Текст книги "Полночный соблазн"

– Не можете же вы…

– О, уверяю вас, могу. – Ричард улыбнулся и сделал шаг вперед.

– Не делайте этого! – как-то уж очень жалобно попросила Дженевив и мысленно отругала себя за такой тон.

Он рассмеялся теплым, ленивым смехом, словно кот, уже загнавший мышку в угол, но решивший дать ей еще немного свободы.

– Что ж, тогда поспешите домой, мисс Барретт.

Иллюзия побега: испуганная мышка, большой хитрый кот.

– Вот так просто?

– Конечно. Что может быть проще? – Его улыбка стала еще шире. Ричард отступил к воде и сделал широкий жест в сторону леса. – Возвращайтесь под крылышко викария.

Дженевив гордо вздернула голову.

– Желаю вам спокойной ночи, мистер Эванс, – сказала девушка решительно. Она, разумеется, не доверяла ему, но, похоже, ее отпускали домой невредимой.

Резко отвернувшись, Дженевив зашагала прочь. Смутное ощущение сожаления почему-то поселилось в ней. Трава хлестала по лодыжкам, цеплялась за плащ, как будто пыталась удержать.

Девушка почти достигла подлеска, когда раздался его голос:

– Жаль.

Остановившись, Дженевив обернулась. Мистер Эванс по-прежнему стоял у воды, силуэт подсвечивала луна, словно превращая его в статую из серебра и черного дерева. Еще никогда мужчина не вызывал в ней трепета или хотя бы интереса, но в мистере Эвансе было что-то такое, от чего благоразумие Дженевив испарялось без следа.

Повисло молчание – тягостное, бесконечное. Ночные ароматы пьянили, в траве стрекотали цикады, по воде бежала светлая рябь.

– Жаль? – отозвалась наконец девушка.

Ричард рассмеялся.

– Жаль, что вы такая трусиха, дорогая.

– Не называйте меня так! – рассердилась Дженевив.

– Стоит начать с вами флиртовать, вы бросаетесь наутек под прикрытие вашей рассудительности и холодности. Личный разговор пугает вас. Любая попытка перейти привычные границы заставляет вас пасовать. Вы ведете себя, как старая дева, со своими пыльными фолиантами и вредной кошкой. – Ричард засмеялся. Он говорил мягким, подтрунивающим тоном, лишенным жесткости, несмотря на откровенно обидные вещи. – Как же вы сделаете смелый шаг и опубликуете статью, если боитесь самой себя, Дженевив?

Ричард словно вызывал ее на дуэль. Провоцировал. Заставлял вернуться и совершить необдуманный поступок.

Беги, беги прочь, твердил ее внутренний голос.

– И вовсе я не боюсь! – выкрикнула Дженевив. – Вы говорите о моей работе, но думаете даже не о поцелуях, а совсем о… других вещах!

– Других вещах? Вы боитесь, что за поцелуем последует что-то еще? – Ричард покачал головой. – Клянусь, нет. Вас целовали когда-нибудь?

Боже! Она почувствовала головокружение.

– Мистер Эванс, мне все-таки не шестнадцать! – Ее тон был полон оскорбленного достоинства.

Но, похоже, мистера Эванса было не так просто обмануть. Он знал, что дочь викария неопытна. И теперь понял, что даже более неопытна, чем он думал.

– Какая жалость…

– Жалость?

– Такая красивая женщина – и ни одного поцелуя.

Зато кое-кто видел ее сегодня обнаженной. Дженевив снова залилась краской. Кажется, это было почище поцелуев.

А что, если он решит, будто она и вовсе не вызывает в мужчинах желания? Если спишет ее неопытность на то, что противоположный пол ею не интересуется?

– Ну, меня хотели поцеловать… несколько раз, – пробормотала Дженевив, словно оправдываясь.

– Уж это наверняка. – В его голосе не было насмешки.

– Просто я не хотела целоваться.

– Все может измениться, если вы узнаете, каким сладким может быть обычный поцелуй.

– Правильно ли я думаю, сейчас вы ведете речь о своем поцелуе? – Она хотела задать вопрос с издевкой, но прозвучал он так, словно ей любопытно.

– Почему нет? Поверьте, я умею целовать женщину.

