Текст книги "Волшебник"

19 глава

Трудно остановить поезд, но можно перевести его на другую колею. Достаточно лишь сдвинуть стрелку.

Павел Судоплатов.

Единый отраслевой стандарт, разработанный Министерством вычислительной техники, стал основным документом, регулирующим выпуск всей цифровой техники в Советском Союзе. Стандарт убрал всю ту разноголосицу, которая возникла из-за несогласованности интересов производителей и потребителей.

Прежде устройство, выпущенное одним заводом, не могло быть подключено к устройству, выпущенному другим заводом, а отдельные узлы и внешние интерфейсы имели несопоставимые подключения. Но теперь всё это в прошлом. Каждый тип электронного устройства должен обладать не только конкретными параметрами подключения, но и размерами, что позволит монтировать их в специальные блоки для создания больших вычислительных комплексов для решения конкретных народнохозяйственных задач.

Первенцем такого комплекса должен стать Московский телефонный узел, аппаратуру для которого создают десятки предприятий по всему Советскому Союзу в соответствии с Единым Стандартом.

В будущем планируется создать подобные стандарты для энергетической аппаратуры, устройств связи, автоматики и других отраслей, сведя их в Единый Стандарт СССР.

«Техника молодёжи», ноябрь 1972 года.

Нападение американцев подняло вопрос внешней политики страны. Для того чтобы сориентироваться в проблеме и сравнить подходы Брежнев попросил Александрова – Агентова сделать обзорный доклад о перспективах внешней политики СССР в русле решения текущих вопросов и дал его почитать Николаеву.

Андрей Михайлович Александров-Агентов был человеком аккуратным, въедливым, скрупулёзным и сторонившимся всякого мелкого политиканства. Его немало удивила просьба «деда», но исполнил он её как всегда блестяще, подготовив сжатый и ёмкий доклад, где простыми словами описывались все варианты политического взаимодействия СССР с другими странами.

Когда Николаев закончил читать доклад и отложил его в сторону, Брежнев спросил с улыбкой:

– Ну, что скажешь, племя молодое, незнакомое? Есть чем удивить старика?

Виктор кивнул:

– Попробую. Но начать хочу со смешной аналогии. Итак, есть игровой стол. Во что мы играем – не важно. Но важно, что наша ставка – золото, нефть, газ, лес… А что ставят с другой стороны стола? У них в игре куча резаной бумаги под названием «доллары». Фактически, – просто бумага. Да, вы можете возразить мне, что на доллары мы можем купить всё, что нам нужно. А можем ли? Вот, например, относительно свежая история с трубами большого диаметра. Американцы, которые на людях «целуются» с нами, просто взяли и запретили продавать нам такие трубы. И всё. Вот цена долларов. Мы можем купить на них только то, что нам разрешат белые господа. Помните, Леонид Ильич, я спрашивал о том, можно ли нам купить производство высокоточных станков?

– Не продали нам станки, Витя, – Брежнев нахмурил кустистые брови. – Я лично с Никсоном разговаривал.

– Чего и следовало ожидать, – Николаев кивнул. – Кроме того, что мы меняем реальные товары на фантики, наш партнёр ещё и ведёт себя, как бандит с большой дороги. В любое время он может нам перекрыть поставки всего того, что нам нужно. И не важно, есть у нас доллары или нет. Вот просто не важно. Случись что, мы со своими долларами будем носиться по планете, и никто нам не продаст и корку хлеба.

– Ну это ты хватил… – Брежнев усмехнулся.

– А скажите, Леонид Ильич, есть ли в мире какая-то международная организация, где у нас столько же власти как у США? Не ООН. Понятно, что наше место там – на откидном стульчике у выхода. А хоть в какой-нибудь организации? В Олимпийском комитете, в любой из международных комиссий, или хоть в организации по запрещению химического оружия. Или в МАГАТЭ? Ну хоть где-нибудь? Наш максимум – хватать американцев за штаны в надежде, что они не будут вести себя как обычно. Но помогает плохо. Вьетнам, Корея и Камбоджа не дадут соврать. Захотели американцы разбомбить – налетели и разбомбили. Кстати, если не ошибаюсь, под новый год, они планируют большой налёт на Вьетнам.

Особо хочу отметить, что наш так называемый «международный авторитет» – не авторитет вовсе, а лишь временное соглашательство подкупленных попутчиков. Все эти социалистические страны, африканцы и прочие спят и видят, как бы вовремя переметнуться к другому корыту, когда это опустеет.

