Текст книги "Под сводами высокой лжи"

Моника послушно устроилась возле него.

– Если ты согласишься, – начал он, – то тебе надо добраться до его компьютера и на пару минут остаться там одной.

– И что сделать?

– Вот дискета. Её надо поставить в компьютер, включить его и вытащить дискету.

– И это всё?

– Да, больше ничего.

– И что будет?

– С дискеты в компьютер попадёт программа, которая через спутник сбросит всю информацию ко мне. Затем программа автоматически ликвидируется. Вот так. Никаких следов.

– А если в компьютере пароль?

– Не имеет значения. Важно только включить его один раз, чтобы внутри стояла эта дискета.

– Это совсем не сложно, – с облегчением вздохнула Моника. – Я уж думала, что надо будет что-то искать, что-то переписывать.

– Не сложно? А как ты останешься одна, чтобы включить компьютер? Куда ты денешь самого Лобато?

На лице Моники заиграла горделивая улыбка.

– Предоставь это мне. У женщин всегда найдётся пара-тройка маленьких хитростей…

* * *

Соколов и Полётов подъехали к особняку Лобато минут за тридцать до появления Моники и припарковались неподалёку от ворот. Было ещё совсем светло, но в некоторых окнах уже включился свет.

– Ну, как ты? – Соколов откинулся на спинку сиденья и побарабанил ладонями по рулю.

– Нервозно, – ответил Юрий. – Знаешь, Миш, я всегда напряжён, когда конкретного дела касается. Вот если поговорить, развязать кому-то язык, выдоить клиента по максимуму, тут я в своей тарелке. А «моменталки», «закладки» и всё такое прочее мне трудно даются… И всё же когда сам что-то делаю, как-то легче себя чувствую, чем вот так, как сейчас.

– Согласен, – Миша кивнул и мягко щёлкнул зажигалкой, закуривая сигарету, – это как в машине ехать. Самому баранку крутить всегда спокойнее: кажется, что в любой ситуации среагируешь должным образом. А на деле часто выходит, что не самый ты лучший водитель… Ну, вот и они…

У ворот особняка плавно притормозил «опель» синего цвета. Машиной управлял сам Себастьян Л обато – худощавый мужчина с чёрными усами.

Миша повернулся и взял с заднего сиденья портативный компьютер.

– Ну-с, господа технари, – крякнул он, – будем надеяться, что ваша аппаратура не подкачает.

– Только бы у Моники всё получилось, – сказал с беспокойством Юрий.

– Посмотрим, – Соколов включил компьютер, поднял крышку монитора, набрал шифр. На экране замелькали цветные квадратики. – Так, приёмник работает. Остаётся тупо ждать развития событий…

Полётов оглядел дом.

– Миш, а если его кабинет с другой стороны? Сигнал будет?

– Не имеет значения. Расслабься. Курить хочешь?

– Давай…

Они погрузились в молчаливое созерцание монитора.

Прошло не менее получаса, когда Соколов заговорил:

– А представь, что она подстава.

– Кто? Моника?

– Ну допусти это на минутку.

– Чушь!

– В нашем деле всякое случается, – голос Михаила звучал едва слышно.

Полётов нервно прикусил губу.

Соколов бросил на него быстрый взгляд. – Нет, не подумай, что у меня есть основания для подозрений, это я просто для разговора, чтобы было о чём посудачить. Ты не подумай, что я подозреваю её…

– Я и не думаю.

– А у меня всегда одни и те же мысли, когда на встречу иду или вот вроде сегодняшнего дела, – признался Миша. – Всех подозреваю. Ни в чём никогда не уверен.

– Знакомое состояние.

– Нас ведь так учили. Все мозги проедены подозрениями. Не мозги уже, а губка в мелкую дырочку…

Прошло ещё тридцать минут, и тут компьютер издал тонкое пиканье.

– Вот оно! Пошло!

Они оба вперились в экран. Через секунду высветившаяся надпись сообщила, что перекачка файлов успешно завершена.

– Вот и всё! – Миша вздохнул. – Молодец девчонка! При следующем включении компьютера наша программа самоуничтожится, и всё будет шито-крыто…

Полётов закрыл глаза, пытаясь представить Монику в ту минуту. Как она чувствовала себя? Каких душевных сил потребовалось этой неопытной девушке сделать то, о чём просил её Юрий! «Нет, больше ничего подобного не будет! – решил он. – Пусть когда-нибудь позже, в доверительной беседе, чтобы ничто не напоминало шпионаж… Но никаких краж документов, никаких чужих компьютеров…»

– Можем ехать, – сказал Соколов.

