Текст книги "Незримый фронт. Сага о разведчиках"

В шахту мы спускались с помощью немецкой «кошки» – дизельной монорельсы. Предварительно на участке разведки остановили все работы и подняли оттуда всех горняков – поскольку, как это ни парадоксально звучит, взрывать предстояло во взрывоопасной среде. С нами были генеральный конструктор немецкой сейсмостанции Йенс Швейцер, ставший весьма популярным в Воркуте за неизменную любовь к пиву «Балтика № 5» и гениальные способности отремонтировать любую электронную аппаратуру, один из крупнейших немецких маркшейдеров, по происхождению иранский князь, профессор Годрат Рафат, геофизик Фолькер Шёпе, а из наших – главный инженер шахты Андрей Коваль, старейшие воркутинские геофизики Андрей Таранда и Богдан Довгаль, а также Лев Митрофанович Гусельников, который взял с собой бригаду «смертников» – буровиков, которые бурят разгрузочные скважины непосредственно при появлении горного давления. А нужно сказать, что на глубине на «Комсомольской» это давление ощущаешь буквально кожей – как говорят шахтёры, шахта «трещит».

Когда мы добрались до участка, где предстояло закладывать взрывчатку в шпуры, производить взрывы и регистрировать каналовые волны, распространяющиеся по угольному пласту, в соседнем штреке произошел обвал кровли. Установив аппаратуру и ожидая взрывников, я, Фолькер и Рафат решили посмотреть, что же там случилось. Картина была ужасной: огромный купол вывала в кровле и погребенный под грудой аргиллита и окаменевших деревьев проходческий комбайн. Как у Высоцкого:

 
Спустились в штрек,
и бывший зэк —
Большого риска человек —
Сказал: «Беда для нас для всех,
для всех одна:
Вот раскопаем – он опять
Начнёт три нормы выполнять,
Начнёт стране угля давать,
и нам хана».
 

Вдруг от группы шахтёров, устанавливавших временную деревянную крепь, отделилась фигура в одной фуфайке, с перекинутым за спину самоспасателем и направилась к нам. В тусклом свете шахтёрских ламп были заметны выбивавшиеся из-под каски светлые волосы и голубые глаза.

– Можно с вами поговорить? – спросил незнакомец.

– Na bitte! – ответили мы.

– Я немец, моя фамилия Эрнст. Родителей выслали сюда из Поволжья перед войной. У меня есть родственники в Дрездене, они звали к себе на ПМЖ – но я отказался.

– Warum denn? – Почему же Вы отказались? – перевел я ему.

– Мне 50 лет, здесь похоронены мои родители. У меня маленький ребенок, нужно кормить семью. А пенсия всего 13 тысяч. На коммуналку, Интернет, телевизор уходит больше 10 тысяч. Можно на такую пенсию прожить? Поэтому приходится работать.

Эрнст явно принимал всех нас за немцев и говорил начистоту, как за кружкой баварского пива. В самом конце разговора он как-то странно взглянул на нас и обронил:

– И запомните: в этой стране власть не у русских. Потому что иначе русские так бы не жили.

Тогда я ему не поверил. А год назад оказалось, что он был прав: власть в Коми (или, точнее, «в коме») принадлежит организованной преступной группе, руководил которой Вячеслав Гайзер – глава Республики Коми. Как он сам рассказывал: «Отец – из высланных немцев. Всю жизнь он проработал на шахте».

Но сын по стопам отца не пошел. Прямо как у Высоцкого:

 
Пророчество папашино не слушал Витька с корешем —
Из коридора нашего в тюремный коридор ушел.
Да он всегда был спорщиком, припрут к стене – откажется…
Прошел он коридорчиком – и кончил «стенкой», кажется.
 

Свой путь Гайзер начал, как и положено либералу, в 1991 году на посту заместителя управляющего Сыктывкарским филиалом банка «Менатеп» – того самого, который принадлежал Ходорковскому и на деньги которого была приватизирована нефтяная компания «Юкос». Причем «прихватизирована» она была в результате хитрых залоговых аукционов, когда в банке «Менатеп» правительство разместило $120 млн, которыми банк затем стал кредитовать государство – а оно не смогло расплатиться по этим кредитам и в декабре 1995 года «вынуждено» было передать «Юкос» группе «Менатеп» Ходорковского. Всё по-честному.

