Текст книги "Ночной дозор"

– Впервые о нем слышу. Хотя, погоди. это, кажется, один из питерских бизнесменов, очень влиятельный. Лилька что-то говорила мне о нем, он, вроде, порт держит.

– Кто такая Лилька? – в свою очередь спросил Илья.

– Моя подруга. Я у нее жила, именно там меня хотели убить.

– Сейчас, сейчас. – задумчиво проговорил Илья, – мне нужно только придумать правильный алгоритм поиска.

– Ты о чем?

– По-моему, все должно получиться, – Илья вновь защелкал клавишами.

И вскоре он уже читал на экране короткие цитаты, под каждой из которых чернело название газеты и статьи, из которой они были взяты.

– Что ты сделал?

– Я поднял всю местную прессу за последний год. А искал все, что связано с фамилией Короедов и со словом «порт».

Текста набралось не очень много, страниц на пятнадцать. Катя и Илья прочли их вместе.

– Кажется, я начинаю немного понимать, что происходит, – призналась Ершова. – Кажется, это не совсем ФСБ.

– Я это предвидел, – сказал Илья. – ФСБ – нейтральная организация, они могут лишь выполнять чью-то волю. Всегда существует заказчик убийства, и не важно, кого он нанимает – бандитов, государственные силовые структуры. Теперь-то тебе ясно, кому мешал Малютин? Короедову и Петрову. Независимая пресса – отличная вещь. Они всегда докапываются до истины, правда, при этом публикуют кучу вранья, дезинформации, которую им подсовывают и которую придумывают сами. Я же говорил, главное в нашем деле – придумать правильный алгоритм поиска. А Малютин мешал Короедову и Петрову, которые держали порт. Азербайджанцы здесь ни при чем. Убийство Малютина не давало кавказцам никаких выигрышей, одни неприятности.

– Ясно-то оно ясно, – вздохнула Катя, – но мне от этого не легче. Разве важно приговоренному к смерти знать, кто именно подписал ему приговор – Короедов или Петров? Я в глаза не видела этих людей.

– Посмотри, – Илья прошелся пальцами по клавишам, и на мониторе появились две фотографии с подписями под ними: «Петров Федор Павлович. Короедов Сергей Сергеевич».

– Отвратные типы, – призналась Катя, разглядывая толстого, обрюзгшего Петрова и лысого, приторно улыбающегося Короедова. – На них посмотришь, и сразу ясно, такие могут убить.

Илья погасил монитор и взял Катю за руку:

– А теперь послушай меня внимательно. То, что я тебе предложу, рискованно, но другого пути, поверь, нет.

– Что ты хочешь мне предложить?

– До этого ты убегала, пряталась, за тобой гнались. Короче говоря, ты принимала правила игры противника. Согласись, того, кто убегает, рано или поздно настигают. Ты лишь оттягивала время. Теперь же я хочу сломать правила игры, ты должна пойти в наступление.

– Легко сказать, – криво усмехнулась Катя. – Против нас ФСБ, люди, на счетах которых миллионы долларов. Я всем мешаю, я свидетель.

– Ты сказала, «против нас»?

– Против меня, Илья, ты здесь ни при чем.

– Мне как-то греет душу это милое «нас», вроде бы мы уже вместе.

– Сейчас мне не до филологических любезностей.

– Поставь себя на место Короедова, – предложил Илья. Он нанял убийц из ФСБ, которые все организовали так, будто Малютина застрелили азербайджанцы. Он чувствует себя в относительной безопасности, зная, что единственный его противник – слабая женщина, способная лишь убегать и прятаться. Ты опасна для него до тех пор, пока молчишь.

– Меня уберут сразу же после того, как я попытаюсь опубликовать эти фотографии. Ты не знаешь журналистский мир, там хватает продажных людей. Доказательств вины Короедова у нас нет, лишь одни догадки. Он легко выкупит фотографии у газетчиков прежде, чем они будут опубликованы, сами побегут к нему и предложат.

– Ты должна предложить фотографии самому Короедову, должна предложить купить их. Если он согласится, то выдаст себя.

– Хорошо, предположим, что мы с ним свяжемся и он согласится. Что потом?

– Я сумею обезопасить тебя, – Илья сказал это так уверенно, что Кате захотелось поверить. – Сейчас мы ничем не рискуем. Он знает о твоем существовании, знает, что у тебя есть фотографии. Ты не сделала ничего плохого, бояться должен он, а не ты.

– Вообще-то, да, – призналась Катя, – мы пока ничем не рискуем, если не считать, что за мной гонятся.