На этот раз у Дженевив заныла не только грудь, но и губы. Она неловко переступила с ноги на ногу. Как она, женщина, увлеченная наукой, могла оказаться в такой щекотливой ситуации? Впрочем, что она за ученая, если не имеет понятия о простейших… деталях притяжения между полами? Что, если ей суждено провести остаток жизни в кабинете, погруженной в работу, а единственной авантюрой в ее судьбе останется эта странная ночь?

– Разве хотя бы часть вашей натуры не хочет прикосновений и ласк? – продолжал искуситель.

К месту или нет, Дженевив вспомнились картинки из древних книг, образы с картин. Мужчины, сжимавшие в объятиях женщин. На их лицах были смятение и страсть, о которых она могла только размышлять.

Но мистер Эванс… Он опытен в соблазнении – в этом нет сомнений. А если он сдержит слово и ограничится поцелуем? Разве это не станет уникальным исследовательским опытом для нее?

Прежде ее внимания добивались лишь робкие юноши. Но сильные, уверенные в себе мужчины пасовали перед ее ледяным тоном и равнодушием.

Все, кроме мистера Эванса.

Дженевив приняла решение и направилась к нему.

– Дело не в желании. Мной руководит научный интерес. Меня ничуть не влечет к вам.

– Разумеется. – Ричард усмехнулся.

Дженевив подошла совсем близко и заглянула ему в лицо.

– Что ж, покажите, на что вы способны.

Глава 8

Да простит его Бог, Ричард был дьявольски хитер и горд собой. Он выиграл очередную партию, играя с Дженевив, и знал, что партия эта не последняя. В этот раз Ричард сделал ставку на любопытство и не прогадал.

Да, джентльмену не пристало следить за женщиной, которая купается ночью в пруду.

Да, джентльмен не стал бы соблазнять поцелуями невинную деву.

Да, джентльмен не строит планов обмануть бедняжку и заполучить фамильную драгоценность.

Но, как справедливо заметила Дженевив, Ричард не был джентльменом.

Кроме того, он не был слеп. Общение с дамами света, интриганками и притворщицами, сделало его довольно циничным, научило отличать природную красоту от фальшивой подделки.

Дженевив была настоящей красавицей. Удивительно, что никто прежде не был так настойчив, чтобы сорвать ее поцелуй. Или во всем Оксфордшире не нашлось смельчака, который попытался бы пробить брешь в ее обороне. Жалкие, бесхребетные слабаки!

Согласие Дженевив отдать ему свой первый поцелуй внушало Ричарду гордость.

Сложность состояла лишь в том, что ему хотелось не только поцелуев. Обнаженное тело девушки было таким ладным, таким гибким и волнующим, что воспоминание о том, как вода стекает с полной груди, грозило терзать его еще много бессонных ночей. А эти длинные ноги! Как обвились бы они вокруг его бедер, если бы он вошел в Дженевив.

Ричард напомнил себе, что имеет дело с девственницей. И дочерью викария к тому же.

Лишить невинности девушку и исчезнуть? Оставить ее жить в позоре до конца дней? Нет, Ричард никогда не поступил бы так ни с одной женщиной на свете. Достаточно было и того, что сам он нес на себе постыдное семейное клеймо.

– У вас такое лицо, мистер Эванс… – неуверенно начала Дженевив. – Почему вы так на меня смотрите?

Проклятие! Образ сплетающихся тел, мысли о длинных ногах и округлой груди, послушно ложащейся в ладони, никак не хотели покидать его голову. Почему ему так трудно сдерживать себя? Откуда эта жажда?

Ричард должен взять себя в руки. Он должен быть насмешливым, играть легко, с улыбкой и задором, а не пылать адским пламенем. О, Ричард умел скрывать эмоции, умел притворяться равнодушным даже тогда, когда боль и ненависть грызли его изнутри.

– Смотрю – как? – Он натянул на лицо улыбку.

– Словно вы полны сомнений. – Дженевив приблизилась. Трава шелестела у нее под ногами.

«Контроль», – напомнил себе Ричард.

– Сомнений? – Он тихо рассмеялся. – Это не про меня.

Она подошла еще ближе. Теперь их разделяло чуть более фута. Девушка смотрела ему в лицо снизу вверх. Ее нежные веки казались тронутыми серебром в лунном свете.

