Текст книги "Зов темной крови"

Глава 7
Уловка

Прелестным весенним утром Надежда шла через сквер, одетый в сочную зелень и цветы сирени. Воздух благоухал цветочными ароматами, в лазурном небе сияло солнце, однако настроение у Надежды было совсем не весеннее. Она не замечала опьяняющей красоты и думала о своем.

Дорога до работы напоминала прогулку, но в голове Надежды выстраивались в очередь дела, которые предстояло сделать сегодня. Взглянув на небо с тоской, Надежда подумала о том, что ее теперешнее состояние полностью соответствует поговорке, которая определяет «небо с овчинку». И не будь она организованным ответственным человеком, сегодня же махнула бы к морю.

Выйдя из сквера, Надежда зашагала по тротуару Кадашевского переулка, ограниченному чугунной оградой с одной стороны, а с другой – дорогой. Внезапно за ее спиной взвизгнули тормоза и раздался автомобильный клаксон. Она обернулась. У бордюра стоял дорогой спортивный автомобиль. Его передняя дверца распахнулась, и показалось улыбчивое лицо Антона Шелегеды:

– Вас подвезти?

Надежда ответила:

– Спасибо, не надо.

– Нет, правда, садитесь. – Антон похлопал рукой по пассажирскому сиденью. – Нам по пути.

– Я хочу прогуляться.

– Хорошо! Тогда прогуляемся вместе. – Он вышел из машины, шагнул на тротуар и задержался рядом с Надеждой. – Идем, что ли?

Она пошла, потому что ничего другого ей не осталось. Решив, что молчать неприлично, спросила:

– Если по пути, значит, вы тоже в ателье?

– В одиннадцать у меня примерка, – ответил Шелегеда.

– Давно вы знакомы с Тищенко?

– Всего несколько дней.

– Значит, вы не постоянный клиент?

– Теперь – постоянный.

– Да-да… Я знаю, что вы заказали сразу восемь костюмов.

– Сегодня буду примерять только один.

– А больше Тищенко не успел бы, – проговорила Надежда.

– Всегда такая серьезная? – спросил Антон и обаятельно улыбнулся: – Разговоры только по делу? Суровый профессионал?

– Вы, я слышала, тоже деловой человек.

– Знаете, кто я такой?

– Какое это имеет значение? Вы – наш клиент.

– Ну-ну, что за обиды? Только что назвали меня деловым и сразу в кусты?

– К чему этот разговор?

– А вы и не заметили, что я за вами ухлестываю?

– Нет, не заметила.

– Врете.

– Ну, знаете…

– Что? – Он остановился и указал рукой: – Мы, между прочим, уже пришли.

– Идите вы…

– Куда? – охотно поинтересовался Антон.

– На примерку.

– А вы?

– Я – на работу.

Антон Шелегеда взял ее под руку и подвел ко входу:

– Тогда нам обоим – сюда.

Они поднялись на крыльцо, Антон открыл дверь ателье и пропустил Надежду вперед. За ними в вестибюль влетел Фридманович.

– Здравствуй, Наденька!

– Привет, Марк, – ответила она и спросила: – Ты ко мне?

– У меня сегодня примерка, – проговорил Фридманович и, переведя взгляд на Антона, спросил: – Не представишь нас?

– Знакомьтесь. – Надежда опустила глаза и, словно вынужденно, указала на Шелегеду: – Это – Антон. – Потом – на Фридмановича: – А это – Марк.

– Марк Фридманович, адвокат, – представился тот и протянул руку.

Шелегеда пожал ее скорее из вежливости, ожидая, что Фридманович уйдет. Но Марк спросил:

– Вы к Анастасу Зеноновичу?

– К нему.

– У меня, к сожалению, другой закройщик. Вероятно, поэтому наши примерки совпали по времени. Ну, что же, идемте. – Марк открыл дверь и жестом пригласил Шелегеду войти в мужскую гостиную. А когда тот зашел, обернулся к Надежде и прошептал: – После примерки я к тебе загляну.

Дверь швейного цеха чуть приоткрылась, и в щели показалось любопытное лицо Шелегеды. Заметив Надежду, он распахнул дверь и смело вошел внутрь:

– Наконец я вас разыскал!

Она резко выпрямилась, задев блюдце со стразами, и те рассыпались по полу. Вышивальщица бросилась их собирать, и Шелегеда с энтузиазмом поспешил ей на помощь.