– Давай подождём? – неуверенно предложил Юрий.

– Чего? – не понял Миша. – Ты её хочешь дождаться?

– Да.

– Юра, ты спятил! Нам посчастливилось провернуть всё так быстро, а ты… Как мы будем ждать её? Зачем?

Чтобы подвезти домой? А если здесь наблюдение? На моей машине дипломатические номера! Мы не можем ждать Монику!

– Ты прав, – кивнул Полётов. – Просто я бешено беспокоюсь за неё. А вдруг в последнюю минуту этот Лобато застукает её возле компьютера?

– И чем ты сможешь помочь ей?

– Ты прав, Миш, ты прав. Поехали.

– Позвони ей на мобильник. Если что-то не в порядке, ты сразу поймёшь…

Юрия окатила волна злобной ярости на себя. «Как это я сам не сообразил? Зачем всякие глупости предлагаю? Расписываюсь в собственной профессиональной непригодности. Нет, нельзя из любимых людей делать агентов. Это может свести с ума…»

Он набрал номер телефона. Моника ответила почти сразу. Ответила бодро.

– Ой, я совсем забыла про тебя! – затараторила она. – Извини, но я сейчас в гостях.

– У тебя всё в порядке?

– Всё замечательно!

Она была возбуждена. Полётову мгновенно передалось её состояние: он не раз испытывал подобный подъём после удачно проведённой операции. «Жизнь прекрасна!» – подумал он и с облегчением вздохнул.

– Я попытаюсь не долго, – заверила девушка. – Но ничего обещать не могу. Здесь так хорошо, так уютно. Ты позвони мне часов в десять.

– Ладно… Моника, я хочу увидеться с тобой сегодня… Если получится…

Он сунул трубку в карман и улыбнулся.

– Успокоился? – спросил Соколов.

– Да, всё тип-топ.

– Вот и чудесно… Ты со мной или высадить тебя где-нибудь?

– Давай на Лас Рамблас. Пройдусь чуток. Расслаблюсь.

– Не переборщи только, расслабляясь…

Моника вернулась домой около одиннадцати вечера. К этому времени Юрий уже вдоволь нагулялся по бульварам и теперь ждал за столиком в пивном баре напротив её дома. Он сразу узнал синий «опель» и усатое лицо Себастьяна Лобато. Девушка выпорхнула из машины, помахала своему провожатому рукой и послала ему воздушный поцелуй.

«До чего же она мила!» – пронеслось в голове у По-лётова.

Как только машина скрылась за поворотом, он вышел из бара и быстрым шагом догнал Монику, когда уже она открывала тяжёлую парадную дверь, украшенную старинными коваными цветами.

– А вот и я! – выпалил он в ухо девушке.

– Как я рада! Если бы я умела выразить словами мою радость!

– Слушай, я так ругаю себя, – он уткнулся губами ей в шею.

– За что?

– За то, что попросил тебя… втянул в это сволочное дело…

– Ничего сволочного, – она повернулась к нему и поцеловала в рот. – И не говори больше таких слов. Ты же не для себя. И я не для себя. Мы для людей… Ведь так?

– Так, так, только не хочу больше тревожиться из-за этих вещей… Не могу даже думать, что ты вдруг попалась бы на этом…

– Всё уже позади. Всё в порядке. Ты не поверишь, но у меня такой душевный подъём сейчас! Будто нашкодила, а меня не поймали. Что-то из детства всколыхнулось.

Они поднимались по лестнице, то и дело останавливаясь и подолгу целуясь. Глубина недавних переживаний обострила их чувства до предела. Прикосновения губ пронизывали насквозь, били током, кружили голову. Тёмная лестничная клетка плыла куда-то ввысь, переливаясь мутными мерцаниями проникавших с улицы рекламных огней.

– Я люблю тебя, – шептал Юрий.

– Скорее домой! Я вся горю! Нет сил терпеть! Хочу тебя, хочу всего, хочу бесконечно!