Ходорковского все же посадили, а Гайзер в феврале 2009 года вошел в «первую сотню» резерва управленческих кадров, находящихся под патронатом Президента Российской Федерации, который в 2010 году сделал его главой Республики Коми. Кроме того, Гайзер стал членом Высшего совета партии «Единая Россия».

3 сентября 2015 года Гайзер принял участие в официальном визите Владимира Путина в Китай, а через две недели был арестован. В отношении Гайзера и ещё 18 человек было возбуждено уголовное дело по статьям 210 (преступное сообщество) и 159 (мошенничество) УК РФ.

Утром 5 сентября 2016 года сотрудники ФСБ пришли с обысками в московский офис группы компаний Виктора Вексельберга «Ренова» на Малой Ордынке. По делу Гайзера задержали Бориса Вайнзихера – гендиректора компании «Т Плюс», входящей в холдинг «Ренова» Виктора Вексельберга, а также управляющего директора «Реновы» Евгения Ольховика. В розыск был объявлен гендиректор «Вымпелкома» (торговая марка «Билайн») Михаил Слободин.

По версии следствия, в течение 2007–2014 годов подозреваемые, действуя в интересах ЗАО «КЭС-Холдинг» (Комплексные энергетические системы, предшественник «Т Плюс»), передавали фигурантам уголовного дела «о преступном сообществе Гайзера» вознаграждение за установление максимально выгодных тарифов на тепло и электроэнергию в Коми. Общая сумма взяток достигает одного миллиарда рублей. Среди фигурантов дела так называемые финансисты-технологи Д. Москвин, А. Гольдман, В. Веселов, П. Марущак, А. Фаерштейн, Л. Либинзон, Н. Моторина, М. Хрузин и Борис Вайнзихер – один из соратников Анатолия Чубайса по РАО ЕЭС и крёстный отец реформы электроэнергетики России. В 2012 году он стал гендиректором «КЭС-Холдинга», который позднее был переформирован в энергетическую группу «Т Плюс» – крупнейшую российскую частную компанию. Компания представлена в 16 российских регионах, ее клиентами являются более 14 млн физических и более 160 тыс. юридических лиц. В период с 2003 по 2010 год «КЭС-Холдингом», позднее реорганизованным в «Т Плюс», руководил скрывающийся сейчас в Лондоне гендиректор «Вымпелкома» Михаил Слободин, входящий в состав совета директоров «Т Плюс».

Стоит отметить, что «Т Плюс» является владельцем ООО «Воркутинские ТЭЦ», оборудование которых, как потом выяснилось, находится в критическом состоянии, и под угрозой подготовка энергосистемы Воркуты к зиме. И это после страшного взрыва на шахте «Северная».

Сколько за эти годы шахт позакрывали, сколько душ погублено – не перечесть. По мнению Владимира Тихонова, необходим закон, обязывающий собственника, приобретшего горнорудное опасное предприятие, нести полную ответственность за его безопасность. Во всяком случае, пострадавшим нужно самим это дело форсировать – иначе никто не будет. Никому это не надо. В принципе можно дойти и до швейцарских судов, потому что тут нарушены права человека. Напрочь нарушены. Дело даже не в компенсациях, не сравнимых с тем, что пообещал дать Дворкович, – три копейки. Люди не должны быть мусором, мешающим нуворишам делать деньги.

1 мая 2016 года завершилась благотворительная акция по сбору средств для помощи родным и близким погибших на шахте «Северная» горняков и спасателей. Было собрано 4,6 млн рублей. По сообщению информационного агентства «Комиинформ», общий объём выплат компании «Северсталь» (владельца АО «Воркутауголь») семьям погибших, а также пострадавшим горнякам составляет 153 млн рублей (примерно 2,5 млн долларов). За это же время (примерно за первую половину 2016 года) владелец «Северстали» Мордашов прибавил к своему состоянию 3 миллиарда долларов и стал самым богатым олигархом России. На костях погибших шахтёров…

