Текст книги "Застрять в тебе. Маленькая трагедия большого города. Пьеса"

Застрять в тебе
Маленькая трагедия большого города. Пьеса
Анна Фейн

© Анна Фейн, 2024

ISBN 978-5-0064-9706-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЗАСТРЯТЬ В ТЕБЕ
Маленькая трагедия большого города. Пьеса

Действующие лица

АЛЛА – 50 лет. Высокий доход и развитие косметологии делают ее на 15 лет моложе. Говорит она четко и внятно, чеканя каждое слово – дает о себе знать должность директора по маркетингу в крупной компании.

Лалала – внутренняя сущность Аллы. Выглядит лет на 35, веселая, разбитная.

Мохаммад – 25 лет. Курьер из Узбекистана, плохо говорит по-русски. Красивый. Образования у него нет, кроме школы, ему нужно было работать. Выглядит на 10 лет старше.

ЖонлиЖон – внутренняя сущность Мохаммада – безвозрастный, сухой – 30—40 лет.

Просторный металлизированный лифт с зеркалом на две стены в высотке в Москве. Наши дни. Ночь.

МОХАММАД с удовольствием спускает с плеча огромную набитую едой курьерскую сумку. Он устал. С его дождевика стекает вода. Он шарит одеревеневшими руками в кармане, вытаскивает простенький смартфон, копается в нем. Двери медленно закрываются.

Вдруг на двери возникает женская рука с маникюром и бутылкой Джек Дэниэлс. МОХАММАД бросается разжимать двери, чтобы они не захлопнули владелицу руки.

В лифт, пошатываясь, впархивает АЛЛА.

АЛЛА. Вообще-то для открытия дверей тут кнопка есть. Чтобы, как дикарь, двери не разжимать, руки не обдирать.

АЛЛА встает спиной к МОХАММАДУ.

МОХАММАД. Спасибо, я не знала.

(в сторону.) взрослая женщина, пьяная домой едет ночью, а я дикарь!

АЛЛА оборачивается и беззастенчиво оглядывает Мохаммада с головы до ног. Он смотрит в пол.

АЛЛА. Вам какой этаж?

Мохаммад снова пытается победить дождевик, чтобы найти смартфон. Находит там номер заказа, показывает смартфон Алле.

АЛЛА. Ой, ну я такое мелкое сейчас не в состоянии разобрать, но могу нажать, цифру скажи.

МОХАММАД пятнадцать.

АЛЛА. Недавно в Москве?

МОХАММАД кивает.

АЛЛА. Нравится?

Мохаммад отрицательно качает головой.

АЛЛА. А зачем тогда приперся? За деньгами?

Мохаммад кивает.

АЛЛА. Я думала, за счастьем. Деньги, они и в Африке деньги. Или откуда ты там?

МОХАММАД. Я гражданин Узбекистан.

Вдруг лифт зависает и подпрыгивает. Начинает мигать свет. Выключается, затем становится, как ночник.

АЛЛА. Блин, что происходит!

МОХАММАД. Поломалась.

АЛЛА. Ой, ну почему в мою смену?

МОХАММАД. Ты работаешь тут?

АЛЛА начинает нажимать на все кнопки. Лифт не шевелится. АЛЛА жмет на кнопку вызова диспетчера. Но кнопка мертва. АЛЛА достает телефон, нажимает на нем вызов.

АЛЛА. Блин, не берет в лифте. Что будем делать, гражданин Узбекистан?

Мохаммад подходит к дверям, пытается их разжать. АЛЛА кидается на него сзади, пытается убрать его руки от дверей.

АЛЛА. С ума сошел? В этих лифтах так нельзя, тут же умная техника и электроника, сейчас вот как рухнем вместе в шахту! Или напополам разрубит, когда вылезать будем!

МОХАММАД. Я не могу ждать. Люди ждать заказ. Жалуются.

АЛЛА. И пусть жалуются. Пусть на управляющую компанию жалуются! Вон и охраны нет уже и лифты периодически не работают! Ты-то тут при чем?

МОХАММАД. Всегда я причем. Никто не будет слушать про лифт. Скажут, где заказ? Плохо работаешь!