* * *

За прошедший месяц Полётов провёл пять встреч с Джорджем Уоллисом и заверил его в том, что госпожа Кинжалова готова привезти на международную книжную ярмарку вместе с книгами своего издательства и материалы, которые ждёт Уоллис.

– Это не для меня, – в который раз поправил американец, – а для моего товарища, для его бизнеса.

– Джордж, я не знаком с ним, но знаю тебя. Я согласился помочь тебе, как друг помогает другу. Что касается Кинжаловой, то я сказал, что эти бумаги нужны мне для работы. Мне, а не тебе и не кому-то ещё. Для меня она готова на многое, – Полётов многозначительно подмигнул.

В действительности с Катериной разговаривал не Юрий, а офицеры контрразведки. Они в общих чертах обрисовали ситуацию и попросили о помощи.

– Что я должна сделать? – спросила она. – Я ведь ничего не понимаю в таких вещах.

– Во-первых, Екатерина Алексеевна, не рассказывайте никому о нашей встрече. Во-вторых, давайте условимся, что мы установим в вашем кабинете аппаратуру.

– Аппаратуру? Микрофоны?

– Камеры. Для наблюдения.

– Зачем? Не понимаю, – Кинжалова улыбнулась и пожала плечами. – Не понимаю, для чего нужно наблюдать за моим кабинетом.

– Екатерина Алексеевна, человек, который принесёт вам документы и которого нам обязательно надо взять, должен быть под нашим «колпаком». То есть мы должны видеть, как будет происходить передача материалов. Нам лучше, чтобы встреча состоялась у вас в офисе, в вашем кабинете. Если этот человек будет настаивать на встрече в другом месте, пошлите его к чёрту.

– Как?

– Скажите, что вы и так делаете одолжение, согласившись отвезти в Барселону этот груз, и что лично вам это вовсе не нужно.

– А если он откажется?

– Будем думать, как вести себя дальше.

– Что ж, вам виднее…

Человек с секретными материалами не стал упрямиться и пришёл в офис «Папирусового дома», как и просила Катя. Но дальше случилось непредвиденное.

– Здравствуйте, моя фамилия Егоров, – он был невысокий, широкоплечий, с добродушным лицом и пышными рыжими усами. – Я звонил вам по поводу документов для Полётова.

– Да, да, присаживайтесь, – Катя указала на кресло для посетителей. – Хотите кофе? Или чаю?

– Нет, спасибо, я на минутку.

Как только он положил на стол Кинжаловой большой пакет, дверь распахнулась и в кабинет решительно вошли люди в штатском и объявили, что они из ФСБ. Человек на секунду замешкался, затем бросился на хозяйку кабинета. Катя не успела ничего сделать – усатый спрятался за спиной женщины, плотно обхватив её рукой поперёк торса и приставив к горлу неизвестно откуда взявшийся короткий ножик.

– Не приближайтесь! Не двигайтесь! – пронзительно закричал он, скалясь из-под рыжих усов. – Не вздумайте тронуться с места! Я убью её! Убью!

Контрразведчики замешкались, но это лишь усугубило ситуацию. Мужчина принял их неподвижность за хитрость, глаза его обезумели от страха, лоб покраснел и покрылся крупными каплями пота.

– Не двигайтесь! – ещё громче закричал он и вдруг дёрнул рукой, сжимавшей нож. Лезвие мягко погрузилось Кате в шею. Кровь тут же брызнула усатому в лицо. – Что? Что? Зачем вы? – его голос превратился в истошное завывание. – Зачем вы так? Почему это?

Контрразведчики бросились на него. Мужчина продолжал прижимать Кинжалову к себе, как маленький ребёнок прижимает к себе любимую игрушку, которую родители намерены отобрать.

– Артерия! – крикнул кто-то.

Катя провисла, лицо её побелело. Кровь била фонтаном, заливая людей и письменный стол. В комнату вбежали ещё какие-то люди.

– Скорую! Живее!

Контрразведчики скрутили усатого мужчину, который теперь перестал сопротивляться и совершенно обмяк, будто не он только что проткнул горло женщине, а ему самому нанесли смертельную рану.

– Не хочу, – тихонько бормотал он, – не хочу…

В эту самую минуту Полётов шёл узенькими парижскими улочками, наслаждаясь тёплой солнечной погодой и не подозревая, что его подруга юности медленно умирает на руках контрразведчиков, захлебываясь кровью. Она была ещё молодой женщиной, крепкой, здоровой, красивой, полной страстей и желаний, её карьера складывалась успешно, финансовому положению и независимости мог позавидовать любой, но всё это теперь не имело значения.

