Текст книги "Пикассо в придачу"

– Похоже. Большинство богатых людей хотя бы раз в жизни отнеслись к закону без особого почтения. А Бас очень богат. Тем не менее у него нет такого количества денег, чтобы наводнить улицы Лондона выслеживающими меня сыщиками.

– Он знает твой идентификационный номер. Но здесь, в Англии, ты получила другой, так что это не имеет значения. Не думаю, что ему удастся выяснить, что ты работаешь в «Чемберс Эмпориум». Что еще? Телефон, электронная почта? Ты извещала свой банк или какие-нибудь другие учреждения о перемене места жительства? Еще он может выкрасть телефонный счет твоих родителей, чтобы узнать, по каким номерам они звонили. Как ты думаешь, он способен на это?

– Он бы испугался, что его поймают с поличным, но в принципе – да. То есть если бы Бас увидел, что кто-то оставил почтовый ящик открытым, то зевать бы не стал. А папа наверняка бы не заметил этого, даже если этот гаденыш пролил бы на телефонный счет какао. Все мои счета приходят к родителям. А если он все-таки раздобудет мой номер телефона, сможет таким образом узнать, где я живу?

– В детективных романах сыщикам обычно это удается. Такое впечатление, что они все спят с парочкой симпатичных дамочек из полицейского участка. Или у них есть подружка, которая работает в телефонной компании.

– Ну, такие расследования Басу понравятся, это точно.

Флора в удивлении подняла брови:

– Ты сказала, что он всего три дня находится в Лондоне. И сколько женщин-полицейских, по-твоему, он мог соблазнить?

Я задумалась.

– Они работают посменно. Кроме того, у некоторых семья и дети, так что он им не очень нужен. Другие начнут его в чем-то подозревать. В общем, дюжину он осилит.

– Дюжину?

– Может, и больше. Понимаешь, Бас не стал бы приставать к ним на улице и спрашивать, который час. Он бы придумал какой-нибудь вопрос и пошел прямо в полицейский участок. Там бы он рассказал печальную историю, например, что я его бывшая жена, страдающая амнезией, и что поэтому он должен найти меня как можно скорее. Потом бы пригласил сочувствующую следовательницу на чашку кофе…

– Точно, – подтвердила Флора. – Еще он мог бы сказать, что ты серийный убийца. Так легче привлечь к себе внимание.

– Да. Зато затащить кого-нибудь в постель труднее.

– Если бы Бас был героем криминального романа, он бы нанял детектива, у которого есть напарник в Англии: так легче выследить тебя, потому что у него уже есть осведомители в Лондоне. Не хочу тебя огорчать, но, если события будут развиваться именно так, детектив выследит тебя довольно быстро.

– Насколько быстро? Флора нахмурилась:

– В книгах это занимает минут двадцать.

– Вот черт! То есть я хочу сказать, большое спасибо за помощь, Флора. Но это плохие новости. Что ж, предупрежден – значит, вооружен. Теперь нужно придумать, что делать, если Бас все-таки найдет меня.

– Но как ты можешь разработать план, если даже не знаешь, что он собирается предпринять? Ты же сказала, что он может сделать все что угодно. Тебе понадобится выдумать их миллион.

– Самое печальное заключается в том, что миллион планов – это все равно что никакого плана. Но мы должны что-то придумать. Какие-то реальные шаги, чтобы обрести душевный покой.

– Судя по всему, нам стоит выпить…

– Я была уверена, что ты что-нибудь предложишь, Флора.

Мы выпили бутылку вина. Время от времени мы обе поглядывали на дверь. А Флора беспрестанно смотрела в окно, чтобы «удостовериться, что дождя нет». Я была рада, что наша третья соседка еще не прибыла, а то нам бы пришлось терпеть присутствие еще одного слабонервного человека. Флора сказала, что она приедет завтра.

Потом мы сидели на кухне и ели крекеры с сыром. Вдруг зазвонил телефон.

– О нет, – выдохнула я.

– Перестань, Кэрон. Наверняка это Эвелин. Хочет сказать что-нибудь по поводу завтрашнего приезда.

Вернувшись через две секунды, Флора прошептала:

– Это тебя. Какой-то мужчина.

