Текст книги "Уютные люди. Истории, от которых на душе тепло"

Добрый человек тоже может что-то сболтнуть, конечно. Но без яда и ненависти. Он любопытен, он с интересом поддерживает разговор, но не говорит ничего дурного. Хвалит, сочувствует, за что-то порицает слегка, но тут же находит оправдания тому, о ком говорит. Конечно, этот певец располнел! Но у него было столько стрессов; он потом приведет себя в норму. Конечно, коллега выпивает очень. Так жаль хорошего парня! Хоть бы ему девушка хорошая встретилась… Человек говорит без злобы. Без зависти. Если бы его речи слышал тот, о ком он говорит, то не обиделся бы…

Есть, наверное, люди, которые вообще никого не обсуждают. Сразу переводят разговор на природу и на погоду. Или замолкают со значением! Но такие люди – почти святые. Или профессиональные разведчики… Я таких не встречала почти.

Вот как человек говорит о других – так и о вас скажет. И так себя и поведет с вами. Если он полон злобы и яда, они непременно изольются на вас. И про вас такой человек будет говорить гадости. Доверять ему не надо ни в коем случае. Злословие – вот главный признак испорченной души. Как мерзкий запах выдает гниль, так злословие выдает злую душу. А немного посплетничать – это свойство социализированного человека. Если по-доброму и с сочувствием говорит о других кто-то, он точно не злой. Даже, скорее всего, добрый…

В лифте ехал папа с малышом

Малыш в комбинезончике, в шапочке плотной, в варежках. В руках у него зеленая штука, на которой катаются с горки. И этот мальчик лет двух как начал со мной разговаривать! Трясет зеленой штукой и так эмоционально, экспрессивно рассказывает: «А-р-р-р! Гыу! Мммма! Ыыыы!» Я говорю: «Надо же! Сейчас ты с горки поедешь! Быстро, с ветерком! Отличное это дело!» Малыш прямо засиял от удовольствия. Я его понимаю! Как хорошо говорить на одном языке и вести приятные беседы!

Он мне много-много рассказал. И показал. Я все понимала и вслух переводила. Мы вышли из лифта, а славный ребенок не хотел со мной расставаться. Держал меня варежкой за пальто и все рассказывал: Ыыых! Мммма! – и еще много интересного. Это значит: «Пойдем вместе кататься! Я тебе все покажу и тоже дам прокатиться!»

Папа сказал, что малыш плоховато говорит. А по-моему, отлично он говорит! С такими эмоциями, так понятно; слова он потом научится выговаривать. Это ничего! Но страстность речи и энергию он проявил необычайные просто. Даже захотелось прокатиться на зеленой штуке.

Которая я не знаю как называется. Но ведь все понятно, не так ли?

И мы расстались в преотличном настроении. Малыш махал мне пуховой варежкой. И зеленой штукой. И смотрел ясными глазами на весь этот мир. О котором он пока знает куда больше нас. Только рассказать не может. А когда сможет – забудет… Как все мы забыли когда-то.

На лекции рассказывали о вредных людях

Психолог описывал их признаки; говорил, что эти люди обесценивают достижения и чувства. Ядовито шутят и могут унизить на публике. Замечают радостно каждый промах и тут же оскорбляют. Выуживают информацию, передают другим и сами используют для того, чтобы больнее ударить потом. Заставляют оправдываться и считают, что им должны. Должны – и все тут… И от таких людей надо защищаться; а лучше всего – уходить. Нет смысла терпеть такое отношение. Можно заболеть и даже погибнуть.

Лекция кончилась. И один мужчина сказал: «Но разве можно уйти? Как же так? А если мы с таким человеком вынуждены общаться?» Психолог еще раз объяснил, что организму не объяснишь это. И неизбежно здоровье разрушится. А здоровье дороже желания быть хорошим! И мужчина грустно сказал, что это жена оскорбляет его и унижает. Замечает все промахи и издевательски называет «криворучкой» или «идиотом». Рассказывает интимные вещи своей матери. Может при всех обозвать или закричать… С ней невозможно ни о чем поговорить; она тут же начинает спорить и унижать. Мужчина очень горько все это рассказал, а потом добавил, что у него уже было два инфаркта. И что делать?