Когда она захрипела в последний раз, Полётов остановился и огляделся. На мгновение ему сделалось неуютно. Что-то неясное шевельнулось в душе. Что-то похожее на беззвучный зов.

Юрий задержался на месте, прислушиваясь к голосу внутри себя.

«Ёлки-палки, даже вспотел… Что это со мной?»

Его рука скользнула вверх по груди и потёрла шею.

«В одну секунду весь взмок…»

Он провёл рукой по голове, приглаживая волосы, и вздохнул.

«Солнце, что ли? Нет, не так уж оно печёт… Эй, старик, не пора ли тебе сердечко проверить?»

Юрий сделал глубокий вдох и пошёл дальше.

«Нет, всё нормально, ничто не болит. Ерунда, голова не кружится, нигде не колет, не тянет… Дело у меня пустяковое, нервы не могут беспокоить… Или всё-таки что-то не так? Неужели дурное предчувствие? Может, не надо сейчас идти по адресу? Пожалуй, поплутаю ещё немного, проверюсь. Слишком уж нехорошо на душе». В Париж он приехал на пару дней с единственной целью – заглянуть в открывшееся недавно кафе «Маркиз» на улице Сен-Дени. Восемь месяцев назад прервалась связь с Симоном Мендосой, одним из агентов По-лётова, державшим скромный бар на юге Испании в Аликанте, и вот недавно пришло сообщение, что он якобы объявился в Париже и открыл кафе. Правда, информация поступила от источника, не слишком надёжного. Связь с Мендосой обычно осуществлялась через тайники, но крайне редко Полётов всё-таки виделся с ним лично. После внезапного исчезновения агента у Центра возникли опасения, что испанская контрразведка могла взять его под колпак, а то и вообще арестовать.

– Для начала просто погляди, тот ли это человек, – сказал Павел Костяков, прилетевший в Барселону специально для разговора с Юрием.

– Слушай, Паша, зачем он нам дался, этот Мендоса? Пропал и пропал… Я за последний год с тремя владельцами баров сошёлся. Будут вместо Симона, – пошутил Полётов.

– Дело в том, что этот Мендоса – нелегал. Он не испанец, он наш.

Полётов присвистнул от удивления.

– Он уже более восьми лет за кордоном, – продолжал Костяков. – В парижской резидентуре его не знают. Ты знаком с ним лично, поэтому именно тебе придётся проверить, Симон ли это. Возможно, пора организовать ему коридор для выезда на родину… Как видишь, дело серьёзное… Так что отправляйся в Париж, прошвырнись там, пощёлкай фотоаппаратом. Потрись в этом «Маркизе», постарайся увидеть Мендосу.

– Каковы мои действия, если это и впрямь он?

– Специально в контакт не вступай, не навязывайся. Но себя можешь показать. Пусть поймёт, что ты увидел его. Если вдруг получится почесать языками ни о чём, то совсем хорошо…

Дело было пустяковым, абсолютно безопасным, но Юрия беспокоила проснувшаяся в душе неуютность. Он привык доверять своим чувствам, даже если не мог объяснить их природу.

После трёх часов блуждания по Парижу он твёрдо решил, что для тревог оснований нет.

«Наружки не вижу. Да если бы она и была, чего мне опасаться. Я просто гуляю. Ни встреч, ни тайников, ничего рискованного… Пора двигать по адресу. Посижу там, выпью винца…»

И вот Юрий остановился перед зелёной дверью, над которой висела небольшая вывеска «Маркиз». Неподалёку топтались пять уличных проституток, одетых вызывающе ярко и пошло. Полётов толкнул дверь. Тонко звякнул колокольчик, оповестивший хозяев о появлении клиента.

Юрий прошёл вглубь пустого помещения и сел в уголке. Из кухни вышла молоденькая женщина.

– Месье? – Она шустро залопотала по-французски, предлагая чай, кофе и несколько вариантов обедов.

– Мне бы слегка перекусить, чего-нибудь простенького, – он аккуратно подбирал французские слова. – Славное у вас местечко.