– Дженевив, вы очень красивы сегодня, – признался Ричард.

– Сегодня? – Она рассмеялась. Голос был серебристым, как лунный свет. – В этом старом платье?

Сказав это, Дженевив смутилась и опустила глаза. Ее визави знал толк в дорогих тканях и хорошем пошиве. Ей стало немного стыдно за потертый, бесформенный муслин своего одеяния.

Ричард положил руку ей на локоть и осторожно потянул к себе.

– Иди ко мне.

И вновь ему пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не прижать девушку к себе со всей силой…

«Контроль».

Дженевив нерешительно подалась вперед.

Ричард взял ее за талию, осторожно, словно мог сломать этот нежный цветок. Он держал ее в руках, будто это была вожделенная реликвия Хармзуортов, а не скромная дочь викария.

– Надеюсь, я не совершаю ужасную ошибку, – вырвалось у Дженевив. Однако ее тело прильнуло к груди Ричарда, а вовсе не отстранилось.

– Уверен, что нет.

Он чувствовал странный трепет, и этот трепет усмирял дикое животное внутри него. Ричард знал, как соблазнять женщин, но ни одна из его прошлых побед не казалась ему столь вожделенной, столь желанной.

Плащ упал с плеч Дженевив. Теперь на ней было только платье, без лишних оборок и складок, даже без нижней юбки, простое домашнее платье, под которым пальцы Ричарда нашли прекрасное женское тело.

Внезапно она положила прохладную руку ему на грудь и замерла. Сердце Ричарда готово было выпрыгнуть наружу – таким невинным и интимным было это прикосновение.

– Оно так бьется, – заметила Дженевив. – И ты… такой горячий.

– Позволь мне согреть тебя, – прошептал Ричард.

Она запрокинула голову, встретившись с ним взглядом. В ее глазах он читал множество эмоций: трепет, волнение, бесстрашие и… желание. Желание, которое он хотел увидеть с момента, как две недели назад тайно пробрался в дом викария в поисках подвески.

Ричард наклонился и поцеловал Дженевив. Он ожидал чего угодно, но не той бури эмоций, которую ощутит, касаясь ее губ своими. Девушка едва заметно дрожала, глаза ее были прикрыты, рот открылся навстречу, повинуясь древнему инстинкту подчинения.

Дженевив чуть слышно застонала. Ей нравилось его сильное тело и могучая грудь с глухо бьющимся сердцем. Когда мужские губы коснулись ее губ, она ответила на поцелуй не думая, сначала нежно, потом интенсивнее.

Это было похоже на водоворот, уносящий в сверкающей спирали куда-то в темную и неизведанную глубину. Мужчина брал ее губы силой, и она отвечала с той же настойчивостью, словно вовсе не знала стыдливости. Ошеломленная, Дженевив вцепилась в плечи Ричарда, потому что ноги внезапно потеряли устойчивость. Пальцы мяли ткань его рубашки, тихие стоны рвались наружу, тело, ставшее чужим, льнуло к мужскому телу.

Ричард, чувствуя ее податливость, прижимал Дженевив к себе все теснее. Его язык проник между ее губ, в горле заклокотал звук, похожий на звериный рык.

Девушка испуганно сжалась и забилась в его руках.

Ричард отпустил ее. Видит бог, это далось ему нелегко. Напоследок он коснулся губами ее виска и кончика носа.

– Ты можешь отпустить меня, – пробормотала Дженевив. – Мы же уже поцеловались.

Он принужденно рассмеялся.

– Это еще не был поцелуй, я только начал.

– Не может быть, – пискнула Дженевив. – Это был вполне… настоящий поцелуй.

– Откуда тебе знать, моя невинная овечка? – На сей раз, он смеялся искренне.

– Какой же тогда настоящий поцелуй?

– Просто откройся мне.

И Ричард снова поцеловал ее. На этот раз его язык не встретил сопротивления. Дженевив прильнула всем телом, ее грудь прижалась к его груди, и – помоги ему Господь! – он почувствовал напрягшиеся от желания соски.

У Дженевив кружилась голова. Странное волнение охватило тело, грудь налилась непривычной тяжестью. Тяжесть была и между ног. Это было так… странно. Даже первое прочтение старинного фолианта не возбуждало ее сильнее. Запретный сад. Запретный плод.