– Ну, с африканцами – да, – Брежнев кивнул. – Стоило сократить размеры помощи, как они толпой побежали к американцам. А страны соцлагеря?

– Соцлагерь… словечко-то какое… – Виктор покачал головой. – В моей истории, как только СССР распался, они сразу скинули свои социалистические и коммунистические правительства и стали обычными капиталистическими странами. Кстати, в ГДР, когда убрали часовых на стене, её тут же обрушили. Народ дружно ломанулся через границу за красивой жизнью. Вот где авторитет страны, Леонид Ильич. Приезжают иностранцы в СССР и видят плохо одетых людей в стоптанной обуви, машины неважнецкого качества, которые катаются по плохим дорогам. Никакая система пропаганды не стоит и ломаного гроша, если в стране плохо жить. А в Америке? Да, их дома – мусор, и летят даже от ветра. Но что видит простой человек, индус, китаец, мексиканец, да кто угодно? Он видит просторный дом, кучу хорошо одетых и сытых ребятишек, бытовую технику в доме и пару машин в гараже. Он видит эту красивую жизнь, и вот это и есть самая эффективная пропаганда. А что мы пропагандируем? Космические ракеты, балет и хор имени Александрова? А зачем это индусам или китайцам, которые живут в хибаре? Они хотят благополучия не когда-то там, а сейчас, и не песен, а хлеба, тепла и красивой одежды. Хотят, чтобы их дети жили хорошо, ну, в крайнем случае – внуки. А у нас это возможно? Может рабочий купить квартиру сыну? Или подарить машину на свадьбу? Да даже если поехал на севера́ и привёз оттуда чемодан денег, всё равно не купит. Только с рук, за три цены. Да, мы живём на свои. Да, нас четырежды ограбили до трусов только за двадцатый век – в первую мировую, в гражданскую, в революцию, и в Великую Отечественную. Мы это знаем, и в мире все это знают. Так зачем мы пытаемся соперничать с Америкой по уровню богатства, словно Эллочка Людоедка с дочерью миллионера Вандербильта[59]59
  Персонаж романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев».


[Закрыть]? Сейчас, пока мы кормим всех этих попрошаек из соцлагеря, они корчат рожи, но забирают за бесценок нашу нефть, газ, лес… Но стоит прерваться потоку, как они тут же переметнутся в стан наших противников. Зачем мы за свой счёт держим там тысячи танков? На случай войны? Но ведь понятно, что как только НАТО-вская орда двинет на нас, сразу в обратную сторону пойдут тактические ядерные ракеты, а следом и стратегические. Сказанное справедливо и для нас. Стоит нам двинуть танки по Европе, как они ответят ядерным ударом, потому, что у них не будет иного выхода.

– Предлагаешь убрать армию из Европы?

– Да, – Виктор кивнул. – Сейчас это только расход средств. Наши так называемые «европейские друзья» и дружественные компартии развеются как дым, стоит перекрыть им финансирование. Мы сейчас поддерживаем не братские партии, а кучку партаппаратчиков, в буквальном смысле сидящих на наших штыках. Штыки уйдут, и они сдуются мгновенно. Единственное, что я бы предложил, – всем желающим переехать в СССР. Ну а нет – так нет. А ещё надо резко уменьшить количество работников в дипломатических представительствах. В одной Болгарии – более ста человек. А помогли эти люди, когда полыхнуло в Венгрии или в Чехословакии? Сотни человек просто проедают средства, которые мы, фактически, отобрали у рабочих и крестьян. Тут отняли на раздутый штат МИДа, там – на танки в Чехословакии и ГДР, а ещё – на кучу бессмысленных культурных мероприятий. Да западникам по большому счёту наплевать на всю мировую культуру. Они же, как дубль Выбегалло, «человек неудовлетворённый желудочно»[60]60
  Персонаж повести Стругацких «Понедельник начинается в субботу.»


[Закрыть]. И будут жрать, пока не сдохнут.

– И что? Закуклиться и жить обособленно? – Брежнев усмехнулся.