– Да, у нас мило. Только улица не для всякого клиента хороша.

– Почему не для всякого?

– Здесь много проституток, сутенёров и всякого прочего сброда. А это не то окружение, где приятно находиться. Но приходится работать там, где отыщется место. Впрочем, туристам всюду хорошо в Париже. Вы турист?

– Журналист, – уточнил он. – Приехал из Испании.

– О! Мой хозяин тоже из Испании! – обрадовалась она, будто нашла общего знакомого. – Вы сможете поболтать с ним по-испански, если заглянете сюда попозже. Сейчас его нет.

– Если выдастся минутка, то зайду. Я тут неподалёку остановился.

Вечером Полётов снова появился в кафе. За стойкой стоял Симон Мендоса. Юрий сразу узнал его.

«Вот и прекрасно».

Мендоса взглянул на Юрия совершенно равнодушно, будто никогда и не видел его раньше. Полётов остановился возле стойки и попросил вина по-французски.

– Ах, вот и вы, – из-за спины Мендосы появилась знакомая Юрию девушка и обратилась к хозяину: – Месье, этот господин – журналист из Испании.

– Неужели? – спросил Мендоса по-испански, улыбнувшись. – Я уже более полугода как приехал оттуда.

Обстоятельства вынудили. Не всегда дела идут так, как того хочется…

Меж ними завязалась непринуждённая беседа. Со стороны никто не заподозрил бы в них знакомых – пустой трёп двух людей, которым просто приятно, находясь в чужой стране, потолковать на своём языке. Но Юрий, глядя в глаза Симону, испытывал чувство, ни с чем не сравнимое.

«Что же стряслось такое, что ты был вынужден в срочном порядке улизнуть из Испании? Какого масштаба опасность? Впрочем, что за глупость? Смертельная опасность. Вот единственный ответ. Но теперь уж всё решится благополучно. Теперь ребята выйдут с тобой на связь, и всё будет в порядке».

– Что ж, приятно было пообщаться на родном языке, – сказал, прощаясь, Мендоса.

– Буду рекомендовать ваше кафе, присылать моих знакомых, – улыбнулся в ответ Юрий. – Рад был встрече…

Отчитываться Юрий поехал в Мадрид. Резидент выслушал доклад Полётова с удовлетворением, но после сказал:

– Юрий Николаевич, это хорошие новости. Можно сказать, просто прекрасные… Но со своей стороны не могу порадовать вас ничем. Во-первых, мы закрываем два «почтовых ящика». Один из них – та самая фотолаборатория, которую вы нашли в начале вашей командировки. Второй – ресторан «Маргарита».

– Что случилось?

– В «Маргарите» сменился владелец. А с фотолабораторией Суареса я решил прекратить все контакты, потому что в последний раз один из связников забрал оттуда пакет, который, похоже, был вскрыт. Уверенности у меня нет, но всё-таки…

– Я понял, – кивнул Полётов.

– И ещё одна новость. Совсем чёрная…

Юрий почувствовал, как у него похолодело в груди. «Что стряслось? О чём он?»

– Это по поводу «Папирусового дома». – Старик нахмурился. – Знаете, я человек прямой и не вижу смысла ходить вокруг да около. Во время проведения операции по задержанию американского агента погибла ваша знакомая Екатерина Кинжалова.

– Как это погибла? – Юрий оторопел.

– Нелепая случайность. Я знаю только, что её ударили ножом. Была перебита артерия. Более точной информацией не владею. Поскольку мне известно, что вы знакомы с Кинжаловой чуть ли не со школьных времён, то приношу вам соболезнования… Мы все знаем, как иногда происходит в нашем деле. Тут уж ничего не поделать…

В голове у Юрия зашумело. «Надо же! Катюхи больше нет! А ведь ничто не предвещало… И не болезнь какая-нибудь, а моя работа… Моя работа…»

– Теперь вы с Соколовым можете браться за Уоллиса, – голос Старика вернул Полётова в действительность. – Вытаскивайте его на встречу и лупите из всех орудий. У Соколова имеются необходимые материалы…

* * *

Утренний воздух был свеж. Над Барселоной низко плыли синеватые тучи.

– Пасмурно сегодня, похоже, дождик случится, – Соколов бодро вошёл в квартиру Полётова. Он был в лёгком летнем костюме серого цвета, на белой рубашке выделялся тёмно-синий галстук, украшенный на конце тонко вышитой серебристой нитью розой.