Подошли другие слушатели. И кто-то сказал: «А у меня такая мать!», «Это копия мой муж», «Так ведет себя моя сестра»… Оказалось, что таким образом ведут себя многие близкие люди. Чужие себе этого не позволяют, а близкие наносят удары по больному месту и ядовито кусают. Самые вредные люди оказались самыми близкими, вот в чем дело.

Внутривидовая агрессия гораздо страшнее межвидовой; это знают зоопсихологи. Чужаков опасаются больше, чем своих. Чужой немедленно убежит или ответит адекватно. Может ударить! Или опозорить в обществе. А свой – он безопасен. И его можно обижать сколько угодно. Свой еще и понятен; все его слабые места известны. В них и бьют. А потом «давят» на совесть и на чувство ответственности. И напоминают: «Мы с тобой одной крови! Ты не можешь уйти!»

Близкие люди, которые так себя ведут, перестают быть близкими. Агрессор и мучитель становится чужим. И от ядовитых нападок начинают защищаться; или уходят из отношений. Если есть у агрессора ум и любовь, – он изменится. Если же он продолжит вредоносное поведение, значит, он ничуть не дорожит вами. И ему неважно, был ли у вас инфаркт, больно ли вам, трудно ли… Приходится выбирать: жизнь или губительное терпение. Надо отойти на дистанцию; хотя бы психологическую. Не делиться информацией, не ждать помощи и понимания, не открывать душу… И продолжать кормить таких людей, отойдя на разумное расстояние, если вы их обязаны их кормить, – вот что сказал психолог. Другого способа сохранить себя просто нет…

Следить и выслеживать некрасиво и подло, так ведь?

Лезть в телефон, подслушивать разговоры, читать переписку в сети, расспрашивать знакомых… Низкое это дело. И сейчас часто говорят, что так делать нельзя. Не надо опускаться и искать информацию. Если подросток ведет себя странно, деньги и ценности пропадают из дома, – постарайтесь с ним поговорить. А если он будет отрицать очевидное, не вздумайте лезть в его телефон! Когда подросток созреет, он сам расскажет правду! Только может быть непоправимо поздно…

А если ребенок ничего дурного не делает, просто сидит и часами что-то пишет, тем более не заглядывайте в его тексты и не проверяйте контакты. Вы же не шпион! Только вот у писателя Мариенгофа покончил с собой шестнадцатилетний сын Кирилл. Воспитанный, образованный, спокойный юноша. Все сидел и стихи писал, дневники вел. Все лежало открыто; но писатель Мариенгоф считал ниже своего достоинства читать чужие записи. Шпионить за сыном. Он потом дневники прочитал, после похорон. И был потрясен; в дневниках подросток высказывал свои сомнения, свое намерение уйти из жизни, свою депрессию изливал… А внешне все было просто прекрасно!

Ах, если бы отец прочитал дневники! Если бы он знал о замысле сына! Ведь подросток специально все описывал так подробно; в глубине души он надеялся, что родители его отговорят и спасут! Дети всегда надеются тайно на родительскую помощь. И все мы подсознательно ждем помощи от близких людей. Иногда потому человек и оставляет «улики», – переписку, фотографии, дневники, – он рассчитывает, что этот призыв о помощи увидят и как-то ему помогут, спасут! Потом он может спасителя обвинить в «шпионстве», но главное, – будет спасен.

Мариенгоф написал: «…умоляю вас: читайте дневники ваших детей, письма к ним, записочки, прислушивайтесь к их телефонным разговорам, входите в комнату без стука, ройтесь в ящиках… Умоляю: не будьте жалкими, трусливыми «интеллигентами»! Не бойтесь презрительной фразы вашего сына или дочери: «Ты что – шпионишь за мной?» Это шпионство святое. И еще: никогда не забывайте, что дети очень скрытны, закрыты. Закрыты хитро, тонко, умело, упрямо. И особенно – для родителей. Даже если они дружат с ними. Почему закрыты? Да потому, что они – дети, а мы – взрослые. Два мира».

