Текст книги "Альвари"

Андрей Земляной
Альвари

© Андрей Земляной, 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2018

* * *

С благодарностью Карену Степаняну, Анатолию Старухину и Александру Ласкину, за помощь в работе и дружескую поддержку. Спасибо, друзья!

Глава 1

Есть известные известные – вещи, о которых мы знаем, что знаем их. Есть также известные неизвестные – вещи, о которых мы знаем, что не знаем. Но ещё есть неизвестные неизвестные – это вещи, о которых мы не знаем, что не знаем их.

Настоятель соборного храма Творцов, Айо Энассиан Гор. Эрисанд

Наш мир и прост, и сложен одновременно. Всё зависит от того, насколько пристально вы всматриваетесь в эту мутноватую воду под названием «Цивилизация» и насколько готовы расстаться со спокойствием и здравым смыслом, приводя в единую систему жуткие противоречия этого мира и спасаясь от демонов безумия, населяющих каждый тёмный угол.

Поднимаясь с постели каждое утро, приводя себя в порядок и собираясь совершить ритуал под названием «обычная жизнь», не стоит задумываться над тайнами сложнее, чем получение прибавки к зарплате, или секретами поведения начальника в период подготовки отчётности.

Всё это лишь расстроит пищеварение, а оно, безвозвратно подорванное быстрой едой сомнительного качества, и так не в лучшей форме. И даже оставаясь один на один с одиночеством, не нужно касаться тёмного болота сознания, потому что возврат в прежнее беззаботное состояние домашнего животного, которого откармливают на убой, почти невозможен. Именно поэтому мы с трудом терпим разглагольствования бывших вояк и прочих людей опасных профессий. Они, повидавшие смерть, тревожат наш мирок завыванием ураганного ветра, запахом сгоревшей плоти, и мешают насладиться двадцать восьмой серией девятнадцатого сезона. Они отвлекают девочек из соседнего отдела от правильных мыслей, и вообще лишние в этом спокойном и размеренном мире.

Не нужно задумываться, и упаси вас Создатель поднимать с земли и читать книги с сорванными обложками.

(Венан ахс Атайго. Отражения, зеркала и тени)

Магнитоплан «Бриз» прибывал на вокзал Ведайри даже не минута в минуту, а секунда в секунду, соревнуясь в точности как с рассаурским «Вихрем», так и с величественными королями неба – лайнерами «Энерон».

Но «Вихри», скользившие по подземным тоннелям ста пятидесяти миров, и «Энероны», покорявшие небеса двухсот двадцати планет, не были и вполовину столь респектабельны и лощены, как «Бриз», всем своим видом оправдывавший фирменный слоган «Совершенство во всём». Кухня, которой могли позавидовать многие столичные рестораны, вышколенная и внимательная обслуга, и даже марнийский шёлк простыней – всё для комфорта и удобства путешественников.

Длинное вытянутое тело сверхскоростного поезда, пролетев за десять часов через весь континент двенадцать тысяч километров, неспешно вплывало под вокзальный навес, где уже суетились встречающие, вытягивавшие шеи в надежде первыми разглядеть своих друзей и знакомых, прибывших в столицу империи.

Деловые люди, военные, путешественники и чиновники высшего ранга торопились влиться в столичный поток, растворяясь в делах и заботах. И лишь один пассажир «Бриза» никуда не торопился.

Седой старик, которому его молодые и подтянутые спутницы дали поспать лишние минуты, открыл глаза, как только за окнами купе раздался многоголосый шум толпы.

– Прибыли?

– Да, мой лорд. – Старшая – высокородная альвин со скуластым, чуть вытянутым лицом, белоснежными волосами, заплетёнными в длинную косицу, которая спускалась вдоль спины и заканчивалась стальным трёхгранным острием, и такими же белыми пушистыми бровями, чуть склонила голову в малом поклоне почтения. Потом поправила упрямый локон, заправив его за длинные ушки с острыми кончиками, и добавила нейтрально: – Поезд стоит тридцать минут. – Она машинально одёрнула синюю форму без эмблем рода войск и подразделения, но с орденской планкой на высокой груди, и оглянулась в высокое ростовое зеркало на двери купе, проверяя, как на ней сидит одежда. Но опасения были напрасны. Отличная фигура, выкованная десятилетиями тренировок, и очарование зрелости[1]1
  Альвин живут до пятисот лет, и возраст до сорока считается юностью, после сорока и до ста – молодостью, а от ста и до четырёхсот – зрелостью. Но при этом дееспособность и самостоятельность у них наступает в двадцать лет.