Когда-то давно Николай Анциферов (1930–1964), родом из Макеевки, поэзию которого высоко оценил Жан Поль Сартр, написал стихотворение «Уголь», которое мне хочется здесь привести:

 
Белый-белый снег в Москве упал.
С ребятней в снежки играет вьюга.
Подкатил к подъезду самосвал
И свалил на землю чёрный уголь…
Уголь! Я припомнил о былом.
Мы с тобой знакомы по забою.
Мы к тебе врывались напролом,
Мы тебя в глубинах брали с бою.
Уголь!
В сентябре расстались мы,
Потянуло к знаниям и книжкам…
Я стою и прячусь от зимы
В куцее осеннее пальтишко.
А зима – необыкновенно зла
К телу подбирается без спроса…
Дама с собачонкой подошла:
Крашеные ногти. Папироса.
Так, не молода и не стара.
Точно королева разодета.
Морщась, провздыхала:
– В глубь двора
Вы не перебросите… вот это?
– Уголь перебросить? Отчего ж,
С давних пор, знакомая работа… —
Взял лопату – и пропала дрожь,
И рубаха вымокла от пота.
Дама курит, жалуется мне:
Дескать, пёс-малюточка простужен,
Искупать советуют в вине.
Говорят, покой собачке нужен…
Мне какое дело до собак?
Но, хозяйку чтобы не сконфузить,
Головой киваю: дескать, так.
Мол, бедняга Бобик или Тузик.
Кончена работа.
Вытер пот.
Поясницу ломит без привычки…
Мне пятёрку дама подаёт:
– Вот – на чай, на курево, на спички… —
Я не смог её подачки взять:
Уголь с брюк отряхивал фуражкой.
Дама нервно: – Сколько можно ждать? —
И под ноги бросила бумажку…
Нет, я не тянулся за рублём,
Я ушёл с закушенной губою…
Уголь, я припомнил о былом.
Мы с тобой знакомы по забою!
 

26 августа 2016 года у поселка Северного в Воркуте был открыт гранитный мемориал в память о погибших шахтерах и горноспасателях на шахте «Северная» АО «Воркутауголь». В центре композиции находится плита с символическими орудиями шахтерского труда: каской, кайлом и шахтерской лампой. На гранитных плитах выгравированы портреты с именами 36 погибших мужчин и надпись: «Мы перед вами в скорби головы склоняем и души ваши, и сердца живыми вспоминаем».

Уголь падения

 
Любой из нас – ну чем не чародей:
Из преисподни наверх уголь мечем,
Мы топливо отнимем у чертей —
Свои котлы топить им будет нечем!
Взорвано, уложено, сколото
Чёрное надёжное золото.
 

Владимир Высоцкий

Чем сильнее наступление капитала на права трудящихся, тем больше раздражают власть имущих яркие образы героев труда советской эпохи, тем отвязней становится развернутая в средствах массовой информации лживая кампания по их дискредитации. Одним из таких оклеветанных советских героев является Алексей Григорьевич Стаханов, нарубивший в ночь с 30 на 31 августа 1935 года отбойным молотком 102 тонны угля при норме на одного забойщика 7 тонн, в 14 раз превысив эту норму и установив мировой рекорд.

Старт травле героя дала статья «Человек-молоток», опубликованная 21 июня 2003 года в «Московском комсомольце» с характерным подзаголовком: «Легендарный шахтёр Стаханов взял в жены девочку…» Умелой рукой редактора желтого издания детские воспоминания дочери шахтёра Виолетты Алексеевны, перемежающиеся с высказываниями никому не известных функционеров, создают образ некого зловещего монстра: «Всё это откровенно первый раз в жизни рассказала репортеру “МК” Виолетта Алексеевна… Наследница громкой фамилии признает, что ее отец бил зеркала в “Метрополе” и ловил там рыбок в бассейне».