– Дождик? Пусть себе накрапывает, – Юрий проверил содержимое своих карманов – на нём были джинсы и просторная клетчатая рубаха. – Кофе будешь?

– Не хочу Ты готов?

– Вполне, – Полётов остановился перед Михаилом. – Ну? Нервничаешь?

Соколов отрицательно покачал головой:

– Странное дело, но я абсолютно спокоен. А чего, собственно, в данном случае дёргаться? Разговор, он и есть разговор. За результат я почти уверен… – И всё же его лицо казалось напряжённым. Он слегка постукивали пальцами по ручке «дипломата». – Ты с Уоллисом как договорился?

– Он будет ждать меня в номере своей гостиницы.

– Тогда едем, – Михаил взглянул на часы и машинально поправил галстук.

– Миша, если не секрет, скажи, почему ты на серьёзные встречи надеваешь этот галстук? Талисман?

Соколов был лет на пять старше Полётова, но они вполне могли сойти за ровесников. Михаил всегда был свеж, подтянут, по-мальчишески улыбчив. Только очень внимательный наблюдатель мог заметить затаившуюся в его глазах твёрдость. В общении этот человек проявлял необыкновенное радушие, высочайшую эрудицию, всегда умел направить разговор в нужное русло. Но в отличие от Полётова, Михаилу редко удавалось по-настоящему располагать к себе людей и делать из них друзей. Та самая холодность, которая иногда проскальзывала в его взоре и которую он пытался скрыть, всё-таки заставляла людей держаться на некотором расстоянии от Соколова. Однако это не мешало ему быть хорошим разведчиком и добиваться блестящих результатов. В Испании он работал уже четвёртый год, а до этого на протяжении трёх лет жил в Марокко.

– Галстук? – хмыкнул Соколов. – Это давняя история… В Марокко у меня был человек, которого мне передал на связь мой предшественник. Богатый человек, работал на нас не ради денег. Звали его Аль Ра-шид. Ему было лет пятьдесят в то время. Рядом с ним я чувствовал себя просто молокососом. Но он сразу сказал мне: «Михаил, спрашивай меня обо всём прямо. Не стесняйся задавать вопросы. Ты приехал в мою страну, не зная почти ничего, но ты должен узнать как можно больше. Тебе с людьми общаться приходится, ты не должен лицом в грязь ударить». Он относился ко мне по-отечески, хотя был мои агентом… Да, странные у нас сложились отношения. Почему-то он проникся ко мне уважением, хотя я не могу объяснить этого. Он был настоящей личностью. Мне до него расти и расти… И вот однажды он принёс на очередную встречу небольшой пакетик. «Это тебе подарок». Я лишь краем глаза заглянул в пакет, увидел там пару галстуков, поблагодарил его, и мы приступили к обсуждению наших деловых вопросов. Вечером я пришёл к шефу для доклада и показал ему эти галстуки. Они оказались не новыми, и я не мог взять в толк, почему Аль Рашид, богатейший человек, дал мне ношеные галстуки. Уж явно не из скупердяйства. Шеф посмотрел на подарок и засмеялся: «Эх, Миша, зелен ты ещё, до неприличия зелен! Это так называемые клубные галстуки. Не знаю, чем ты вдруг приглянулся Рашиду, но такой презент – величайшая честь, это пропуск в любое место, которым владеет Аль Рашид, будь то отель, ресторан и всякое такое». Действительно, как только я появлялся в этом галстуке, сразу получал бесплатный номер в гостинице, бесплатную еду в ресторане, бесплатную женщину. И всё – высшего качества. Ко мне относились так, будто я сам был Аль Рашид. Никогда не думал, что такое случается в жизни…

– Часто приходилось пользоваться этим пропуском? – полюбопытствовал Полётов.

– Бывало. Как-то раз попали в неприятнейшую ситуацию на дороге, помню, уже полиция подгребла, оружие наготове. Ни дипломатический паспорт, ни номера на автомашине не помогали. А у нас целый чемодан с секретными документами из военного ведомства… И вот тут один из полицейских увидел на мне этот галстук.

– И что?

– Долго извинялись, расшаркивались… Да-с, жуткая была ситуация. Я уж думал, что просто застрелят… А повернулось так, что почётный эскорт дали, до отеля проводили. Хвала Аллаху…

Они спустились вниз и сели в машину.