– Черт, черт, черт!

– Не беспокойся, Кэрон. Это ложная тревога: обычно в книгах в такой момент появляется какой-нибудь торговый агент, который предлагает установить стеклопакеты на окнах. Бас не мог объявиться в тот же вечер, когда мы говорили о нем. Обычно поиски занимают две главы, не меньше.

– А вдруг Бас не знает об этом? У меня к тебе просьба: не могла бы ты послушать, как мы будем разговаривать? Если это он, конечно. Ты будешь свидетелем.

Я думала, что Флора станет поближе, чтобы мы вдвоем могли слышать, что он скажет. Но она просто протянула руку и нажала кнопку громкой связи. Кто кроме менеджера по персоналу станет покупать домашний телефон с функцией громкой связи? Разве что мой отец.

– Алло.

– Здравствуй, Кэрон, деточка. Это Бас. Мне кажется, ты забыла оставить мне свой новый адрес и телефон.

Он говорил спокойно и плавно. Слова текли, словно мед с ложки. Наверняка в этом меду было полно острых пчелиных жал.

– И кто же дал тебе мой номер телефона?

Бас засмеялся:

– Предположим, кто-то звонит в телефонную компанию и жалуется, что ему прислали неправильный счет. Это такой же счет, какой получила твоя мать. Тогда все телефонные звонки начинают перепроверять, чтобы узнать, куда же звонили твои родители. Ох уж эти бюрократы: чтобы получить необходимую информацию, приходится потратить кучу времени. А мое время дорого стоит.

– Что тебе от меня нужно?

– Как же ты не понимаешь, Кэрон. Мне нужна ты. Я говорил, что не хочу тебя терять.

– Я к тебе не вернусь, Бас. Как только у тебя хватило наглости предполагать, что я соглашусь на это. Ты ведь хочешь вернуть картину, а не меня, вот и все.

Он опять захихикал:

– Вы мне обе нужны. Если мы опять будем вместе, я разрешу тебе оставить ее себе.

– Да пошел ты! Она и так моя. Ты подарил мне ее на день рождения в прошлом году. Только такой гад, как ты, мог потребовать подарок обратно.

– Наша дорогая маленькая картинка куплена на имя компании, прелесть моя.

– Бас, ты обманул меня трижды. Ты не платил мне зарплату. Ты хотел помешать мне найти работу, отказавшись дать рекомендацию. Ты разбил мне сердце, потому что оказалось, что ты женат. Я не собираюсь возвращать тебе картину. Убирайся из моей жизни. Не звони мне больше. Все кончено!

– Подожди, Кэрон! Не бросай трубку! Ничего не кончено. Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Я предупреждал тебя, чтобы ты не делала глупостей. А ты меня разве послушалась? – Он вновь засмеялся. – Поверь мне, милая, ничего не кончено. Ты сможешь вздохнуть спокойно только тогда, когда упакуешь все – все! – вещи, которые забрала, и отправишь их обратно. Потом можешь катиться к чертовой матери.

Я хотела бросить трубку, но Флора прошептала:

– Спроси его, где он находится и что собирается делать дальше.

– Где я? В эту самую минуту мы находимся очень близко друг от друга, лапочка. Ты знаешь, я ведь хотел пригласить тебя на ужин сегодня вечером. Нам надо поговорить.

– Нам не о чем разговаривать! У тебя что, бананы в ушах?

Бас загоготал:

– Моя дорогая Кэрон, ты такая остроумная! Тебе интересно, что я собираюсь делать дальше? Понимаешь, я точно знаю, что ты меня любишь. Меня еще никто не бросал. Конечно, ты меня любишь. Но если ты хочешь поиграть немного, мы можем поиграть.

– О каких играх ты говоришь, Бас?

Я старалась кричать не так громко. Флора права, надо выудить у него как можно больше информации. Он засмеялся:

– Тебе понравится эта игра. Ты удивишься.

– Бас, ты что, угрожаешь мне физической расправой?

Еще один смешок.

– Кэрон, как ты могла так обо мне подумать? Разве я могу причинить тебе вред? Хоть пальцем тронуть? Я бы никогда этого не сделал… сам. Лично я – никогда. Понимаешь, что я имею в виду?