МОХАММАД. продолжает воевать с дверью. АЛЛА без стеснения разглядывает его. Смотрит в зеркало, поправляет прическу. В зеркале отражается Лалала.

ЛАЛАЛА. Красивый мужик, ничего не скажешь!

АЛЛА. Смешно. Именно мужик, мужлан, я бы сказала.

ЛАЛАЛА. Ой, ты уже совсем со своей работой оторвалась от жизни. Мужик – это красивая особь другого пола, не важно, кем он там работает. Твои вон эти шпиндрики – Смирнов и Бельский – из пресс-отдела, на хороших должностях и машинах, а посмотреть не на что!

АЛЛА. Ну я и не смотрю!

ЛАЛАЛА. Вот и не смотри, я за тебя посмотрю! Глянь, спина какая красивая! А ты так и ходи вечно голодная!

АЛЛА. Отстань ты опять со своим блядством! А вот есть я и правда хочу!

Алла подходит к курьерской сумке. Пытается открыть крышку.

Мохаммад в момент оказывается возле нее.

МОХАММАД. Не надо открыть. Будет остывать!

АЛЛА. Очень есть хочется, а оттуда так пахнет! Может давай одну позицию сожрем?

МОХАММАД. Я не могу не доставить!

Лалала встает у него за спиной. Оттуда говорит Алле

ЛАЛАЛА. Просто отними у него! Не побьет же он тебя.

Лалала носком туфли потихоньку выдвигает сумку из-за спины Мохаммада.

АЛЛА. Ты совсем обезумела? Мы что, в песочнице?

ЛАЛАЛА. Это ты обезумела – хочешь есть, сидишь на еде и не ешь по каким-то выдуманным причинам! Это как если тебе заказ принесли на много миллионов и без тендера. Говорят, сделайте, пожалуйста. А ты такая, а у меня денег нет!

АЛЛА хохочет, встает перед Мохаммадом, смотрит ему прямо в глаза, а сама ногой нашаривает ручку сумки и выдвигает из-за него. Он ошарашено смотрит на нее, хочет остановить ее ногу, но не смеет к ней прикоснуться. Алла открывает крышку и вдыхает аромат оттуда. Мохаммад растерянно разводит руками и крутит головой. Смотрит в зеркало. Оттуда вытягивается нога, затем рука, затем весь персонаж. Он небольшого роста, значительно ниже Мохаммада, сухой, жилистый, безвозрастный. Это ЖонлиЖон. Он появляется из зеркала, словно делает медленные па из кунг фу. Оказавшись в лифте, он как бы собирает свое тело по кусочкам, крутит затекшей головой, разминает плечевые суставы, тянет ноги в разные стороны. Наконец бодро кивает Мохаммаду, подпрыгивает и в позе летящего журавля отбивает сумку ногой назад за Мохаммада. Поскольку у Аллы нога в ручке сумки, она падает. Мохаммад ловит ее. Она застывает в его руках, с ногой, вытянутой назад, за него. Все это выглядит, словно застывшее па в танго.

ЖонлиЖон неодобрительно качает головой, брезгливо, двумя пальцами освобождает ногу Аллы из ручки сумки.

ЖОНЛИЖОН. Оставь ее и больше не прикасайся.

МОХАММАД. (продолжая держать) Она же упадет!

ЛАЛАЛА. (Алле) Схвати его за шею, иначе ты как сосиска болтаешься!

Алла слушается.

ЖОНЛИЖОН. Ниже пола не упадет. Не соприкасайся с такими женщинами даже случайно!

МОХАММАД. Я помочь хотел! Любой мужчина так бы поступил!

ЖОНЛИЖОН. (когда он говорит, то параллельно медленно принимает различные позы из кунг фу. Или из того, что он считает кунг фу) Да, но не любая женщина так просто бросилась бы мужчине в руки. Это их местные штучки и распущенность. А она знаешь, к чему приводит? Сначала ты ее случайно поймал, потом она специально поскользнулась, потом ты ее хотел на место поставить, а она БАЦ! Наручники на тебя надела, и ты уже ей принадлежишь. А мужчина разве может принадлежать кому-то? Вот будь честен, наши девушки себя так разве ведут?