– Нет, конечно. Но мы сейчас тратим впустую, фактически жжём ресурсы на то, что совсем не нужно. Сколько стоит поддержка армии из Соцстран? Сколько мы оставляем в Африке, и во сколько нам обойдётся тысяча ракет среднего радиуса? Ну вот представьте себе. Началась война. Они ответили, мы – им, … а что армия? Зачем им идти куда-то маршем, захватывая радиоактивные земли? И будут офицеры метаться, пытаясь спасти в этом аду свои семьи. Не лучше ли эти средства потратить на что-то более осмысленное? На противоракетную оборону, на те же ракеты грунтового базирования, на подводные лодки повышенной скрытности и на сверхмощные термоядерные заряды. Приплыла лодка, сбросила груз, уплыла километров за тысячу, да подорвала заряд. И радиоактивная волна смыла к чёртовой матери все города на побережье на глубину в триста – пятьсот километров.

Ну, и одновременно необходимо поднимать сельское хозяйство. Ведь по сути нам немного нужно. Свой хлеб, своё мясо, одежда, свои дома и тепло в них. Если так будет, ни одна западная скотина не сможет нас шантажировать прекращением поставок зерна[61]61
  Так и было в реальной истории. СССР каждый год закупал зерно. В основном в Канаде и США.


[Закрыть]. Вот сейчас – только чуть-чуть ослабили удавку, и кооперативы завалили рынки фруктами, овощами и мясом. Цены уже ниже на двадцать процентов, чем в прошлом году, и пока повыше, чем в магазинах, но уже не сильно. И даже государственная торговля принимает от частников мясо и продукты на реализацию.

– Да, подгадил нам Никитка с ликвидацией кооперативов и приусадебных хозяйств, – Брежнев кивнул.

– А с торговлей ресурсами всё относительно просто. Можно строить газо– и нефтепроводы, можно строить танкеры и газовозы. Но вот чего делать не следует, так это торговать за доллары. Пусть приезжают к нам, покупают за свои доллары рубли и на рубли берут газ и нефть. Что это значит? Это значит, что появится спрос на нашу внутреннюю валюту. И курс доллара будет определяться конкретным спросом наших ведомств на валюту в рамках их лимитов. Если на доллары есть что купить, – они их будут брать, ну а нет – так нет. Причём постоянные долларовые интервенции будут опускать курс доллара вниз. Нефти, газа, угля и других ресурсов на планете не становится больше. В следующем году цена на нефть взлетит в три – пять раз. А в конце века нефть будет стоить сто долларов за бочку. И в моей истории СССР вывалил на рынок столько нефти, что сорвал это повышение. Торопились заработать побольше валюты. А что покупали на валюту? В основном – товары народного потребления. Только к середине восьмидесятых спохватились и стали покупать не товары, а заводы для их производства.

Кстати, наверное, можно было бы разрешить гражданам свободно покупать и продавать валюту. Везде в мире это разрешено, и нигде не привело к краху государства. А что сделает наш человек, обменяв рубли на доллары? Сложит их в копилочку. А те, кто получили кучу рублей, они что с ними будут делать? Закупать какие-то товары и вывозить на Запад. Но и нам хорошо, потому что в качестве средства накопления будут не рубли, которые обязаны принимать в любом магазине, а доллары, которые ещё как-то нужно суметь использовать. Например, поехать туда, и привезти что-то.

– Так и разведём у себя спекулянтов…

– А таможня у нас зачем? А финконтроль? Но мне вот что интересно, – люди зарабатывают деньги, возя отсюда туда какие-то товары, и привозя что-то обратно, а нельзя, чтобы этим занималось государство? Системно, серьёзно и плотно. Чтобы не к спекулянтам за магнитофоном, новой гитарой и джинсами, а – в магазин. Чем у нас вообще занимается «Внешторг», кроме как продаёт наши ресурсы оптом и обеспечивает своих сотрудников импортными радостями? Те же джинсы можно закупать по дешёвке миллионами штук в Индии и Италии, хотя лучше шить их здесь, в России. Ничего сложного в этом нет, равно как и в выпуске ткани для них. В магазине советский человек должен иметь возможность купить штаны не покроя «здравствуй пенсия», а нормальную одежду. Нет модельеров, – купите выкройки, а то в нашей торговле настолько всё уныло, что хочется удавиться.

И вот это тоже пропаганда. Заходим в любой иностранный магазин и что видим? Горы дешёвых, ярких и удобных тряпок. Заходим в наш, – серо, голо и уныло, словно всё это кроилось приговорёнными к смерти и шилось там же в местах лишения свободы.