– Давайте я помогу! – Он ловко согнал их в кучу и ухватил пятерней.

– Как вы здесь оказались? – Надежда схватила его за руку, заставила подняться и подтолкнула к выходу. – Пожалуйста, не мешайте людям работать.

– Гоните? – весело спросил Шелегеда и высыпал стразы в банку.

Надежда согласилась:

– Гоню.

В коридоре Антон внес ясность в свои намерения:

– А что еще оставалось делать? У вас тут столько дверей. Я, между прочим, вас искал.

– Зачем?

– Может, погуляем по городу? Или смотаемся куда-нибудь?

– Например?

– К морю. Или, если хотите, в горы. Вариантов много, предлагайте любой. Мне только позвонить, и самолет будет заряжен. Ну, так что? Швейцария? Или Гарда?

– У меня много работы, – сдержанно ответила Надежда и, решив не церемониться с наглецом, прищурилась: – Вам нечего де– лать?

– Ну, почему же… У меня есть работа, но я организовал ее так, что она занимает всего пару часов.

– В день? – Надежда приподняла брови и неожиданно улыбнулась.

– У вас есть скрытое чувство юмора.

– Это комплимент?

– Конечно!

Она покачала головой:

– А вот я так не думаю.

– Нет, правда! Я могу организовать превосходный отдых. А давайте махнем на Камчатку?

– Повторяю: у меня много работы.

– Современные средства коммуникации упрощают нам жизнь.

– Только не мне. – Надежда взяла его за руку. – Идемте, я провожу вас до выхода, не то опять заблудитесь.

Они пошли по коридору, и Шелегеда спросил:

– Почему не спрашиваете о примерке?

– Как она прошла?

– Чтобы вы знали, хорошо.

– Анастас Зенонович превосходный закройщик.

– Кто бы с этим поспорил, – сказал Шелегеда, но вдруг направился к складу фурнитуры и рванул на себя дверь: – Что тут у вас происходит?

Мужчины внутри комнаты, включая Протопопова и Астраханского, оставили дела и дружно обернулись на них.

– В чем дело?! – выкрикнул Лев. – Я же просил не беспокоить!

Надежда в испуге выдернула Шелегеду из комнаты и захлопнула дверь:

– Туда нельзя!

– Что-то я не понял. – Он недоверчиво улыбнулся. – Что эти люди делают в ателье? Я видел – там висит карта.

– А это вас не касается!

– Ни фига себе… – Он повел головой. – Даже не знаю, как реагировать. И знаете? Они похожи на террористов.

– Забудьте. – Надежда увлекла его к выходу. – Вам назначили следующую примерку?

– Вроде да…

– Назначили или нет?

– Какая разница? Вам позвонят из секретариата. Личные помощники мне напомнят.

– И много у вас таких?

– Личных?

– А есть еще и другие? – спрашивая, Надежда настойчиво вела его к выходу.

– Нужно поинтересоваться. Я не считал.

– Счастливый вы человек! – В ее голосе прозвучала неподдельная радость, они, наконец, подошли к двери. – Ну, а теперь прощайте.

– До свидания, – ответил ей Шелегеда. – Обещаю вам его в ближайшее время.

Поежившись, Надежда проронила:

– Звучит как угроза…

Велев охраннику сопроводить Шелегеду, она прошла в гостиную. Там ее перехватила Виктория:

– Вас ожидает Фридманович.

– Где он? – спросила Надежда, собираясь отправиться в мужскую гостиную.

– В вашем кабинете, – проговорила Виктория и виновато потупилась.

– Опять Ираида Самсоновна? – спросила Надежда и, когда администратор молча кивнула, проронила: – Фридманович прижился в моем кабинете. Так недалеко и до моей спальни.

Она поднялась по лестнице и, прежде чем зайти в свой кабинет, заглянула к матери:

– Еще раз приведешь ко мне Фридмановича, заберу у тебя ключи от своего кабинета.

Ираида Самсоновна картинно развела руками:

– Я, кстати, их давно потеряла.

– Тогда заберу у Виктории. Ты отлично понимаешь, что я имею в виду.

– Тебя ждет Марк, – ангельским голосом напомнила Ираида Самсоновна, и Надежда не нашлась, что ответить. Ее мать умела ставить людей в тупик.