Любой человек, не только ребенок, – другой мир. Чужая душа – потемки, так говорят. Иногда грань между «шпионством» и спасительным вниманием очень тонкая. Как между «шпионом» и «разведчиком». Может быть, стоит обратить внимание на горькие слова отца, который потерял единственного сына…

Хорошие истории имеют продолжение

У хороших сериалов есть новые серии. Хорошее не кончается никогда, просто заканчивается одна глава или одна серия. А потом начинается другая.

Это слишком оптимистичное утверждение? Вот поэтесса Одоевцева попала в дом престарелых вместе с мужем, поэтом Ивановым. Им шел седьмой десяток. Они обнищали, потеряли свой дом и все свое имущество. А муж еще и заболел смертельно. Он умирал уже. Одоевцева в приюте писала стихи:

 
Мне дышать не надоело,
Хоть «печален наш удел»,
Жизнь – приятнейшее дело
Изо всех приятных дел.
 

Такой вот у нее был характер. Счастливый нрав. И муж, умирая, оставил завещание-просьбу; мол, дорогие мои друзья! Позаботьтесь о моей жене, пожалуйста. Только об этом и прошу! А потом подозвал Ирину свою и сказал ей последние слова: «Какие красивые у тебя ножки!»

И умер с этими словами. Вот такая история про любовь и счастливый характер одной поэтессы. Которая никогда не жаловалась. Ни про кого гадостей не писала. А завещание мужа спрятала; зачем людей тревожить и попрошайничать!

Вот и сказочке конец, да? Нет. Сейчас вторую серию расскажу. Одоевцева прожила еще двадцать лет и в 83 года вышла замуж за писателя Горбова. Он ее любил безмерно с юности. И на войне носил на груди ее роман «Изольда», представляете? Его ранили, роман пропитался кровью… Но он его сохранил: роман сохранил писателя, а писатель – роман. А потом он нашел Одоевцеву и женился. Ему было совершенно все равно, сколько ей лет.

А еще он подарил Ирине автомобиль, и она ездила на автомобиле по Парижу очень энергично.

А потом она издала свои воспоминания беззлобные и гуманные. И разбогатела. А потом вернулась в Россию и там дожила свой долгий век, на берегах Невы, как и мечтала.

И это тоже не конец фильма. Потом будет продолжение, вот на что намекала Одоевцева. Тот, кто благодарен за жизнь, всегда получает продолжение. «На берегах Невы», «На берегах Сены», – так ее книги называются.

«На берегах Леты» – эту книгу она не дописала, не успела. Но намек понятен, правда? И продолжение следует – в другом мире, на других берегах. Потому что хорошее не кончается никогда.

Все очевидно! Но мы все равно ошибаемся

И можем нанести глубокую рану. Плюнем, уйдем с чувством негодования или презрения, не выслушаем объяснения; зачем их выслушивать, если все очевидно?

И будем неправы. Может, не узнаем о том, что мы были неправы. Но все равно это плохо, вот о чем я думаю.

Это один писатель рассказал историю. Давно еще он собирал деньги на лечение другому писателю. Тот тяжело болел, и братья по перу решили устроить сбор на лечение. Никаких карточек в помине не было. Просто этого, предположим, Николая назначили ответственным. Он ездил по домам коллег и собирал деньги по списку; там три рубля, там пять рублей… И насобирал пачку денег: рубли, трешки, пятерки… Рублей двести насобирал, целый день ездил. Ну, я не знаю сколько. Может, меньше. Пачку. Потому что он был бедный и внушительного портмоне не было у него. Он деньги положил под рубашку, чтобы в трамвае не украли.

И он поехал по последнему адресу со своим подписным листом. На улице стояла очередь большая за арбузами. Много-много людей. И из очереди его окликнул знакомый. Николай подошел и стал разговаривать.

Знакомый стал просить в долг двадцать пять рублей, расписывая свое бедственное положение. Он поэт был, этим все сказано.

Николай стал говорить, что у него нет денег. Поверь, дружище, осталось мелочью копеек восемьдесят и железный рубль с Лениным. Больше нет!