Дженевив должна была бы испугаться, но страх растворился в волнах возбуждения. Бархатные губы мужчины ласкали, посасывали ее губы, язык осторожно касался ее языка.

Дженевив вновь услышала странный стон, похожий на рычание, который исторгла его сильная грудь, но на этот раз она не отстранилась. Когда пальцы Ричарда вплелись в ее волосы, притягивая лицо ближе, застонала уже Дженевив, смутно осознавая, что его вторая рука сжимает ее бедро и двигается к ягодице. В висках стучало. Словно сквозь слой ваты девушка слышала свое и его дыхание.

Ричард приподнял подол платья и сжал голую ягодицу Дженевив. Это было так сладко… и так опасно!

Ричард обещал ограничиться поцелуем, но, похоже, игра вышла за рамки правил.

Дженевив внезапно пришла в себя и толкнула его руками в грудь.

– Нет!

Она не была уверена, что он послушает ее, однако он отстранился. Подол платья с шелестом опустился. Ричард дышал глухо и часто.

Дженевив казалось, что она пережила бурю. Теперь Дженевив знала, почему глупые девицы так безрассудно бросаются в объятия любовников, позабыв о чести и долге. Если простой поцелуй так быстро лишает разума, то куда способны завести другие ласки?

Как она могла согласиться на подобную авантюру?

В голове все еще стучало, ноги предательски дрожали. Дженевив знала, что поцелуи мистера Эванса теперь долго будут преследовать ее, что она всю жизнь будет вспоминать сегодняшнюю ночь. Какой опрометчивый поступок!

Дженевив оценила выдержку мистера Эванса. Он отпустил ее по первому требованию. Похоже, этому человеку все же было не чуждое понятие чести.

– Мне нужно идти, – пробормотала девушка, даже не шелохнувшись.

– Да, – мгновенно согласился он, но Дженевив так и слышался в этом слове призыв остаться.

Несколько секунд она изучала его лицо, показавшееся ей полным смятения, затем потянулась и осторожно коснулась его губ.

– И вы никому не расскажете о том, что здесь произошло?

Ричард смотрел изумленно.

– Вы же собирались пожаловаться на меня отцу.

Пожаловаться отцу? Рассказать чопорному викарию, что его дочь ночами проникает в поместье герцога Седжмура и плавает в пруду, что этой ночью она целовалась с мистером Эвансом, позволив трогать свой зад?

– Нет, я никому не буду жаловаться на вас.

– Благодарю.

Молчание тянулось, словно длинная тонкая паутина. Дженевив понимала, что должна уходить как можно скорее, чтобы лишить мужчину шанса вновь прильнуть к ней в поцелуе. А может, она и сама была готова броситься к нему в объятия и умолять о запретных ласках.

– Спокойной ночи, мистер Эванс.

Фраза прозвучала так чопорно и формально, что это было даже смешно. Однако ни один из них не рассмеялся. Обоим отчаянно требовалось выстроить незримую границу, пересекать которую оба считали неблагоразумным.

– Спокойной ночи, мисс Барретт, – с улыбкой ответил он.

Эта улыбка, такая открытая и растерянная, заставила сердце Дженевив сжаться. Мистер Эванс не пытался очаровать ее. Он сам был очарован.

Еще несколько секунд они смотрели друг на друга.

– Да к черту все! – внезапно произнес Ричард и прижался к ее губам своими.

А мгновение спустя он уже шел к деревьям. Большой лохматый пес беззвучно бежал за ним.

Дженевив смотрела им вслед, часто дыша, растерянная, напуганная, полная дурных предчувствий.

Луна скрылась в облаке, деревья и кусты погрузились во тьму. В воздухе все еще витал легкий аромат, оставленный мистером Эвансом, – чистый, волнующий, цитрусовый…

Лимонная вербена.

Глава 9

Итак, мистер Эванс был тем самым странным грабителем.

Проснувшись утром, Дженевив вспомнила о событиях ночи и своем ужасном открытии.

Работая в кабинете, она никак не могла сосредоточиться на бумагах. И как она не догадалась раньше? Телосложение, голос, манеры – все безошибочно указывало на Кристофера Эванса.

Да, он попытался замаскироваться, перекрасил волосы. Ей сразу следовало заподозрить неладное – уж слишком шевелюра гостя отливала каштаном!