Почин «комсомольцев» подхватили «газетчики». В статье «От забоя до запоя» 30 августа 2015 года «Газета. Ru» публикует летопись «взлета и падения» самого известного в СССР передовика производства: «К началу 1930-х… некоторым шахтёрам повезло получить отбойные молотки, с помощью которых они принялись устанавливать рекорды… К концу августа 1935 года парторга шахты Константина Петрова осенила идея – он решил дать Стаханову помощников, чтобы тот рубил уголь, не отвлекаясь: крепить стены шахты бревнами должны были его помощники… В 1936 году Стаханова отправили учиться во Всесоюзную промышленную академию, а вскоре он стал депутатом Верховного Совета СССР… В столице герой-забойщик подружился с сыном Сталина Василием и пустился во все тяжкие, за что его прозвали Стакановым. Однажды сотрудники НКВД, которые должны были везти Стаханова в Кремль, обнаружили его не только спящим в кресле, но и обмочившимся во сне. Увидев соль, выступившую на сапоге героя труда, один из провожающих отдал ему свои сапоги… После смерти Сталина звезда Стаханова закатилась. Не сложились у легендарного забойщика и отношения с Хрущёвым… Подходим, а Стаханов лежит там же, под забором, и у него мальчишки шарят по карманам, а один потом расстегнул штаны и стал на него мочиться. Мы отогнали их. Подняли Алексея Григорьевича и поволокли в дом…»

Из приведенных выше текстов видно, что их авторы хорошо ориентируются в физиологических отправлениях, но вряд ли когда-нибудь спускались в шахту. Об этом свидетельствуют пассажи типа «крепить стены шахты бревнами». И с чего они взяли, например, что шахтёры только и делали, что мечтали об отбойных молотках? Как раз наоборот: «Многие шахтеры отказывались на них работать, ссылаясь на шум, грохот, которые не дают возможности следить за поведением кровли. А проще говоря – обушок не подведет, а молотку нужен шланг, трубы, компрессор», – пишет Пётр Михайлович Лень, бывший помощник министра угольной промышленности СССР.

Тем более когда работают на крутом падении – то есть на угольных пластах, залегающих под углом более 30 градусов – иногда 50, иногда 90 – а бывает и опрокинутое залегание! Представьте себе такую лаву – то есть вертикальный столб угля высотой около 100 м. «Лава разрезана на восемь коротких уступчиков, а людей в ней полным-полно, – пишет в своей книге “Жизнь шахтёрская” (1975) сам Алексей Григорьевич Стаханов. – Один другому мешает. Молотком рубаешь самое большее три часа, а нам твердят – техника решает всё. Что ж она решает, если, пока ты крепишь за собой, она бездействует… Мы решили, что я буду переходить из уступа в уступ, а два крепильщика пойдут за мной следом».

Поэтому иначе как курьез невозможно воспринимать слова некого историка Никиты Соколова на телеканалах «Москва Доверие» и «Москва 24» холдинга «Москва Медиа»: «Нагнали коногонов, чтобы они загодя спустились в шахту, все было заранее подготовлено, было освобождено восемь забоев для одного работника». Да ведь забой как был, так и остался одним! А уж количество коногонов точно на скорость проходки не влияет.

В ночь на 31 августа 1935 года Алексей Стаханов, пройдя все восемь уступов, установил мировой рекорд, добыв 102 тонны угля. Поскольку вырубал уголь только он, то норма добычи была превышена в 14,5 раза – это зафиксировано в соответствующих документах Наркомата тяжелой промышленности. Поэтому неправа Виолетта Алексеевна, которая в интервью украинским СМИ как бы подтверждает версию о том, что, мол, работала бригада, а всю добычу записали на ее отца: «Отцу помогали отгребать уголь двое забойщиков. И идею о разделении труда забойщика – один рубит, два за ним отгребают – отец и парторг придумали».

На самом деле, на крутом падении «отгребать» уголь не нужно – он сам падает вниз на нижний уступ. Но чтобы работать 6 часов отбойным молотком почти в полной темноте над 100-метровой пропастью – для этого нужны физическая сила, ловкость, выносливость, а также умение читать угольный пласт, чтобы вырубать его по кливажу (мелкой трещиноватости). Ну и, как в футболе, партнеров нужно расставить умело. Ведь рекорд считается на отбойный молоток – и как ни крутись, а до Стаханова никто не смог нарубить больше. Здесь, как на футбольном поле: считается только гол, а забил ты его с пенальти или с игры – никого не волнует. Кто и как тебе подыграл, вся ли команда толпой бегала, или ты в одиночку обыграл защиту противника – дело десятое. Забил Пеле тысячу голов – и это рекорд на века.