Николай развел руками. Он правду говорил и был готов отдать железный рубль с Лениным! И тут на асфальт шлепнулась эта пачечка денег…

О, какой стыд! Какой позор! Все люди смотрели осуждающе, некоторые смеялись. А поэт гордо отвел взгляд и замолчал. Так и молчал, пока Николай собирал деньги с асфальта, оправдываясь, бормоча, пытаясь пояснить…

Больше они не разговаривали. Никогда.

Поэт не простил. А подходить и объяснять еще раз как-то глупо… Не настолько они дружили. Просто знакомые.

А у Николая сердце с тех пор стало болеть и болеть. И он всю жизнь помнил этот жгучий стыд за то, в чем был не виноват совсем. У него и правда был только рубль и мелочь…

Все очевидно. Но подоплека может быть совсем другой. Мало ли, кого с кем видели. Кто на кого бросился. Кто кажется явно виноватым или явно правым. Все может быть совсем не так.

Надо разобраться и понять. Чтобы не болело ни у кого сердце…

Вот придет человек и начнет все считать

Все, что у вас есть. Расспрашивает и подсчитывает, а иногда пальцем показывает: все посчитает. Сколько вы зарабатываете, сколько у вас комнат в квартире, сколько квадратных метров, сколько дней вы на море отдыхали, сколько раз женились, сколько у вас детей, сколько братьев и сестер… Сколько вы весите, сколько вам лет… Считает и считает. Детализирует и подсчитывает.

В народе, у абхазов, например, такого человека остерегались очень. И резко ему отвечали: иди к себе домой и там считай то, что у тебя есть. А наше считать не надо. Посчитал овец, пальцем в них потыкал, – стало меньше овец! Падеж начался или волки унесли. Посчитал детей – на одного меньше стало. Или на двух. Или все пропали… Посчитал родню – кто-то исчез, пропал, умер. Посчитал деньги наши – деньги стали уменьшаться. А наш вес – увеличиваться. Очень опасными и неприятными считали людей, которые все подсчитывали и обо всем расспрашивали детально, въедливо.

«Куда ты пошел? Где ты находишься?» – тоже ненужные расспросы, если это не близкий человек. Некто словно хочет узнать точные наши координаты с какой-то целью. Пустить ракету или торпеду. Или обнулить счет; уменьшить количество того, что у нас есть.

Точные суммы заработка и количество имущества не надо называть посторонним людям. Это въедливое внимание и ненужные подсчеты могут нам повредить, так считалось; это как с паролем от банковской карты, с шифром от сейфа – не надо их сообщать чужим. А подсчеты говорят об излишнем и слишком пристальном внимании к нам и к нашим делам. За такими подсчетами часто прячется зависть. Это нехорошая «считалочка»; в кого пальцем ткнули – тот и вышел. Детские «считалочки» по такому же принципу используют.

Странное внимание и подсчеты наше подсознание распознает как нарушение границ. Пусть такой человек посчитает то, чем сам обладает. Или займется занимательной математикой. Лучше перевести разговор на другую тему и посчитать что-нибудь другое. Не имеющее к нам отношения…

Сказки и истории графини де Сегюр

во Франции до сих пор издают и очень любят. Графиня начала книги писать в 57 лет для своих внуков; их было двадцать. А до этого рассказывала истории своим детям – их было восемь. Детей графиня очень любила и баловала. Устраивала музыкальные вечера, представления, сочиняла сказки для них. Она жила любовью к детям. И была отличной мамой и бабушкой.

Она была русская, графиня де Сегюр; Ростопчина. Это ее папа-генерал сжег Москву при вторжении Наполеона. А мама тоже могла запросто что-нибудь сжечь. И ей бы ничего за это не было, я так думаю. Сама графиня де Сегюр о матушке почти не писала, но ее сестра оставила некоторые воспоминания о детстве.