Войдя в свой кабинет, Надежда с ходу сказала:

– Прошу тебя не заходить сюда, когда меня нет на месте.

– Да я бы не зашел, если бы не Ираида Самсоновна. Она любезно пригласила меня в твое гнездышко. Прости, Надюша. В следующий раз буду ждать в гостиной.

Она уточнила:

– В мужской.

– Ну, хорошо. Не буду с тобой спорить. – Порывшись в карманах, Марк вынул сложенный вдвое листок. – У меня хорошая новость.

– Что это? – Надежда перевела глаза на бумагу.

– Повестка в суд. Я развожусь с Мариной.

– Сочувствую.

– Сочувствуешь? – Марк рассмеялся. – Да я несказанно рад, что избавился от этой брачной повинности. От этого невыносимого гнета. От насилия над моим естеством.

– Боже, как пламенно… – усмехнулась Надежда.

Фридманович рванулся вперед, схватил ее за плечи и с силой встряхнул:

– Тебя люблю! Только тебя!

– Оставь, Марк! – Надежда оттолкнула его. – Это не смешно!

– Не смешно?.. Тебе не смешно, говоришь? – Поникнув, Марк горестно отступил. – Ты даже не представляешь, как мне сейчас больно. Чувствую себя так, как будто по мне потоптался слон. Какая же ты жестокая…

– Ты не знаешь, что такое жестокость и боль.

– Не жонглируй словами, Наденька. Это неумно.

– Тебе нужны факты? – Надежда открыла ящик стола, достала оттуда кольцо и швырнула его на столешницу: – Вот! Ты подарил мне его и в тот же день подал заявление в ЗАГС. Но только не со мной, а с Мариной.

– Смотри-ка… не выбросила, – тихо проронил Фридманович, будто оправдываясь.

– Забери его.

– Зачем? Можешь его носить. Астраханский тебе такого не подарит.

– Из рук Астраханского я приму даже медное.

– Вот видишь… Ты никогда меня не любила.

– Прекрати разыгрывать трагедию, – приказала Надежда. – Я слишком хорошо тебя знаю.

Их перепалку прервал телефонный звонок. Надежда ответила:

– Слушаю…

Из трубки прозвучал голос Антона Шелегеды:

– Передайте вашему приятелю, что я беру его на работу.

– Откуда у вас мой телефон?

– Вы это устроили нарочно? – Шелегеда отвечал вопросом на вопрос. – Двадцать минут в ожидании примерки – только уловка? Кто он вам?

– В каком смысле? – растерянно проронила Надежда.

– Этот Фридманович кем вам приходится? Любовник или приятель?

– Он мне никто.

– Не врите… Я все про вас знаю. Вы состояли с ним в связи несколько лет.

– Да как вы смеете!

– А что в этом такого? Я должен знать подноготную человека, с которым имею дело.

– У нас с вами нет общих дел.

– Я плачу вам большие деньги, не забывайте, – сухо заметил Шелегеда. – Передайте Фридмановичу, что завтра с ним свяжутся люди из моего секретариата.

Нажав отбой, Надежда выразительно посмотрела на Марка.

– Что? – спросил он.

– Шелегеда взял тебя на работу.

Глава 8
Забытый костюм

– Позволите? – Протопопов заглянул в кабинет и запоздало постучал в дверной косяк.

– Проходите, Иван Макарович! – Надежда забрала со стола портфель Марка и сунула ему в руки. – Фридманович уже уходит.

– Не побеспокоил? – Протопопов обменялся рукопожатием с Марком и, попрощавшись с ним, прошел к столу.

– Чаю? – осведомилась Надежда.

– Спасибо, уже пил. Ираида Самсоновна обеспечила нас кипятком и заваркой.

– Как продвигается раследование?

– Подождите… Сначала спрошу я. – Иван Макарович тяжело опустился в кресло: – Что за человек ворвался в оперативную комнату?

– Он наш клиент.

– Тогда почему он разгуливал по служебным помещениям?

– Искал меня.

Протопопов достал блокнот:

– Его имя и фамилия?

– Антон Шелегеда.

– Ого! – Иван Макарович скроил ошеломленную мину. – Тот самый?

– Вероятнее всего – да.

Протопопов тут же захлопнул блокнот и сунул его в карман.