– Понимаю. Ты просто самый настоящий мерзавец. Но если ты или еще кто-нибудь из твоих людей хотя бы прикоснется ко мне, Бас, то тебе конец. Можешь мне поверить. Убирайся из моей жизни. Или помчишься в суд с такой же скоростью, как теннисный мячик на Уимблдоне, посланный рукой профессионала. Пошел к черту!

– Вот сволочь! – закричала я, швырнув трубку, а затем быстро набрала номер 1471, чтобы узнать, откуда звонил Бас.

Флора кинулась доставать блокнот из ящика стола.

– Спорим, они скажут, что номер звонившего установить не удалось?

– Ты права. Тем более что Бас наверняка звонил с мобильного телефона. Так что он может быть в любом месте. Кажется, нам стоит поменять номер телефона. Я понимаю, что это будет очень неудобно…

Флора на минуту задумалась.

– Он так же быстро выяснит новый. К тому же нам лучше быть в курсе того, что он собирается делать. Каждый раз, когда он звонит, ты можешь вытягивать из него хоть что-нибудь. – Она положила ручку на стол.

– Я напишу обо всем, что произошло, и подпишу. Для достоверности. Слушай, Кэрон, это так здорово! – Посмотрев на меня, она добавила: – Извини, Кэрон. Но ты же не думаешь, что он действительно может нанять какого-нибудь головореза или там бывшего спецназовца, которого с позором выкинули из армии, чтобы он расправился с тобой?

– Бас такой же храбрый, как цыпленок. Он просто блефует. Ему хочется одержать надо мной верх, но если я буду мертва, то триумф ему не удастся. Так ведь?

– Конечно. Он же не сможет никому об этом рассказать.

Потом Флора стала записывать то, что сказал Бас, а я расхаживать по комнате с такой скоростью, что искры из-под ног сыпались.

Вдруг она перестала писать.

– Кэрон, а что он имел в виду, когда сказал, что ты должна вернуть ему все, что забрала? – смущенно спросила Флора. – Ты взяла еще что-то, кроме картины?

– Одежду. Не думаю, что Бас решил попробовать себя в роли трансвестита. Еще несколько книг и компакт-дисков. Я даже не взяла свой CD-плеер, потому что в чемодане не было места.

– Жаль, что в моем телефоне нет записывающего устройства, – приговаривала Флора, запечатывая конверт. – Я даже не думала, что с тобой будет так весело. Эвелин довольно ординарный человек по сравнению с тобой. Правда, она занимается каратэ и еще ходит на свидания с мужчинами, которых находит через брачное агентство.

– Может, она и нас каратэ научит? Спасибо тебе, Флора, за то, что ты такая храбрая. Большинство людей задрожали бы от страха и выкинули меня на улицу.

– Да что ты, какое беспокойство! Не могла бы ты помочь мне передвинуть мебель? Пусть сегодня вечером она постоит у входной двери.

Потом я пошла на кухню, чтобы сварить кофе. Вернувшись, я увидела, что Флора стоит в дверях моей спальни.

– Не могу поверить, что подлинник картины Пикассо находится у меня в доме. По-моему, это просто шикарно!

Я протянула ей чашку кофе и блюдце, на котором лежали две печенинки.

– А ты знаешь какого-нибудь художника, Флора?

– Настоящего, вроде Пикассо? Не такого, который на стенах рисует? Знаю, представь себе. Это Мервин Томас, он в вашем отделе работает.

– Брюнет с крошечной косичкой, среднего роста, худощавый? Единственный мужчина в бухгалтерии, короче говоря?

– Да, – Флора, кажется, покраснела. – Мер-вин такой милый. Знаешь, он очень талантливый. А ты что, хочешь продать Пикассо и купить другую картину?

– Ты хорошо знаешь этого Мервина? Видишь ли, я бы хотела, чтобы он сделал копию.

– Ну, он прекрасный художник, хотя, по-видимому, и не такой известный, как Пикассо.

– Не имеет значения. Я думаю, Бас попытается украсть картину. Естественно, не собственными руками. Он наймет кого-нибудь и даст ему фотографию. Вряд ли ему удастся уговорить пойти на это сотрудника Тейт галереи.