Вся страна следила за сводками с трудового фронта, и 4 сентября в «Правде» появилась небольшая заметка «Рекорд забойщика Стаханова» такого содержания: «Сталино (ныне Донецк. – А. В.). 1 сентября (кор. «Правды»). Кадиевский забойщик шахты “Центральная-Ирмино” тов. Стаханов, в ознаменование 21-й годовщины Международного юношеского дня… за шестичасовую смену дал 102 тонны угля, что составляет 10 процентов суточной добычи шахты, и заработал 200 рублей (вместо обычных 20 рублей. – А. В.)».

Нарком тяжелой промышленности и опытный политик Серго Орджоникидзе сразу понял значимость рекорда Стаханова. 18 сентября вышел его приказ, в котором говорится: «Значительно лучшее использование механизмов, более полная загрузка рабочего дня на основе правильного разделения труда дали возможность тт. Стаханову, Дюканову и другим в несколько раз превысить установленные нормы выработки и в соответствии с этим увеличить свою заработную плату. Быстрое внедрение стахановского метода на всех шахтах крутого и пологого падения открывает как перед Донбассом, так и перед остальными угольными бассейнами путь к дальнейшему резкому повышению угледобычи и одновременно к увеличению заработной платы работников».

14 ноября 1935 года в Москве состоялось первое Всесоюзное совещание стахановцев промышленности и транспорта с участием членов Политбюро во главе со Сталиным. Оно стало сенсацией международного масштаба: впервые в истории власть напрямую обращалась к простому человеку труда. Открывая совещание, Серго Орджоникидзе сказал:

– То, что было до сих пор освещено «научными нормами», учеными людьми и старыми практиками, – эти наши товарищи стахановцы опрокинули вверх ногами, выбросили как устарелое и задерживающее наше движение вперед.

Алексей Стаханов в своем выступлении рассказал о новых высоких заработках шахтёров и подчеркнул:

– На шахте нашлись люди, которые не поверили моему рекорду, моим 102 тоннам. «Это ему приписали», – говорили они. Но тут пошел парторг участка Дюканов и дал за смену 115 тонн, а за ним комсомолец Митя Концедалов – 125 тонн. Тут уж им пришлось поверить!

Как впоследствии с гордостью вспоминал Алексей Стаханов, он, вчерашний темный батрак и пастух, выступал перед руководителями народа, а они его внимательно слушали. «А ведь и они вышли из народа», – пронеслось тогда у него в голове…

В заключительном слове Иосиф Виссарионович Сталин отметил, что источник стахановского движения кроется в советском общественном строе. «Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее. А когда весело живется, работа спорится… Если бы у нас жилось плохо, неприглядно, невесело, то никакого стахановского движения не было бы у нас».

Спустя несколько дней Стаханова, Дюканова, Петрова, Концедалова, Машурова и еще многих стахановцев Донбасса наградили орденами Ленина и Трудового Красного Знамени. Здесь следует отметить, что в современных СМИ нередко можно встретить спекуляции такого типа: «Звание Героя Социалистического Труда Алексей Григорьевич получил лишь через 35 лет…» Но дело в том, что в 1935 году этого звания еще не существовало. Оно было установлено Указом Президиума Верховного Совета СССР 27 декабря 1938 года, а еще год спустя первым Героем Социалистического Труда стал Иосиф Виссарионович Сталин.

10 марта 1939 года открылся XVIII съезд ВКП(б), который подвёл итоги второй пятилетки как переходного периода от капитализма к социализму и наметил курс на создание условий для перехода к коммунистическому строительству. В резолюции съезда говорилось: «Развертывание социалистического соревнования и его высшей формы – стахановского движения – привело к мощному подъему производительности труда в промышленности, которая за вторую пятилетку увеличилась на 82 процента против 63 процентов по плану».

