Но сейчас времена толерантности и гуманизма. Так что очки. Так сказать, вырвали у ведьмы очки.

И кстати – все. А где золото? И где книга? Кстати, странно, почему бургомистр не захотел удовлетвориться очками. Он вообще о них не упомянул. Хотя какая разница? Очки, книга… Лишь бы задание зачел.

– Я в дом, – сказал я Гунтеру. – Ты тут поглядывай.

– Не ходил бы, – сказал с набитым ртом рыцарь. – Спалить кубло ведьмовское – и все.

– Надо. Мне предмет один нужен как доказательство, что ведьма сдохла.

– Вот времена, а, – покачал головой юный рыцарь. – Никто уже не верит слову воина без вещественных доказательств.

– Потом поговорим, – оборвал его я. Для него слова «респаун» не существует, для меня оно есть. Не факт, конечно, – ведьма квестовая, вряд ли воскреснет. Ну а вдруг? И про сестру она упоминала какую-то. А ну как сестричка с ней живет? На одной жилплощади?

Домик изнутри был невелик. Чистенько и очень даже уютненько. Плита дровяная большая и утвари кухонной немало. Не врала бабушка. Поганая старушка, надо думать, действительно грешила каннибализмом.

В углу, накрытый каким-то платком, стоял сундук. Я подошел, сдернул платок и откинул крышку.

«Сундук Фриды. В сундуке, принадлежавшем злой ведьме Фриде, вами найдено: магическая книга ведьмы с описанием ведьмовских заклинаний и колдовских ритуалов; 700 золотых; поножи; магическое кольцо; 8 связок травы дрианод; шахматная фигурка гоблина, сделанная с необычайным мастерством, возможно, из какого-то крайне редкого шахматного набора, невесть как и невесть зачем попавшая к ведьме».

Я выгреб все из сундука и бросил в сумку.

«Вами выполнено задание «Убить лесную ведьму». Вы убили ведьму, живущую в лесу неподалеку от Фладриджа. Для получения награды отнесите магическую книгу ведьмы бургомистру города, в подтверждение того, что ведьма убита».

– Все, пора убираться с этой поляны, – сказал я Гунтеру.

– Так, может, все-таки подпалим домишко-то? – спросил у меня рыцарь.

– Ну что ты за пироман такой? – сказал я ему. – Вот мы сейчас его подпалим, не ровен час, еще какая тварюга вылезет – черт лесной или призрак страхолюдный. Дома ведьм поджигать – дело такое, сильно небезопасное. Плохо может кончиться.

– И чего может быть? – уточнил любознательный Рихтер.

– Да что угодно. И вообще, много будешь знать – плохо будешь спать.

– Хорошо я буду спать, – буркнул Рихтер. – Я всегда хорошо сплю. Просыпаюсь вот плохо, с трудом. А сплю хорошо.

Так, за разговорами, мы дошли до дороги, где в ожидании хозяина пасся конь рыцаря.

– Милсдарь Хейген, вы, если есть желание, можете ехать на Герцоге, а я побегу, держась за стремя, – любезно предложил мне Рихтер.

– На ком? Его Герцогом зовут, что ли? – Я посмотрел на коня.

– Ну да, – кивнул Гунтер. – Мне подарил его герцог Орнийский. Я дочь его спас, когда ее лич в подвалы замка уволок. Вот он мне и подарил коня со своей конюшни.

– Чего-то жиденько, за дочь, а?

– Да вы что! Весь Раттермарк знает, что лучшие кони – в герцогстве Орнийском. За иных по весу золотом платят. А сколько весит лошадь, вы представляете?

По весу лошади? Круто. Что мечи так покупали – читал. Но чтобы лошадей…

– Вот я и назвал его – Герцог. В знак признательности. Ну что, подсадить?

– Не-не-не. Я лошадей не люблю, ездить на них не умею. Так что ты сам на нее карабкайся, а я так прогуляюсь. Пешком.

– Герцог не лошадь, он конь. Ну коли вы пойдете пешком, тогда и я пойду пешком. Мы соратники и все должны делить пополам.

– Кстати! Молодец, что напомнил! Нам же надо поделить хабар!

– Что поделить?

– Ну я в доме ведьмы нашел кое-какое барахлишко и золото. Половина-то твоя!

Я прекрасно понимал, что НПС ни золото, ни остальное, мной найденное, на фиг не надо. Но не предложить этому, пусть и цифровому, но такому славному, чудаковатому, наивному и любознательному рыцарю его половину добычи было бы крысятничеством.