– Ну и какой в этом смысл? Ведь когда Бас увидит картину, он поймет, что это подделка.

– Скорее всего, и не поймет. Он в искусстве не разбирается: можно ведь нанять эксперта! Но если Бас украдет картину, у нас будут доказательства незаконного вторжения. И тогда я смогу в любой момент надавить на него, и он от меня отстанет.

– Ты хочешь сказать, что мы должны установить по всему дому видеокамеры, а потом красться за этим громилой по глухим лондонским улочкам, пока он не приведет нас к самому Басу? Затем у нас будет стычка – и наконец ворвется полиция?

Нельзя было не расхохотаться.

– К сожалению, Флора, у меня нет денег, чтобы устроить нечто подобное. К тому же, мне кажется, так поступают только в книгах. Кроме того, мы не можем заявить полицейским, что подозреваем, что картину собираются украсть – только мы не знаем, кто и когда. Если бы такое было возможно, у половины домов в Хампстеде круглосуточно дежурили бы полицейские отряды.

Когда мы обе уселись за кухонный стол, я спросила у Флоры:

– Как ты считаешь, если я отдам картину Басу, он оставит меня в покое?

– Ох, это было бы слишком скучно. Нет, не думаю, что все закончится так просто. Когда вы говорили по телефону, мне показалось, что Бас от себя просто в восторге и что он надеется испугать тебя. В каком-нибудь романе это продолжалось бы до тех пор, пока ты не упала на колени и не стала бы умолять его позволить вернуться к нему. И тогда, в последней главе, он бы возненавидел тебя и сбежал с едва одетой рыжей девицей.

– Так. Насчет мольбы на коленях – пусть даже не надеется. Но я не понимаю, неужели в книгах героиня может опять начать встречаться с таким подлецом? Ведь он же издевался над ней все время?

– Ты забываешь о других главах. Сначала этот человек вызывал у нее отвращение. Потом он стал раскаиваться, умолять ее простить его. Все женщины очень чувствительны к таким вещам. Это словно корь подхватить. – Она призадумалась. – Кстати, не припоминаю ни одной героини любовного романа, которая болела корью. Потом он попытался бы вызвать ее ревность. Слушай, я точно не знаю, Кэрон. Я читаю книжки, а не пишу их.

– А тебе стоит попробовать. Тебе удалось в двух словах очень точно описать поведение Баса. Конечно, возможно, он просто тоже читает женские романы. Предполагать, что он спал со всеми авторами детективных историй, было бы чересчур.

– Спасибо за комплимент, Кэрон. Хочу сказать тебе еще кое-что. Иногда случается, что героиню убивают. Естественно, не в романах издательства «Миллс энд Бун», а в детективах. Героине приходится умирать в самом начале, чтобы сюжет мог развиваться дальше.

– Мне бы хотелось разработать свой собственный сюжет. – И все же я нервно спросила: – Ну а как ты думаешь, Флора, на какой главе мы застряли? Вроде бы, это семнадцатая глава? Под названием «Опасность миновала»?

– Ох, нет. Наверное, мы во второй главе. Да. Это вторая глава очень длинной книги.

– Ты думаешь, героиня этой книги уже мертва?

Я внимательно посмотрела на Флору, чтобы понять, не шутит ли она. Ее лицо было чрезвычайно серьезным. Лучше бы я свои проблемы с миссис Стоун обсуждала.

Видимо, в нашей книге главный женский персонаж будет не только убит, но и расчленен бензопилой; Флора, ничего не отвечая, внезапно вскочила и схватила кофейник. Ее обуяла страшная жажда.

– Хочешь еще кофе, Кэрон?

Все это было довольно мрачно, но тем не менее я воспрянула духом. Помню, я читала статью, автор которой советовал мысленно сжимать проблему, чтобы избавиться от нее. Например, если твой босс постоянно орет на тебя, нужно представить, что он уменьшился до размеров орешка или стеклянного шарика. Или двух шариков. То, что Флора постоянно проводила параллели между моей жизнью и бульварными романами, имело такой же эффект. Бас превращался в бесплотного литературного героя. Из книги можно вырвать все страницы, на которых повествуется о его злодеяниях, а потом заворачивать в них рыбу и жареную картошку. Или просто сжечь.