– Я сейчас попытаюсь связаться с ним, и посмотрим на его реакцию. Думаю, он предложит тебе большие деньги.

– Я не строю иллюзий. Деньги он предложить может, но отказаться от мысли убить меня – вряд ли.

Катя наблюдала за тем, как действует Илья.

– Короедов, Короедов, – повторял он, вглядываясь в цитаты из газет на мониторе компьютера.

– Как ты его найдешь? – поинтересовалась Ершова.

– Не хочется лишний раз светиться, но придется. Отправлю запрос во все газеты, которые имеют отношение к Короедову, которые он гласно или негласно финансирует.

По цитатам, почерпнутым из средств массовой информации, выходило, что Короедов с Петровым контролируют пять газет, две FM-станции и один кабельный телевизионный канал. Конечно, официально к ним они отношения не имели, но газетчики народ дотошный, и в статейках назывались конкретные имена, суммы денег, вложенные в масс-медиа. К этому в России уже привыкли, самый богатый человек в стране может изображать, будто живет на одну зарплату, и занимать государственный пост, несовместимый с бизнесом.

«Я хочу связаться с Короедовым по поводу убийства Малютина», – Илья отправил сообщение в сеть.

Катя представила, как сейчас на мониторах, в редакциях газет, радиостанций появляется странный запрос, и подумала: а как бы я отреагировала на него, зная, что мой хозяин – Короедов? Я бы передала запрос по цепочке, главное тут – ключевое слово «убийство Малютина». Никому не хочется быть причастным к таким вещам. Первое желание – переложить ответственность на чужие плечи.

Илья сидел, барабаня пальцами по столику возле клавиатуры. Катя налила ему кофе:

– Не волнуйся, все будет хорошо.

– И это ты меня успокаиваешь? – усмехнулся мужчина.

На компьютер пришло сообщение, но с адреса, по которому Илья к Короедову не обращался.

– Это кто? Он сам нам отвечает?

Илья пожал плечами.

«Предложение интересное, но назовите ваше имя».

Илья посмотрел на Катю, словно хотел получить от нее разрешение ввести ее имя.

– Погоди, – остановила его Катя, – он же нас может вычислить.

– Не волнуйся, я наш сигнал пропускаю через Болгарию, так что для них ты за границей.

Катя с сомнением покачала головой:

– Пусть он назовется.

Илья набрал: «Я хочу связаться лично с Короедовым».

Ему ответили: «Ждите. Подобная информация меня может заинтересовать, хотя почему вы обращаетесь ко мне, я не понимаю. Короедов».

– Они не врут?

– Он не врет, – вздохнул Илья, но на всякий случай уточнил: «То, что я сейчас передам, предназначается только Короедову и больше никому. В ваших интересах исключить лишние звенья».

На экране появился ответ: «Передавайте».

– Ну, с богом, – вздохнул Илья, и на экране компьютера появилась фотография. Сперва это была сцена убийства Малютина, когда трое налетчиков с закрытыми лицами расстреливают представителя президента на крыльце здания. Затем Илья уменьшил эту фотографию до размеров почтовой марки, и на экране появилась вторая, там, где Толик с двумя подручными стоял возле белого «Опеля». В руках у него виднелась маленькая коробочка – пейджер. И тут же появилась врезка, до максимума увеличенный пейджер, на котором можно было прочесть: «Перезвони Короедову».

«Все это интересно, но что вы предлагаете?» – появилось сообщение.

«Я предлагаю вам купить снимки».

Зависла странная пауза. Складывалось впечатление, что Короедов вообще отошел от компьютера и не собирается прикасаться к клавиатуре.

– Мы его спугнули?

– Ему-то ничего не угрожает. В конце концов, не он на фотографии. У нас лишь догадки. Если я сумел в течение часа вычислить его причастность к убийству, то это наверняка сделали и в милиции. Только у них, как и у нас, впрочем, нет доказательств.

– Ого! – сказала Катя, глянув на часы. – Уже начало двенадцатого. А мне казалось, мы просидели тут всего лишь полчаса.

Глава 17

Толик приехал к Короедову ровно в одиннадцать, как и договаривались. Телохранитель пропустил бандита без лишних слов, даже не обменявшись рукопожатием. Толика всегда удивляло, что телохранители, находясь на службе, словно теряют человеческий облик, превращаются в этаких животных, дрессированных псов, которые знают лишь команды своего хозяина, а все остальные для них враги. Если бы они встретились в городе, то, возможно, телохранитель даже предложил бы Толику выпить пива, хотя в иерархии они находились на разных ступенях лестницы: Толик – ближе к верху, а телохранитель – почти в самом низу, как швейцар и портье в гостинице.

