Текст книги "Пикассо в придачу"

Может, Бас прилетел в Лондон всего на один день, чтобы встретиться со своим агентом, который прибыл из Гонконга? Обычно они встречались в Лондоне (как раз на середине пути из Гонконга в Нью-Йорк), чтобы подписать документы. Но ведь Бас не такой дурак, чтобы думать, что я вернусь к нему. Разве ему это нужно? Или он рвет и мечет потому, что ему хочется сказать последнее слово? Думаю, Флора была права, когда утверждала, что Бас не смог бы (или что ему не стоило бы) оспаривать в суде мое решение о выходном пособии. Вся сумма была меньше, чем счет за час работы его адвоката. Баса явно интересует картина, и все планы связаны с желанием получить ее обратно. Но эта картина – моя. Дело даже не в том, справедливо это или нет. Если бы я ради собственного спокойствия отдала ее, просто чтобы навсегда избавиться от Баса, он воспринял бы это как проявление слабости. Кто знает, в чем бы он обвинил меня после. Пожалуй, в растрате. А может, стал бы утверждать, будто я преследовала его жену. Он вполне мог бы нанять бригаду сценаристов, чтобы они подкинули ему парочку новых идей. Сам Бас книжек никогда не читал.

Только после разговора с его женой я поняла, насколько была глупа. Как ловко он все устроил! Все деньги достались ему. Характер Баса можно описать одной фразой: «Он любит выигрывать». Наверное, он мог бы начать войну только для того, чтобы победить.

Что ж, решено. Я должна бороться. Флора собиралась пойти по магазинам после работы, и она должна была появиться с минуты на минуту. Я быстро переоделась в футболку и джинсы, чтобы прогуляться по Хампстедской Пустоши. Мне необходимо было выпустить пар, успокоиться. Не могла же я постоянно жаловаться Флоре на свои проблемы.

Я проходила мимо парка и вдруг почувствовала себя мышкой, на которую тигр устроил охоту.

Помню, у нас дома жила одна мышь. Мои родители и целая бригада дератизаторов никак не могли ее поймать. Наконец она исчезла. Но кто знает, возможно, она сама решила уйти туда, где было больше вкусного сыра.

Прогуливаясь, я пыталась представить, каким образом Бас может найти меня. Прочесать Лондон – это не то же самое, что пересчитать по головам людей, сидящих в туристском автобусе. Кстати, тигра выследить легче, чем мышку. Как и всякий умный грызун, я вела себя тихо и была настороже. Дом принадлежал Флоре, поэтому все счета приходили на ее имя. У входной двери, слава богу, не стояли толпы журналистов, желающих сфотографировать и взять интервью у новой сотрудницы бухгалтерии «Чемберс Эмпориум».

Итак, я разложила все по полочкам. Бас меня не найдет и скоро забудет о моем существовании, потому что у него много других дел. Мне не о чем беспокоиться. И все-таки все мои доводы не слишком меня убедили. Я постоянно оглядывалась. Точнее, смотрела вверх. Бас редко ходил пешком. Вот лететь на вертолете – это в его стиле. В общем, я чувствовала себя так же безопасно, как две динамитные шашки, лежащие у костра.

Благодаря прогулке я успокоилась. А может, просто слишком устала, чтобы соображать. Я шла все быстрее и быстрее. Потом замедлила темп. Дети и их родители кормили уток в пруду, пожилые пары степенно прохаживались, нанки выставляли напоказ новые дырки в носу и в ушах, люди гнались за собаками, которые травили других людей… Это был самый обыкновенный вечер. В жизни всегда так. Как только ты перестаешь бояться чего-то, сразу все начинает казаться таким безобидным. Впервые за время, проведенное в Лондоне, я почувствовала себя спокойно. Я была готова весело распевать, как жаворонок. У меня все будет – и здоровье, и счастье, и деньги. Мое лучезарное будущее переливалось всеми цветами радуги, словно танцпол на дискотеке.

И вдруг мужской голос у меня за спиной прокричал: «Кэрон!» От страха я чуть не вскарабкалась на ближайшее дерево.