– Ты не могла бы добавить в кофе немного бренди, Флора?

– Ты хочешь, чтобы я добавила бренди прямо в кофе?

– Было бы слишком жестоко оставлять меня погибать после того, как я выпила чашку кофе, в котором нет и капли алкоголя. У меня ведь еще вскрытие впереди.

8

На следующее утро мы с Флорой были даже немного разочарованы, когда обнаружили, что Бас и его наемники даже и не пытались атаковать нашу неприступную крепость. Очень жаль. Могли бы попробовать открыть хотя бы одну дверь, а то теперь нам придется отодвигать тяжелую мебель обратно. Состояние моей лодыжки за ночь намного улучшилось. Но уже через минуту после того, как стала двигать мебель, я услышала ее шепот: «Ты мне за это заплатишь». Лодыжка опять стала болеть. Наверное, все наши усилия по защите дома, принятые под воздействием винных паров, сделали ситуацию более драматичной, подумала я, выкидывая пустую бутылку. На самом деле нужно было просто избавиться от самого источника неприятностей.

Интересно. Психологи советуют вообразить желательный ход событий, чтобы избавиться от проблемы. Что ж, проверим. Я закрыла глаза и нарисовала в воображении такую картину: цветы, множество великолепных цветов, только что из оранжереи; их аромат разносится в воздухе; слышится спокойная тихая музыка… А вот и Бас: его холодные ноги высовываются из пластикового мешка. Ну что сказать, обычно я просыпаюсь не в самом хорошем настроении и на милосердные поступки не способна.

Было очень неприятно думать, что на улице за мной будет следить какой-нибудь приспешник Баса. Если бы он решил заняться этим самостоятельно, он бы, наверное, поступил как-нибудь оригинально: спустился на веревке с крыши, например. Он этого раньше никогда не делал, но даже мне удалось бы совершить что-то подобное. Дом Флоры не такой уж высокий. Было бы еще веселее, если бы он прыгнул на тарзанке вроде той, которую соорудили на Большом Каньоне. К сожалению, на Баса это непохоже: скорее он наймет какого-нибудь беднягу для прикрытия, чтобы, если операция не удастся, именно его схватила полиция.

Наливая кофе и намазывая на тост джем, я размышляла о том, где сейчас может находиться Бас. Пожалуй, он по-прежнему в Лондоне. У него было столько партнеров по всему свету, что не имело никакого значения, откуда руководить процессом. Ему совершенно не обязательно сидеть все время в нью-йоркском офисе. Вот обидно, если он улетел в Сингапур или Рим на деловую встречу, а я постоянно оглядываюсь, ожидая увидеть, что кто-то меня преследует.

Флора еще спала, поэтому я осторожно поставила кофе на ее прикроватный столик. Я не стала раздвигать шторы. Когда такое показывают в кино, мне всегда кажется, что вот сейчас герой проснется и начнет душить надоедливую горничную.

Я вспоминала о том, как бегала каждое утро, когда жила в Нью-Йорке. Теперь мне придется считать дни, пока моя лодыжка не перестанет болеть. А до этого ждала, пока не поехала в санаторий. Потом решила повременить с занятиями спортом, пока не найду квартиру. Затем – работу. У меня отличные шансы выиграть золотую медаль на альтернативных Олимпийских играх, которые проводятся для инвалидов.

Мне не хватало бешеного ритма жизни, характерного для Нью-Йорка. Когда находишься в этом городе, будто заряжаешься энергией. Все происходит с поразительной быстротой, все куда-то торопятся. Появляется неприятное ощущение, что, если не поспешишь, тебя обязательно обставят. И на самом деле часто так оно и бывает: на работе, на беговой дорожке, на проезжей части, на тротуаре.