Короедов встретил Толика настороженно. Раз тот сам добивался встречи, значит, что-то случилось.

– Чего тебе? – подавая вялую, прохладную ладонь, поинтересовался Короедов.

– Я хочу выдернуть все свои деньги, которые крутятся в вашем деле.

– С чего это вдруг, Толик?

– Захотел отдохнуть.

– Бери, сколько надо на отдых, и езжай.

Толик усмехнулся:

– Мне много денег надо – все. Мы же с вами договаривались, что по первому требованию я их смогу забрать.

– Я еще не сказал, что ты забрать их не можешь. Мне просто интересно, с чего это вдруг ты решил обзавестись деньжатами? Может, дом решил купить? Я подсобить могу, подыщу по дешевке через свои фирмы по торговле недвижимостью. Есть один домик на побережье – дешевый, за долги мне достался.

– Нет, мне нужны деньги сегодня, самое позднее – к вечеру. Все и наличными.

– Ты что, с кровати утром упал, головой ударился? Не спал, наверное, всю ночь – глаза красные, как у кролика, и бледный. Как это ты себе представляешь: я выдерну такую сумму из оборота за несколько часов, упакую чемоданчик и дам его тебе, завернутый в бумагу и перетянутый розовой лентой с бантиком?

– Это твои проблемы, Короедов, – Толик перешел на «ты». Я тебя никогда не подводил, не подведи и ты. Я могу обидеться.

В кабинет постучали. Короедов недовольно глянул на дверь и что-то невразумительное буркнул. Заглянул секретарь.

– Не видишь, я беседую!

– Я знаю, но, по-моему, это срочно. С вами хотят связаться по компьютерной сети – безотлагательно.

– Кто?

Секретарь покосился на Толика и сказал:

– Уверяют, что вас эта информация заинтересует.

Глаза секретаря сузились. Он подошел к Короедову и что-то шепнул ему на ухо. Толик, хоть и обладал острым слухом, но не расслышал, о чем идет речь.

Короедов вздохнул и сказал:

– Хорошо.

Он сел за стол, включил компьютер и устало уставился на экран. Было видно, что он измучен, издерган и, по большому счету, был бы рад отдать Толику все деньги и послать его к чертовой матери, чтобы больше не видеть, чтобы забыть об убийстве Малютина. Но жизнь не давала ему шансов на это, постоянно посылая напоминания.

– И сколько ты, Толик, думаешь, твоих денег в нашем деле?

– Если с процентами, то чуть больше полумиллиона.

– Это тебе так кажется.

– Я согласен и на четыреста, только чтобы сегодня вечером.

– Прижало тебя, наверное…

Толик пытался понять, известно Короедову об убийстве милиционера в квартире Лильки или ему еще не сообщили об этом.

– Вот же, недоверчивые, – усмехнулся Короедов, прочитав сообщение на экране, и набрал ответ. Так продолжалось несколько раз. Затем лицо Короедова из уставшего сделалось почти мертвым, глаза остекленели, уголки губ опустились вниз, как на древнегреческой маске. Но он овладел собой, и вымученная улыбка исказила лицо.

Толик не понимал, что происходит. Короедов снял дорогие очки и принялся их протирать. Делал он это так яростно, что Толик даже испугался, не раскрошит ли бизнесмен стекло в пальцах и не сломает ли тонкую платиновую оправу.

Короедов надел очки. Толик сидел в кожаном кресле по другую сторону стола и не мог видеть, что показалось на мониторе.

– Закурить хочешь? – вкрадчиво произнес Короедов и потянулся к ящику письменного стола.

Бандит шестым чувством ощутил угрозу. Он хоть и выглядел расслабленным, но весь подобрался, готовый в любой момент среагировать. И тут Короедов сделал молниеносное движение. В руке его оказался пистолет с коротким глушителем.

– Денег я тебе не дам, – нацелив пистолет на Толика, проговорил бизнесмен.

Толик буквально нырнул под стол и, схватив Короедова за ноги, дернул на себя. Тот не удержался в кресле и, падая, успел выстрелить. Пуля расколола гипсовую плитку на звукопоглощающем подвесном потолке. Толик мигом перемахнул через стол. В это время Короедов успел еще дважды выстрелить. Раненый Толик упал на него и принялся выворачивать руку с оружием. Но силы уже оставляли его. Короедов сопротивлялся отчаянно, напрочь забыв о том, что можно звать на помощь.