5

Не хотелось бы мне считать себя трусихой, но что-то побудило меня бежать как можно быстрее, не оглядываясь. В жизни постоянно приходится выбирать. И если было поздно делать вид, что я не слышала, как кто-то зовет меня, то еще позволительно просто проигнорировать этот вопль. При удачном стечении обстоятельств я буду делать это всю жизнь и попросту убегу от этой проблемы. Но, к сожалению, кто-то уже топал по тропинке прямо у меня за спиной.

Я регулярно бегаю трусцой. Вообще-то, когда люди так говорят, это значит, что они занимаются спортом только в преддверии Нового года. Но я, по крайней мере, думаю о джоггинге каждый день. Когда движешься спокойно, в определенном ритме, то бежать становится легко и появляется чувство эйфории. Но это прекрасное ощущение не приходит, если ты думаешь, что тебя преследует наемник Баса. Я хотела домчаться до конца Пустоши, а потом свернуть на дорогу, которая ведет к Хай-стрит – там всегда много людей. Я поднялась на холм, поросший какими-то деревьями, – с горы бежать будет значительно легче.

Иногда, когда считаешь, что проблема решена, расслабляешься и становишься беззаботной. Задумавшись о том, как я буду перебегать через улицу, полную машин, и как мне придется уворачиваться от них, я споткнулась и полетела прямо носом в землю, распростершись на дорожке, словно подбитая птица. Встать у меня не было сил. Поэтому я решила приготовиться умереть достойно, но, честно говоря, чувствовала себя слишком измотанной даже для этого.

– Кэрон, с тобой все в порядке?

Я осторожно приподняла голову и посмотрела вверх. Это был Джеймс Смит. Наверное, человек, который только что раскурил сигару при помощи выигрышного лотерейного билета, ощущает себя так же глупо. А когда тебе начинает казаться, что ты выглядишь как полная идиотка, особенно хочется лягнуть кого-то. Чисто инстинктивно.

– Черт, Джеймс, зачем ты гнался за мной по всей Пустоши!

Он помог мне сесть, и я почувствовала, что на мне места живого нет. Я уронила голову ему на плечо и стала жадно ловить ртом воздух. Он придерживал меня правой рукой. Посторонний наблюдатель мог бы подумать, что Джеймс обнимает бесформенную тряпичную куклу, из которой бешеная собака повыдергала клочья волос.

– Я за тобой не гнался, Кэрон.

– Нет, гнался. Знаешь, что это значит? Это значит – бежать за кем-то, чтобы его поймать.

Финансовый директор протянул мне носовой платок, чтобы я вытерла лоб. Интересно, он-то почему не вспотел? Даже не запыхался.

Джеймс терпеливо объяснил:

– Мне показалось, что я напугал тебя своим криком. Поэтому хотел догнать и сказать, что это был я и что бояться нечего. Тебе незачем убегать от меня, правильно? Полагаю, у нас нет никаких разногласий, за исключением того, что я не согласился поменяться с тобой работой.

Я взглянула на него и увидела, что он смеется. Мое сердце уже не билось так часто. Наконец оно стало работать спокойно, словно кардиостимулятор из «Ройял фри хоспитал». Я набрала полную грудь воздуха и, улыбнувшись, сказала:

– А ты что, передумал?

Джеймс улыбнулся в ответ, а потом обеспокоенно спросил:

– Надеюсь, ты не ушиблась?

– Еще не знаю. – Я подвигала руками и ногами. – Вроде бы со мной все в порядке. – Я все еще опасалась, что за мной гонятся головорезы Баса, поэтому быстро огляделась по сторонам.

– Все в порядке, Кэрон. Здесь никого нет. Может, это слишком личный вопрос, но тебя что, преследуют?

– В смысле?

– Ну, знаешь, бывают маньяки. У тебя сейчас такой же испуганный вид, как у того ведущего теленовостей, за которым постоянно следил какой-то сумасшедший. – Я ничего не ответила, потому что и дышать-то могла с большим трудом, так что он продолжил: – Сначала я подумал, что это просто игра, что ты хочешь побегать наперегонки. Знаешь, угнаться за тобой было нелегко.

– Ну, спасибо. Здорово. Я не единственный человек в бегах, хоть и ношусь не очень быстро.