После вероломного нападения фашистской Германии на нашу страну для нужд фронта требовалось все больше стали, для выплавки которой необходим уголь. Алексей Григорьевич организует эвакуацию донецких шахтёров в Караганду, их распределение по шахтам этого бассейна, обеспечение жильём. Вскоре его назначают на должность заведующего шахтой № 31. «Редкий день я не спускался в шахту, – пишет Алексей Григорьевич. – Терпеливо изучал и контролировал работу каждого участка. Старался превращать каждый свой обход в действенный урок для шахтёров, давать зарядку стахановскому труду передовиков».

И здесь мы снова сталкиваемся с ложью либеральных СМИ. Уже цитировавшаяся выше «Газета. Ру» пишет: «К 1943 году, когда Стаханов провалил все показатели, его вызвали в Москву, где он возглавил наградной сектор Министерства угольной промышленности».

Однако в передовой статье «Социалистической Караганды» от 21 мая 1942 года читаем: «На шахте № 31 участок № 1 за 18 дней мая выполнил план добычи угля на 119 процентов. Коллектив участка крепко держит переходящее Красное знамя горкома партии». 17 июня 1942 года в заметке «Уголь сверх плана» та же газета сообщает: «Горняки шахты № 31, которой руководит Алексей Стаханов, с каждым днем увеличивают добычу угля. Навалоотбойщик 4-го участка т. Теймуратов свое производственное задание в мае выполнил на 200 процентов, а за 11 дней июня – на 218. Больше двух норм дает ежедневно т. Гурфов. На 175 процентов выполняет норму т. Омаров, полторы нормы – т. Касенов. Участок № 4, руководимый т. Бобыревым, ежедневно добывает 50–60 тонн угля сверх плана».

Одновременно Алексей Григорьевич защитил диплом в Московском горном институте, эвакуированном в Караганду, и был переведен в Москву в наркомат – в штабную команду наркома угольной промышленности. А шахте № 31 было присвоено имя «Стахановская».

Всё изменилось, когда Стаханов отказался участвовать в кампании по осуждению «культа личности» Сталина, развязанной Хрущёвым на ХХ съезде КПСС. «Никита Сергеевич к отцу плохо относился – может, потому, что его уважал Сталин? – вспоминает Виолетта Алексеевна. – Хрущёв вообще был невежественным человеком и порядком наломал дров в истории… Хрущёв сказал ему: “Твое место в Донбассе. Ты должен понять меня как шахтёр шахтёра”. Отец вспыхнул: “Какой ты шахтёр?!”» Кстати сказать, ту шахту в Донбассе, на которой якобы трудился Хрущёв, так и не нашли…

В 1957 году Стаханова отправили заместителем управляющего трестом «Чистяковантрацит» (ныне город Торез Донецкой Народной Республики). Семья с ним не поехала – кому же хочется из «Дома на набережной», где соседями были министр путей сообщения Бещев и Маршал Советского Союза Жуков, ехать в деревню?

Вспоминает Николай Иванович Панибратченко, директор шахты № 2—43, на которую в 1959 году был переведен Стаханов: «Такое назначение – скорее походило на высылку из Москвы… Стаханов имел мировую известность. В славе ему равных не было, может, сравнима она по высоте с первым космонавтом планеты Юрием Гагариным… Стаханов спускался в шахту, занимался вопросами производства. За помощью к нему шли как к депутату, хотя давно им не был, а он решал вопросы. Бывало, последнюю копейку отдаст. Утром спускается в шахту, идет на участки. Молодежь в восторге: Стаханов, Стаханов! Потом, смотрю, наберут водки и приглашают его в лесопосадку. Ищем на шахте, куда исчезла смена. Позвонил первому секретарю горкома Власенко. Передаю Стаханову: Власенко вызывает. Он говорит:

– Если ему надо, пусть приедет на шахту.

Власенко приехал:

– Ты чего так ведешь себя! Я тебя раскоммунистю!

А он отвечает, дословно:

– А с чего я буду к тебе ходить. Я в партию не поступал. Мне партбилет домой принесли по команде товарища Сталина.

– Верно, что Стаханов ходил с наганом?