У графини де Сегюр была странная привычка укрываться газетами. То есть, использовать их вместо одеяла; это в детстве маменька не давала детям теплых одеял. И они спали при открытых окнах, – чтобы не изнежились. Умненькая графиня тайком укрывалась газетами. От них гораздо теплее! Вот и привыкла. И еще детям не давали пить между приемами пищи. Чтобы они не изнежились. Маленькая графиня нашла выход – она пила из собачьей миски тайком. Если уж жажда становилась невыносимой. Еще маменька порола детей розгами. Чтобы они не изнежились. И лишала еды – тоже с этой целью. Запрещено было также прикасаться к маменьке руками. Обнимать и дотрагиваться. Чтобы дети не изнежились, естественно. Можно было отвечать на вопросы, находясь на почтительном расстоянии. Это можно. Это разрешено. Учтиво отвечать на вопросы маменьки.

И еще много всего было, очень странного, мягко говоря. На мой взгляд, по маменьке сумасшедший дом плакал. Или исправительное учреждение, где с ней следовало обращаться так же, чтобы она не изнежилась…

Но вот так прошло детство будущей детской писательницы.

И она не свихнулась, не ожесточилась, не стала всем рассказывать о душевных ранах. Толку-то? Только обсуждать начнут и сплетничать.

Она стала совсем иначе относиться к своим детям. Она усвоила урок жизни; очень жестокий урок. Но она его правильно поняла. И стала совсем другой матерью и бабушкой.

А дети ее любили. И не изнежились; многого достигли в жизни. Дети ее и по сей день любят; другие дети. И читают добрые веселые истории даже не подозревая о том, каким на самом деле было детство автора.

Нежное сердце и добрая душа остаются такими же. Даже если пил из собачьей миски и газетами укрывался после побоев.

Не всегда жестокость порождает жестокость. А выбор всегда есть.

Все-таки дамам не угодишь

Не всем, а некоторым. Я в электричке наблюдала такую сцену: все места заняты. А на скамеечке для трех пассажиров сидят только двое: простой такой мужчина в курточке и в шапочке вязаной. И очень полная большая дама с немного свирепым лицом. И с бровями как у Брежнева. А в вагон зашла стройная дама в элегантном пальто и с изящной сумочкой. И тоже с бровями, но с красиво сделанными. И с красиво сделанными губами. Вообще очень красиво сделанное лицо у нее. И духами от нее пахнет так хорошо. Только немного сильно, так, что у меня слезы потекли.

Мужчина протеснился и прижался к большой свирепой даме. Стройная дама в элегантном пальто смогла сесть. И как начала ругать мужчину немного визгливо! Мол, воспитанные мужчины не подвигаются, а встают и уступают место даме. Так поклонятся, прижав руку к груди, и уступят место! А не ерзают, как тарантул, уступив крошечный кусочек сиденья. На котором трудно разместиться, не помяв элегантное пальто!

А крупная дама стала пихать мужчину локтем изо всех сил. И басом ругаться, что он совсем затолкал ее в угол, она даже дышать не может. И привалился к ней, как маньяк. Наглость какая!

Мужчина стал весь красный и вскочил. Он стоял и держался за ручку на сиденье. А дамы продолжали его бранить на весь вагон. Одна визгливым голосом, а другая – басом. За некультурность, хамство и грубое поведение! А друг на друга они смотрели с одобрением и очень ласково так. И кивали друг другу, и поддакивали.

А мужчина в шапочке стоял и краснел.

Потом мы вместе вышли из электрички, а дамы поехали дальше. Им вполне хватило места на лавочке без мужчины, который чуть не плакал. Но потом он посмотрел на меня, а я – на него. И мы засмеялись.

Потому что это было очень смешно. Хоть и немного грустно. Некоторым дамам не угодишь…

Сегодня солнце, грязь, лед, ветер;

это весна приближается. А у магазина музыка играет, стоят тележки, а в тележках – пакеты с подарками. Фрукты, конфеты и еще много всего. Большие такие пакеты. Это – день рождения магазина; сквозь музыку слышно поздравления и объявления. Это маленький праздник. Молодые сотрудники в жилетках с логотипом будут раздавать подарки старичкам. Вот и старички стоят; совсем старенькие дедушки и бабушки.

Приятная музыка и приятное дело! Мы прошли мимо и зашли в другой магазин, перчатки купить. И туда же просеменила старушка в сереньком пальто и в серенькой пуховой шапочке – как у ребенка, с ушками, под подбородком на бантик ушки завязаны. Старушка на мышку похожа. Встала у прилавка и стоит робко.