Мы засмеялись. Я попыталась встать. Мне совершенно не хотелось вдаваться в подробности. Просто удивительно: если не желаешь обсуждать какую-то тему, она обязательно всплывет. Мои локти и колени были поцарапаны, а на одной ноге даже в кровь. Но это не смертельно. С этим можно жить. И даже избежать неприятного разговора. Я осторожно сделала шаг вперед и наверняка бы упала, если бы Джеймс не поддержал меня.

– Ох, черт, у меня что-то случилось с лодыжкой! А еще кровь из разбитой коленки текла прямо на кроссовки. Но об этом я умолчала, потому что это и так было слишком очевидно.

Джеймс посмотрел вокруг, словно ожидая увидеть бегущую вслед за нами трусцой медсестру, за которой гонится врач. Он очень нежно касался и поворачивал мою ногу, но боль была такая, будто он камни бросал.

– Наверное, ты просто связки потянула. Но кто-то должен посмотреть твое колено. Я живу поблизости. Как ты думаешь, сможешь пройти еще чуть-чуть?

Джеймс жил не настолько близко, как бы хотелось моей лодыжке. Тем не менее мы медленно продвигались к дому. Я опиралась на его руку, а он заботливо меня придерживал. У меня создалось такое впечатление, что он говорит без умолку специально, отвлекая меня от боли. Каждые два шага я чертыхалась.

– Твои домашние не будут возражать, если ты притащишь домой раненого?

– Мои домашние? – Джеймс рассмеялся. – Разве ты еще не слышала сплетен, которые циркулируют по офису? Насчет женщины, которая отвечает по телефону. Разнообразные версии. Что ж, эта женщина действительно существует, и я с нетерпением жду момента, когда вы познакомитесь. – И добавил: – Но я надеюсь, что ты не станешь разглашать мою тайну. Меня вполне устраивает то, что болтают по этому поводу мои сослуживцы. – У меня был озадаченный вид, поэтому Джеймс продолжил: – Проработав некоторое время в нашей компании, ты сама начнешь говорить всем, что замужем. Ты ведь не замужем?

Он казался гораздо более чутким, чем Бас, и более загадочным. Он что, запер эту женщину на чердаке? Или они оба нудисты, и мне придется раздеться догола, прежде чем зайти к ним в дом?

– Нет, я не замужем. Одна мысль об этом вызывает у меня… – Черт! Я слишком болтлива.

– Вызывает желание бежать сломя голову? Кто же это был? Отвергнутый поклонник? Что ж, это все-таки лучше, чем таинственный маньяк-преследователь.

Ну, это как посмотреть, подумала я. Если бы меня кто-то преследовал, я бы продемонстрировала ему пару приемчиков каратэ, которым научилась, когда смотрела соответствующую программу по телевизору. Если это незнакомый человек, можно вызвать полицию, закричать «караул!». А если это человек, с которым ты жила, все подумают, будто у вас небольшая размолвка, пока твой бывший не начнет колотить тебя клюшкой для гольфа.

Я сама недоумевала, почему так перепугалась. Это мне вовсе не свойственно. Наверное, из-за маминых слов. Обычно она ничего не боялась, поэтому ее предостережение подействовало на меня сильнее, чем я могла подумать. Хотя я и не считала, что мне стоит опасаться физической расправы со стороны Баса. Гораздо печальнее было то, что он пообещал помешать мне найти новую работу и что я утратила уверенность в себе из-за того, что произошло между нами. С этим сложнее бороться. А большие мускулы вовсе не являются доказательством силы.

Мы с Джеймсом дошли до конца Пустоши и перешли через дорогу. Машин вообще не было. Зря я так беспокоилась, только упала из-за этого. Наконец мне удалось отдышаться. И самооценка немного повысилась: раньше она, образно говоря, была на уровне лодыжки, теперь доросла до колена. Правда, и то и другое кровоточило.

– Джеймс, расскажи мне об этой женщине, которая отвечает по телефону. – Он говорил о ней так, будто это была какая-то игра. Но все-таки на случай, если она окажется его любовницей, я прибавила: – Уверена, что она милая и очаровательная женщина.

– Ммм-да. Милая и очаровательная. Сама увидишь. Мы уже почти дошли.