[Закрыть] словно создавали вокруг ореол красоты, затмевавший своим сиянием любую небрежность, превращая её в изысканный стиль.

– Хорошо, Рада. – Старик откинул одеяло и сел на кровати, обнажив босые ноги. – Подай синий бизаро[2]2
  Бизаро – костюм полувоенного кроя, используемый в качестве официальной одежды теми, кто не имеет действительной должности, в том числе и отставниками.


[Закрыть].

– Слушаюсь, мой лорд. – Рада вновь поклонилась и вышла в соседнюю комнату, где ещё две девушки, одетые точно так же, хлопотали над двумя большими чемоданами. – Синий бизаро, – отрывисто бросила она, подхватывая тончайшую кружевную рубашку и золотистый шейный платок.

– А обувь? – пискнула самая юная девушка – сорокалетняя альвийка с волосами рыжего оттенка, у которой на груди красовались лишь четыре планки – «За штурм Риингаты», и Честь и Долг трёх степеней.

– К синему бизаро идут только маранты, – спокойно ответила третья – такая же белокурая альвин с жёстко очерченными губами и пронзительно зелёными глазами. Она распахнула обувной кофр. – А маранты бывают лишь бежевого цвета. Вот они, во втором ряду. Сейчас протрём до блеска, и можешь заносить.

Когда Рада вошла в спальню, тот, кого называли «мой лорд», стоял у зеркала, смотря на отражение не отрывая взгляд.

– Мой лорд?

– Да, Рада. – Старик провёл ладонью по лицу, словно стирая с него воду, и подхватил поданную ему белую рубашку с искусно вышитыми на ней голубыми лилиями.

Гент знал, кто именно придумал выделить ему в охрану хорошеньких девиц, да ещё и с ветеранским боевым опытом, и не мог не признать, что это была отличная идея. Девчонки были ответственными, спокойными и готовыми на любое преступление, чтобы сохранить его, уже никому не нужную жизнь. Вот ещё лет двести назад – тогда да. Тогда за ним гонялись разведки огромного количества миров, и сколько он отправил на тот свет агентов, никто не считал. А сейчас… сейчас он просто одинокий старик, доживавший свою бурную жизнь в роскошном дворце на берегу тёплого океана. Он уже прошёл шесть обрядов омоложения, и совсем недавно отказался от седьмого, решив дожить сколько осталось и уйти на круги перерождений.

Одевался старик привычно быстро. Рубашка, брюки, шейный платок, пиджак, обувь и длинное светло-серое пальто из тончайшей шерсти. Он внимательно оглядел своё отражение, поправил боевой жезл в поясной кобуре, удовлетворённо кивнул и бросил вопросительный взгляд на Раду.

Та кивнула в ответ и, произнеся в пространство: «Мы выходим», пошла вперёд, распахивая двери.

На перроне уже стояли тележка носильщика и сам носильщик, но почему-то не зеленокожий архас[3]3
  Архасы – раса зеленокожих гуманоидных существ, родиной которых были болота Сальвианы. Отличаются низким (до полутора метров) ростом, ловкостью и выносливостью.


[Закрыть], как повелось на Центральном, а чистокровный альвин – высокий, белокурый, широкоплечий и с внимательным цепким взглядом охотника на крупного зверя.

Он даже не дёрнулся, увидев выходящую из дверей высокородную, а обменявшись с ней коротким взглядом, чуть заметно кивнул и пошёл в вагон, чтобы забрать багаж. А Рада, увидев носильщика, почувствовала, что напряжение, которое сжимало её с самого утра, понемногу отступает. Карна она знала. Майор был стрелком-хонто[4]4
  Стрелки-хонто – скоростные стрелки из короткоствольного оружия на близких (до 100 метров) дистанциях. Особенно ценятся охранными структурами и службами безопасности. В противовес им существуют стрелки-лейдо – снайперы длинных дистанций.