– Точно так, он ходил с наганом. Орджоникидзе Серго ему подарил. Именная надпись выгравирована была. На шахте, в городе, все знали о нагане. Он носил его с собой, никогда не стрелял. Давал подержать… Конечно, он помогал шахте. Вагоны загрузят, а железная дорога не берет. Тогда он едет на станцию:

– Я – Стаханов, почему забраковали уголь? Я сейчас министру путей сообщения Бещеву позвоню. Я с Борис Павловичем на одной лестничной площадке живу…

– Говорят, он из бескорыстных – для людей всё, для себя ничего?

– Истинная правда. Жил один – ни жены, ни детей. В комнате кровать с металлической сеткой. На ней тонкое байковое одеяльце земельного цвета. Ни простыни, ни матраса. Вместо подушки фуфайка. Ни мебели, ни продуктов. Говорю ему:

– Что же так жилище запустил? Почему к нам не обратился? Надо, Алексей Григорьевич, поправить дело.

Вижу, смущается, бормочет:

– Хорошо, хорошо, Николай Иванович, спасибо тебе. – А сам чувствует неловкость. Мужик он совестливый был, честный. Здоровый ростом, красив лицом и телосложением, Стаханов располагал к себе простотой. Женщины липли, как осы на мед. Знакомых имел море, а близких друзей не было.

– Иосиф Виссарионович к нему присматривался, относился с симпатией. Не исключено, имел дальнейшие виды на него?

– Стаханов однажды мне рассказывал, как после совещания передовиков в Кремле Сталин пригласил его ночевать на подмосковную дачу. О чем они проговорили в ту ночь – можно только догадываться.

Дорвавшись до власти, Хрущёв мстил всем, кто входил в окружение Сталина. Даже само слово «стахановец» исчезло, его заменили словом «ударник». Но и Хрущёв канул в Лету – а вот Стаханов пережил сладкий миг возрождения своей легенды. Свидетелем этого памятного события был горняцкий писатель Николай Ефремович Гончаров. Уже после отставки «дорогого земляка Никиты Сергеевича» в Донецке решили собрать молодых ударников семилетки. Вот тут и вспомнили про «торезского сидельца». Придумали символическое действо: Стаханов вручит свой отбойный молоток самому талантливому молодому забойщику…

Стаханов сначала уперся: не поеду. Но все же к началу слёта его привезли из Тореза. Он был бледен и хмур, с лица исчезла знаменитая белозубая улыбка. Его пригласили в президиум, и он, неловко сутулясь, прошел в самый последний ряд. Но первый секретарь Донецкого обкома партии Владимир Иванович Дегтярёв вернул его оттуда и усадил впереди, рядом со старым другом – парторгом шахты «Центральная-Ирмино» Константином Петровым. Представляя гостей, Дегтярёв просто сказал – Алексей Стаханов…

«Мне было хорошо видно Стаханова, – пишет Гончаров. – Он сидел сгорбившись, не поднимая головы. Несколько секунд в огромном зрительном зале было тихо. Потом в одном порыве все поднялись со своих мест и оглушительно захлопали. Эти аплодисменты, к которым в зените своей славы знаменитый шахтёр привык, теперь, казалось, его ошеломили. Он все еще недоверчиво, медленно поднял голову и глянул в зал. И тогда уже стал не спеша подниматься. Наконец, и сам захлопал в ответном порыве, всё выше поднимая голову. Так состоялось первое после долгого перерыва явление Стаханова народу…»

После этого Алексей Григорьевич вновь стал желанным гостем в рабочей среде. Правда, иногда он по-прежнему предавался одиночеству. Хрущёвская травма сказывалась. Но телеграммы от его имени победителям соцсоревнования печатались и в такие дни…

Ему суждено было пережить и полное возвращение славы. В 1970 году Указом Президиума Верховного Совета СССР Алексею Григорьевичу Стаханову было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

О тех временах вспоминает Людмила Дмитриевна – невестка Стаханова. Вместе со своим мужем Виктором они стали навещать Стаханова в Торезе: «Он был трудяга в повседневной жизни, – рассказывает она о Стаханове. – Утром встаем, а его уже нет, убежал на шахту, в профтехучилище, по делам. К нему, как в скорую помощь, обращались за помощью. Помогал людям. Никому не отказывался, добивался справедливости. Куда-то ехал, звонил, выступал в разных аудиториях. Утром встает, выпьет квасу, перекусит – и на шахту, а к обеду подавай белые грибы, любил, чтобы я готовила. Алексей Григорьевич любил выпить, расслабиться за столом, чтобы попеть, порассказывать анекдоты, повспоминать. С ним же интересно было, много чего знал. А вот валяться, хулиганить – не могло быть и речи. Он умел себя держать при крепком мужском здоровье в разных ситуациях с достоинством. А злые языки страшнее пистолета».