– Нет-нет, милсдарь Хейген. Мне не нужно ничего, что принадлежало ведьме. Да и вам неплохо бы от этого избавиться, так как не будет вам от этих вещей и золота ни добра, ни пользы.

– Ну как знаешь. Если что – твоя половина всегда твоя.

Кстати, надо поглядеть, чего там за поножи и за кольцо.

Поножи оказались вполне неплохие, да и колечко тоже.

«Поножи плюща. Защита – 340 единиц. + 9 к ловкости; + 8 % к точности попадания; + 6 % дополнительного урона к умению «Ядовитый удар». Прочность – 230 из 230. Минимальный уровень для использования – 27.

Кольцо сплетенной травы. + 4 к мудрости; + 3 к выносливости; + 0,7 % к скорости восстановления маны. Прочность – 110 из 110. Ограничения к классовому использованию кольца – только маги. Минимальный уровень для использования – 26».

Неплохие вещи, но мне при этом вообще ненужные. Хотя кольцо я бы с удовольствием поносил – хорошее колечко. Жаль, ограничение по классу использования есть, а то мне бы мудрость не помешала. Хоть заемная, коли своей нет.

Бой с ведьмой показал, что слабоват я в плане маны. Использование двух скиллов вышибло больше половины запаса. А кольцо бы мне ее хорошо прибавило.

– Эх, – грустно вздохнул я и кинул все пять имеющихся баллов в мудрость. Жалко, конечно, но надо.

Потом задумчиво посмотрел на пучки травы. Явно квест, который я не получил. Надо будет завтра по городу пошуршать – может, найду, кто его выдает.

Что до фигурки – точно мусор, но красивый же. В сундук кину. Пусть лежит, вдруг еще такие найду.

За рассматриваниями да раздумьями мы добрели до города. Гунтер тоже думал о чем-то своем, иногда кривился – видать, здорово его брякнуло о березу.

Войдя в город, мы расстались.

– Ты куда сейчас? – спросил я Гунтера.

– В миссию ордена. Надо доложиться магистру о прибытии, дать полный отчет о странствиях. О нашем бое я тоже упомяну.

– Я сам зайду к магистру завтра. Расскажу ему о твоем героическом поведении и немалой воинской сноровке, – пообещал я.

– Может, не надо. – Гунтер покраснел и как-то потупился. Нет, ну это чудо что за разработчики. Я его воспринимаю как живого, полностью. – Чего я такого сделал-то…

– Самураи говорили… – Гунтер насторожился. Речи самураев его явно занимали, и он с плохо скрываемым нетерпением ждал, что я сейчас скажу. – Истинная храбрость заключается в том, чтобы жить, когда правомерно жить, и умереть, когда правомерно умереть. Ты проявил себя храбрецом, ты честно живешь и был готов умереть за то дело, которому служишь. Нет ничего зазорного в том, что я засвидетельствую это перед твоим непосредственным руководителем.

– Перед кем?

– Перед магистром.

Рыцарь побрел к миссии, погромыхивая изрядно погнутыми латами, а я направился к бургомистру.

– Ну? – Бургомистр чуть не подпрыгивал от нетерпения, ощупывая взглядом мою сумку. – Убили ведьму? Убили?

– Да убил, убил. Вот. – Я протянул бургомистру очки и книгу.

– О, вы даже очки захватили! Как мило с вашей стороны! Или без них не прочесть книгу? – Бургомистр убрал и то и другое в ящик своего стола.

«У вас приняли задание «Убить лесную ведьму». Награды: 600 золотых; 750 очков опыта; 10 % к репутации у жителей Фладриджа».

А дальше очень приятно.

«Вами получен уровень 24! Доступных для распределения очков: 5».

Прямо скажем – день-то задался!

– Ну спасибо вам. Вы прямо герой нашего города!

Бургомистр встал, дал мне кошель с золотом, потряс мою конечность и стал животиком выталкивать меня из кабинета.

– Скажите, а вам очки ведьмы сильно нужны? – спросил его я. Появились у меня некоторые смутные подозрения, которые я хотел проверить.

– А, сувенир хотите? – ткнул меня пальцем в грудь бургомистр. – В память о великом подвиге?

– Ну да, что-то вроде этого, – сказал я. – На холодильник присобачу. Как магнитик.

– Куда? – выражение лица губернатора стало похоже на Гунтерово.