– Это меняет дело. И все-таки его нужно проверить.

– Не думаете же вы, что он убил и расчленил всех этих людей?

– Нет, не думаю. Но мне хочется понять, зачем Шелегеда ворвался к нам. С каким умыслом?

– Такой уж он человек. Для него невозможного мало.

– А-ха-ха, – рассмеялся Протопопов. – Знакомая фраза. Это из «Жестокого романса»?

– Из «Бесприданницы», – с улыбкой уточнила Надежда.

– Так о чем вы меня спрашивали?

Надежда повторила вопрос:

– Как продвигается расследование?

– Ах да! – Иван Макарович горестно покачал головой. – Ребята прочесали окрестные дома, опросили большую часть жильцов. Никто ничего не знает, никто ничего не слышал. Траншею прошлым летом видели все. Как зарывали, помнят. И больше – ничего. Никаких подозрительных людей, никаких происшествий. Среди жильцов никто не числится в розыске. Никто не пропадал, никто не сбегал. Заколдованное царство. Волшебство, да и только! Сказка!

– А что по тому человеку?

– По которому? – уточнил Протопопов.

– Его нашли в яме вторым.

– Есть заключение судмедэксперта. Шестидесятилетний коротышка с вставным глазом. Фигура колоритная, однако зацепок – ноль. У нас ведь как: если убиты двое, нужно сначала установить или исключить родственную связь между ними. Ждем результат ДНК.

– А если они муж и жена? Ей – за сорок, ему – шестьдесят. Очень правдоподобно.

– Муж и жена – не родственники. По крови не совпадут.

– Ах да! И что же… – проговорила Надежда. – Убийц могут не найти?

– Знаете, как говорят сыщики: в расследовании преступления важны первые сутки. А здесь прошел почти год.

– Ясно.

– Но мы работаем. Оперативники продолжают утюжить дома. Проверяем всех пропавших в Москве и области. При необходимости расширим поиск. Как же иначе?

Внезапно их разговор прервал возмущенный голос Виктории, прозвучавший совсем близко, где-то на лестнице:

– Вам туда нельзя!

Одновременно с этим по лестнице протопали несколько пар крепких ног, и дверь с треском распахнулась. В комнату не то чтобы вошли, ворвались трое мужчин, один из которых, темноволосый, с усами, ткнул пальцем в Ивана Макаровича:

– Вы Протопопов?

– Я. – Он встал и не спеша застегнул пиджак. – А вы кто? Представьтесь.

– Моя фамилия Зильбер. Я представляю строительный трест «Пробел КТМ».

– Должность? – бесстрастно уточнил Протопопов.

– Какая вам разница?

– Большая. Вот я, например, могу показать удостоверение и подтвердить свою личность. Что представите вы?

– Короче… – Зильбер подошел к Протопопову. – Мне нужно знать, когда наши рабочие смогут продолжить работу.

– До тех пор, пока оперативники и криминалисты ведут процессуальные действия, стройки не будет, – спокойно, с расстановкой сказал Протопопов.

– Когда они закончат? – спросил Зильбер.

– Не знаю.

– Вы хоть понимаете, какие убытки несет застройщик?

– Представляю. Мне каждое утро звонит мой начальник и называет сумму убытков. А ему, надо понимать, звонит ваш начальник.

– И что?

Протопопов пожал плечами:

– Ничем не могу помочь.

– Черт знает что… – Зильбер хищно сузил глаза: – Какого черта вы там копаетесь? Нашли двоих, и хватит. Чего еще хотите найти?

– Кого…

– Что? – напрягшись, спросил Зильбер.

– Лично вы, гражданин Зильбер, можете гарантировать, что под фундамент нового дома не закатают останки еще нескольких человек?

– Да уж лучше бы и тех двоих закатали. Рабочие – идиоты… Надо ж было додуматься – позвонить в полицию.

– А вот здесь вы не правы. Рабочие проявили себя как сознательные граждане.

– За что и были уволены, – резюмировал Зильбер.

– Это вы зря, – нахмурился Протопопов. – Придется вам их восстановить.

– Кто сказал?

– Я.

– Ну да… – усмехнулся Зильбер.

– Сегодня же установлю в дежурной части фамилии заявителей и завтра проверю, уволены или нет.

– И что, если уволены? Что тогда?