[Закрыть] из бригады полковника Эддо, а значит, и вся бригада сейчас паслась вокруг них, обеспечивая безопасность. Конечно, нападение на боевого архимагистра, здесь, в сердце империи – глупость в десятой степени. Но Рада уже похоронила достаточное количество своих менее бдительных подруг, чтобы не расслабляться даже в таких ситуациях. Кроме того, её боевое предчувствие уже третий день ныло, словно больной зуб, заставляя собраться.

Она охраняла этого странного старика вот уже восьмой год, но и близко не подошла к решению простого вопроса, кем же был лорд Гент. Он не принадлежал к высокородным по праву рождения, так как был просто человеком, но Силой владел на невероятном уровне. Проживая в огромном, роскошном дворце на берегу океанского залива, имел привычки сибарита и ценителя жизненных наслаждений, а его искусству готовить мог позавидовать и столичный повар. Кроме того, лорд предпочитал передвигаться исключительно на белоснежных лимузинах, которых в гараже была целая коллекция. Странностей в поведении старика было множество, но одна бросалась в глаза сразу. Несмотря на преклонный, а для человека так и вовсе запредельный возраст, он двигался легко и раскованно, словно горная кошка мангир.

Кроме того, у архимагистра было совсем не стариковское тело, и его литым мышцам мог позавидовать любой спортсмен. И каждое день он начинал с полноценной тренировки, стреляя из парных пистолетов как хонто или работая мечом с кибертренером, причем высекал искры из бездушного, но чертовски быстрого и прочного механизма.

Рада Таниаль, которой в этом году исполнилось всего сто десять лет, уже давно засматривалась на своего подопечного не как на охраняемый объект, а как на мужчину. Но, к её огромному сожалению, лорд Гент никак не реагировал ни на провокационные позы, ни на случайные обнажения, предпочитая вместо неё девиц из столичной службы эскорта, что немало бесило майора и вызывало ощущение собственной неполноценности.

И вот когда казалось, что удивляться больше уже нет никакой возможности, из канцелярии императора пришло приглашение на элс ран – День обретения мэллорнов, подписанное императором собственной рукой. Попасть на этот праздник во дворец мечтали все сановники и высшие офицеры империи, но шансы были выше у певцов и музыкантов, так как традиционно на День обретения устраивали длинные концерты и соревнования поэтов. И тут какой-то пенсионер. Мистика!

Ожил так-плант, выдавая на сетчатку засечку потенциально дружественных целей – тех, у кого тактический имплантат отзывался правильным кодом «свой-чужой».

«Есть запрос на подключение к тактической сети высшей иерархии. Запрос статуса… Положительный».

И сразу же возник личный глиф командира одной из охранных бригад Дворцовой Канцелярии – полковника Эддо.

– Привет, малышка! – Полковник, как всегда, не утруждал себя протокольными сложностями.

– Привет, Эд. – Рада шла впереди архимагистра, рассекая толпу, а за стариком спешили две девушки и скользила тележка с багажом, толкаемая носильщиком.

– Белый лимузин, как ты и заказывала. Номер «би – двадцать восемь – шестнадцать». Водитель из наших – Лорн Кабо, ты должна его помнить.

– Да, Эд, помню, конечно.

– Вы сейчас к себе?

– Нет. Скорее всего, сразу поедем на элс ран.

– Элс ран? – Полковник усмехнулся. – Поздравь там императора от меня.

– Очень смешно, – фыркнула в ответ Рада. – Лучше за своей бандой смотри.

– Принято. – Полковник сбросил глиф «спокойствие» и отключился.

Рада ответила глифом «зеркало», что имело смысл «на себя посмотри», или в данном случае – «сам успокойся», и окинула цепким взглядом площадь перед вокзалом. Бронированный «Вахар» Канцелярии Двора стоял где и положено – прямо напротив входа, и, продолжая контролировать пространство, женщина подошла к машине. Подождав, пока тяжёлая многослойная дверь с негромким шелестом отъедет назад, открывая салон, девушка бросила взгляд в машину, кивнула водителю и развернулась спиной, контролируя посадку.