Вот почему при первой встрече в гостиной Дженевив инстинктивно напряглась, разглядывая Кристофера Эванса. А его прикосновения вчера ночью?! Такие притягательные, такие узнаваемые.

О, как она его ненавидела!

Десять лет Дженевив помогала отцу, надеясь на его благородство, но викарий обманул ее ожидания. А теперь человек, сорвавший ее первый поцелуй, оказался вероломным грабителем.

Но все же куда больше девушку переполняли недоумение и непонимание, чем гнев на мистера Эванса. Хотя он и планировал кражу, но ничего не украл, кроме ее спокойствия и нескольких поцелуев, поэтому называть его вором в полной мере было несправедливо. Но что же ему было нужно на самом деле?

Поначалу Дженевив хотела разоблачить мистера Эванса, однако подавила в себе этот порыв. Не лучше ли самой разобраться в его истинных мотивах? К тому же для разоблачения у нее слишком мало доказательств. Нельзя же признаться, что она узнала ночного грабителя по запаху.

Какова была его цель? Реликвия, хранившаяся в кабинете Дженевив? Кроме подвески Хармзуортов, в доме брать было нечего. Но ведь никто не знал, что драгоценная вещица принадлежит Дженевив. Разве что доктор Партридж из музея Эшмола, который читал наброски к ее статье. Леди Беллфилд давно упокоилась, поэтому получить от нее сведения было невозможно.

Сэр Ричард Хармзуорт… Уж не он ли подослал в дом викария своего агента?

С неприятным чувством прозрения Дженевив вспомнила, как мистер Эванс предложил купить подвеску. Но для себя или для сэра Ричарда?

Если Кристофер Эванс работал на Ричарда Хармзуорта, почему он не украл подвеску ночью при первом вторжении? Не мог же он ее просто не заметить. Даже если он пребывал в смятении после угроз вооруженной Дженевив и упустил драгоценность из виду, то буквально на днях она сама вложила подвеску ему в руку. Отчего было не забрать реликвию и не скрыться?

И как во всем этом деле замешан Кэмерон Ротермер, герцог Седжмур?

Мистер Эванс представлялся другом герцога, он ночевал в его доме, ужинал и был представлен викарию.

Знал ли герцог о криминальной афере? Если да, то какую выгоду преследовал? Дженевив вздохнула и отложила наполовину исписанную страницу. Так много вопросов. И ни одного логичного ответа.

Дженевив решила всегда носить подвеску при себе и не позволять мистеру Эвансу прикасаться к ее телу. И уж конечно, не целоваться с ним.

Решение это далось девушке непросто. Несмотря на свои подозрения и открытия, она не могла отрицать, что поцелуи мистера Эванса потрясли ее. Дженевив могла бы сдать его властям, не опасаясь, что в отместку он раскроет ее тайны, могла бы все рассказать отцу, но все равно тосковала бы по ласкам негодяя.

– Вот вы где? Вас зовет отец.

Дженевив так задумалась о двуличном мистере Эвансе, что не заметила, как в дверном проеме возник лорд Невилл Фэрбродер.

– Милорд? – Дженевив удивилась, что лорд Невилл поднялся наверх. Прежде он не позволял себе такой вольности без сопровождения викария. – Вы могли отправить за мной Доркас.

– Меня всегда интересовало, где вы пропадаете целыми днями, – ответил лорд Невилл, заходя в кабинет. Дженевив невольно сравнивала его неуклюжую походку с тигриной грацией мистера Эванса. – А вы, оказывается, работаете. – Лорд Невилл выглядел очень самоуверенным, словно каждый сантиметр дома викария на самом деле принадлежала ему.

Как будто подтверждая ее догадку, он взял со стола подвеску Хармзуортов. Дженевив подавила желание немедленно вырвать ее из чужих рук. Лорд Невилл неплохо, но далеко не так хорошо, как бы ему хотелось, разбирался в антиквариате. Именно благодаря его деньгам и опыту Дженевив, викарий смог получить для работы множество старинных фолиантов и реликвий.

– Мой бог, что это? – Руки их благодетеля, державшие подвеску, задрожали, пальцы принялись крутить вещицу туда-сюда, заставляя камни переливаться. – Двенадцатый век?