– Начнем с того, что ваши убытки значительно вырастут. Потом – уголовное дело по статье двести девяносто четыре УК РФ: «Воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования». Часть третья: деяния, совершенные лицом с использованием своего служебного положения. Срок – до четырех лет с лишением права заниматься профессиональной деятельностью до трех лет.

– А ты меня не пугай!

– На «ты» мы с вами не переходили. Это во-первых. Во-вторых, я не пугаю. Просто посажу, и дело с концом.

Протопопов виновато посмотрел на Надежду:

– Простите за беспокойство, Надежда Алексеевна. Сейчас мы уйдем.

Он растопырил руки и погнал незваных гостей к двери:

– Идите отсюда. Не мешайте человеку работать.

Когда все четверо, включая Протопопова, вышли, в кабинет заглянула Виктория:

– Надежда Алексеевна, простите меня. Я говорила им, что сюда нельзя, но они не послушались.

– Вас я ни в чем не виню. Но где был охранник?

– В туалете.

Надежда равнодушно махнула рукой:

– Он бы все равно с ними не справился. Идите, Виктория, продолжайте работать.

– У меня есть вопрос.

– Давайте, только по-быстрому. Мне нужно в цех.

Виктория показала короткий список:

– Что мне делать с невыкупленными вещами? Ираида Самсоновна велела разобраться и навести порядок.

– Вот и разбирайтесь. Вот и наводите…

– Я уже начала. Воронина – за границей, вернется через месяц и заберет свою блузу. Червинскую бросил муж, и теперь она ищет деньги, чтобы выкупить платье. Филиппова пообещала завтра прийти.

– Что там у нее?

– Летнее пальто из парчи.

– Вот и прекрасно.

– Остался один Фугенфиров. Что делать с ним?

– А что с ним можно сделать? Звоните, приглашайте, увещевайте. Что-то я его не припомню…

– В том-то и дело, что не могу дозвониться.

– Почему?

– Сначала номер был заблокирован, а теперь принадлежит другому человеку.

– Постойте. – Надежда сосредоточилась на проблеме. – И давно вы его разыскиваете?

– Давно.

– А точнее?

Виктория заглянула в список:

– Уже восемь месяцев.

– И все это время готовый костюм висит неоплаченный? Но почему Ираида Самсоновна мне не сказала?

– Спросите у нее. Я не знаю.

– Ну, хорошо. Предположим, что Фугенфирову не нужен костюм. За восемь месяцев он мог с этим определиться. В таком случае действуем по проверенной схеме: реализуем костюм по остаточной стоимости. Если Фугенфиров объявится, вернем ему внесенный аванс.

– Да как же его реализуешь?! – Виктория задохнулась, как от обиды. – Сорок четвертый размер, первый рост. Где найти похожего коротышку?

– Такого нам не найти, – согласилась Надежда.

– Я будто чувствовала, когда оформляла его заказ. Ничем хорошим это не кончится.

– Почему?

– Он не выглядел преуспевающим человеком. Было в нем что-то такое…

– Но деньги-то заплатил?

– Заплатил.

– Вы сказали, что в нем было что-то не то…

– Он не смотрел в глаза. Или нет… Я вспомнила. Он смотрел как будто в глаза, но немного в сторону. Поговорите с Вилмой. Она с ним виделась чаще.

Надежда вышла из кабинета, спустилась по лестнице и быстрым шагом направилась в мужскую закройную. Войдя туда, окинула взглядом помещение: Анастас Зенонович кроил на столе, Вилма Карклиня стояла у манекена, выверяя посадку пиджака.

Надежда ринулась к ней:

– Помните заказчика по фамилии Фугенфиров?

– За его костюм я до сих пор не получила оплату, – не слишком любезно ответила Карклиня.

– Вы его помните? – настойчиво повторила Надежда.

– Подождите, взгляну на его мерки… – Просмотрев свои записи, Вилма обронила: – Тот самый, без глаза, маленький такой человек.

– Что значит без глаза? – оторопела Надежда.

– У Фугенфирова один глаз стеклянный. Когда с ним говоришь, кажется, что он смотрит в сторону.

– Какого цвета его глаза? – спросила Надежда, не в силах унять дрожь.

– Таких деталей не помню, – сказала Вилма. – Наверное, серые или голубые. Волосы у него очень светлые, как солома.