Он указал на элегантный особняк на Вел-Уок, стоящий в окружении домов из белого камня. У него имелся цокольный этаж, поэтому к входной двери вела небольшая лесенка. Когда мы поднялись на верхнюю ступеньку, Джеймс шепнул:

– Приготовься.

Дверь распахнулась прямо перед нами. Джеймс пробормотал:

– Наверное, она в окно увидела, что мы идем.

Вместо прелестной любовницы я увидела убеленную сединами сгорбленную сухонькую старушку; вьющиеся седые волосы выбивались из пучка на ее затылке. Прием был не очень теплым. Надоедливого торгового агента и то приветствуют более радостно. Она встала в проходе, враждебно уставившись на Джеймса. Затем перевела взгляд на меня.

– Если бы вы соблаговолили немного подвинуться, миссис Стоун, моя гостья Кэрон Карлайл и я смогли бы зайти в дом.

Это замечание не произвело должного эффекта. Потом миссис Стоун обратила внимание на мое колено. Не знаю, беспокоилась она о моем здоровье или о коврике, на который капала кровь, но она быстро отпрянула от двери, сделала знак, чтобы мы вошли, и, схватив меня за руку, потащила на кухню. Усадив меня на деревянный стул, старушка внимательно всмотрелась в мое лицо.

– Кажется, вы все еще живы. – Она повернулась к финансовому директору «Чемберс Эмпориум» и приказала: – Не стой просто так, юный Джеймс, лучше принеси мне аптечку первой помощи.

Я с трудом подавила улыбку, услышав, как она его называет. Сам юный Джеймс возвел очи горе, а затем достал аптечку из шкафа. А миссис Стоун продолжала отдавать команды: принеси то, принеси это. В конце концов приказала вскипятить воду. Надеюсь, она не собиралась принимать роды.

Возможно, она выглядела как злобная ведьма, но она знала, чем мне помочь. Промыв порезы, пожилая леди смазала их йодом, после чего я стала корчиться от боли. Тем не менее я была уверена, что они скоро заживут, так как миссис Стоун сделала все, что нужно. Она приказала Джеймсу отнести меня в гостиную. Он так и сделал: просто схватил меня на руки и понес. Потом от меня потребовали окунуть ногу, которая уже стала опухать, в горячую воду. Слава богу, что не в кипяток.

Близоруко всматриваясь в мое лицо, старушка весело улыбнулась и сказала:

– Ты будешь жить.

Я горячо ее поблагодарила, после чего миссис Стоун заулыбалась еще радостнее. Повернувшись к Джеймсу, она произнесла «бренди», а потом, бормоча «суп, суп», вышла из комнаты.

– Джеймс, она чудесная женщина. Где ты ее нашел?

Он криво усмехнулся:

– Я получил ее в наследство вместе с домом. Мой дядя-холостяк выразил свою волю в письме. Вот что он написал: «Доверяю тебе, Джеймс, заботиться о нашей старой доброй миссис Стоун. Пусть она работает хоть до последнего вздоха, если ей этого хочется». Характер у нее твердый, как скала. Фамилия, что называется, говорящая. Хотя иногда у меня возникает такое ощущение, что она не скала, а камешек у меня в ботинке. Ничего страшного, конечно, но трудно не обращать на это внимания.

Он протянул мне бокал с бренди, я сделала глоток и почувствовала, как тепло разливается по телу. Если вы не уверены, что по-прежнему живы, попробуйте бренди. Ничего не ощущаете – обращайтесь в похоронное бюро.

Джеймс уселся в глубокое кожаное кресло с подголовником, а я устроилась на диване. Мебель и картины выглядели так, что было ясно: Джеймс унаследовал их от своего дядюшки, который, в свою очередь, получил их от какого-то престарелого родственника. Все-таки комната была немного мрачноватой. Мне почудилось, что если попытаться передвинуть стул на другое место, он может куснуть тебя за руку.

Джеймс поболтал бренди в бокале. Мне это сделать не удалось, потому что я выпила все без остатка.

– Мой адвокат сказал мне, что необязательно обращать внимание на пожелания моего дядюшки, что их вполне можно обойти. Но я чувствовал себя обязанным прислушаться к его просьбе, а не слепо следовать букве закона. Хотя я регулярно, чуть ли не раз в неделю, предлагаю ей выплачивать пенсию.