– На дверь, ведущую в ледник, – пояснил я.

– Да вы эстет! – помахал пальцем, похожим на сосиску, бургомистр.

– Да, я такой, – согласился я.

– А-а-а, берите. Не жалко.

Он достал из ящика очки и перебросил их мне.

– А теперь извините – дела, дела! Город не ждет.

– Согласен. Дел полно. Если что – пишите письма.

Я спустился вниз, поразмыслил еще немного и сказал себе: «Как там Скарлетт любила повторять? «Я подумаю об этом завтра». Вот завтра и подумаю».

Дошел до почтового ящика, отправил поножи Ойголинну, а кольцо – Родригесу, может, им понадобятся. Денег на них все равно не выиграешь, а пацанам приятно. Не чужие ж люди.

Потом пошел в гостиницу, улыбнулся Любелии, сказал ей:

– Видишь, нельзя мне верить!

– Почему? – хлопнула глазами она.

– Обещал, что ночевать не приду, а сам пришел. Так, меня до утра не беспокоить!

– Совсем?

– То есть абсолютно.

Войдя в номер, я забросил в сундук фигурку гоблина, бросил два очка в силу, одно в интеллект и два в мудрость и отключился от игры.

Глава 16
Охота и охотники (окончание)

Я отодвинулся от стола, с удовлетворением потянулся в кресле, закинул руки за голову и повертел большими пальцами, созерцая свое творение. На экране монитора была открыта папка, в которой находились четыре файлика. Четыре часа назад их было наполовину меньше. Я наваял две статьи. Ну как наваял – они просто выстрелили из меня. Одна полностью сложилась в голове еще на дороге из Фладриджа – ее только надо было переложить на бумагу. Точнее, забить в текстовый редактор. Вторая вылетела, как пробка из шампанского. Одна была посвящена игровой механике: предметы, квесты, магия. Вторая – обустройству мира: география, история, сказки и легенды народов Файролла. Так что, считай, шестьдесят пять процентов задания выполнено. И это за неделю с хвостиком. И кстати, это повод задуматься. Мне на всю эту карусель отвели месяц. Если дело и дальше так пойдет, то через неделю я задание сдам целиком. Как бы оставшиеся две недели прижать? И желательно, с сохранением оклада. Есть у меня одна мыслишка, как эти две недели с умом провести…

Ну да ладно. Я отправил файлы Мамонту, слегка перед этим поразмыслив: оба отправлять или один на время затаить? Но решил: да ладно. Пусть порадуется, гривой седой потрясет. Может, даже спляшет чего-нибудь эдакое. Статьи-то оказались резонансные. Я заглянул в интернет-версию «Столичного вестника», там на форуме шел порядочный гвалт вокруг моих публикаций. Как ни странно, первые две опуса прочли и пионеры, и пенсионеры. Ну и, само собой, среднее поколение.

Продвинутые пенсионеры единым фронтом набросились и на меня как на автора, и на предмет моих изысканий. Как ни крути, позицию я в материалах обозначил достаточно четко – игры не зло и не повод уйти от проблем. Игры – лишь недостающий глоток воздуха.

Старшее поколение и часть примкнувшего к нему среднего обвиняли меня и игровую индустрию в целом в оболванивании молодежи, в попытке лишить их права на активную гражданскую позицию, в ведении их не тем путем и еще в сотне-другой иных грехов, по тяжести схожих с поджогом Рима, попыткой сговора с беглым монахом Гришкой Отрепьевым с целью захвата Москвы и с убийством эрцгерцога Фердинанда. В общем, все как всегда. С другой стороны, не может не радовать – материал не ушел в пустоту.

Молодое поколение, вот эти удивили – они еще и газеты читают? Хотя, может, кто один прочел, рассказал на игровом форуме (надо будет проверить), народ и подтянулся, и вторая часть примкнувшего к нему среднего защищали как меня, так и игровую индустрию. Мол, чего докопались? Хотим – и играем. Сами страну профукали, а теперь на нас навалились. Активную жизненную позицию им подавай. Рейды и инстансы – вот наша позиция!

И все это наверняка безумно радовало Мамонта – народ ходит, лается, а рейтинг-то растет. Аллилуйя!

Мне, конечно, тоже было безумно приятно. Я пошарился по сайтам с помощью поисковика, обнаружил на добрых двух десятках свои статьи, как водится, уже бессовестно спертые и перепечатанные без соблюдения интересов правообладателя. Еще больше порадовался – это явно популярность. Подумал было, не сплясать ли? Но от этого меня отвлек желудок.