Люди в Лондоне, возможно, поступают так же. Наверное, такое чувство возникает из-за того, что в Нью-Йорке полно небоскребов и из-за этого кажется, что все люди сбиваются в кучу. В Лондоне по таким же улицам ходят такие же толпы пешеходов, но они видят небо. Поэтому не появляется чувства скученности. Люди окружают тебя повсюду, но все-таки тебе не кажется, что кто-то постоянно дышит в затылок. Причина беспокойства заключается в нехватке психологического пространства, плохом настроении, будничных заботах. Оно редко возникает, когда на тебя нападает уличный грабитель. Если медведь-гризли решил откусить вам руку, у вас нет времени и желания предаваться болезненным размышлениям.

Пока я раздумывала обо всем этом, Флора успела проснуться и занять ванну. Вот и занимайся после этого философией! Когда задействуешь серое вещество, совершенно забываешь о времени. Наверняка сейчас все философы-любители Великобритании чистят зубы, стоя у кухонной раковины.

Причесывая волосы, я прокричала через дверь:

– Флора, а что ты знаешь о Мервине Томасе? Ну, о том художнике, который работает в бухгалтерии?

– Ему тридцать три года. Окончил университет в Ридинге, специализировался в области изобразительного искусства. Зарплату ему повышают каждые полгода. Рост – сто семьдесят три сантиметра, карие глаза, шатен. Сменил фамилию: взял новую в честь одного поэта из Уэльса. Иногда участвует в поэтических вечерах, но главным образом он занят рисованием.

– Звучит как прекрасная эпитафия. Я бы хотела знать, можно ли ему доверять. Придется ведь рассказать ему, зачем мне понадобилась копия картины Пикассо.

Последовала очень длинная пауза. Несколько минут Флора молчала. Потом я узнала, что именно столько времени она провела в разговорах с Мервином.

– Ну, его вечно окружают какие-то девицы.

– Ничего удивительного. В отделе работают одни девицы. Он – единственный мужчина. Ну а дальше что? Ты поздоровалась с ним трижды. А он как прореагировал?

– Сначала он тоже сказал «привет». Когда это случилось во второй раз, он спросил: «Как дела?» В третий раз он опять сказал «привет».

– Грандиозно! Из этого ты сделала вывод, что на него можно положиться?

– Он и правда чудесный человек, Кэрон. Разве ты не заметила?

– Да я с ним даже не знакома, – пробормотала я, натягивая футболку. – Он сидит в переднем ряду, около стола миссис Браун. А Мелоди посоветовала мне избегать ее.

– Эта Мелоди вовсе не такая рохля, какой пытается себя представить. Она в курсе всех событий. Такое впечатление, что она сидит на телефоне, по которому звонят, чтобы сообщить все сплетни, циркулирующие по универмагу. Настоящая «горячая линия».

– Отлично. Может, спросить, что она думает о Мервине?

Еще одна длинная пауза. Я надела брюки и туфли.

– Флора, видимо, Мервин тебе нравится?

Опять молчание. Забыв о наших препирательствах по поводу горячей воды, я воскликнула:

– А что, если я организую ланч для нас троих, чтобы обсудить заказ? Пикассо убивает двух зайцев. Представляешь?

Дверь ванной резко открылась, и оттуда показалась Флора, закутанная в полотенце. Еще одно она намотала на голову. Она быстро моргала.

– Мне бы не хотелось столь явно обнаруживать свой интерес. Или ты думаешь…

– Флора, это я буду проявлять инициативу. Потом я ухмыльнулась и с невинным выражением лица сказала:

– Да, кто бы мог подумать? Что ты и Мервин… Это потрясающе!

Моя подруга побледнела и тихо спросила:

– Ты правда думаешь, что у нас получится?

– Уж поверь мне, Флора, я это устрою. – Моя уверенность в своих силах поколебалась, когда я увидела, что Флора нахмурилась. Я быстро добавила: – Не думай, что благодаря моим заботам тебе придется уйти с работы и что Мервин будет бешено ломиться в твою дверь, желая расправиться с тобой. Этого не будет. Я уверена, что смогу позаботиться о тебе лучше, чем о себе самой, потому что я буду более объективно оценивать ситуацию. Флора радостно улыбнулась:

– Знаешь, если когда-нибудь Мервин попытается ворваться в мой дом, это будет самый счастливый день в моей жизни.