МОХАММАД. Не знаю, я никогда не ловил узбекских девушек.

ЖОНЛИЖОН. А я о чем?

ЛАЛАЛА. Не разжимай руки!

Мохаммад ставит Аллу на ноги. Она какое-то время все еще держит руками его за шею. Но ЖонлиЖон так же, как и с ногой, брезгливо двумя пальцами снимает одну ее руку с шеи Мохаммада. Алла смущенно убирает вторую.

ЛАЛАЛА. А маркетинг директор что, умер в этом лифте? Ты не можешь просто взять то, что тебе нужно? И заметь, это не твой каприз или прихоть!

АЛЛА. Так, молодой человек…

МОХАММАД. Меня зовут Мохаммад.

АЛЛА. Очень приятно! Алла

МОХАММАД. Мы просто Алла не говорим. Надо Иншалла или Алла Акбар

АЛЛА. Меня зовут Алла.

МОХАММАД. Имя? Господь имя твой???

АЛЛА. Да. Вот и познакомились, а теперь предлагаю отметить знакомство!

МОХАММАД. Машалла!

Алла засовывается в его суку, находит в одном из пакетов салфетки, стелет их на полу в лифте. Одну за другой достает и вскрывает коробки с едой – пицца, крылышки, луковые кольца. Расставляет все на полу, имитируя стол и уют. Посередине водружает бутылку своего недопитого виски. Лалала ударяет рукой по лампе под потолком. Та немного меркнет. Лалала достает из кармана зажигалку Зиппо, зажигает, ставит в центр съестной композиции. Лифт превращается в столик на двоих в ресторане.

ЛАЛАЛА. Так романтичней, правда?

АЛЛА. Так ни фига не видно, с чем пицца и нас сейчас зальет водой, потому что будет пожарная тревога.

Алла захлопывает крышку зажигалки, садится на пол лифта и делает Мохаммаду пригласительный жест рукой.

АЛЛА. Отмечаем знакомство-то?

ЖОНЛИЖОН. Смотри, ты за все это заплатишь!

АЛЛА. Угощаю!

Алла начинает жадно кусать еду. Она очень голодная.

АЛЛА. Да не ссы ты, я все оплачу! Ну же, присоединяйся! Чего стоять? В ногах правды нет!

МОХАММАД. Женщина за мужчина не платит! Я угощаю!

Алла протягивает ему бутылку виски. Он жадно пьет. Садится на пол. Еду берет так, словно боится. Двумя пальчиками.

АЛЛА. О, крылья просто огонь, попробуй!

Протягивает ему крыло чуть ли ни в рот запихивает.

ЛАЛАЛА. Не корми ты его, видишь, он стесняется есть заказ! Ему кажется, он прям деньги ест свои, а у него их нет. Не мучь его, пусть поднапьется, тогда расслабится. Ой, ну какой милый мальчик!

АЛЛА. Почему ты не ешь?

МОХАММАД. Я угощаю.

АЛЛА. Это я поняла, а ты когда угощаешь, сам не ешь? Я же сказала, что заплачу за заказ! А ты, поди, не ел с самого утра, как и я? Ты что, совсем-совсем есть не хочешь?

ЖОНЛИЖОН. Че ты теряешься? Ешь, давай! Или боишься, как бы не понадобилось по нужде?

МОХАММАД. Алле. Мне от тебя денег не надо.

ЖОНЛИЖОН. Зачем ты отказываешься от денег? Она богатая. А если она не заплатит, мы найдем ее мужа, и он за все заплатит!

ЖонлиЖон пробегает по лифту из конца в конец, затем прыгает журавлем в длинном прыжке в обратную сторону, приземляется на одно колено и оглядывается. Затем делает руки биноклем и озирается вокруг.

МОХАММАД. Зачем ее мужа искать? Он еще взбесится на меня! Подумает, что мне что-то надо! Она сказала заплатит.