Выхватив у Вилмы листок с мерками Фугенфирова, Надежда вышла из закройной, стремительно пронеслась по коридору и, не стуча, ворвалась на склад фурнитуры.

На этот раз там было только два человека. Переводя взгляд с Протопопова на Астраханского и обратно, Надежда положила листок на стол:

– Его фамилия Фугенфиров! Он был нашим клиентом.

Глава 9
Латвия, хутор Лиепиньш

Март 1949 года

– Ешь! – сказала Милда и поставила перед мужем миску с вареной рыбой.

Он безмолвно покачал перевязанной головой. На его холщовой повязке темнело пятно крови.

– Да не убивайся ты так! Не мучай себя! – не выдержав, вскрикнула Милда и придвинула миску ближе. – Проживем как-нибудь.

– Мы-то проживем, – тяжело вздохнул Янис. – А Петриса чем кормить собираешься? А этого, когда народится? – Он кивнул на ее живот и спросил: – Духом святым?

– Люди кругом живут, а не звери. Люди помогут, – упрямо сказала Милда. – Сестра твоя, Эрна. К ней обратимся. У нее в деверях мельник, неужто не даст нам мешок муки? Даст!

– Такую, как Эрна, только подпусти к чужому добру! За мешок муки весь наш хутор вместе с землей отберет. И мужа ее, Зигиса, не стану просить. От этого семейства лучше держаться подальше. Не заметишь, как лишишься последнего. Уж лучше иметь дело с чужими людьми. С ними и расчет проще, и сговор короче.

– Папа! Папа! – В дом забежал малыш Петрис. – Дядя Зигис приехал! А тетя Эрна мне конфетку дала! – Он продемонстрировал родителям обсосанный леденец.

– Велика честь, да слава плоха, – проворчал Янис и поднялся из-за стола. На ходу бросил жене: – Собери на стол, да не слишком старайся. Невелики гости. Лишнего не рассказывай и ничего не вздумай просить.

Он вышел во двор. Оттуда послышались голоса Эрны и Зигиса. Вскоре все трое появились на кухне. Сестра Яниса раскрыла объятья и ринулась к Милде:

– Невестушка наша! Уж сколько не видались! Соскучилась по тебе! – обнявшись, Эрна погладила ее огромный живот: – Когда ждешь малыша?

– На Пасху должна разрешиться, – ответил за жену Янис и, не церемонясь, спросил: – Зачем явились? Дорога дальняя, без дела бы не приехали.

– Проведать вас, зачем же еще? – Эрна развязала платок и покрыла им плечи. – Узнали, что беда у вас приключилась. Зигис сказал: надо бы помочь, все же родственники.

– Никакой беды у нас нет. Живем, как и жили.

– А что с головой? – смекалисто прищурилась Эрна.

– Стойло чистил, о перекладину стукнулся.

– Стойло чистил, а жеребца-то в нем нет.

– Глазастая. – Янис покачал головой. – Когда только приметила?

– Для этого много времени не надо.

– Коня своего я Круминьшу одолжил, – сказал Янис, и это было похоже на правду. Лиепиньши и Круминьши жили в соседних хуторах, в нескольких километрах, и часто помогали друг другу.

Янис не спеша забил табаком трубочку и поманил рукой Зигиса:

– Идем, зятек, потолкуем. А женщины пока на стол соберут.

Мужчины вышли, и пока хозяйка сновала по кухне, Эрна пристально за ней наблюдала.

– Значит, все хорошо? – спросила она.

– Все как обычно, – сдержанно ответила Милда.

Эрна встала, прошла к буфету и распахнула его створки. Внутри было пусто.

– Что же ты врешь, подлая? У тебя и в закромах – шаром покати. – Она обернулась и со злым упреком в глазах посмотрела на Милду: – Или мы не родня? Или не поможем?

Уткнувшись в подол передника, жена Яниса разрыдалась.

– Беда у нас, Эрна… Ой, какая беда…

– Рассказывай!

– Трех дней не прошло, как нас разорили.

– Кто? Говори!

– «Лесные братья» ночью пришли из леса. Запрягли нашего жеребца и увели вместе с телегой.

– На телеге что повезли?

– Все, что было. Все наши припасы, – всхлипнула Милда. – Забрали все: муку, сахар, картошку, бочонок меда.