Георгий Амвросиевич Читаладзе, в прошлом генеральный директор объединения «Свердловскантрацит» на Луганщине, ныне академик, полный кавалер звания «Шахтёрская слава», орденов Ленина, Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, «Знак Почета», начинал свою трудовую деятельность в 1957 году в тресте «Чистяковантрацит» на шахте имени Лутугина. «Я работал в тот период начальником участка, – вспоминает Георгий Амвросиевич. – Стаханов как закрепленный за шахтой руководитель в дни повышенной добычи постоянно приезжал на шахту, встречался с инженерно-техническим персоналом и в рамках своей должностной инструкции оказывал ему практическую помощь. Причем не только на нашем предприятии, но и по всему тресту. На нем лежала работа добычных участков и вопросы материально-технического снабжения. Инженерно-технические работники шахты отзывались о нем очень хорошо. Я был секретарем комсомольской организации шахты и слушал его на городской комсомольской конференции. Он говорил о сложной обстановке в целом по нашему тресту и вдохновлял нас на ударный труд. В свое время, когда страна была на пике индустриализации, он своим примером показал, что в сложных горно-геологических условиях крутого падения можно давать повышенную добычу сверх той нормы, которая была установлена. Это был его рекорд, поскольку он делал основную работу. Тогда шел процесс обновления основных фондов, решались вопросы нового строительства, реконструкции, технического перевооружения. И его рекорд внес вклад во все эти три основных фактора. Он как бы поднял людей на это дело. У нас тогда работал Александр Кольчик, бригадир рабочих очистного забоя – это всесоюзный маяк. Мы в тот период выступили с инициативой социалистического соревнования за экономию государственных средств и снижение себестоимости добытого угля. Горняки бригады Кольчика решили экономить на каждой добытой тонне антрацита по 1 рублю. Впервые был применен циклический метод организации труда в лаве, за что бригада Кольчика получила звание бригады коммунистического труда. Это было реальным продолжением дела Стаханова, который проработал у нас до 1958 года и был переведен на шахту № 2—43 помощником главного инженера по производству. Мне по-прежнему приходилось с ним встречаться на заседаниях, раза два я слушал его выступления. У меня о нем остались только положительные впечатления. Я даже присутствовал, когда ему вручали Золотую Звезду Героя. Я тогда уже был директором шахтоуправления. Это был простой скромный человек, не выпячивал и нигде не говорил, что он Алексей Стаханов. После выхода известного Постановления правительства по развитию Донбасса и Ростовской области, где вопросы строительства, реконструкции и технического перевооружения финансировались на 100 процентов, угольная отрасль начала модернизироваться. Появилась новая шахтопроходческая техника, механизированные крепи высокой надежности в очистных забоях, что позволило снизить до минимума долю ручного труда как в очистных, так и в подготовительных забоях. Как пример творческого развития метода Стаханова в бытность Марата Петровича Васильчука, впоследствии председателя Госгортехнадзора СССР и России, начальником комбината “Шахтёрскантрацит” по его настоянию на крутом падении свыше 55 градусов нам удалось внедрить узкозахватный комбайн 2К-52Ш на полном обрушении на тумбах. Следует подчеркнуть, что тогда по технике безопасности комбайны на крутом падении разрешались только до 35 градусов. Начальник инспекции и спрашивает меня – на каком основании вы работаете комбайном на падении свыше 55 градусов? А Марат Петрович тем временем уже стал начальником Донецкого горного округа Госгортехнадзора СССР. Я начальнику инспекции и отвечаю: “Слушай, спроси начальника округа…” В итоге если до этого лава давала 400–500 т, то после внедрения комбайна – 1100–1200 т в сутки. А победителей не судят! Вот вам пример новаторства, творческого развития идей Стаханова».