ЖОНЛИЖОН. Все всем что-то обещают, а потом не делают. А уж бабы вообще языком метут не переставая. Ты что, не знаешь цену женским словам? Сколько раз Наргиза соседка обещала тебе заплатить поцелуем за то, что ты ей с базара персики воровал?

МОХАММАД. Замолчи! Это была неподъемная для нее цена! Она была слишком невинной!

ЖОНЛИЖОН. Кому ты врешь, дурак? Разве мы с тобой не застали ее в кустах, выплачивающей твое вознаграждение Самиру долговязому?

МОХАММАД. Это ты придумал, мы этого не видели. Они просто находились близко друг к другу! Может она наклонилась к нему, вынуть соринку из глаза!

ЖОНЛИЖОН. Круто это ты придумал, лишь бы не видеть жизнь так, как она есть!

МОХАММАД. Нет, это ты все время стараешься сгустить краски и додумать за людей плохое!

ЖОНЛИЖОН. Потому, что ты живешь, как бабочка, в розовых очках, а я тебя оберегаю. Чтобы ты не был посмешищем в глазах людей! И я тебя просто предупреждаю, что платить будешь ты!

МОХАММАД. Ну я же мужчина! Я должен платить!

ЖОНЛИЖОН. Ты же не ее мужчина! Или, постой-ка!

Жонлижон обходит Аллу, разглядывая ее без стыдливости.

ЖОНЛИЖОН. Ты что себе придумал? Стать ее мужчиной?

МОХАММАД. Ты с ума сошел? Просто пока здесь я ее мужчина. Она женщина и попала в западню. Разве мужчина не должен оставаться мужчиной даже с чужими женщинами в трудной ситуации?

АЛЛА. Ладно, не хочешь есть, хотя бы выпей со мной! А то получается, я просто украла у тебя заказ и, как животное, сожрала его в одно лицо!

МОХАММАД. Как это лицо сожрала? Курице? Нет, это не лицо, это крыло!

ЛАЛАЛА. Напевает. Без меня, тебе, любимый мой, лететь с одним крылоооом! В данном случае это так должно выглядеть!

Лалала выхватывает у Аллы из рук крылышко и совершает длинный прыжок в лифте, поднимая крылышко над собой и размахивая им. Алла хохочет.

ЖОНЛИЖОН. Видишь, она уже смеется над тобой!

МОХАММАД. Что смешно?

АЛЛА. Не обижайся, это не про тебя. Просто представила. Лицо, крыло, без меня тебе любимый мой, лететь с одним крылом…

МОХАММАД. Не бойся, мы не упадем. У лифтов сейчас есть охрана. На каждом этаже. Я фильм смотрел. Лифт падал, а на каждом этаже палки вылезал, не давать упасть. Лететь не будем. Не бойся!

ЛАЛАЛА. Просто прелесть! Смотри, он еще и успокаивает тебя!

Алла, не переставая жевать, протягивает Мохаммаду бутылку. Он несколько секунд не двигается, затем берет бутылку, зажмуривается, запрокидывает ее. Но открывает глаза, так как из бутылки ничего не выливается. Алла показывает ему, с набитым ртом, что бутылку нужно покрутить. Он крутит ее перед собой. Алла забирает у него бутылку, роется у себя в сумке, извлекает оттуда швейцарский многофункциональный нож, раскрывает лезвие и вынимает им внутренний дозатор. Протягивает ему бутылку обратно. Он жадно делает несколько больших глотков. Возвращает ее Алле. Он медленно опускается на пол возле импровизированного стола. Отщипывает из коробки кусок пиццы. Снова берет бутылку, прикладывается. Улыбается.

Алла наелась. Она роется у себя в телефоне, включает музыку на полную громкость. Играет группа «Звери», песня «Все, что тебя касается». Лалала выхватывает у нее телефон, нажимает на что-то, телефон начинает мигать разными цветами. Его свет отражается в зеркале лифта и словно в лифте появляется диско шар.

АЛЛА. А теперь дискотека!

Алла вскакивает и начинает подпевать и танцевать. Мохаммад, не шевелясь смотрит на нее снизу вверх.

МОХАММАД. Люди спят. Ночь!