В магазин зашел юноша в жилетке, оглядываясь по сторонам. Увидел старушку, подошел и стал ей ласково говорить: «Ну зачем же вы ушли? Пойдемте на праздник! Сейчас будут раздавать подарки!»

Старушка подняла морщинистое личико и тихо сказала, что стесняется. Нехорошо как-то брать бесплатно подарки. Вдруг кому-то не хватит? А у нее пенсия нормальная. Она сыта. Она просто подошла музыку послушать.

Юноша так добродушно ее взял под руку и повел за подарком, продолжая тихонько уговаривать. Там чай с булочками горячими дадут сейчас! И музыка еще долго будет играть! И пакетов хватит на всех, пойдемте!

Старушка кивала головой в пуховой шапочке и улыбалась несмело. А юноша ее бережно вел; мы вышли и видели, как он осторожно поддерживал старушку. И они медленно шли по льду и грязи прямо на праздник, туда, где подарки и музыка.

Как хорошо, что стеснительных людей все же находят и отводят на праздник, за подарками. Робкие честные люди стоят в уголке; их и не увидишь даже. Надо, чтобы кто-то их взял за руку и повел. И вручил самый лучший, самый хороший подарок. И на этом свете, и на том…

Отдых на курорте продлевает жизнь

Там море, горы, солнце, минеральная вода. А в Шлиссельбургской крепости из всего перечисленного была только вода; она сочилась прямо из стен и стояла в подвалах, там даже крыс не было. Печи плохо топились, сплошной дым, тепла не было. Кормили плохо. Это же тюрьма. Ужасная темница. Народовольца Фроленко бросили в этот страшный каземат с гангреной и на последней стадии чахотки. Через двадцать лет он вышел оттуда бодрым и крепким. И прожил еще тридцать с лишним лет, до девяноста дожил. Другого народовольца, Морозова, доставили в крепость в бреду и с кровохарканием. Он вышел через 25 лет абсолютно здоровым, стал академиком и на девятом десятке бодро выполнял сложные физические упражнения. Веру Фигнер, террористку, занесли в крепость на носилках. Она умирала. А через двадцать лет пошла по этапу на Сахалин вполне энергично. Выздоровела. И еще немало таких удивительных примеров; люди попадали в смертельные условия, сами были на пороге смерти, а потом раз! – и выздоравливали чудом. И жили гораздо дольше, чем те, кто их заточил и издевался над ними.

Я думаю, дело в режиме и прекращении саморазрушительной деятельности. Стресс проходил. Люди переставали разрушать себя и других, агрессивно себя вести, нападать, орать, ругаться, бросаться на кого-то. Им приходилось смирно сидеть в четырех стенах и читать религиозную литературу. Или научную. Они мало спорили, дискутировали; перестукиванием особо не поспоришь. И сохранили энергию жизни, которую так бездумно расточали в агрессивной деятельности. Вот и выздоровели. Даже в чудовищных условиях. Сохранили ум, исцелились от смертельных болезней.

Дело не в крепости. И, возможно, не в курорте даже. Хватит себя убивать агрессией и спорами. И других тоже хватит убивать. Лучше почитать хорошую книжку или помечтать о светлом будущем…

Впрочем, в крепости все же умирали. Шпики и доносчики, которых подсаживали к заключенным, недолго держались: пару месяцев. Все верно: они-то оставались в стрессе, вот в чем дело.

Так что для выздоровления иногда надо перестать злиться и причинять вред другим. Или себе. Что иногда – одно и то же, оказывается…

Когда ученый Чижевский совершил свое открытие

насчет ионизации воздуха, он сел на телегу и поехал за белыми крысами. Это давно было, в 1919 году. Чижевский погрузил клетки с крысами на телегу и поехал домой; он хотел лечить крыс отрицательными ионами. Ученый ехал на телеге по грязи, весь погруженный в свои научные гипотезы, а за ним брела толпа граждан. Они комментировали. Одни говорили, что Чижевский будет разводить крыс на мясо. Делать из них «каклеты и хрюкадельки», а потом продавать доверчивым людям. Другие говорили, что ученый будет дрессировать крыс и потом откроет цирк. И будет собирать деньги с доверчивых ротозеев, показывая крысиные бега. Третьи высказывали мысли о том, что Чижевский хочет заразить весь город чумой. И с этой вредительской целью решил разводить крыс.