– Теперь надеваю галстук в качестве талисмана…

– Стало быть, не до конца ты уверен в сегодняшнем разговоре, – заметил Юрий. – Иначе зачем тебе талисман?

Соколов пожал плечами:

– Думаю, результат мне известен. Просто с годами я стал суеверным. Понимаю, что галстук в данном случае ничего не решает, но всё-таки…

Через пятнадцать минут их автомобиль припарковался возле стеклянных дверей отеля. Юрий прошёл через просторный холл и поднялся на лифте на четвёртый этаж. Под ногами стелился убаюкивающий зелёный ковёр с мягким ворсом.

– Джордж? – Полётов постучал в дверь.

– Иду, – ворчливо раздалось из глубины номера.

Уоллис проснулся, но его красные глаза свидетельствовали, что американец спал плохо и мало. Запах перегара красноречиво указывал на причину бессонной ночи.

– Ты плохо выглядишь, Джордж.

– Перебрал вчера. Познакомился в баре с молодой леди, пригласил её сюда, затем она позвала подругу… Ну, ты понимаешь… Вся ночь кувырком. А я уже давно не мальчик.

– Джордж, дружище, мы с тобой договорились о встрече. У нас важный разговор. А ты в таком состоянии.

– Всё в порядке, Юрий, – американец подошёл к столу и плеснул в стакан немного виски из початой бутылки. – Мне надо лишь чуточку взбодриться. Один глоток.

В номере витал аромат женских духов. Сквозь открытую дверь спальни Юрий углядел разбросанную кровать и две пустые бутылки на полу. Уоллис жадно выпил и звонко крякнул. На помятом лице этого сорокалетнего мужчины появилось выражение отвращения.

– Иногда мне хочется послать всё к чёрту! – выдохнул он.

– Ты о чём?

– Обо всём. Работа надоела… И жизнь надоела… Вся эта безмозглая суета… Присаживайся.

– Нет. Давай я прокачу тебя.

– Далеко? – Уоллис утомлённо опустился на стул. – Я думал, мы побеседуем здесь.

– Джордж, у меня серьёзный разговор. Здесь нельзя. Кроме того, хочу познакомить тебя с моим другом.

– Лучше бы с подругой… Ха-ха, ладно, что ещё за друг?

– Увидишь. Есть любопытная информация.

– Какая?

– Очень важная для тебя.

– Ты меня интригуешь, – Уоллис тяжело поднялся. – Пожалуй, ещё глоток… Извини, я уже всё равно не смогу сесть за руль. От меня разит, наверное, за милю.

Ты же на машине?

– Да…

Минут через десять они были внизу, и Полётов представил американцу Михаила Соколова.

– Тоже русский? – спросил Джордж. – Мне везёт на русских.

– Не то слово! – отозвался Миша.

– Куда поедем, друзья? – полюбопытствовал Уол-лис, когда автомобиль покинул парковку.

– У нас забронирован номер в симпатичной деревенской гостинице неподалёку.

– Чем вам не понравился тот, где я живу?

– Мы не хотим, чтобы наша доверительная беседа сделалась достоянием любопытных ушей, – улыбнулся Полётов. – Исходя из специфики твоей работы, у нас есть основания думать, что в твоём номере могут находиться «жучки».

Уоллис внимательно посмотрел на Юрия:

– Не понимаю.

– У нас к тебе профессиональный разговор.

– По-моему, вы что-то напутали, ребята.

– Во-первых, разговор насчёт секретных материалов, которые господин Егоров принёс в «Папирусовый дом», – подключился Соколов.

– Не понимаю, какой Егоров? Кто это такой? – Уоллис умело изобразил глубочайшее недоумение.

– Егоров взят с поличным. Вдобавок, при попытке оказать сопротивление офицерам ФСБ он убил человека. Егоров абсолютно сломлен, пошёл на сотрудничество и раскрыл источник поступления секретных документов из Государственной Думы. Тот человек теперь тоже арестован. Так что мы хотели бы поблагодарить вас за оказанное нам содействие…

– Я не знаю Егорова, а материалы, с доставкой которых мне обещал помочь Юрий, предназначались не для меня, а для моего приятеля, – уверенно возразил американец.