Пропаганда – это не песни про то, как хорошо в стране советской жить, – это, прежде всего, наши магазины, вид наших городов, наши сёла и наши дети, сытые, ухоженные и хорошо одетые. А откуда на это взять деньги, если мы кормим толпу африканских бездельников и ещё большую толпу бездельников европейских? Мы жжём наши материальные ресурсы, покупая их так называемую «любовь», словно не замечая, что они в лучшем случае плевать на нас хотели. Через несколько лет католики выберут Римским Папой Кароля Войтылу, он приедет в Польшу, и вся страна в мгновение ока забудет про коммунизм и будет миллионами выстраиваться вдоль дорог, чтобы поприветствовать своего Папу. Из всех стран по отношению к нам честно вели себя только кубинцы и примерно треть восточных немцев.

– Так они же все сразу уйдут под американцев, – возразил Брежнев.

– Я не спрашиваю, правильно ли то, что мы покупаем лояльность будущих предателей. Мне интересно другое. Вот они рванут под крыло западной цивилизации. И что? Будут ближе к нашим границам? Вот Финляндия и так в ста пятидесяти километрах от Ленинграда, а от Таллина до Хельсинки – семьдесят. Придвинут свои ракеты? Тоже не вижу проблем. Мы можем вполне развернуть ракеты средней дальности в нужном количестве на нужном удалении от границ. В итоге нам нужна лишь спутниковая группировка предупреждения о ядерном ударе, мощная противовоздушная и противоракетная оборона, что возможно создать на базе вычислительных комплексов, и инфраструктура ответного удара. Собственно, всё. Если мы не собираемся захватывать чужие территории, то нам этого хватит для обеспечения мира.

Виктор давно ушёл, а Брежнев всё сидел в кресле, курил и смотрел в окно, за окном шёл снег.

– Уже, наверное, продержится до весны, – произнёс он, услышав шаги за спиной.

– Да, Леонид Ильич. Пора уж, – Цуканов положил на стол расшифровку стенограммы беседы с Николаевым.

– Сам что думаешь?

Цуканов помедлил:

– Звучит логично и стройно, но нужно уточнять. По обороне – думаю связаться с парочкой генералов. Есть у меня такие. Люди проверенные, врать не будут. По внешней торговле я не спец, но тоже есть, кого подтянуть для консультации. По Соцстранам – это уж точно не мой уровень, но могу посоветовать провести тайный опрос средствами разведки о настроениях в обществе. А по магазинам и вещам, наверное, решится, когда заработают швейные кооперативы. Но частично проблему можно снять, закупая товары в странах, где развито швейное производство, в Индии, Китае, Вьетнаме и тому подобных.

– А про вообще?

– Про вообще…, – Георгий Эммануилович усмехнулся. – Леонид Ильич, мы же с вами сто раз заходили в магазины – и в продуктовые, и в промтоварные. Видели, что там продаётся. Да и про настроения в «братских» странах знаем. Всё знали. Знали, но… не посчитали важным? Не могу сказать. Трудно предположить, от чего развалится мост, а сил на капитальный ремонт – пока нет. Значит нужно заняться критическими участками. А как их разглядеть? Только по факту, когда они станут причиной разрушения всей конструкции.

Молчал Брежнев долго.

– Мы обычно разговариваем с американцами часов в шесть?

– Так точно, Леонид Ильич, – Цуканов кивнул.

– Давай, согласуй звонок. Хочу услышать, что по поводу нападения на Героя Советского Союза думает американский президент.

Специалисты КГБ и ГРУ выпотрошили американцев до самого донышка и даже поскребли по нему, в надежде, что что-нибудь вывалится. Но в итоге, их, словно побитых собак, выставили на публичном суде по делу о попытке убийства Героя Советского Союза Виктора Николаева, что реально всколыхнуло общество так, что охрану вокруг суда пришлось выставлять в два ряда. А после суда отправили на спецзону в Мордовию, и только после просьбы президента Никсона они, наконец, были помилованы и посажены на борт, летевший в США.

История получилась шумной, грязной и стоила места директору Центральной Разведки Ричарду Хелмсу, который и так держался из последних сил, и его заместителю Кушнеру.

Место директора занял Джеймс Родни Шлезингер – опытный управленец и республиканец, кровно заинтересованный в свободном движении капитала и сырья, что в значительной степени облегчило переговоры с американцами по вопросам высокотехнологичной продукции. Огромную роль сыграло и то, что благодаря информации из России, Никсон спас своё президентство. Поэтому всё же удалось согласовать продажу пяти заводов для СССР: завода двигателей, завода электромоторов, станочного производства, оптического завода и завода по синтезу полимеров и выпуску полимерных нитей. Причём всё это покупалось вместе с технологическими картами и лицензиями.