Она побежала в комнату, чтобы одеться, и уже оттуда прокричала:

– У меня после обеда назначена встреча, поэтому я не смогу долго засиживаться за ланчем. Так что не сегодня, хорошо?

– Отлично. У меня будет время, чтобы провести разведку.

И я стала напевать «А вот и невеста!», пока Флора наконец-то не открыла дверь и не швырнула в меня мокрым полотенцем.

Я подумала, не заказать ли мне такси еще раз, но тут мне показалось, что чековая книжка пытается выбраться из сумочки, чтобы дать мне хорошую затрещину. Флора сказала, что с больной ногой лучше ехать на автобусе, так как добираться на метро нужно было с одной пересадкой. Дело в том, что работники подземки, видимо, состоят в каком-то тайном сговоре: они явно желают способствовать поддержанию прекрасной физической формы своих пассажиров. Во имя этой благой цели они не чинят сломанные эскалаторы. Кроме того, у них в штате есть и экстрасенс, поскольку им всегда удается угадать, куда я собираюсь поехать, и они останавливают эскалаторы именно на этих станциях. Специально, чтобы я могла размяться.

Когда мы приехали в универмаг и подошли к лифту, я вновь увидела девицу с зелеными линзами и даму из отдела продаж. И они опять обменялись теми же репликами, что и вчера. Я почувствовала себя частью коллектива, хотя не могу сказать, что меня привела в восторг мысль, что эти клуши считают меня своей.

Я прибежала в отдел чуть раньше девяти, еще до начала совещания. Мне хотелось поговорить с Мервином. Но Флора была права: это было невозможно, поскольку его со всех сторон окружали женщины. И это был не просто скучный безжизненный фон; они порхали вокруг него, словно бабочки. Мервин был похож на короля в окружении фрейлин: сплоченный женский кружок тесно окружал его, все жадно ловили каждое его слово, хихикали. Мне стало не по себе: не переоценила ли я шансы Флоры?

Мелоди уже была на месте. У нее был такой вид, как будто она сидела в засаде. Флора рассказала мне, что Мелоди была первым сотрудником компании «Чемберс». И она будет работать в нашей компании, пока не захочет уйти на пенсию. А может, до самого Судного дня, подумалось мне: Мелоди выглядела такой же крепкой и жилистой, как домохозяйка Джеймса. Я ужаснулась, вообразив себе Баса в старости. Отвратительная картина. Ах да, картина. Я повернулась к Мелоди.

– Что вы думаете о нашем единственном кавалере, Мервине? – я кивнула в его сторону. Ловко я подобралась к интересующей меня теме, да?

Она надела очки и внимательно посмотрела на меня:

– Он не тот, за кого себя выдает.

Неужели его черный костюм скрывает что-то необычное?

– Что вы имеете в виду, Мелоди?

– Он не похож на Джеймса Смита, того любезного молодого человека, который заходил к нам вчера. И конечно, он не похож на мистера Чемберса. Мервин – настоящий сердцеед. Меня волнует сама мысль о том, что он может остановиться рядом с моим столом, чтобы поболтать. Ты уже познакомилась с ним, милочка?

– Пока нет. Продолжайте, пожалуйста.

– Он умный человек, а не какой-нибудь эстетствующий сноб, каким может показаться. Я думаю, у него есть талант. Но он так несерьезно относится к работе!

– Не то что мы, не правда ли? – спросила я, с трудом подавив улыбку.

– Абсолютно. Знаешь, Кэрон, мне кажется, ты очень энергичный и трудолюбивый человек. Замечательное качество, особенно для женщины. Уверена, что лет через тридцать ты действительно сможешь занять кресло Джеймса. Естественно, при условии, что он перейдет на другое место. А я и так уже добилась успеха. – У меня не было слов. Просидеть тридцать лет в бухгалтерии? Какой ужас!

А Мелоди продолжала: – Чтобы понять, добился ли человек успеха, необходимо знать, какая у него была цель. Мои главные достоинства – лояльность и исполнительность. Именно благодаря этим качествам я столько лет проработала в «Чемберс». Ты даже представить себе не можешь, сколько людей на моей памяти приходили и уходили отсюда – на другую работу или на небеса (там наверняка тоже есть свой универмаг). А я по-прежнему здесь!