Чижевский имел глупость ответить на комментарии. И в него полетела грязная брань, оскорбления и угрозы.

Печальная картина. Едет ученый с крысами на телеге. А за ним бредет толпа мрачных озлобленных людей и комментирует…

Впрочем, мало что изменилось, не так ли? Отвечать нет смысла иногда. Цирк так цирк. Хрюкадельки так хрюкадельки. Чума так чума. К чему спорить? Вступать в дискуссии? Надо ехать, да и все. Не спеша, не слишком раздражаясь, двигаться к своей цели. К своим. Хотя иногда так трудно не отвечать…

Чтобы набрать грибов или ягод, надо проявить внимание и усердие

Даже алмазы собирать надо внимательно и усердно. Так можно создать «запас энергии», если вы чувствуете упадок сил, если ухудшилось положение дел и припасы подходят к концу. Нужно внимательно и старательно целый день фиксировать хорошие события и ощущения.

Любые, даже самые маленькие хорошие события надо фиксировать в уме. Заострять на них внимание. Вкусный кофе сварили к завтраку или удачно яичницу пожарили – запомните этот мелкий приятный факт. Небо голубое, погода приятная, – тоже запомним. Обратим внимание. Быстро пришла маршрутка, – это тоже положим в корзинку с добычей. Коллега на работе угостил конфеткой – и этот милый пустячок запомним. И тоже угостим чем-то или любезно поблагодарим. Услышали хорошую песню – этот добрый знак тоже берем себе. Целый день складываем в корзинку все хорошее, ягодку за ягодкой. Так пчела собирает нектар с каждого цветка и относит в улей.

Немало раздражающего и неприятного есть в жизни. Но фиксировать внимание на плохом и складывать волчьи ягоды в корзинку не надо. Весь день надо обращать внимание на хорошее; пусть даже на крошечное хорошее. Приятная информация, милый малыш, симпатичная собачка, вкусная шоколадка, доброе слово… К вечеру вы сможете пополнить свой энергетический ресурс. Вы немного устанете с непривычки; не так-то просто собирать энергию. Но потом вы сможете воспользоваться плодами своего труда – появятся силы для решения проблем. Или они решатся сами по себе, как ни странно. И начнется «полоса удачи»; вернее, вы сами ее создадите.

Это как в детстве: надо было соединить линией точки, получалась картинка. «Точки» – это хорошие события и ощущения. «Картинка» – ваша жизненная ситуация. Фиксируясь на хорошем, мы соединяем добрые события в единое целое, получаем картину. Или полную корзину грибов, ягод, алмазов, монеток, – жизненных сил. Главное – внимание и усердие. Даже если тяжело на душе и сил маловато, – надо постараться. Это работает.

Одной женщине достался дорогой котенок;

почти задаром. Собственно, ничего прекрасного в этом не было. Просто мама котенка умерла при родах, он родился хилым. Но как-то выжил, а предприимчивая хозяйка сбагрила погибающего малыша наивной женщине. У котенка еще даже глазки не открылись.

Женщина даже не поняла, что ее использовали. Она моментально привязалась к котенку и стала его из шприца кормить. И выкормила красавца-кота, который был очень к ней привязан. Чрезвычайно сильно. Вообще от нее не отходил.

Года через три этой женщине удалось на десять дней поехать на море. Первый раз в жизни так случилось! Она отвезла котика к сестре и поехала. Попрощалась с сестрой и котом, пообещала скоро вернуться и поехала к морю.

Она звонила сестре; тогда телефоны-автоматы были, мобильники имели только богачи. А сестра через три дня, помявшись, сказала, что кот совсем перестал кушать и воду пить. Лежит и не встает. Вызывали ветеринара, но он ничего не нашел опасного для жизни. А на просвечивание и на анализы банально нет денег. Может, коту полегчает еще!