АЛЛА. А у нас дискотека! Может хоть кто-то лифтеров вызовет или милицию и нас наконец вынут отсюда!

Алла хватает его за руку и тянет, чтобы он встал. Он послушно встает, но не танцует, хотя она ходит вокруг него и пытается втянуть его в танец.

АЛЛА. У вас что, не бывает праздников?

МОХАММАД. Почему? Бывают.

АЛЛА. Когда я была студенткой, знаешь, что было главное на вечеринке? Не алкоголь – мы могли напиться одной бутылкой шампанского на 20 человек и быть пьянющими и клоунадить, и не еда, которой всегда не хватало, а танцы! Потому, что танцы – это то, чего просит в молодости тело. Потому, что танцы – это секс, только вертикальный. А еще знаешь, как человек танцует, такой он и в постели!

МОХАММАД. В постели танцует так???

АЛЛА. Да нет же! Можно посмотреть на то, как человек двигается в танце и сразу увидеть, как человек будет двигаться в сексе.

МОХАММАД. У нас нет таких вечеринка!

АЛЛА. Ты же сказал, что бывают праздники.

МОХАММАД. Да, но женщина за отдельным столом. И алкоголь нет.

АЛЛА. То есть, ты хочешь сказать, что ты тусил с друзьями и не пил?

МОХАММАД. Пил, но тайно. У нас так нельзя. И танцуют нехороший женщина. У нас не европейский.

АЛЛА. Ну и ладно, тогда это будет первая в твоей жизни европейская вечеринка! Давай танцевать.

МОХАММАД. Я не умею, как ты. Я буду смотреть.

АЛЛА. Ну нееет! Так дело не пойдет! Ты прыгать умеешь?

МОХАММАД. Да, но в лифт нельзя.

АЛЛА. Какой же ты правильный! Душнила! А переминаться с ноги на ногу?

МОХАММАД. Смеется, переминается. Так?

Лалала смотрит на Аллу, широко раскрыв глаза.

ЛАЛАЛА. И давно ты не душнила и не соблюдаешь правила?

АЛЛА. С тобой не подушнишь!

ЛАЛАЛА. Воот! А я о чем. И нафиг меня все время гонять? Назло кондуктору куплю билет и пойду пешком? Ладно, главное – не останавливайся!

ЖОНЛИЖОН. Ты смешон!

АЛЛА смеется. Да. А теперь я не вижу ваших рук! Делай вот так руками. (Алла вертит ладонями шарики-фонарики)

Мохаммад послушно крутит. ЖонлиЖон стучит его по плечу, но Мохаммад сосредоточен на Алле, он дурачится и танцует, потому просто скидывает руку ЖонлиЖона со своего плеча. Тогда ЖонлиЖон двумя руками поворачивает голову Мохаммада к зеркалу. Мохаммад видит себя танцующим и ему становится совсем весело. Он отталкивает ЖонлиЖона, хватает Аллу за руки и продолжает дурачиться с ней, вплетая в свои движения элементы национальных танцев. Лалала пританцовывает и толкает Аллу в объятия Мохаммада. Алла сердито зыркает на нее, но Мохаммад так веселится, что не воспринимает Аллино приближение, как что-то вызывающее и продолжает танец, обходя вокруг Аллы.

АЛЛА. Давай макарену?

МОХАММАД заглядывает в свою сумку. Давай. Это?

Он вытаскивает коробку с салатом. Алла вздыхает, кладет салат на место, поворачивается лицом к зеркалу. Мохаммад тоже.

АЛЛА. Просто повторяй за мной!

Алла показывает ему движения макарены. Он сначала несколько раз сбивается, но затем достаточно быстро точно повторяет ее движения. С ними в ряд становится Лалала. Все трое отражаются в зеркалах и создается ощущение, словно много людей танцуют синхронно.

ЖонлиЖон демонстративно отворачивается от этой вакханалии. Но в какой-то момент тоже начинает пританцовывать в такт музыке одной ногой. Мохаммад ловит его взглядом на этом и ЖонлиЖон резко замирает.