– Есть хочу, – сказал он мне.

Я погладил живот, сказал ему:

– Сейчас мы тебя покормим, сейчас мы в тебя две сосиски положим. Или три! И с макарошками!

Живот довольно заурчал. Потом недовольно взревел, обнаружив, что его обманули. В холодильнике простиралась ледяная пустыня с одиноко торчащими в ней банкой горчицы и невнятным куском чего-то, в прошлой жизни, видимо, бывшего сыром. Еще в ледяной пустыне зеленел одинокий оазис в виде чахлого кустика укропа.

Я глянул на часы – девять вечера. Лень, конечно, но надо идти в магазин. Чего-то с этим «Файроллом» я совсем квартирку подзапустил – холодильник пустой, хаос вон в комнатах, и душно, кстати.

Я открыл окна, оделся и двинулся в ближайший маркет. По дороге я радовался, что уже девять и все безумные бабки смотрят новости.

Пожилые люди, как и молодежь, разные. Есть старики, которые сохранили в душе кусочек детства и искренне хотят понять то, чем живут люди сейчас, пусть это даже стопроцентно разнится с тем, как жили они. Их легко узнать по смешливым искоркам в глазах, по врожденному чувству собственного достоинства, по тому, с каким юмором они рассказывают о своих недугах, – а недуги, увы, неизбежны. Таких стариков много, и слава богу, что они есть.

Но, как всегда, имеется и другая сторона медали. В данном случае это – безумные бабки.

Безумные бабки – истинный бич мегаполисов. Нет, в малых и даже среднего размера городах они занимаются своим исконным делом – сидят у подъездов, обсуждают входящих и выходящих жильцов и соревнуются с гопниками в скорости поедания семок.

Но это в провинции, в ее посконно-патриархальной тиши. В мегаполисах дикое племя бабок давно мутировало, приобретя новые навыки, умения и потребности. С первыми лучами солнца (а зимней порой – и не дожидаясь их) они достают свое мегаоружие – тележки на колесиках и палки-трости с резиновыми набалдашниками, надевают свои отличительные знаки – шлепки и белые панамки (заменяемые зимой на войлочные боты и вязаные шапочки) – и выходят в город, творить бесчинства и разруху. В час пик они врываются в салоны автобусов и вагоны метро с криками:

– Я старая, всю жизнь работала, а ты расселся (расселась)!

– Ишь какой! Ты погруби мне, погруби!

– Вырядилась, как шлюха! Наркоманка небось!

– Смотри, смотри, молодой какой. А уже пиво лакает! Алкаш!

В течение дня безумные бабки бывают во всех местах массового присутствия, делая вид, что им есть чем там заняться. А вечером (и в выходные дни) они устремляются в магазины – ну на самом деле, не ходить же им в магазин днем, когда там никого нет?

В магазинах их методы не менее грубы, чем в транспорте.

– Вы здесь не стояли!

– Я ветеран труда! Я всю жизнь работала!

– Ишь, понабрала!

– И откуда у людей деньги – столько хапать!

– А нечего с ребенком таскаться в магазин! Ах оставить не с кем? Не рожала бы! Понарожают дебилов! Что? Кто! Ах ты, хамка, да я заслуженный….

И носятся безумные бабки по городу, сея злобу, хаос и тьму… Куда той достопамятной Фриде из Файролла до этих истинных исчадий зла.

Хотел я про них статью написать как-то, но побоялся. Я подозреваю, что у них есть тайный орден, наподобие масонского – загадочный, всемогущий и с длинными руками. И мне не улыбается быть забитым ночной порой у своего подъезда клюками и авоськами.

Кстати, что интересно, безумные бабки есть, а безумных дедок нет. Наверное, наш брат мужик в какой-то момент начинает замечать, во что превратилась его когда-то молодая и симпатичная супруга, понимает, что теперь это не человек, а исчадье МКАДа, и решает, что сдохнуть куда как проще, чем жить с этим.

Но есть, есть тот час, когда люди могут без опаски ездить в транспорте и посещать любые магазины. Хвала создателям программы «Время». В девять вечера безумные бабки откладывают свое оружие и темные дела и садятся у экранов телевизора, приговаривая:

– Развалили Союз, демократы чертовы!

– А вот раньше-то!

– Опять цены на машины подросли! И это они о народе думают!