Я улыбнулась. Мелоди такая милая. И ей удалось дать очень точное определение успеху. Правда, если следовать ее логике, то самые удачливые люди – это те, которые ни к чему не стремятся. Успех приходит к ним мгновенно. Чем меньше желаний, тем больше успех. Здорово. Только такая философия не очень подходит тем, кто любит плескаться в горячей воде. За все нужно платить, видите ли.

– Мелоди, вы, случайно, не знаете, есть ли у Мервина девушка? Возможно, это одна из тех, с кем он разговаривает?

Она опять надела очки и вперила в меня внимательный взгляд.

– А ты почему спрашиваешь? Он тебе нравится?

Я уже поняла, что очки нужны Мелоди не для того, чтобы лучше видеть, а чтобы лучше соображать. Работала она, не падевая очков. Но когда что-то привлекало ее внимание, они сразу же оказывались у нее на носу. Вероятно, дужки стимулировали какие-то точки на голове, отвечающие за способность к анализу и память.

– Что? О нет. Меня лично нет. Просто интересно.

– А, понятно. Что ж, не думаю, что у него есть девушка. Мне кажется, он просто флиртует и наслаждается вниманием. Скорее всего, здесь, на работе, он изображает мятежного творца, а потом едет в пригород, где смотрит телик, сидя в своей квартирке. Конечно, если он будет так же упорно трудиться, как я, он когда-нибудь сможет ходить по дискотекам и ночным клубам.

У меня чуть глаза на лоб не полезли. Хотелось бы мне знать, что она думает о моих перспективах, но для начала нужно выпить чего-нибудь покрепче. Виски, наверное, подойдет. Затем мне стало интересно, по каким клубам ходит Мелоди, но, прежде чем я успела спросить об этом, появилась миссис Браун. Она протянула мне несколько аудиокассет с надиктованными письмами. Их было необходимо распечатать. А Мелоди получила другое задание: для нее была подготовлена огромная стоика балансовых отчетов. Мы обе были недовольны.

– Иногда у меня возникает впечатление, что кто-то назначил вознаграждение человеку, который может гарантировать мое увольнение.

Я засмеялась:

– Меня посетила та же мысль! Как вы думаете, Мелоди, пожалуй, нам стоит поменяться? Вы займетесь письмами, а я – балансовыми отчетами.

– Боже мой! Наверняка вы будете работать на верхнем этаже уже через двадцать лет. Ох, ну конечно, я согласна. Но миссис Браун заметит подмену.

– Мы просто уроним наши папки, а потом поменяемся, когда будем поднимать. Как вы думаете, она сможет узнать, на каком компьютере была проделана работа? Если так, я это исправлю.

– Да нет, она не узнает. Миссис Браун готова руководить всем, включая дыхательный процесс. Но даже она не станет возражать, если мы выполним работу быстрее.

– Вот и хорошо, – сказала я.

Что ж, если раньше я ничего не делала, то теперь занимаюсь хоть чем-то. Будем надеяться, что прибавка к жалованью мне обеспечена.

Кофе приносили обычно в одиннадцать часов. Видимо, миссис Браун удалилась на какое-то совещание, потому что все сразу вскочили со своих мест и стали расхаживать по офису, болтая и пересмеиваясь. Мервина опять взяли в кольцо окружения. Когда я прокладывала себе дорогу в толпе его поклонниц, то почувствовала себя девочкой-подростком, без ума влюбленной в какую-то рок-звезду.

Наклонившись к Мервину поближе, я тихо сказала:

– Меня зовут Кэрон. Я бы хотела, чтобы ты нарисовал для меня картину.

Он улыбнулся, взял меня под руку и повел к столику с кофе, подальше от толпы.

– Спасибо, что спасла меня, Кэрон. Быть секс-символом очень утомительно. У меня такое впечатление, что меня используют для того, чтобы оттачивать свое мастерство флирта.

Я засмеялась.

– Знаешь, когда-то я работала в мужском коллективе. Тогда мне казалось, меня хотят использовать для чего-то другого. Ладно, давай все обсудим, пока миссис Браун не вернулась. Скажи, ты рисуешь в той же манере, что и Пикассо?