СССР честно заплатил золотом, и в один из дней американский военный корабль принял на борт драгоценный груз из золотых слитков и… бумажных долларов. Американцы морщились, кривились, но отказаться не могли, так как в их же правилах было записано, что доллары и есть золото.

А после Нового года, начались американо-советские переговоры по сокращению военного потенциала в Европе. СССР взялся вывести из стран народной демократии танковые части, а взамен ФРГ, Франция, Великобритания и ещё несколько европейских стран строили в указанных местах дома для выводимого контингента, создавали гражданскую инфраструктуру и коммуникации для новых военных городков. Дополнительно для выводимого гражданского персонала «Сименс» строил завод по производству электротехнической продукции.

Николай Семёнович Патоличев, бессменный глава «Внешторга», разошёлся так, что едва не раздел европейцев до трусов, но те были так счастливы, что русские танковые армады уйдут обратно в Россию, что были готовы и не на такое.

Естественно, лидеры компартий соцстран и европейских государств высказывались резко против. Поодиночке или группами они прилетали в Москву, чтобы выяснить, с чего вдруг такие изменения в политике СССР. Вместо ответов члены Политбюро ЦК везли партийных секретарей в квартиру рядового москвича. Показывали, как живёт гражданин Страны Советов, что у него в холодильнике, и во что одета семья. Как правило, этого было достаточно, чтобы партаппаратчик заткнулся и, пряча глаза, улетал к себе домой. Тех, кто не внял, везли в ближайшую деревню, показать, как живут сельские жители. И вот это уже убирало все вопросы, потому как средний уровень жизни в Болгарии, Чехословакии или Польше был выше на порядок. И простой вопрос – почему это благосостояние венгров или поляков должен обеспечивать русский крестьянин, повисал без ответа. А ещё Романов и Машеров, которые занимались приёмом политических попрошаек, могли рассказать о том, как живут советские люди не под Москвой, где уровень всё же повыше, а в реальной глубинке. Про автолавку раз в неделю, одного участкового на территорию размером с Бельгию и врача, который после того, как его «УАЗ» застрял, ещё два часа пробирался по грязи к больному, потому как дорог в этой местности просто нет.

Заодно объявили, что все желающие из стран народной демократии могут перебраться на постоянное место жительства в СССР, при условии отказа от прежнего гражданства и принятии советского.

Конечно, в первую очередь рванули сотрудники органов, за которыми висели серьёзные дела, и способные сложить в голове новую картину мира. Но в целом таких мигрантов оказалось немного. Зато особым образом провели разъяснительнную работу среди сотрудников «Штази» и конкретно – для Маркуса Вольфа[62]62
  Маркус Иоганнес Вольф – начальник Главного управления разведки Министерства государственной безопасности, известной как «Штази» (нем. Ministerium für Staatssicherheit) – органа безопасности ГДР.


[Закрыть]. В результате достигнули определённые договорённости, выделены эвакуационные коридоры, выданы документы прикрытия и проведены все необходимые процедуры, а семьи, архивы и картотеки вывезены сразу под охраной Советской Армии.

Видя такое дело, сотрудники органов безопасности других стран тоже начали жечь и вывозить архивы. А под это дело начали жечь архивы партработники и другие органы государственной власти.

Пожары в архивах заставили задуматься очень многих, но эту волну было не остановить. Всё то, что в той, другой реальности, оказалось в руках ЦРУ и прочих разведок, сейчас бесследно сгорало в огне промышленных печей.

Эмиссары разных разведок метались между столицами, посольства США и европейских государств строчили бесчисленные шифровки, но один факт успокаивал их горячие головы, – эшелоны с танками и людьми уезжали на восток.

По плану сначала уходил ограниченный контингент и вывозил технику. А поскольку техники много, а пропускная способность европейских дорог конечна, то процесс обещал быть небыстрым. Как раз в это время многочисленные строительные фирмы и предприятия Западной Европы приступили к строительству домов для советских офицеров, их семей и гражданских специалистов.

Для возводимых кварталов согласовали десять типовых домов. Специалисты архитектурных управлений привязали проекты к местности, и без особой раскачки иностранные компании, которые привезли своих рабочих, технику и материалы, приступили к работе. Строители, щедро простимулированные, даже развернули мобильные бетонные заводы для заливки каркасов и фундаментов, а многие российские кирпичные заводы перешли на трёхсменную работу.