У Дженевив не было ни малейшего желания доверять свою тайну лорду Невиллу. Ее неприязнь к нему была так сильна, что даже обманщик Кристофер Эванс не казался столь опасным соперником.

– Это подвеска Хармзуортов, – нехотя призналась девушка. – Подарок основателю рода от Альфреда Великого.

Губы лорда Невилла сжались в узкую линию.

– Девятый век? Но что эта вещь делает в вашем кабинете? Почему викарий не показал ее мне?

«Потому что вы немедленно пожелали бы купить ее», – подумала Дженевив с тоской.

– Подвеска не принадлежит отцу. Я получила ее в наследство от друга, – жестко сказала она.

– Вот уж забавно. Должно быть, нынешний баронет, ублюдок с грязным прошлым, обыскался своей фамильной драгоценности!

– Не знала, что вы следите за сплетнями, лорд Невилл.

Тот пожал плечами, не отрывая взгляда от эмали и рубинов в глазах дракона. Дженевив казалось, что лорд Невилл пачкает своими алчными руками старинную реликвию.

– Сплетни меня мало трогают. Я интересуюсь более возвышенными вещами. Однако о скандале в семье Хармзуортов говорят не первое десятилетие.

Он усмехнулся так гадко, что Дженевив невольно стало жаль сэра Ричарда. Должно быть, нелегко жить в условиях, когда любой провинциальный лорд может полить тебя грязью.

– Могу я забрать свою вещь? – спросила девушка. – Она нужна мне для… набросков.

Лорд Невилл покачал подвеску на цепочке, подняв руку так высоко, чтобы дракон оказался на уровне его глаз.

– Сколько за нее хотите?

Дженевив глядела в его глаза, сузившиеся в предвкушении желанной покупки.

– Подвеска не продается.

– Ох, дорогуша, все на свете зависит от цены. Назовите вашу цену.

Когда мистер Эванс назвал ее «дорогая», это вызвало у девушки волну возмущения. Когда лорд Невилл произнес свое «дорогуша», Дженевив едва не стошнило.

– Подвеску оставила мне в наследство леди Беллфилд. Это память о ней. Торг тут не уместен.

– Я заплачу десять тысяч.

Вот это поворот!

– Так много?

Точно такую сумму предлагал поверенный сэра Ричарда. Кристофер Эванс был явно готов заплатить больше. По всему выходило, что скоро можно будет объявить аукцион. Если цена взлетит хотя бы вдвое, Дженевив обеспечит себе безмятежное будущее.

– Когда речь идет о чем-то особенном, я не постою за ценой.

Странный блеск в глазах лорда Невилла заставил ее насторожиться. Была ли это… алчность?

– Верните подвеску. Опасаюсь, что вы можете ее поцарапать.

– Поцарапать? Я? – Лорд Невилл выглядел оскорбленным. – Вы забываете, что я знаю толк в антиквариате, дорогуша. – Недовольно поджав губы, он с видимым нежеланием вернул драгоценность Дженевив.

Ей хотелось побыстрее убрать подвеску в ящик стола и запереть на ключ.

– Не хотела вас задеть, но подвеска дорога мне.

– Так вы принимаете мое предложение? – Глаза старого лорда неприятно сверлили девушку.

Десять тысяч. Целое состояние.

Дженевив вздохнула.

– Подвеска не продается.

– Пятнадцать?..

Она покачала головой:

– Повторяю, дело не в цене.

Лорд Невилл схватил ее за запястье и потянул к себе. Хватка была не болезненной, однако не позволяла высвободиться и выпрямиться.

– Дело всегда в цене, дорогуша. Я готов предложить вам двадцать тысяч. Но это мое последнее слово.

– Милорд, вы…

– Двадцать тысяч и обещание сохранить вашу тайну!

Дженевив застыла, скованная ужасом. Неужели лорд Невилл видел ее с мистером Эвансом прошлой ночью?

– Тайну? – пролепетала она. Ее глаза расширились от страха.

Лорд Невилл выглядел еще более самодовольным, чем обычно.

– Снимите маску, мисс Барретт. Не стоит разыгрывать святую невинность.

Боже, он видел ее у пруда!

– Вы все не так поняли…

– Здесь и понимать нечего. Вы пишете статьи за отца!