Архимагистр Гент, как и подобает человеку его положения, вошёл в машину спокойно и солидно, придержав шляпу и аккуратно подобрав полы пальто, а замыкавшие процессию охранницы нырнули внутрь, словно в кабину десантного бота, вызвав лёгкую гримасу недовольства на лице Рады. Дождавшись, пока носильщик перегрузит вещи в багажный отсек, она обогнула лимузин и, бросив на прощание взгляд вокруг, села напротив архимагистра.

– Куда едем, мой лорд?

– Давай, наверное, сразу во дворец. – Гент, который не пользовался никакими имплантатами посмотрел на часы в салоне. – Всё одно не успеем в городской дом.

– Хорошо, мой лорд. – Рада прижала тонким, но сильным пальцем клавишу интеркома: – Лорн, давай к Белому.

– Принял, – коротко ответил водитель, и «Вахар», выехавший к тому времени со стоянки, загудев мощным мотором, влился в плотный поток столичного движения.

Стоило машине остановиться у подножья широкой лестницы, ведущей в Белый Дворец, как из дверей выскочил сам министр двора и поспешил к лимузину.

– Лорд Гент, – владыка Даран с уважением, но без излишнего подобострастия поклонился, приветствуя высокого и редкого гостя.

– Даран! – Архимагистр изобразил что-то вроде малого поклона. – Рад вас видеть в добром здравии. Как ваша младшенькая?

– Двойня. – Министр, казалось, засветился от счастья. – Девочки.

– Пусть дарует им Творец силу Искры. – Гент поднял раскрытую ладонь к небу, и, прорвав толстый слой весенних облаков, сверху ударил плотный солнечный луч, залив площадку перед лестницей ярким, до рези в глазах, светом. А когда архимагистр опустил руку, на ладони ярко сверкали две крошечных крупинки, словно солнце оставило кусочек своего сияния. Искры истинного света были не просто редкостью, но редкостью и ценностью в степени, так как несли в себе концентрированную энергию Творения, и далеко не каждому архимагистру было под силу создать такое чудо, а уж сделать это словно походя, как сувенир, мог лишь Гент. Искры в девяноста случаях из ста подстёгивали развитие творческого начала в малышах, а в остальных десяти процентах дарили прекрасное здоровье. Поэтому реакция сановника была вполне объяснимой.

– Лорд! – У министра подкосились ноги, и он бухнулся на колени.

– Вставайте, мой друг. – Гент протянул ладонь министру. – Возьмите это для ваших малышей, и пусть Творцы будут добры к ним.

Айра уже достала специальный пенал для переноски таких вот спонтанных даров и с величайшей осторожностью взяла крупинки через платок, чтобы не допустить преждевременной активации. Даран с поклоном принял подарок и спрятал в карман.

– Вас ждут, лорд Гент. – Министр склонился в глубоком поклоне сердечного преклонения и сделал широкий жест рукой, давая команду гвардейцам распахнуть двери парадного входа.

На первом этаже, где собрался цвет столичного общества, было не протолкнуться от знаменитостей разных калибров, чиновников высшего уровня и генералитета. Зал, вмещавший почти полторы тысячи человек, был полон, и только у подножья трона была ограждена площадка, на которую сейчас были нацелены камеры всех десяти крупнейших компаний, транслировавших картинку во все уголки империи и всего Тысячемирья.

На площадке, сменяя друг друга, приглашённые гости поздравляли императора с элс ран и оставляли дары, которые уносили служители дворца, или подносили нечто менее материальное, вроде поэмы, что сейчас декламировала звезда столичной поэзии Алида Тенсарро.

Звонкий голос поэтессы оттенялся негромким фоновым звучанием оркестра, сливаясь с ним в удивительное и похожее на песню произведение.

Гент не торопился вливаться в толпу и, пройдя почти незамеченным по краю, подошёл к небольшому буфету между входом в сад и музыкальным салоном.

Архимагистр не был здесь уже почти пятьдесят лет, и ветреная столичная публика, конечно же, успела его забыть, хотя лицо Гента встречалось на гобеленах и картинах дворца чаще, чем на страницах учебников истории.