– Джордж, – засмеялся Полётов, – прекрати. Давай будем вести себя как взрослые и серьёзные люди.

Они остановились перед одноэтажным строением, окружённым густой листвой кустарника. Позади гостиничного двора начиналась плантация оливковых деревьев, ровными рядами убегавших к горизонту Над нами низко плыло серое небо. По двору уныло вилась пыль.

– Приехали, – сказал Полётов.

Он вышел из машины и потянулся.

– Для чего ты привёз меня сюда, Юрий? – спросил Уоллис, продолжая сидеть в автомобиле.

– Мы сняли здесь номер. Тут нас никто не услышит.

– Что за разговор? – Джордж медленно, с явной неохотой выставил одну ногу.

– О твоей работе в ЦРУ, – отозвался Полётов, глядя в небо.

Уоллис вышел наружу и сунул руки в карманы.

– Любопытно, очень любопытно, – он выразительно зашевелил губами, разминая их и стремясь пробудить своё заспанное лицо к жизни. – Вот уж не ожидал, что меж нами состоится такой разговор… А вы, джентльмены, работаете, как я теперь понимаю, в соответствующей организации?

– Да, сэр, – подал голос Соколов. – Давайте продолжим внутри. Зачем нам лишние свидетели?

– Что ж…

Номер был скромным, без излишеств. Соколов сразу включил телевизор, создав лёгкий шумовой фон. Уоллис осмотрелся и опустился в кресло.

– Юрий, – заговорил он, уставившись в пол, – поначалу я так и думал, что ты служишь в разведке, но потом твои книги сбили меня с толку. Разведчику не может хватать времени на написание литературных произведений. Оказывается, может… Итак, я вижу, вы приготовились к откровенной беседе и, похоже, хотите открыть карты. Я слушаю вас.

– Мистер Уоллис, – Соколов заглянул в холодильник и достал оттуда бутылку виски, – ваша операция по поставке секретных документов из Государственной Думы провалилась. Ваш агент раскрыт.

– Бывает и не такое, – хмыкнул американец и указал на бутылку: – Налейте немного.

– Мы предлагаем вам сделку, – Михаил откупорил бутылку и плеснул в стакан.

– Валяйте, выкладывайте ваши козыри.

– Мы будем предоставлять вам информацию и даже сами наладим канал её поставки. Документы, разумеется, будут липовые, но никто об этом не узнает. Мы очень постараемся, чтобы всё выглядело правдоподобно. Ваши коллеги ничего не заподозрят, вы продолжите работать в прежнем режиме. Более того, мы готовы выплачивать вам некоторое вознаграждение за эту услугу.

– Что заставляет вас думать, что я соглашусь? – проворчал Уоллис, отхлёбывая виски.

– У нас есть на то причины, – Соколов присел на край кровати и щёлкнул замками «дипломата». – Я захватил с собой некоторые любопытные снимки. Это для затравки. Имеются и другие материалы. – Он бегло взглянул на американца. – Не желаете полюбопытствовать?

– Раз уж вы предлагаете и раз уж мы всё равно болтаем на эту тему, то было бы глупо не удовлетворить собственного любопытства. Что у вас там?

– Вот, пожалуйста, – Михаил протянул пачку фотографий. – Отпечатки сделаны с видеозаписи, так что мы располагаем подробным визуальным рядом и качественным звуком. Это одна из ваших встреч с Хасаном. Полагаю, вы не будете ломать дурака и утверждать, что никогда не встречались с ним. Хасан в течение двух лет, если я не ошибаюсь, возглавлял подпольную террористическую сеть в Европе. Вы связались с ним, когда работали в отделе по борьбе с наркотиками.

– Вы хорошо покопались в моей биографии, – мрачно произнёс Джордж. – Откуда такой интерес к моей скромной персоне? Я не занимаю видных постов.

– Вместо того чтобы выполнять свои обязанности, вы решили подзаработать и помогли Хасану наладить поставку наркотиков по вашим служебным каналам, – продолжал Соколов.

– Что делать, шпионаж порочен по своей природе. Глупо строить из себя ангелов. Все мы подонки, кто-то чуть больше, кто-то чуть меньше. Общаясь с мерзавцами, мы только усугубляем отрицательные стороны нашего характера, – медленно, но очень отчётливо проговорил Джордж.