А потом кот перестал дышать; сестра и зеркальце подносила к мордочке – нет дыхания. Кот умер. Его надо хоронить…

Хозяйка в это время штурмовала кассы и все же купила билет; удалось уехать с юга домой. Плевать на море, на солнце, на отдых; такое несчастье случилось… Это трудно другим объяснить, но кто привязан к питомцу, тот поймет сердцем…

Она приехала, схватила кота, которого почему-то так и не похоронили, хотя он был как мертвый. И стала кричать ему в ухо его имя. Изо всех сил кричать. Ушко слегка дернулось! Кот был еще жив!

И кот выжил. Пришел в себя понемногу. Сначала еле ходил и сильно шатался, но не отходил от хозяйки ни на шаг…

«Он подумал, что он больше не нужен! – так женщина рассказала. – Он подумал, что я его бросила и не вернусь!» Кот 22 года еще прожил. Они расставались изредка с хозяйкой – ненадолго, на чуть-чуть. Он тосковал, грустил, не ел, но больше такого не было – когда он чуть не умер. Он знал, что его любят и что его не бросили. Если не бросили, если любят – можно вынести разлуку. Это тяжело, но можно. Потому что ты нужен и за тобой приедут обязательно. Скоро приедут. Надо просто подождать…

Так и у людей бывает; точно так же. Только брошенный человек ходит в садик или в школу. Или на работу. Он же не кот, у него есть дела и обязанности. Ест и пьет брошенный человек. Через силу, но ест и пьет. И даже разговаривает с другими – он же не кот, он умеет разговаривать…

Но если поднести к его губам зеркальце, оно не затуманится. Не запотеет от дыхания.

Дыхания нет.

Писатель Мережковский букву «р» не выговаривал

Что не помешало ему выступить на немецком радио и сравнить Гитлера с Жанной д’Арк. Может, конечно, он был ненормальный. Но он горячо приветствовал фашизм, поэтому напишу о нем плохое. Как было, так и напишу, это общеизвестный факт.

Однажды этот литератор узнал, что его друзья разорились и стали нищими. Его же личные друзья, заметьте. О, как обрадовался Мережковский! Как захохотал искренне, от души. Хохочет и выкрикивает: «Я гад! Я гад!» – это значит, он рад. Очень рад. Прямо безмерно рад такому повороту дел. Он еще долго кричал, хохоча, как он рад обнищанию друзей и их неприятностям. Ну, хоть искренний был человек, что ни говори. Искренний гад.

Я это к тому, что когда вы жалуетесь на проблемы и несчастья, где-то смеется от удовольствия ваш личный Мережковский. Все сочувствуют, а кто-то непременно хохочет от удовольствия. Может, не так громко, конечно. Просто посмеивается в кулачок. Но всенепременно такое существо есть.

Поэтому не надо особо жаловаться. И доставлять такое удовольствие гадам. Потом все наладится.

А гады останутся в одиночестве, когда мы победим. Это для них – наихудшее наказание.

Зло возвращается в виде тончайшей пыли,

брошенной против ветра, – так говорил Будда. У нас возвращение зла привычно называют «бумерангом». Причем сам злодей не видит никакой закономерности и еще пуще злится, получив свое же зло обратно. Но добро тоже возвращается в виде бумеранга! И тот, кто делает добро, точно так же не видит взаимосвязи. Иногда очень грустно доброму человеку: им пользуются, его не щадят, платят иногда черной неблагодарностью… Но на самом деле добро возвращается очень быстро; даже мгновенно!

Если вы совершили даже самый крошечный хороший поступок, в кровь выбрасываются полезные гормоны. Они укрепляют иммунитет и продлевают жизнь. Вы этого не чувствуете, но организм получил дозу самых лучших и самых полезных гормонов. Улучшилось настроение, укрепилось здоровье. Так задумано природой; она немедленно награждает того, кто проявил альтруизм. Ведь этот человек полезен для социума, он выполняет общественную миссию, он нужен! Пусть чувствует себя хорошо и живет долго!