– Но почему, Джеймс? Кажется, ей прекрасно удается присматривать за порядком в доме. Многие были бы счастливы, если бы кто-то помогал им, как это делает она.

– Им не приходится с ней жить. Когда я учился в школе, то иногда навещал своего дядю на выходных. Миссис Стоун уже тогда была дамой преклонного возраста. И она по-прежнему считает меня малышом. Ты первый человек в этом доме, которого она не испугала.

– Может, дело в том, что никто из тех, кто приходил к тебе в гости, не истекал кровью? Если я еще раз навещу тебя, пожалуйста, столкни меня с лестницы, прежде чем она откроет дверь. Но знаешь, она мне и правда понравилась. Когда я была ребенком, со мной никто особо не нянчился, так что даже чрезмерная опека, с моей точки зрения, имеет свою прелесть.

Джеймс засмеялся:

– Очень жаль. Я-то надеялся, что ты, с твоими познаниями в психологии, можешь дать мне дельный совет, как избавиться от нее. Я предлагал ей поселиться на цокольном этаже, предлагал выплачивать огромную пенсию, но она даже слышать об этом не хочет.

– Даже не говори мне о пенсии, – сказала, входя в комнату, миссис Стоун, – если ты об этом. – Широко улыбаясь, она повернулась ко мне. Ей явно хотелось позлить Джеймса. – Он нуждается во мне, хоть и не понимает этого. Если бы меня здесь не оказалось, вы бы погибли.

– Миссис Стоун, я прекрасно знаю, как пользоваться аптечкой.

– Возможно. Но суп варить ты не умеешь.

Она стояла, уперев руки в боки, и ждала, когда я попробую суп.

– Очень вкусно, миссис Стоун. Удивительно вкусно. Знаете, я чувствую себя намного лучше.

Она задумалась на минуту. Потом повернулась к Джеймсу:

– Наверное, мне нужно подготовить комнату для гостей. Она неважно выглядит. Ей нельзя двигаться. Выздоровление может занять недели. Месяцы.

Я чуть не подавилась. Потом залепетала:

– Меня ждут дома. Мне надо быть там сегодня вечером. Но я очень вам благодарна, миссис Стоун. Похоже, чудо выздоровления произошло благодаря вашему супу.

– Я сейчас вернусь, чтобы перевязать вам лодыжку. А ты, Джеймс? Уже пора ужинать?

– С удовольствием съем немного супа. Там еще осталось?

Она печально покачала головой:

– Осталось… Что бы ты без меня делал? Когда миссис Стоун вышла из комнаты, Джеймс со смирением произнес:

– Если бы не она, я мог бы умереть счастливым человеком.

– Не грусти, Джеймс. Припрячь в машине пару костылей, чтобы предлагать их своим гостям.

Или разыгрывай увечного время от времени. Этот суп стоит того.

– Не хочу ее провоцировать. Представляешь, каждый вечер она ставит чашку какао у моей кровати. А если мне приходит в голову идея пропустить вечером стаканчик, она сразу начинает говорить об Обществе Анонимных алкоголиков. Но не могу же я кричать на пожилую леди, хоть она и упрямая как мул. – Он застенчиво улыбнулся. – Дело в том, что я не могу настоять на своем и грубо сказать ей, что все должно быть так-то и так-то. Кроме того, ей столько лет, что она вполне могла бы быть моей прапрабабушкой. И ей не следует так опекать молодого и здорового человека.

Я не могла поверить, что это говорит финансовый директор «Чемберс Эмпориум». А ведь Джеймс должен быть очень умным. Можно стать председателем, исполнительным директором или даже министром благодаря счастливому случаю или интригам. Но не финансовым директором. Кроме того, у Джеймса был шанс возглавить компанию, а это просто потрясающе, учитывая его возраст! Вероятно, он специально демонстрирует свою слабость по доброте душевной, чтобы успокоить меня. Ведь еще совсем недавно он видел, как я бежала во всю прыть, спасаясь от призраков Хампстедской Пустоши.

Невозможно было не засмеяться.