Облегчение наступило так стремительно, что у Дженевив закружилась голова. Она могла даже упасть, так что жесткая хватка лорда Невилла была как нельзя кстати.

А еще секунду спустя она поняла, о чем он говорит.

Разоблачение! Потеря репутации для отца. Скандал в научных кругах.

Дженевив не раз задавалась вопросом: любит ли она отца, обманувшего ее ожидания? Но она никогда не запятнала бы семейную репутацию таким гадким способом, как разоблачение.

– Что? О чем вы говорите?

Смех лорда Невилла заставил ее съежиться.

– Не утруждайте себя отрицанием. Я знаю правду уже много лет. Вы лезете вон из кожи, убеждая всех, что вы просто помощник викария, однако опытный взгляд может отличить профессионала от дилетанта. – Он смотрел с гордостью, как детектив, распутавший сложное дело. – А вам, моя птичка, следовало держать свой клювик на замке во время семейных ужинов. Ваши суждения о работах отца, все эти детали и замечания… Вы выдавали свой секрет раз за разом, день за днем, год за годом.

Итак, уже два человека разгадали ее секрет…

Как странно, что репутацию отца готов был поставить на карту не вероломный мистер Эванс, а лорд Невилл – соратник, покровитель викария, много лет работавший с ним рука об руку.

Дженевив набралась смелости и посмотрела на лорда Фэрбродера с вызовом.

– Даже если бы это была правда, вам не удастся заставить меня проститься с подвеской Хармзуортов путем шантажа, милорд.

– Неужели? – Взгляд его стал неприятно пронзительным.

– Хотите проверить?

– Пока нет. – Хватка лорда Невилла превратилась в стальную. На запястье девушки проступили красные пятна. – Но столь редкие драгоценности должны храниться в банке, а не в кабинете на столе.

– Полагаете, кто-то может настолько захотеть получить подвеску, что украдет ее прямо у меня из-под носа? – Глаза Дженевив гневно сверкнули.

– Я просто беспокоюсь о сохранности вашего наследства. – Челюсть лорда Невилла ходила из стороны в сторону, словно он размалывал что-то зубами. – У меня отличное хранилище. Продайте мне подвеску, и она будет в безопасности.

– Кстати, милорд, если научное сообщество узнает, что статьи писал не викарий, вы как его покровитель и коллега будете выставлены на посмешище, – отчеканила девушка.

Лорд Невилл издевательски рассмеялся.

– Научное сообщество простит коллекционера. А свою репутацию ваш отец никогда не отмоет от позора, – прошипел он.

– Вам нужна помощь, мисс Барретт? – раздался голос от двери.

Что бы ни думала Дженевив о мистере Эвансе этим утром, сейчас его появление вызвало в ней вспышку радости и облегчения. Он стоял у входа в кабинет, одетый в костюм для верховой езды, в его руке были зажаты кожаные перчатки.

– Вы не вовремя, Эванс, – прорычал лорд Невилл, выпуская из тисков запястье девушки.

– А мне кажется, как раз вовремя. – Гость сделал шаг в кабинет и пристально посмотрел на покрасневшую кисть Дженевив, которую та не успела прикрыть.

Лорд Невилл стушевался и отступил назад.

– Если вы доверите мне подвеску, я буду хранить ее как самое дорогое, – буркнул он мрачно. – И верну ее, когда вы… примете верное решение.

Лорд Невилл имел в виду продажу.

Дженевив мрачно насупилась.

Двадцать тысяч! Это больше, чем она могла себе представить. Дженевив работала бы независимо от отца, а секрет викария остался бы нераскрытым… Но все ее существо противилось продаже подвески столь неприятному типу.

– До этого я и сама неплохо охраняла ее, – заметила она.

– А как же грабитель, который ворвался в ваш дом?

Дженевив была рада, что лорд Невилл перестал звать ее дорогушей.

– Я смогла выгнать его из дома, если вы помните.

– Но в следующий раз вам может не повезти.

Дженевив неторопливо убрала подвеску в ящик стола и повернула ключ под настороженными взглядами обоих мужчин.

– Я должна привести себя в порядок. Прошу меня оставить.

По взгляду лорда Невилла было понятно, что ему еще есть что сказать, но он не решился на открытую конфронтацию перед Кристофером Эвансом. Однако теперь она знала, что покровитель отца не всегда действует благородно. Опухающее запястье и гадкие угрозы были тому подтверждением.