Мохаммад и Алла разговаривают, танцуя. Лалала тоже танцует. ЖонлиЖон стоит спиной к Алле и Мохаммаду, но иногда начинает подпевать и делать движения руками. Когда Мохаммад видит это, ЖонлиЖон делает вид, что тренирует стойку журавля из кунг фу. Весь последующий диалог проходит на фоне танца.

МОХАММАД. Когда ты богатый, у тебя всегда веселье!

АЛЛА. Какая фигня! Самые веселые вечеринки и праздники у нас были, когда мы были бедными и беззаботными.

МОХАММАД. Беззаботный – это безответственный, да? Мне так нельзя. Я всегда отвечал сначала за маму, потом сестер замуж выдать, потом вот женился. Всегда ответственный! Мужчина не может безответственный!

АЛЛА. Ну, когда молодой, может же? А когда еще быть беззаботным?

МОХАММАД. Когда богатый. Или, когда старый. Дети, внуки заботятся.

АЛЛА. Когда старый, танцевать уже не хочется – ноги болят или спина.

МОХАММАД. Откуда знаешь? Ты еще молодой.

Лалала хохочет, толкает Аллу под локоть.

ЛАЛАЛА. Ну ок, на косметологов действительно стоит тратиться, уговорила!

МОХАММАД. А как безответственный в Москве?

АЛЛА. Помню, как в Москве, да что в Москве, по всей стране была разруха, перестройка, все летело в тартарары, границы открыли, к нам хлынуло, от нас хлынуло. Одна моя подруга работала в рекламном агентстве. И у них был клиент – текила. Знаешь такой напиток?

МОХАММАД. Да, пробовал один раз, гадость. Но пьяный.

АЛЛА. Да ты просто не умеешь его готовить! Но это и понятно. Тогда мы тоже не знали, как его пить – у нас был только спирт рояль и его все водой разбавляли и пили. Некоторые компотом разбавляли. Все равно было отвратительно. А тут к нам заявилась Текила и решила завоевать российский рынок.

МОХАММАД. Так это женщина была?

АЛЛА. Да нет, это я образно. Знаешь, что такое рынок?

МОХАММАД. Конечно знаю. У нас почти все на рынок ходят, кто купить что-то, а кто торговать. Что хочешь можно на рынке купить! Даже алкоголь, но тихо, чтобы не поймал никто!

АЛЛА. Ну да, черный рынок.

МОХАММАД. Э! Такое обидно.

АЛЛА. Что обидно?

МОХАММАД. Что черным обзываешь!

АЛЛА. Да я не тебя же обзываю! Это выражение такое – черный рынок – значит, что можно купить и продать все, что угодно. И налоги не платить. И цену свою ставить.

МОХАММАД. Ну да, у нас такой рынок. Но черный – обидно.

АЛЛА. Ну ладно, ладно, пусть называется, например, криминальный или тайный, так годится? И вообще, я не про ваш рынок, я тебе историю рассказываю про текилу. Так вот, решили люди западные продавать в России текилу. А ее, когда пробовали наши люди, вот как ты фыркали, что мол пить невозможно, редкостная дрянь. И тогда рекламщики придумали ритуал, чтобы пить ее было интересно. А чтобы этот ритуал засел у людей в головах, они решили в течении полугода вечеринки веселые по городу устраивать, а тем, кто согласится пить текилу, разливали ее бесплатно. Ты понимаешь, что такое бесплатный алкоголь на крутой вечеринке в клубе, когда ты нищий студент? Да это просто праздник роскоши! И каждую неделю мы собирались всей компанией, смотрели расписание, в каком клубе вечеринка текилы, ехали туда плясать и бесплатно напиваться. А главное, сам процесс был очень увлекательный – лизни-опрокинь-кусни! Представляешь?

МОХАММАД. Нет. Что кусни, что лизни?

Алла роется в сумке у Мухаммада, находит соль. Берет его руку, облизывает ее между большим и указательным пальцем, сыпет на увлажненное место соль из пакетика. Находит пиццу с оливкой, вынимает ее двумя пальцами. Мохаммад смотрит на нее завороженно, не понимая, что она делает, но не сопротивляясь.