Короедов попытался глушителем ударить Толика в висок, но тот выбил оружие, не успев его перехватить, и пистолет, мягко скользнув по ковру, замер под креслом. Толик локтем изо всей силы ударил Короедова в лицо. Тот, потеряв сознание, замер. Две пули, выпущенные бизнесменом, достигли цели. Одна попала бандиту в правое плечо, вторая – в бок.

Истекая кровью, на четвереньках Толик пополз к креслу, желая поскорее завладеть оружием. И тут его взгляд замер: он увидел свое изображение на экране монитора. И мгновенно, как при вспышке молнии в глухую темную ночь, он понял: «Так вот оно что! Но у меня еще есть шанс! Оружие, и я прорвусь к входной двери. Главное – не потерять сознание!»

Вдруг послышалась странная возня за дверью. Толик схватился за кресло, пытаясь его отодвинуть, навалился на него и буквально рухнул в него лицом, теряя сознание.

Короедов, придя в себя, пополз к пистолету. До оружия оставалось несколько сантиметров, когда дверь в кабинет с грохотом отворилась и в него ворвались четверо людей в масках и в камуфляже, с пистолетами в руках.

– Всем лежать! – тяжелый башмак рифленой подошвы вдавил руку Короедова в мягкий ковер.

– Он хотел меня убить! – запрокидывая голову, пробормотал Короедов.

На руках Толика уже защелкнули наручники. Один из людей в камуфляже поднес к уху рацию и доложил:

– Полковник, мы взяли двоих. Один ранен, пришлите «скорую помощь». Они сами стреляли друг в друга, нам не пришлось сделать ни одного выстрела, охрана даже не оказала сопротивления. Вы не ошиблись, Богданов здесь. Насколько я понимаю, он пытался убить Короедова.

Толик поморщился, услышав свою фамилию, настоящую фамилию.

– Нет, это он пытался убить меня, – попытался вставить он, но на него не обратили внимания, разговор по рации продолжался.

– Хорошо, мы вас дождемся. Вторая группа поехала брать Петрова.

Полковник Барышев облегченно вздохнул и отключил рацию. Его машина стояла перед входом в компьютерное кафе.

– Вы, ребята, останьтесь здесь, я зайду один.

– Не положено заходить одному, – сказал ему капитан.

– Есть случаи, когда инструкцию можно и нарушить. Я же не к преступникам иду.

Даже не дав капитану Прохорову выбраться из машины, полковник Барышев захлопнул дверку. Он зашел в зал и осмотрелся. Увидел мужчину и женщину, сидящих перед мерцающим монитором, и быстро зашагал к ним, хотя Катю Ершову узнал не сразу.

– Ну, вот мы и встретились.

Катя вздрогнула и испуганно обернулась. Кофе расплескался прямо по клавиатуре. Илья вел себя на удивление спокойно.

– Кто вы? – спросила Ершова.

Полковник Барышев достал служебное удостоверение и абсолютно спокойно, так показывают билет контролеру, предъявил его Кате. Илья тоже заглянул в удостоверение и улыбнулся.

– Я так и знал, что приедете именно вы.

– Откуда такая прозорливость?

– Я о вас читал.

– Где? – спросил полковник.

– Вот здесь, – и Илья постучал ногтем указательного пальца по стеклу монитора.

– Где ваши снимки, Екатерина?

– Отдай, – сказал Илья.

Катя растерялась. Ей было невдомек, откуда взялся полковник Барышев, откуда ему известно про фотографии и почему он так любезен.

– Отдай же снимки. Видишь, человек ждет, ему они нужнее, чем тебе.

– Это все? – приняв пакет и негативы, спросил Барышев.

– Абсолютно все. Дубликатов я не делала, – руки Кати еще подрагивали от запоздалого страха.

– Я вас жду в машине, – спокойно произнес Барышев и двинулся к выходу.

Катя смотрела то на монитор, то на Илью и не знала, что делать.

– Извини, – мягко сказал Илья, беря ее за руку. – Ты, наверное, потеряла большие деньги? Я понимаю, профессионал всегда хочет подороже продать свою работу.

– К черту деньги! Какие деньги? – возмутилась Катя. – Я ничего понять не могу. Что произошло?