Тем не менее, настроение было превосходным, и даже многочисленная охрана дворца, которая обычно вызывала лёгкую досаду, сегодня радовала взгляд юными девичьими лицами.

– Лейра, перестань. – Приметная парочка из мужчины, одетого в чёрный бизаро, и стройной миловидной красотки в белоснежном платье остановилась неподалёку. Мужчина стал заботливо вытирать слёзы, катившиеся по лицу девушки, размазывая макияж в нечто совершенно ужасное.

– Но как он мог! – Девушка, лицо которой Генту что-то напоминало, уже рыдала вовсю. – Он же обещал!

– Милая, обещать не значит жениться. – Мужчина терпеливо подтёр очередную тёмную дорожку на лице. – Я же тебе сто раз говорил. Высокородный альв никогда не свяжет свою жизнь с певицей. Это просто невозможно. Барон Диайн – блестящий молодой человек с огромным наследством и отличными перспективами. Да у него целая толпа потенциальных невест из лучших домов империи.

– Лейра?.. – Гент задумчиво посмотрел на Раду.

– Лейра Горн, – одними губами ответила девушка, имевшая кроме имплантата, подключённого к армейской так-сети, ещё и великолепную память, – дом Синей стали, ветвь Белого облака.

– Как же, помню. – Гент решительно встал. – Вы позволите? – Он чуть приподнял лицо девушки за подбородок и одним движением ладони убрал все следы катастрофы. Кожа лица расцвела красками юности, а глаза словно стали светиться. Потом архимагистр скрыл все следы многочисленных издевательств над волосами, и они, мгновенно удлинившись почти на двадцать сантиметров, расплескались по плечам живым золотом. Щёки окрасились нежным румянцем, а шея немного, совсем чуть-чуть удлинилась, придавая всему телу лёгкость и хрупкость. Заодно архимагистр укрепил мышцы и голосовые связки и пустил вдоль позвоночника волну большого исцеления.

Певица, охнув от неожиданности, машинально выпрямилась, и её большие глаза золотого цвета стали просто огромными.

– Чего-то не хватает… – Гент задумчиво пошевелил пальцами в воздухе, и мерцающие перламутром нити начали стекаться к его ладони, сплетаясь в сначала прозрачную, а потом всё более и более плотную фигуру, а в воздухе явно запахло озоном.

Когда он протянул руку к девушке, в ладони лежала бабочка, сплетённая из тончайших алмазных нитей. Гент укрепил украшение на плече Лейры и, отойдя на шаг, оценил работу.

– Отлично. Теперь так, – он внимательно посмотрел в глаза певицы. – Что вы собирались петь? Что-то смазливо-слезливое? К харму! «Последний легион» знаете?

Девушка, всё ещё пребывавшая в шоке, кивнула, а Гент перевёл взгляд на мужчину.

– Вы, я так понимаю, её агент?

– Брат, мой лорд. – Мужчина, который никак не мог понять, с кем же его столкнула судьба, поклонился в почтении и почитании. Магов в империи было немало, но такую силу он не то что не встречал, а даже не слышал о её существовании.

– Договоритесь с музыкантами. Там, насколько я понимаю, оркестр Первого Гвардейского? Они прекрасно знают эту песню. И вот ещё что, – он снова посмотрел на девушку. – Вы же должны помнить своего деда генерала Горна?

– Конечно, мой лорд. – Лейра кивнула. – Он ушёл буквально лет пять назад. Его награды и Меч Имени висят у нас на стене в парадной зале.

– Так вот. Спойте так, как пели бы ему. И я уверен, офицеры Первого Гвардейского будут счастливы видеть вас у себя в гостях. И если вам так уж не терпится замуж, среди них много достойных юношей.

– Спасибо, мой лорд, – девушка присела в глубоком поклоне почитания и смирения.

– Ну, ну, – Гент успокаивающе взмахнул рукой. – Это самое малое, что я мог сделать для внучки своего друга.

– Но у дедушки совсем не было друзей, кроме одного… ой! – Лейра побледнела и чуть покачнулась от мысли, которая внезапно пришла ей в голову.