– Хорошо, мисс Барретт. Мы обсудим наше дело чуть позже. Я дам вам время подумать, – раздраженно произнес лорд Фэрбродер.

Дженевив холодно кивнула. Она уже поняла, что лорд Невилл не прекратит попытки заполучить то, что возжелал. И ей действительно требовалась передышка, чтобы обдумать план действий.

– Выйдем подышать, Эванс? – спросил лорд Невилл, с трудом сдерживая агрессию.

– Мне нужны водные процедуры. Я весь провонял конюшней, – откликнулся тот с улыбкой, хотя взгляд его был по-прежнему острым.

Лорд Невилл пожал плечами, проходя мимо мистера Эванса к выходу.

– Это точно. Провоняли. – Он обернулся к Дженевив. – Вы так наивны, мисс Барретт. Будьте осторожнее, простодушие погубит вас. Лучше прислушайтесь к совету друга.

Из-за странной игры Кристофера Эванса и отвратительной перемены в поведении лорда Невилла Дженевив грозило очень скоро проститься с наивностью и простодушием.

– Вы тратите свое и мое время, милорд. Я останусь верна принятому решению.

– Посмотрим. – Лорд Невилл коротко кивнул и вышел.

– Что хотела эта сушеная рыбина? – спросил Ричард, как только Фэрбродер спустился по лестнице.

– Он хочет заполучить подвеску Хармзуортов.

Да, мистер Эванс тоже пытался заполучить подвеску, однако не пошел на кражу и не угрожал шантажом, что несколько примиряло Дженевив с его странным маскарадом.

– Подвеску и вас в придачу, полагаю.

– Какая чушь! – возмутилась девушка.

Дженевив не могла забыть о том, что мистер Эванс видел ее обнаженной. Это было унизительно.

Даже странно, что всего пару минут назад она радовалась его появлению!

– Что ж, у нас с лордом Невиллом весьма схожие желания.

– Я бы предпочла забыть прошедшую ночь. И буду весьма признательна, если вы также не будете вспоминать о случившемся, – процедила Дженевив.

Ричард прошел к столу, бросил перчатки и взял нож для бумаг.

– Вы все пишете свою статью, Дженевив, – задумчиво произнес он. – Пытаетесь уйти с головой в работу, только бы не вспоминать о наших поцелуях?

Она помрачнела.

– Предлагаю сделать вид, что этого вовсе не было.

– Но это не так просто. – Ричард посмотрел на нее с улыбкой и повертел в руках нож. – Не так ли?

– Возможно. Но если вы джентльмен…

– Ай, мисс Барретт. Вы же сами утверждали, что я не джентльмен.

Он смотрел на нее с усмешкой, синие глаза искрились весельем. Дженевив отметила, как чувственно очерчены его губы, и отвернулась.

– Я верю… в лучшее в людях, – пробормотала она.

– Польщен. – Ричард разглядывал ее, заставляя сердце биться все чаще. – Вы так зажгли меня, мисс Барретт, что я провел ночь без сна.

Она смущенно покраснела и опустила голову.

– Зато я спала сном младенца.

Если бы лорду Невиллу пришла в голову мысль вернуться и подслушать их разговор, у него появился бы новый повод для шантажа.

– Уверен, вы говорите неправду… – У мистера Эванса был воркующий тон, от которого мурашки бежали по коже.

– Я… Мне надо идти вниз. Меня ждет отец.

– Хотите сбежать от меня?

Дженевив возмущенно фыркнула.

– Уж не думаете ли вы, что я вас боюсь? Вот уж нет! – Она вызывающе вздернула подбородок. – Я должна вас оставить, мистер Эванс.

Он удержал ее за локоть.

Дженевив охнула.

– Прекратите! Здесь нас могут увидеть!

– Может, назначим встречу в более укромном месте? – немедленно предложил Ричард.

Она едва не застонала от отчаяния.

– Вы неверно меня поняли!

Он отпустил ее, не переставая улыбаться.

– Какая жалость! – По лицу Ричарда было видно, что он получал истинное наслаждение, ведя свою игру.

У него был такой взгляд… Хотелось немедленно прижаться к нему и позволить целовать себя в губы до исступления…

Дженевив одернула себя.