И мчится народ с девяти до десяти в магазин, и гулять, и за пивом. Весело ему и не страшно! Зло в это время сковано новостями.

За такими мыслями я взял хавчика и газировки (не пью я пиво. Не пью. Была там одна история… С тех пор и не пью) и даже вернулся домой. А дальше все просто – пожрал и спать пошел. Слава богу, один. Элька, конечно, чудо, но не каждый же вечер…

Разбудил меня телефон. И я совершенно не удивился, увидев, что звонит Мамонт. То, что на часах шесть утра, тоже не удивило.

– Никифоров, может, все-таки, статей восемь напишешь? – начал он, пропуская всякие условности вроде: «Добрый день» и «Не разбудил?»

– Нет, Семен Ильич, не напишу.

– А чего? Народу нравится – сходи вон в Интернет, глянь на общественный резонанс. Собственники газеты меня похвалили за актуальную тему. Да и вообще…

– Знаете, Семен Ильич, лучшее – оно всегда враг хорошего. Ведь пересушим тему. Лучше вон через полгодика еще один цикл забабахать. Так сказать, «Возвращаясь к напечатанному».

– Может, ты и прав. Это, кстати, очень даже разумно. Не все еще мозги ты пропил. Кстати, как допишешь – в кассу зайди. Владельцы газеты тебе сказали по окончании работы над циклом премию выписать. У нас, похоже, тираж подрастет. Ну не только из-за тебя, конечно, – это общие усилия коллектива плюс мое грамотное руководство. Совпало просто.

– Вы видели, я там две статьи вам направил?

– Видел, прочел, одна завтра в номер пойдет, другая через два дня. То есть через пять дней у меня должна быть еще одна.

– Будет, как не быть.

– Бывай, – и Мамонт положил трубку.

Чудо что за человек! Позвонил, разбудил, нахамил, работой напряг. Я порадовался тому, что у меня такой шеф, и пошел в душ.

Когда через два часа я зашел в игру, Файролл встретил меня как всегда хорошей погодой и птичьим пением за окном.

Я спустился по лестнице и подмигнул Любелии:

– Доброе утро, красавица!

– Да какое оно доброе, господин, – ответила мне какая-то осунувшаяся и смурная красавица. – Пастуха-то нашего, Янку, сегодня ночью убил кто-то. И кому понадобилось? Он же совсем безобидный был.

– А как убили-то? Ножом или голову проломили?

– Да кабы так! Его как будто поджарили – вся одежда прожжена и сам весь в ожогах. А Гарри Будочник говорит, что видел, как в ночи молнии били.

– Так, может, его молнией шандарахнуло?

– Какой молнией, милсдарь? На небе ни облачка уже недели две. Нет, тут колдовство черное. Одну ведьму-то пришибли, да, видать, другая нагрянула.

– Видать, – задумчиво согласился я.

Предположения, возникшие у меня вчера, плавно складывались в моей голове в уверенность.

Выйдя из гостиницы, я быстрым шагом направился к миссии ордена Плачущей Богини.

– К майорду Гуго, доложить немедленно, – скомандовал я тоном, не терпящим возражений, брату Цимисхию, сидевшему все за тем же столом и употребляющему то ли кефир, то ли молоко.

Все-таки служба в военизированной организации меняет даже писцов и прочих канцелярских работников. Брат Цимисхий снялся со своей табуреточки прям в каком-то рывке. Ну помните, как Джеки Чан встает на ноги из положения лежа? Ну вот как-то так.

– Майорд Гуго ожидает вас, – через секунду сообщил он мне и распахнул дверь пошире.

– Добрый день, милсдарь Хейген, – поприветствовал меня магистр, сидевший в кресле у камина, и кивнул головой.

– Рад видеть вас, майорд. Я, кажется, знаю, кто ведьмак.

Магистр встал и подошел ко мне.

– Кажется или знаете?

– Магистр, это расхожая фраза из плохого романа. У меня есть несколько фактов и мелких деталей, ведущих к одному человеку. Я изложу их вам, и мы подумаем, насколько они логичны. Хорошо?

– Согласен. Итак?

– Вчера я получил заказ от местного бургомистра на уничтожение ведьмы, орудующей в близлежащем лесу. Ну похищение людей, темные ритуалы, то да се…

– Я в курсе. Гунтер фон Рихтер вчера рассказал мне о том, что вы в отчаянном бою убили эту нелюдь.