– Извини, это я все подстроил, не спрашивая твоего разрешения. Я боялся за твою жизнь, боялся, что ты начнешь паниковать. Я подключился к сети МВД прямо на полковника Барышева, и он был в курсе наших переговоров с Короедовым. Все, как видишь, сработало. Но денег за снимки тебе не видать.

Катя и Илья пошли к выходу. Их остановил служитель кафе:

– Извините, вы рассчитаться забыли.

– Ах, да, – сказал Илья, хлопнув себя ладонью по лбу, – забыл! Придется платить.

Он рассчитался, а когда мужчина и женщина вышли на крыльцо, Барышев им сообщил:

– Можете не беспокоиться, типа, который за вами охотился, Анатолия Богданова, мы уже взяли, арестованы и заказчики убийства. Вы в полной безопасности. Но вам придется задержаться в Питере на пару дней, а потом можете ехать. Кстати, вот ваши документы. Посмотрите, все ли?

* * *

Уже третий день Илья жил на московской квартире у Катерины Ершовой.

– По-моему, я слишком долго нахожусь у тебя в гостях, – сказал мужчина.

За все время они, боясь спугнуть счастье, и словом не обмолвились о том, какие у них будут отношения дальше.

– Я боюсь оставаться одна, – с улыбкой сказала Катя.

– С каких это пор?

– После Чечни и Питера.

– Я бы поверил тебе, и даже верю, но мне бы хотелось услышать нечто другое. На роль телохранителя я подхожу плохо.

– Очень даже подходишь. Мне с тобой не страшно, а большего и не надо. Ты же знаешь, мое тело и моя душа принадлежат тебе.

– А как же Варлам?

– Я на него только работаю, а точнее, зарабатываю в его агентстве. Кстати, сегодня ночью я придумала, как назвать его дурацкую коллекцию. Через месяц показ, афиши печатать надо, а он даже название не придумал.

– И как же ты решила ее назвать?

– Он мне за название дорого заплатит: «Ночной дозор».

В дверь позвонили, и улыбка с Катиного лица тут же исчезла.

– Ты кого-то ждешь?

– Я даже никому не звонила, никто не знает, что я вернулась.

Катя на цыпочках подобралась к двери и опасливо выглянула в дверной глазок. Она увидела огромный букет цветов и усатого мужчину – явно кавказца. Мужчина хитро улыбался. Катя отпрянула от двери и опрометью бросилась в комнату. Звонок повторился, уже более настойчиво.

– Что с тобой?

– Там. там, – заикаясь, говорила Катя, – там чеченцы.

– У тебя уже мания преследования.

Илья подошел к двери и тоже заглянул в глазок. А затем повернул ключ и распахнул дверь.

– Что ты делаешь? – закричала Катя.

Мужчина с огромным букетом немного растерялся. Он рассчитывал, что дверь ему откроет сама хозяйка.

– Катерина Ершова тут живет? – поинтересовался он.

– Катя, к тебе пришли.

Но Ершова так и не появилась в прихожей.

– Проходите, – пригласил Илья.

– Я не один, – сказал мужчина и, махнув рукой, подозвал двух земляков. – Нет, заходить мы не станем. Ты нас извини, понимаем, что помешали. Наши друзья из Питера позвонили в Баку, а наши друзья из Азербайджана позвонили нам в Москву. И все вместе просили поблагодарить Катерину Ершову за то, что она сделала для азербайджанцев в Питере.

– Я ничего для них не делала! – воскликнула Катя. – Ты, Илья, что-нибудь понимаешь?

– Понимаю, – сказал Илья, – вы все-таки проходите.

– Нет-нет, я бы себе этого не простил. Вот цветы, вот фрукты, вот коньяк… – Двое азербайджанцев, даже не переступая порог, ставили в прихожую корзины. Когда из-за них уже нельзя было подойти к двери, азербайджанец откланялся и сам закрыл дверь, напоследок сказав: – Простите, пожалуйста, – и приложил руку к сердцу.

В огромном букете цветов, который торчал из корзины, сплошь заставленной коньячными бутылками, была визитка. «Мухамедов, заместитель председателя азербайджанского землячества Санкт-Петербурга, профессор, художник».

– Ты что-нибудь понимаешь, Илья?

– Да, понимаю.

– Ну, и что?

– Коньяк хороший, – ответил тот, разглядывая бутылки. – Все хорошее – и фрукты, и вино, и цветы. Знаешь, Катя, я от тебя не уйду, пока мы все это не выпьем и не съедим.

– Тогда я спокойна, жить тебе у меня еще очень долго.

– Придется только время от времени выходить на улицу – покупать свежие цветы.