– Но мы же никому об этом не скажем? – с улыбкой произнёс Гент и вопросительно посмотрел на брата девушки.

– Можете быть уверены, мой лорд. – Мужчина неожиданно выпрямился, расправил плечи и коротко, по-армейски поклонился.

– Хорошо, – Гент улыбнулся в ответ и вернулся к стойке, где уже исходила ароматным парком чашка с лайским рехо, заваренным как он и любил: с веточкой вайсы и двумя ложками чёрного сахара.

– Спасибо, Айра, – архимагистр благодарно кивнул рыженькой, размешал сахар веточкой, сделал первый глоток и чуть прикрыл глаза от удовольствия.

– Скажите, мой лорд… – Рада, знавшая Гента уже почти восемь лет, могла себе позволить в их отношениях определённую близость.

– Почему я не спас генерала Горна? – Гент, не глядя ни на кого, продолжал прихлёбывать рехо. – Он устал, Рада. Просто устал жить. Я мог бы сделать его моложе, мог просто вернуть его тело к состоянию двадцатилетнего, но я не властен над душой. А душа Пайла Горна устала жить. Причём ещё сотню лет назад. Может, там, на небесных полях, пройдя купель богов, она вновь вернёт свою юность и воплотится в нового человека. Но такое мне не под силу. Для альвари, как и для всех старых рас, нормальная продолжительность жизни – четыреста лет. Используя технологии частичного омоложения можно жить до пятисот – шестисот. И тут бы пройти полное омоложение и жить ещё столько же, но даже те, кто имеет такую возможность, просто устают от жизни. Ещё как-то тянут те, кто заставляет себя жить благодаря стальной воле и чтобы выполнить все свои обязательства, но когда все долги оплачены, хочется только сдохнуть.

– А… вы? – негромко спросила Рада то, что хотела спросить уже очень давно.

– И я устал. Просто немыслимо, феерически и бесповоротно устал жить. Я, конечно, далёк от того, чтобы прервать свой путь собственноручно, но честно говоря, с каждым днём жить всё тяжелее. Шесть омоложений, и седьмое мне уже не нужно. Отскриплю, сколько осталось, и уйду на круги перерождений. И кстати, если бы не вы трое, моя ноша была бы намного невыносимее, – Гент обвёл своих охранниц взглядом, полным теплоты.

– Мой лорд, а правду говорят, что у вас здесь в Золотом зале своя стела? – встряла Вейра, вопросительно улыбнувшись.

– Вот пройдоха! – Гент погрозил пальцем девушке. – Ладно, пойдём. Не отстанете ведь. А мне всё равно нужно кое с кем повидаться.

Гент допил чашку и, сделав спецназовский жест «за мной по одному», уверенно пошёл вперёд. Неприметный коридор привёл их в тупик, заканчивавшийся монолитной с виду стеной, но после того, как Гент приложил ладонь к матово-зелёному пластику, под ним вспыхнула рамка сканера, и стена разошлась лифтовыми створками.

– Ну, смелее, – с улыбкой подбодрив спутниц, архимагистр первым шагнул в лифт, и когда Айра, замыкавшая процессию, вошла, набрал на панели сложный код.

Беззвучно кабина пошла вверх, и через полминуты остановилась.

– Ну, вот. – Гент первым вышел из лифта. – Будет что подругам рассказать.

– Да я так думаю, что даже внукам и правнукам, – тихо произнесла Вейра, оглядываясь.

В холле, куда имели доступ только члены императорской семьи и высшие сановники, было пусто, и лишь два коридора расходились в противоположные стороны. Один из них вёл в Серебряный зал Славы, а второй – в Золотой. Виртуальная экскурсия по Серебряной части зала была доступна всем желающим, а Золотая была известна только по десятку фотографий.

Они вышли в промежуточном помещении между Серебряным и Золотым залом и сразу же направились в святая святых, охраняемое двумя рослыми гвардейцами в тяжёлых бронескафандрах.

– Они со мной, – небрежно бросил Гент, и массивные двери, украшенные резьбой и огромными двуглавыми золотыми орлами, распахнулись. – Проходите, будьте как дома.