– И все-таки, Джеймс, ты перед ней в долгу. Может, это благодаря ей тебе удалось добиться чего-то в жизни. Ты не стал плейбоем, который мается от безделья. Тебе просто необходимо было заняться каким-то делом, чтобы уходить из дома. И она значительно лучше, чем сварливая жена. Несравнимо. Вряд ли тебе удалось бы найти восьмидесятилетнюю жену. Кроме того, вздорные жены обычно живут намного дольше мужей.

Мне очень нравилось так по-дружески разговаривать с ним. Мой опыт общения с мужчинами был каким-то ограниченным. О чем бы ни шла речь, они думали о сексе. Правда, в случае с Басом на нервом месте был бизнес, а потом уже секс. А вот с Джеймсом мы обсуждали, как ему избавиться от опеки. Наверняка все мужчины могут рассказать что-то интересное, когда гормоны оставляют их в покое. Я прочитала в словаре, что гормоны – это физиологически активные вещества, которые носятся у нас по венам. Но когда их слишком много, они выстраиваются в ряд и становятся похожими на Великую китайскую стену. Или даже на Стену Плача.

Мы ели суп и закуски с горячими булочками с маслом (миссис Стоун испекла их сама) и обсуждали сложившуюся ситуацию. Джеймс жаловался на проделки старой леди. Мы так смеялись, что у нас заболели бока.

Не стоит, конечно, заговаривать с мужчиной о его подружках, а то он может воспринять это так, будто ты напрашиваешься занять их место. Но если мы это обсудим, я вполне смогу стать не подружкой, а другом Джеймса. Он мне действительно нравился, по-братски. Мне всегда хотелось иметь брата.

– Не хочу совать свой нос в твои дела, но как насчет женщин? Она не выгоняет их посреди ночи?

Или, должно быть, разбивает лагерь неподалеку от твоей спальни?

– Она могла бы сделать и то и другое, если бы мне пришло в голову приводить сюда кого-нибудь. Но у меня есть еще одна квартира. Я не стал ее продавать после того, как получил в наследство этот дом всего год или немного больше тому назад. Кроме того, можно уехать с друзьями за город. У нее никогда не бывает выходных. И она никогда не спит. Не знаю, может, поговорить о ней с премьер-министром? Ведь ее можно использовать в качестве секретного оружия.

Миссис Стоун профессионально забинтовала мою лодыжку. Я попросила Джеймса вызвать такси, но, прежде чем он успел предложить подвезти меня, леди грозно приказала:

– А ну-ка, юный Джеймс!

Когда я благодарила ее, стоя в дверях, она обняла меня, потом изрекла:

– Ты не можешь просто пойти домой и умереть там, Кэрон.

Джеймс терпеливо произнес:

– Она не собирается умирать.

– Все когда-нибудь умрут. Кэрон, приходи к нам еще раз. Не обращай на него внимания. – Она остановилась, чтобы бросить на бедного Смита-младшего сердитый взгляд. – Я буду тебя ждать. Выпьем чашечку чая… Иногда мне становится одиноко. Малыш Джеймс не очень общительный. – Быстро взглянув на него еще раз, она добавила: – Иногда мне кажется, что у меня больше шансов увидеть святого Петра у врат рая в одно прекрасное утро, чем юного Джеймса, – ведь я уже очень стара. Когда мы вышли, Джеймс воскликнул:

– Черт побери! Она чувствует себя одинокой! Да я бы с удовольствием заплатил тому, кто согласится навещать ее, лишь бы она впустила этого человека в дом! Знаешь, иногда мне кажется, что все-таки придется поступиться желаниями дядюшки или нанять какого-нибудь гангстера. – Заводя мотор, он спросил: – Нет, я серьезно. Может быть, у тебя появилась идея?

– Я подумаю. Стоп! Знаешь, что нужно сделать? Выдай ее замуж.

– За кого? За Брэда Питта или за Хью Гранта?

Мы так смеялись, что Джеймс чуть не пропустил нужный поворот.

– Тогда тебе самому нужно жениться, – предложила я.

Джеймс притормозил у дома Флоры, потом улыбнулся и спросил:

– Это что, предложение?

– Да нет. Чтобы избавиться от миссис Стоун, тебе придется жениться на многодетной вдове.