– А говорят, будто Янис сам половину свиньи к телеге тащил, – поделилась Эрна. – Вроде бы как это он «братьев» к себе позвал.

– Господь с тобой, Эрна! – вспыхнула Милда. – Или ты не знаешь своего брата? Он сначала о семье позаботится, и только потом – о других. Отдать все припасы «лесным братьям»… Да как только в голову такое пришло?

– Люди говорят, – пожала плечами Эрна, взяла со стола лепешку и разломила ее пополам. Потом громко крикнула: – Зигис! Иди скорее в дом! Еда на столе.

Настоящая весна на хуторе настала внезапно. Пришли теплые дни, а с ними и надежды на лучшую жизнь. В семье Яниса Лиепиньша особо не жировали, однако и голода в доме не было. Он, как и обещал, договорился с соседом, и Круминьш ссудил ему пару мешков картошки, мешок муки и кое-что по мелочам, без чего не приготовить обед.

Однако вскоре вместе с весной на хутор пришла беда. В одно воскресное утро во двор усадьбы въехала полуторка, в кузове которой сидели трое военных. За полуторкой следовал черный «Студебеккер». Обе машины остановились у дома Лиепиньша, из «Студебеккера» вылезли двое в штатском. У одного из них в руках были папки, у другого – наручники. Последним из легковушки выбрался пастор Балодис.

– Янис Лиепиньш здесь проживает? – спросил человек в штатском.

Милда как стояла посреди двора с тазом белья, так и застыла. За нее ответил пастор Балодис:

– Он живет здесь. – Обведя скорбным взглядом двор, Милду и Петриса, который прижался к материнским коленям, пастор продолжил: – Смирись, дочь моя. Эти люди приехали из волости за твоим мужем.

– Янис! – вскрикнула Милда.

– Где он? – спросил человек в штатском, но в этот момент из риги вышел сам Янис Лиепиньш и направился к дому:

– В чем дело? Кто вы такие?

Из кузова полуторки тем временем стали выпрыгивать военные. Они окружили Яниса, и тот, что был с папкой, сказал:

– Гражданин Лиепиньш, вы задержаны за пособничество бандитам.

– Это неправда! Я им не помогал! – громко сказал Янис Лиепиньш.

– Это правда! – прикрикнул «штатский». – Пока одни, проливая кровь, ловят бандитов, другие подкармливают их свининкой. Нам известно, что две недели назад вы отправили в лагерь «лесных братьев» подводу с провизией. Теперь вас будут судить по всей строгости закона. На снисхождение не рассчитывайте. Таким, как вы, прощения нет.

Из рук Милды с грохотом выпал таз, и она кинулась к мужу:

– Янис! Не отдам! Не пущу!

Вслед за ней заревел Петрис и тоже повис на отце. Военные оттеснили их к дому и, надев на Яниса наручники, втащили его в кузов полуторки. Машина газанула и тронулась с места.

– Идемте! – велел «штатский» и потащил Милду в дом.

Там, сев за стол, он расстегнул папку и вытащил из нее документы. Милда заторможенно следила за его руками и ничего не понимала. Наконец, «штатский» сказал:

– Я, оперуполномоченный Постников, должен зачитать вам постановление. В соответствии с решением Совета Министров Латвийской ССР от двадцать девятого января этого года вы, как член семьи пособника бандитов, подлежите депортации.

– Что это значит?.. – тихо спросила Милда.

– Вас переселят в другое место.

– Но Янис никому не помогал. Они насильно отобрали и увезли все наши припасы.

– Вот только врать мне не надо! – прикрикнул уполномоченный. – Мы располагаем достоверными сведениями. – Он вытащил из папки лист, на котором от руки сверху было написано «Заявление», а в конце текста стояла подпись сестры Яниса Эрны. – Из этой бумаги ясно, что ваш муж неоднократно снабжал бандитов провизией, а две недели назад отдал им своего коня. В своих показаниях заявительница ссылается на ваши слова, гражданка Лиепиня.

– Это неправда!

– Советую успокоиться и начинать собирать вещи. Вы с сыном подлежите депортации.

– Куда?.. – бескровными губами прошептала Милда.

– Точно указать не могу.

– Мы встретимся с мужем?

– Это вряд ли.

– Когда нам уезжать?

– На сборы – двадцать минут. На станцию увезу вас в своей машине.